Текст книги "Без имени (СИ)"

Автор книги: Виталина Кулишева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16.

За окном светит солнце. Его лучи пробираются под кожу, разнося по всему телу необычайное тепло. Сердце Дмитрия стучит прямо у меня под ладонью, и мне кажется, будто нет ничего прекраснее, чем находиться рядом с ним. Мне бы очень хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

Глаза Дмитрия закрыты, он крепко спит. Одна его рука покоится у меня на талии, а другая на спине, я не хочу будить его, поэтому осторожно выбираюсь из объятий. Одежда в беспорядке покоится на полу, мои щеки покрываются румянцем, когда я вспоминаю о прошлой ночи. Я подбираю рубашку Дмитрия и надеваю на свое обнаженное тело. Запах Безлицего окутывает меня воздушным облаком, и я моментально расслабляюсь.

Захожу в ванную комнату, осторожно закрывая за собой дверь. Мне бы хотелось вернуться в постель до того, как он проснется. Не уверена, что готова попрощаться с Дмитрием после того, как прошлый ночью мы перешли на новый уровень отношений.

Я включаю горячую воду и добавляю немного пены, пока ванная наполняется, нахожу в себе силы и смотрю в зеркало. Девушка, которую я вижу перед собой, координально отличается от той, что была два года назад. И дело вовсе не во времени. Воспоминания о событиях в Содержательном доме все еще живы в моей памяти, а так же я до сих пор помню, как мне было плохо после смерти сестры, предательства Алекса и Дмитрия, кто мной воспользовался. Сейчас, глядя на свое отражение: спутанные волосы, щеки, залитые румянцем, сияющие глаза, я могу сказать, что выгляжу гораздо лучше. Более счастливой. И все благодаря ему.

Убедившись, что вода достаточно теплая, я поворачиваю кран и выключаю ее. Неожиданно ручка двери двигается и дверь распахивается.

– Научись стучаться, я только что собиралась раздеться! – вскрикиваю я, когда Дмитрий врывается в комнату.

Его глаза метают молнии, а грудь тяжело вздымается, руки стиснуты в кулаки, он кажется напуганным. Лицо бледное, волосы взъерошены. Дмитрий выглядит так, словно немедленно кинется в бой.

– Что с тобой? – спрашиваю его, подходя ближе.

Он закрывает глаза, и я касаюсь пальцами его щеки, молчаливо умоляя его посмотреть на меня. Безлицый делает несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем открыть глаза и впиться в меня взглядом. Дмитрий опускает руки мне на талию и притягивает к себе.

– Хочу заметить, что ты так делаешь уже не в первый раз, – шепчет он, прижимаясь ко мне всем телом. Мне сразу же становится хорошо от его прикосновений.

– Как? – недоуменно качаю головой.

– Оставляешь меня, – немного отстраняюсь и хмурюсь, не совсем понимая, о чем он говорит. – Тогда в Содержательном доме после ночи, проведенной вместе, ты ушла, прежде чем я успел проснуться, а затем я увидел тебя только через несколько дней, когда ты пришла в себя после драки с Марго.

– Плохие были времена, – я стараюсь сделать так, чтобы мой голос звучал беззаботно, но ничего не выходит, горечь, что так глубоко засела внутри вырывается наружу со словами.

Дмитрий знает, что мне неприятно говорить о том, что произошло, он поднимает руку и проводит большим пальцем по моей нижней губе, успокаивая.

– Еще как, ведь затем ты исчезла на целых два года, – в его глазах есть что-то, чего прежде я не замечала или, возможно, не придавала особого значения.

– Я нравилась тебе?

Вопрос простой, но почему-то воздух от него становится тяжелее. Мой пульс подскакивает, дыхание учащается.

– Даже больше, чем я мог себе признаться, – слова так легко сходят с его губ, такое чувство, будто он давно хотел произнести это вслух, но никак не мог решиться.

Я приподнимаюсь на носках и легонько целую его в подбородок, затем шею. Дмитрий закрывает глаза, стон касается моих ушей, а затем он резко поднимает меня и прижимает к себе.

