Текст книги "Тарутинское сражение"

Автор книги: Виталий Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

В ожидании прибытия Беннигсена произошла, возможно, описанная Маевским сцена. Кутузов кричал «Где этот дурак! рыжий! трус! и т. д. После многих приисканий, или приблизительных имен, Кутузов с сердцем повторял: „нет, нет“ и усиливался напасть на имя этого труса рыжего… Но когда ему сказали: „не Бенниксона-ли?“ тогда он повторил „да, да!“ А когда ему сказали: „да вот он здесь“, тогда Кутузов с ласкою и отеческой миною обнял его и, вслед затем, отдал приказание»[506]506
  Маевский. С. 156–157. Маевский относил описанное им событие к моменту, когда Кутузов желал «усилить преследование неприятеля нашей кавалерией». Однако это маловероятно, так как главнокомандующий не мог наблюдать действия войск правого фланга, да и Беннигсен прибыл к нему уже после отмены наступления.


[Закрыть].

Беннигсен в окружении находившихся при нем офицеров прибыл к Кутузову, которого, по свидетельству Евреинова, они застали «в поле, сидящего на табурете, окруженного своею свитой и многими генералами». Беннигсен словесно донес о происшествиях дня, о том, сколько было убито, сколько взято в плен, а о числе орудий и захваченных экипажах обещал представить на другой день рапорт[507]507
  Евреинов. С.453.


[Закрыть]. Иная картина встречи главнокомандующего с Беннигсеном предстает в записках Левенштерна: «Кутузов сошел с лошади; подъехавший в это время атаман Платов приказал разостлать ковер, на котором фельдмаршал лег рядом с ним. В этот момент появился генерал Беннигсен с трофеями, взятыми в этот день; за ним ехал казачий полковник Сысоев, взявший знамя 1-го кирасирского полка. Фельдмаршал встал, пошел к нему навстречу и сказал: „Генерал, вы одержали славную победу; я должен благодарить вас, но наградит вас его величество“. Генерал Беннигсен, возмущенный медлительностью и нерешительностью фельдмаршала, которая помешала успеху этой блестящей победы, холодно поклонился ему и просил позволения удалиться из армии на несколько дней для того, чтобы полечиться от полученной им сильной контузии. Он отъехал, не сойдя с лошади, и не сообщил никаких подробностей о событиях этого дня»[508]508
  Левенштерн. С. 118.


[Закрыть].

После разговора с Кутузовым Беннигсен со своим окружением отправился в Леташевку, куда прибыл в 4 часа[509]509
  Дурново. С.98.


[Закрыть]. Евреинов вспоминает, что все были «чрезвычайно усталые, потому что не сходили целые сутки с лошадей»[510]510
  Евреинов. С.453.


[Закрыть]. «Никогда, – писал в своем дневнике Дурново, – я не был так счастлив, как после выигранной битвы. Первый раз в жизни я находился в таком состоянии. Огромный бокал королевского пунша помог восстановить мои силы»[511]511
  Дурново. С.98.


[Закрыть].

После отъезда Беннигсена Кутузов оставался некоторое время на месте, где он перекусил и затем отправился в Леташевку[512]512
  Левенштерн. С. 118.


[Закрыть]. Мимо гвардейских полков главнокомандующий проехал, когда «уже день клонился к своему окончанию»[513]513
  Симанский. С. 132.


[Закрыть]. «С места сражения, – вспоминал Ермолов, – верхом у колеса дрожек фельдмаршала сопровождал я его до лагеря, и из слов его легко мог понять, в каком смысле готовился он сделать донесение государю». По свидетельству начальника штаба 1-й армии, главнокомандующий говорил: «„Какой дал Бог славный нам день! Неприятель потерял ужасно. Взято много пушек, и, говорят, по лесам разбросано их много, а пленных – толпами их гонят! Надобно собрать точные сведения“. Пушек всех и пленных я не видел. Неприятель не был тесним в отступлении и не был в положении бросать пушки. Выслушавши рассказ, я не обманусь, заключая, что донесение будет не без украшений»[514]514
  Ермолов. С.218.


[Закрыть].

Армия постепенно возвращалась в Тарутинский лагерь. Так, после проезда Кутузова в Леташевку, в четвертом часу оставил свою позицию 5-й пехотный корпус. «Мы, – вспоминает Симанский, – ворочались назад с песнями. Экспедиция сия была для нас весела, ибо отдыхая несколько времени на долговременных биваках, мы пошли за славой, желали ее иметь и наконец победа была наша… Биваки наши были уже готовы и мы приходили на готовое. День уже склонялся, когда мы переправились через реку Нару; подходя к бивакам, мы слышали играющую музыку и огни разложенные – пришли на отдых»[515]515
  Симанский. С. 133.


