Текст книги "Соблазненная"

Автор книги: Вирджиния Хенли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Пока «Летучего дракона» готовили к плаванию, нашлось время отпраздновать новоселье, показать богатое жилище лондонской знати, а соседям дать понять, кто будет править во всей округе. Он уже купил место в палате общин, но, когда позднее в этом году состоятся выборы, ему понадобятся голоса. Сэвидж не беспокоился. Он получит большинство, прибегнув к простому средству – пообещает пять шиллингов каждому, кто за него проголосует.

На следующее утро с восходом солнца Сэвидж уже был в лондонских доках. Он нанял команду, в которой была пара матросов-индийцев. Много лет назад они ходили с ним в китайские рейсы.

Ко времени завтрака Сэвидж передал Слоуну список гостей, чтобы тот разослал приглашения на уик-энд в Эденвуде. К одиннадцати он был на Керзон-стрит, где пригласил в Эденвуд леди Рэндольф и передал Тони длинный список мебели и других предметов для оборудования спален, предназначенных гостям.

Тони удивило, что он не затаил злобы за вчерашнее. Она была польщена, что он доверяет ее вкусу, поручая обставить милый его сердцу Эденвуд.

– Почему бы тебе не отправиться в Эденвуд на пару дней раньше? Джон Булль будет благодарен за советы в связи с приемом. Ему впервые приходится принимать англичан. Я впервые увидел, что он немножко растерялся.

Взглянув на бесконечный список в ее руках, она удивленно приподняла брови: не шутит ли он?

– У меня всего неделя? – еле слышно произнесла Тони.

– Что ты, парень, да за неделю Бог создал Вселенную, – удивился Адам.

При неоценимой помощи Роз и мистера Бэрке в поисках мебельных сокровищ от Сан-Мартин-лейн до Сохо Тони побывала в мебельных магазинах и мастерских Инса и Мэйхью, Вайла и Кобба, у Роберта Мэнуэринга. Она была в своей стихии, решив, что каждая комната должна представлять мастерство того или иного знаменитого лондонского краснодеревщика.

На образцах мебели Томаса Шератона сказывалось сильное влияние французской обстановки в стиле Людовика XIV. Тони приобрела подобранные под стиль кремовые с позолотой предметы мебели. Шезлонг и пологи над кроватью нежной парижской лазури. Вторая спальня будет представлять классические образцы Джорджа Хепплуайта. Она выбрала кровать с овальным изголовьем, а к ней кушетку и мягкие кресла с овальными спинками, украшенными плюмажами из трех страусовых перьев. фирменными изделиями Хепплуайта были великолепные круглые тумбочки красного дерева с ящичками для денег и туалетных принадлежностей. Они хорошо дополнили гарнитур.

Мебель Роберта Адама была самым последним криком моды, и в результате цены на нее были неимоверно высокими. Тони даже не спрашивала о цене комода с мраморным верхом и прикроватных тумбочек с росписями ручной работы, изображавшими влюбленных в окружении романтического пейзажа. Она не могла устоять перед парой подставок для канделябров с резными бараньими головами и известными во всем мире ножками с копытцами. Величественная кровать под балдахином была украшена резной гирляндой из виноградной лозы и цветов.

Просто так, чтобы досадить Адаму Сэвиджу, она решила, что одна спальня будет в китайском стиле. Она выбрала у Чиппендейла пару черных лаковых кресел, обитых бархатом цвета нефрита, и черный лаковый комод, расписанный золотыми пагодами, храмами и роняющими лепестки вишневыми деревьями. Кровать неописуемой красоты с образующим изголовье искусно вырезанным свирепым драконом. Под цвет кресел были подобраны зеленые бархатные пологи.

Тони доставляло огромное удовольствие выбирать все, вплоть до фарфоровых пудрениц и ночных горшков. Все должно быть доставлено в Эденвуд не позднее полудня в четверг, чтобы она могла обставить спальни во второй половине дня, самое позднее в пятницу утром чтобы поспеть к приезду первых гостей, которые могут приехать вечером в пятницу.

