Текст книги "Жизнь взаймы"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

Специалист и впрямь был немногословен. Выслушав, что от него требуется, он сказал:

– Нужны деньги. Чтобы купить закладки. Остальная аппаратура у меня есть.

– Сколько? – спросил Паленый.

– Пара "штук" американских тугриков.

Заметив, что Паленый при упоминании суммы немного поскучнел, он поспешил добавить:

– Можно и дешевле, но вам, как я понял, нужно хорошее качество.

– Да.

– Тогда придется раскошелиться.

– В этом вопросе возражений нет, – решительно ответил Паленый. – А во что мне выльется наше сотрудничество?

– Все зависит от продолжительности наблюдения и сложности подхода к объекту. Думаю, что в пределах пяти-семи тысяч "зеленью". Устраивает?

– Вполне.

– Если по окончании работы удастся извлечь закладки, и вы их нам презентуете, то сумма будет меньше… на одну тысячу.

Нам! Значит, спец будет работать не один. А это уже не очень хорошо. Кто знает, что у него за напарник. Но куда денешься – назвался груздем, полезай в кузовок.

– Договорились.

– Ваши деньги и мы начинаем прямо сегодня.

– Я думал, вы будете работать в одиночку, – все-таки не удержался Паленый от замечания.

– Это физически невозможно. Здесь даже двух человек маловато. Кроме того, мой напарник хорошо разбирается в замках и охранных системах – значительно лучше меня.

– Хочу предупредить, что работа небезопасная.

Спец снисходительно ухмыльнулся.

– У нас по-иному не бывает, – сказал он, пряча полученные от Паленого деньги в карман.

– Смотри, Клин, чтобы все было в ажуре, – с нажимом сказал Володя. – Дело серьезное.

– Это я уже понял…

После ухода спеца в салоне машины некоторое время царила тишина. Паленый пребывал в сомнениях, а Володя барабанил пальцами по рулю и тихо напевал себе под нос что-то блатное.

– Что ж, жребий брошен… – Паленый тяжело вздохнул. – Мне нужен ствол. Да где его достать?

У него было желание оставить себе пистолет одного из бандитов, но, по здравому размышлению, от этой затеи он отказался.

– Чего проще, – лениво откликнулся Володя и полез в бардачок. – Этот подойдет?

В его руках матово поблескивал "вальтер" Р88.

– Не то слово… – Паленый взял оружие, и ласково погладил пистолет так, словно это было живое существо. – Супер. Где взял?

– Ну не на рынке же купил. Трофей. Берег на крайний случай. Ствол чистый. По крайней мере, в наших местах не засвечен. Это точно. К нему прилагается еще и запасная обойма.

– Сколько я тебе должен?

– Это я ваш должник. Будем считать, что пистолет – мой подарок.

– Что ж, спасибо. Он пристрелян?

– Да. Бьет как зверь.

– Тогда поехали… по местам боевой и трудовой славы.

Паленый хотел немного поколесить по улицам города, чтобы познакомиться с ним поближе и определить необходимые ориентиры. Карту жилых массивов с улицами, переулками, площадями и разными достопримечательностями он уже изучил до мелочей, но ему необходимо было проверить свои знания на местности.

А еще Паленый намеревался определиться с точным месторасположением некоторых объектов. И первым в его списке значился офис ООО "Генезис".

Общество находилось в неприметном пятиэтажном здании, фасад которого облепили вывески самых разных товариществ, фирм и организаций. Раньше здесь, скорее всего, была контора какойто базы, потому что за воротами, на территории, примыкающей к зданию, виднелись приземистые и длинные склады.

Вход охранял мужик пенсионного возраста. Паленый назвал ему одну из фирм, вывеска которой была побольше и побогаче остальных, и ему милостиво разрешили войти внутрь.

ООО "Генезис" занимало на третьем этаже всего две комнатки. Судя по обшарпанным дверям, дела общества шли как будто неважно, однако Паленый знал, что эта шарашка завезла только телевизоров с плазменным экраном на четырнадцать миллиона долларов.

