Текст книги "Синеглазка для Грома (СИ)"

Автор книги: Виолетта Роман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Вита

Меня до сих пор трясло. Я сидела и смотрела в одну точку, пока медсестра нашей части обрабатывала мою ссадину на лбу.

– Молот, что теперь будет?

Саша, сидящий рядом со мной, поднял глаза.

– Он уже у ком полка. Увольнение, а может и штрафбат – сержан пожал плечами.

Я всхлипнула, прикрыв рукой рот.

– Не дергайся, дай пластырь приклеить. – рыкнула на меня медсестра.

– Вит, все хорошо будет с Громом. Это же наш комбат, ты чего? Где они другого то такого найдут? – Сугробова старалась подбодрить меня, но у нее это очень плохо получилось.

– Литвинов попал серьезно. Он же выпустил вас, – задумчиво произнес Молот.

– Если Гром останется на месте, Литвинова не тронут.

Мы вышли на улицу. Молот помахал рукой, подзывая, шедшего по аллее, мимо нас, Эскулапа.

– Ну что там?

– Гром домой пошел, – Дементьев прикурил, сделал глубокую затяжку.

– Оверьянов орал так, что уши закладывало у нас на первом этаже.

– Посадят?

Он этого слова, произнесенного Молотом у меня дрожь по спине пробежала. Только не это. Я даже думать боюсь о подобном исходе!

– Нет, – махнул он рукой. – Проверка будет. Думаю, выговором отделается.

Слезы потекли по щекам. Заметив мое состояние, Сугробова поспешила обнять меня.

– Ладно, ребят, расходимся. Не будем привлекать к себе больше внимания, – Женька осмотрелась по сторонам, а затем вернула ко мне взгляд.

– Ты домой?

– Нет, я к нему схожу. Попрошу прощения.

Она кивнула, понимая меня. Мне было так стыдно, так больно, я просто не могла явиться домой. За весь путь домой Гром вел себя отстраненно. Он не сказал мне ни слова, даже не смотрел на меня. Словно я для него перестала существовать. Он обиделся, и я понимала его. Но оставить все вот так, даже не попросив прощения – не могла.

Поднявшись к нему на этаж, перевела дыхание. Задержалась перед дверью, так и не решаясь постучать. Я не знала, как он меня встретит. Не знала, что сказать, чтобы хоть как-то оправдать себя. Но, в конце концов, отбросив в сторону все сомнения, потянулась к ручке.

Дверь открылась сама. Заглянув внутрь, немного потоптавшись в нерешительности на месте, я прошла в коридор, и дальше в поисках Грома.

Он стоял спиной ко мне. Высокий, его широкая спина была напряжена, а голова Гром была пущена. Я не знала с чего начать. Мне вдруг стало страшно. Я переступила порог комнаты, а он обернулся.

– Гром… я… прости… – я прошептала, пытаясь подобрать слова. Подошла к нему.

Он молчал. Смотрел на меня тяжелым взглядом с высоты своего роста.

– Прости, что ослушалась тебя. Прости, что заставила тебя рисковать собой и Молотом, что подставила и…

– Я думал, что потерял тебя, – его голос напряженный. – Даже думать не хотел, что тебе больно сделают..

Он коснулся моего подбородка. Провел большим пальцем по нижней губе, заворожённо глядя на нее. А потом глаза Грома застыли на пластыре на моем лбу. Напрягся. Видела, как вспыхнула злость в глазах. Я застыла. Тело бросило в дрожь от его касания, от того, сколько было в его глазах сейчас нежности и тепла. Мне было так больно. Я чувствовала себя такой сволочью.

– Прости меня…У тебя большие проблемы и все из-за меня…

Он не дал мне договорить.

– Не думай об этом. Все будет хорошо.

– Ты теперь ненавидишь меня…

– Не надо… – прошептал сдавленно, а затем его ладонь обхватила мою шею. Не успела опомниться, как оказалась в его руках, в плену его поцелуя.

Гром поднял меня на руки, заставив обхватить ногами его торс. Придерживая за спину, продолжая целовать меня, он куда-то шел.

В груди нестерпимо болело, и вместе с тем, я была невероятно счастлива. Простил. Не держит зла. Его губы блуждали по моему телу, его сильные горячие руки сейчас были под моей одеждой. Каждый кусочек кожи до которого докасался это мужчина, горел пламенем.