[Закрыть]. Примерно тогда же, вероятно, отправились к Тарутину и другие войска, находившиеся на левом берегу Чернишни. О движении 6-го корпуса Митаревский вспоминал: «Почти смеркалось, когда приказано было идти в лагерь». Заблудившись на обратном пути в лесу, он с артиллерией прибыл к Тарутино «очень поздно»[516]516
  Митаревский. С. 121.


[Закрыть]. Следовательно, возращение войск левого фланга и центра началось около 4 часов, и только к ночи они смогли достичь своих биваков.

На позиции у Винькова, под командованием Милорадовича, были оставлены 2-й, 4-й пехотные и 2-й, 3-й, 4-й кавалерийские корпуса. На аванпостах расположились казачьи полки. Вероятно, 1-й кавалерийский корпус был возвращен в лагерь, а 3-й пехотный корпус оставлен на позиции за деревней Дмитровской[517]517
  Бутурлин 1. № 11. С.200; Вюртембергский. С.64; Дурново. С.98; Радожицкий. С.224.


[Закрыть]. «Мы, – вспоминал Радожицкий, – почитали себя победителями и радовались, что уже ночуем на отнятой земле. Каждый из нас с большим любопытством рассматривал все предметы, брошенные неприятелями; удостоверяв, что они точно ели лошадей, мы не могли надивиться их терпению и преданности Наполеону»[518]518
  Радожицкий. С.225.


[Закрыть].

18 октября Кутузов отдал приказ по армии за № 42, в котором писал: «Завтрашнего числа во всех полках на случай одержанной над неприятелем победы быть благодарственному молебствию в 12 часов по полуночи; между 1-й и 2-й линиями в одно время, принимая начало с правого фланга, куда вынести и Смоленскую Божию Матерь»[519]519
  ВУА. Т. 19. С.334.


[Закрыть]. 19 октября, вероятно, после молебствия, войска простились с телом Багговута. «Прах его, – вспоминал офицер 11-й артиллерийской бригады Мешетич, – был почтен, в гробе лежащий, церемониальным маршем и проходом в трауре всех войск, участвовавших в оном сражении»[520]520
  Мешетич. С.52.


[Закрыть]. Тело Багговута было перевезено в Калугу и похоронено в некрополе Лаврентиевского монастыря[521]521
  Ассонов В.И. В тылу армии. Калужская губерния в 1812 г.: Обзор событий и сборник документов. Калуга, 1912. Обзор событий. С.39; Леонид иеромонах Кавелин Л.А. Историческое описание Калужского Лаврентиева монастыря, нынешнего Калужского архиерейского дома и принадлежащей к оному Крестовской церкви. Калуга, 1906. С.69.


[Закрыть].

Лаврентиевский монастырь. Фотография начала XX в. Калужский областной Краеведческий музей.

Могильный камень над прахом генерал-лейтенанта К.Ф. Багговута на кладбище Лаврентиевского монастыря. Фотография 1912 г. Надпись на гробнице: «Под сим камнем лежит тело генерал-лейтенанта Багговута, убитаго в сражении под Тарутиным октября 6-го числа 1812 года, родившагося сентября 16 числа 1761 года, воина предприимчиваго, смелаго, неустрашимаго, начальника кроткаго, мужа скромнаго, добронравнаго».

Заключение

В результате Тарутинского сражения русские войска одержали победу над отрядом Мюрата и заставили его ретироваться примерно на 18 км к Воронову. Весь ход сражения можно условно разделить на два этапа. Первый, начавшийся ближе к 7 часам утра и закончившийся около 10 часов, характеризуется активной борьбой, развернувшейся у лагеря противника. В начале сражения русские войска внезапно атаковали неприятеля. Особенно активно действовали части под командованием Беннигсена и Милорадовича. Однако сначала было остановлено движение 4-го и 6-го корпусов, а затем – наступление левого фланга. Поэтому основные действия развернулись на правом фланге. Колонна Орлова-Денисова, несмотря на внезапность атаки, встретила серьезное сопротивление и не смогла отрезать неприятелю путь отступления. Мюрат начал выстраивать свою линию обороны на правом берегу Чернишни, прикрывая путь отхода – Калужскую дорогу. В то же время, на левом берегу активное противодействие пехотным и кавалерийским колоннам русских войск оказывали части 5-го армейского и 2-го кавалерийского корпусов. Давление на польские части 2-го и 3-го корпусов под общим командованием Беннигсена заставило противника начать отступление на правый берег Чернишни. Также были вынуждены поступить 1-й кирасирский и два карабинерских полка, против которых действовала иррегулярная кавалерия Орлова-Денисова.