Коридор был длинный и темный, а в конце его находилось большое окно, возле которого сотрудники фирм, арендующих кабинеты, устроили курилку. Не останавливаясь, Паленый продефилировал мимо двери с надписью ООО "Генезис" и, на ходу вытаскивая из кармана пачку "мальборо", подошел к окну.

Там стояли две уже немолодые девицы, смолили длинные дамские сигареты и сдержанно хихикали неизвестно по какой причине.

Когда подошел Паленый, они застеснялись, умолкли и быстро ретировались, не забыв оценить его прилипчивыми взглядами потенциальных невест, засидевшихся в девках. Он остался в гордом одиночестве.

Закурив, Паленый задал себе само собой разумеющийся вопрос: "Какого хрена я здесь забыл?"

Зайти в офис общества под каким-нибудь благовидным предлогом он просто не имел права, потому что его могли узнать. А значит, предпринять какие-то активные действия, пусть и на финансовом фронте, чего очень не хотелось бы, – Паленому для осуществление своих замыслов нужно было затишье, пусть и временное.

Он стоял, смолил сигарету за сигаретой – для отвода глаз – и в некоторой растерянности соображал, что ему предпринять. Паленый раздвоился: первое "я" настоятельно требовало, чтобы он покинул здание как можно быстрее, а второе говорило "Стоять, осел! Подожди чуток и ты все увидишь".

Что именно? В этом отношении интуиция вместе со вторым "я" были бессильны. И тем не менее, они вдвоем держали Паленого у окна как на привязи.

Он протомился в "курилке" почти час, когда его сердце вдруг сильно трепыхнулось и замолотило изнутри по ребрам, словно маленький кузнечный молоток, только гораздо быстрее.

По коридору шла Лили. Ее сопровождал мордатый здоровенный увалень с физиономией дебила. Похоже, это был телохранитель.

Паленый не знал, что ему делать. Он был в тупике. Его утешало лишь то, что из темного коридора рассмотреть лицо курильщика было довольно проблематично. Поэтому Паленый скукожился и, склонив голову, продолжал неотрывно наблюдать за пассией Князева.

Она подошла к двери, на которой висела табличка ООО "Генезис", набрала шифр на кодовом замке и вошла внутрь; за нею последовал и бык, как мысленно окрестил Паленый телохранителя.

"А девочка здесь не впервые, – отметил Паленый. – Наверное, забежала на минутку выпить чашку кофе…"

Он нервно хохотнул и тут же, испугавшись неизвестно чего, с лязгом закрыл рот. Все складывалось чересчур удачно, чтобы можно было в это поверить.

Неужели она действительно активный участник событий, связанных с гибелью Князева и наездами на фирму Анны Григорьевны? А если это так, то в какой роли?

Нет, нет, только не в главной! При всем том, здесь чувствуется серьезная мужская хватка. И большие финансовые возможности.

Надо уходить! Бросив недокуренную сигарету в урну, Паленый быстрым шагом прошел по коридору, спустился на первый этаж и сел в машину, где его с нетерпением ожидал Володя.

– Что-то вы подзадержались, – сказал он с тревожными нотками в голосе. – Я уже хотел идти на выручку.

– Обошлось, – с легким сердцем ответил Паленый и довольно ухмыльнулся. – Появился объект, которому мы должны упасть на хвост.

– Это, случаем, не Лилия Вячеславовна? – с удивлением спросил Володя. – Вон ее "ауди".

– Она тебя не заметила? – встревожился Паленый.

– Что вы, Александр Игнатьевич… Я сидел тут, как мышь в подполе. А окна у нас тонированы. Так что все в ажуре.

Паленый не стал брать автомобиль из гаража загородного дома Князевых. Их там было пять штук. Он вполне обоснованно опасался, что эти машины знает каждый сотрудник городского ГИБДД. Поэтому никто не мог дать гарантий, что какой-нибудь продажный бобик не звякнет, куда нужно, узрев записанный в его памяти номер.

А попадать под наружное наблюдение Паленому не хотелось.

Они с Володей сошлись во мнении, что лучше пользоваться неприметным стареньким "жигуленком". Такой нашелся у одного из охранников. Пришлось подвергнуть машину реквизиции.

На удивление, "жигуль" бежал споро, а его движок работал как часы.