– Я собиралась принять ванну, поставь меня на место, – взвизгиваю, едва сдерживая смех, но Безлицый не слушается. Он все делает так, как хочет, и это заставляет мое сердце еще чаще пропускать удары.

– Значит, мы сделаем это вместе, – заявляет он, и ответная реакция не заставляет себя ждать, щеки моментально краснеют, но я сразу же отгоняю глупые мысли прочь. Он уже видел все, что можно, поэтому смущению здесь не место. Если он хочет повторения, получается, ему понравилось то, что он уже наблюдал.

Дмитрий подносит меня к ванной и опускает. Ноги погружаются в воду, и становится теплее. Он смотрит на меня снизу вверх, поскольку сейчас я стою, возвышаясь над ним, благодаря высоким ножкам у ванной. Безлицый не прикасается ко мне, а его взгляд говорит о том, что он не притронется до тех пор, пока я сама ему не позволю.

Мои руки скользят к пуговицам на рубашке, я, не спеша, расстегиваю каждую, стараясь унять дрожь. Дмитрий берет меня за кисти и отводит их в стороны, решая взять инициативу на себя.

– Пообещай, что не поступишь так, как было два года назад или как во время нападения Мятежников, когда ты последовала за преступником. Не сделаешь то, что было сегодня утром. Обещай, что не оставишь меня, – в его глазах мне хочется утонуть, я вижу в них мольбу и желание, прощение и боль. Я вижу в них то, что он скрывает от меня, скорее всего, потому что сам этого еще не осознал. Я вижу в его глазах любовь, которой не заслуживаю.

Последняя пуговица расстегнута, и рубашка скатывается вниз, обнажая мои плечи и грудь. Я позволяю ей упасть в воду, потому что сейчас ничего не имеет значения, кроме Дмитрия, просящего остаться с ним.

Я наклоняюсь к нему, и наши лбы соприкасаются. Я закрываю глаза и шепчу те слова, что он хочет услышать, слова, которые я хочу произнести.

– Обещаю.

Я лгу.

– С тобой все хорошо? – Дмитрий заглядывает мне в глаза, пытаясь определить, совру я или нет.

Я качаю головой, мне страшно. Мятежники не связывались со мной после нашей последней встречи, никаких новостей или предупреждений. Я до последнего надеялась, что они объявятся, поменяют свое решение, но когда сегодня утром открыла глаза, то осознала, что они позволят Безлицым казнить невинных людей.

– Хоть они и преступники, мне все же кажется, что неправильно поступать с ними таким образом, – признаюсь я.

Безлицый не находит слов, в данной ситуации лучше ничего не говорить. Мы несем ответственность за тех, чьи жизни рушим, а сейчас как раз именно такой момент. Кто-то связан с Мятежниками, а кто-то бунтовал, но ни те, ни другие не заслуживают смерти. По крайней мере, не такой. Быть обвиненном в предательстве неприятно, подобные заявления оставляют клеймо на целом роду.

– Я не хочу этого видеть, – мы поднимаемся по лестнице наверх.

На пролете выглядываю в окно. На улице очень много людей, здание окружено, но они собрались не для того, чтобы захватить Совет или спасти виновных. Первая казнь за столькие годы – достойное зрелище. Весь процесс будет транслироваться по всем каналам в прямом эфире, более того на территории временной тюрьмы установили огромный экран.

– Похоже, они с тобой не согласятся, – Дмитрий приобнимает меня за плечи и отводит в сторону.

Его присутствие успокаивает. Мне становится лучше от осознания того, что Безлицый против казни. Мы на одной стороне, но оба ничего не можем сделать.

На втором этаже мы очередной раз подвергаемся проверке: в порядке ли наши документы, при нас ли оружие. Уверена, что сегодня Элеонора проснулась с мыслью о том, как поймает Мятежников, которые придут выручать своих товарищей. Наверняка грезила о победе в этой холодной войне, представляла, как потратит вечер на празднование. Только мне известно, что после казни Совет подвергнется нападкам со стороны, а остальные Безлицые засомневаются в решениях моей матери. Я в очередной раз напоминаю себе, что близка к цели. Элеонора сама роет себе яму, а я лишь орудие, которое ей в этом помогает.