Я горела. Я хотела его сейчас же и немедленно. Я вдруг поняла, какой дурой была до этого. Вот он – мой, родной, самый красивый и сильный. Моя стена нерушимая.

Я утопала в нем, я целовала его так, что в легких не оставалось кислорода. Да и на черта мне воздух, если я могу дышать им.

Он сорвал с меня майку, подхватив под бедра резко опрокинул на диван. Гром замер, нависая надо мной. Его жадный взгляд блуждал по моему телу. Даже сумраке вечера я видела, как горели его глаза. Полное безумие, но сейчас и слов не нужно было. Я видела, как сильно он любит, как сильно погряз.

– Больше никуда не отпущу, поняла? Хватит, набегался я за тобой. – его губы коснулись моей шеи. Он принялся покрывать нежную кожу поцелуями, а я подавалась бедрами ему навстречу.

Гром потянул за чашечку лифчика, оголяя мою грудь. Мои щеки вспыхнули, когда его губы взяли в плен мой сосок. Но чувство стыда длилось всего лишь доли секунды. Когда его язык прошелся по твердой горошине, в моей голове стали взрываться фейерверки.

Все стеснения и запреты, все сомнения и ненужные мысли, все недосказанности и обиды – все вдруг стало таким ненужным и неважным. Был только он и я. Запах его тела, жар его кожи и дрожь от его поцелуев.

Я сходила с ума. Мы словно чокнутые, словно наркоманы, дорвавшиеся до желаемого. Мы делали с ним то, о чем бы я раньше стеснялась даже подумать. Я любила каждый сантиметр его вкусного тела, а он… он просто боготворил меня. В какой-то момент, в мой второй или третий оргазм по счету, когда я была на рубеже бессознательного, я вдруг поняла, что мне страшно. Столько эмоций, столько чувств, осознание всего накрыло махом и я поняла важную вещь.

Гром именно тот, о ком мечтала юная девчонка, сидя на скамейке в парке, и смотрящая на целующиеся парочки. Именно о нем я читала стихи и романы, именно о нем были мои мечтательные грезы и сны. Сама жизнь вела меня к нему. Знакомство с родителями Гурама, а затем его предательство. Я благодарна богу за все, что он мне дал, я благодарна судьбе за то, что она подвела меня к нему, уничтожив все до последней обходные дороги.

Даже когда нас отпустило, когда в теле не осталось сил, я продолжала обнимать его, уткнувшись носом в основание его шеи. Я смотрела на его длинные ресницы, на маленький шрам у нижней губы, на морщинки в уголках глаз и понимала, что мы с ним те еще упрямцы. Даже будучи бок о бок к друг дружке, даже приняв чувства, мы продолжали сопротивляться. Упертые и глупые, столько времени впустую!

– Я люблю тебя, – прозвучало его тихое в темноте. Рука Грома накрыла мою грудь, а вторая потянула к себе за талию.

Я улыбнулась, кутаясь в это ощущение счастья, как в спасительный кокон.

– Товарищ комбат, рядовая Счастливцева хочет спать…

– Отставить спать, – перевернул меня на спину и навис. Его губы изогнулись в улыбке, от чего низ живота потянуло приятной истомой.

– Никакого сна. Ставлю перед тобой важную задачу… – он потянулся ко мне рукой, коснулся груди, обвел пальцем ореол, заставив вздрогнуть.

– Я тут понял, что детей от тебя хочу, Счастливцева. Работаем..

Он потянулся поцеловать, а я перекрутилась так, что смогла выпутаться из его рук.

– Товарищ Комбат, вы мне даже предложения пока не сделали. А уже о детях! – посмотрела на него хмуро, а у самой сердце замерло.

Комбат задумался на секунду.

– Завтра и поженимся.

Резко потянулся ко мне, снова взяв в плен своих рук.

– В смысле завтра? А свадьба, а гости?

– Счастливцева, я тебя знаю, – цокнул, покачав головой. – Тебе нельзя время давать, ты ж опять себе в голову чушь какую вобьешь и мотанёшь. Ничего не хочу слышать. Приказ понятен? В понедельник в восемь утра в ЗАГС…

– Вообще то в город я больше не сунусь…

Он напрягся.

– Черт забыл, – лег на бок и положил под голову руку.

– Как только так сразу, поняла?

