Текст книги ""Сезам, откройся!""

Автор книги: Виталий Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 48 страниц)

Думаю, не всем читателям известно, что сам император Александр I в 1805 году пользовался услугами начальника разведки Австрии Карла Шульмайстера в качестве своего платного информатора. Еще более красочной фигурой был другой его информатор – французский князь Талейран, имевший для конспирации смешную кличку Анна Ивановна. Правда, никто из историков не удивляется этому факту. Анна Ивановна, бывший министром иностранных дел Французской республики, предал эту республику Наполеону, затем предал самого Наполеона Бурбонам, а через полтора десятилетия предал и Бурбонов, перейдя на службу к королю Луи Филиппу Орлеанскому.

Когда князь умер, шутники гадали: «Талейран умер? Интересно узнать, зачем ему это понадобилось?»

Из приведенных мною более поздних операций агентурного ТФП в спецслужбы наиболее интересными, не говоря о блестящем примере К. Филби, являются дело Редля, Д. Блейка, X. Фельфе и конечно же операция «Карфаген». Сравнимой с внедрением в СИС группы Кима Филби, безусловно, является оставшаяся за кадром история внедрения во французские спецслужбы группы «Сапфир», участники которой избежали раскрытия, оставив свою многообразную деятельность неизвестной Западу. Более того, ее руководитель оставил после ухода с активной разведывательной работы хороших наследников во французских спецслужбах, которые еще многие годы успешно продолжали исполнять его роль «ангела-хранителя» советских разведчиков и их агентов во Франции. Об этом свидетельствует, например, беспрепятственная работа в течение двадцати лет агента Пака. Такое же наследие осталось внешней разведке и в США как результат нераскрытой американской контрразведкой деятельности нелегальной резидентуры Билла (псевдоним разведчика Ахмерова) и, конечно же, от Кима Филби также по США, а более конкретно, по ЦРУ и ФБР. И пусть не смущает тебя, читатель, что я вновь возвращаюсь к имени Филби, о котором так много написано. То, о чем я рассказываю, не нашло должного освещения ни у нас, ни в публикациях за рубежом. Но начать нужно с операции ТФП в британские службы еще в довоенное время, блестяще начатое под руководством разведчика-нелегала Александра Орлова, имевшего во внешней разведке (тогда ИНО НКВД) псевдоним Швед.

ОПЕРАЦИЯ «ШВЕД»

Хорошо помню, как в самом начале моей работы во внешней разведке, в 1939 году, в нашем коллективе мы обсуждали дело «изменника» Александра Орлова, который, являясь представителем НКВД в Испании, перебежал летом 1938 года на Запад. Так он и числился предателем-изменником до начала 1950-х годов, да и многие последующие годы.

В 1939 году мы знали, что Швед при бегстве оставил письмо-предостережение на имя Сталина, в котором сообщал, что если его родственники, оставшиеся в СССР, не подвергнутся репрессиям, а против него НКВД не будет пытаться предпринимать террористических акций, то он, обладая большим количеством государственных секретов, будет соблюдать молчание. К письму Швед приложил перечень, как об этом пишут сейчас, «сталинских преступлений». Действительно, об Орлове в течение долгого времени ничего не было слышно на Западе, пока в 1953 году американский журнал «Лайф» не начал публиковать его книгу «Тайная история сталинских преступлений». В этом отношении Орлов сдержал свое слово до смерти Сталина.

Но самое удивительное касалось тех профессиональных тайн, в том числе и тайны «пятерки Филби», которые знал Швед как руководящий сотрудник внешней разведки. И в целом до конца своих дней Швед не выдал тайн внешней разведки противнику.

Сама исключительная ценность для внешней разведки и СССР в целом этой «пятерки» свидетельствует о том, что Швед никогда не был ни предателем, ни изменником своей родины и своему служебному долгу. Помимо «пятерки Филби», Швед владел многими другими профессиональными разведывательными секретами, которые сохранил и не выдал, несмотря на усилия ЦРУ и ФБР. В том числе он скрыл от американских спецслужб, что знает Абеля, когда тот был арестован в США в 1957 году, и хорошо ему известного Морриса Коэна, которого он завербовал в Испании, когда тот был арестован в Англии как наш разведчик под именем Питер Крогер в 1961 году.

