Текст книги ""Сезам, откройся!""

Автор книги: Виталий Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 48 страниц)

Не могу не согласиться с высказыванием чиновника немецкого правительства Михаэля Мартеса о патриотизме: «не делай идола из своей страны, поскольку существуют общечеловеческие ценности для всех наций, включая твою» (Сегодня. 1994, 31 августа). То есть, оставаясь всегда глубоким патриотом, не становись слепым националистом, оправдывающим все, что бы ни происходило дома. Помни об определении нации, данное французским мыслителем Эрнестом Ренаном в 1882 году: «Жизнь нации есть ежедневный плебисцит». В этом определении для меня лежит глубокий смысл: патриотизм мой не исключает объективного критического отношения к своей стране, нации, исключая лишь предательство их.

А вот что говорит о разведке разведчик Д. Блейк: «…Считаю шпионаж «суровой необходимостью», или, скажем сильнее, «необходимым злом», навязанным государствам их соперничеством и конфронтацией, существованием острых конфликтов между странами, а также войнами или угрозами войны» (Цит. по газ.: За рубежом. 1990, № 40).

Ну, а как же, глубоко уважаемый мною Д. Блейк, обман, со сценических подмостков, когда талантливые артисты во всю силу своих способностей вводят в заблуждение зрителей, заставляют их верить в те образы, которые они представляют? Ведь это тоже обман, хотя и более кратковременный, но часто очень действенный. Обман во имя искусства? Значит, добро, а не зло? А почему разведка – зло?

Совершенно правильно сказал один из публицистов: стоит только подумать о том, что могло твориться в мире, в котором сталкивались бы безумные амбиции политических и военных руководителей, не осведомленных разведками о реальном положении дел! Авантюр и кровавых столкновений было бы значительно больше, так же, как и политических иллюзий и скандалов на государственном уровне.

Беда с разведками часто происходит тогда, когда эти службы из помощников правительств начинают стремиться к подмене их, к активному формированию политики государства.

В этом сыграла свою негативную роль атмосфера «холодной войны», в осуществлении которой роль разведок непомерно возрастала, что приводило к неоправданному росту их влияния на политику западных государств. Это было особенно заметно в США, где ЦРУ превратилось в «невидимое правительство», а также в ФРГ, где БНД стремилась определять не только внутреннюю, но и внешнюю политику.

Непонятно также, почему нужно доказывать полезность разведки для государства, а не требовать этого от, скажем, полиции, армии, дипломатов.

Тот факт, что разведки действуют всегда, во время войны и в мирное время, почему-то подвергается сомнению. Этому способствует, в частности, нарушение государственного статуса разведслужб, когда начинается борьба за контроль над ними между правительственными инстанциями страны.

Так, в некоторых государствах, где имеется противостояние главы государства в лице президента и парламента или руководителя правительства, начинается борьба, как во времена «Трех мушкетеров». Например, в 1995 году в Словакии спецслужба СИС, подчинявшаяся президенту, по принятому под давлением оппозиционных сил закону, перешла под руководство премьерминистра. Теперь СИС будет представлять свои секретные сведения премьеру, а не главе государства. И сможет собирать компрометирующие материалы на самого президента. Ясно, что это означает конфронтацию между главой государства и формально подчиненной ему исполнительной властью, что имело место и в других странах, например в Польше. Там это вылилось в скандальное «дело премьера Олексы», инспирированное бывшим президентом Лехом Валенсой (Ржевский В. Спецслужба выходит из подчинения президенту. Новости разведки и контрразведки. 1995. № 11, 12).

Столкнувшись в процессе совместной работы с польскими коллегами с проблемой проникновений в защищенные, практически неприступные с первого взгляда объекты, увидев сугубо специфические, особенно в психологическом плане, условия работы специалистов-«взломщиков», я порою погружался в размышления.

Невольно думалось о том, что же испытывают эти чудомастера своего дела, когда прокладывают себе путь через всевозможные явные и скрытые преграды, как воспринимают свою встречу с «чужим» хранилищем, которое таит угрозу, полно неожиданностями, скрытыми секретами защиты хранимых сокровищ.