Я кивнула, радуясь, что хоть немного времени отвоевала.

– И еще. Живешь теперь здесь, в этой квартире и спишь только в этой постели… – проговорил строго.

– Квартире… – я вдруг вспомнила о Сабине. Я же к ней так и не зашла! Она уже считай сутки запертая сидит без еды и воды. И в полной неизвестности!

Вскочила с кровати так резко – едва не упала.

– Ты куда? – удивился Гром, смотря на то, как я спешно надеваю одежду.

Я замерла. Смотрю в его глаза хмурые и судорожно пытаюсь придумать хоть какой-то повод.

– Ой, я дома утюг не выключила. Я сейчас туда и назад. Метнусь.

Глава 23

– Вита! – как только я открыла дверь, она бросилась мне в объятия. Девушка выглядела испуганной, и от этого меня затопило чувством вины.

– Сабина, прости, я совсем забыла. Прости меня, пожалуйста,

Она отстранилась, хмуро посмотрев на меня.

– Я в туалет, а потом расскажешь, – Сабина выбежала в коридор, а я опустилась на кровать, устало вздохнув.

Подумать всего за сутки столько всего произошло. Нападение на нас с Сугробой. Половину дня нас держали в заложницах.

Господи, мне даже вспомнить страшно те мысли, что приходили в голову. Я уже мысленно попрощалась со всеми, призналась Грому в любви и попросила прощения у мамы, за то, что оказалась такой неразумной дочерью.

Если бы не комбат, примчавшийся с Молотом нам на помощь – мы с Женькой были бы уже мертвы.

Сабина вернулась через пять минут. Мы с девушкой отправились на кухню. Пока она готовила чай, я рассказывала ей обо всем произошедшем с нами.

– Саша и ваш командир – большие молодцы, – произнесла он восторженно.

– Конфликт назревает уже давно, Вита. Мой папа сразу говорил, что войны не избежать. Похоже так и есть, – в ее глазах появилась грусть.

– Будем верить в хорошее, Сабин. Тем более, наши войска здесь. Не думаю, что они бросят ваш народ без помощи.

Она улыбнулась, но я видела, что девушка сильно переживает о своей семье.

– Если ты передумала, ты все еще можешь вернуться, Сабина.

– Меня не примут. Я уже опозорена. Да и не хочу я. Выйти замуж за нелюбимого? Нет, я привыкну ко всему. К новому месту. Родители будут всегда в моем сердце. Но гордость отца не позволит простить меня.

Я обняла ее.

– Мы сыграем для вас самую лучшую свадьбу!

Сабина улыбнулась.

– Молот хочет, чтобы у меня было красное платье.

– Значит будет самое красивое красное платье. Сугробова у нас отменная швея. Мы тебе такой наряд забацаем!

Она засмеялась, а я с наслаждением смотрела как грусть сменилась радостью в ее глазах.

– Я не понял, а что здесь происходит? – раздалось за спиной.

Мы с Сабиной испуганно переглянулись.

Сабина тут же подскочила со стула, вытянувшись по струнке. Я удивленно пялилась на нее.

– Счастливцева, – недовольно произнес Гром. – А ты не хочешь поприветствовать только что зашедшего командира?

С губ сорвался нервный смешок.

– Так мы с тобой все ночь виделись, и я только несколько минут назад от тебя ушла, – я обернулась, невинно хлопая ресницами.

Он прошел в комнату и, наглым образом, уселся рядом со мной за стол.

– Гром, это Сабина, – посчитала нужным представить ему девушку и объяснить ситуацию.

– Они с Молотом любят друг друга. Сабину пытались выдать замуж за другого и мы помогли Грому украсть ее. Теперь она живет здесь, ждет когда Молот дослужит.

С каждым произнесённым мной словом у Грома глаза становились все больше и злее. Испуганные, мы с Сабиной так и уставились на него. Волнительное молчание затягивались. По его абсолютно отстраненному выражению лица, я вдруг поняла, что нам крышка. Ну как, нам. Мне крышка.

– Может быть чайку? – улыбнулась Сабина, а в следующую секунду произошло то, о чем я уже догадывалась.

***

– Гром, ну пожалуйста. Она хорошая девушка, пусть останется с нами! – это была уже сотая попытка уговорить его. Я даже блинчик ему на завтрак пожарила. А это наглец, слопав все, все еще отказывался оставлять в части Сабину.