Джон Булль обрадовался Тони словно блудному сыну. Они сразу сговорились привести все комнаты в идеальный порядок до приезда Сэвиджа, который, конечно, критически оглядит все голубыми льдинками глаз. К счастью, в распоряжении Джона Булля был полный состав слуг, получавших в Эденвуде больше, чем в любом английском помещичьем доме. Они охотно поднимали мебель по изящной винтовой лестнице и терпеливо переставляли ее с места на место по команде лорда Лэмба. Ковры и французские обои поразительно сочетались с выбранной Тони обстановкой. Их с Сэвиджем вкусы явно совпадали.

До наступления темноты все до единого было расставлено по местам. Когда поздно вечером приехал Адам и прошел по своему Эдему, ему не к чему было придраться – исключительными стараниями его дом был превращен в роскошный дворец.

Счастливая, но уставшая до изнеможения, Тони краснела от похвал. В присутствии Сэвиджа она всегда испытывала беспокойство и тревогу, так что с радостью удалилась отдыхать. Она решила ночевать в спальне, оклеенной изящными французскими голубыми с золотом обоями, но Киринда, неслышно подошедшая с пригоршней горящих ароматных свечей, тихо произнесла:

– Хозяин поручил мне устроить вас в китайской спальне, милорд.

Тони прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Китайский стиль был предметом шуток, касающихся только ее с Адамом, и она была в восторге от его остроумия. Забравшись в постель, она уютно свернулась калачиком. Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой. Ее маскарад имел свои преимущества. Адам Сэвидж позволил Антони войти в свою жизнь, и она сомневалась, разрешил бы он такие вольности Антонии. Она вздохнула, потом зевнула, надеясь увидеть его во сне.

Нет, не увидела. Ей снился холодный рассвет. Она в черной маске и длинной накидке выбирает в кожаном футляре страшный длинноствольный пистолет, Сердце будто сжимают ледяные пальцы. Она медленно шагает по полю под счет секунданта до десяти. Ее противник, потеряв честь, поворачивается и стреляет на счет «девять». Она чувствует, как пуля входит в грудь, опаляя ослепительно белым огнем, затем расцветая кроваво-красным пятном.

Бернард Лэмб, сняв маску, тихо произносит: «Весьма благодарен за то, что остается мне. Аминь».

Утром Тони, охая, ворочалась с боку на бок, чувствуя себя совершенно разбитой. Морщась, устало сползла с украшенной драконом кровати. Болела каждая косточка. Немного оживилась, когда вошла Киринда с запиской от Сэвиджа: «Тони, надевай старые бриджи и приходи в конюшню смотреть на чистокровных, которых я увел у ЕКВ».

Возможно, прогулка верхом – именно то, что ей требовалось. Джон Булль говорил, что Адам собирается обеспечить лошадьми всех желающих прокатиться верхом гостей. Вчера она была слишком занята, чтобы побывать в конюшне, и теперь поспешила надеть бриджи и, отказавшись от парика с косичкой, по примеру Адама собрала волосы хвостом.

По крайней мере, в тридцати пяти стойлах из сорока стояли отменные скакуны. Дюжина конюхов с помощниками надраивали упряжь. Ее встретил зычный голос:

– Какого черта так долго спишь?

Колкость смутила и обидела Тони – было не больше восьми часов. На Сэвидже были старые бриджи и рубашка с засученными рукавами. В руках лопата – должно быть, чистил конюшню.

– Для этого дела, как видно, здесь вполне хватает помощников, – подчеркнуто заметила она.

Тони явно не понравился вспыхнувший в глазах Сэвиджа фанатичный блеск. Ей хотелось скрыться подальше от его взгляда, но сапоги словно приросли к подстилке.

Не скрывая веселой усмешки, Сэвидж сказал:

– Я обнаружил, что если и есть занятие, которое укрепляет мускулы, а заодно и характер, так это чистка дерьма. – Он перебросил ей лопату. – Тебе, Тони, не помешает иметь побольше того и другого.

Первой мыслью было швырнуть полную лопату навоза в его самонадеянную физиономию, но тогда, конечно, у Сэвиджа был бы повод вымазать навозом ее лицо. Словно угадав мысли Тони, Адам ехидно произнес:

– Говорят, от него хорошо растет борода.

