Текст книги "Жизнь взаймы"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 25

Кабинет был просторным, но не очень светлым. Может, потому, что окна закрывали высокие деревья – действо происходило на втором этаже здания городского УВД.

В кабинете находились двое: следователь высокого ранга и, скорее всего, сотрудник ФСБ. Следователь – явно столичный гость; его выдавал московский говор – был подчеркнуто официален, любезен, а вопросы задавал в основном по бумажке.

Со стороны могло показаться, что допрос не более чем рутинная формальность. Но Паленый кожей чувствовал, что не все так ясно и просто.

Вопросы шли один за другим, чередой, и не было им конца. Все они казались на первый взгляд вполне безобидными, но напоминали тонкие волоконные пряди, из которых вот-вот может свиться крепкая веревка ему на шею.

Временами Паленый даже поеживался, живо представляя как эта веревка свивается в петлю. Кто же это столько накопал на моего двойника? – думал он тревожно. Вряд ли московские гости за сутки смогли бы добыть столь обширный материал и на фирму Князева, и на него самого.

Уж не Тимошкина ли это заслуги? А что, от него можно всего ждать. Работает по принципу "и вашим, и нашим". Его ненависть к богатеям, как подметил Паленый, не знает границ. В том числе и этических.

– … И тем не менее, вы успели среагировать.

Следователь, полноватый мужчина лет сорока пяти со светлыми жидкими волосами, равнодушно смотрел на него серыми рыбьими глазами, в которых плавали льдинки. Похоже, особа Паленого-Князева не вызывала в нем положительных эмоций.

Интересно, подумал Паленый, взятки он берет или нет? Берет, подсказал ему внутренний голос, еще как берет. Только не борзыми щенками, а полновесными американскими тугриками и в пухлых конвертах. Но такие важные персоны на мякину не размениваются, берут по крупному.

– Да, успел, – ответил Паленый.

– Видимо у вас очень хорошая реакция.

– Обычная.

– Значит, первого вы уложили с одного выстрела… так?.. а со вторым дрались на ножах.

– Наверное.

– Простите – что значит "наверное"? Уж не хотите ли вы сказать, что не помните, как все происходило?

– Почти не помню. В голове был какой-то сумбур. И мелькания, мелькания… Все происходило словно во сне.

На круглом лице следователя впервые пробились ростки эмоций. И они выражали скепсис.

– Странные у вас сны, – сказал он, глядя прямо в глаза Паленому. – Во время которых вы деретесь как профессионал высокого класса.

– Что-то я не понял… Вы в чем-то меня обвиняете?

– Ни в коем случае. Но человек, который, по идее, никогда не служил хотя бы в армейском спецназе, вряд ли может так ловко управляться с ножом. Здесь заключение эксперта, тренера по работе с холодным оружием… – Следователь показал на одну из бумаг, лежавших на столе. – Так вот он утверждает, что бандит был убит вполне профессионально, притом большим мастером своего дела.

– Вам уже известно, что я болен амнезией. Но все равно повторюсь: ничего из своей прошлой жизни я не помню. Поэтому не могу сказать, когда и кто научил меня так ловко обращаться с ножом. Возможно, эксперт ошибается. Я просто дрался, спасая себя и жену, не более того. У меня не было иного выхода, борьба шла не на жизнь, а насмерть, и не исключено, что во мне вдруг пробудились неведомые ранее способности.

– Что ж, это возможно. Наука подтверждает такие аномалии.

– Мне бы очень хотелось все вернуть на круги своя, но, к сожалению, я пока бессилен чтолибо изменить в лучшую сторону. Амнезия доставляет мне массу хлопот и неудобств. Уж поверьте.

– Верим. Вы к врачам обращались?

– Не успел. Я как раз вместе с женой ехал в клинику, когда на нас напали.

– Ах, да-да… Все верно, это отражено в деле. Значит, прошлое вы не помните…

– Не помню.

– А настоящее? Ну, скажем так, двухнедельной давности.

Паленый насторожился. К чему клонит этот "Рыбий Глаз"?