Когда я писал об агентурных операциях ТФП, я упоминал, что агент или разведчик, решая разведывательные задачи, в соприкосновении с противником всегда неизбежно сталкивается с конфликтной деятельностью, которая подчиняется своим психологическим законам.

А как же разведчик, которому при проникновениях противостоят не живые противники, а расставленные ими неодушевленные сторожа? Ведь он, живой исполнитель, психологически настраивается на конфронтацию, можно сказать, на конфликт с заочным противником, представленным своими сторожами. И также обязан проникать в замыслы заочного противника, отгадка которых может облегчить преодоление поставленных им преград.

Хотя конфликтная деятельность предполагает участие в ней не менее двух явных противостоящих противников, в операциях ТФП одна из противоборствующих сторон явно не участвует в противостоянии. Более того, по замыслу и сути такой тайной операции может только априорно противостоять «взломщику», не зная конкретного противника, вступающего в конфликтную деятельность с нею.

Такая своеобразная конфликтная деятельность при операциях ТФП состоит в том, что противник заранее принимает всевозможные меры противодействия, исходя из известных ему сведений о методах, приемах и возможностях своего неизвестного оппонента.

При этом, естественно, принимаются в расчет психологические факторы и дефицит времени, являющиеся элементами конфликтной деятельности.

Мы же, осуществляя операцию ТФП, также априорно, с максимально доступной точностью учитываем его возможности защиты интересующего нас «сокровища» и практические меры противостояния нам.

Такая предварительная работа нашего мышления необходима для успешного практического противостояния во время самого процесса проникновения, когда приходится считаться с возможным появлением непредвиденных препятствий.

Если в обычной, явной конфликтной деятельности оба противника (или обе противные стороны) изменяют свои действия в соответствии с действиями противной стороны, то при ТФП позиция противника остается статической (не считая неучтенной нами неизвестной системы сигнализации, подчас сложной и загадочной). Она требует от нашей стороны всех тех качеств, которые необходимы для успеха в конфликтной деятельности при явном противостоянии. При этом, однако, задача проникающих облегчается отсутствием необходимости конспирирования своих действий (по крайней мере в процессе их совершения), но усложняется тем, что невозможно наблюдать признаки психологической рефлексии противника, готовящего для нас ту или иную ловушку.

Это как раз и произошло в операции «Гамлет», когда до вскрытия сейфа нельзя было «увидеть» на лице шифровальщицы замысел с подготовленным счетчиком внутри сейфа. Эта неожиданность нанесла решающий мат всем сложным мерам конспирации проникновения, принятым нами.

Всякая разведывательная деятельность постоянно сопряжена с конфликтными ситуациями. Однако в экстремальных условиях, в которых постоянно действуют исполнители операций ТФП, доминирующее значение приобретает особая надежность, устойчивость психики, способность управлять своими действиями, быстрой адаптацией к изменяющейся обстановке.

В таких условиях разведчик должен уметь быстро оценивать создающуюся конфликтную ситуацию, с ходу принимать правильные решения, предвидеть тенденцию развития событий, управлять своим внутренним состоянием. При этом требуется особая острота зрения, одним словом, как замечал Корнелий Тацит, «во всех сражениях глаза побеждают первыми».

Поскольку, как указывают психологи, анализ ситуации и учет данных о противнике и собственного состояния – процесс единый и неразрывный, который невозможно разложить на проценты, роль человеческого фактора, интуиции разведчика в выработке решения возрастает (Искусственный интеллект и психология. М.: Наука, 1976).

Когда я наблюдал внешнее, очень заметное нервное и психическое напряжение, которое сопровождало любые операции по проникновению, я благодарил природу, лишившую нас осознания видимости и слышимости того, как в экстремальные моменты нашей жизни работают наши внутренние органы и ткани. Какие титанические нагрузки накладывает на них необходимость совершать нечеловеческие усилия и самому нашему мозгу и сердцу и всем другим органам человека.

Стоит только представить себе, как мы чувствовали бы себя, если бы внешнее воздействие и реакция на него сопровождались бы еще и внутренней какофонией чувств, скрипом и лязгом мышц, шумом и ощущением движения легочных мехов и текущей и хлюпающей в сосудах и сердце крови.

