Текст книги "Синеглазка для Грома (СИ)"

Автор книги: Виолетта Роман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

У самой в душе творилось что-то немыслимое. Казалось, внутри меня все горело. Мне было душно. В горло и кусок не лез. Я боялась смотреть в сторону Грома. Но упорно чувствовала его взгляд на себе.

– Юля, как твой отпуск? Навестила родных? – спросила Любовь Леонидовна, жена Сан Саныча.

Все повернулись к девушке. Даже Гром. И то, как он смотрел на нее… Столько добра было и нежности в его глазах. На меня так ни разу не взглянул.

– Съездила хорошо, мама уже совсем старенькая, отец пока держится, – улыбнулась смущенно Юля. А мне так противно стало, до оскомины. Вы поглядите на нее, какая нежная и пушистая. Прям цветочек аленький. Не нравилась она мне. И не только потому, что Грома ревновала. Видно было, эта девушка насквозь фальшивая.

– Ну вот, Юлька, только ты за порог, а комбат себе писаря нашел, да смотри какого, – засмеялся Грызунов, привлекая ко мне всеобщее внимание. Я метнула в его сторону злой взгляд. Этот не проживёт, если не уколет.

– Кстати, Виолетта, а как вас вообще в часть к нам забросило? Я так понял, изначально ваша подруга к жениху ехала… – раздался добрый голос Сан Саныча.

Мне было неуютно. Напряженный и пристальный взгляд Грома жегся огнем. А в горле пересохло и не единого звука из меня не могло выйти.

– Жених ее бросил, – ответила за меня Женя. Все до единого взгляды переметнулись ко мне. – Гурамчик – местная звезда футбола у нас в Красноярске. Обхаживал нашу красотку. А потом и предложение сделал, пригласил с родителями познакомить, – Женя сделала театральную паузу.

– Познакомил. А родители в отказ, так как русская девочка, да и вообще, они ему невесту другую нашли. Вот Гурам без объяснения причин, Виту на следующее утро потащил в аэропорт и билет ей вручил обратно до Красноярска. А тут я… Ну и закрутилось все…

Ну и подруга. Стрельнула в Сугробову недовольным взглядом. Всю подноготную рассказала.

– Ну и придурок этот Гурам, – засмеялся один из офицеров. По-моему, Сан Саныч его Аркашей звал.

– Такую красотку упустил. Зато у нас в части теперь такая завидная невеста.

Все начали смеяться. А я только спустя минуту набралась смелости посмотреть на Грома. И тут же отвела взгляд. Потому что он, не отрываясь, смотрел на меня.

Дальнейшие полчаса застолья были тяжелыми. Я пила мало, поэтому никак не могла расслабиться. Остальные же наоборот, набирались алкоголем и после каждой выпитой порции чувствовали себя все более расслабленными. Даже Гром начал улыбаться. Кстати, его тост оказался самым запоминающимся. То ли потому что комбат умеет красиво говорить, то ли потому, что он преподнес молодожёнам самый дорогой подарок. Гром вручил Сугробовым ключи от больше по площади квартиры. Оказывается, несколько дней назад один из его замов перевелся в Москву, а просторная квартира освободилась.

Женя тут же сменила гнев на милость. На радостях, она даже обняла комбата. Ванька тоже был доволен. А я все сидела и смотрела исподлобья на спутницу комбата. Чем же лучше она? Разве что грудь у нее большего размера – тут же вспомнилось, как он при первой встрече окрестил меня воблой. Ну-ну, товарищ комбат. Теперь все с вами ясно.

Спустя еще час начались танцы. Мужчины приглашали дам, двигались под любую музыку. И быстрое и медленные композиции. Юля вытащила с собой Грома. Я отвернулась и судорожно пыталась придумать, как бы мне уйти отсюда. Не заметила, как ко мне подсела Людмила Леонидовна.

– Ты чего грустная такая, – улыбнулась женщина. В этот момент я прожигала взглядом пару Грома и Юли. Супруга прапорщика ухмыльнулась

– Влюбилась что ли? Там без вариантов. – махнула она рукой. – Девушку эту видишь?

– Лучше бы не видела, – вздохнула расстроенно.

– Он в нее с детства влюблен. С одиннадцатого класса. Он и его друг, Олег Золотарев. Ты на нее не смотри, что она такая вся добренькая и тихая. Чуть друзей не разбила. Они ж за ней оба как псы верные. То одному улыбнется, то второму позволит до дома проводить. В конце концов выбрала она друга Грома. Замуж за него выскочила. И то, думается мне, что только потому что он был из семьи обеспеченной. Гром же безотцовщина, мать одна воспитывала.