– С настоящим у меня все в порядке, – ответил Паленый; и поторопился уточнить: – Кажется…

– В эти дни ничего необычного с вами не случилось? – небрежным тоном спросил следователь, не глядя на Паленого.

Опа! Вот он, первый крючок с наживкой… По спине Паленого загулял легкий холодок. Интересно, кто из охранников стучит ментам?

Он сразу понял, ЧТО имеет ввиду следователь. Рыбьему Глазу хочется проверить его на вшивость. Снайпер. Все дело в нем. Ведь Анна Григорьевна так и не заявила в органы о происшествии. А ему это и вовсе было до лампочки.

Ну и что теперь? Говорить или не говорить, признаваться или прикинуться валенком?

– Если не считать мелких семейных ссор, то ничего, – спокойно ответил Паленый.

Он хотел вызвать огонь на себя, дабы прощупать, что на уме у этого отмороженного чинуши.

– Да, с памятью у вас и впрямь неважно… – В голосе следователя звучал сарказм. – Как с дальней, так и с ближней.

Паленый промолчал, изображая болезненную грусть. Он сделал вид, что не понял намека. Пусть изгаляется, подумал он холодно. Будем ждать главного удара.

– Вы почему-то забыли, что на вас и раньше покушались, – после небольшой паузы продолжил Рыбий Глаз, так и не дождавшись от Паленого-Князева какой-то определенной реакции на его слова.

– Это тоже есть в деле? – спросил Паленый. – Не мешало бы напомнить, когда именно это случилось.

– Ну зачем вы так, Александр Игнатьевич… – В голосе следователя прозвучала отеческая укоризна. – Какой вам резон скрывать историю со снайпером?

– А, вы вон о чем… – Паленый улыбнулся одними уголками губ. – Никакого резона. Так решила моя жена.

– С каких соображений?

– Не хотела связываться с нашей правоохранительной системой. Она не верила, что вы сможете оградить нашу семью от наемных убийц. Рано или поздно нас все равно достали бы. Что и случилось.

– Вы не правы. Через снайпера мы могли выйти на всех остальных и вовремя среагировать на опасность. Теперь же следы покушения утеряны, и мы очутились у разбитого корыта.

– По-моему, фактов у вас на данный момент больше, чем нужно. Что касается снайпера, то мы можем предоставить вашим сотрудникам детальное описание происшествия, имена свидетелей, фотографии, в том числе места, где он устроил засаду, и даже пули от его винтовки.

– За это спасибо… – Рыбий Глаз помедлил, а затем сказал: – Александр Игнатьевич, ваше исчезновение, затем не менее внезапное возвращение, когда вас уже не ждали (если смотреть правде в глаза), и последние события позволяют думать, что за всем этим что-то кроется. Что-то очень серьезное.

– А я и не догадывался, – с иронией ответил Паленый.

– Мы немного покопались в событиях, предшествовавших вашему исчезновению, и нашли кое-что интересное и симптоматичное… – не обращая внимания на выпад Паленого, продолжал следователь.

– Я весь внимание.

– В тот день, когда вы исчезли, на узловой станции Богачики – это в двадцати километрах от города, если вы забыли, – случилось ЧП. Там были расстреляны какой-то бандой два сотрудника ВОХР и еще трое неизвестных.

– Не вижу никакой связи между моим исчезновением, нынешними событиями и нападением на станцию.

– Поначалу и вправду никто не видел этой связи. Пока следствием не было установлено несколько важных моментов. Первый – тогда вы ехали именно на эту станцию…

– Откуда это вам известно? – не очень вежливо перебил Паленый следователя.

– В адрес вашей фирмы туда прибыли два вагона со Средней Азии. Скорее всего, вы должны были уладить обычные в таких случаях формальности и позаботиться о дальнейшей транспортировке груза.

– Может быть, – неохотно согласился Паленый.

(Это было уже интересно… С каких соображений Анна ничего не сказала ему об этом? Ведь для фирмы потеря двух вагонов, скорее всего, с товаром, который стоит немалых денег, не могла пройти незамеченной. Решила, что это для него уже неважно, или?..)