– Синеглазка, тебе все шутки да веселье. Ты даже не представляешь, что вы натворили вроем! Похитить девушку! Местную! Сейчас итак время неспокойное, представь, что будет если станет известно, что мы в части удерживаем местную девушку.

Гром негодовал. А вот я все никак не могла понять, чего он так завелся.

– Мы ее не удерживаем. Она сама к нам пришла. Сабина любит Молота и они хотят пожениться. Всего то пару месяцев ей здесь побыть.

Он смотрел на меня как на идиотку.

– Ты понимаешь, что говоришь?

Я подсела к Грому, подлезла под руку, поцеловав в скулу.

– А ты понимаешь что это такое, когда люди любят друг друга, а им не дают быть вместе, – я потянулась к его груди, провела по ней рукой, опускаясь к животу.

Гром таял. Я чувствовала, как его напряжение улетучивается, как улыбка расползается по губам, пока я осыпаю их мелкими поцелуями.

– Лиса хитрая… – улыбнулся комбат, обнимая меня за талию.

– Мы можем ее устроить на работу. Чтобы ей не так грустно было эти пару месяцев, – шептала, продолжая осыпать его поцелуями. Знала ведь, что никуда не денется. Сдастся комбат, у него то и выбора другого нет.

Гром напрягся.

– И куда я ее устрою?

Я задумалась.

– Она любит книги читать. Может в библиотеку?

В комнате повисла тишина. Я потянулась к нему и провела пальцами по волосам мужчины.

– Кстати, вариант. У нас как раз там работника не хватает.

– Ура! – я подскочила со стула, радостно хлопая в ладоши. – Спасибо тебе, ты самый лучший на свете! – крепко обняла его.

Гром усмехнулся, с улыбкой наблюдая за мной.

– Счастливцева, чувствую ты меня до трибунала доведешь.

Я замерла, посмотрев на него серьезно.

– До генеральских погон я тебя доведу, вот увидишь!

Игорь поднялся из-за стола.

– Спасибо, завтрак был обалденным. Скучал за твоей едой. – он обнял меня, а я, пребывая в состоянии абсолютной эйфории, наслаждалась его теплом и ароматом.

– Ты куда?

– К Оверьянову. Утром позвонил, вызывает на ковер.

Сердце замерло от тревоги.

– Это по тому вопросу?

Гром подцепил мой подбородок пальцами, заставил посмотреть в его глаза.

– Ты не волнуйся, все хорошо будет, – поцеловал в кончик носа. – Встретимся на работе.

***

Время тянулось со скоростью черепахи. Почему, когда ты чего-то ждешь, оно, словно издеваясь, замедляется до раздражающе медленных скоростей.

Уже обеденный перерыв, а Гром так и не появился. Я всерьез подумывала о том, чтобы отправиться в штаб, проверить, не пристрелил ли комбата разъяренный Оверьянов. Но, так и не решилась никуда пойти. Знаю, что появившись там, выставлю Грома на посмешище. Будут говорить, мол, комбат не может свою женщину утихомирить.

Сугробова позвала в столовую. Аппетита не было, но все лучше, чем сидеть в одиночестве и переживать о Громе. Да еще и Молота хотелось увидеть, порадовать новостями. А он сегодня дежурный по кухне.

Молот обнял меня и крепко поцеловал в щеку, узнав о том, что Гром мало того, что не против нахождения здесь Сабины, так еще и работу ей нашел. На самом деле огромный камень свалился с наших общих плеч.

А вот за столом, во время обеда, Сугробова умудрилась еще больше испортить мне настроение.

– Ну и что, – проговорила она ехидно. – Вы, типа, вместе. А что с Юлькой? Вы говорили о ней? Гром пояснил свою позицию по поводу этой мадам?

Я задумалась.

– Нет, разговора не было.

– Ну я бы не стала это замалчивать, подруга. Все-таки, Донская никуда не делась. Да, уехала в отпуск, но она вскоре вернется. И может снова стать между вами.

По дороге в кабинет, я все крутила в голове ее слова. Как бы мне не было обидно, но Женька права. Юлька осталась незакрытым гештальдом. И пока вопрос не решится, она будет моей угрозой.

В конце концов я накрутила себя так, что едва не нахамила позвонившему Громову Ваньке. И когда осознала это, постаралась успокоиться.

