Текст книги "Блунквилль"

Автор книги: Виолетта Буренок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 14
ЗА ТОЙ ДВЕРЬЮ НИЧЕГО НЕТ

– Мэтт! – всплеснула руками Виктория. – Что на этот раз с твоей спальней?

Было раннее утро: собственное солнце в комнате Виктории ещё даже не взошло. Солнце Мэтта, которое подчинялось его собственной странной фантазии и светило в совершенном несоответствии с солнцем Виктории, что было ужасно неудобно, сейчас вовсю заливало его спальню своими лучами. Солнце было раскалённым докрасна и таким огромным, что походило на висящий за окном воздушный шар.

– Мэтт? Что творится у тебя в комнате? – громче повторила Виктория, делая шаг через порог.

Мэтт, жонглирующий снежками, наконец-то, заметил сестру, повернулся к ней и расплылся в довольной улыбке. Снежки полетели ему под ноги. Весь пол спальни покрывал толстый слой пушистого, ослепительно белого снега. Люстра обросла сосульками, снежные шапки покрыли шкаф, стол и стулья, ледяная корочка поблёскивала поверх одеяла на кровати. В воздухе кружились пёрышки снега; снегопад валил с потолка плотными хлопьями. Мэтт, облачённый в меховую куртку и чёрную вязаную шапочку, надвинутую на самые глаза, казалось ничуть не замёрз, хотя изо рта у него шёл пар, а щёки покраснели.

Виктория сделала ещё несколько шагов вперёд, остановилась, и, поёживаясь, снова осмотрелась. Мэтт всё никак не мог угомониться со своей комнатой. Сколько именно дней они провели в Блунквилле сказать было достаточно трудно из-за этой путаницы со временем, но, по мнению Виктории, прошло уж никак не меньше недели. И всё это время, изо дня в день, Мэтт с неугомонной страстью переделывал свою спальню. В одно утро Виктория обнаруживала здесь пиратскую пещеру с сундуками сокровищ по всем углам, на следующий раз это был салон автобуса или покосившаяся хижина, сквозь широкие щели в стенах которой свистел ветер, а затем – весьма современная квартирка с рельефными обоями и жалюзи на окне. Мэтт жалел только об одном: здесь не было электричества и ни один технический прибор не работал – а ему очень хотелось послушать свою любимую рок музыку. Его единственным утешением была игра на гитаре, но Мэтт сетовал, что это всё равно было не то.

Виктория об электричестве не жалела. Её любимой музыкой стали песня ветра в поле и звон ледяных океанских брызг и нежный шелест листьев и шёпот дождя в ночи. Она даже совсем не расстраивалась, что так и не посмотрела тогда "Паззл ТВ". Более того, мысли о чём-то подобном просто ни разу не приходили ей в голову.

– Тебе не нравится? – рассмеялся Мэтт, запуская в Викторию возникшем в его ладони снежком. – По-моему, это очень круто!

Виктория уклонилась от снежка и покачала головой.

– Нет. Мне сейчас не до этого.

– Да брось! – Мэтт снова кинул в неё снежок; на этот раз девушка помедлила, и удар пришёлся в плечо. – Когда это ты стала такой занудой?

– Когда это ты стал таким легкомысленным? – задала встречный вопрос Виктория, делая шаг по направлению к кровати. Сесть на ледяное покрывало она, впрочем, не решилась. – Если честно, я не понимаю, что с тобой случилось?

– Со мной? Ничего. А что?

Мэтт подумывал уже снова бросить в сестру снежный комок, но чересчур серьёзное выражение её лица смутила его. Он раскрошил снежок, прошёл вперёд и плюхнулся на кровать, расколов тонкую корочку льда на одеяле.

– Ты что, правда совсем-совсем не понимаешь, что с нами происходит? – едва слышно вымолвила она, снова ёжась от мороза. Щёки девушки уже успели порозоветь, а на волосах искрились паутинки инея.

Мэтт снял с себя куртку и накинул на сестру.

