355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Шеремет » Разведка была всегда... » Текст книги (страница 14)
Разведка была всегда...
  • Текст добавлен: 5 августа 2019, 07:30

Текст книги "Разведка была всегда..."


Автор книги: Виталий Шеремет


Соавторы: Владимир Плугин,Андрей Богданов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

КРЫМСКИЕ ПОХОДЫ

Военные действия России в составе Священной лиги требовали главнокомандующего. «Князь Голицын, – отметил наблюдатель, – назначал многих на эту должность, но все говорили, что если он заключил мир и союз с Польшею, то он должен взять на себя и труды похода... Бывши более великим государственным мужем, нежели полководцем, он предвидел, что отсутствие его в Москве причинит ему более вреда, нежели принесло бы славы самое завоевание Крыма, так как оно не поставило бы его выше, звание же начальника войск решительно ничего не прибавляло к его могуществу. Он очень хорошо понимал, что люди, более всех настоявшие на вручении ему этой должности, действовали только по зависти, с намерением погубить его, хотя по внешности казалось, что титулом генералиссимуса ему оказывали великий почёт.

Вельможи, утвердившие назначение Голицына, были именно те, которые не соглашались на союз с Польшей, так как они очень хорошо понимали, как трудно будет вторжение в Крым, и старались удалить Голицына из Москвы, потому что в отсутствие его надеялись ослабить уже слишком большую власть князя. Большинством голосов Голицын назначен был полководцем, к его великому неудовольствию, и должен был принять на себя честь руководить походом[25]25
  Записки иностранцев цит. По: Браудо А. И. Указ. соч.


[Закрыть]
.

Василий Васильевич, рассматривавший армию лишь как необходимый инструмент в системе внешней политики, не мог безоглядно броситься в бой для удовлетворения стремлений армии и приобретения славы искусного военачальника, не учитывая высших интересов государства в коалиционной войне. Ещё в ходе русско-имперских и русско-польских переговоров он правильно избрал главное направление русского наступления – не на Буджак и Каменец, как предлагали союзники (это мало что давало России и оставляло её левый фланг открытым), а прямо на Крым. Но предполагал ли Голицын «Крим зносити спосполу (разгромить совершенно. – Авт.)» или использовал этот лозунг лишь в пропаганде, из документов не вполне ясно; очевидно, князь видел разные пути добиться того, чтоб «крымский хан учал писаться подданным царским[26]26
  Дзира Я. I. (сост.). Лiтonic Самовидця. Киiв, 1971. С. 166, РГАДА. 155 («Куранты»), оп. 1.


[Закрыть]
.

Выступление Голицына в I-й Крымский поход летом 1687 года проходило в самых неблагоприятных для него внутриполитических условиях. Патриарх Иоаким клеймил его в проповедях и даже призывал «казнити» князя за то, что тот использовал в армии иноверцев; в озлоблении этот сторонник Нарышкиных предрекал армии погибель. Зато пламенные речи Игнатия Римского-Корсакова, архимандрита Новоспасского монастыря (родовой обители Романовых), напротив, возбуждали отвагу воинов и обещали им победоносное шествие до Константинополя, полное освобождение Европы от «агарян», славу и богатства. Но и это не соответствовало интересам генералиссимуса и обещало ему недовольство армии по окончании военных действий.

Проведение военной реформы вызвало такую отрицательную реакцию чинов Государева двора, что представители знатнейших родов прибыли в армию в траурных одеждах и даже лошадей своих покрыли чёрными попонами. Сосредоточение войск сильно затянулось, и 100-тысячная русско-украинская армия выступила в Дикое поле в жаркое и сухое время. К недовольству «верхов» прибавлялись «кривые» действия гетмана Самойловича – противника союза с Речью Посполитой. Гетман не лучшим образом проложил маршрут войска, для которого каждый лишний день пути требовал увеличения и без того огромного обоза. В результате армия не смогла пробиться через выжженные ордынцами степи и вынуждена была повернуть назад.

Это было серьёзным поражением Голицына во внутренней политике. Его неприятели распространяли слухи о «неправдах» князя и огромных потерях в русском войске. Этим слухам с трудом противостояли и пышные празднества по случаю завершения похода, и огромные земельные пожалования дворянству, и экстраординарные награждения, и правительственная публицистика.