Так и прошел мой рабочий день. В полном одиночестве и в полном моральном раздрае. Закрыв за собой дверь, вечером, я отправилась к нему в квартиру. Решила, что Гром вернется уже туда.

По дороге встретила Молота Он сбежал с дежурства и направлялся к Сабине. Парень хотел обрадовать ее новостью.

В квартире было пусто и темно. Без него здесь мне было не по себе. Чтобы не сходить с ума, я решила приготовить ужин. Как раз нарезала овощи, как услышала грохот входной двери.

Рванула в коридор, обезьянкой запрыгнув на Грома.

– Эй, и тебе привет, – усмехнулся он и, с готовностью ответил на мой поцелуй. Когда его губы коснулись моих, голова закружилась и все до одной грустные мысли улетучились.

– Ну как? – я попыталась спросить, но он еще крепче перехватил меня и понес в комнату.

– Потом. Все потом, Счастливцева, – комбат опустил меня на кровать, и я поняла, что действительно, сейчас ничего кроме нас двоих не имеет значения.

***

– А теперь я хочу есть, – он поцеловал мою грудь, а я перевернулась на бок, с наслаждением потянувшись в постели.

– Я не успела приготовить. Поэтому придется тебе помочь.

Гром зарычал недовольно, но, когда я повернулась и посмотрела на него, на губах мужчины была улыбка. Правда какая-то грустная.

– Что случилось, расскажи?

Взгляд Грома погрустнел. А мне стало не по себе.

– Завтра утром вылетаю в Москву. Вызывают к руководству.

– Уволят?

Гром улыбнулся.

– Почему уволят? Ты мне обещала генеральские погоны, – усмехнулся, притянув к себе для поцелуя. А у меня сердце было не на месте.

– Гром, я серьезно. Из-за меня теперь проблемы…

– Ты моя одна огромная проблема, – улыбнулся, поднимаясь с кровати. Подал мне руку. – Пошли ужин готовить. Я с самого утра ничего сегодня не ел.

***

Одно удовольствие смотреть на то, как мужчина уплетает приготовленную тобой еду. Даже если она немного пересолена, и пережарена. Сегодня у меня все из рук сыпется. Из головы не идет разговор с Сугробовой. И в конце трапезы я не выдерживаю.

– Гром, ты завтра уезжаешь, а я так и не поняла, что у нас с тобой.

Комбат посмотрел на меня, удивленно вскинув бровью.

– Отношения.

Он поднялся из-за стола и устроился на диване, похлопав по сидению. Я послушно последовала к нему. Гром притянул меня к себе.

– Нет. Я говорю про Юлю.

Он напрягся. Я понимала, что комбату неприятно заводить этот разговор, но я должна была выяснить для себя все раз и навсегда.

– Медсестра рассказала мне историю о выкидыше. Она говорила, что вы были вместе…

Гром отстранился и несколько секунд смотрел на меня возмущенно.

– Господи, да что тут вообще происходит?! – вспылил он. – Не часть, а черте что! Какой к черту выкидыш, Счастливцева!!! Выкидыш мозга разве что у нее.

Я посмотрела на него подозрительно.

– То есть ничего не было?

– Да не было ничего между нами. Я был ей другом, я помогал ей. Да, были чувства, но я не позволял себе ничего из-за друга. Она женой его была. А потом появилась ты, я и понял, что давно уже к Юльке ничего не чувствую.

На душе сразу так хорошо стало. Захотелось громко-громко завизжать от радости. Но я сдержалась. Я еще не все выяснила.

– А что с теми документами? Что с тем случаем, когда она подставила меня, а ты отказался признавать ее вину?

Он вздохнул устало.

– Ты же сама все прекрасно знаешь, Синеглазка. Давай забудем эту ситуацию. Мы все получили урок.

Я продолжила сидеть неподвижно, строго глядя на него.

– Надеюсь, товарищ комбат. Очень надеюсь, – он притянул меня к себе поцеловал.

– Так, а теперь моя очередь, – проговорил, упираясь носом мне в волосы. От удивления я едва ли не охнула.

– У меня нет косяков.

– Молот… – немного подумав, добавил. – Ладно, Молот отпадает. Литвинов. Теперь, чтобы на метр к тебе не подходил.

Я отстранилась, обиженно глядя на него.