Торжественное открытие Тарутинского памятника 7 июля (25 июня) 1834 г.

Введение в бой 4-го пехотного корпуса Остермана-Толстого окончательно сломило сопротивление противника, который начал отходить по Калужской дороге.

На втором этапе, длившемся примерно пять часов, происходило активное преследование неприятеля. Отряд Мюрата под давлением кавалерии левого фланга и войск Беннигсена поспешно, но не теряя порядка, отходил к Спас-Купле. Пройдя примерно 8 км, противник занял перед лесным массивом новую позицию. В преследовании наиболее активно участвовали казаки, регулярная кавалерия и части пехоты (в том числе – отряд Вюртембергского), действовавшие при мощной поддержке артиллерии. Главные силы левого фланга и центра (6-й пехотный корпус), выдвинутые главнокомандующим к Чернишне, не принимали участие в преследовании (исключая стрелков 19-го егерского полка). К часу дня наступление русских войск по приказу Кутузова было остановлено, что позволило Мюрату удержать позицию при Спас-Купле. Около 3 часов атаки на противника закончились. После перехода дефиле неприятель, преследуемый отдельными отрядами казаков, отступил к Вороново. Русские войска вернулись на исходные позиции, выдвинув сильный авангард к Виньково.

В Тарутинском сражении против 19-тысячного отряда Мюрата находилось более 40 тысяч русских войск, которые, вопреки диспозиции, действовали недостаточно согласованно. Несмотря на малочисленность и лишения лагерной стоянки, противник не потерял своей боеспособности, оказав в сражении серьезное сопротивление. По этим причинам войскам Мюрата было нанесено чувствительное, но далеко не полное, поражение, что отметили практически все участники. Так, по свидетельству Щербинина, Коновницын, возвращавшийся в Леташевку после сражения, «сказал нам, что все это дело постыдно для русского оружия, что Мюрат должен был истреблен быть, что, напротив того, ему дана возможность отступить в порядке с малою потерею, и что никто не заслуживает за это дело награды»[522]522
  Щербинин. С.42. Следует отметить, что в сделанном Коновницыным описании Тарутинского сражения отсутствуют отрицательные оценки (Коновницын. С. 129–130).


[Закрыть]. Маевский в своих воспоминаниях констатировал: «Мы разбили его. И если бы в общем было больше связи и действия, тогда бы из всего корпуса не ушло ни души»[523]523
  Маевский. С. 156.


[Закрыть]. Левенштерн, в свою очередь, отмечает, что победа «была действительно блестящей, и если ее результаты были не так славны, как можно было бы ожидать, то она произвела во всяком случае на обе армии глубокое, хотя весьма различное впечатление; одну из них она деморализовала и подняла дух другой»[524]524
  Левенштерн. С. 118–119.


[Закрыть].

Современники называли несколько основных причин, повлиявших на результат сражения: опоздание пехотных колонн правого фланга, смерть Багговута, общая несогласованность действий, нерасторопность Беннигсена и вмешательство Кутузова[525]525
  Чичерин. С.ЗЗ; Бутурлин 1. № 11. С.200; Граббе. С.106; Митаревский. С. 121–123; Радожицкий. С.222; Щербинин. С.40.