Однако в области международных отношений 1-й Крымский поход вполне оправдал себя. Для обеспечения международных условий деятельности Священной лиги ещё до выступления в поход Голицын направил посольства в Париж, Мадрид, Лондон, Берлин, Флоренцию, Амстердам, Копенгаген и Стокгольм. Их официальной целью было привлечение в Священную лигу новых членов или получение помощи деньгами и войском. Истинная же цель состояла в удержании от враждебных Чите действий тех государств, которые могли не ко времени дестабилизировать положение в Европе и вывести из войны с Портой союзников России. В целом послы справились с этой чрезвычайно сложной задачей. А грамотно организованное летнее наступление русско-украинских войск позволило полностью (и даже с превышением) выполнить обязательства России перед союзниками. Удар вспомогательных сил в направлении Азова парализовал правое крыло крымской орды; движение основной армии удержало хана за Перекопом; корпус Л. Р. Неплюева и Г. И. Косагова, двигавшийся вдоль Днепра, лишил Порту возможности наступательно использовать Белгородскую орду. Побочным результатом похода стала паника в неприятельских городах: «Русские идут на Стамбул!» – кричали фанатики, бросаясь с минаретов, чтобы не сдаваться «гяурам». Султан Мухаммед IV бежал в Азию, где был вскоре задушен янычарами.

Огромная армия, собранная для решительного наступления на Речь Посполитую, осталась под стенами Константинополя, решив оборонять его до последней возможности. Это определило успех наступления имперской армии на континенте. Средиземноморский флот Порты, забрав гарнизоны из Морей, был призван на защиту столицы, а затем переброшен на Чёрное море, к Очакову, к которому приближался корпус Л. Р. Неплюева и Г. И. Косагова. Российская регулярная конница, подкреплённая казацкими полками, разметала ту самую Белгородскую орду нурадин-султана, от которой вынужден был недавно бежать Ян Собеский. Развивая наступление, «мужественный и крепкий воевода» Косагов спалил османские крепости Шах-Кермень и Кизы-Кермень, взял Очаков и не позволил неприятельскому флоту высадить десант в устье Днепра.

Европейские газеты внимательно следили за рейдом Неплюева и Косагова, а венецианский дож прислал царям Ивану и Петру поздравления и благодарность республики за помощь, позволившую её флоту беспрепятственно захватить Морею. Лишь Ян Собеский не извлёк из ситуации особой выгоды, в бездействии простояв лето под Каменцем и распространяя, вопреки сообщениям своих резидентов в Киеве и Москве, ложные слухи, будто русские не выступили в поход, или, выступив, вернулись назад, договорились с Крымом о совместном нападении на Речь Посполитую... Для нейтрализации вреда, наносимого подобными слухами Священной лиге, Посольский приказ организовал в Амстердаме для распространения в Европе издание «Истинного и верного сказания» о Крымском походе, написанного по его инструкции нейтральным автором – нидерландским резидентом бароном Иоганном фон Келлером. «Сказание» успешно дополнило реляции, распространявшиеся из Москвы через иноземные газеты и «летучие листки».

Василий Васильевич был государственным деятелем, стремившимся превратить внешнюю политику России в целенаправленную управляемую систему, охватывающую весь комплекс взаимосвязанных факторов – от международной публицистики до ружья рядового солдата. Тщательно выверенная последовательность действий и полное отсутствие авантюризма делали его фигуру настолько невыигрышной для лихих литераторов и историков, что уже по одному этому можно предполагать в нём истинного дипломата. Не преодоление препятствий на лихом коне, а тщательная подготовка условий, при которых результат действий в любом случае превосходил бы колоссальные затраты на внешнеполитическое мероприятие такой крупной державы, как Россия, была основой политики Голицына.

Историки и даже современные наблюдатели, следившие за тем, как армия Голицына с трудом двигалась по степям, не обратили должного внимания на то, что ещё перед 1-м Крымским походом им были намечены места строительства крепостей в Диком поле с левой стороны Днепра (по рекам Самара, Орёл и Воронеж). Пыль, поднятая сапогами русской пехоты, заслонила работу заступа, который оказался более важным оружием, нежели мушкет.