– Почему? – пожал он плечами. – Понимаю. Мы в другом мире. Здесь довольно-таки весело. Поэтому почему бы не развлечься, пока мы не попали обратно в нашу серую и скучную реальность, а?

– Ты что, совсем не соскучился по нашему миру? Разве ты забыл, как там было хорошо? Что, если мы никогда больше не вернёмся домой? – Виктория помедлила, и прежде чем задать следующий вопрос на миг отвела взгляд. – Ты никогда не вспоминал о Фэй Ян?

Мэтт помрачнел так резко, словно за мгновение наступила ночь и его лицо скрылось в тень. Он порывисто встал и прошёл вглубь комнаты, к зеркалу. Его прозрачную поверхность покрывали затейливые узоры инея.

– Ну, конечно же, вспоминаю! – ответил Мэтт, и голос его звучал очень грубо, даже жестоко. – Только разве мои воспоминания что-то изменят? – он провёл по зеркальной глади тёплой рукой, растапливая иней. Виктория увидела в отражении его рассерженное лицо. Она не понимала, почему он злился. – Мы всё равно вернёмся домой, рано или поздно.

– А если нет?

– У нас уже был однажды шанс отправиться домой, но ты не пожелала… – после некоторого молчания проговорил Мэтт. Его интонация выражала смесь сожаления и лёгкого укора. – Ты решила остаться здесь из-за Керина, а теперь обвиняешь меня в том, что я веду себя легкомысленно?! А что мне остаётся? – Мэтт развернулся и в упор посмотрел на сестру. – И не впутывай, пожалуйста, во всё это дело Фэй Ян! Я бы хотел быть с ней сейчас не меньше, чем ты хотела быть с Керином. У тебя есть такая возможность – что ж, наслаждайся… Почему ты опять недовольна?

Виктория, глядевшая на Мэтта округлившимися от удивления глазами, ничего не ответила. Несколько минут стояла хрустально-звенящая тишина, нарушаемая лишь шуршанием снежинок, кружащихся в воздухе. В комнате Виктории скрипнула дверь. Никто из них двоих не пошёл посмотреть на вошедшего.

– Виктория? – из другой комнаты донёсся тонкий нерешительный возглас.

Виктория вздохнула.

– Я тут, Лола! – громко крикнула она. – Иди сюда.

– Не помню, чтобы она к тебе сама заходила… – озадаченно посмотрел на сестру Мэтт.

– Да, не было ещё такого… – тоже слегка растерянно ответила Виктория.

Лола почему-то сторонилась Мэтта. Виктория не понимала из-за чего. Когда она только познакомила их, первая реакция девочки была такой неожиданной, что Виктория сама испугалась, что натворила что-то страшное. Лола смутилась и покраснела. Виктория никогда не видела её такой: она вела себя как совершенно обычный человек, стеснялась и терялась, если рядом был Мэтт. Объяснить такое поведение девушка не могла, сам Мэтт тоже разводил руками. Ясно было одно: с тех пор, как в Блунквилле появился Мэтт, Лола всё чаще и чаще была, как выражалась Виктория, в "нормальном" состоянии, и отчаянно пугалась Мэтта. А теперь вот впервые сама зашла к ней в комнату.

– Привет! – едва слышно пролепетала Лола, появляясь на пороге спальни. Она обвела глазами заснеженную комнату, ненадолго остановила взгляд на Мэтте и повернулась к Виктории. – Ничего, что я…

– Ничего, нормально! – ответила девушка. – Проходи. Что-то случилось?

– Да… В смысле, нет… Не совсем… – Лола искоса одарила Мэтта смущённым взглядом. – Мы можем поговорить одни?

Виктория тоже посмотрела на Мэтта, потом пожала плечами.

– У меня нет секретов от брата. Давай, выкладывай, в чём дело.

Лола в нерешительности закусила губу, словно раздумывая, как начать, а потом кивнула.

– Я слышала твой недавний разговор с Керином. Я захотела тебе ещё тогда рассказать, но подумала, что не стоит. А теперь передумала. Ты всё-таки должна знать.

– О чём? – удивилась Виктория.