– Не может быть, а точно. Мы проверили документацию вашей фирмы, и выяснили, что все таможенные и иные процедуры, касающиеся грузов со среднеазиатских республик, выполняли лично вы. Что, мягко говоря, вызывает удивление.

– Почему?

– В отделах снабжения и сбыта вашей фирмы достаточно большой штат сотрудников, чтобы оградить владельца и директора от рутинной и малоквалифицированной работы.

– Возможно, это было моим хобби – тряхнуть стариной в качестве снабженца, – пробурчал Паленый.

– Кто спорит, – пожал плечами следователь. – У богатых людей – извините – свои причуды. Например, в Англии некоторые лорды любили работать в выходные дни извозчиками (или кебменами). Таким способом они развлекались, испытывая определенную остроту и новизну ощущений. Это всем известная классика. Ладно, пусть не всем, но многим.

– Допустим, я и впрямь ехал на станцию "развлечься". Что с того?

– Ничего такого… Только мы еще не подошли ко второму и третьему моменту, которые заинтересовали следствие. Итак, следующий пункт – часть груза из этих двух вагонов исчезла.

– Это понятно. Раз убили охранников, значит, со станции должны были что-то умыкнуть.

– Хорошо, что вы понимаете. И третий, можно сказать, главный момент – среди посторонних, погибших на станции вместе с вохровцами, был опознан некий Алексей Чубаров, прозванный в определенных кругах Чабой.

– И кем был этот Чаба?

– Бригадиром… – Рыбий Глаз впервые изобразил на своем лунообразном лице некое подобие улыбки. – Только не полеводческой бригады. Надеюсь, вам не нужно дальше объяснять…

– Нужно! – отрезал Паленый. – Давайте не будем ходить вокруг да около. Я забыл все свое прошлое, в том числе и многие понятия, поэтому извольте говорить без обиняков и более конкретно.

– Чаба возглавлял группу, скажем так, криминальных элементов. Он "держал" центральную часть города. Это понятно?

– Понятно. Но не все. До меня еще не дошло, почему вы хотите связать Чабу с моим именем.

– Дело в том, что Чаба и его бригада были вашей "крышей", – с мягким нажимом ответил следователь.

– Крышей, – тупо повторил Паленый. – Это мне знакомо. Но только не применительно к нашей фирме, а по прессе и фильмам. Откуда у вас такие сведения? Или они занесены в реестр налоговой инспекции? Только не говорите, что об этом все знают!

– В том-то и дело, что не все. На данный момент у вас вполне достаточно сил и сотрудников охраны, чтобы отказаться от любой бандитской "крыши". Но было еще и НАЧАЛО, ваши первые шаги в бизнесе. Вот тогда-то люди Чабы вас и прикрывали.

– Может, мне вызвать своего адвоката? – со зловещим спокойствием спросил Паленый. – Я вижу, наш разговор поворачивает в какое-то другое русло. И это мне не нравится. Объясните мой статус – я свидетель или подозреваемый? Это собеседование или допрос?

– Успокойтесь, вас ни в чем не обвиняют. Мы просто выясняем некоторые моменты вашей биографии – для вашего же блага. Если мы не найдем какой-нибудь зацепки в этом деле, то ваша жизнь будет под постоянной угрозой.

– Вы как-то странно ищете эти зацепки. За неимением конкретных фактов по конкретному делу о нападении банды убийц, вы пытаетесь перевести стрелки на меня и мою фирму. Где логика?

– Логика присутствует, – снисходительно ответил Рыбий Глаз. – Любое дело начинают распутывать с исходной точки. Важны мотивы преступления, а потом уже можно определиться и с фигурантами дела. Ищи, кому выгодно. Об этом было сказано много столетий назад, еще в римском праве.

– Я не юрист, поэтому ваши разговоры о римском праве для меня пустой звук. Но мне совсем не хочется, чтобы вы стирали мое грязное белье без достаточных на то оснований. Я потерпевший, а поэтому желаю, чтобы ко мне и относились соответствующим образом.

– Не сердитесь. Я хочу, чтобы все было как лучше…

– Это я заметил.

Лицо Паленого приобрело отчужденное выражение.