Будь эта внутренняя, неосознаваемая часть нашего существования осознаваемой, едва ли человек мог оставаться разумным человеком. Думаю, что любая деятельность – в экстремальных условиях и обычная – при таком внутреннем вмешательстве стала бы просто невозможной.

Участие же в операциях ТФП даже на некотором расстоянии от места их осуществления для меня было не менее мучительно напряженным. Ведь всякое ожидание – трудное дело. А «предчувствие неприятности или радости подчас оказывает на человека гораздо более сильное воздействие, чем сами неприятности или радость» (Кесарев В. Мозг – его сила и слабость. 3нание – сила. 1979, № 5).

Заканчивая эту главу, еще раз хочется высказаться о том, какое глубокое впечатление оказали на меня уже первые операции безагентурного ТФП, с которыми я вплотную соприкоснулся на второй год пребывания в Польше.

Во вполне реальном мире дипломатических представителей в Польше, или, скажем, в бытность мою в Австрии я встречался на приемах с иностранными дипломатами, хорошо воспитанными и умевшими вести себя в цивилизованном мире послами и их заместителями-посланниками и советниками, с уважением вел с ними дипломатические беседы, мы обсуждали с вполне лояльных позиций положение в их странах, культуру, искусство, нравы и обычаи. Приятное общество, уважающее законы и правила хорошего тона.

Иногда мы с интересом посещали их усадьбы-посольства, консульства, участвовали в их национальных праздниках, как и они – в наших.

И вот, как в чудесной сказке, один шаг в Зазеркалье, в мир разведки – и картина резко меняется.

В тайных хранилищах у всех уважаемых дипломатов оказывается много того, чего никак не ожидаешь увидеть у таких респектабельных джентльменов.

Тут, в секретных материалах, в докладах в их центры они, не стесняясь в выражениях, пишут, что думают о других государствах, особенно о тех, которые относятся к другому, противному лагерю, об их руководителях и представителях, политиках и, в целом, народах, намечают коварные планы или формулируют предложения по подрыву позиции тех, кто не нравится им или чьи действия не отвечают интересам их государств.

Их образы истинные личины обнажаются, правда, лишь для тех, кому доступны секреты, скрытые в их тайниках.

Но вот мы, сотрудники специальных служб, разгадываем тайный пароль, как сказочный «Сезам, откройся», и получаем несанкционированный доступ к их сокровищам-секретам.

Но какой же это сложный путь, сколько усилий, различных препятствий, изощренных хитростей приходится преодолевать для того, чтобы увидеть величественных политиков и философствующих королей в голом виде. Но плоды наших трудов, как правило, вознаграждают нас сторицей.

ГЛАВА XIV
«СЕЗАМ, ОТКРОЙСЯ»

Вот день поставил ночи шах.

Ночь дню объявила мат.

Джеймс Дуглас Моррисон

Эта чудесная сказка о скрытых в тайном хранилище сокровищах разбойников поражает воображение каждого ребенка да, наверное, и многих взрослых, мечтающих о чуде.

Под ее очарованием находился и я с того самого момента, когда впервые узнал эти загадочные слова «Сезам, откройся», раскрывавшие тщательно запрятанные тайны. Очевидно, возникшая тогда в моем воображении картина обнаруженных при помощи этого пароля сокровищ надолго засела в моей памяти, пока вдруг мне не представились реально существующие тайны, требующие для раскрытия своих секретных «сезамов».

Поиску разведывательных сокровищ я посвятил всю мою служебную карьеру. Постепенно осваивая разведывательную науку, ко мне приходили знания и практические навыки решения различных оперативных задач.

Собственно предыдущая и эта главы и посвящены этому практическому опыту, завершившему мое разведывательное образование. Я не могу да и не хочу уточнять те стороны этих операций, которые могли бы раскрыть или расшифровать национальную принадлежность объектов ТФП, их конкретное месторасположение и ряд некоторых особенностей, возникавших в процессе осуществления операций проникновения в них.

Хочу еще раз подчеркнуть, что не привожу многих деталей и подробностей, характерных для любой безагентурной операции, которые читатель достаточно ясно мог понять из описания таких операций, как «Вализа», «Карфаген», «Олимп», да и из информации, посвященной «Службе 7», описанной Леруа-Фэнвиллем в его мемуарах.