Лола снова мучительно поморщилась и бросила взгляд на Мэтта, словно он мог помочь ей решиться сказать то, что она хотела.

– Я услышала, что когда-то вы с Керином были вместе и любили друг друга, а потом… Потом ты…она… та девушка умерла и появилась ты. – Лола с шумом выдохнула воздух. – И Керин не захотел говорить тебе, что произошло.

Виктория с грустью кивнула.

– Да, Лола… – подтвердила она, опуская взгляд в заснеженный пол. – Не захотел. А иначе, похоже, выяснить это не получиться…

– Мне кажется, есть способ… – тихо промолвила Лола.

Виктория подняла на неё изумлённый взгляд. Мэтт сделал шаг к девочке, взял её за руку и развернул к себе. Лола вздрогнула от его прикосновения, но руку не выдернула. Полными страдания глазами, она уставилась на юношу.

– Ты говоришь, что знаешь, как Тора сможет узнать историю Керина? – переспросил он. – Но ведь это же здорово! Она узнает о нём всё, что ей надо, поможет ему и мы спокойно вернёмся домой, – он взглянул на сестру. – Так ведь?

Виктория нерешительно кивнула.

– Ты поможешь нам? – Мэтт снова обратился к Лоле. – Ты скажешь нам, что надо делать?

Лола заворожено смотрела Мэтту в глаза.

– Да… Далеко-далеко, в одном из сокровенных уголков Блунквилля есть дверь, которая ведёт в мир, откуда все пришли и куда все когда-нибудь уйдут.

– Ты хочешь сказать в мир, куда попадают люди после смерти, и в мир, где они существуют до своего рождения, так? – вскричала потрясённая Виктория. – Такое место действительно есть? И в него можно попасть? Отсюда!?

– Да! – снова кивнула Лола. – Туда постоянно входят и постоянно выходят. Их не видно, но…чувствуешь…

– Что-то меня не тянет пока в иной мир… – поёжился Мэтт. – Да и кроме того, как это поможет Торе?

– Очень даже поможет! – выступила вперёд Виктория, притягивая к себе Лолу. Мэтту пришлось отпустить её руку, что явно сильно расстроило девочку. – Если я попаду в это место, Мэтт, я смогу, наконец, узнать, что бывает с человеком после… Понимаешь? Я узнаю, что было со мной, каким образом я вернулась и для чего! Я узнаю тайну Керина, ведь если мы были вместе, значит моя прошлая жизнь была связана с его!

Мэтт долго думал над её словами и хмурился.

– Ладно… – наконец, махнул он рукой. – Ты же упрямая до жути, тебя не переубедишь! – он перевёл взгляд на Лолу и снова протянул ей руку. – Будешь нашим гидом?

Лицо девочки озарилось улыбкой. Она вложила в руку Мэтта свою маленькую ладонь и потянула его из комнаты. Виктория скинула с плеч куртку Мэтта и отправилась за ними.

За время своего пребывания в таинственном замке Виктория уже успела заметить, что Блунквилль никогда не позволяет никому выбирать дорогу, он сам ведёт людей по тому пути, который кажется ему более правильным. Он может разными способами приводить к одной и той же цели, либо же задавать одно направление, а итог путешествия делать разным. Так что выходило, что в начале пути никто, кроме самого Блунквилля, не мог предугадать, куда именно ты попадёшь.

Впрочем, Лола вела их весьма уверенно. Крепко держа Мэтта за руку, иногда поднимая на него глаза и застенчиво улыбаясь, она направилась по правому от спальни Виктории коридору и, пройдя несколько комнат, вывела своих спутников на лестницу и стала спускаться вниз. Виктория уже много раз спускалась по этим широким, покрытым мягким синим с серебряным ковром ступеням, но до самого низа она не доходила никогда. Впрочем, она полагала, что нижнего этажа тут не было и в помине, и лестница была бесконечной или попросту выворачивалась спиралью и вновь приводила на верхний этаж. Как выяснилось, она ошиблась. Лестница всё спускалась и спускалась, и даже когда казалось, что они достигли уже самого низа, она делала крутую петлю, сворачивала, а за поворотом вновь открывались ступени, сбегающие во мрак.