Вся трагическая судьба Шведа изложена в совместном российско-американском аналитическом труде, созданном в 1995 году по материалам архивных дел внешней разведки и американских спецслужб (Царев О., Костелло Д. Роковые иллюзии. М.: Международные отношения, 1995).

Какова же была его роль в деле «пятерки»?

Швед стоял у самых истоков ее зарождения. Начав работать во внешней разведке в 1926 году (тогда ИНО ОГПУ), он в 1934 году был направлен в Англию в качестве руководителя нелегальной резидентуры, поработав до этого разведчиком-нелегалом во Франции. Главной задачей резидентуры являлось проникновение в британские спецслужбы. Заместителем Орлова был другой замечательный разведчик-нелегал А. Дейч, который уже имел большой опыт вербовочной работы. Достаточно сказать, что за несколько лет пребывания в Англии он успешно завербовал 17 агентов, в том числе активно участвовал вместе со Шведом в вербовке Филби, затем с помощью Филби до отъезда Шведа в октябре 1935 г. завербовал второго члена пятерки – Дональда Маклина.

Затем Швед продолжал руководить деятельностью нелегальной резидентуры из Центра. Под его руководством Дейч через Маклина в конце 1935 года привлек к сотрудничеству с внешней разведкой Г. Ф. Берджеса – третьего участника «пятерки».

В дальнейшем Швед руководил действиями Дейча по формированию группы Филби и активно поддерживал его предложения в Центре. Так, Берджес привлек к сотрудничеству с советской внешней разведкой четвертого члена группы – Энтони Бланта, сотрудника британской контрразведки МИ-5. Последний по просьбе Берджеса свел его с сотрудником МИД Англии Джоном Кернкроссом, которого после обработки Берджес передал в начале 1937 г. на связь Дейчу как пятого участника группы.

Приобретение Бланта явилось первым конкретным результатом ТФП группы в английскую СИС, ее контрразведывательный аппарат МИ-5. Блант, как старший офицер МИ-5, имел доступ к совершенно секретным материалам проекта «Ультра» (перехват иностранных коммуникаций), передавая разведывательную информацию, получаемую по этой линии.

С началом войны, в свою очередь, Кернкросс стал сотрудником сверхсекретного Штаба правительственной связи (ШПС) в Блечли-парке, и через него пошел поток совершенно секретных разведывательных материалов из ШПС, в том числе и по «Ультра». В частности, Кернкросс сообщил в 1943 г. чрезвычайно важную актуальную информацию о германских планах подготовки к Курской битве.

Сам Филби при содействии Берджеса через его связи в МИ-6 связался с британской разведкой, начав работать летом 1940 года в отделе особых операций (подготовка диверсантов для засылки в тылы немцев), после ликвидации которого в 1941 году был переведен на работу в МИ-6. Не прошло и трех лет, как в 1944 году Филби был назначен начальником секции СИС по борьбе против СССР.

Таким образом, начатая Шведом вместе с Дейчем операция по ТФП в английские спецслужбы к началу Великой Отечественной войны была успешно завершена. Два члена группы – Филби и Блант – стали сотрудниками СИС, третий член группы – Кэрнкросс – сотрудником самой засекреченной британской службы ШПС, а два остальные – Маклин и Берджес – сотрудниками МИДа Англии, являющемся прикрытием МИ-6.

О дальнейшей работе замечательной «пятерки» во славу внешней разведки написано много серьезных исследований. Но поскольку главные члены группы – Филби, Берджес, Маклин – своевременно вышли из-под контроля британских спецслужб и стали для них недосягаемы, думаю, что до главного противнику так и не удалось докопаться. Правда, признание Бланта в сотрудничестве с советской внешней разведкой кое-что дополнительно раскрыло британской контрразведке.

Последняя работа об Орлове, как резиденте Шведе позволила англичанам и американцам узнать правду о начальной стадии организации этой удивительной разведывательной группой Филби.

ОПЕРАЦИЯ «ТРИ КАРТЫ»

Название операции навеяно моей любимой оперой Чайковского «Пиковая дама». В качестве карт подразумеваются три разведывательные службы: внешняя разведка, британская СИС и американское ЦРУ. Причем козырной является наша служба, единственная из трех вышедшая победительницей из совместной игры с важным выигрышем. Эту аллегорию я позволил себе, так как, в противовес герою оперы Герману, потерпевшему жестокое поражение, Ким Филби, несмотря на неблагоприятно сложившиеся обстоятельства из-за угрозы провала его сотрудника Маклина, вышел из противостояния со своими мощными соперниками победителем, внеся существенный вклад в работу советской внешней разведки.