Цепь деревоземляных фортов, вооружённых мощной дальнобойной артиллерией, перекрыла ордынские шляхи на Русь. Новобогородицкий город, вставший при слиянии реки Самары с Днепром, был стратегической базой русской армии, расположенной гораздо ближе к Перекопу, чем к Киеву. В течение 1688 года укрепление, расширение, вооружение и снабжение передовых крепостей энергично продолжались.

Лишив Крымское ханство возможности прямого удара по российским владениям, Голицын подумывал о перекрытии пути его войску на северо-запад (Косагов не случайно столь тщательно искоренял неприятельские крепости на Днепре) и северо-восток, где у него ещё оставалась возможность наступления через Азов. По плану военных действий Священной лиги на 1688 год русские и польские войска должны были выступить одновременно по своим направлениям – на Буджак и Крым. Ян Собеский схитрил, решил выждать. Голицын тем временем дошёл до Самары, учёл бездействие союзника и остановился, но не потерял затраченных средств и времени даром: Россия продолжала возводить укрепления в Диком поле.

Бояре – противники Голицына при дворе, дворянство, недовольное отсутствием добычи и тяжёлой работой в степи, позднейшие историки в один голос упрекали князя в недостатке инициативы, забывая, сколь часто то, что было завоёвано замечательными русскими полководцами, громившими врагов, не жалея своей и солдатской крови, тут же упускалось из рук политиками. Мужество канцлера, в недостатке которого упрекали и упрекают Василия Васильевича, проявлялось прежде всего в его гражданской позиции, в умении видеть истинную ситуацию и действовать без оглядки на собственные интересы.

Частые разговоры при дворах союзников о решительном походе на Константинополь, польские, имперские и венецианские предложения России принять османскую столицу в своё владение оценивались Голицыным как признаки кризиса Священной лиги. Посольский приказ научился разбираться в делах лучше, чем предполагали его зарубежные партнёры. Голицын знал, что отступление венецианской армии из Афин сопровождалось активизацией действий прославленной своей незаметностью тайной дипломатии республики в Порте. Визит тайных посланцев Крыма к Яну Собескому был настолько засекречен, что разведка Посольского приказа лишь мельком увидела «ханские листы», но не узнала их содержания. Впрочем, его было нетрудно реконструировать, как нетрудно было догадаться о последствиях приказа Людовика XIV продолжить наступление на имперские владения в Германии.

В 1688 году со взятием Белграда наступление Империи против Порты прекратилось. Габсбурги удовлетворили свои притязания приобретением Сербии, Словении, части Боснии и Семиградья и теперь стремились освободить руки для борьбы с Францией. Имея точные сведения об австро-османских переговорах, Посольский приказ решительно отклонил имперское предложение о заключении тайного союза против Речи Посполитой, для которой война была ещё далеко не завершена, и в ряде грамот потребовал соблюдения союзнических обязательств. Специальный посланник Голицына Алексей Васильев предложил либо прекратить секретные сепаратные переговоры с Портой, либо учесть в них условия других членов Лиги.

Посольский приказ в качестве максимальной доли России намечал получить Азов, Крым и крепости на Днепре, предусматривая в крайнем случае отказ от Крыма и Азова (чисто символический, поскольку они были бы блокированы голицынскими укреплениями). Попытка австрийского канцлера продолжить переговоры с Портой втайне от России заставила А. Васильева с помощью венецианского и польского послов сорвать наметившееся сепаратное соглашение. В дальнейшем русской дипломатии требовались немалые усилия для удержания Империи в Священной лиге. Непрочность Лиги определяла конкретные военные задачи, указывала, какая часть стратегического плана могла быть реализована.

Материалы секретных переговоров Ф. Л. Шакловитого с новым украинским гетманом И. Мазепой называют перспективной целью внешней политики Константинополь. Ударная сила русской армии в составе Священной лиги оценивалась как достаточная для поражения неприятеля, политическая обстановка по маршруту наступления – в Молдавии, Валахии, Болгарии и Румелии – была, судя по этим материалам, вполне благоприятной. Однако поход был невозможен даже с чисто военной точки зрения: господство османского флота не позволило бы захватить и удержать необходимые коммуникации. Русские морские корабли современной конструкции, уже участвовавшие в военных действиях против османского флота, не могли бы завоевать превосходство на море, поскольку их мощность ограничивалась судоходными возможностями Дона (верфи находились в Воронеже). Шакловитый и Мазепа согласились, что в перспективе базой русского Черноморского флота должен стать Крым.