– Серега знает в этом деле толк, – объяснил Володя. – Он классный автомеханик.

– А почему пошел в охрану?

– Из-за лени, – улыбнулся Володя. – Серега только свою машину лижет, как кобель сучку. Большей частью он любит выступать в качестве консультанта. Это у него хорошо получается. Вокруг походил, руками поводил – и пожалуйте за стол. Не клятый, не мятый, в чистом костюмчике и нос в табаке.

– Неплохо устроился.

– Ага. Хитрец. Но службу несет добросовестно…

Лили задержалась в офисе общества на добрых два с половиной часа. За это время, отметил про себя Паленый, можно было налиться кофе под завязку и обсудить не только городские сплетни, но и внешнюю политику государства, а также новые веяния в моде и все международные новости.

Когда она появилась на улице, Паленый невольно втянул голову в плечи, хотя и знал, что его не было видно благодаря тонированным стеклам "жигулей".

Но Лили даже не взглянула в их сторону. "Ауди" сорвалась с места как на пожар, и Володя едва успел влиться в поток машин до того, как она исчезла из виду за поворотом.

– Шалишь… – Володя рванул руль влево и выскочил на разделительную полосу. – Будем считать, что мы едем на милицейской тачке.

– Лишь бы не тормознули…

– Здесь постов нет. Прорвемся.

"Ауди" они догнали через пару минут. Куда едет Лили? – думал Паленый. Все разъяснилось, когда машина остановилась у административного здания ликероводочного завода.

Значит, она решила посетить Жоржа-винокура, подумал Паленый. Почему бы им не поговорить по телефону? Ан, нельзя. Конфиденциальность. Телефоны могут прослушиваться. Разумно.

Но с другой стороны, что общего у водочного "короля" и дамы, занимающейся туристическим бизнесом? Какие такие тайны не подлежат разглашению? Почему бы им не встретиться вечером, на какой-нибудь тусовке местного бомонда, и там наговориться всласть о чем угодно? Или они шпионы?

Паленый хищно ухмыльнулся. Шпионажем здесь и не пахнет. Но, похоже, народ зашевелился не зря.

Видимо, среди заговорщиков уже пошел слух, что Анна Григорьевна все-таки получила (или вот-вот получит) столь необходимый кредит и скоро вернется со щитом, как говорили древние о своих героях-победителях. Это для них очень неприятная новость.

Лили уделила Жоржу-винокуру всего полчаса. Наверное, он был лишь пешкой в крупной игре. А сама Лили выступала в роли связной. Но с полномочиями.

Дальше ее путь лежал прямо в собственный офис, который находился рядом с драмтеатром. Центровое место, подумал Паленый. Больших денег стоит. Да-а, любовь не картошка… Человеком широкой души был этот Князев. Интересно, его барская щедрость распространялась на жену или нет?

Паленый с сомнением покачал головой. Анна Григорьевна одевалась стильно, однако из украшений у нее имелось всего лишь скромное обручальное колечко, примитивные серьги и недорогая цепочка. Тогда как на Лили (это Паленый успел подметить) было нацеплено столько золота и драгоценных камней, что, продав их, можно было запросто отказаться от пенсии и безбедно жить лет сто.

– Подежурим? – спросил Володя, нервно ерзая по сидению.

Паленый посмотрел на него и с пониманием улыбнулся.

– Что, сосет под ложечкой? – спросил он, закуривая.

– Ну… – смущенно признался Володя.

– Тогда о чем речь? Не ублажишь мамону, никакой работы не будет. А нам нужны резвые ноги, сильные руки и ясная голова. Что ж получится, если мы все время будем думать о бутерброде с колбасой?

– Получится салабон – солдат-первогодок – на посту. В голове ветер, в животе кишки марш играют, а на душе сплошная тоска.

– Резюме – заводи машину, поедем искать харчевню. С этой дамой и так все ясно.

– Что именно?

– Шустрая особа. И опасная как гремучая змея.

– Но ведь вы совсем недавно были к ней неравнодушны, чтобы не сказать больше.

– Даже тебе это известно…

– Ваши отношения – тайна, шитая белыми нитками. Уж извините за смелость.