Таким образом, главным действующим лицом этой операции был Ким Филби и, хотя этот эпизод касается только краткого, менее трех лет, периода из почти тридцатилетней разведывательной деятельности ставшего всемирно известным советского разведчика, результаты его заслуживают особого внимания. Тем более что ни со стороны СИС, ни ЦРУ и ФБР этому периоду в жизни Кима Филби не придали того серьезного внимания, которого заслуживала его роль хотя бы потому, что он свободно действовал как высокопрофессиональный разведчик в самой гуще сотрудников ЦРУ и ФБР, включая руководителей этих служб. Мне даже показалось, что такая реакция со стороны американских спецслужб явилась защитной, чтобы не поставить себя в крайне уязвимое положение наивной простушки, которую обвел вокруг пальца один советский разведчик.

Поскольку в оценке работы Филби имеется указанный выше незаполненный просвет, остановлюсь подробнее на этой стороне его деятельности. Но сначала не могу не высказать некоторые мысли относительно предшествующей жизни.

Отмечу тот важнейший факт, что как сам Филби, так и все члены его знаменитой пятерки, как видно из сказанного о Шведе, появились во внешней разведке в результате целенаправленной работы по приобретению так называемой «перспективной агентуры». Что же это такое?

Под этим определением имеются в виду такие кандидаты на вербовку, которые на момент их приобщения к сотрудничеству не имеют каких-либо заслуживающих внимания разведки информационных или оперативных возможностей. Но они по своим способностям, социальному и общественному положению своих родителей, по профессии, связям и знакомствам потенциально могут получить серьезные возможности для продвижения на интересующие разведку позиции.

Чаще всего таких кандидатов разведка находит среди студентов, особенно престижных учебных заведений, либо из числа молодых сотрудников государственных учреждений, начинающих журналистов, специалистов в области перспективных профессий.

Одним из таких перспективных молодых людей, попавших в поле зрения нелегальной резидентуры Шведа в 1934 году, и оказался Ким Филби, а затем и его товарищи по Кембриджу.

В дальнейшем упорная работа советских разведчиков с этими молодыми студентами после всесторонней проверки их личных качеств и способностей и привела к успешному выполнению поставленной в самом начале сотрудничества с внешней разведкой сложной задачи – проникновения в британские важные государственные учреждения. Среди целей ТФП на первом месте были СИС, Штаб правительственной связи, министерство иностранных дел.

Удачный выбор кандидатов в перспективные агенты, сделанный в 1934 году высокопрофессиональными разведчикаминелегалами Шведом и Дейчем, нашел подтверждение в том, что Ким Филби не только сам к 1940 году проник в СИС и в дальнейшем превратился из агента – источника информации в активно действующего советского разведчика, но и его четыре товарища оказались на важных постах – три в британских спецслужбах: Бреджес, Блант и Кернкросс, и один – Маклин – в Форин Офисе.

На этом примере успешного превращения перспективных молодых агентов в чрезвычайно ценных источников самой важной и актуальной информации из государственного аппарата убедительно доказывается обоснованность больших затрат энергии, средств и времени опытнейших разведчиков по воспитанию и подготовке таких кандидатов. Ведь всем членам «пятерки», в том числе и самому Киму Филби, потребовалось около восьми лет для достижения поставленных целей. А сколько опытных разведчиков выезжали за кордон для работы с ними, пока они не набрались профессионального опыта и не смогли уже самостоятельно решать разведывательные задачи.

Итак, Ким Филби, о котором написано немало, к концу 40-х годов достигает в СИС такого авторитета, что его кандидатура начинает считаться наиболее вероятной на пост начальника британской разведки МИ-6. Именно тогда, как достойного представителя СИС, в 1949 году, его командируют в Вашингтон для связи с ЦРУ и ФБР. Этот пост по своему значению являлся не ниже, чем заместитель начальника СИС.

Так началось еще одно агентурное ТФП, причем в самую опасную для советской внешней разведки спецслужбу – в ЦРУ. Этот эпизод в жизни Филби оказался для меня связанным с Польшей и относился к периоду моей работы в подразделении нелегальной разведки ПГУ (внешней разведки). Тогда я только начинал работу по созданию нелегальной разведывательной резидентуры в Соединенных Штатах.