НА ПОДХОДАХ К ГЛАВНЫМ ОБЪЕКТАМ

Любая безагентурная операция ТФП очень сложна не только по ее осуществлению, но и по процессу подготовки всех необходимых условии для проникновения в намеченный объект. Особенно если речь идет об объектах главного противника или его основных союзников НАТО. При этом предварительно, можно сказать, на уровне чисто теоретическом, решается ряд принципиальных вопросов.

Во-первых, о целесообразности операции с точки зрения вероятности получения в результате ее интересующих нас разведывательных материалов. При этом оценивается вся имеющаяся информация о практике накопления и хранения секретных материалов в объекте, прибытия и отъезда дипломатических курьеров с очередными почтами, обстановка вокруг объекта и страны, представляемой им, с точки зрения активизации тайной деятельности в связи с какими-то внешнеполитическими акциями, возникновением напряженности со страной пребывания и т. п.

Обычно бывает достаточно, если в результате нашего заключения вероятность нахождения в объекте интересующей наши спецслужбы информации определяется весьма реальной. При этом нахождение в объекте нужных нам шифрдокументов является решающим фактором в пользу осуществления ТФП.

Во-вторых, тщательно взвешиваются все шансы безопасного проникновения в объект бригады специалистов. При этом принимаются во внимание факторы внешнего характера, такие, как возможность обеспечения надежного контроля обстановки вокруг объекта и за передвижением его обитателей, и внутреннего: наличие охраны, систем специальной защиты и сигнализации, возможности их преодоления.

Риск срыва операции или даже ее провала соразмеряется с вероятными результатами ее успешного завершения. Возможность добыть шифры играет при этой оценке важную роль.

В-третьих, исходя из предположения о наличии в объекте особо сложных систем защиты секретов, специальных электронных и шифровальных замков, рассматривается вопрос о возможностях преодоления таких преград.

Наших польских коллег интересовал вопрос, как я уже говорил, о возможности оказания им помощи нашими специалистами и оперативно-техническими средствами. Это последнее и определяло заинтересованность польских коллег в проведении совместных операций ТФП и, естественно, участие в них представительства КГБ.

После того как указанные теоретические вопросы были в принципе решены положительно, начинался процесс подготовки к осуществлению конкретных операций.

Поскольку, как я убедился, в Польше имелся довольно большой выбор таких объектов, которые интересовали как польские спецслужбы, так и нас, важно было, предпринимая наиболее сложные операции ТФП, сделать правильный выбор, для того чтобы у нашей службы была уверенность в успешном результате.

При этом я понимал, что две проведенные польскими коллегами с нашей частичной помощью операции были еще недостаточны для получения согласия руководства КГБ на вход наших специалистов в дипломатические представительства ведущих государств-членов НАТО без достаточной гарантии от возможной компрометации нашего участия.

ОПЕРАЦИЯ «ГРЕНАДА»

Обсуждая с польскими коллегами возможные объекты, учитывая нашу в них заинтересованность, я склонялся к предложению первую такую операцию предпринять не в столице, а на периферии. Такой важный объект и был нами совместно намечен.

Теперь предстояло тщательно отработать все необходимые меры безопасности. Прежде чем рассматриваать их, кратко опишу выбранный нами объект, назовем его «Гренада».

Трехэтажный особняк старинной постройки с претензией на готический стиль. От центральной двухэтажной части отходили два трехэтажных крыла, завершавшихся остроконечными крышами, производившими впечатление башенных шпилей. Вход в объект располагался в центре и был обрамлен двумя колоннами, подпиравшими крышу. Особняк располагался на тихой неширокой улочке, выходившей на проспект с двусторонним движением. Особняк окружал небольшой сад. Участок огорожен невысоким металлическим забором. Перед усадьбой находился большой городской парк.

В центральной части особняка располагалась приемная. В правом трехэтажном крыле на втором этаже находилась квартира хозяина «Гренады», а над ней – зона безопасности, где работал шифровальщик.

В левом крыле на двух верхних этажах располагались рабочие помещения. На первом, сразу при входе была комната, где постоянно в ночное время дежурил сторож.