– Поэтому, мы должны проверить документацию вашей фирмы, – неумолимо продолжал следователь, голос которого вдруг стал суше и жестче. – Возможно, в бумагах мы найдем ответы на интересующие нас вопросы. Проверка уже начата… – Он посмотрел на свои часы. – С полдесятого утра.

"Ловко! – с гневом подумал Паленый. – Владельца фирмы на допрос, чтобы под ногами не путался и не мешал ковыряться в бумагах, а сами шасть в архивные закрома. Нужно будет срочно позвонить Анне. Они ведь не знают, что в делах фирмы я полный ноль, а партию главной скрипки ведет жена Князева".

– Проверяйте, – стараясь не выдать ни единым движением своего истинного состояния, спокойно ответил Паленый. – На то вам и власть дана. А меня вы закроете в камере дня на два?

– Почем вы так решили? – невольно опешил следователь.

– Вдруг я приеду на фирму и сжую, как попавшийся на горячем шпион, какую-нибудь важную улику.

Рыбий Глаз снисходительно растянул тонкие губы – обозначил улыбку.

– Боюсь, что в таком случае у вас может быть заворот кишок, – сказал он, складывая бумаги в папку. – Один документ, даже очень важный, погоды не делает. Современная бухгалтерия подразумевает целые тома отчетности, поэтому съесть, даже запивая водой, пару-тройку объемистых папокскоросшивателей и с десяток дискет под силу разве что тому чудаку, который по частям стрескал рояль, дабы попасть в книгу Гиннесса.

– Тогда я постараюсь не появляться на работе, чтобы исключить любые подозрения на свой счет.

– Это ваше личное дело, – пожал плечами следователь. – Но если вы понадобитесь следствию, вас вызовут. Все, я закончил. У вас есть какие-нибудь вопросы к Александру Игнатьевичу?

Он с плохо скрытой неприязнью посмотрел на еще одного участника представления, который во время допроса исполнял роль зрителя.

"Гэбист… – мелькнула в голове Паленого мысль. – Менты и работники службы безопасности всегда относились друг к другу неравнодушно. Что ему тут нужно?"

Пока Паленый и следователь изощрялись в словоблудии, сотрудник ФСБ сидел в отдалении, возле окна. Поначалу он не обратил особого внимания на Паленого. Когда тот вошел в кабинет, гэбист неторопливо листал пухлую папку, время от времени останавливаясь на интересующих его страницах.

Но едва начался допрос, сотрудника ФСБ словно ударило током. Он встрепенулся и во все глаза уставился на Паленого.

Краем глаза Паленый заметил его повышенный интерес к своей персоне, но не придал этому факту особого значения, потому как было не до того – все свое внимание ему пришлось обратить на следователя.

Но теперь он, наконец, более внимательно присмотрелся к этому человеку.

Ему было не более сорока. Сухой, подтянутый, с аскетическим лицом, он напоминал борзую, готовую схватить загнанного зайца. Он был совсем не похож на классического сотрудника контрразведки, обычно представляющего собой неприметную в толпе – "усредненную" – личность.

Этот же больше напоминал гангстера из американских фильмов – острый, тяжелый взгляд, волевой квадратный подбородок, и беспощадность, которая весьма ощутимо, волнами, исходила от его поджарой фигуры.

Не хотел бы я встретиться с ним в каком-нибудь пыточном застенке, отстранено подумал Паленый. Нет, он не испугался представителя некогда могущественной "конторы". Просто ему в этот момент показалось, что в той, прошлой, жизни ему уже приходилось контактировать с ФСБ, и эти контакты были малоприятными.

– Да, конечно, – ответил сотрудник ФСБ. – Меня зовут Андрей Петрович, – представился он, внимательно наблюдая за реакцией Паленого.

– Очень приятно, – вежливо ответил Паленый.

– Простите, возможно, вопрос немного не по теме…

"Ты еще зардейся от смущения, словно красная девица, – мысленно ухмыльнулся Паленый. – Комедиант…"

– Скажите, нет ли у вас, случаем, родного или двоюродного брата? – спросил гэбист.