В 1949 году как раз завершал свою подготовку в Польше молодой разведчик Гарри. Мы перебрасывали его в США под видом американца польского происхождения. В качестве подтверждения права на американское гражданство ему было дано свидетельство о рождении в США и сообщены сведения о родителях-поляках, в свое время эмигрировавших из Польши в США. После рождения сына семья вернулась на родину, где все члены ее, в том числе и настоящий сын, погибли во время немецкой оккупации.

Гарри, проявив находчивость и смелость, заручился согласием американцев на его «возвращение» на родину, нелегально бежал в Скандинавию, откуда в начале 1950 года сразу же перебрался в США.

К этому времени во внешней разведке решалась проблема организации надежной и безопасной связи с Филби в США. Учитывая положение Филби в качестве представителя британской СИС при ЦРУ и ФБР, с руководством которых он постоянно общался, наша связь с ним должна была исключать малейшую возможность обратить на себя внимание этих спецслужб.

Мое предложение использовать Гарри в качестве посредника между Кимом Филби и нашей резидентурой в Нью-Йорке было принято, и такая схема связи функционировала безотказно до отъезда Филби из США в середине 1951 года.

Хотя сама по себе история продвижения Гарри в США представляет интерес, но поскольку о ней я уже рассказал в своих воспоминаниях и она не имеет прямого отношения к теме о ТФП в спецслужбы, остановлюсь еще раз подробнее на роли Филби.

Оказавшись в Вашингтоне в качестве представителя СИС, Филби, советский разведчик, пришел в непосредственное соприкосновение со многими представителями не только ЦРУ, но и ФБР. Он оказался в центре совпадения интересов сразу трех важнейших в мире спецслужб, причем о его принадлежности к советской внешней разведке две западные разведки пока не подозревали. В этом было его огромное преимущество в игре в своеобразный разведывательный покер, в которой у нашего игрока были скрытые козырные карты.

Разведывательная деятельность Филби на протяжении более чем двух лет пребывания в роли представителя СИС нашла выражение прежде всего в подробнейшей оперативной информации о совместных действиях СИС и ЦРУ, и в первую очередь об их антисоветских замыслах, планах и конкретных операциях. При этом Филби не только информировал Центр, но и высказывал свои квалифицированные рекомендации о том, как эффективнее противодействовать враждебным и провокационным акциям Запада. Информация Филби о деятельности ЦРУ и, частично, ФБР была уникальной и бесценной.

Но главная цель, подсказанная внешней разведке самим Филби и умело им претворявшаяся в жизнь, состояла в другом: в закладке фундамента на будущее, в изучении кандидатов из числа сотрудников американских спецслужб на предмет привлечения их к сотрудничеству. При этом Филби исходил не только и, пожалуй, не столько из осуществления вербовки от имени советской внешней разведки, сколько, главным образом, от имени британской разведки. Тем более что такую «легенду» ему лично было легче и естественнее поддерживать. В этом отношении на руку Филби играло прочно завоеванное им доверие контрразведчика Джеймса Энглтона, позже ставшего руководителем всей контрразведки ЦРУ.

Филби правильно оценил этого главного «борца с КГБ», который уже тогда пользовался неограниченным авторитетом в ЦРУ и ФБР, зарекомендовав себя самым активным из инициаторов и организаторов поисков в ЦРУ «коммунистических агентов».

Дружба Филби и Энглтона, стремление последнего советоваться с нашим разведчиком, в том числе по проблемам безопасности в ЦРУ, были лучшей рекомендацией для всех остальных сотрудников этой службы дружить с представителем британской разведки.

Как пишет Брук-Шеферд: «Некоторые ведущие сотрудники, вроде Джеймса Энглтона, сидели, восхищаясь, у ног Филби… Их доверие к нему было полнейшим, что позволяло сообщать о всех американских операциях против советского блока» (Брук-Шеферд, Гордон. Штормовые птицы. Нью-Йорк, 1990).

В начале 50-х годов Энглтон еще не был главой контрразведывательной службы ЦРУ, но уже успешно шел к этому, по существу, второму по власти и значению посту в этой спецслужбе, который он занял в 1954 году.