Я смотрела на нее во все глаза. Мне было интересно, что же дальше с ним случилось.

– А потом война, они в одном взводе в Афгане воевали. Там то Олег и погиб, они в ущелье попали в засаду. Двадцать бойцов простив сотни духов. Гром его тащил до последнего. Самого чуть не убили, Олег уже мертвый был, а Гром все не бросал его. Так и не бросил, на себе несколько десятков километров по горам пронес, в жару пятидесятиградусную. Не мог он позволить оставить друга на растерзание врагам, даже уже мертвого. Хотел тело его жене привезти, чтобы хотя бы похоронить могли. С тех пор Гром изменился сильно. Замкнутым стал… А Юля… Он ее и после всего этого не бросил. За собой потянул, в Кировабад. Она ж одна совсем как немощная, – Хомякова махнула на нее рукой.

– Но скажу я тебе, деточка, вертихвостка она. Привыкла, что Гром всегда рядом с ней, все вопросы ее решает. Вот и ведет себя как собака на сене. Не любит его, видно, и оставить не оставит.

Слова женщины потрясли меня. Я снова посмотрела на Грома. Юле словно что-то в глаз попало, а Гром помогал вытянуть ресницу. Действительно, как с маленькой с ней. Тьфу ты.

И вдруг так больно стало. А ведь это намного хуже. Если бы она просто симпатичной ему девушкой была, у меня был бы шанс. А их так много связывает. И, сдается мне, такой как Игорь однолюб. Одну и на века.

Когда все вернулись к застолью, снова разгорелась беседа. Аркадий все никак не мог успокоиться. Сейчас нахваливал мои отбивные. Женька не без гордости назвала имя повара. Он пытался пригласить меня на танец, говорил что за мои отбивные и за красоту, хоть завтра в ЗАГС пойдет, если я соглашусь. Да уж, ему бы больше не наливать.

– О чем вы говорите? – громкий голос Грызунова заставил меня подпрыгнуть от испуга. Я вслушалась в беседу мужчин.

– Товарищ комбат, вы уж простите, но я напомню, сколько раз нам попадало за то, что вы связистам морды чистили, – засмеялся Грызунов.

– Товарищ комбат, оказывается, дерется, прям как наш Молотов, – засмеялась Сугробова. Громов покосился на нее, ухмыльнувшись.

– Ну а что делать было? Я ж не за себя, за пацанов, – засмеялся Игорь.

– А что пацаны не могли сами за себя постоять?

– Да нет, – вступился Грызунов. – Это ж история известная. Когда еще курсантами были, по выходным проходили танцы в доме офицеров. В пятницу целенаправленно привозили на автобусах связистов, в субботу – автомобилистов и только в воскресенье десантников.

По пятницам на танцы много медичек приходило, девчонки краси-ивые, – протянул довольно Грызунов. Его спутница нахмурилась, но он словно и не заметил ее недовольства.

– В общем, нам почти не доставалось никого, всех разбирали связисты. Вот и приходилось сбегать в самоволку, чтобы с девчонками познакомиться. А связисты недовольны, что к их дамам пристают. Вот тогда-то и начиналось самое веселое. Такой кипишь поднимался, каждый раз половину зала в хлам. Пока последнему связисту морду не набьем, не уходим.

– Ага, – улыбнулся любитель отбивных. – А потом из окон со второго этажа прыгали и бежали.

Все засмеялись.

– В один из таких дней, с нами комбат был, – продолжил свой рассказ Грызунов. – Он там одному из самых борзых связистов хорошо так начистил морду. А наутро генерал к нам, с побитыми связистами. В ряд нас выстроили и ходят по плацу, опознание проводят. И вот подходит этот гусь к Громову, смотрит на него так, пыжась. Глаз-то один не открывается. Сложно рассмотреть. Но видно, что узнал. А Гром незаметно ему кулаком грозит. Мол, если ляпнешь чего, отхватишь еще больше. Ну тот и в несознанку пошел. Связисты уехали, а генерал ходил – ходил и такой устало: «Как вы меня задолбали. Ну что вы этим ущербным то все головы разбиваете, неужели девок мало вам? А вдруг опознает кто, вы хоть представляете, что будет?!!