Охрана пропускает нас в комнату, откуда мы будем наблюдать за казнью. Зрителями будут Безлицые, присутствующие в Столице, судья и высокопоставленные лица. Судя по креслам народу будет немало. Мы с Дмитрием приходим самые первые и выбираем места в конце. Перед нами расстилаются ряды пустых сидений, я смотрю сквозь окно на кушетку.

– Мы будем наблюдать весь процесс отсюда, но никто, находящийся по ту сторону стекла, не сможет увидеть нас, – вводит в курс дела Дмитрий. – Им поочередно будут вводить смертельную инъекцию.

– Замечательно название, – бурчу я.

Стены обеих комнат белые ровно настолько, чтобы мне почудилось, словно мы находимся в лаборатории, в ожидании опытов, которое будут проводить над нами.

– Меня в дрожь бросает от всего этого.

– Не тебя одну, – признается Безлицый.

Я отрываю взгляд от кушетки и смотрю в его темные глаза, единственное, что выделяется на фоне всего белого безумия. Прежде чем кто-либо еще успевает войти Дмитрий, в успокаивающем жесте, целует меня в лоб.

Постепенно прибывают люди. Все их незнакомые лица смешиваются, не могу сказать с уверенностью, что видела их когда-то и что увижу вновь. Алекс и Марго заходят в месте, на них, как и на нас, парадная военная форма, он решают остаться в тени и садятся на наш ряд, но в противоположном углу. Благодаря присутствию Дмитрия я сразу же о них забываю.

В комнату для казни несколько раз заходят служащие. Сначала проверяют все ли на месте и готово, а затем работают ли камеры. Когда дверь открывается и входит Элеонора, у меня перехватывает дыхание. Она приветствует всех собравшихся. Безлицая скидает короткий взгляд в нашу сторону, удостовериваясь, что мы пришли. Несмотря на то, что ее лицо, как всегда, не выражает никаких эмоций, огонек в глазах дает понять, что она наслаждается происходящим.

Элеонора садится за стол перед окном и велит в микрофон, чтобы охрана заводила преступника. Дверь открывается и входит врач, за ним следует мужчина в голубых штанах и такой же футболке, если бы его руки не были скованы наручниками, я бы решила, что он помощник доктора. Охранник приказывает ему лечь на кушетку, пока врач разбирается с препаратами.

В это время Элеонора еще раз зачитывает приговор и спрашивает, не хотел бы обвиняемый сказать что-то в последний раз. Вместо ответа, он отрицательно качает головой. Меня вводит в ступор такая покорность.

– Я бы не смогла так, – говорю я, глядя на мужчину сквозь стекло. Его глаза ничего не выражают, словно он находится в другом месте. Он не сопротивляется, вместо того, чтобы бороться, он делает так, как ему велят.

Ляг. Он ложится.

Протяни руки. Он вытягивает их вперед.

Его привязывают. Он молчит.

В него тыкают иглами. Ни звука.

– Как?

– Если бы мы поменялись местами сейчас, и меня бы вели на казнь, думаю, я бы дралась. Смириться, значит, остаться ни с чем.

– У него и так ничего нет, какие бы Элеонора не строила фантазии, мы оба знаем, что за ними никто не придет, готов поспорить, что и им это известно, – Дмитрий кивает на мужчину. – Есть всего лишь три вещи, которые способны спасти: надежда, вера и любовь. Надежда умирает последней, а если он не сопротивляется, значит, и от нее ничего не осталось, – мне становится не по себе, ведь Дмитрий прав.

Врач вводит хлорид калия. Он не двигается.

Ни криков, ни стонов, ни каких признаков жизни.

Рука Дмитрия находит мою и сжимает, так он говорит, что рядом.

Его сердце останавливается.

Глава 17.

Слова Джеминг преследуют меня даже во сне. Он не уверен, что им удастся захватить власть. Мятежники настроены на борьбу, их боевой дух невозможно сломить страхом. Как бы Джеминг не пытался скрыть сомнения за красивыми речами, известно, что он все еще мне не доверяет. Вчера ночью, когда мы виделись в последний раз, он кинул мне в след такую фразу: «Если не знаешь, какую сторону принять, останови выбор на той, что близка твоему сердцу». Должно быть он полагал, это даст мне финальный толчок к предательству Совета, будто моя заветная мечта сбудется, когда с Безлицыми поступят так, как они этого заслуживают. Возможно, несколько месяцев назад, так и было, но сейчас я не уверена.

Я по-прежнему считаю их монстрами лишь с той разницей, что сейчас мне известно: под масками хладнокровия, жестокости и двуличия скрываются люди. У них нет сверхспособностей, они не умеют читать мысли людей, а если посмотришь им в глаза, то не превратишься в камень. Все байки, которые ребята травят в школе, или родители пугают непослушных детей, остаются всего лишь сказками. Выдумкой.

С обложек газет нам улыбаются своими ровными, вставными зубами Голоса. Их выступления на митингах и шествиях западают в душу, а встречи с ведущими новостных передач по телевидению заставляют нас прилипнуть к экрану. Совет приказывает, что те должны донести до людей, и пока Голоса толкают речь о Великой победе и каким трудом нашим предкам удалось построить новый мир на руинах старого, Безлицые, сливаются с толпой, притворяясь ее частью.

Совет выработал свой план, выполняя пункты которого, всего его члены остаются в безопасности, а система работает без изъянов, вычисляя шпионов на скорую руку. Я не знаю, какова политика Мятежников и во что превратятся резервации, если те захватят власть, но в чем я действительно не сомневаюсь, так в том, что тактика сопротивления никогда не сможет сравниться со стратегией Безлицых.

Одно название вселяет страх, но правда в том, что только в нем и заключается их сила, они уязвимы. Преимущество Совета в тайне их имен, но поскольку мне известен этот секрет, то для меня они безоружны.

Дмитрий настаивает на том, чтобы провести последнюю ночь перед нашей свадьбой в разных комнатах. Он аргументирует это тем, что, мол, ожидание сделает первую брачную ночь незабываемой, если бы он только знал насколько прав.

– Зачем терять время?

Безлицых стоит в дверях, готовый в любой момент удалиться. Я готовилась ко сну перед его приходом, поэтому мое прозрачное шелковое платье настаивает на том, чтобы он остался, как бы одновременно намекая: глаз мы сегодня не сомкнем.

– Я просто хочу, чтобы завтра все прошло отлично. Наша свадьба, твое посвящение в Безлицые, – его слова звучат не так уверенно, когда я приближаюсь и обвиваю руки вокруг его шеи.

Он думает, что завтра у нас будет время, но на самом деле вечером Мятежники планируют захватить резиденцию. Эта ночь последняя. Слезы вот-вот хлынут у меня из глаз, чтобы Дмитрий ничего не заметил, я прижимаюсь щекой к его груди.

– Это неважно. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной сегодня, завтра, каждый день, – я пытаюсь убедить себя, что специально лгу Дмитрию, но ком в горле говорит об обратном, если я кого и обманываю, то только саму себя, – представь, что перед тобой лежит нож и пистолет, что ты возьмешь?

– Нож, – не раздумывая, отвечает Дмитрий.

– А если тебе не нужно выбирать?

Безлицый берет меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Мои ноги подкашиваются от этого всезнающего взгляда. Дмитрий проводит большим пальцем по моим губам, затем его рука опускается ниже, он спускает лямку платья с моего плеча.

– Ты права, зачем ждать, когда можно взять то, что хочешь, прямо сейчас.

Следующее утро я встречаю в одиночестве. На прикроватной тумбочке лежит записка от Дмитрия. «Сегодня у одних знакомых неудачников состоится свадьба, где будет много незнакомцев. Может, сбежим?». В голове звучит его голос, вызывающий у меня улыбку.

В этом он прав, на свадьбе будет много гостей, не представляю, как такое событие может остаться незамеченным. Элеонора созвала не только Совет, но и всевозможных чиновников резервации. Сложно вообразить, что было сказано в свадебном приглашении.

Тем не менее все сливки общества начали прибывать еще вчера. Комнаты в открытой для посещения части резиденции переполнены, если я не буду следовать согласно плану, последующие дни у поваров и горничных могут превратиться в сущий ад.

Спустя час ко мне в комнату врывается Софья. Вид у нее небрежный, под глазами круги от недосыпа, а волосы, забранные в пучок на затылке, торчат во все стороны.

– Госпожа Гриневская, ваша мать немедленно ждет вас в своем кабинете, – говорит она без присущей ей надменности. – Если вы не хотите разделить завтрак вместе с гостями, я могла бы принести его сюда сразу после встречи.

– Будь так добра, – отвечаю в ее манере.

Она кивает и разворачивается к двери, чтобы уйти. До меня доходит ее фырканье.

Я расчесываю волосы и собираю их в хвост. Поскольку резиденция полна незнакомцев, я останавливаю выбор на бежевой рубашке в тон к туфлям лодочкам и темных брюках. В шкафу много красивой одежды, которая сильно отличается по стилю. Военная форма, спортивные штаны и футболки для тренировок, элегантные платья и строгие юбки. Видно, что гардероб подбирала Элеонора. Даже свадебное платье сшито по ее приказу, соответственно ее вкусу.

Мне нисколько не жалко оставлять вещи, которые принадлежат кому-то другому. Сегодня ночью я сбегу из этого места. Я тайно сняла номер в гостинице, подкупила водителя, кто отвезет меня туда, запаслась непримечательной одеждой и деньгами на первое время. Надеюсь, революция не заставит себя ждать, и когда Мятежники придут к власти, мир станет другим.

Элеонора ждет меня вместе с Голосом. Он встает, когда я вхожу, и протягивает руку.

– Лев Бориев, – представляется он.

– Я смотрю новости и знаю, кто вы, – пожимаю ему руку в ответ.

Приятной внешности мужчина средних лет. Высокий, подтянутый, загорелый, словно сутками лежит на пляже, греясь на солнце. Его глаза сверкают, когда он смотрит на меня. Оценивает. Я вспоминаю все новостные передачи с его участием, которые смотрела, будучи обычной девчонкой. Он всегда говорит о единстве народов и любви к своей Родине. Вечно скалит свои огромные акульи зубы в фальшивой улыбке. Всего лишь Голос, человек, который должен преподнести события обычным людям в том свете, которые хотят Безлицые.

– Евгения, сядь, пожалуйста, нам нужно поговорить, – одного взгляда Элеоноры хватает, чтобы я не задавала вопросов, а молча, повиновалась.

Вместо ее кресла, я представляю трон. Королева поддается вперед, опираясь локтями на письменный стон, и скрещивает руки.

– Только что мы с Львом обсуждали дальнейшую стратегию, – обращается она ко мне.

Я вопросительно приподнимаю бровь, не решаясь перебить ее вопросом. Мужчина прочищает горло, он ерзает в кресле, поправляя галстук на шее.

– Видишь ли, влияние Совета с каждым годом ослабевает, – вступает между нами Голос, он ищет мой взгляд, чтобы установить контакт, – за последние пять лет было устроено рекордное количество провокаций со стороны Мятежников. Люди перестают верить, что Совет на самом деле существует, потому что никто не знает его членов в лицо. Согласись, странно бояться людей, которых, возможно, нет на планете, – Лев говорит, как присуще настоящей публичной личности. Лаконично, убедительно, без какого-либо давления. Отличный психолог.

– Тактика запугивания – единственное, что держит Совет на плаву, – говорю откровенно, глядя матери в глаза. – Неудивительно, что Безлицые теряют свое влияние, хотите оставаться на вершине, покажите себя.

Уголки губ на ее лице приподнимаются вверх.

– Для этого мы здесь и собрались. Я хочу раскрыть нас.

– Разве это возможно? Как на это отреагируют остальные Безлицые? Не думаю, что они пойдут на это.

– Согласно моему плану мы уничтожим Совет, а поскольку никто нас не знает, проблем не должно возникнуть. Мы, по-прежнему, будем стоять во главе, но открыто заявим о себе. Люди не узнают, что мы Безлицые, в их глазах мы станем спасителями.

– Хотите попробовать что-то новое, отказаться от тирании?

Лев издает смешок.

– Евгения, тебе следует читать побольше книг, тогда ты будешь знать, что политика Совета не имеет ничего общего с тиранией, а вот насчет деспотии, я бы задумался.

– Смысл от этого не меняется. Так, почему вы рассказываете об этом мне? Разве не стоит поделиться планами с Безлицыми?

Элеонора на мгновение задумывается, а затем выпаливает то, чего вполне можно от нее ожидать.

– Я хочу, чтобы ты высказала эту идею. Была, так сказать, ее инициатором.

Как это похоже на мою мать. Хочет прикрыться мною. Если я выскажу эту идею, а Совет ее не поддержит, все шишки достанутся мне. Так или иначе, именно на такой расклад она рассчитывает в случае провала. Разумеется, сегодня могу соглашаться на что угодно, мне это ничего не стоит, все равно планы Элеоноры не воплотятся в жизнь, после этой ночи.

Ее эгоизм еще раз доказывает, что я сделала правильный выбор, когда приняла сторону противника.ьЯ делаю вид, что взвешиваю все плюсы и минусы. Не хочу сразу соглашаться, иначе у нее могут закрасться сомнения.

– А если никто меня не поддержит, я буду выглядеть глупо.

– Поэтому я позвала Льва, мы с ним разработали план, хотим, чтобы ты приняла в нем участие, – она кидает взгляд на сидящего рядом мужчину. – Если ты согласишься, он подготовит тебя для выступления перед Советом с предложением.

– И сколько у меня будет времени?

– Разумеется, тебе не придется об этом думать сегодня, – подает голос Лев. – Кстати, прими мои соболезнования, брак сама по себе штука непростая, а с нелюбимым, и вовсе, непосильная ноша.

Должно быть, мое лицо приобретает странное выражение, поскольку мужчина тут же исправляется.

– Прошу прощения, не знал, что все по обоюдному согласию, – он даже не пытается скрыть удивление в голосе, – редкость в наши дни.

Я оставляю без внимания его замечание, перевожу взгляд на Элеонору. Ее глаза светятся, она наверняка думает, что затея удалась. По крайней мере, мое согласие уже у нее в кармане.

– Безлицые останутся в Столице еще на некоторое время, поэтому, сегодня ты можешь позволить себе расслабиться.

– Отлично, – говорю я, поднимаясь с кресло. – Было приятно с вами познакомиться, – обращаюсь к Голосу, – мне пора идти, слишком много дел.

Элеонора приподнимается в попытке задержать меня.

– Так, я могу расценивать твой побег за согласие?

Когда она произносит слово побег у меня все внутри переворачивается. Конечно же, она говорит о том, что сейчас я сбегаю из ее кабинета, а не о моей запланированной ночной вылазке.

– Я сделаю так, как вы оба сочтете нужным.

Прямо перед собой я вижу красивую девушку. Она не похожа на ту, что я привыкла видеть в зеркале. Вместо привычного хвоста, волосы завиты и спадают волнами на оголенные плечи. Платье с завышенной талией и расклешенной длинной юбкой. Верх свадебного наряда сделан из тяжелой ткани, а юбка из струящегося материала. Из-за удачно подобранной вышивки и выреза декольте бюст кажется пышнее. Платье идеально сидит, в некоторой степени я даже благодарна, что Элеонора выбирала фасон и ткань, сама бы я не сотворила ничего подобного. В нем я чувствую себя торжественно, в животе порхают бабочки. Волнение кружит голову. Создается впечатление, будто это один из самых счастливых дней моей жизни, когда я выхожу замуж за человека, которого люблю.

Только это неправда. Я не влюблена в Дмитрия, мысленно повторяю себе, и никогда не была. Бесспорно, меня к нему тянет, а поскольку это взаимно, то притяжение только усиливается. Он хорошо относится ко мне, думаю, в этом причина той слабости, что я испытываю каждый раз, когда нахожусь с ним наедине. Необходимость найти в нем защитника, которого у меня никогда не было.

Чтобы как-то отвлечься, я прокручиваю у себя в голове план действий. Ничего особенного мне делать не придется, главное незаметно покинуть резиденцию до того, как на нее нападут Мятежники. От меня требовалось провести их в здание мимо охраны. Показав им путь, через который мы с Алексом пробирались, чтобы вытащить его брата из заключения, я выполнила свою часть сделки.

– Сделай лицо попроще, – ядовитый голос Марго нарушает спокойствие, которого я с трудом добилась.

Я отворачиваюсь от зеркала и вижу ее, стоящую в дверях моей комнаты. На Марго красное ассиметричное платье, обтягивающее так, что видно даже места, которые не стоит выделять. Признаться, сидит оно отлично, хотя слишком откровенное, несмотря на его длину в пол. Волосы забраны на затылке, в ушах огромные серебряные серьги капельки. Когда я вижу ее в таком наряде, то невольно вспоминаю Содержательный дом. Не верится, что передо мной стоит одна и та же девушка. Пусть гости созваны на нашу свадьбу с Дмитрием, она не упустит возможности выглядеть, вести себя и казаться лучше.

Она говорит, что мне следует спускаться вниз, так как все готово к началу церемонии. На удивление Марго ждет, пока я надену туфли, а затем вместе со мной покидает комнату.

Мы спускаемся по лестнице, и я держусь за перила, стараясь не идти впереди Марго. Меня терзают сомнения, не хочу подарить ей прекрасную возможность сломать мне шею, скинув с лестницы. Преодолев пролет, я останавливаюсь.

– Что? – Марго вопросительно приподнимает бровь.

– У тебя кричащее платье, – на мои слова она фыркает.

– И о чем, по-твоему, оно взывает?

– О многом: ярости, внимании, страстном желании, – я смело смотрю в ее глаза, произнося то, что так давно хотела, – оно просит настоящей любви, которой ты никогда не получишь.

Поскольку это последний день, когда я ее вижу, то могу себе позволить высказать все, что накопилось.

– Можешь хоть все внимание на себя перетянуть неважно каким-либо способом, все равно того, кто мне нужен, ты отнять не сможешь. Не в этот раз.

Марго сжимает губы в тонкую линию, на ее лбу выступают морщины, прежде чем она успевает что-то сказать, я пересекаю зал и заворачиваю за угол, где с маленьким свадебным букетом меня ждет Дмитрий.

Гостей огромное количество, даже не хочу знать, кто все эти люди. В зале, где будет проходить церемония, царит сущий беспорядок. Несмотря на то, что двери открыты, а жених стоит прямо перед ними, никто не обращает на нас внимания. Все заняты разговорами.

Как по мне, так это даже к лучшему.

– Я уже решил, что моя невеста перешла в статус беглянки, – ухмыляется Дмитрий.

У меня встает ком в горле, а колени подкашиваются. Я натянуто улыбаюсь, чтобы скрыть свое волнение. Если бы он только знал...

Он дарит мне цветы, как только я приближаюсь.

– Небольшое опоздание простительно, без нас церемония не начнется.

– Ты прекрасно выглядишь, – Дмитрий наклоняется и шепчет мне на ухо. – Не могу дождаться, когда сниму с тебя это платье.

Возможно, из-за слишком сильного волнения у меня кружится голова, а слезы вот-вот хлынут из глаз.

– Не будем торопить время, – говорю я, глядя в его темные глаза, полные любви, которой я, как и Марго, не заслуживаю. – Я хочу запомнить этот день надолго.

– У нас впереди еще много дней, которые будут гораздо лучше, чем сегодня, – Дмитрий приобнимает меня за талию, и мы ступаем вперед, когда раздается свадебный марш, который для меня звучит, как безутешный плач.

Что мне известно о времени? Существует общеизвестный факт, когда ты хочешь, чтобы оно шло немного быстрее, вместо этого время медленно бредет в нужную сторону, но, когда ты желаешь остановить его, оно проносится мимо со скоростью света. В целом, мы не можем точно утверждать, что это происходит специально, но для себя я решила, что время – избалованное дитя, которое делает все наоборот, когда его о чем-то просят.

Церемония проходит без запинок, разве что на вопрос беру ли я Дмитрия в законные мужья, мое "да" звучит страдальчески. Но мне сопутствует удача, и никто ничего не замечает.

К моему удивлению на банкете вполне сносно. Гости веселятся как в последний раз. За исключением Безлицых и некоторых известных Голосов, которых постоянно показывают по новостям, всех этих людей я вижу впервые. Они не дают передохнуть, каждый хочет подойти и лично поздравить молодоженов.

– Почему мне кажется, что ты чем-то расстроена? – мы с Дмитрием сидим за отдельным столом у всех на виду. Он потягивает шампанское, когда я не могу даже притронуться к еде. Мне кажется, что меня вот-вот вывернет наизнанку.

Как я могу радоваться, когда через час здесь появятся Мятежники, и скорее всего ты не доживешь до завтрашнего дня, хочу закричать я, но вместо этого лишь пожимаю плечами:

– Слишком устала, непривычно быть объектом повышенного внимания.

Дмитрий разворачивается ко мне лицом и берет за руку.

– Не обманывай меня, что-то случилось? Ты можешь довериться мне, – от его слов мне становится только хуже. Почему он не может быть мерзавцем, которого я могла бы оставить без зазрения совести?

– Я просто вспомнила своего отца, – сама дивлюсь, как только у меня язык поворачивается непросто говорить неправду, а врать о своей семье. Я не забываю о родных ни на день, разве, что сегодня ни о ком другом, как о Дмитрии я думать не могу. – Знаешь, он ведь хотел выдать меня замуж. Не по любви разумеется.

Дмитрий внимательно слушает, он смотрит на меня так, будто мы одни в этом огромном зале.

– Я ненавидела его за это, не могла себе представить, что выйду замуж за нелюбимого, а сейчас, когда мое желание исполнилось, его нет рядом, – это не совсем ложь, я говорю искренне, с одной лишь разницей, что сейчас меня расстраивает не только воспоминание об отце.

Дмитрий сжимает мою руку, привлекая к себе внимание, я заглядываю в глаза, полные сострадания. Ничего подобного от него я не заслужила, через какие-то шестьдесят минут он это осознает. В глазах стоят слезы, но я выдавливаю из себя улыбку. Мне пора уходить, но прежде чем я это сделаю, хочу в последний раз потанцевать с Дмитрием.

– Не хочу запомнить этот вечер таким грустным. Эту унылую толпу пора научить, как нужно веселиться, – говорю я, скрывая коротким смешком готовый сорваться на крик голос.

Мой муж берет меня за руку, помогая подняться. Вместе мы направляемся к центру зала. Дмитрий кладет руки мне на талию, а я обвиваю его шею. Танец, которому суждено стать последним. Мы двигаемся медленно, словно остались одни на всей планете. Я не свожу взгляда с его лица. Хочу запомнить каждую деталь.

Когда я смотрю в его глаза, мне становится не по себе. Они будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь без всяких сомнений.

– У меня кружится голова, мне нужно подышать свежим воздухом, – шепчу ему на ухо.

– Мы можем выйти, пойдем, – Дмитрий тянет меня за руку, мы выбираемся из толпы, но вместо того, чтобы идти вместе, я останавливаю его.

– Мне нужно побыть одной, не переживай, я вернусь через пять минут, – какая наглая ложь.

Я нежно целую его в щеку

– Я буду ждать тебя за нашим столом, – видимо моя утешительная улыбка сработала, и Дмитрий успокаивается.

Он разворачивается, и я смотрю, как он отдаляется. Ему неизвестно, что ни через пять, ни через двадцать минут, я не вернусь, а когда здесь появятся Мятежники, он поймет, что я использовала его. Возненавидит меня, но больше всего будет обвинять себя в том, что доверился мне, а я не оправдала его ожиданий. Дмитрий будет чувствовать себя преданным, обманутым, брошенным, таким, какой я помню себя после того, как узнала правду об Алексе. Заслужил ли он такого обращения? Только не от меня.