[Закрыть]. Анализ источников позволяет предположить, что на результат сражения, главным образом, повлияла именно деятельность главнокомандующего, который всячески препятствовал исполнению принятой диспозиции. Активизация действий не входила в планы Кутузова, а сражение фактически было ему навязано. Поэтому он не принимал деятельного участия в подготовке нападения. Незаинтересованность главнокомандующего в наступлении привела к отмене 16 октября назначенной атаки. Вероятно, в ходе проведенной им 17 октября рекогносцировки он выработал свой план действий, которому следовал, находясь вдали от места боя. В ходе сражения Кутузов остановил наступление Милорадовича, движение корпусов Дохтурова и, как можно заключить, Остермана-Толстого. Эти действия привели к срыву выполнения диспозиции. Наступление правого фланга русских войск не было поддержано, что дало возможность противнику выиграть время, организовать сопротивление на новой позиции за Чернишней и начать постепенное отступление к Спас-Купле. Направив для преследования неприятеля кавалерию левого фланга, Кутузов остановил сначала движение пехотных корпусов у реки Чернишни, а затем, без каких либо веских причин, потребовал вернуть наступавшие русские войска на исходные позиции. Тем самым он помог отряду Мюрата выйти из затруднительного положения и позволил ему спокойно отступить через дефиле к Вороново. Все эти действия Кутузова привели к тому, что цель нападения – уничтожение неприятельского отряда, не была достигнута. Поэтому победа в Тарутинском сражении не получила однозначной оценки со стороны его участников и, несмотря на нанесенный неприятелю серьезный урон, оставила чувство неудовлетворенности. Можно предположить, что результаты Тарутинского сражения явились прямым следствием существовавшего в Главной квартире противоборства между Кутузовым и Беннигсеном, которое оказалось продолжено на поле боя и привело к тому, что окрепшая русская армия не смогла одержать решительную победу над малочисленным отрядом Мюрата. Вероятно, неслучайно Раевский в письме своему дяде А.Н. Самойлову 19 октября писал: «Я в Главную квартиру почти не езжу, она всегда отдалена. А более для того, что там интриги партий, зависть, злоба, а еще более во всей армии эгоизм, несмотря на обстоятельства России, о коей никто не заботится»[526]526
  Личные письма генерала Н.Н. Раевского // 1812 – 1814. М., 1992. С.228.


[Закрыть].

Памятник Отечественной войны 1812 г. при с. Тарутине. Фотография 1910-х гг.

В ходе Тарутинского сражения были взяты многочисленные трофеи. Кутузов в рапорте императору от 19 октября писал: «Потеря его в сей день состоит до тысячи человек пленными, до двух тысяч пятисот на месте оставленными, одного почетного штандарта 1-го кирасирского полка, при сем с полковником Мишо[527]527
  А.Ф. Мишо де Боретур в 1812 г. дважды посылался Кутузовым к императору. Первый раз он сообщил об оставлении русскими войсками Москвы, поэтому Александр I повелел, чтобы именно он был направлен к нему с первым радостным известием, которым стала победа в Тарутинском сражении (Михайловский-Данилевский 2. Ч.З. С. 234–237; Богданович. Т.2. С. 597–599; Энциклопедия. С.471).


[Закрыть] повергаемого, 38 орудий, 40 зарядных ящиков, всего обоза, между коим находится и обоз неаполитанского короля»[528]528
  Кутузов. 4.2. С. 17–18.


[Закрыть]. В конце рапорта главнокомандующий добавил, что «сейчас еще получаю я сведение, что один казачий полк в преследовании своем левее отступления неприятеля взял еще до 500 человек в плен и генерала Дери»[529]529
  Кутузов. 4.2. С. 18.


[Закрыть]. В последующее время эти цифры претерпели некоторое изменение. 20 октября Витгенштейну и Чичагову Кутузов сообщил, что в ходе сражения «побито на месте более 2500 человек, между коими два генерала, в плен взято 2000 человек, 30 штаб– и обер-офицеров и генерал Мержье, почетный штандарт 1-го кирасирского полка, 36 пушек, 40 зарядных ящиков и весь обоз»[530]530
  Кутузов. 4.2. С.35.


[Закрыть]. Эти же данные были повторены в официальном сообщении, отправленном в тот же день за подписью Коновницына Владимирскому, Нижегородскому, Тульскому, Рязанскому, Калужскому, Орловскому губернаторам и генерал-майору Г.А. Игнатьеву, руководившему обороной Бобруйской крепости. Единственное отличие состояло лишь в указании числа зарядных ящиков – более 40[531]531
  ВУА. Т. 19. С. 126; Калужский областной краеведческий музей. Инв. № 724/106.


[Закрыть].

А. Сулковский (1785–1836).

Что касается количества отбитых орудий, то участники событий, современники и историки называют разные цифры в диапазоне от 12 до 38. В наградном списке, составленном на основе уточненных данных Орлова-Денисова, говорится, что казачьими полками бригады Сысоева 3-го было взято 10 орудий, Грекова 18-го – 9, Карпова 2-го – 2. Кроме того, Кременчугский пехотный полк отбил 2 орудия и лейб-гвардии Драгунский полк – одно[532]532
  РГВИА, ф. ЮЗ, оп.208а, св. О, д.6, л. 31,32, 19, 59об.; Кутузов. 4.2. С.24; Васильев. С. 62–63.