Гордость не позволяла Тони отказаться, и она заскрипела зубами от злости, потому что кто-кто, а Сэвидж, проклятый Сэвидж, это прекрасно знал. Подняв лопату, с беззаботным видом принялась убирать навоз. Даже насвистывала веселый мотивчик, чтобы поубавить ему удовольствия. Говоря по правде, он уже очистил три четверти конюшни.

– Осталось только девять стойл, – весело крикнула она вслед, когда он выходил за свежей соломой.

– Целых девять! – скрипя зубами, заохала она, когда Адам скрылся из виду.

Казалось, прошли часы, прежде чем Тони услышала позади стук сапог. Правда, полдюжины стойл она одолела, но находилась на последнем издыхании. Разогнув затекшую спину, она обернулась и была ошарашена, увидев удивленно ухмыляющуюся физиономию Бернарда Лэмба.

– Какого черта тебе здесь надо? – воскликнула Тони.

– Дорогой кузен, насколько помнится, то же самое ты спросил в Ричмонде, – процедил Бернард. – Ты, черт побери, становишься ужасно скучным.

У Тони вдруг хватило сил зачерпнуть полную лопату навоза.

– Тони! – Громкий оклик остановил занесенную лопату на полпути. – Мистер Лэмб приглашен в качестве гостя. Предлагаю пойти почиститься.

Тони презрительно скривила губы:

– Сомневаюсь, сумею ли прочистить ноздри от этой вони даже в вашей великолепной ванной.

Глава 22

Тони вымылась и переоделась, но, несмотря на то что гости прибывали весь день, она продолжала ходить в бриджах и куртке. Ничто на свете не заставит ее облачиться в парадные одежды до захода солнца. Единственной уступкой был напудренный парик с косичкой.

Чтобы не сталкиваться с кузеном, Тони удалилась на кухню. От количества приготовляемой еды захватывало дух. Большинство блюд были английскими, но для смельчаков стояли серебряные подносы с засахаренными фруктами и другими экзотическими кушаньями. Сэвидж с Джоном Буллем даже поспорили из-за еды. Джон Буллу настаивал, чтобы все блюда были английскими, а Сэвидж непреклонно утверждал, что гости захотят отведать восточных блюд. Был найден компромисс.

Тони отдала должное пряным ароматам:

– Соблазнительно пахнет.

– Я говорил Превосходительству, что такая пища причинит вред гостям, – оправдывался Джон Булль. – Такое подозрительное [10]10
  suspicious (англ.) – подозрительный.


[Закрыть]событие.

– Счастливое [11]11
  auspicious (англ.} – счастливый, благоприятный


[Закрыть], – тихо поправила Тони.

– И это тоже, – согласился Джон Булль.

– Могу чем-нибудь помочь?

– О, конечно, Ваша светлость. Не были бы вы так любезны помочь мне сделать смотр. Вы лучше меня разбираетесь, подойдет ли наша униформа к вашей благородной стране.

Он открыл дверь в соседнюю комнату, где дюжина слуг на разных стадиях были заняты примеркой ливрей. При виде представшего перед ней зрелища она покраснела и, прикусив губу, отвела взгляд от тех, кто еще не влез в свои атласные бриджи.

Приятного серого цвета ливреи сочетались с белоснежными чулками и черными башмаками.

Джон Булль фыркнул:

– Я заказал красные с золотыми галунами, но Превосходительство отменил мое распоряжение.

Тони очень бы хотелось согласиться с Джоном Буллем, сказать, что Сэвидж сделал не тот выбор, но, как обычно, Сэвидж был прав, и это вызывало раздражение.

– Думаю, ты можешь довериться его суждению.

– А, не всегда, – возразил Джон Булль, раздавая белые перчатки и показывая, как держать серебряные подносы при обносе гостей. – Иногда он водится с очень дурной компанией и опрометчиво рискует. Ему давно пора перестать заниматься контрабандой и остепениться.

«Контрабандой? Боже, тогда многое в отношении него становится ясным! – подумала Тони. – Его суда, его богатство, его шрам!»