Но уже тогда Энглтон, еще в 1944 году повстречавшийся в Англии с Филби, во всем ему подражал.

Когда Филби в 1949 году прибыл в Вашингтон, они стали встречаться регулярно раз в неделю, чтобы «за виски» обсуждать свои проблемы. Лучшей характеристикой искусства Филби завладевать доверием интересующих его людей и оказывать влияние на них могут быть слова Арнульфа Конради:

«Энглтон доверял Филби почти все, что знал сам, не получая от него взамен ничего. Сведения о ЦРУ, которые Филби, без сомнения, передал Советам, были настолько всеобъемлющими, что его биографы на полном серьезе считают, что после его разоблачения ЦРУ следовало бы распустить и создать заново» (Конради А. Жизнь и смерть Джеймса Хесуса Энглтона, который боролся с КГБ. Франкфуртер Алльгемайне Магазин. 1992, март).

О степени откровенности Энглтона перед Филби свидетельствуют другие слова этой же статьи. Автор справедливо отмечает, что вера Энглтона в Филби была настолько сильна, что после бегства в Советский Союз Гая Берджеса и Дональда Маклина и отзыва Филби в Лондон, где началось расследование его причастности к этому событию, Энглтон, бывший уже начальником службы контрразведки ЦРУ и развернувший небывалую охоту за «кротом», то есть агентами КГБ в самом ЦРУ, продолжал по-прежнему верить в невиновность Филби.

«Энглтон твердо верил в невиновность своего друга, – пишет А. Конради, – а когда двенадцать лет спустя, в 1963 году, тот сбежал в Москву и тем самым открыто заявил о себе как советском шпионе, это явилось для Энглтона страшным ударом. Он сжег все записи своих бесед с Филби, чтобы замаскировать масштабы утечки информации».

Читатель может представить себе, каковы могли быть результаты воздействия нашего легендарного разведчика на рядовых сотрудников ЦРУ, а также ФБР, если настоящий зубр американских спецслужб Энглтон, начавший свою разведывательную карьеру еще во время второй мировой войны в Управлении стратегических служб (УСС), не мог избавиться от навязанного ему Филби влияния в течение целых двенадцати лет, на протяжении которых не только британская, но и американская контрразведки вели безуспешное расследование с целью разоблачения Филби.

Позволю себе небольшое отступление для оценки этого необыкновенного психологического воздействия Филби на своих собеседников, партнеров и коллег из среды разведчиков.

С точки зрения психологии, взаимоотношение сотрудников противостоящих спецслужб относится к области конфликтной деятельности, которая характеризуется противодействием людей друг другу. В ней сталкиваются цели, интересы и стремления людей (Крогиус Н. В. К. психологии конфликтной деятельности. М.: Наука, 1976).

Внутренняя сторона такой деятельности является своеобразным психологическим взаимодействием ее участников, когда им приходится мыслить за другого, угадывать, как соперник рассуждает и принимает решения, и, предвосхищая его действия, определять свое поведение. При этом важную роль играет способность маскировать свои истинные цели и целенаправленно дезинформировать противника.

В разведке такая конфликтная деятельность относится к виду строгого соперничества, при котором ее участники преследуют диаметрально противоположные цели, а победа одного из них означает поражение другого.

Для достижения такой победы необходимо обладать способностью к максимально достоверному анализу ситуации и учету данных о противнике и собственном состоянии в каждый конкретный момент. Психологи отмечают, что в условиях ситуаций многих неопределенностей, когда чистый анализ их не может дать однозначного ответа, решающее значение в принятии решений приобретает человеческий фактор.

Вот такой фактор и присутствовал всегда у Филби. Он проявился необыкновенным образом в его скрытом противостоянии Энглтону и обеспечил поразительную для всех победу и полное поражение такого сильного в профессиональном плане соперника.

Не меньшую аналитическую проницательность и настоящие бойцовские качества Филби проявил в наиболее трудный и сложный период его отношений с СИС после бегства Маклина и Берджеса в Москву. Начались допросы Филби с целью вынудить его признаться в сотрудничестве с советской внешней разведкой. Дополнительные трудности для него создали показания изменника Петрова, перебежавшего на Запад в Австралии в 1954 г. и сообщившего о «кембриджской пятерке» советских агентов в Англии.