[Закрыть]. Следовательно, можно предположить, что в период сражения русскими войсками было взято 24 орудия. О значении этих трофеев Михайловский-Данилевский писал, что «с 1805 г., когда начались наши войны с Наполеоном, нигде не отбивали у его армии столь большого количества орудий, как под Тарутиным»[533]533
  Михайловский-Данилевский 2. 4.3. С.234.


[Закрыть].

К числу трофеев следует прибавить оставленное на поле боя противником оружие и снаряжение. Так, доставшиеся русским войскам кирасирские и карабинерские кирасы, благодаря проявленной Корфом инициативе, поступили в Псковский драгунский полк, шефом которого он являлся[534]534
  Кибовский А.В. Трофейные кирасы Псковского драгунского полка // Цейхгауз. 2000. № 2. С. 21–25.


[Закрыть]. Относительно оружия Милорадович предписал Остерману-Толстому «сколь можно, собрать ружей на месте сражения и оные доставить в Главную квартиру. Его Светлость приказал выдать за каждое ружье по 5 руб.»[535]535
  Глинка 2. Кн. 11. С.39.


[Закрыть].

Наиболее точные сведения о потерях противника содержатся в ведомости, составленной в неприятельском штабе[536]536
  Memoires du General Bennigsen. Paris, S.a. T.3. P.264.


[Закрыть]. Согласно представленным данным, в отряде Мюрата (включая офицеров) было убито 790 человек, ранено (имеются в виду те военнослужащие, которые, получив ранения, не попали в плен) 854 человека, взят в плен 841 человек и пропало без вести 310. Наибольшие потери понесли 5-й пехотный корпус (1311 человек), 2-й кавалерийский корпус (800) и артиллерия резервных кавалерийских корпусов (209).

Ш. Лефевр-Денуэтт (1773–1822).

Минимальные потери были в 4-м кавалерийском корпусе (27 человек) и во 2-й пехотной дивизии 1-го корпуса (29). Отдельно в ведомости были показаны: генерал Фишер – убит, генерал Дери и штабной полковник барон Ж.Н. Мержес[537]537
  В русских документах начальник штаба 4-й тяжелой дивизии штабной полковник барон Ж.Н. Мержес упоминается как взятый в плен генерал, хотя в реальности он таковым не являлся (см.: Попов А.И. Потери Великой армии в 1812 г.: (Потери среди полковников) // Император: Военно-исторический альманах. 2007. № 11. С.38).


[Закрыть] – ранены и взяты в плен, Лефевр-Денуэтт, Сулковский, один генерал и 4 полковника – ранены. Если учесть среди раненых Мюрата (получившего, согласно воспоминаниям Гриуа и Тириона, два ранения) и генерала Зайончека, то общие потери в сражении составили 2807 человек, из них безвозвратные – 1944. Следовательно, противник лишился примерно 14 % личного состава. Если предположить, что из числа пропавших без вести большинство было взято в плен, то общее количество военнопленных составит 1152 человека (включая штабного полковника Мержеса). Согласно ведомости о количестве пленных, отправленных комендантом Главной квартиры 1-й западной армии, 21 и 22 октября в Калугу было препровождено 2 штаб-, 34 обер-офицера, 1146 нижних чинов и 7 дезертиров[538]538
  РГВИА, ф.103, оп.3/209а, д.37, л.57об.


[Закрыть]. Большинство из этих военнопленных, несомненно, было взято в ходе сражения. Итак, потери неприятеля могут быть оценены следующим образом: попало в плен примерно 1100 человек (в том числе не менее 30 офицеров), убито около 800 и ранено менее 900 человек.

В свою очередь, согласно ведомости о количестве убитых, раненых и пропавших без вести с 28 июня по 26 октября, составленной в декабре 1812 г. в штабе 1-й армии, в Тарутинском сражении русская армия потеряла 1203 человека и 15 строевых лошадей (11 убито, 4 ранено)[539]539
  Кутузов. 4.2. С.714.