– Это бесконечная лестница? – поинтересовалась Виктория.

Почти всю дорогу она молчала, в отличие от непрестанно болтающих Мэтта и Лолы.

– Нет! – ответила ей девочка. – Рано или поздно мы придём, куда надо. Ещё немного подожди, Виктория!

Виктория кивнула. Вначале она не обратила внимания, но в наступившей тишине, всё ещё хранившей отзвук голоса Лолы, она вдруг осознала, как изменилась его интонация. Голос девочки звучал чётко и осмысленно, но очень утомлённо, а ещё – он казался почти взрослым. Виктория уставилась на Лолу, идущую на несколько шагов впереди. Словно почувствовав её взгляд, Лола обернулась, а Виктория раскрыла рот от изумления: это был практически другой человек. Больше не ребёнок, не диковатая и отрешённая девочка, это была почти уже взрослая девушка, задумчивая и печальная. Она стала выше, черты её утратили свою детскую прелесть и нежность, и в её облике начала проступать некая своенравность, свойственная взрослеющим девушкам. Можно было догадаться, что последующие несколько лет превратят Лолу в упрямую и холодную, но очень утончённую изящную леди. Все эти изменения во внешности девочки, однако, происходили так плавно, что казались естественными и потому незаметными.

– Лола, что с тобой? – снова задала вопрос Виктория.

Вынужденная опять прервать свой разговор с Мэттом, Лола ещё раз обернулась на Викторию, теперь уже немного нахмуренная.

– Ты о чём? – её вопрос звучал совершенно искренне: похоже, Лола не замечала происходящих с ней изменений.

– О тебе! – ответила Виктория. – Ты… Ты другая!

Лола поджала губы и, недоверчиво приподняв одну бровь, уставилась на Викторию. Несколько минут она молчала, словно оценивая, шутит девушка или нет. А потом просто отвернулась, не говоря ни слова, и продолжила спускаться по лестнице.

– Чего ты к ней пристаёшь? – шепнул Мэтт сестре, когда они немного удалились от Лолы. – Она такая нормальная стала, а ты… Что, снова хочешь сделать её психопаткой?

– Ничего я такого не хочу! – возмущённо ответила Виктория. – Но ведь она изменилась, неужели сам не видишь?!

Мэтт оглядел фигуру Лолы с головы до ног.

– Ничего я такого не вижу! – он пожал плечами и ускорил шаг, чтобы догнать девочку.

Виктории ничего другого не оставалось, как поспешить вслед за ними. Впрочем, совсем скоро лестница, наконец, кончилась, и все трое, остановились, спустившись с последней ступеньки. Теперь они стояли в мрачном помещении с низким потолком; серый безжизненный свет рассеянно лился откуда-то из углов, хотя источника его не было видно. В нескольких шагах впереди была дверь – обычная деревянная дверь с ручкой в виде головы неведомого зверя. Когда Лола шагнула вперёд и положила на неё ладонь, Виктория вдруг испугалась, что животное оживёт и цапнет девочку за палец. На этого, конечно же, не произошло. Лола просто растворила дверь, махнула рукой, поманив брата и сестру, и шагнула в проём первая.

Виктория судорожно схватила Мэтта за руку. Ей было не страшно – она давно уже привыкла к тому, что в Блунквилле нечего бояться – но таинственная и запретная прежде неизвестность внушала ей волнение, с которым она не могла справиться самостоятельно. Мэтт машинально сжал ладонь сестры, и вместе они последовали за Лолой.

Комната, в которой они оказались, была не очень большой, но настолько необычной, что Виктория мгновенно забыла о Мэтте, отпустила его руку и принялась озираться по сторонам. А посмотреть действительно стоило: всё пространство помещения, куда ни глянь, занимали лесенки. Тяжёлые каменные, с мраморными ступенями и лепными периллами, скрипучие деревянные, частью прогнившие, частью растрескавшиеся, изящные металлические, винтовые, подвесные – они шли сверху, снизу, справа, слева, горизонтально, вертикально, по диагонали, перекрещивались, соединялись в одну большую или разбивались на множество маленьких. Ступени были везде, где только могли быть, паутиной оплетая всю комнату. Где-то в самом верху, почти невидимые, зияли сотни проходов, от которых лесенки брали своё начало.