По мнению Мазепы, вторжение на Крымский полуостров можно было осуществить подвижным конным корпусом, уже показавшим своё превосходство над ордынцами, перебросив его зимой по льду, в обход Перекопа, с запасами корма для лошадей в обозе. В борьбе с татарами корпус мог рассчитывать на поддержку оседлого населения Крыма. Однако Шакловитый считал, что рассеять орду по полуострову ещё не значит взять Крым. Неизбежен и последующий османский десант. Взятие Крыма возможно лишь в том случае, если туда вступит регулярная русская пехота.

Для этого Голицыну нужно было преодолеть две принципиальные трудности, вытекавшие из особенностей регулярной европейской армии XVII века. Практика европейских войн показывала, что отрыв полков от армейских складов далее трёх дневных переходов был чрезвычайно опасен. Новая база на реке Самаре и тщательная работа по созданию подвижного обоза позволили Василию Васильевичу в основном решить этот вопрос. Гораздо сложнее было выйти из другого затруднения: военный строй пехоты, подразумевавший разнообразные формы сложных построений для прикрытия мушкетёров пикинёрами, разверзал пропасть между маршем и боем. Двигаться по степи в боевом построении было невозможно. Но только строй мог обеспечить отпор орде. Крымский хан и его союзники уже неоднократно с неизменным успехом использовали эти недостатки армии противника в свою пользу, делая на неё постоянные набеги. В результате даже сильная армия ослабевала, а будучи лишённой обоза, попросту вымирала от голода и болезней. Именно поэтому европейские стратеги считали защиту Крыма практически непреодолимой. Голицын же, долгие годы изучавший тактические возможности пехоты, тщательно готовил армию к новой форме боевых действий, опиравшейся на достижения русской технической мысли. Принцип, положенный Голицыным в основу тактики пехоты, был прост: солдат да защитит себя огнём.

Во 2-м Крымском походе 1689 года Василий Васильевич широко использовал полковую артиллерию в боевых порядках батальонов. Это стало возможным в результате разработки и массового производства литых медных и чугунных пушек унифицированных калибров. Подвижность артиллерии определялась уменьшением веса орудий и употреблением специальных лафетов. Массированный артиллерийский огонь обеспечивал Пушкарский полк, хорошо проявивший себя в 1677 году и воссозданный Голицыным в 1687 году. Помимо обычных гладкоствольных русская артиллерия получила первые партии нарезных пушек и скорострельных орудий, заряжавшихся с казённой части. Повышению эффективности огня способствовало широкое применение артиллерийских гранат.

Производство пехотных гранат, начатое в 1667 году, долго находилось в ведении приказа Тайных дел. После того как разные их виды, разработанные русскими оружейниками (круглые и цилиндрические, металлические и стеклянные), прошли массовое боевое испытание в корпусе К. Черкасского (1677—1679 гг.), гранатное производство было поставлено на поток. Армия Голицына получила десятки тысяч гранат для метания с руки и с помощью ручных гранатомётов, которые маленький Пётр, знавший толк в оружии, уже тогда старался добыть для своих преображенцев.

Регулярные полки Голицына были вооружены дальнобойными мушкетами с ударным кремнёвым замком конструкции, ставшей вскоре классической; фитильные, колесцовые и прочие замки были отвергнуты как менее надёжные и неэффективные. Многолетние разработки Оружейной палаты воплотились также в новой модели нарезной питали («пищали винтованной», или попросту «винтовки», как называют её документы того времени). Партии таких винтовок поступили на вооружение снайперских подразделений отборных стрелецких и солдатских полков.