«Никак нет!» – ответили хором.

«Значит так, еще раз… Эх» – видимо понял, что зря распинается. Никто ж его не послушает. Махнул рукой и пошел.

Я слушала этот рассказ, затаив дыхание. Смотрела на Грома, на улыбку его, на глаза его умные, и представляла как он бросается в драку, как попадает ситуации и выходит из них победителем. Как за друзей своих горой, как друга тащит на себе, не желая бросать. Разве можно встретить кого-то, хоть на толику похожего на него?

Опомнилась я только когда увидела, что и он смотрит на меня в упор. В глазах его тоска была. Я поспешила отвести взгляд. Я не должна была смотреть на него так.

Мужчины поднялись на перекур, в комнате остались практически одни женщины. Вдруг к нам подошла Юля и устроилась рядом со мной. Она посмотрела на меня так странно, я никак не могла понять, что ей нужно от меня.

– Вы же Виолетта, правильно? – спросила девушка, улыбнувшись.

– А вы Юля?

– Гром сказал, в тот вечер, в его квартире вы учили Устав?

Она раздражала меня. Чего добивается эта девушка? Она хочет показать мне свое превосходство?

– Да, именно так все и было, – улыбнулась, старая сохранить спокойствие. Но оно давалось мне с трудом.

– Вы знаете, Виолетта, – Юля облокотилась локтем о край стола и немного приблизилась ко мне, словно хотела сказать что-то по секрету.

– А Грому и не надо было в курсантской юности драться за девушек. У него со школьной скамьи она была.

В ее глазах читалось превосходство. Они так и кричали: Не получишь ты его. Гром – мой.

Я не нашлась с ответом. Пробурчав несуразные извинения, поспешила на воздух. Балкон был пустым и я устремилась туда. Мне нужно было как можно скорее вдохнуть свежего воздуха и прочистить мозги. Не дело выглядеть плаксой при всем честном народе. Юля пытается унизить меня, так вот этого не выйдет.

Но противные слезы упорно лезли на глаза. Я смахнула их, уговаривая себя быть сильной.

Вдруг позади меня открылась дверь. Оборачиваться не нужно было, я чувствовала его. Гром остановился позади меня. Его взгляд заставлял мою кожу покрываться мурашками. Он молчит, а мне хоть кричи. Не хочу, чтобы он был здесь. Пусть уйдет.

– У нас все поговорить не выходило. Насчет вчерашнего… – раздается его хриплый голос над ухом. Прикрываю глаза, стараясь собрать себя по кускам. Что он собирается сказать? Что Юля его любовь со школы? И что мне, с моими глупыми выходками ничего не светит?

– Юля, она…

Я не даю ему закончить. Нет-нет. Одно дело, когда все остается намеком и недосказанностью и совсем другое дело, если он скажет это вслух.

– Не надо, товарищ комбат. Вы мой начальник, я ваша подчиненная. Меня не должно волновать кто такая Юля. Не нужно ни о чем говорить. Я устала очень, пойду.

Все это время я не смотрю на него. Куда угодно, только не в глаза его синие. Знаю ведь, что утону. С головой уйду и не выкарабкаюсь. Срываюсь к двери. Но в следующую секунду он хватает меня за руку. Его пальцы сжимают мое запястье так сильно, что кожа начинает гореть. Он чувствует это и немного ослабляет хватку. Проводит большим пальцем по тому месту, где горит.

– Останься…

Тихий, едва различимый шепот, но как много в нем соблазна! Если бы он знал, как сильно я хочу этого! Если бы мог почувствовать ту силу эмоций, кипящих в моем сердце. Вот только хватит с меня боли и разочарований. Я понимаю, что для него смогу стать лишь вторым, запасным номером. Но моя гордость ни за что не позволит случится этому.

Поэтому я просто вырываю руку из его хватки и стремглав направляюсь к выходу. Я выбегаю на темную улицу, я несусь к дому. В моих глазах слезы, а все тело дрожит будто бы от холода несмотря на раскаленный, душный воздух летней ночи Кировабада.

***

Я не могла уснуть. С улицы доносились голоса все еще гуляющих на свадьбе Сугробова. Да и мысли о Громе были не менее громкими. Сомнения терзали мою душу. А может быть я зря не послушала его? Может нужно было дать высказаться комбату? Все эта Юля перебила.

Вдруг раздался стук в дверь. Подскочив с кровати, накинула на плечи халат и с колотящимся в груди сердцем ринулась открывать.