– Если вы кончили анатомировать мой характер, то я хотел бы попросить о твоей помощи, – раздался голос Адама.

– Странно, вы всегда такой самостоятельный. Правда, Джон Булль? – не задумываясь ответила Тони.

– О да, он печется о своих интересах [12]12
  self-serving {англ.} – пекущийся о своих интересах, self-service (англ.) – самообслуживание.


[Закрыть].

– Еще бы! – промолвила Тони, зло прищурив глаза. Сэвидж оставил выпад без внимания.

– Поскольку мужья с женами очень не любят быть вместе, я подумал, что ты, может быть, займешь графа Оксфорда, пока я…

– Обслужите графиню? – двусмысленно перебила Тони.

– Я бы не стал выражаться так грубо, но мне хотелось бы на полчаса остаться с ней наедине. Будь паинькой, покажи Оксфорду лошадей.

Тони была взбешена. Сэвидж оправдывал свою сомнительную репутацию, о чем свидетельствовала вся его внешность, а о паршивой графине Оксфордской уже давно ходила дурная слава. Тони изо всех сил старалась убедить себя, что ни капельки не ревнует, но, когда вслед за тем ей пришлось развлекать одного за другим лорда Гровнора, графа Хантингдона и лорда Шелбэрна, она еле сдерживала себя.

Элегантно одетым леди вдруг захотелось во что бы то ни стало осмотреть спальни, пока их благоверные, ничего не подозревая, мчались смотреть конюшню. Сэвидж, грязный развратник, имел наглость наставить рога благородным гостям прямо у них под носом.

Тони бесило, что Сэвидж находил так много женщин привлекательными. Но, может быть, дело совсем не в этом. Может быть, он просто хотел утвердить свое превосходство над титулованными особами. Не был ли это еще один способ показать свое презрение?

Тони не хватило времени обдумать свою догадку – подъехали сразу четыре кареты. Прибыли Розалинд с леди Джерси. Она сразу узнала Джорджиану Девонширскую и поклялась не оставлять Сэвиджа наедине с первой красавицей Лондона. Но, войдя в дом, увидела, что он увлечен разговором с полудюжиной джентльменов, и ей пришлось занимать Джорджиану и остальных дам.

Франсис Джерси воскликнула:

– Антони, дорогой, клянусь, с тех пор как мы виделись, ты прибавил в росте на целый фут. Не маячь надо мной, мой дорогой мальчик, – и прошептала с намеком: – Приехала взглянуть на его наложницу.

– Киринда не наложница, леди Джерси, – испытывая глубокую обиду, решительно отрезала Тони. Франсис потрепала Тони по щеке:

– До чего же ты наивен, мой мальчик.

Джорджиана и леди Джерси обменялись насмешливыми взглядами, и Тони впрямь подумала, что Цветок Лотоса – наложница Сэвиджа. До чего же, черт возьми, она наивна!

Тони провела дам в изысканно обставленную столовую. Ее изящно изогнутые стены были обиты розовым шелком. С обоих концов в зеркальных стенах стояло по резному камину. Зеркала многократно отражали хрустальные канделябры. Триста бледно-розовых свечей испускали легкий аромат розы.

V Джорджианы захватило дух:

– О, я должна отделать комнату в розовые тона;

такое впечатление, что находишься внутри цветка. Франсис Джерси легонько ударила ее веером:

– Джорджиана, у тебя такой прекрасный муж – потакает тебе во всем. Не только закрывает глаза на твои шалости, но и содержит тебя в роскоши.

– Боже, Франсис, да он не знает, жива ли я. Когда не спит, у него на уме только дела да политика. Он до того завладел мистером Сэвиджем, что наше знакомство, клянусь, не вышло за рамки легкого флирта.

– Не надолго. Уж я-то тебя знаю, озорница. – Леди Джерси изящно повела плечами и снова перешла на шепот. – Нет такой женщины в Лондоне, которая не мечтала бы приручить этого зверя. Не пробыв здесь и пяти минут, он уже получил репутацию большого повесы.

– Роз, пойдем покажу тебе зимний сад, – попыталась сменить предмет разговора Тони, но Джорджиана с Франсис сели на любимого конька.