– Не помню. Родного точно нет. По крайней мере, так мне сказала жена. А насчет двоюродного… – Паленый развел руками.

– Понятно. А родители у вас есть?

– По идее, да… – Паленый улыбнулся. – Были. В наше время генетика, как наука, была в зачаточном состоянии, поэтому дети рождались не из пробирок.

– Извините, я хотел спросить, живы ли ваши родители.

– Увы…

– Странно… – Сотрудник "конторы" не сводил с Паленого своего пронизывающего насквозь взгляда.

– Что именно?

– Я впервые в жизни встречаю такое сходство в людях, не связанных родственными узами.

– Вы это о чем?

– Мне приходилось общаться с одним человеком… это было давно, в глубокой молодости. Так вот он очень похож на вас.

– Хороший человек?

– Отличный.

– Я рад за него и за себя. Мне кажется, нам пора закругляться. Я устал.

– Да-да, конечно… – Андрей Петрович поднялся. – До свидания.

И он совершенно неожиданно протянул Паленому руку. Удивленный следователь смотрел на них ничего не понимающим взглядом.

Рукопожатие оказалось чересчур крепким, но Паленый среагировал мгновенно. Железный захват Андрея Петровича наткнулся на упругую стальную ладонь Паленого. Их глаза на мгновение встретились, и в мозг Паленому словно воткнулась заноза.

На какой-то миг ему вдруг показалось, что он когда-то уже встречался с этим человеком. Где и когда? Где и когда!?

Но затвор живого фотоаппарата щелкнул, диафрагма объектива закрылась, и в неведомых глубинах мозга остался не проявленным очень важный для Паленого кадр.

Память так и не проснулась от летаргического сна.

Глава 26

Его уже дожидался Володя и машины сопровождения с охраной. Так и было задумано.

– Сделал? – спросил Паленый, едва они отъехали от здания УВД.

– Да. Позвонил в дежурную часть полчаса назад, как мы и договаривались.

– Ну и?..

– Там сейчас народу в погонах и без – тьма-тьмущая. Примчались, как на пожар

– Это им очередной сюрприз, именуемый в просторечье "висяком". От себя ты ничего не добавил?

– Самую малость.

– Что именно?

– Намекнул, будто этот человек – шпион, и я решил его сдать. Мотивы не объяснил, лишь сделал намек на патриотичность. Пусть в этом деле и "контора" покрутится. Это по их части. Может, и нашим ментам помогут. Все-таки КГБ (пардон, ФСБ) – это фирма с традициями. Будем надеяться, что нюх и хватка у них не потеряны.

Они разговаривали о мертвом снайпере.

– Безопасность УЖЕ заинтересовалась нашими делами, – сказал Паленый.

– Тогда я прав на все сто…

Доехали они благополучно, чего и можно было ждать, потому что враги, естественно, не ожидали такого сильного хода, как устранение снайпера, и не предприняли каких-либо дополнительных мер в виде засады на дороге или еще чего-нибудь.

Дома Паленого ждал сюрприз. Возле ворот слонялся тощий невысокий человечек с длинным красным носом. Он казался простуженным, хотя на улице было тепло и сухо. При виде подъезжавших машин он бросил им навстречу и едва не попал под колеса.

На удивление, дежурившие возле ворот охранники отнеслись к его поступку спокойно. Похоже, они уже успели обыскать мужичка на предмет оружия или взрывчатки и не ждали с его стороны никаких подвохов.

– Александр Игнатьевич, это к вам, – доложил Гривцов. – С утра слоняется, никак не можем прогнать. Говорит, что очень нужно вас видеть и что вы договаривались о встрече.

– Чимша Афанасий Михеевич, – с заискивающим видом представился человечек. – Вы не помните меня, Александр Игнатьевич?

– Нет, – коротко ответил Паленый.

Он вдруг почувствовал, что этот мужичишко чем-то ему неприятен. С виду хлипок и простоват, но глаза у него были чересчур умными и пристальными для такого типажа.