Как установили польские коллеги, помещение ЗБ представляло из себя две комнаты, вход в которые был защищен специальными металлическими дверями. Первая комната, очевидно, служила помещением для ознакомления сотрудников «Гренады» с секретными материалами, обработки поступающих почт и подготовки и отправлению своих.

Во второй, судя по тому, как при заселении «Гренады» ее хозяева произвели укрепление пола, можно было предполагать нахождение тяжелых сейфов. Там, вероятно, и работал шифровальщик. Вход в эту комнату мог быть защищен специальными запорами.

Попасть в ЗБ можно было по лестнице в центральной части особняка, так же, как и в квартиру хозяина «Гренады» и служебные помещения третьего и второго этажей.

Польские коллеги изучали обстановку вокруг «Гренады» и наблюдали за режимом работы и жизни ее обитателей последние два года, с тех пор как в ней разместился вновь прибывший хозяин объекта и началась его служебная деятельность.

Имея представление об объекте, мы приступили к рассмотрению плана проведения операции ТФП в течение нескольких ночей, которые могли потребоваться для этого. В плане предусматривалось:

– определение оптимальных сроков, удобных для ТФП, учитывая более или менее продолжительное отсутствие хозяина объекта (отпуск, отъезды из страны или многодневные поездки по стране);

– меры по отвлечению внимания шифровальщика, занятие его вне «Гренады» на время операции на нужное время;

– мероприятия по отвлечению ночного сторожа из «Гренады» на период ТФП;

– тщательное наблюдение за режимом работы сотрудников «Гренады», их поведением во внерабочее время;

– меры на случай возможного вмешательства сотрудников объекта, в первую очередь, исполняющего обязанности главы «Гренады» во время отсутствия хозяина и шифровальщика.

Польские коллеги наметили ряд мероприятий оперативного порядка для того, чтобы по возможности выяснить, какие хранилища, сейфы, замки на них предстоит вскрывать, типы замков на входных дверях ЗБ, наличие охранной сигнализации. Они должны были возможно максимально точно выяснить, какие преграды предстояло преодолевать на пути к сейфам.

Польская служба предусматривала, какие силы нужно будет задействовать на период осуществления операции: подразделение наружного наблюдения, милиции, ГАИ, оперативные возможности для отвлечения внимания «опасных» сотрудников, дипломатов (приглашения в гости, на приемы, в загородные поездки и т. д.).

Можно было бы продолжить этот перечень, но думаю, что уже ясно: подготовительная работа к операции ТФП может продолжаться очень долго, пока не будет достигнута полная ясность в отношении ее безопасного проведения.

Что касается других аспектов, то достичь полной ясности до того, как удалось вскрыть хранилище, открыть сейфы и увидеть, что там находится, нельзя. Риск сработать впустую остается всегда. Но статистика многих десятков операций ТФП, проходивших у меня на глазах, говорит, что такой риск почти полностью исключается при условии правильного выбора объекта.

Но планы, которые мы намечаем при подготовке операции, необходимы, хотя они еще не являются гарантией успеха.

На личном опыте я мог неоднократно убедиться, особенно в Польше и как раз на операциях ТФП, что каким бы ни был совершенным ранее разработанный план, он редко остается неизменным в процессе его выполнения, даже порою в главных его позициях. Детали же его, как правило, определяются уже в самом процессе осуществления плана.

Отсюда не следует, что план вообще излишен или излишна его тщательная заблаговременная разработка. Отнюдь нет. Как раз наоборот, чем тщательнее разработан план и обсуждена каждая мельчайшая деталь, тем легче ориентироваться в возможных конкретных ситуациях. Ведь работа над планом как бы запускает весь механизм нашего мышления на решение поставленного задания, способствуя более уверенным действиям, сообразуясь с возникающей ситуацией.

Это оказывается особенно важным в операциях ТФП, когда крайне ограничено время, жестко определено узкое поле маневра и на исполнителе лежит огромная ответственность за успех дела.

Вторая особенность планирования операций ТФП связана с учетом мелочей. Разведчики-профессионалы прекрасно знают, что в разведке нет мелочей. Многие провалы разведчиков и отдельных разведывательных операций как раз и являлись результатом мелких ошибок, отдельных небрежностей или легкомысленности исполнителя.