Огромная выдержка Филби и категорический отказ хоть в чем-то подтвердить свою причастность к бегству указанных двух советских агентов и к их деятельности заставили СИС оставить его в покое, уволив из спецслужбы. Вследствие правильного поведения Филби в создавшихся условиях и влияния его друзей в СИС его официально реабилитировали в 1955 году и даже использовали на разведывательной работе в Ливане.

Не располагая ни конкретными данными, ни желанием раскрывать что-либо по делу Филби, оставшееся неизвестным, могу лишь высказать свое мнение: не мог такой опытный разведчик не оставить надежное наследие своей двухлетней упорной оперативной разработки ЦРУ и ФБР. Тем более что многие из молодых сотрудников ЦРУ не могли не видеть в Филби образец сильного человека и, будучи привлечены заманчивыми посулами от имени СИС, верно служить ему, не догадываясь, кому на самом деле они служили. Вот в чем состояла реальная возможность агентурного проникновения в ЦРУ. Она нашла подтверждение и в деле Эймса, вербовка которого произошла уже после того, как Энглтон в 1974 году покинул ЦРУ, расписавшись в неспособности найти агентов КГБ, якобы внедренных в эту американскую спецслужбу.

Так что лично остаюсь убежденным в том, что потеря Эймса еще не означает потерю других наших агентурных возможностей в ЦРУ. Пусть новые энглтоны пытаются их искать. Если их усилия приведут к тому же гибельному для ЦРУ результату, что и действия Энглтона с помощью изменника Голицына, то буду только удовлетворен.

Коль скоро речь у меня шла о ТФП Филби в ЦРУ, несколько слов о его агентурном проникновении в британские спецслужбы, как о примере уникальной и успешной операции проникновения во все области практической работы всех британских специальных служб. Действительно, не только сам Филби достиг высоких позиций в британской разведке МИ-6, став, как я уже отмечал, фактически первым кандидатом на пост начальника разведки, но и члены его группы проникли в сверхсекретные службы: в криптографическую, Штаб правительственной связи – Кернкросс, в СИС – Блант и Берджес, на дипломатическую – Маклин.

Перед этим исключительным успехом советской внешней разведки бледнеют все другие достижения разведывательных служб как наших, так и западных. Исключительного успеха добился Зорге, но и его ТФП в японские руководящие центры было лишь частичным, а в немецкую спецслужбу – только периферийным.

Западные специалисты от разведки пытаются ставить рядом с Филби своих агентов, изменников Пеньковского и Гордиевского, но тщетно, даже сами они вынуждены признать, что такой результативности, как у Филби, не имела ни одна разведка в мире.

Отдельные разведчики и агенты внешней разведки добивались исключительных успехов. Такие, как X. Фельфе в Германии, агентурная группа Уокеров в США, агент Прайм в Англии, но их деятельность ограничивалась какой-либо одной областью, не нашла такого масштабного и комплексного характера, как у Филби.

В моем понимании только еще один советский разведчик – Ахмеров И. А. (условно «Билл»), нелегально работавший в США девять лет, приближается по размаху и многообразию своей деятельности к Филби. О нем пойдет речь далее.

Как раз, когда я писал эти строки о Филби, в ноябре 1994 года, по телевизору показали передачу об этом выдающемся разведчике, подготовленную писателем Боровиком. В целом было видно, что автор много поработал над темой, ему посчастливилось встречаться с Кимом, который даже немного приоткрыл перед ним свой внутренний мир, правда, совсем чуть-чуть, будучи очень сдержанным человеком.

И вот передача, которая могла бы выглядеть объективным изложением и оценкой жизни неординарной личности Филби, была испорчена объективным стремлением автора приспособиться к нашей теперешней ситуации.

Бросая реплики о «разочарованиях и сомнениях», которые якобы сопровождали жизненный путь Филби, автор в заключение упоминает предсмертное завещание, в котором Филби просил похоронить его в Москве и никогда, от кого бы ни исходили инициатива и просьбы о перезахоронении его праха в другой стране, не трогать его, оставив в стране, народу которой он беззаветно служил всю свою жизнь. Стоило автору сделать упор на слове «страна» и добавить от себя: «страна, которая спустя несколько лет перестала существовать», как вся жизнь и героическая деятельность Филби были сведены к нулю, к пустоте. Но разве от изменения названия страны российский наш народ перестал существовать, народ, духовным богатством которого так восхищался Ким Филби? Даже в самые тяжелые минуты своей жизни, а у кого их не бывает, он ни в мыслях, ни в поступках не изменял делу, которому служил, видя его олицетворение в сущности народных чаяний и стремлений к социализму, которые не исчезли с распадом географического образования Советский Союз и не исчезнут из души российских народов.