– Ничего, все верно. Глупость всегда наказуема. Я попался на мякине. За что теперь и расплачиваюсь.

– Женщины…

В голосе Володи прозвучало осуждение.

– А почему ты не женат? – спросил Паленый.

– Я был женат. Но знаете, как поется в старой песне: "Эй, моряк, ты слишком долго плавал…" Когда я приехал из госпиталя, то нашел свои вещи у родственников. Моя "суженая" сказала, что ей прислали похоронку. Может быть и так, но она выскочила замуж за другого даже не дождавшись, как это положено, поминок на сороковой день. Я посчитал…

– Горюешь?

– Поначалу… Даже застрелиться хотел. Это если честно. Ну, а потом отступило.

Володя скупо улыбнулся.

– Последние события показывают, что пуля для меня еще не отлита, – сказал он, паркуя машину на стоянке возле ресторана, на который указал Паленый. – Говорю это и не боюсь – я не суеверный. Скорее, фаталист.

– Наверное, ты прав. От судьбы никуда не спрячешься – ни под бронежилетом, ни в танке, ни в собственном подвале…

Ресторан был так себе, средней руки. Но готовили в нем вкусно и не очень дорого. Так сказал Володя, которому уже приходилось здесь бывать. Сделав заказ, Паленый расслабленно откинулся на спинку кресла и от нечего делать стал глазеть по сторонам.

Обед уже закончился, и посетителей в ресторане было мало. Неподалеку сидела компания из трех человек – два парня и немного странная девушка, как на взгляд Паленого. Она не принимала участия в общем разговоре, сидела, скромно потупившись.

Видимо, чеченка или просто мусульманка, решил Паленый. У девушки на голове был платке, обязательный для женщин, исповедующих ислам. Что касается ее соседей по столу, то они тоже были нерусскими.

Слушая их гортанный говор, Паленый поймал себя на мысли, что понимает, о чем идет речь. Это настолько удивило его, что он, наверное, сильно изменился в лице, потому что сидевший напротив него кавказец вдруг умолк и пристально посмотрел на Паленого нехорошим взглядом.

Паленый опустил глаза и сделал вид, будто что-то ищет в кармане. Нащупав там зажигалку, он поторопился закурить, хотя от сигарет его уже тошнило.

Ему известен чеченский язык! Это открытие поразило Паленого до глубины души. Откуда!? И почему в памяти вдруг начали мелькать какие-то полустертые образы и видения? Будто открылись невидимые шлюзы и в голову начала вливаться мутная вода.

Его состояние заметил и Володя. Он ничего не стал говорить вслух, лишь спросил глазами – в чем дело?

Молодец, подумал с благодарностью Паленый. Хорошая выучка у парня. Он медленно прикрыл веки – мол, все нормально, ситуация под контролем – и продолжил забавляться с сигаретой, изображая беспечность и отсутствие всякого интереса к соседям.

Похоже, чеченцы успокоились и снова начали обсуждать свои дела. Правда, уже тише. Как ни прислушивался Паленый, он улавливал лишь отдельные слова и короткие фразы.

Принесли заказ, и Паленый на некоторое время переключил внимание на ублажение желудка. Стряпня и впрямь оказалась вполне съедобной и даже вкусной. Но Маргоша все равно готовит лучше, машинально отметил про себя Паленый, уже начавший привыкать к домашней еде.

Что касается Володи, то он в такие высокие материи не вдавался. Ему пришлось по вкусу все, что стояло на столе. С одинаковым аппетитом он уминал и салаты, с виду напоминающие художественные произведения, и экзотические закуски, и отменно приготовленную утку по-пекински, и десерт.

Одно лишь его огорчало – он не мог опрокинуть стаканчик, так как сидел за рулем. Поэтому Володя время от времени бросал на Паленого, которому подали виски со льдом, завистливые взгляды и про себя сокрушенно вздыхал.

Разговор за обедом как-то не заладился и они поглощали пищу в полном молчании – поделовому. Но если Володя помалкивал из-за того, что ему не часто удавалось отведать таких дорогих и изысканных яств, поэтому он усиленно работал челюстями, то Паленый ел, почти не ощущая вкуса.