Особенно смертельную опасность, как я мог убедиться, занимаясь в ПГУ организацией нелегальной разведки, представляет неучет мелочей для разведчика-нелегала. Ведь его безопасность целиком зависит от того, как скрупулезно и надежно он будет себя вести во враждебном окружении, блюсти все мелочи быта этой чужой среды, избегая чем-либо выделяться из нее, вызвать даже малейшее недоумение.

Кстати, как показало расследование дела Эймса, как раз мелкие небрежности этого агента в обращении с разведывательными материалами, которые он готовил для нас, и послужили решающей причиной, ускорившей его арест.

Специалисты по операциям ТФП должны обладать способностью видеть все мелочи, связанные с их внедрением в чужие хранилища. Без этого качества невозможно было бы обеспечивать принципиальное требование к безагентурным операциям: не оставлять даже мельчайших следов своего пребывания в обрабатываемом объекте.

И еще одно наблюдение о важном для разведчика качестве: умение посмотреть на себя, свои действия со стороны. Критический взгляд на свои действия, как правило, помогает обнаруживать отдельные нестыковки, непродуманность планов, выявляет новые возможности достижения цели. Главное при этом опять же состоит в том, чтобы не упустить каких-то мелочей, которые могут порою решать участь всей операции.

Эти отступления не случайно пришли мне на ум при обсуждениях с польскими коллегами плана операции ТФП в «Гренаду». Именно тогда у нас при осуществлении операции появилось много неожиданных мелочей, а наши первоначальные наметки требовали критической переоценки.

Когда план и все необходимые пояснения к нему были направлены в Центр, там опытные специалисты, уже ранее не раз проводившие аналогичные операции, сделали ряд существенных поправок и дополнений, которые с признанием их обоснованности были приняты польской стороной.

Окончательный план операции «Гренада» предполагал осуществление ее в два этапа.

Первое проникновение в объект предполагало участие нашего специалиста в открытии двери в ЗБ и ознакомление с той дверью, которая предположительно должна преграждать вход в сейфовую комнату.

Второе проникновение, если не возникнет сомнений в доступности второй двери, должно быть основным и предполагало вскрытие сейфового помещения, сейфов и обработку их содержимого.

Обработку-вскрытие пакетов и фотографирование их содержимого было решено производить на месте, в чем должен участвовать, наряду со специалистами польской разведки, также и наш мастер по вскрытию особо сложных упаковок, например шифров, которые мы ожидали найти там.

Но этот первоначальный план пришлось по ходу операции изменить на работу в течение трех ночей, в связи с внезапно возникшими обстоятельствами.

В ночь операции мой сотрудник, работавший по координации взаимодействия нашего 2-го ГУ (контрразведка) со вторым департаментом МДВ Польши (также контрразведка), выехал вместе с польской бригадой и нашими специалистами в город «Гренады». Он был обязан постоянно находиться на командном пункте, откуда обеспечивалось руководство операцией, и поддерживать связь со мной. Естественно, эту ночь я почти не спал, тем более что от успеха операции зависел целый ряд других намечавшихся ТФП в такие же ответственные объекты.

Можно сказать, что от успеха этой ночи зависело мое дальнейшее участие в операциях ТФП, в которых я почувствовал весь разведывательный вкус, разведывательный азарт.

Первый звонок меня сильно встревожил. Как сообщил мой представитель, в назначенный час начала операции, при подходе к «Гренаде» бригада заметила на большой парковой поляне перед объектом много мелькающих огоньков, которые в наступившей темноте создавали впечатление, что там, практически в непосредственной близости от «Гренады», находятся какие-то люди с ручными фонарями и что-то делают. Немедленно поступила команда приостановить операцию до выяснения причин обнаруженного явления.

Польские коллеги довольно быстро выяснили, что «блуждающими» огнями были не глаза собаки Баскервилей, а безобидные фонари в руках любителей рыбалки, вышедших на сбор улиток для предстоящей ловли рыбы. Тогда операция была возобновлена, но с опозданием почти в два часа.