– Комбат, ты вроде сильный такой. Но такой глупый, ей богу. Мы с Литвиновым друзья. Ничего кроме шуток между намин не было. А вот объявлять карантин… было крайне..

– Умно. – довольно заявил наглец.

– По-детски.

Он прищурился недобро.

– А ну иди сюда. Я тебе сейчас покажу, по-детски… – его руки схватили меня.

Резко дернув на себя, он взял меня в захват. И сколько бы я не отбивалась, никуда не выпустил. Хотя, по правде говоря, я практически не сопротивлялась. Перестала, после первого же поцелуя комбата. Нет у меня выдержки от его ласк. Совсем никакой силы воли. Надо будет потренировать.

Глава 24

Он уехал и словно солнце скрылось за тучами – настолько стало грустно и волнительно в части.

Вокруг происходило что-то страшное, но пока Гром был рядом, я этого не замечала. А сейчас в окна моего кабинета то и дело доносились строевые шаги солдат и грозные голоса офицеров, говорящие о том, что вводится режим повышенной готовности. Что с минуты на минуту начнется война и мы должны быть готовы двадцать четыре часа в сутки.

Абсолютно все ходили напряженными. Даже Эскулап, привыкший лениться и ловить халяву, по большей части отсиживаясь в каптёрке за работой над каким-нибудь сувениром, сейчас не выпускал из рук автомата и стоял на дежурстве. Да что там Эскулап, даже Мишка был какой-то поникший и встревоженный.

Грома не было уже два дня. Я не знаю, как он там. Ни новостей, ни весточки от него. Он уезжал на неделю, так вот я решила для себя, что нервничать начну к концу его командировки. А сейчас не было смысла изводить себя понапрасну.

В столовой Женька выглядела крайне подавленно. Сугробова как и я переживала за своего мужчину. Мы с ней вяло ковырялись в своих тарелках, воспользовавшись перерывом больше для отдыха, чем для еды.

Внезапно с правой стороны к нам подсело двое бойцов.

– Привет девчонки, чего грустим? – Литвинов улыбнулся до самых ушей.

– И кто это вас, интересно, пустил в офицерскую столовую? – нахмурилась Сугробова.

– Ты посмотри, какая она грозная, – хохотнув, Литвинов переглянулся с Эскулапом.

Я пожала плечами. Шутить мне совершенно не хотелось.

– Фиалка, и чего это ты такая смурная стала? Все, любовь наша забыта и выпита до дна? – он сделал грустное выражение лица.

– Остапчик, ты мне расскажи лучше, что у нас творится в городе? На самом деле так страшно все?

Он вдруг посерьезнел. Кивнул головой.

– Да, мотострелковую часть протестующие захватили вчера. Завладели оружием.

– Поэтому у нас так напряженно?

Он кивнул.

– Черт, хоть бы все успокоилось. Неужели война будет…

– Будет, Фиалка. Вопрос только какую роль отведут нам?

После разговора с Литвиновым еще грустнее стало. Не было больше шуток и смеха. Молот еще жестче гонял солдат по плацу, Ваньки не было дома, а нам, девушкам, приходилось только ждать.

После обеда, мне нужно было занести больничный одного из заместителей комбата в мед часть. Идти туда не хотелось, не было никакого желания разговаривать с подругой Донской. Но, взяв свою волю в кулак, понимая, что сейчас совсем не время раскисать и думать о подобных вещах, я все-таки прошествовала туда.

– Ирина, это вам. – я протянула ей листок.

Мед сестра, в это время, красящая губы, посмотрела на меня с вызовом.

– Ну как, Счастливцева, голова не чешется?

Я оторопела от такого вопроса. Но виду не подала.

– Нет. Я каждый день ее мою, а у вас чешется?

Она закатила глаза.

– Я говорю, от растущих рогов голова не сильно зудит?

А вот теперь мне стало по-настоящему смешно.

– Ой и что за легенда на это раз?

Мед сестра покосилась насмешливо.

– Если бы легенда, – хмыкнула девушка, откладывая в сторону пудреницу.

– Смотри сама, Гром в командировке в Москве. Юля тоже в Москве. Убитая горем после смерти родителя. Думаешь, он не приласкает ее…

Я смотрела на нее и никак не могла понять, откуда в человеке столько злобы?

– Думаю, надо, чтобы вас кто-нибудь приласкал уже. А то от одиночества, что только в голову не лезет. Вы справочку то не потеряйте. До свидания.