Он все пытался понять, что его так поразило. Ну знает он чеченский язык – что с того? Возможно, в детстве, еще в советские времена, ему довелось жить среди чеченцев (например, в Грозном), когда никто не предполагал, что начнется братоубийственная война, и все относились друг к другу почеловечески и даже по-братски.

Нет и еще раз нет! Скрытые под спудом амнезии воспоминания, от которых остались лишь неясные отголоски, настойчиво подсказывали ему, что это далеко не так.

Гортанный говор вызывал в нем не положительные эмоции, а совсем наоборот. Паленый вдруг почувствовал, как его тело покрывается липким потом, от которого исходил запах ненависти. Что это с ним?

Проклятая память! Ну проснись же, хотя бы на минуту!

Но ответом ему стал огромный экран, на котором ожившие фантомы из прошлого начали постепенно тускнеть, таять, быстро уменьшаясь в размерах, пока и вовсе не превратились в серые кляксы на белом фоне.

Глава 22

Тимошкин приехал с утра пораньше – еще не было и семи.

– Сегодня у меня много дел, так что извините за столь ранний визит, – сказал он Паленому, который не успел ни побриться, ни принять душ, а потому был несколько раздражен.

– Идите на кухню, – сказал Паленый. – И включите там чайник. Не мешало бы позавтракать, но кроме холодных закусок, другой еды в доме нет. Ничего, перебьемся. Подождите меня, я скоро…

Он остался один. Маргоша и Антошка из соображений безопасности переехали в городскую квартиру, расположенную в хорошо охраняемом доме, где жили только большие шишки. Так пожелала Анна Григорьевна.

Это решение было немного странным, – загородный особняк теперь охранялся как атомная электростанция – но Паленый спорить не стал. Он уже привык к тому, что Анна Григорьевна не всегда поступает, сообразуюсь с целесообразностью и здравым смыслом; по крайней мере, в отношении своей семьи и "мужа" в частности.

Пока Паленый наводил марафет, Тимошкин поджарил яичницу с беконом, нашел в холодильнике не очень свежую колбасу, маринованные огурцы, увядшую зелень и баночку красной икры.

– Не жалко? – спросил он с подковыркой, выкладывая икру в розетку.

– Нет. Пока нет, – подчеркнул Паленый.

– То есть?..

– Все зависит от того, с какими вестями вы пожаловали.

– С паршивыми, – признался капитан. – Запихивать икру обратно в банку или как?

– Ешьте. Все равно пропадет. Стоимость икры я вычту из вашей премии.

– Вот так всегда… – Тимошкин деланно пригорюнился. – Кто самый несчастный и нищий в милиции? Это даже не вопрос, а констатация факта. Конечно же, опера. За год четыре пары обуви как корова языком… А шузы сейчас не дешевые.

– Волка ноги кормят.

– И то верно. Но все равно от понимания этой аксиомы жить и служить не легче.

– Что это вы прямо с утра начали плач славянки?

– Расскажу – и вам захочется пустить слезу.

– Тогда прежде нужно позавтракать, чтобы не перебить аппетит плохим настроением.

– Умные слова и вовремя сказанные, – откликнулся капитан. – Прошу за стол! – сделал он эффектный жест рукой.

Паленый вынужден был отдать должное кулинарным способностям Тимошкина. Яичница получилась восхитительной. Капитан даже украсил блюдо зеленью.

– Сразу видно холостяка, – улыбаясь, сказал Паленый.

– Яичница для одиноких мужчин – настоящая панацея. Быстро, дешево и сердито.

– А как насчет пяти капель для улучшения пищеварительных процессов?

– Когда я отказывался? – задал Тимошкин риторический вопрос. – Только мне бы чтонибудь покрепче. Нужно взбодриться, а то я спал сегодня всего ничего – от силы три часа.

– Что так?

– Ловили террористов… – Капитан кисло улыбнулся. – Это у нас теперь идея фикс. После того, как взорвали вашу машину, все менты стоят на ушах, работают сутками. А тут еще приезд начальства из Москва… В общем, неделька выдалась "веселой".

– Надеюсь, нашу семью не винят в этом переполохе? – не без умысла спросил Паленый.