– Ну ничего себе! – присвистнул Мэтт, озираясь по сторонам. – Вот так думаешь, что чудней, чем есть, здесь уже не встретишь – и каждый раз ошибаешься!

– Если честно, я немного другим представляла себе…ну…то место… – призналась Виктория, тоже вертя головой.

– А я это не то место, – делая акцент на слове "то", спокойно отозвалась Лола. – Мы ещё не пришли!

– Но ты же сказала, что нам надо открыть дверь и… – оторвавшись от созерцания лестниц, Виктория взглянула на Лолу.

– За этой дверью ничего нет! – сказала девочка. – Нам надо идти дальше!

И не говоря больше не слова, она отправилась вглубь комнаты, так мастерски обходя то и дело встававшие на пути ступеньки, словно проделывала это каждый день. Виктория развернулась и тут же споткнулась, едва не врезавшись носом в перилла. Мэтт поддержал её за локоть.

– Пошли… – проговорил он. – Тут темно, держись за меня, ладно?

Виктория уцепилась за Мэтта, и они вместе направились вслед за Лолой. Путь к противоположному концу комнаты оказался не таким уж длинным, но он занял изрядное количество времени из-за того, что часто приходилось сворачивать и обходить лестницы, пролезать под ними, а иной раз даже делать гигантский крюк, огибая встающие на пути огромные ступени. Когда Мэтт и Виктория оказались возле двери в стене напротив той, откуда они пришли, Лола уже ждала их. Девочка сидела на корточках, напряжённо вглядываясь вперёд. Она казалась погружённой в себя, но мучительное выражение на её лице свидетельствовало о том, что мысли, преследовавшие её, одолевают её помимо её собственного желания. При появлении Виктории и Мэтта, Лола встряхнула головой и с трудом поднялась на ноги.

– Что с тобой? – наклонился к ней Мэтт. – Тебе плохо?

– Это…Билл… – с неохотой призналась девочка. – Но…я не могу сейчас с ним говорить…

Викторию поразили её слова. Она прекрасно знала, как много значит для Лолы Билл, и она не могла представить себе, что могло заставить девочку отстраниться от мыслей о нём. Однако подумать об этом как следует она не успела: Лола уже открывала вторую дверь, и Мэтт потянул её вперёд.

Комната, в которую они попали на этот раз, тоже была далека от представлений Виктории об ином мире. Пола здесь не было, а всё помещение представляло собой огромное чёрное озеро с зеркальной водой, на поверхности которой тускло поблёскивали отсветы серого света. Прямо от того места, где они стояли, в разные стороны разбегались десятки дорожек – расположенные на воде квадратики каменных плит.

Лола уже прошла вперёд; Мэтт первым ступил на плиту и обернулся на Викторию.

– Не бойся, они прочные!

– А я и не боюсь, я… – в этот момент взгляд Виктории уловил какое-то движение на одной из дорожек, чуть правее того места, где стояла Лола. – Ой, Мэтт! Ты только посмотри – там человек! – и она указала рукой в нужном направлении.

Мэтт с любопытством обернулся. Лола посмотрела в ту же сторону. Действительно, на одной из дорожек, покачиваясь из стороны в сторону, сидел мужчина. Нечесаные волосы, рыжие усы, широкие штаны, большое кольцо на пальце, которым он невероятно гордился, – Виктория очень хорошо знала этого жителя Блунквилля. Его звали Чет Ливерстоун, и когда он бывал в хорошем настроении, от него можно было услышать уйму забавных историй, хотя когда он злился, то ругался так неприлично, что Виктория краснела от стыда. Зато Мэтта это от души веселило.

Виктория и Мэтт, краем глаза посматривая на Чета, подошли к ждущей их Лоле.