Я вышла из ее кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью напоследок. Меня едва не раздирало от злости, но я смогла успокоить себя. Не собиралась вестись на дешевые провокации. Еще чего не хватало.

Вечером, поболтав с Сабиной, я как обычно пришла ночевать в квартиру Грома. Не могла я спать в другом месте. Только кутаясь в его одеяло, утыкаясь носом в подушку, которая хранила запах его волос, мне становилось легче.

Часов в девять вечера, все-таки не выдержала, и решила первой позвонить ему. Я знала название гостиницы в Москве, где он остановился. Заказав у телефонистки звонок, принялась ожидать. Вернулась в кровать и уже чувствовала, что засыпаю, когда зазвонил телефон.

Я подошла к аппарату, посмотрела на часы – полночь. Значит в Москве сейчас десять вечера.

– Гром, ну наконец-то! Как ты там! Я уже так соскучилась!

В трубке повисла тишина.

– Вита, это Юля. Подожди несколько минут, он подойдет.

Щеки запылали, а сердце забилось в бешеном ритме. Я резко положила трубку, зажмурившись. Пожалуйста, пусть это будет глупый розыгрыш. Пусть это будет сном. Но когда я открыла глаза, ничего не поменялось. Я стояла у аппарата, со всех сил сжимая трубку телефона.

Это не было розыгрышем, как и чьей-то шуткой. Будем размышлять о фактах. Десять вечера, гостиница, Москва, номер Грома. И там снова она.

Осознав и приняв это, я молча поднялась с дивана и заправив постель, закрыла его квартиру на замок. Убрав ключ на условленное тайное место сверху наличника, уверенным шагом направилась домой. Я не заплачу. Вот ни слезинки не пророню. Потому что не верю, что Гром может мне изменить. Донская плетет очередные интриг, а он даже против ничего сказать не может. Ну ничего. Я ему устрою еще горяченький прием.

***

Гром

Настроение было ни к черту. Последние новости от руководства просто выбили из колеи. Я все обдумывал, как сказать Синеглазке, что нам предстоит пережить. Но ничего путного в голову так и не пришло.

Вернулся в номер только к вечеру. Единственным желанием было упасть и лежать без движения. В дверь постучали.

Посмотрел на время, удивившись. Вроде бы никого не жду.

Открыл дверь, на пороге стояла Юля

– Привет, – она нагло прошла внутрь.

– Привет, ты не вовремя, Юль.

Я был таким уставшим. Сил не было даже на то, чтобы удивиться ее присутствию здесь. Она застыла посреди комнаты.

– У меня отец умер, – в ее глазах блеснули слезы.

– Соболезную, но я правда, сейчас дико занят. И устал. Если нужно, наберу ребят из части, они помогут с похоронами. Завтра утром я уезжаю в Кировабад.

Несколько секунд она молча смотрела на меня.

– Ты так изменился. Раньше бросился бы все мои вопросы решать. А теперь приходится все самой, – ее губы скривились в улыбке.

– Может, это я виноват, что сделал тебя неустойчивой к проблемам. Но все что я могу – договориться о помощи. Я даже на день не смогу остаться, Юль.

– Нет-нет. Ты не подумай, я не упрекаю. Это так.

Мне не хотелось находится с ней наедине. С недавних пор между нами чувствовалось сильное напряжение.

– Спасибо. Пойдем я тебя провожу.

– Не выталкивай. Дай пару минут. Я поговорить хочу.

Я посмотрел на время. Хотел Синеглазке набрать, а сейчас она спать уляжется, уже и не поговоришь. Хотя, такие новости лучше с глазу на глаз, чем так.

– Ладно, говори.

Мы прошли в комнату, я сел в кресло, указав ей на напротив стоящее.

– Гром, я хотела попросить прощения. Понимаю, что твое отношение ко мне сильно изменилось и все из-за того документа.

Я смотрел на нее и понимал в который раз, что ничего не екает. Даже намека нет на какие-то эмоции. Ничего кроме раздражения.

– Я думаю, ты потеряла чувство реальности, Юль. И если я никогда не лез в бабские дела, но подставить весь батальон – это было сильно.

Она опустила голову, несколько слезинок скатилось с лица.

– Юль, я думаю нам стоит остановиться, – хотел подняться с кресла, но Донская резко подобралась.