– Надежды юношей питают… – Тимошкин вздохнул. – Стражи порядка и законности готовы съесть вас без хлеба и соли. Посудите сами – в городе больше года не было ЧП подобного рода. Ну, иногда постреливали… не без того. Но это все мелочи, рутина, обычные разборки, даже без трупов. А тут сначала снайпер, а затем целая бригада бандитов очутилась в морге. Лучше бы они сбежали.

– Не понял… Почему?

– Потому что появился "чеченский" след. А это сейчас для органов сильнейший раздражитель. Могут запросто турнуть и генерала, и прокурора, и еще кого-нибудь за компанию. Недосмотрели, проворонили, и все такое прочее. Никаких денег не хватит на взятки вышестоящим товарищам. Тем более, что подобные вещи на жестком контроле у администрации президента.

– Наконец до меня дошло. Не появись в деле жмурики чеченской национальности, ваши коллеги представили бы происшествие как бандитскую разборку районного масштаба (что в общественном сознании уже стало болезнью, не тяжелее насморка) или, например, наезд на бизнесмена, в котором замешаны только местные отморозки. Не так ли?

– Так.

– Да, не повезло вам…

– Не иронизируйте. У вас есть шанс еще раз проверить свое везение. – Тимошкин полез в карман и достал оттуда какую-то бумагу. – Вам нужно завтра в десять ноль-ноль явиться по указанному адресу в кабинет номер двести восемнадцать. Иметь при себе паспорт… – Он осклабился. – И сидор с харчами и сменным бельем. Ладно, шучу. Насчет сидора. А в остальном все верно.

– Моя подпись в получении повестки нужна?

– Нет. Родина вам все еще верит… хе-хе…

– Действительно, эта новость могла испортить аппетит… На кой я им нужен?

– Спросите у них. А вообще, это обычная практика. Вашу семью – и вас в частности – и так особо не кантовали. Будь на вашем месте какой-нибудь небогатый бедолага, он уже стоптал бы пару башмаков, мыкаясь по кабинетам следователей.

– Спасибо, утешили.

– Пожалуйста.

– И что вы так не любите богатых людей?

– А за что их любить?

– Ну как за что – они помогают стране выбраться из той ямы, куда ее затащили политики, трудятся день и ночь…

– В кабаках и казино, – подхватил Тимошкин. – А что касается ямы, так они сначала помогли политикам всех нас туда спихнуть, а теперь нарезают вокруг нее круги, изображая, что ищут вожжи, дабы вытащить глупый народ на свет ясный. На самом деле им на нас наплевать. Извините! – спохватился капитан. – Опять забыл, с кем говорю…

– Так ведь ваши речи – чистая правда.

– Самокритика?..

– Ни в коей мере. Констатация факта. Вот такие мы нехорошие. – Паленый криво улыбнулся.

– Только не нужно заниматься самобичеванием. На это не хватит и суток. А времени у меня в обрез.

– Насчет самобичевания вы ошибаетесь. В мои годы пора уже знать, что собой представляет homo sapiens. Вот вы, например.

– А что я? Со мной все просто. Я отношу себя к разряду примитивных.

– Не прибедняйтесь. Впрочем, это ваше личное дело. Я о другом. Сейчас вы изображаете из себя борца с несправедливостью. Но появись у вас шанс разбогатеть, – например, стать олигархом – и куда денутся ваши благородные порывы. Уж поверьте мне.

– Верю… – Тимошкин сокрушенно вздохнул. – Я такая же жадная и беспринципная сволочь, как и все остальные. (Ладно, пусть не все, но многие). Только нахожусь я в самом низу пирамиды. Уж не знаю, хорошо это или плохо.

– Не переживайте. У вас еще есть шанс подняться к сияющим вершинам…

– И стать законченным негодяем, – подхватил капитан. – Нет уж, увольте. Хочу остаться в своем болоте… хе-хе…

– Тогда прошу в гостиную, чтобы там закончить наш разговор.

Паленый встал.

– Да, нужно торопиться… – Тимошкин с озабоченным видом посмотрел на свои наручные часы.

В гостиной капитан первым делом закурил. Его примеру последовал и Паленый.