На пороге стоял он. Высокий, крепкий. Его всегда холодные глаза огнем прошлись по моей фигуре. Я поправила плечики халата, заметив, что один спал.

– Вы пришли? – выдохнула, воодушевившись. Сердце в груди ликовало. Если вернулся за мной, значит лгала Юля. Не любит он ее.

Гром кивнул.

– Там документы срочные нужно на Москву подготовить. Сейчас из штаба звонили. Собирайтесь, идем в казарму.

Я настолько не ожидала услышать подобного, что пришла в себя не сразу. Гром велел мне одеться, а сам спустился вниз. Стал ждать меня там.

Пока переодевалась, думала о том, что легко с этим мужчиной не будет, даже в роли простой работницы.

Спустя пять минут я спустилась. Гром, заметив меня, затушил сигарету и направился к казарме. Когда мы поравнялись с ним, я все-таки не выдержала.

– Обычно по ночам мужчины навещают любимых. Они красиво ухаживают за дамами, дарят им цветы. А вы такой не романтичный, товарищ комбат. Да и веселиться не умеете, – я кивнула в сторону толпы у подъезда Сугробовых. Мы как раз проходили мимо их дома.

На улице было темно, но я четко увидела, как дернулся уголок его губ в намеке на улыбку.

– Радуйся, Счастливцева. Завтра утром все страдать будут от головной боли, а мы с тобой как огурцы. Да еще и работу выполним.

Я покосилась на него. Да уж, мотивация – не его конек. Но с другой стороны, плюсы в этом тоже были. Мысли о том, что комбат Гром проведет эту ночь со мной, а не с мымрой Юлькой, поднимало мое настроение до небес.

Глава 12

Неделю спустя

– Вы все еще в ссоре?

Женя широко зевнула. Подруга никак не могла привыкнуть вставать рано утром. Сан Саныч, занятый поливкой деревьев, помахал рукой. Я вспомнила о том, что снова не взяла для Мишки косточек. Вчера готовила плов, и много осталось.

А еще пес большой любитель моих печений. Когда он подбежал ко мне, я, потрепав мохнатого по шерстке, вытянула из бумажного пакета парочку штук. Мишка радостно слопал вкусняшку.

– Балуешь ты его, красавица, – усмехнулся Сан Саныч. Женька же наоборот была настроена негативно.

– Сан Саныч, вот скажите мне, зачем вам петух на балконе? – возмутилась Сугробова. – Уже сил моих нет! Каждое утро «кукареку»! Ни по будням, ни по выходным покоя нет.

Прапорщик в ответ только рукой махнул.

– Его супруге петуха подарили, он и сам то ему не рад. Не злись ты, Жень. Ну подумаешь, кукарекает.

Женька метнула в меня взглядом.

– Я его вчера вообще нашла трепыхающимся в воздухе перед моим балконом. За ногу привязанный, висит вниз башкой и крыльями машет.

Я рассмеялась звонко. А я то думала, что смешнее последствий Женькиной свадьбы ничего нет.

На следующее утро после торжества, такой скандал был. Ванька, с Грызуновым и Аркашей так разгулялись, что решили оправится в город на продолжение банкета. Кончилось их десантное веселье тем, что они решили справить нужду прямо на ступеньках какой-то церкви, за что были нещадно избиты местными бабульками. И смех, и грех. Надо было видеть их лица, когда наутро, Гром в своем кабинете устраивал им выговор. Вот уж точно прав он был, насчет веселья и того, кто и кем будет чувствовать себя в итоге.

– Я тебе так скажу, – вырвал из мыслей недовольный голос Женьки. – С этим переездом мне пришлось Сугробова раньше простить. Моя воля, я бы месяц с ним не разговаривала, после того как он меня без первой брачной ночи оставил.

– Ладно тебе, Жень, зато квартира хорошая. Ну с кем не бывает? Уверена, это все Грызунов виноват, потянул его. А Ванька просто не хотел от коллектива отрываться.

– Он сегодня на учения уехал. Все, теперь месяц я одна, – протянула подруга, расстроенно вздохнув.

– Ничего страшного. Мы же с тобой в город собирались, в кино. Вот, вырвемся наконец-то.

– Точно! – у подруги загорелись глаза. – Так и сделаем! Завтра у нас суббота, вот и поедем с самого утра.

Мы попрощались. Я направилась к казарме. Но так и не зайдя внутрь, остановилась как вкопанная. Передо мной предстала довольно таки странная картина.