– До меня дошли слухи, что он интересуется политикой.

– Должно быть, так, – медленно произнесла Тони. – Нынче утром в его спальне побывали все женушки лондонских вигов.

Джорджиана была определенно уязвлена; для Тони настал звездный час.

Роз не пошла с Франсис и Джорджианой в зимний сад. Придержав Антонию за руку, сказала:

– Тони, это же грязная инсинуация. Что ты себе позволяешь?

– Он – законченный бабник. Каждый день принимает на Хаф-Мун-стрит титулованных дам, а каждый вечер шляется по борделям.

Глаза ее неожиданно наполнились слезами. Бабушка смотрела на нее, не веря глазам своим.

– Ой, милочка, уж не влюбилась ли ты в него?

– Не говори глупостей, – грубо ответила Тони.

– Ты бы себя так не вела, если бы не была влюблена, – прошептала Роз. Тони шмыгнула носом:

– Это дом… Эденвуд. Я влюблена в этот дом.

– Ты и сотня других женщин, – сухо заметила Роз.

– Вот еще задача, правда? – сказала Тони, сердито вытирая рукавом куртки предательские слезы.

– Если будешь так себя вести, он узнает, что ты не Антони.

Тони тотчас взяла себя в руки. Поцеловала Роз в висок:

– Перестань волноваться. Признаюсь, он доводит меня до бешенства, но истерику я себе не позволю. Оставлю все для дневника.

Она скорчила рожу и повела бабушку в зимний сад.

Вы попадали словно в другой мир. Теплый влажный воздух был пропитан ароматом экзотических цветов. Крышей служил огромный купол из зеленого стекла. Внизу был создан уголок цейлонских джунглей. Ползучие растения обвивали пальмовые, бамбуковые и банановые деревья. Поражало изобилие цветущих орхидей – более тридцати разновидностей, от бледных ванильных до загадочно прекрасных черных с алыми и золотыми прожилками. С лепестков на пестики порхали яркие бабочки.

На краю бассейна с фонтаном, где под листьями водяных линий мелькали золотые и черно-полосатые рыбки, в окружении пышной зелени сидела Киринда. Своим негромким чарующим мелодичным голосом она объясняла леди Джерси и графине Девонширской экзотические названия орхидей. Смуглая прелесть Цветка Лотоса снова вызвала у Тони укол ревности.

Это был волшебный миг. Все женщины в зимнем саду были зачарованы. Колдовство внезапно разрушил свободно летавший по саду Рупи. Опустившись на плечо Сэвиджа, он заверещал:

– Исчадье ада! Покайся!

– О, до чего же забавно, – воскликнула Джорджиана. – Адам, дорогой, умоляю, отдайте его мне!

Адам с серьезным видом подмигнул Тони. У той замерло сердце.

– Эта птица стоит баснословных денег, – сказал он Джорджиане. – С Рули я ни за что не расстанусь.

Тони, непонятно почему, вдруг почувствовала облегчение. Он только что подтвердил, что к тому же еще и лжец. Если добавить к этому контрабанду и разврат, портреу получался довольно неприглядный.

Разговор продолжила Роз:

– Эденвуд великолепен, мистер Сэвидж. Никогда не видела ничего подобного.

На сей раз леди Джерси согласилась с подругой:

– Видно, что каждая деталь подбиралась со всей тщательностью и любовью.

– Большую часть ваших похвал заслуживает лорд Лэмб. Он дал много советов Уайатту, когда Эденвуд еще строился, а потом подобрал почти всю обстановку. Даже этот зимний сад – его идея.

Тони покраснела, от похвалы внутри разливалось приятное тепло.

Джорджиана испытующе поглядела на нее:

– Я решила перестроить дом в Бате и виллу в Чизине. Тони, не откажешь мне в совете, а?

Что угодно, только не это. Потом вдруг, взглянув на Сэвиджа, в свою очередь подмигнула ему:

– Китайский стиль! Предсказываю, что отделка в китайском стиле станет следующим криком моды.

– Ну, – нехотя протянула Джорджиана. – Его высочество строит павильон в Брайтоне в восточном стиле, а всем известно, что у Георга безупречный вкус.