Дальше все шло по плану. «Гренада» была объята тишиной, так как единственно оставшийся ночной сторож покинул ее по приглашению его задушевного друга. Хозяин «Гренады» находился в пасхальном отпуске, заместитель его выехал в ознакомительную поездку на несколько дней по стране, разрешив своему шифровальщику свободные от работы праздничные дни проводить на даче. Создавалась максимально благоприятная обстановка для работы бригады, и она, несмотря на опоздание, смогла даже перевыполнить запланированную на первую ночь часть работы. Вход в зону безопасности был открыт нашим специалистом без особого труда, и раскрытый им шифр кодового замка на входной двери был передан полякам.

В первой комнате, как и ожидалось, ничего интересного для бригады не оказалось, там находилось несколько рабочих столов, за которыми, очевидно, сотрудники «Гренады» работали с секретными материалами и знакомились с приходящими шифртелеграммами.

Дверь в помещение шифровальщика была металлической, вероятно стальной. Ее замок также был с кодом и, кроме того, требовал еще специального ключа. Шифр, закрывающий замочную скважину, был разгадан нашим специалистом, а с ключом на редкость быстро разобрался польский специалист-«взломщик», подобравший соответствующую сложную отмычку из своего набора. Кстати, этот опыт поляков с открытием сложных замков оказался полезным для наших «взломщиков».

Открыв со всеми предосторожностями эту заветную дверь и убедившись в отсутствии на двери или в замке счетчика открытии-закрытии двери, наши специалисты определили, что сейфовые замки находившихся там двух сейфов им известны по другим операциям. Они были готовы во вторую ночь открыть их, продолжив операцию, как планировалось. На этом этапе операция была прервана.

Настоящий казус произошел на вторую ночь. Когда бригада подошла к «Гренаде», электрический свет погас во всем квартале. Поскольку для обработки содержимого сейфов да и открытия самих сейфов требовалось хорошее освещение, операцию пришлось отложить.

Как выяснилось, местные польские коллеги переусердствовали. Желая облегчить конспиративный вход в объект, они отключили электроэнергию во всем городском районе, где находилась «Гренада».

В связи с этим было принято решение перенести заключительную, основную часть операции на третью ночь, тем более что такая резервная возможность планировалась. Это оказалось очень кстати.

Третья ночь прошла спокойно, бригада по проторенной дороге быстро вошла в шифрбюро, тщательно зашторив окна имевшимися там плотными шторами, приступила к открытию сейфов.

Первый сейф был вскрыт нашими специалистами через полчаса с помощью аппарата «Р». Внутренний замок сейфа после вскрытия шифрзамка был открыт заранее подобранной нашим «взломщиком» универсальной отмычкой по известной ему по прошлому опыту методике.

Польский «взломщик» по ходу работы знакомился с опытом нашего специалиста с тем, чтобы в дальнейшем самостоятельно вскрывать сейфы. Внутри открытого сейфа оказался ключ от второго, шифровальный код которого также был разгадан с помощью спецаппарата за несколько минут. Оба кода к сейфовым замкам были переданы польским коллегам, как это и предусматривалось планом.

Далее началась обработка находившихся в сейфах документов, которых оказалось больше, чем ожидалось. Кроме того, были очень аккуратно вскрыты и скопированы находившиеся там шифрдокументы, текущего употребления и резервные. Особенно сложной оказалась упаковка резервных документов, к чему, однако, наш специалист был готов также на основе имевшегося у него опыта по аналогичному объекту в другой стране. Поэтому он смог справиться с задачей в установленное для него время.

Вся операция продолжалась с полуночи до четырех утра, когда бригада покинула «Гренаду», оставив ее внешне в прежней девственной чистоте и унося с собой на фотопленках добытые секреты.

Когда в пятом часу мой представитель доложил по телефону об успешном завершении операции, я поздравил его (и мысленно себя) с успехом.

Теперь оставалось ждать, что же из добытых в «Гренаде» материалов поляки передадут мне для отправки в Центр.

Наши коллеги находились под большим впечатлением от возможностей наших специалистов и явно были заинтересованы в дальнейшем развитии нашего сотрудничества. Это и понятно, ведь к операции «Гренада» они готовились более года, с момента нашего совместного успеха в операции «Гамлет».

Теперь, имея шифры дверных и сейфовых замков, они могли по проторенной дороге осуществлять повторные операции самостоятельно. Нам же предстояло переходить к другим, не менее сложным операциям, где полякам также требовалась помощь наших специалистов из Центра.