– Ну, что там у нас? – нетерпеливо спросил Паленый.

Он почему-то ждал, что Тимошкин достанет из кармана очередную дискету. На которой будут записаны все ответы на интересующие его вопросы.

Но Паленый ошибся. Капитан принес информацию в устном виде.

– С кого из ваших корешей… хе-хе… начнем? – спросил Тимошкин.

– Думаю, что с тех, кто чист и пушист.

– Тогда это, по идее, Елизавета Бражник-Меликян. Дама, конечно, уникальная, дела за ней числятся серьезные, но только с точки зрения налоговой инспекции. Поэтому насчет чистоты и пушистости у нее большие проблемы. Однако, она никоим образом, настолько мне удалось раскопать, не связана с теми, кто катит на вас бочку.

– А катят?

– Ну. Да еще какую.

– Продолжайте.

– Кто главный закоперщик в этой компании, пока сказать не могу. Может быть, Щуров, а возможно, кто-то другой. Но я так думаю, что он заведует, так сказать, силовой составляющей группы. В этом деле Щуров как рыба в воде.

– Откуда вам это известно?

– Ну, мне пока почти ничего неизвестно. Так, догадки, некоторые факты… Однако опыт – великое дело. И он подсказывает мне, что Щуров среди ваших противников не на последних ролях. Мы раскрыли инкогнито еще одного бандита – из тех, кого вы отправили вперед ногами. Им оказался некий Сарычев. Одиозная личность. В свое время он начинал вместо со Щуровым, но затем его посадили на пять лет за разбой с отягчающими обстоятельствами. Дали ему по минимуму, понятно по какой причине – Щуров смазал кое-кому лапу. А после отсидки где только Сарычева не носили: и в Чечне, и в Абхазии, и в Приднестровье… Естественно, на противной стороне.

– Короче говоря, Сарычев – "дикий гусь".

– Верно. Наемник. Но вот какая нечистая сила принесла его в наш город – это вопрос.

– Приехал навестить старого друга.

– Как бы не так. Они расстались не очень хорошо. Нет, не побили горшки, но все же…

– Вы говорили, что Щуров помог Сарычеву избежать большого срока…

– Это факт. Однако, насколько мне известно, Щуров обещал Сарычеву, что вообще вытащит его на свободу. Но почему-то не сделал этого.

– И по какой причине?

– Трудно сказать. Я как-то не интересовался подробностями тогда, а сейчас… В общем, иных уж нет, а те далече. Скорее всего, Щуров боялся, что Сарычев сковырнет его с теплого бригадирского местечка. Сарыч (это его кличка) не праздновал никого, был патологически жесток и неуправляем.

– Если это так, то приезд Сарычева в город вызывает, по меньшей мере, даже не один вопрос, а целый ворох, – с неожиданно прорвавшейся в голосе тревогой сказал Паленый.

– Возможно и так.

– Но тогда получается, что он приехал по мою душу. С какой стати?

– Вот и я об этом. Всю эту банду очень встревожило ваше появление в городе. Это уже факт. Почему? На этот вопрос ответить вы не можете, потому как ничего не помните.

– Не могу. Не помню.

– Знаете, я покопался в вашем розыскном деле…

– Что, даже такое есть? – удивился Паленый.

Тимошкин ухмыльнулся.

– Естественно, – ответил он. – Ваша жена здорово взяла за глотку весь горотдел милиции. Никого не искали с такой тщательностью, как вас.

– Ну и что в конечном итоге?

– В конечном итоге вы сами объявились. Но соль в другом: за день до исчезновения – этот момент отметили почти все ваши знакомые и сослуживцы – вы были как с креста сняты. Видимо, что-то вас сильно тревожило. А парнишка с заправки – той, что за городом, – так вообще был на вас сильно обижен.

– Почему?

– Он что-то там завозился, и вы на него наорали, притом совсем не в парламентских выражениях. Потому он вас и запомнил очень даже хорошо.

– Наорал?..

– Что, не похоже на вас? Все объяснялось просто – вы куда-то сильно спешили. На двадцатом километре автотрассы вас остановили сотрудники нашего доблестного ГИБДД. Понятное дело, при помощи радара.

