Текст книги "Без имени (СИ)"
Автор книги: Виталина Кулишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Кулишева Виталина
Без имени
КУЛИШЕВА ВИТАЛИНА
"БЕЗ ИМЕНИ"
Аннотация
Спустя два года изнурительных тренировок и учений рядовой Евгения Гриневская выпускается из Лагеря выживания для военнослужащих. Ее больше не пугают строгие правила и жестокие сержанты. По выпуску из Лагеря девушка попадает в Столицу. На неё у главы Совета Безлицых большие планы. Она больше не маленькая девочка, потерявшая всю семью, Евгения сделает все, чтобы отомстить за смерть близких, даже если придется жить в одном доме со своим врагом.
Пролог
Все началось внезапно. Смерти, предательства, нападения. Мне словно перекрыли жизненную энергию: не чувствую ничего, кроме ужасной усталости. Даже страха.
Я открываю глаза и понимаю, что тяжелый груз, придавивший сердце, становится легче. В это мгновение приходит осознание того, почему я больше не боюсь: у меня все отняли.
Мне нечего и некого терять.
Моего отца?
Сестру?
Или друзей?
У меня больше нет никого.
Я устала настолько, что чувствовать боль от потери становится невыносимо, словно огромную, кровоточащую рану, посыпали солью. Не хочу об этом думать. Мотаю головой. Желаю забыться хоть на мгновение, перестать видеть во снах кровь и мертвых близких. Пытаюсь отвлечься, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. На какое-то время это помогает, а потом я смотрю в окно.
Поезд мчится в Северную резервацию со скоростью света. Мы сели на поезд приблизительно минут сорок назад, но мне кажется, что я полжизни сижу в этом чертовом купе, запертая Дмитрием снаружи. Рада, что его нет рядом. А так же и тому, что меня закрыли, ведь моей первой мыслью, когда мы поднялись на поезд, было безумство. Я хотела умереть. Не знаю, как бы мне это удалось сделать. Может, ударила бы или толкнула Дмитрия, побежала, открыла дверь в тамбуре и прыгнула, когда бы поезд был на ходу. Или пролезла бы в окно, или разбила бы его, что маловероятно.
Я не обдумывала детали, просто поняла, что хочу положить конец этой истории. Но Дмитрий, словно в голову ко мне влез, держался рядом, а потом просто затолкнул в купе и запер дверь с другой стороны.
От Содержательного дома до Пограничного пункта примерно час езды. Мы проедем пункт, а потом направимся в Столицу. Так я предполагаю.
Ковыряю лак на ногтях, чтобы отвлечься.
Щелчок.
Дмитрий открывает дверь и вваливается в купе.
– Я могла бы быть не одна или раздета, – говорю, не отрывая взгляда от ногтей.
Он фыркает.
– Вряд ли. Ведь я тебя запирал.
– Просто к сведению: я принадлежу тебе, так сказала Элеонора, но, пожалуйста, научись уважать мое личное пространство. Хотя бы стучись, – поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.
Лицо Дмитрия непроницаемо, такое чувство, будто он меня совсем не слушает. Скорее всего, так и есть.
– Зачем пришел? Мы еще не в Столице, рано меня забирать.
– Сегодня ты не доедешь до Столицы, – говорит Дмитрий.
Мои руки невольно сжимаются в кулаки, ком встает в горле.
– Ты умрешь на Пограничном пункте, – его голос звучит зловеще.
Внезапно меня охватывает паника. Странно. Разве не этого я хотела полчаса назад?
Ошарашенная таким поворотом, я вскакиваю и набрасываюсь на Дмитрия. Конечно, я не умею драться, у меня мало сил, слабые мышцы, не знаю абсолютно никаких боевых приемов. Поэтому Дмитрий ловит мой кулак на половине пути со скучающим выражением лица.
Кровь вскипает в жилах, я хочу закричать, взгляд Дмитрия падает на мои губы, и он в мгновение разворачивает меня к себе спиной, заламывает руку за спину, а другой затыкает мне рот.
– Дура, – ругается он. – Умрешь официально, по бумагам. Тебе просто дадут новое имя и досье. Жизнь с чистого листа.
Меня тошнит от запаха его одеколона. А может и от него самого. Вероятно, Дмитрий забыл, чем мы занимались с ним в Содержательном доме, а вот я – нет. Помню даже капельки пота, выступающие на его лбу, прерывистое дыхание и вкус губ. От воспоминаний мне становится не по себе. Ненавижу его. Их всех.
Дмитрий все еще держит меня тесно прижатой к нему и затыкает рот. Он мне противен, и я знаю, что тоже ему неприятна.
Дергаюсь, но он не отпускает, ждет, пока я успокоюсь. Это злит, поэтому, как только мне удается, я кусаю его, чтобы он отстал.
Дмитрий дергается и выпускает мою руку из захвата. Он потирает красные пальцы от укуса, но не произносит ни звука, как будто это всего лишь комариный укус.
– Зачем? – гаркаю на него, сверля глазами.
– Элеонора хочет, чтобы ты стала одной из нас, а как ты можешь быть Безлицей, если такая слабая? Нужно научиться бороться, ты ведь не собираешься кусать врагов до смерти? – ехидничает Безлицый. Его глаза сужаются, а мои щеки вспыхивают.
– Как смена имени поможет мне стать одной из вас? – скрещиваю руки на груди.
Глаза Дмитрия округляются, ему не нравится возиться со мной, чувствую напряжение в воздухе.
– Для начала, там, куда мы тебя отправим с новым именем и новой биографией, из тебя не сделают котлету. Лагерь выживания в основном состоит из солдат Северной и Восточной резерваций. Людей с Запада ты там редко увидишь. Если хоть немного знаешь историю, должна понимать почему.
Западная резервация – самая бедная, разоренная и самая бесполезная. Никто не любит Западную резервацию и людей, живущих там. Ведь, как известно, Великую войну начали именно страны Запада, в результате чего, почти все погибли.
Мне становится любопытно, как же тогда Элеонора может стоять во главе Совета, если сама родом из трущоб.
Хотя это только мое предположение, что моя мать выросла на Западе, кто её знает. Она – сумасшедший убийца, может, родилась на другой планете?
Я киваю Дмитрию.
– И надолго вы сдадите меня в Лагерь выживания под фальшивым именем и родословной?
Он ухмыляется.
– До тех пор, пока не наберешься ума, – Дмитрий разворачивается и выходит из купе, закрывая за собой дверь.
Щелчок.
– Могу я хотя бы узнать своё новое имя? – повышаю голос, чтобы он услышал меня.
Дмитрий прочищает горло.
– Евгения Гриневская, – только и говорит он, а потом я слышу его удаляющиеся шаги.
Евгения.
Значит, благородная.
Они надеются, что я такой стану?
Глава 1.
2 года спустя.
Я люблю тренировки. Они помогают забыться: ты бьешь кого-то – и появляется чувство воодушевления; тебя бьет кто-то – и ты думаешь о ненависти.
В течение двух лет я училась контролировать себя и свое тело, и сейчас могу похвастаться тем, что стану отличной Безлицей. У меня есть силы, потенциал и желание, – так я говорю на экзаменах. Обычно офицеры довольно качают головами, они просто не знают, о каком желании я говорю.
Возглавить Совет? – нет.
Избавляться от Мятежников и устранять проблемы? – определенно, нет.
Быть частью армии и охранять Безлицых? – скорее наоборот.
Знаете, есть такое выражение "пригреть змею на груди". Я устала бояться, теперь мы поменяемся местами. Отныне, я та самая змея.
Бью по груше в спортивном зале. До финального испытания два с половиной часа. Здесь в Лагере выживания правила простые: долгие двенадцать месяцев тебя учат драться, управляться с огнестрельным и холодным оружием, делают из тебя патриота, заставляя зазубривать цитаты всяких военноначальников, которые уже давным-давно покинули этот мир, а в конце по каждому предмету проходит обязательный экзамен.
Сегодня последний день, когда у меня есть возможность не упасть лицом в грязь. Ведь я одна из тех неудачников, которые не прошли финальное испытание в прошлом году. Нас шестеро рядовых, сержанты и другие новобранцы считают нас трусами, потому что завали финальное испытание и не выпустились из Лагеря выживания, нас, вроде как на второй год оставили учиться.
Но сегодня я намереваюсь покончить с этим.
Я бью по груше, представляя на ее месте собственную мать. Даже не слышу, как ко мне подходит девушка, до тех пор, пока она не прочищает горло, чтобы привлечь мое внимание.
– Рада видеть тебя, Гриневская. Готова и в этом выпуске облажаться? – обращается ко мне Диана, выпускница прошлого года.
Мы с этой девушкой никогда не ладили. Ее проблема в том, что она считает себя лучше всех. Мания величия рождается из неуверенности в себе.
Диану можно назвать привлекательной девушкой, у нее черные, как смоль волосы, узкие карие глаза, вытянутое лицо, смуглая кожа. Она довольно высокая, у нее длинные ноги и спортивное телосложение. Единственный изъян во внешности Дианы это отсутствие переднего зуба.
Однажды на тренировках мы с ней повздорили. Она меня тогда сильно отделала, после драки я ходила вся синяя еще месяц, мне повезло, что Диана ничего мне не сломала. Правда, я выбила ей зуб, так что можно сказать, что мы квиты.
– А ты готова распрощаться еще с одним зубом?
– Даже если в этом году ты сумеешь пройти финальное испытание, все равно мимо меня в Столице не пройдешь, – ухмыляется Диана. Девушка стряхивает невидимую пыль со своего кителя, гордо заявляя, – я одна из лучших сержантов батальона, поэтому мне поручили сопровождать Совет на сегодняшнем испытании. Буду издеваться над новыми рядовыми, устрою им сладкую жизнь. Надеюсь, и тебя встретить в своей роте.
– Знаешь, это какой-то нездоровый интерес к пыткам. Тебе бы лучше не служить в армии, а отправиться в Чистилище, я слышала, там есть Содержательный дом, где работают шлюхи, ты бы со своими склонностями ко всяким извращениям там пригодилась, – говорю я, стараясь держаться как можно увереннее.
Улыбка сползает с лица девушки. В ее глазах загораются огоньки злости, мне это нравится, но я должна быть осторожнее, поэтому добавляю:
– Ты можешь сколько угодно пытаться мне досадить, но знай, я тебя не боюсь, – последний удар по груше, вытираюсь полотенцем и делаю глоток воды, – мне пора. Нужно подготовиться к испытанию.
Поворачиваюсь спиной к девушке, чтобы удалиться, но она не дает так просто уйти. Ее голос пропитан ядом, она прыщет им, словно змея.
– Маргарита говорила правду насчет тебя.
Это заставляет меня остановиться.
– Никого не знаю с подобным именем, – я сглатываю, чувствуя горечь во рту. Надеюсь, Диана не заметила волнение, пошатнувшее уверенность.
Марго. Конечно же, я знаю убийцу моей сестры. Но меня похоронили в Чистилище, никто не знает мое прошлое, им известна ли придуманная Безлицыми история. Выдуманная, новая я.
Полное имя: Гриневская Евгения Витальевна.
Дата рождения: 15 декабря 2097 года.
Место рождения: Северная резервация. Город ╧6 (бывш.Новосибирск).
Образование: Закончила СГШГ╧12
Семейное положение: Помолвлена.
И еще черно-белая фотография.
Так начинается мое досье, а дальше идет информация о моих родителях, об успехах в гимназии, о будущем муже.
И хотя я никогда не была в Городе ╧6, не видела своих ненастоящих родителей и не сдавала экзаменов на отличные отметки в гимназии, то две вещи в целом досье были правдой: моя дата рождения и то, что моим женихом был Дмитрий Волков.
– Капитан Маргарита Орлова, – уточняет Диана. – Сегодня я слышала, как она говорила о тебе с одним из членов Совета, – Диана довольно ухмыляется, мне хочется стереть эту ухмылку с ее лица. – В прошлом году она была здесь, это ведь она рассказывала нам правила финального испытания. Разве ты не помнишь? Она сказала, что видела тебя и скорее всего, в этом году ты вновь провалишься. Знаешь, почему она так думает?
Знаю, но ничего не говорю.
– Если ты трус по природе, то ничто не способно тебя изменить, – Диана не дожидается ответа. Девушка медленно разворачивается на каблуках и удаляется.
Я сжимаю руки в кулаки. Старая Ева была недостаточно сильной и смелой, чтобы спасти свою семью и себя, поэтому сейчас я сделаю все, чтобы эта история не повторилась. Я уничтожу Совет Безлицых, чтобы они никому больше не смогли причинить боли, даже если мне это будет стоить жизни.
1 год назад
Я слышу все: тиканье часов, неровное дыхание рядовых, крики и удары. Слышу стуки своего сердца. Оно бежит, торопится, жаждет вырваться из груди. Руки дрожат, стискиваю их в кулаки. Я должна быть сильной, быть храброй. Осталось еще одно испытание. После него я выберусь из Лагеря и попаду в Столицу, отомщу Безлицым.
Громкий гудок из колонок прерывает мысли:
– Рядовой Евгения Гриневская, – доносится женский голос, – пройдите в зал.
Еще гудок. Отворяется большая металлическая дверь. Я набираю в легкие побольше воздуха и встаю с кушетки. Не знаю, что ждет меня внутри, но обратно вряд ли выйду через эту дверь. Нас лишь вызывают на испытание. Снова и снова, но ни один из рядовых до сих пор не вернулся.
Я прохожу вперед, не оглядываясь. Дверь за мной с грохотом закрывается. В конце коридора находится еще одна, стеклянная. Сквозь нее проходит свет. Тишина кажется оглушительной. Я стискиваю руки в кулаки, делаю глубокий вдох и шепчу себе под нос:
– Давай, вперед, у тебя получится.
Я иду на свет, стеклянные двери разъезжаются в стороны. За ними огромный куполообразный зал, на стенах висит разного вида оружие. Прямо над ножами и топорами каменные стены сменяются зеркалами, но это непросто зеркала, я точно знаю, что по ту сторону стекла кто-то есть, и он наблюдает. Чувствую на себе взгляды. Пол заляпан кровью, это вызывает дрожь.
На противоположной стороне зала находятся три двери. Одна из них распахивается и ко мне быстрым шагом устремляется фигура. Девушка в военной форме, как у меня. На ней штаны, портупея с золотой бляхой, китель, а на погонах по четыре звезды. По званию она капитан. В одной руке девушка держит планшет с бумагами, в другой рацию.
– Рядовой Гриневская, – говорит она, прищурившись.
– Здравия желаю, товарищ капитан, – отдаю воинское приветствие.
Марго ехидно улыбается, мне кажется, она стала еще привлекательнее, чем была. Эта мысль вызывает укол зависти.
Я не видела ее с тех пор, как меня отправили в Лагерь выживания. И, признаюсь, была рада этому. Одного взгляда на нее недостаточно, чтобы пошатнуть мой настрой. В мгновение, я вспоминаю все, как будто это было вчера. Мои щеки вспыхивают от злости. Мысленно приказываю себе успокоиться, чтобы выжить и отомстить за родных, я должна стать Безлицей. Стать своей среди чужих.
Марго листает страницы на планшете.
– У тебя отличные баллы за предыдущие испытания. Ты хорошо стреляешь, с ведением искусства боя все в порядке, выучила Устав от корки до корки. Можешь оказать первую медицинскую помощь при необходимости. Нам нужны такие солдаты. Тебя неплохо подготовили за прошедший год, – она отрывает взгляд от планшета, наши глаза встречаются. – Решила взяться за ум и стать одной из нас?
Я ждала этого вопроса.
– Так точно, товарищ капитан. Сила народа в единстве, – цитирую одно из высказываний, которые нас заставляли учить наизусть.
Марго натянуто улыбается. Ее так легко не проведешь. Мне придется сильно постараться, чтобы заслужить ее доверие. Зачем оно мне? Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
– Верно. Это твое последнее испытание. Если пройдешь его и останешься невредимой, выпустишься из Лагеря. Если нет – останешься еще на один год. Вся суть задания заключается в том, чтобы посмотреть, как ты будешь действовать в экстренной ситуации.
– Что это значит?
Марго сверлит меня взглядом.
– Способна ли ты пойти на убийство врага.
– Товарищ капитан, если я правильно понимаю, то сейчас мне придется убить человека? – сердце быстро пропускает удары. Кажется, будто температура в зале повысилась на несколько градусов.
– Не человека, а врага, – говорит Марго. Она не улыбается, не смеется, но я чувствую, что мое волнение доставляет ей удовольствие. – Так же Совет оценит твои навыки в бою, рядовой. Не смотри на меня так, словно твой враг – я. Мы даем шанс ворам и убийцам. Либо они будут драться с солдатами на финальном испытании, либо отправятся в Чистилище. Если они выигрывают, мы их отпускаем. Все честно.
Я снова чувствую себя той девушкой из Содержательного дома: слабой трусихой.
– Рядовой, все понятно?
– Так точно, товарищ капитан.
– Отлично.
Девушка оставляет меня. Она поворачивается ко мне спиной и заходит за ту стеклянную дверь, из которой я выходила.
Марго подносит рацию и говорит:
– Запускай, – я не слышу ее голоса, но в Лагере нас учили читать по губам. Полезный навык.
Одна из дверей открывается. Мужчина в военной форме тащит тело. Это маленькая девочка. Он толкает ее вперед, она падает и взвизгивает, а военнослужащий закрывает дверь с другой стороны.
Это враг? Ей на вид лет четырнадцать. Спутанные, грязные волосы, сложно определить какого они цвета. Кровь, смешанная с грязью и потом, покрывает синяки и ссадины на коже. Глаза красные от слез и недосыпа, на щеке огромный рубец. Девочка всхлипывает, вытирает слезы руками и пытается подняться. На ней длинные порванные штаны цвета хаки, ярко-красный свитер, который ей явно не по размеру, скрывает худощавые руки.
Я вздрагиваю. Она совсем как Паника, самая юная жительница Содержательного дома. Еще дитя. Марго только что дала мне задание: убить врага. Лишить жизни этого ребенка то же самое, что выстрелить в сердце Паники.
Я не смогу. Я не смогу. Я не смогу.
Что такого может сотворить ребенок, чтобы в наказание его отправили на казнь? У меня нет более подходящего слова, потому что так оно и есть. Малышке не дали шанса. И я знаю, что все это неслучайно: заставить меня убить ребенка – то же самое, что подписать контракт с Безлицыми на пожизненное им поклонение, кровью, но только не моей.
Я должна доказать свою преданность и вывести из игры врага. Только мои настоящие враги находятся по ту сторону зеркала и стеклянной двери.
– Пожалуйста, – шепчет девочка, – я не хотела. Просто так вышло. Я хочу домой.
Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Они у нее очень красивые, цвета океана, бездонные, словно скрывают какую-то тайну.
Делаю вдох и считаю до трех.
Один.
От этой девочки зависит моя жизнь. Если я сейчас не сделаю то, что должна, мне придется проторчать здесь еще один год. Вероятно, Марго найдет еще какой-нибудь способ досадить мне или изуродовать.
Два.
Каждый день я нахожу в себе силы просыпаться только потому, что думаю о тех, кого потеряла. Ненависть и мысли о мести в течение двенадцати месяцев не давали мне наложить на себя руки. Заставляли выкладываться на полную, чтобы стать сильнее, храбрее и хладнокровнее.
Три.
Если я убью невинное дитя то, чем буду лучше Марго? Или моей матери, которая дала разрешение на убийство собственной дочери? Или Алекса, который меня обманывал, а сам всегда любил свою девушку? Правильно. Если я завтра проснусь уже в Столице в качестве Безлицей, то раз и навсегда стану одной из них. Тогда все смерти были напрасны. Тогда убийство этой девочки будет решающим: стану ли я Безлицей или же останусь человеком.
Я мотаю головой. У этой малышки есть шанс. Неважно, что она сделала, ее в любом случае отправят в Чистилище. Там можно выжить, если попасть в Содержательный дом. Лучше убирать за клиентами, чем гнить под землей.
– Я отказываюсь проходить финальное испытание, – говорю я, вскидывая голову вверх.
– Так и знала, – голос, раздающийся за моей спиной, заставляет меня подпрыгнуть.
Марго злобно оскаливается.
– Рядовой Гриневская, я разочарована. Вы остаетесь в Лагере выживания до следующего года по причине отказа от выполнения задания, – ерунда. На лице у нее улыбка. – Беляева Елизавета, – девушка обращается к малышке, – Совет принял решение относительно вашей судьбы: вы приговариваетесь к смертной казни за связь с преступной группировкой, покушающейся на жизни высокопоставленных лиц.
– Нет! – вскрикивает девочка.
У меня внутри все переворачивается.
Марго достает пистолет и стреляет.
Глава 2.
Мне тяжело дышать. Я стою посреди злополучного зала, прошел год, но все помню, словно это было вчера. Крик, выстрел.
БАХ!
Мертвое тело в красном свитере и широких штанах. Еще одна прерванная жизнь. Жертва бессмысленных и жестких законов.
Когда я покидала зал, Марго мне ничего не сказала, мне и не нужно было ничего слышать, я все видела в ее глазах: она была рада, что я останусь в Лагере. В тот момент я подумала, каким нужно быть чудовищем, чтобы убить дитя только ради собственной выгоды.
Настоящая Безлицая.
Я делаю глубокий вдох и успокаиваюсь. Мне не стоит беспокоиться, нужно взять себя в руки.
Сегодня я не видела Марго. Меня инструктирует другая девушка. По две звезды на погонах: лейтенант. Она блондинка с круглым лицом и маленькими голубыми глазами. Девушка не представляется, она даже не смотрит на меня, уткнувшись в планшет с бумагами.
– Все ясно?
Я киваю.
А затем лейтенант уходит за стеклянную дверь.
Громкий гудок успевает меня отвлечь, прежде чем на меня накатывает волна страха. Открывается металлическая дверь, мне кажется, будто время останавливается. Я готова вновь увидеть, как военнослужащий тащит тело беззащитной девочки, но вместо ребенка на меня надвигается огромный мужчина с топором в руке.
Я срываюсь с места и бегу к оружию на стене. Мне не хватает воздуха. Столько раз тренировалась, но сейчас все кажется бессмысленным. Как только нахожусь на расстоянии метра от стены, над головой пролетает топор и врезается в стену. От неожиданности вскрикиваю.
Я не оборачиваюсь, чувствуя врага за спиной. Добираюсь до оружия и вытаскиваю два ножа из ножен. Сзади меня обхватывают сильные руки. Мужчина в несколько раз больше, он толкает меня в сторону с такой легкостью, будто я ничего не вешу, а сам вытаскивает топор из стены. Я падаю и роняю один из ножей. Пытаюсь восстановить дыхание и вспомнить все, чему успела научиться в Лагере.
Главное оставаться спокойной, не дать панике завладеть телом.
Мой соперник смотрит на меня, как на грязь под его ботинками. Мужчина замахивается топором, но я уклоняюсь и ударяю одним ножом ему в ногу. Он кричит и ругается. Кровь хлыщет, как в фонтане вода, окрашивая бетонный пол в красный.
Я думаю, что он упадет, но недооцениваю его. Он с ревом вытаскивает нож и отбрасывает его прочь. Я отхожу на несколько шагов, соперник оскаливается. Ему все еще больно, теперь нога его слабое место. Он прихрамывает и движется медленнее. В этом мое преимущество.
Мужчина откидывает топор в сторону и набрасывается на меня. Мы падаем, я сильно ударяюсь затылком и взвизгиваю. Слезы стоят в глазах, тошнота подкатывает к горлу. Он ударяет по руке, и я теряю второй нож. Соперник придавливает меня к полу, под тяжестью его веса сложно дышать. Несмотря на сложности, заставляю себя сгруппироваться и ударяю мужчине с ноги прямо в его рану.
Он кричит, его хватка слабеет, и я пользуюсь моментом. Приподнимаюсь и дотягиваюсь до ножа, прежде чем он успевает заметить мои действия. Втыкаю нож ему в плечо, он не успевает почувствовать всей боли, как я бью его в лицо и сбрасываю с себя.
Мужчина лежит неподвижно. Он истекает кровью, чувствую его боль. Я развожу окровавленными руками в стороны, по-прежнему сжимая нож.
– Все довольны? – кричу я в пустоту.
Обращаю свое внимание к зеркалам, но на меня смотрит лишь мое отражение.
– Он побежден, – хотя это не правда. Я не убила его, а только вырубила на время.
Несколько минут ничего не происходит, я думаю, что, вероятно, они ждут, когда же я убью его. Напрасно. Больше никто не умрет по моей вине.
Собираюсь прокричать и послать Совет к чертям, но как только открываю рот, раздается звук отворяющейся двери и ко мне идет он, человек, заставляющий мои колени дрожать. Мужчина, который подарил мне надежду, а потом разбил в дребезги мое сердце. Безлицый, которого я поклялась ненавидеть всю свою жизнь и похоронить его вместе с системой под грудой пепла.
Алекс.
– Рядовой, пройдем со мной, – обращается ко мне Безлицый.
Он не смотрит мне в глаза, словно стыдится. Я чувствую напряжение, поэтому стою на месте, как приклеенная.
– И оставь нож, – предупреждает Алекс, замечая мою нерешительность.
Он идет вперед, но я продолжаю стоять, крепко сжимая нож в руке, прежде чем успеваю подумать о том, что делаю, метаю нож в Алекса, прямо как он однажды сделал это со мной. Нож пролетает у его головы и врезается в противоположную стену. От неожиданности Безлицый вздрагивает, он медлит в нерешительности. Я жду от него хоть какой-то реакции, но мгновение спустя, Алекс продолжает идти, не оборачиваясь.
Я выдыхаю, даже не заметила, что затаила дыхание в ожидании ответной реакции. Иду за Алексом. Мы выходим из зала, проходим по узкому слабоосвещенному коридору. В это время я вспоминаю о бессонных ночах, которые проводила рядом с ним в Содержательном доме. Внезапно на меня накатывает волна сожаления, грусти и злости. Начинаю ненавидеть себя за то, что поверила ему. Я действительно думала, что между нами что-то есть.
С самого начала все было ошибкой.
Смотрю на его плечи и идеальную осанку, Алекс стал сильнее. Мышцы четче видны под кителем, кажется, будто одежда меньше должного. Пытаюсь понять, что чувствую к нему, но кроме слабого влечения и разочарования ничего не испытываю. Наверное, время лечит разбитое сердце, только шрамы от швов на нем все же остаются.
Мне кажется, словно время застыло, а мы все идем по этому проклятому коридору. Не знаю, куда мы направляемся и зачем, но внутри нарастает волнение. Стискиваю руки в кулаки, они все в крови, от этого становится тошно. Прошло много времени с тех пор, как я была вся в чужой крови.
Тишину нарушают лишь наше неровное дыхание и звуки шагов.
– Куда мы идем? – наконец решаюсь произнести я.
– Элеонора попросила привести тебя, – отвечает он, ускорив шаг.
Коридор заканчивается, и мы поднимаемся по лестнице, ведущей на другой этаж, где располагаются кабинеты командиров. Алекс открывает одну из дверей и подталкивает меня рукой. От одного прикосновения моя кожа покрывается мурашками, а я чувствую себя так, словно меня ужалили.
– Все выходит из-под контроля. Я сохранила тебе жизнь, вырастила тебя, как свою дочь, дала тебе все. Мне надоела твоя ревность, – Элеонора не кричит, но ее голос напряжен.
Я вхожу в комнату, и меня встречает сцена между моей матерью и псевдо-сестрой.
– Она недостойна быть среди нас, – отвечает Марго, поворачивая голову в мою сторону. – Элеонора, я дала ему топор, чтобы ты увидела, насколько она слабая.
Меня это задевает. Марго вновь покушалась на мою жизнь, она дала топор моему сопернику. Мое лицо краснеет от злости, собираюсь наброситься на нее с кулаками, но вовремя останавливаюсь, понимая, что она сделала это по нескольким причинам: либо потому что она меня ненавидит и хочет избавиться, либо потому что боится.
– Я не слабая, – говорю я. – Может раньше была, но сейчас нет. Я готова стать одной из вас.
Глаза Марго расширяются, она тяжело дышит.
– Что? – ухмыляюсь я. – Зрелищно получилось с топором?
– Надо было дать ему что-нибудь более массивное, – фыркает Марго.
– Хватит, – голос матери заставляет меня вздрогнуть. Она смотрит на меня с сомнением.
Я по ней не скучала, нисколько. Даже сейчас, глядя ей в глаза, – настоящий и вставной, – думаю о том, как убью ее.
Медленно на лице Элеонор расплывается улыбка.
– Добро пожаловать в семью, рядовой.
Сижу в казарме и собираю свои вещи. Что-то это мне напоминает.
Другие рядовые на ужине, но после сегодняшней встречи с Безлицыми кушать совсем не хочется. Желаю поскорее уехать из Лагеря. Не представляю, что должна буду делать для Совета, чтобы стать одной из них. Зато, я точно знаю, чем следует заняться в Столице, чтобы уничтожить Безлицых. У меня было два года на размышления.
Для начала стать одной из них.
Стук по стене привлекает внимание. Я поворачиваю голову и вижу в дверях Алекса. Не думала, что он придет, а точнее, что Марго его пустит.
– Думаю, твоя девушка снова попытается меня убить или покалечить, даже если я просто на тебя посмотрю, – говорю я, возвращаясь к сбору вещей.
Алекс фыркает. Он подходит ближе, слышу его шаги и дыхание.
– Зачем ты пришел?
– Хотел попросить тебя об одолжении.
– Неужели? – хмурюсь я.
Алекс поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Впервые за два года я смотрю в эти голубые глаза, полные решительности. Они холодные, как лед, мне кажется, словно я никогда его и не знала.
Я мотаю головой, прогоняя сожаления.
– Держись от меня подальше, – говорит он.
На удивление я больше не чувствую сильной боли в груди, его слова меня не жалят, скорее раздражают.
– То, что было в Содержательном доме, должно там остаться, – продолжает он, – я увлекся тобой, но все это было давно. У меня есть Марго, и я не хочу, чтобы между нами было напряжение.
По моему лицу расплывается улыбка.
– Я поняла тебя, – говорю я, поднимаясь с кровати. – У меня есть только один вопрос к тебе, скажи, как можно полюбить такое чудовище, как Марго? Она бездушная.
Алекс напрягается и сжимает руки в кулаки. Он разворачивается на каблуках и уходит к двери, но перед тем, как покинуть комнату, останавливается и кидает через плечо:
– Наверное, все потому что я такой же бездушный, как она.