– Нет, прости, я возьму себя в руки. Я должна тебе сказать это. Я вижу, как ты любишь Счастливцеву, по началу сильно злилась. Я привыкла, что ты есть у меня… с самой школы. А тут какая-то девка… – заметив мой строгий взгляд, осеклась.

– Прости, девушка. И ей достается больше тебя… да что там, весь ты… Но после смерти папы, после случившегося я поняла, что веду себя неправильно. Я никогда не любила тебя как мужчину, Гром. Ты был для меня всегда как старший брат, как друг, как моя личная стена. И когда появилась Вита, моя первая серьезная угроза… я вдруг решила, что ты мне нужен. Во что бы то ни стало. Это какой-то морок. Это ошибка. Я не имела право так поступать с вами. И я прошу у тебя прощения. Вы прекрасная пара, и дай вам бог счастья. Я просто не хочу, чтобы ты злился на меня. Я не хочу расставаться на такой ноте.

Я не понимал, о чем она пытается сообщить мне.

– Расстаться?

– Я ухожу из армии. Это не мое, Гром. И никогда не было моим.

О, как. Чем дальше, тем интереснее.

– И чем будешь заниматься?

Она пожала плечами.

– После отца мне осталось кое-какое наследство. Я всегда любила рисовать. Закончу школу, попытаю счастье в творчестве. Разберусь, нужно начинать все с нуля. Олег погиб, я не должна хвататься за армию, как за воспоминания о нем. Он всегда со мной, и с тобой. А жизнь продолжается.

В дверь постучали.

– Черт. Погоди, – я поднялся с кресла, направился в коридор. Какой-то безумный вечер выходит.

На пороге стоял портье.

– Громов Игорь?

– Да.

– В вестибюле вас ожидает генерал Колышев. Будте добры, спуститесь со мной.

Я заглянул в номер.

– Юль, пять минут, я приду сейчас.

Захлопнув дверь, направился следом за портье.

Какого черта нужно от меня генералу?

***

Синеглазка

В семь утра телефон разрывался. Я с пяти в кабинете, а он все звонит. Подняла трубку, стоило услышать голос Грома, тут же гневом затопило.

– Синеглазка, в чем дело?! Не могу дозвониться!

– У Юли спроси, она лучше знает! – крикнула в трубку и положила ее. Ты посмотри на него! Каков наглец! Нет. Пусть даже не мечтает, что я так просто сдамся. Достаточно с меня Юли.

До конца рабочего дня я не выходила из кабинета. На нервном подъеме, даже есть не хотелось. Как только маленькая стрелка часов достигла пяти, я собрала сумку и спустилась вниз.

– Синеглазка, ты слышала, нашу часть перебазируют в Ульяновск?

Вот так с ходу, огорошил новостью Молот. Несколько секунд мне потребовалось на то, чтобы понять, о чем он толкует.

– Ульяновск?

– Да, приказ с Москвы пришел. Все, начинаем собирать монатки. Здесь наша миссия окончена.

– А как же война? Как же наша помощь?

Молот задумчиво почесал затылок.

– Руководство решило, что мы не будем вмешиваться. Собираемся быстро, думаю за пару месяцев перенесут. Но меня это мало касается, у меня приказ через двадцать дней, – последнюю фразу он проговорил с улыбкой.

– Уже? Так быстро?

– Да, ты будто не рада, – нахмурился парень, приобняв меня за плечи.

– Кстати, Гром вернулся.

– Как вернулся?

Молот улыбнулся, посчитав, что от этой новости я прыгаю от счастья до небес.

– Да, полчаса назад в штабе его видели.

Ну нет. Видеться с ним у меня не было желания.

– Прости, Молот, но мне пора.

***

Полночь. Стук в дверь начался пять минут назад. Только к полуночи этот человек соизволил заявиться ко мне. Я накрылась одеялом, и подушкой и усиленно делала вид, будто не слышу его.

– Вит, открой. Давай поговорим.

– Нет, – пробурчала обиженно себе под нос. – Я сутки мучилась мыслью, не зная, что там у них с Юлей. Да и сейчас, собственно говоря, не знаю.

– Вит, ну хватит, правда. Мне очень нужно с тобой поговорить. Это срочно.

– Ты веришь, что он мог изменить тебе? – раздался голос Сабины из темноты.