На площадке перед входом стоял Молот, а рядом с ним выставленные в ряд двухъярусные кровати солдат. Они выносили их из здания.

– Доброе утро, Счастливцева – за спиной раздался голос Грома. От неожиданности я вздрогнула.

– Товарищ комбат, а что они делают?

Мужчина посмотрел по указанному мной направлению. Пожал плечами, мол ничего такого.

– Сержант Молотов занимается обучением солдат.

Его слова ввели меня в недоумение.

– И чему же он их учит?

– Он их делом занимает. Ничем не занятый солдат, считай преступник, – заявил деловито. – Боец должен уставать так, чтобы после отбоя у него мыслей кроме как о сне не было.

Гром закурил, а до меня вдруг дошло, к чему все эти издевательства. Вчера снова залетели два солдата. Друг Литвинова, симпатичный парень-казах, который заведует каптеркой. И Эскулап. А Гром за них отругал Молотова, вот теперь сержант и отрывается на солдатах. Ай– яй-яй. А я за Молотова так переживала когда-то. А он так обижает своих бойцов.

Как раз в этот момент Эскулап ставил тяжелую кровать. Парень опустился на землю, я видела, как по его лицу стекали струйки пота.

– Неправильные какие-то приказы у вас, – пробурчала я недовольно. Гром нахмурился.

– Приказы у руководства не могут быть не правильными. Они могут быть ошибочными. Знаешь, какие есть главные ошибки?

– Какие?

– Две главных ошибки командира: атаковать свои войска, и форсировать реку вдоль, а не поперек.

Несколько секунд я просто стояла и пялилась на него. Он серьезно думает, что это хорошая шутка?

– Вы такой… несмешной, товарищ комбат, – фыркнула, понимая, что он издевается надо мной.

Гром задержался с Молотовым, а я поспешила в казарму. Оставила в каптёрке печенья, для ребят. Мои вчерашние они уже слопали. Улыбнулась, вспомнив, как вчера Эскулап в благодарность сделал мне подарок. Брелок из скорпиона. Я сначала испугалась, но, присмотревшись, поняла, что вещичка весьма красивая.

Вообще солдаты классные ребята. Каждый раз после работы общаюсь с ними. После первого моего угощения, сделанного для них, у меня на рабочем столе стали появляться подарочные банки со сгущённым молоком. Быстро поняв, кто делает подарки, я стала готовить им печеные орешки. Хочется, хоть чем то порадовать их на нелегкой службе.

В кабинет я поднялась раньше Грома. Оставила на его столе привычную вазочку с орешками. Этот бука ни разу так и не сказал спасибо, но к вечеру она остается пустой.

День прошел незаметно. Гром был занят, к нему то и дело заходили новые посетители. И меня он особо не загружал работой. Кстати, со дня свадьбы, наши с ним отношения стали более или менее спокойны. Мы просто работали вместе, без каких-либо отступлений. Я решила, что так будет лучше. И старалась не думать о нем как о мужчине.

К концу рабочего дня к нам зашел командир полка. Гром попросил приготовить им чай.

Приготовив напиток, постучала в дверь и прошла в кабинет. Оверьянов метнул в меня недовольным взглядом. Да уж, видимо мои отношения с комполка испорчены безвозвратно.

Я поставила чай и уже было хотела уйти, как заметила с каким упоением Оверьянов дожевывал последнее печенье.

– Игорь, вся диета насмарку. Печенья вкусные… – протянул он довольно, с полным ртом.

– Да, это Юлька решила в кулинарию удариться. Вот балует, уже сам скоро в брюки не влезу, – засмеялся Гром. А я так и встала как вкопанная. Даже не нашлась, что и ответить. Юлька? Радует?! Он в своем уме? Нервный смешок сорвался с губ.

– Закажи ей, пусть спечет мне немного. Печенье – пальчики оближешь..

Гром вдруг поднял на меня взгляд.

– Виолетта, у вас еще что-то?

– Нет, что вы, – я уже было хотела уйти, но меня остановил голос Оверьянова.

– Кстати, Счастливцева. Скоро начинаются учения. Вы готовы прыгать с парашюта тысячеметровой высоты? А выполнять заплыв на сто метров в полной амуниции?

Мне стало дурно. Но я не подала виду.

– Конечно, я готова.