Главная соперница Джорджианы леди Джерси произнесла медовым голосом:

– Его высочество сегодня не с вами. Одна маленькая птичка шепнула мне на ушко, что он снова в Ричмонде. Джорджиана едва удостоила ее вниманием:

– Адам, дорогой, он просил меня передать, что приедет завтра посмотреть Эденвуд и поговорить о делах.

– Пожалуйста, передай, что для меня большая честь принять Его высочество в любое время по его усмотрению, – подтвердил Адам.

– Знаете, я еще не видела сады и парк. Разрешаю тебе оседлать для меня одного из твоих чистокровных, чтобы я прокатилась по поместью.

Адам улыбнулся:

– Вместо меня этой чести удостоится Тони. А я пойду наберу желающих покататься.

Тони скорее наелась бы конского навоза. Правда, когда они пришли в конюшню, конюхи, зная, что будут гости, уже оседлали дюжину коней. Сэвидж привел в конюшню шестерых джентльменов и четырех дам, выразивших желание проехать по охотничьим угодьям Эденвуда. Он подсадил Джорджиану в дамское седло, задержав руки на ее потрясающе узкой талии, и улыбнулся, глядя на нее снизу вверх:

– Убей меня, дорогая, но только что явились две дюжины соседей, а мне, знаешь, понадобятся их голоса на выборах в палату.

Джорджиана надула прелестные губки:

– Все мои мужчины бросают меня ради политики. Она довольно-таки требовательная особа.

Наблюдавшей за этой игрой Тони казалось, что между ними пробегает скрытый от посторонних глаз ток. Боже, неужели он уже успел переспать и с Джорджианой?

Тони с отвращением отвернулась и принялась подсаживать других женщин. Одна из них была такая молоденькая, что она почувствовала омерзение, увидев, как ее поддерживает под локоть пожилой мужчина. К ее облегчению оказалось, что это лорд Харвей привез с собой дочь. Шарлет не могла оторвать глаз от Тони Лэмба. Недавно она встретила его имя в скандальной хронике и теперь, увидев его в такой роскошной обстановке, решила окрутить его.

Джорджиана поскакала первой, мужчины за ней. Тони держалась сзади, зная, что из-за плохого настроения она не сможет поддержать компанию. Зато Шарлет не упустила возможности побыть наедине с привлекательным юным лордом.

– Когда начнется сезон, отец обещал устроить для меня бал. Вы будете, лорд Лэмб?

Тони хотела было резко отшить юную мисс, но, увидев, как она прелестна и неиспорчена, передумала.

– Если буду в Лондоне, сочту за честь, миледи. – Желая от нее отделаться, Тони предложила: – Не хотите ли догнать остальных? До реки всего около мили.

Девушка, покраснев, опустила ресницы:

– Я бы предпочла проехать по лесу, милорд. Черт побери, какой-нибудь молодой пижон полакомится и этим доверчивым созданием. Проникнув в мужской мир, Тони убедилась, что, когда дело касается женского пола, не существует никакого кодекса чести. Все мужчины развратны, для них при случае мимоходом задрать женскую юбку все равно что достать из табакерки понюшку табаку. Фактически существует широкий заговор с целью держать юных особ женского пола в полном неведении относительно всех плотских дел, чтобы они не поняли, что к чему, когда их станут соблазнять.

Еще одна большая выдумка – священные узы брака. Все в свете превратили верность в посмешище. Нет такого явления, как верный муж. Стоит ли тогда удивляться, что женщины постарше даже на словах не уверяют о своем целомудрии? Сэвидж, кроме конюшни скакунов держал целую конюшню женщин, и всем не терпелось чтобы на них поездили!

Тони все больше распаляла себя. Она едва заметила когда что-то просвистело мимо уха. Ее лошадь шарахнулась в сторону, а Шарлет взвизгнула:

– Что это?

Внезапно Тони похолодела от ужаса – в голову закралось страшное подозрение. Через минуту снова просвистела пуля, впившись в дерево позади нее.

– Кто-то в нас стреляет!