[Закрыть]. Из числа военнослужащих 74 было убито (1 генерал, 1 обер-офицер, 3 унтер-офицера и 69 рядовых), 428 – ранено (1 штаб-, 16 обер-, 22 унтер-офицера, 386 рядовых и 3 нестроевых) и 701 человек пропал без вести (8 унтер-офицеров, 677 рядовых и 16 нестроевых). Следовательно, почти 60 % потерь составили люди, чья судьба оказалась не выяснена. Такое значительное количество пропавших без вести военнослужащих, учитывая характер и результаты сражения, сложно полностью отнести к числу взятых в плен или убитых. Поэтому можно предположить, что большая часть приписанных к этой категории людей во время сражения попросту бежала из армии. В данном случае, возможно, речь идет об ополченцах, распределенных среди регулярных войск. По крайней мере, 22 октября Кутузов в приказе по армии за № 46 предписал принять соответствующие меры «к прекращению побегов, ратниками чинимых»[540]540
  ВУА. Т. 19. С.337; Кутузов. 4.2. С.70.


[Закрыть]. Следовательно, согласно ведомости, во время сражения было убито и ранено 499 строевых чинов. Однако представленные в ней сведения не являются полными. По данным А.А. Васильева, дополнившего ведомость информацией по неучтенным частям, войска лишились убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 1500 человек[541]541
  Васильев. С. 63–64.


[Закрыть]. Как видно, потери личного состава русской армии оказались почти в два раза меньше потерь противника, что может свидетельствовать об эффективности действий русских войск.

О медицинском обслуживании раненых в ходе Тарутинского сражения в своих записках оставил свидетельство Михайловский-Данилевский. После полученного им ранения он в сопровождении капитана Степанова и двух драгун был доставлен к месту, где оказывалась первая помощь раненым. «Ничто не может сравниться, – вспоминал Михайловский-Данилевский, – с нечувствительностью наших медиков; они завтракали в то время, как множество раненых пронзительным голосом требовали их помощи. Собравшись с силами, я закричал им с дерзостью, что я адъютант главнокомандующего; тогда только они поспешили ко мне, сняли с меня мундир и в одной рубашке положили на землю, которая была очень холодна. Они меня перевязали, добрый Степанов надел на меня французскую шинель и посадил на лошадь, драгуны поддерживали меня с обеих сторон, и мы отправились в Тарутино»[542]542
  Михайловский-Данилевский 1. С. 166.


[Закрыть].

Относительно захоронения убитых русских воинов 21 октября последовал следующий приказ Милорадовича: «Тела храбрых победителей, собрав, похоронить у ближайшей церкви в одном месте, с приличным по Христианству обрядом, и водрузив крест на общей могиле, отпеть над оною панихиду, при которой быть желающим из каждой роты по несколько человек. У подножья креста выжечь следующие слова: „Здесь погребены тела православных Российских воинов, с честью умерших победителями на поле сражения в отечественной войне 6 (18) октября 1812 года“. Сей крест препоручается сделать и поставить дежурному штаб-офицеру господину майору Павлову»[543]543
  Глинка 2. Кн.11. С.41.


[Закрыть]. Близкими к месту боя были церкви в селах Рождественно и Круча, где, вероятно, и были похоронены русские солдаты. Что касается погибших неприятелей, то их тела, видимо, были также преданы земле, так как высочайшее повеление о сожжении трупов по местам военных действий последовало только 26 ноября 1812 г.[544]544
  Российский государственный исторический архив, ф. 1286, оп.2, д.203, л.1.


[Закрыть]

Говоря о значении Тарутинского сражения в Отечественной войне 1812 г., следует отметить, что одержанная победа не принесла русской армии стратегических выгод. Отбросив отряд Мюрата, войска заняли прежнюю позицию в Тарутинском лагере, выдвинув вперед сильный авангард и наблюдательные посты казаков. Переход в наступление не входил в планы Кутузова, который продолжал занимать выжидательную позицию, в то время как стратегическая инициатива была оставлена в руках Наполеона. Вместе с тем, нападение на отряд Мюрата продемонстрировало готовность русской армии возобновить войну и заставило Наполеона приступить к исполнению намеченных им планов по оставлению Москвы. Поражение в Тарутинском сражении произвело неприятное впечатление на войска противника и способствовало поднятию морального духа русской армии. Впервые на главном театре военных действий войска одержали победу над крупными силами неприятеля, преследовали его, нанесли серьезный урон, взяли французского орла, значительное количество орудий, зарядных ящиков, обоза и военнопленных. Таким образом, Тарутинское сражение стало для русских войск символом скорой победы над противником, своеобразным прологом, за которым последовали гибель Великой армии и завершение Отечественной войны 1812 г.