– Я частный детектив, – шепнул Чимша, приблизившись к Паленому почти вплотную. – Выполнял ваше задание…

Частный детектив! Здравствуйте дети, я ваша бабушка. В груди Паленого что-то оборвалось. Уж не тот ли это детектив, которого Анна Григорьевна нанимала? Неужто раскопал какие-то сведения о прошлом некоего бомжа со свалки под названием Мотодром и пришел его шантажировать?

Похоже, мрачные предположения начинают сбываться…

– Пойдемте со мной, – коротко бросил Паленый.

Паленый повел детектива на кухню. Ему вдруг сильно захотелось выпить. "Нервишки шалят… – думал он, доставая из холодильника запотевшую бутылку водки. – Если так пойдет и дальше, проведу остаток дней в психушке. Этот Князев был еще тот фрукт. А мне теперь отдуваться за него приходится…"

– Как насчет?.. – Он показал бутылку детективу.

– С удовольствием! – просиял Чимша. – Как-то так получилось, что я еще и не обедал…

"Хм! Ну и тип… Дай, тетка, воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде и не с кем. Похоже, бывший мент. Глаза как тормоза, а руки хоть связывай…"

Паленый быстро собрал немудреную закуску, сознательно оттягивая момент, когда Чимша начнет свою "партию". Он почему-то уверовал в то, что детектив пришел к нему с дурными намерениями. Но на всякий случай задобрить его обедом и выпивкой не мешало.

Выпили, закусили. Чимша клевал быстро-быстро – как воробей. Его тарелка опустела в один миг.

– Ну, что там у вас? – бесцеремонно спросил Паленый, которого присутствие Чимши тяготило.

– Вы и впрямь меня не помните, Александр Игнатьевич? – вкрадчивым тоном поинтересовался детектив.

– Не помню. У меня амнезия.

– Да-да, я слышал… Сочувствую.

– Ближе к делу. – Паленый демонстративно посмотрел на свои наручные часы.

– Перед вашим исчезновением – где-то за неделю – я получил от вас задание. И аванс… в сумме трех тысяч долларов.

– За что?

– Вы хотели побольше разузнать о своих родителях…

На душе Паленого немного отлегло. Князев всего лишь хотел получить какие-то сведения о своих предках! Это были его проблемы. Которые ни в коей мере не затрагивали нынешней ситуации и тем более – Паленого.

Что касается самого детектива, то Чимша, скорее всего, не работал на Анну Григорьевну, чего сильно опасался Паленый.

– Возможно, – сухо ответил Паленый. – Что дальше?

– Работу я выполнил. Материалы собрал (все, что смог), пришел с отчетом.

– Что-то слишком уж долго вы собирали эти материалы, – покривился Паленый.

– Да, работенка… хех-хех… была еще та. Почти два месяца по Расее-матушке круги нарезал. А сколько писем разослал… В отчете все сказано. И билеты приложены, и гостиничные квитанции, и прочие расходы. Едва уложился в три тысячи.

– Понятно. Вы хотите получить деньги за работу.

– Ну, это же естественно…

– У нас был с вами официальный договор?

Чимша смешался и сильно покраснел.

– Нет, – ответил он грустно. – Мы договаривались на джентльменских началах. Налоги разные и все такое прочее… Ну, вы меня понимаете. Это, кстати, ваше предложение.

– Сколько с меня?

– Вы обещали по окончании расследования заплатить мне пять штук "зеленью", – прямо ответил Чимша.

При этом его голос напряженно подрагивал.

– Если, конечно, будете удовлетворены моей работой, – добавил он честно, хотя эта фраза и далась ему с трудом.

"Переживает, что кину его, – понял состояние детектива Паленый. – А следовало бы. Мне Князев не сват, и не брат. Он всего лишь муж своей жены, чужой мне женщины, при которой я состою в качестве неизвестно кого. С другой стороны, пять тысяч баксов – большие деньги. К тому же не факт, что Князев обещал детективу именно такую сумму. Возможно, этот хмырек хочет воспользоваться амнезией заказчика, чтобы содрать с него побольше. И вообще – на хрена мне нужны подробности семейной жизни посторонних людей!?"

– Результат положителен? – спросил Паленый.

– Да… к сожалению…

К сожалению? Это что-то новое. Ну-ка, ну-ка…

– Я должен посмотреть, – сказал Паленый.