Шарлет истошно завизжала. Схватив поводья коня соседки, Тони пришпорила своего, и они помчались вскачь. Они неслись в сторону реки и замедлили бег, лишь увидев компанию Джорджианы. Девушка была напугана, Тони внешне не показывала страха. Чтобы успокоить Шарлет, она сказала:

– Должно быть, браконьер стрелял дичь. Оставайся здесь, а я поеду сообщу о негодяе.

Страх затихал, зато закипала злость. Она ни капли не сомневалась в том, кто стрелял. Нужно, чтобы Адам Сэвидж поверил, что Бернард Лэмб пытался ее убить. Как он смеет подвергать ее опасности, пригласив в Эденвуд этого злодея?

Влетев верхом в конюшню, Тони бросила поводья конюху. Она собиралась отправиться на поиски Сэвиджа, когда услыхала в одном из стойл низкий грудной смех. Она сразу узнала его. Вслед за ним послышался обольстительный женский смех.

Ослепленная яростью, Тони направилась к стойлу. То, что она увидела поверх низкой дверцы, заставило ее остановиться. Сэвидж с прилипшими к спине соломинками протягивал руку бесстыдно развалившейся на сене Анджеле Браун. Сэвидж помог ей подняться на ноги и добродушно произнес:

– Говорил тебе, что нас накроют. Хорошо еще, что это Тони, а не Бернард.

– Мой кузен был слишком занят, выслеживая меня в лесу!

Адам ни на минуту не поверил, что Бернард представляет угрозу для Тони. Его подопечный благодаря богатству чуточку испорчен и не любит Бернарда просто из-за того, что тот беден. Тони вбил себе в голову, что его кузен не оставляет его в покое.

– Тони, ты, черт бы тебя побрал, совсем спятил, – раздраженно заявил Сэвидж.

Тони окинула артистку полным презрения злым взглядом. Та была в кричащем красно-желтом наряде. Если бы так оделась другая, ее бы отправили в Бедлам. На Анджеле же он выглядел потрясающе.

– Как коленка? – насмешливо спросила Тони. Сделав серьезное лицо, Адам ответил:

– Я только что основательно осмотрел и могу заверить, что она как новая.

Анджела, стряхивая с юбок соломинки, искоса одарила его игривым взглядом.

– Хорошо, – бросила Тони, – теперь не придется подолгу проводить время на спине!

– Что сегодня с тобой, черт возьми? – вскипел Сэвидж.

К ним не спеша подошел улыбающийся Бернард Лэмб.

– Серебряная ложка, с которой он родился, наверное, застряла у него в горле.

Адам с Анджелой засмеялись над злым замечанием. Тони пришла в ярость от того, что Адам Сэвидж был заодно с ее врагом. Бросившись на Бернарда Лэмба, она полоснула кнутом ему по лицу.

– Сукин сын, если хочешь в меня стрелять, приходи на Баттерси-филдс, и покончим с этим делом! Мои секунданты тебя найдут.

Повернувшись на пятках, Тони покинула конюшню.

Изрыгая проклятья вслед титулованному кузену, Бернард Лэмб приложил к пораненной щеке шейный платок.

Адам Сэвидж, задумавшись, прищурился, но вмешиваться не стал. Между молодыми людьми скрывалось нечто, вызывавшее глубокое беспокойство, и ему требовалось выяснить суть дела. В данный момент озлобленность Тони перехлестнула через край, и Сэвидж видел, что он не узнает причины, пока тот не остынет. В одном у него не было сомнений: не должно быть никакой дуэли!

Он сказал Бернарду:

– Мне нет никакого дела до того, что там между вами, но я выражаю сожаление, что он напал на тебя,

когда ты у меня в гостях. Ступай в дом, пусть обработают рану.

– Пустяки… царапина, – успокоил Бернард, чем произвел впечатление на Сэвиджа.

Тони тотчас отправилась в Лондон вместе с Роз. Чтобы избежать расспросов бабушки, она села рядом с кучером. Ни единого намека на ссору не должно достичь ушей Роз, иначе она запретит Тони расправиться с врагом. Сжав кулаки, она засунула их глубоко в карманы. В одном она не сомневалась: дуэль определенно состоится!