Вышла из кабинета, едва не пыхтя от злости. Ну ничего себе, это с чего Гром решил, будто моя выпечка – Юлина. Неужто эта змея подмазалась? Ну ничего, теперь пусть печет их Оверьянову.

Оверьянов вышел от Грома только за пять минут до конца рабочего дня. Я уже собрала вещи, как комбат появился в дверях. Он явно что-то хотел – стоял и смотрел на меня исподлобья. Я же упорно делала вид, что ничего не понимаю и спокойненько собирала вещи.

– Как смотрите на то, чтобы завтра немного поработать? У меня есть несколько срочных бумаг.

Я посмотрела на него сердито. Все еще была обижена за инцидент с печеньями. Да и вообще, от него кроме срочных заданий ничего и не слышно в мой адрес.

– Никак не смотрю, товарищ комбат. Мы с Женей завтра в кино собрались, да по городу погулять.

Я деловито прошествовала к дверям кабинета. Пока спускалась по лестнице, слышала как он закрыл дверь и прошел следом за мной.

– По городу гулять? – все-таки не выдержал Гром. Начал читать нотации прямо так, на ходу.

– Счастливцева, вы в своем уме? Там опасно! Вы хоть знаете, какая сейчас обстановка?! Все больше бастующих, все больше недовольств.

Я обернулась.

– Товарищ комбат, ну я же в десанте, постою за себя.

Гром что-то хотел сказать, но к нам вдруг подошел Ренат. Тот самый заведующий каптеркой.

– Здравия желаю, товарищ комбат! – отдал честь Грому. – Разрешите задать вопрос рядовому Счастливцевой?

Гром посмотрел на него с подозрением, но согласно кивнул. Комбат отошел на несколько метров и закурил.

– Фиалка, пошли чай попьем. А то ты нас все печеньями кормишь, а мы никак не отблагодарим, – улыбнулся парень.

– Да ладно вам, мне не сложно, я люблю готовить, – отмахнулась от него. Я вдруг почувствовала себя смущенной. За что меня благодарить? Я ведь ничего такого и не сделала.

– Нет-нет, – запротивился парень. А я вдруг поймала на себе задумчивый взгляд Грома.

– Там сегодня пацаны пирог сделали, наш, фирменный. Из печенья и сгущенки – произнес не без гордости Ренат. – Да и Бар – кафе очень просил пригласить тебя. Он сейчас на дежурстве, но к вечеру сменится.

Я засмеялась. Видела, как рядом стоящий Гром с каждой пройденной секундой становится все злей. И меня этот факт дико будоражил. Поэтому я постаралась сказать следующую фразу как можно громче.

– Хорошо, уговорили. Только на этот раз в карты играть с вами не буду.

Ренат улыбнулся и назначив мне время встречи, ушел в расположение казармы. А я все стояла и смотрела на Грома. А он на меня. Сделав глубокую затяжку, он затушил окурок и выбросил его в урну. Пока Гром шел ко мне, я чувствовала, как громко и часто бьется мое сердце.

– Так и чего ты молчала?

Он всунул руки в карманы брюк и навис надо мной. Гром был так близко, что я чувствовала аромат его парфюма. Я знала, что именно он имеет ввиду, но продолжала делать непонимающий вид. Жуть как хотелось поиздеваться над ним за то самое происшествие в кабинете.

– Молчала о чем?

Гром нахмурился. Облокотившись рукой о стену, он заключил меня в ловушку. И сейчас, стоя в его плену, я вдруг стала терять уверенность и желание уколоть. Смотрела в глаза его синие и понимала, что снова тону.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, – прошептал, потянувшись ко мне рукой. Осторожно подцепив пальцем выбившийся из прически волос, он заправил его за ухо. От столь простого действия, меня бросило в дрожь. До этого Гром не позволял себе подобного, и сейчас я не знала, как реагировать и что думать. Мне захотелось поскорее оказаться подальше от него. Я знала, что долго сопротивляться не смогу. С большим трудом мне дается контроль собственных эмоций. И эта мысль разозлила меня.

– Я не пойму вас, товарищ комбат. Вы благодарите или ругаете?

Теперь и он был в растерянности. Отстранившись, сложил на груди руки.

– Оверьянов просил приготовить.

Ну уж нет. А вот здесь пусть сам выкручивается.

Я поправила сумочку на плече и улыбнулась Грому самой широкой и жизнерадостной улыбкой, на которую была способна.

– Ну так пусть Юля и готовит. Я то тут при чем?