Чимша достал из тощего портфельчика папку и положил ее на стол перед Паленым. В этот момент он стал еще более жалок, смотрел на Паленого, как побитый пес.

– Там же и отчет о расходах, – сказал Чимша заискивающе.

Поиздержался мужик, понял Паленый, наконец присмотревшись к одежде детектива. Она явно была с другой эпохи – социалистической. От нее за милю несло нафталином.

"Интересно, сколько ему лет? Никак не меньше пятидесяти. Мент на пенсии. Не пристроенные на "теплые" места дети, возможно, и вообще безработные, внуки, требующие от деда подарки по случаю и без, сварливая жена, постоянно сетующая на его неумение приспособиться к новым реалиям жизни, краны в квартире протекают, унитаз вот-вот развалится, в борще вместо мяса суповой набор – одни кости и жилы… Мрак!".

"Да, эти пять тысяч баксов нужны Чимше как воздух, – думал Паленый, проникаясь жалостью к тщедушному человечку. – Представляю, что у него сейчас в душе творится…"

Открыв папку, Паленый начал перебирать скрепленные скоросшивателем листки, время от времени зрительно выхватывая приглянувшиеся ему абзацы и проглатывая их в один миг. Паленому хватило всего несколько минут, чтобы понять – в руках у него настоящий клад.

Правда, он был ценен лишь для Князева, но Паленый надеялся поискать в отчете детектива и ответы на некоторые злободневные вопросы. А еще ему здорово понравился стиль изложения материалов – грамотный, четкий, без лишних деталей и неясностей.

– Подождите меня здесь, – сказал Паленый и вышел из кухни.

Ему очень не хотелось потрошить свою заначку, однако дело стоило того. А еще ему стало жалко детектива, который в этот момент дрожал, как заяц, – что если заказчик пошел звать охрану, чтобы она выкинула непрошеного гостя за ворота?

Паленый вдруг вспомнил, как с ним обошелся приснопамятный Альберт Борисович – богатей, жирная скотина, сукин сын, которого он спас от верной смерти. И решение рассчитаться с детективом за Князева по совести в корне задавило желание немного сэкономить на этом деле, уплатив детективу лишь половину обещанных денег.

Он знал, что Чимша и от такой суммы был бы на седьмом небе от счастья. Но воспоминания о своей прошлой жизни в шкуре изгоя и скитальца напрочь отмели меркантильные соображения.

– Здесь пять "штук", – сказал Паленый, вручая Чимше конверт с долларами. – Пересчитайте.

– Нет, нет, что вы! Я верю… Я вам верю! Спасибо, спасибо большое…

– Перестаньте! – повысил голос Паленый. – Вы получили деньги не за красивые глазки, а за хорошую выполненную работу. Надеюсь, конфиденциальность будет соблюдена.

– Не сомневайтесь.

– Если хотите, домой вас отвезут.

– Нет! Я сам. У меня машина… "жигули". Все доброго, дай вам Бог…

– Оставьте свои координаты, – перебил его Паленый.

Он вдруг подумал, что и ему когда-нибудь могут понадобиться услуги настоящего профессионала частного сыска. А Чимша несомненно был таковым, несмотря на свои годы и невзрачную внешность.

– Да-да, вот, возьмите… – Детектив дрожащей рукой всучил Паленому свою визитку.

Осчастливленный Чимша не ушел – улетел, окрыленный полученным гонораром. А Паленый начал читать добытые им материалы. Этот процесс настолько его захватил, что он не заметил, как пробежали два часа.

Князев дал задание детективу покопаться в прошлом его родителей.

Зачем он это сделал, трудно было понять. Возможно, после смерти воспитавших его деда с бабкой у него появились какие-то сомнения насчет своей с виду вполне приличной родословной. А может, Князев нашел в бумагах стариков какие-нибудь документы, заставившие его посмотреть на свою биографию несколько по-иному.

Чутье не подвело ушлого бизнесмена. Его родители не были дипломатами и не погибли где-то на чужбине. Запрос в МИД оказался пустышкой.

Про отца Князева Чимше удалось раскопать лишь то, что он был рядовым инженером и какое-то время жил с его матерью в гражданском браке. А затем куда-то испарился. Скорее всего, просто сбежал, чтобы не платить алименты.

После рождения сына мать оставила его на попечение своих родителей и уехала в районы Крайнего Севера. Там она оформила уже законный брак "с не установленной личностью", как выразился Чимша в своем отчете, но он тоже оказался неудачным.

После второго, так сказать, официального замужества, у нее остался еще один ребенок, и тоже мальчик. С ним судьба обошлась не столь милостиво, как с первенцем, который был на попечении стариков.

Судя по бумагам, добытым детективом, дальнейшая жизнь матери Князева покатилась, что называется, под откос. За какую-то провинность, связанную с растратой материальных ценностей, ее осудили на четыре года, а ребенка сдали в детский дом.

Там он и оставался до двенадцати лет, после чего следы мальчика потерялись. В ответе директора детского дома на запрос Чимши говорилось, что воспитанник Евгений Ветров был принят в суворовское училище и будто бы потом поступил в военное училище, так как был отличником учебы, спортсменом, активистом и вообще хорошим мальчиком.

После отбытия срока наказания, мать Князева в родном доме не появлялась. Наверное, тогда и возникла легенда о "родителях-дипломатах", погибших в далекой Африке. Скорее всего, ей было просто стыдно за свое криминальное прошлое.

А может, причиной тому послужили какие-то другие причины. Этот вопрос Чимша так и не прояснил.

Как бы там ни было, но мать отказалась от сына-первенца и навсегда исчезла из его жизни. Возможно, она сделала это под влиянием своих родителей, которые были твердокаменными большевикамиленинцами и большими моралистами, как следовало из отчета.

Не исключено, что мать Князева все-таки общалась со своими стариками посредством переписки. Возможно, посылала им поздравления с коммунистическими праздниками и днями рождений.

Но мальчик этого не знал. И понятно, почему – для всех (а для него тем более) она была мертва.

Ее следы Чимше удалось отыскать лишь в перестроечные времена. Судьба матери Князева сделала очередной кульбит и забросила несчастную женщину в монастырь, где она приняла постриг. А в девяносто восьмом ее не стало – на этот раз по-настоящему.

Она умерла от какой-то неизлечимой болезни, на что имелась соответствующая справка.

Похоже, Князев нашел среди бумаг деда и бабки какую-нибудь поздравительную открытку от матери, думал Паленый, тронутый до глубины души историей, которую раскопал Чимша. И, как человек умный и проницательный, сообразил, что долгие годы его обманывали.

Поэтому он и нанял детектива, пообещав ему большие деньги за эту рутинную, почти канцелярскую, работу.

Паленый его понимал – разбитые вдребезги хрустальные воспоминания детства стоили того. Чимша должен был или подтвердить подозрения Князева, или опровергнуть. Второе – гораздо предпочтительней.

И похоже, Князев просто мечтал о том, чтобы его задумка оказалась бредом больного воображения. За это он отвалил бы Чимше в два раза больше денег, нежели обещал…

Отложив бумаги в сторону, Паленый закурил и задумался. Но теперь Паленого больше волновали дела Князева, а не его генеалогическое древо.

Действительно, с какой стати Князев лично занимался вагонами, отправленными в адрес фирмы со Средней Азии? Это могло быть только в случае особой ценности груза. А также при большом желании сохранить втайне его наименование.

Хотя… какая там тайна? Ведь на груз были сопроводительные документы, его проверяла таможня. Проверяла ли? И настолько тщательно?

Это вопрос. Который при желании решается элементарно. Важно всего лишь иметь своих людей на таможне и не жалеть денег на взятки. В таком случае можно даже матерого медведя-гризли привезти в Россию под видом обыкновенного, но перекормленного хомяка. Так будет записано и в таможенной декларации.

Хорошо бы поспрашивать на фирме, что за груз встречал Князев. По крайней мере, его официальное наименование, явно выполнявшее роль маскировки. Не исключено, что в вагоны был загружен хлопок. А вот что им укутывали…