– Неужели был составлен протокол? – удивился Паленый.

– Александр Игнатьевич, вы плохо подумали об автоинспекторах. С вашими деньгами – и какой-то протокол. Конечно, нет.

– Но как тогда?..

– Как они раскололись? Случайно. В их команду затесался новенький, сержант, вот он по простоте душевной и поведал оперу, что видел вас на шоссе, и что ваша машина шла с большим превышением скорости.

– Он что, и про взятку рассказал?

– Ну, парень-то не совсем дурак… В этом вопросе он держался стойко – как оловянный солдатик.

– А как тогда сержант объяснил, почему я остался безнаказанным?

– Никак. Правда, и ушлый опер не стал акцентировать на этом внимание. У него были другие задачи. Поборами на дорогах должна заниматься служба собственной безопасности.

– Куда же я ехал?

– Это, конечно, вопрос. Но только не в командировку.

– Почему вы так думаете?

– Вы не взяли с собой никаких документов, в том числе и командировочного удостоверения.

– А зачем директору фирмы командировочное удостоверение? По-моему, это необязательно.

– Таков порядок, вы просто забыли. Ведь нужно как-то списывать командировочные расходы. Правда, вы ехали на личном транспорте и, возможно, всего на один день. Но и тут есть закавыка. Вы не предупредили, что уезжаете, свою секретаршу.

– Разве я всегда ее предупреждал?

– В том-то и дело, что всегда. Она пользовалась у вас большим доверием.

– Похоже, я намеревался что-то проверить… возможно, какую-то важную информацию…

– Скорее всего. И это место находилось где-то вблизи города. По крайней мере, не на большом расстоянии. Из всего вышесказанного выходит, что вы намеревались возвратиться к вечеру. Что касается самой информации, то она была очень важна (и опасна, как теперь стало ясно). Притом настолько, что вы не обмолвились о ней даже своим самым близкими и доверенным людям – жене и секретарше.

– Тогда почему я оказался за тридевять земель от города?

– Не знаю. Наверное, вас захватили и увезли. Зачем? Можно строить разные догадки, но мы не будем заниматься этим бесполезным делом. Нам бы для начала узнать, откуда ноги растут во всей этой истории.

– То есть, выяснить, кто нанял киллеров.

– Это в первую голову. То, что ваши враги сильно обеспокоились, вполне понятно. Вы для них фантом, шок, выходец из того света, карающий меч. Ведь нанятые ими убийцы отрапортовали (и даже деньги за это получили), что отправили вас в мир иной. Вы отсутствовали в городе длительное время и все думали, что опасаться больше нечего. И тут вы появляетесь, как снег на голову. Ведь они еще не знали, что у вас амнезия. Вот все и зашевелились, как гадючье гнездо весной.

– Боюсь, что на главного заказчика нам никогда не выйти.

Паленый не хотел говорить Тимошкину, что он тоже кое-что предпринял. В душу человеку не заглянешь, да и кто мог дать гарантию, что капитан не соблазнится и не продаст Князева со всеми потрохами тому, кто предложил за это большие деньги.

– Нет ничего такого тайного, чтобы в конечном итоге оно не стало явным, – парировал Тимошкин. – Изречение старо, как мир, но работает до сих пор. Рано или поздно кого-нибудь да расколем.

– Лучше бы пораньше, – хмуро заметил Паленый.

– Ага, – осклабился капитан. – Для вас это важнее всего.

– А для вас?

– Хотите, чтобы я сказал, что мое дело – сторона?

– Нет, я так не думаю…

– И правильно. И не думайте. Потому что это расследование может оказаться для меня последним. Я проверил предупреждение Шимона (есть у меня и другие источники информации) и убедился, что он был прав. Теперь я даже когда ложусь спать, кладу ствол под подушку.

– Я вам уже говорил – откажитесь. Мне не хочется, чтобы ваша смерть была на моей совести.

– Ваша совесть меня волнует меньше всего. Я останусь в деле до конца. Хотя бы потому, что оно чертовски интересно для меня, как для профессионала. Ну и, кроме всего прочего, я имею шанс поправить свое финансовое положение, что для полунищего мента отнюдь немаловажно.