ОПЕРАЦИЯ «АНТИФАШИСТЫ»

Поразительный пример агентурного проникновения в целый ряд правительственных учреждения США, в том числе и в американские спецслужбы, являет собой деятельность разведчика-нелегала Ахмерова И. А. (в дальнейшем Билл). Ни сам он, ни выдающиеся результаты его деятельности не стали достоянием гласности вполне закономерно, поскольку, несмотря на масштабы длительности, они остались неизвестными и американской контрразведке, и довольно многочисленным изменникам, бывшим сотрудникам советской внешней разведки, перебежавшим на Запад. Только один из них, изменник Гордиевский, пытается что-то говорить о Билле, одну из лекций которого он якобы прослушал в Центре. Но его измышления не имеют ничего общего с действительной жизнью и делами Билла. Первая попытка написать правду о Билле – это мои воспоминания. Мне довелось очень близко соприкоснуться с этим замечательным человеком, опытнейшим разведчиком и моим долголетним коллегой по работе. В предвоенные годы я курировал в Центре работу Билла как руководителя нелегальной резидентуры в США, с началом Великой Отечественной войны провожал его снова на работу в США, а после войны мы вместе работали в подразделении нелегальной разведки ПГУ до самой его отставки.

Наиболее тесно мне довелось общаться с Биллом в период разработки нашей совместной антияпонской операции «Снег», которую я подробно описал в своих воспоминаниях.

Билл был настолько же неординарным разведчиком, насколько скромным человеком. Его обширный опыт работы в США и всестороннее знание обстановки в этой стране оставили глубокий след в моей душе и повлияли на всю мою последущую полувековую службу в разведке. Образ Билла-разведчика явился для меня примером, которому я стремился подражать в своих делах и жизни. Билл рассказывал мне много подробностей о своей разведывательной деятельности в США, особенно об интересовавших меня специфических условиях нелегальной разведки. Из общения с ним я вынес уверенность, что залогом его успехов было то, что так четко выразил любимый мой французский поэт и писатель В. Гюго:

 
Упорно верь в священные слова:
Честь, разум, совесть, долг,
Ответственность, права.
 

Да, эти слова можно считать девизом, которого придерживался Билл всю свою жизнь.

К сожалению, а быть может, лучше сказать, к счастью, я не могу подробно рассказывать обо всех разведывательных операциях, которые осуществил Билл за девять лет высокопродуктивной деятельности в США.

Скажу в общем плане, чтобы не причинить вреда интересам нашей внешней разведки и ущерба тем американским друзьям, которые сами или их родственники еще живы и которые имели какое-то отношение к делам Билла.

Первый период работы Билла в США охватывает предвоенные 1934–1939 годы. В этот промежуток Биллу удалось заложить хороший фундамент своей будущей работы, создав агентурный аппарат из ряда перспективных агентов. Это были прежде всего молодые американцы-антифашисты, работавшие в правительственных учреждениях: в государственном департаменте, в министерстве финансов, в службе гражданских чиновников (Civil Service), в военных министерствах. Уже тогда в США имелись различные информационные и разведывательные подразделения, например, в министерстве финансов, в госдепартаменте, в военных службах, Билл сумел организовать ТФП в них своих агентов. Вернувшись в США после начала Великой Отечественной войны, в конце 1941 года, Билл успешно решил задачу агентурного проникновения в созданное в 1942 году Управление стратегических служб (УСС). Опираясь на свой агентурный аппарат, работая только со своей женой, как единственным помощником, он стал получать и направлять в Центр обширную разведывательную информацию, поступавшую в правительственные органы США из различных стран, в том числе из воевавших против нас Германии и Италии, от имевшихся там американских разведчиков.

Кстати, операция ТФП в УСС заложила основы будущего успешного проникновения агентов советской внешней разведки в созданное в 1947 году (уже после отъезда Билла домой) ЦРУ, куда перешел ряд наиболее способных агентов Билла в УСС, заранее им ориентированных, поскольку он знал о предстоявшем расформировании УСС после войны.