Значительно усилив огневую мощь пехоты, Голицын всё же не был уверен, что этого будет достаточно для отражения сильной крымской кавалерии. Его солдаты наряду с мушкетом и саблей брали с собой полупики; единственно, что князь мог здесь придумать, – это экстренно перевооружить часть солдат бердышами по стрелецкому образцу. Бердыш превосходил полупику тем, что мог служить сошником для мушкета, им можно было и колоть, и рубить конного. Не упустил князь и традиционных средств обороны на месте в виде рогаток и «походных надолбов». Однако холодное оружие вкупе с касками и кирасами оказалось излишним.

Весной 1689 года, когда русская армия двинулась от Самары на Перекоп, оборона крымчаков рухнула. Ни степь, ни ожесточённые атаки татар не могли замедлить шаг полковых колонн, между которыми двигались обозы с припасом. Хотя вся «орда вешталася около войска, – писал поражённый современник-украинец, – але же войско Галично... шло як вода, не заставляючися тылко отстрелювалося». О силе натиска ордынцев свидетельствует тот факт, что они дважды прорывали строй испытанных казацких полков и Мазепа со своей гвардией с величайшим трудом восстанавливал положение. В то же время плотный огонь стрельцов и солдат не позволил приблизиться к их строю ни одному неприятелю.

Кульминацией похода стала битва в урочище Зелёная Долина. 15 мая все крымские войска, включая силы Белгородской орды и черкесов, при поддержке турецкого корпуса обрушились на российское воинство с невероятным мужеством. Залпы 112 тысяч мушкетов и карабинов и 350 орудий, по словам современников, буквально сметали орду с поля, но новые волны татар в течение восьми часов повторяли атаки, так и не доходившие до русских позиций. Убедившись, что его полки не имеют потерь, Голицын приказал продолжать движение. 16 мая хан бросился в новый отчаянный натиск. Спасшиеся от обстрела татары бежали с поля, но сумели вновь собраться с силами и 17 мая при Колончаке опять атаковали, понеся «многий упадок». Сжигая свои селения, остатки крымчаков ушли за Перекоп. 20 мая армия Голицына стала лагерем под Перекопом.

Русское войско рвалось в Крым. Обессилевший хан просил милости и даже обещал покориться «под державу великих государей». Князь Василий понимал лукавство хана, видел стремление армии, но не считал возможным рисковать своими полками. Вторжение в Крым требовало организации постоянного снабжения войск, которые должны будут не только овладеть Бахчисараем и прибрежными крепостями, но и удержать взятое в неизбежном столкновении с армией Оттоманской Порты. Дальнейший поход русской армии при многократном увеличении риска мало что мог прибавить к «вразумлению» хана, убедившегося в главном: Дикое поле перестало служить ему надёжным щитом.

Несколько новых поражений не могли бы оказать решительного воздействия на ханство, привыкшее стоически переносить потери и восстанавливать неоднократно сжигаемый Перекоп (легендарный Косагов с отрядом в 60 казаков однажды сумел спалить его на глазах хана). Значительно страшнее были планомерное давление, блокада Крыма, отсечение татар от источников наживы. Голицын ещё не укрепил низовья Днепра и не взял Азова (впрочем, с падением Крыма его и не нужно было бы брать), но лишил хана возможности ответить ударом на удар и заставил его безвыходно сидеть за Перекопом, ежечасно ожидая русского вторжения. При этом Россия выполняла своё обязательство перед союзниками, не перенапрягала сил и имела возможность широкого дипломатического манёвра.

Как обычно, Василий Васильевич «зрел в корень». Экстенсивная экономика ханства требовала грабежа соседей для пропитания: немалая часть продовольствия ввозилась морем в обмен на военную добычу. К началу 90-х годов XVII века Крым был поражён страшным голодом и эпидемиями. Взятие Азова Петром I не пошатнуло ханства сильнее, чем голицынские крепости «на татарской нужной Переколи». Недаром в начале XVIII века вопрос о разрушении этих крепостей занимал Оттоманскую Порту и Крымское ханство значительно сильнее, чем возвращение Азова. А ведь Голицын ещё не успел замкнуть антикрымский рубеж днепровскими крепостями.

Не успел, поскольку вскоре после возвращения из похода был свергнут, лишён чести и имущества, сослан на Север, где и скончался[27]27
  Подробнее см.: Востоков А. X. Пребывание князей Голицыных в Мезени//Исторический вестник. 1886. № 3.


[Закрыть]
.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache