Текст книги "Соблазненная"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
Глава 23
Антония проснулась, обливаясь потом. Так было уже третью ночь, и третью ночь к ней возвращался один и тот же сон. Спустя мгновение она осознала, что час близок.
Сбросив одеяла, она задрожала – холодный предутренний воздух коснулся разгоряченного тела. Она обрадовалась осеннему холоду, потому что в любом случае, чтобы скрыть свою внешность, необходимо надеть длинную накидку.
Стараясь никого не разбудить, она молча передвигалась в темноте. Если услышит мистер Бэрке – все пропало. Перед тем как лечь в постель, она аккуратно разложила одежду и даже вылила воду из кувшина для умывания, чтобы утром не нарушить тишину.
Сняв влажную ночную рубашку Антони, она зарылась в нее лицом, как бы набираясь сил от одежды, которую он когда-то носил. Стоя нагишом, она, дрожа, шептала:
– Тони, помоги мне.
К ней вернулась спокойная решимость. Она мстила за брата и, кроме того, просто защищалась, ибо всеми фибрами души чувствовала, что Бернард Лэмб не задумываясь убьет ее, если только она сама не покончит с ним первой.
Тони решительно взяла губку, будто хотела смыть память о настойчиво преследовавшем ее сновидении. Оно постоянно было одним и тем же. Брезжит рассвет. Они на площадке для дуэли, слушают без конца повторяющийся счет. Бернард Лэмб неизменно поворачивается и стреляет на счет «девять».
Тони так уверенно надевала рубашку, бриджи, чулки и башмаки, что удивилась сама. Она чувствовала себя избранницей для свершения этого акта. Ей передалось ощущение неминуемости предстоящего, и она успокоилась, хотя и немного трусила. До нее дошла старая, как мир, истина, что она – хозяин своей судьбы. Решение принято. Бездействие равносильно поражению. Действие ведет к победе. По существу, в этом секрет всего сущего, Тайна жизни и смерти.
Тони была благодарна Адаму Сэвиджу. Он показал ей что самое ценное в жизни – это мужество. Он задался целью сделать из нее мужчину и преуспел в этом. У Тони был твердый характер, стойкость и решительность мужчины. Ей не хватало мужской силы, но она восполняла нехватку женскими сообразительностью и интуицией. У Бернарда Лэмба не оставалось шансов.
Она воспользовалась тем, что Адам Сэвидж привязан к Эденвуду и гостям. У него назначена встреча с принцем Уэльским, и он не может вернуться в Лондон, пока там находится Его королевское высочество.
Тони нанесла визиты молодому Саутгемптону и полковнику Дэну Макиннону, зная их пристрастие к оружию и стрельбе. Они принимали участие во многих дуэлях, а у полковника Макиннона, само собой разумеется, была превосходная коллекция огнестрельного оружия. Она взяла с них слово хранить тайну, заметив, как загорелись их глаза. Оба были готовы отдать все ради риска и опасности. Всякий раз, когда они участвовали в дуэли в качестве секундантов, росла их слава, и ныне они были известны как Слуги дьявола.
В соответствии с дуэльным кодексом должен был соблюдаться установленный ритуал. Пока все шло как полагается. Вызов должен бросить противник, стоящий выше рангом. Секунданты посетят противника лорда Лэмба, назначат время и место и предложат ему выбор оружия. Почти наверняка это будут пистолеты – последние полсотни лет на шпагах не дрались.
Макиннон сунул Тони под мышку ящик с пистолетами и посоветовал попрактиковаться в тире Чарльза Фокса. Саутгемптон дал ей адрес своего излюбленного борделя на Ковент-Гарден, сказав, чтобы он попросил миссис Коул. Каждый мужчина должен перед смертью попробовать Джесси Коул. Со стороны Саутгемптона это была лишь одна из его мрачных шуток; подразумевалось, что противники не будут драться насмерть, а лишь попытаются вывести друг друга из игры. Тони последовала совету полковника, оставив без внимания совет Саутгемптона.
Уснуть никак не удавалось главным образом из-за того, что она страшилась сновидения, поэтому Тони сожгла множество свечей, выплескивая на страницы дневника свои подозрения и страхи. Перечитав их, она обнаружила, что излила больше обид на Сэвиджа, чем на своего ненавистного кузена. Самое смешное, что в Адаме Сэвидже ее почти все восхищало. Камнем преткновения были его бесчисленные женщины.
В конце концов Тони откровенно признала правду. Она безумно ревновала и жаждала его, как ничего не жаждала в жизни. Она хотела его. Хотела страстно, до изнеможения. О сексе лукаво говорили как о забавах, и все, .кого она знала, забавлялись как умели. Мужчины похвалялись своими любовницами открыто, а замужние дамы имели тайных любовников.
В свете царил неутолимый голод на плотские удовольствия, в интимные связи вступали в любое время дня и ночи. Любое развлечение в конечном счете подразумевало соитие. Бордели протянулись от Ковент-Гарден до Шоредича. Такие парки, как Воксхолл и Мэрилебон, были специально разбиты, чтобы потворствовать свиданиям в гротах, среди кустов и в тисовых аллеях. Кроме того, вверх по реке для высшего общества существовал Рэйн-лаг, где на сцене ставились сексуальные игры, чтобы пощекотать чувства избранной публики, прежде чем та удалится удовлетворять свои аппетиты в укромные отдельные кабины для ужина.
Фейерверки, травли барсуков, петушиные бои были всего лишь модными предлогами для того, чтобы собраться, разойтись по парам и совокупляться. Тони казалось, что в этом клубе участвуют все, кроме нее. Выдавая себя за мужчину, она имела представление о том, чего она лишается, однако секс для нее в общем все еще оставался таинственным порочным соблазном, вызывавшим дикое любопытство и глубокую неудовлетворенность своей участью.
Перечитывая дневник, она поражалась тому, как много места в ее мыслях занимает секс. Каждый вечер, задувая свечу, она была уверена, что сны будут полны сладострастными видениями, но каждую ночь она дралась на дуэли.
Тони перекинула через руну длинную черную накидку. Чтобы не споткнуться на лестнице, она завернется в нее, только когда выйдет на Керзон-стрит.
Прячась от света горящего на углу фонаря, она перешла на другую сторону улицы. В полной темноте пересекла наискосок Грин-парк. У Уайтс-клуба в Сент-Джеймс-парке слышался пьяный мужской смех. Она быстро перешла Стейбл-Ярд-роуд, где ее должен был ждать Саутгемптон с нанятой каретой.
Оглядевшись вокруг, она не нашла кареты. От дурного предчувствия пересохло в горле. Встряхнувшись, Тони плотнее запахнула накидку. Может быть, они опаздывают? Или она пришла слишком рано? Она никогда не бывала вне дома в такой час. Пустынная улица, казалось, была полна страхов. В сыром воздухе гулко отдавались звуки, доносившиеся с реки. Тони испуганно отскочила при виде выскользнувшей из-за угла кошки. Наверное, они не приедут. Воображение разыгралось. Сэвидж узнал о их планах и остановил дуэль! Нет, уверяла она себя, Сэвидж ничего не подозревает. Он явился к ней сразу по возвращении из Эденвуда. В голове до сих пор звучали его резкие слова: «У меня нет времени на ваши детские выходки, поэтому я требую слово джентльмена, что ты выкинешь из головы эту глупость с дуэлью».
Она дала торжественное обещание джентльмена!
Из-за угла вывернула карета, и Тони, увидев придерживающего коней Дэна Макиннона, ступила на край панели. В ушах стучало. Дверца распахнулась, и чья-то руна затащила ее внутрь. На черном кожаном сиденье лежал один из принадлежавших полковнику полированных ящиков с пистолетами. Рядом ящик с фляжками и серебряными стаканчиками.
– Это Кит, врач Его высочества.
Тони бросила на него тревожный взгляд:
– Я же просил вас держать в секрете.
– К черту, здравый смысл требует присутствия врача. Может быть, спасет тебе жизнь, Тони. Ну-ка, прими для храбрости, – наливая виски, предложил Саутгемптон.
Тони отрицательно покачала головой.
– У меня рука не дрогнет, – скрипя зубами, заявила она.
Пожав плечами, Саутгемптон сам осушил стаканчик.
Ехали так недолго, что Тони показалось, будто время внезапно ускорило бег Все было окружено какой-то атмосферой нереальности, и Тони поймала себя на мысли, не продолжается ли сон. Карета, дернувшись остановилась, давая знать, что это не сон.
Саутгемптон протянул ей черную полумаску
– Давай надень, пока не открыли дверь, и проверь, можно ли смотреть.
– На кой черт она мне сдалась? – запротестовала Тони.
– Дорогуша, это необходимая предосторожность.
Разве не понимаешь, что за такие дела нас могут арестовать? Хотя дуэли и терпят, по закону за них строго наказывают.
Ступив на Баттерси-филдс, Тони испугалась. В темноте клубились клочья тумана. В нос ударил тяжелый запах конского пота и кожи. Она закрыла глаза, и ей захотелось… нет, будь она проклята, если бы ей захотелось, чтобы Бернард Лэмб не явился. Явится. Для него это такой редкий случай, возможность одним махом получить все, что он желает. Она его отправит в преисподнюю!
Тони сердцем чувствовала, что он хладнокровно убил ее брата. Так же хладнокровно она разделается с ним. По открытой поляне кружили люди. Тони решительно направилась в их сторону. Твердой рукой расстегнула застежки на накидке, позволив Саутгемптону снять ее с плеч.
Как в сновидении, в небе забрезжили первые проблески рассвета. Она ждала, когда ее секунданты закончат шептаться с другими людьми в масках Макиннон, подойдя к ней, спросил, не желает ли она отказаться от дуэли Тони на мгновение растерялась, прежде чем вспомнила, что это неотъемлемое условие дуэльного кодекса.
Достаточно рассвело, чтобы противники могли разглядеть друг друга. Макиннон открыл ящик с пистолетами, и секундант другой стороны подтвердил, что они заряжены.
Две фигуры выступили вперед, чтобы выбрать пистолеты. Сквозь прорези в масках встретились взгляды двух пар сверкающих глаз. В них светилась взаимная ненависть. Потом их поставили спиной к спине. Оба кузена подняли пистолеты и взвели курки.
Тони помнила, что надо делать, до мельчайших подробностей. Ей казалось, что она наблюдает за происходящим со стороны. Она столько раз пережила эти мгновения во сне, что точно знала, чего следует ожидать. Она шагала под кажущийся бесконечным отсчет секунд. На счет «девять» обернулась и выстрелила. Ее противник сделал то же самое. Она мрачно улыбнулась, увидев, как он, глядя на нее, выстрелил – точь-в-точь как она ожидала.
Увидев, что враг падает на землю, Тони испытала мрачное удовлетворение. Внезапно, направляясь прямо к ней, из темноты вынырнул огромный мужчина. Она растерянно захлопала глазами, когда могучая рука, ухватив ее за шиворот, потащила к ожидавшей неподалеку карете.
Низкий разъяренный голос пообещал:
– Выпорю до полусмерти.
Ее с такой силой швырнули на сиденье из телячьей шкуры, что у нее перехватило дыхание. Сэвидж сел напротив и разразился бранью:
– Твое слово джентльмена не стоит мышиного дерьма!
Тони клацала зубами, не в силах унять дрожь. Сказывалась реакция на дуэль. Изрыгая ругательства, Сэвидж снял с себя теплую накидку и бросил ее Тони:
– Безмозглый молокосос! Если ты его убил, то пойдешь в тюрьму, а то и на виселицу!
Тони не отвечала. Она всей душой надеялась, что в самом деле убила его. Правда, в тюрьме откроется, кто она, скандал будет на весь Лондон. Она горячо убеждала себя, что арест стоит того, по крайней мере, она будет удовлетворена, что Бернарду Лэмбу никогда не достанется то, что по праву должно было принадлежать Антони.
– Неблагодарный дьяволенок, – бормотал Сэвидж. Тони взвилась:
– Не надо лицемерить! Я поступил точно так, как поступили бы вы, если бы кто-нибудь грозил отнять у вас все, что есть. При любом случае вы вдалбливаете мне, чтобы я был мужчиной. Вызвать вас тоже? Будьте вы прокляты, вызову! Брошу вызов всему этому проклятому миру.
Почувствовав в голосе Тони справедливое негодование, решимость, глубокую убежденность, Сэвидж понял, что и сам убедился в том, что поступок этот был необходим и оправдан. По крайней мере, признался себе Сэвидж, чтобы встретиться с врагом на поле чести, требовалось мужество.
– Я отвезу тебя на «Летучий дракон», потом узнаю, убит ли твой кузен или только ранен. В любом случае ты на время покинешь страну. Я не собирался плыть на материк до конца недели, но ты не оставляешь мне выбора.
Последовало молчание. Тони была рада присутствию могучей опоры в лице Сэвиджа. Никогда еще ей так не хотелось плакать. Если бы можно было выплакаться у него на плече, если бы он взял ее в свои объятия и заверил, что все будет в порядке. В горле першило от невыплаканных слез. Наконец ей удалось хрипло пробормотать:
– Спасибо, что вы рядом со мной, пусть даже вы не уверены в моей правоте.
– Твой отец был мне другом. Постараюсь заменить его.
Тони хотелось крикнуть, что он не нужен ей как отец, но, к счастью, они уже прибыли на причал и карета остановилась.
Когда они поднялись на клипер, в нос ударил запах смолы. Корабль проконопатили, но каюты еще не привели в порядок.
Сэвидж сообщил команде, что они отправятся во Францию с вечерним приливом, и приказал баталеру запастись продовольствием. Тони, подавляя дрожь, оглядывала свирепых на вид мореходов. Несколько, как она поняла, индусов, несколько генуэзцев, остальные англичане. Она, кроме того, догадывалась, что все до единого отменные головорезы.
Сэвидж открыл дверь в каюту с иллюминатором, но без койки.
– Полностью в твоем распоряжении, – произнес он с таким видом, словно жаловал королевские покои.
– Здесь нет кровати, – возмутилась Тони. Сзвидж, бросив на нее презрительный взгляд, наклонился к рундуку:
– Вот здесь подвесная койка. Встань на колени и взгляни. И скажи спасибо, что не заставляю тебя вешать ее в кубрике вместе с командой.
Поняв наконец, что ей дана возможность уединиться, Тони почувствовала благодарность.
– Считается, что на моих судах каждый отрабатывает свое содержание, но сегодня я не хочу, чтобы ты показывался на глаза.
– Спасибо, – облегченно ответила Тони.
– Отплываем с вечерним приливом. Завтра и тебе придется драить палубу.
Тони взглянула на него, чтобы понять, не шутит ли он. Сэвидж был абсолютно серьезен.
– Роз ничего не знает об этом деле. Не могли бы вы сообщить ей, что мы отправляемся закупать товар? – с надеждой спросила Тони, не осмеливаясь попросить Сэвиджа подождать, пока мистер Бэрне уложит ее вещи.
Сэвидж кивнул:
– Время есть. Займусь и своими, и твоими делами. Он не скрывал того, что очень недоволен непредвиденными неудобствами.
Сэвидж уехал. Тони обреченно разглядывала груду переплетенных пеньковых веревок, которые он назвал подвесной койкой. Антония никогда их не видела. В стенках кабины она отыскала железные крюки, и в конце концов ей удалось растянуть ее в одном из углов каюты. Она уселась на койку и, когда та перестала раскачиваться, легла, вытянув ноги. В темной кабине чувствовала себя одинокой и покинутой. По щеке невольно покатилась слеза, но она решительно ее слизнула.
Сэвидж разыскал доктора Кита. С огромным облегчением узнал, что Тони Лэмб не угробил своего кузена, даже рана была несерьезная. Пуля лишь задела плечо. Кит, однако, сообщил ему, что, обернувшись и выстрелив на счет «девять», молодой Антони Лэмб стал причиной скандала. Это неслыханное нарушение кодекса, ибо только трус может так низко пасть.
Сэвидж спокойно ответил:
– Я там был. Они обернулись одновременно.
– Это не имеет значения. Вся вина ложится на того, кто причинил ранение. Если бы попали в Тони, то остракизму подвергся бы его противник.
– Паршивый кодекс джентльмена, – с издевкой заметил Сэвидж. – Слава Богу, я не джентльмен.
«Однако пыжишься изо всех сил, чтобы достать себе титул», – насмешливо нашептывал внутренний голос. «Мне он, черт побери, не нужен, – спорил он, – это ради Евы». Голос продолжал насмехаться: «Именно так утверждал другой Адам: „Меня соблазнила женщина!“
Всю дорогу до банка Сэвидж угрюмо молчал. Из подвала подняли один из его сундуков с драгоценными камнями, и он долго, тщательно отбирал бриллианты и бледно-голубые сапфиры, чтобы хватило на ожерелье. Спрятав их в черный бархатный мешочек, попросил управляющего банком вернуть сундук в подвал и отправился прямо в Карлтон-хауз.
Сэвидж был твердо намерен прибрать к рукам принца Георга. Игра фактически началась еще вчера, когда Его высочество завел разговор о драгоценностях. Он хотел одарить очаровательную Марию Фитцгерберт таким украшением, чтобы у нее закружилась голова от восхищения. Разумеется, он и раньше дарил женщинам драгоценности, раздавал дорогие побрякушки всем артисткам, с которыми устраивал оргии. Но Мария была не такая. Она была почтенная женщина, и, следовательно, ей были нужны совсем другие драгоценности. Что-нибудь утонченное и редкостное. Только тогда она капитулирует.
Однако все упиралось в деньги. У принца Уэльского все всегда упиралось в деньги. Он по секрету сообщил Сэвиджу, что должен полмиллиона фунтов. Адаму было известно, что долг составлял шестьсот пятьдесят тысяч фунтов. До принца дошли слухи, что Сэвидж привез с Цейлона драгоценные камни, и он вопреки всему надеялся поменять на них что-нибудь из своего добра, как было с конюшней.
Сэвидж полушутя намекнул Георгу, что у него все есть, разве что только нет титула.
Его высочество, грустно покачав головой, ответил, что эти дела за пределами его власти. Принц Георг очень расстроился по поводу драгоценностей. Он уже вбил эту мысль себе в голову, как и намерение завоевать Марию Фитцгерберт, и не терпел никаких препятствий.
Хмуро улыбаясь, Сэвидж поднимался по ступеням Карлтон-хауза. Он знал, что все в мире достижимо. Просто одни вещи стоили дороже других. Когда Георг своими глазами увидит камешки, потрогает бриллианты и представит, как подойдут к цвету глаз Марии бледно-голубые сапфиры, он найдет способ их заполучить.
Сэвидж прятал смешинку в глазах, когда Его высочество стал говорить, что советовался со своим другом Чарльзом Фоксом о трудной процедуре возведения в звание пэра. Адаму наконец удалось выудить из пальцев Георга драгоценные камни и положить их обратно в черный бархатный мешочек.
– Недели три меня не будет в стране, – сказал он, пожав плечами. – Возможно, н моему возвращению Ваше высочество найдет деньги на покупку камешков, – продолжал он, вертя в пальцах мешочек. – Я могу получить за них по крайней мере четверть миллиона, но отдам Вашему высочеству за сотню тысяч.
Сэвидж знал, что Георг по уши в долгах и ему не к ному обратиться за деньгами. Сто тысяч были так же недостижимы, как и миллион, но он давал ему три недели, чтобы найти способ достать для него титул.
Заехав на Керзон-стрит, он убедился, что леди Рэндольф ничего не знала о дуэли, посему уведомил ее, что Тони едет с ним в Европу, где они пробудут примерно три недели.
– Я уложу его дорожный сундук. До чего же он беззаботен – ехать в такую даль без вещей.
– Не нужно никаких нарядов. Я хочу, чтобы он отработал свою поездку. Пускай Бэрке кинет что-нибудь в дорожную сумку.
Роз встревоженно поглядела на Сэвиджа:
– Мистер Сэвидж… Адам… надеюсь, вы не всерьез намерены заставить Тони заняться физическим трудом. Он никогда не отличался крепким сложением. Боюсь, что он не так силен, как следовало бы.
Адам улыбнулся.
– Вы слишком балуете парня, мэм. И недооцениваете его. В Эденвуде он у меня чистил конюшни. Физический труд укрепляет характер и мускулы.
Роз побледнела:
– О судовых командах ходит дурная слава. Не представляю, как он уживется с этими людьми.
Чтобы успокоить ее, Адам перестал улыбаться и серьезно заявил:
– Не беспокойтесь о нем, Розалинд. Я взял его под свое крыло и постараюсь, чтобы никто не причинил ему вреда. Поверьте, я считаю его за сына.
Роз подумалось, что лучше бы ему сказать, чтобы он считал Тони своей дочерью. Вместо этого, продолжая обеспокоенно вздыхать, она попросила мистера Бэрке уложить сумку Тони.
Следующие два часа Адам Сэвидж провел со своим Секретарем Слоуном, расчищая накопившиеся деловые бумаги. Потом он отправится на клипере в Грэйвсенд, встанет на якорь в Эденвуде, чтобы Джон Булль уложил все необходимое для морского путешествия.
С Хаф-Мун-стрит Сэвидж поехал в Сити, в штаб-квартиру Ост-Индской компании, и, наконец, в страховую компанию Ллойда ознакомиться с журналом кораблекрушений.
Тони никак не могла успокоиться. Все внутри напряглось, руки сжимались в кулаки, она не переставала скрипеть зубами. Проболтавшись пару часов в подвесной койке, она начала метаться по каюте.
Дуэль не сняла напряжения; не зная ее исхода и прячась, словно крыса в норе, она чувствовала себя попавшей в ловушку. Еще целых два часа она расхаживала по каюте, а время едва подошло к полудню. Есть совсем не хотелось, но во рту и в горле пересохло. Осторожно приоткрыв дверь каюты, она выглянула наружу. В нос ударили смешанные запахи пищи, смолы и морской воды. Доносился и другой, незнакомый запах – навязчивый, необычный и коварно-соблазнительный.
Пройдя по коридору, она проникла в один из трюмов. Здесь странный запах был сильнее, будто он исходил от того, что здесь спрятано, однако трюм был пуст. Услышав позади себя быстрые шаги, Тони испуганно отскочила в сторону. Маленький жилистый человечек с лицом хорька спросил:
– Что-нибудь ищете, сэр?
– Э-э… просто так. Хотя хотелось бы оглядеться, если можно, мистер?..
– Максуайн, Пэдди Максуайн. Вообще-то, меня не касается, что вы тут делаете. Я только кок. Хотите перекусить?
– Мне бы попить, – отважилась Тони. Максуайн подмигнул:
– Все в наших силах, сэр! Все в наших силах. Пойдемте на камбуз.
Тони попыталась завязать разговор:
– Мы отправляемся на континент закупить товар для отправки в индийские владения. Здесь довольно вместительный трюм.
– Тут еще два – один на корме, другой в носовой части. – Максуайн поднял руку. – Не говорите мне, что вы собираетесь провозить, сэр. Я ничего не слышал и ж видел.
Следуя за Мансуайном на камбуз, Тони собралась было возразить, что они не собираются заниматься контрабандой, но придержала язык. Она совершенно не представляла, чем будет заниматься в поездке Сэвидж Он был сам себе закон.
Максуайн протянул ей кружку с ромом.
– А воды нет? – с надеждой спросила Тони. Максуайн пришел в ужас:
– Не пейте эту дрянь. Вода для того, чтобы в ней тонуть.
Он плеснул из кувшина немного воды, чтобы разбавить ром. Тони не осмелилась сказать, что она хотела воды вместо рома, и ей пришлось мелкими глотками пить ром.
Внезапно на камбуз ворвались десять человек, и она, опасаясь быть сбитой с ног, поспешно уступила дорогу. Они насмешливо разглядывали напудренный парик и узкие длинные брюки. Тони собралась уходить, но один из матросов дурашливо вопросил на шотландском наречии;
– В чем дело, кавалер в подштанниках? Брезгуешь поесть вместе с подобными мам?
– Что вы, конечно, нет.
– Тогда устраивай свой зад. Пэдди, какую отраву ты собираешься подсунуть нам, доверчивым простакам, сегодня?
– Поросячий хрен с салатом, – нашелся Максуайн и был вознагражден дружным ржанием.
– А я надеялся на мягкие пышки. Все, кроме Тони, захохотали. – Эй, кавалер, рожа не треснет, коль засмеешься.
За Тони вступился Максуайн:
– Дурак. Господа ее так не называют.
– А как вы тогда называете то, что у баб между ног? Тони глотнула рому.
– М-мохнатка, – еле слышно произнесла она, стараясь не краснеть.
Пэдди накромсал огромные хрустящие ломти хлеба и принялся щедро накладывать в оловянные миски аппетитную тушенку. Макнув хлеб, Тони откусила кусок и чуть не подавилась от удара по спине. Они твердо решили сделать ее объектом своих шуток.
– Максуайн, ты сказал парню, что сегодня ночью его очередь дежурить в пушке?
Слава Богу, Тони не знала, что имелось в виду, но не сомневалась, что какая-нибудь непристойность. У нее было два выбора: поддаться или не уступать. Сегодня утром она глядела в дуло пистолета, так неужели испугается каких-то невежественных матросов. Она понимала, что если она не включится в их грубую игру, ей не дадут есть. Вспомнила один из лимериков Литтрелла.
– Недавно слыхал лимерик про шотландца. Глядя на тебя, вспомнил. Хотите послушать?
Пэдди Максуайн весело закивал, остальные тоже были не прочь повернуть шутки на нескладного шотландца.
Один шотландец из Дандй
Хотел уделать медведя.
Медведь его легонько шлепнул -
Нет головы, осталась жопа,
Да три яйца и борода.
Матросы подняли кружки за здоровье лорда Лэмба.