– Что он тут делает? – поинтересовалась у девочки Виктория, кивая на мужчину.

– Нас сюда тянет, всех, кто в Блунквилле… – неохотно отозвалась Лола. – И меня тоже… Не знаю почему… Наверное, мы все как-то неосознанно понимаем, что мы почти уже там…

И она развернулась и пошла по плиткам по направлению к двери в противоположной стене. Мэтт поджал губы и двинулся за ней. Виктория ещё несколько минут с тяжёлым сердцем смотрела на Чета. Тон, с которым Лола произнесла последние слова, вызвала в ней невероятную жалость. Должно быть, она так и стояла бы, глядя на Чета, если бы Мэтт не поторопил её. Спеша к двери, возле которой уже стояли Лола и её брат, Виктория заметила в дальнем конце параллельно идущей дорожки ещё одну человеческую фигуру. Это была молодая полноватая женщина по имени Николь Филаруа, о которой Виктория почти ничего не знала. Николь стояла на самом краю плитки и, сняв с одной ноги туфлю, осторожно окунала ступню в воду. Вздохнув, Виктория с трудом отвела от неё взгляд, и прошествовала за Лолой и Мэттом в следующую комнату.

– И здесь тоже ничего такого нет… – констатировала Виктория, разглядывая помещение, в которое они попали.

Эта комната была больше других, впрочем, в силу её особенностей было достаточно трудно точно судить о её размерах. Вся она напоминала своего рода пещеру: бугристый пол, растрескавшиеся стены, низкий тяжёлый потолок – всё это представляло собой цельный кусок скалистой породы, а то тут, то там зияющие чернотой выбоины в нём служили проходами.

– А что ты ожидала? – обернулся к ней Мэтт. – Чертей и ангелов?

Виктория скривилась от его шутливого тона.

– Мэтт, не говори об этом так, пожалуйста! Это всё очень важно!

– Ой, да брось уже… – отмахнулся Мэтт. – Пошли скорей, мы отстали от Лолы!

Он взял сестру за руку и направился в третий слева проход, в котором секунду назад скрылась девочка. Темнота сгущалась, и серый свет уже с трудом освещал им дорогу. Лолу однако мрак нисколько не смущал: она уверенно переходила из одного тоннеля в другой, ничуть не задумываясь о том, куда свернуть. Дважды они встретили попутчиков: смешливую красавицу Тонако Ямадзуки, кружившуюся по коридору в вальсе, и Сантьяго Алькатьеро – известного шулера, который несколько минут цеплялся к Мэтту с просьбами сыграть с ним в карты.

– Мне не по себе от этого места… – поделилась мыслями Виктория, когда они, оторвавшись, наконец, от Сантьяго, нагнали Лолу и теперь шли все вместе. – И мне очень жаль тех, кто сюда приходит…

– Нас тянет сюда! – словно оправдываясь, ответила ей Лола.

– И вы испытываете от этого счастье? – поинтересовался Мэтт.

– Скорее страдание, – пожала плечами Лола, – однако ничего не можем с собой поделать.

До следующей двери никто больше не проронил ни слова.

Четвёртая комната оказалась совсем тёмной. По обе стороны стен стояли широкие круглые колонны, упиравшиеся, очевидно, в потолок. Между колоннами в совершеннейшем беспорядке были расставлены свечи: большие, маленькие, высокие, низкие, почти догоревшие или только-только вспыхнувшие. Свечей были тысячи, и вся комната искрилась бесчисленным множеством светящихся точек. Виктория подумала, что оказавшегося ночью в звёздном небе могло бы ждать точно такое же зрелище.

В самом конце помещения между двумя колоннами несколько свечей были сдвинуты в сторону. На их месте, привалившись спиной к колонне, сидел мужчина в дождевом плаще. Виктория не видела его лица, только профиль – густые брови и широкий, немного плоский нос. Мужчина скосил глаза, когда ребята прошли мимо него, но стоило им отойти на несколько шагов, как он вновь опустил голову и склонился к полу. Виктория чуть притормозила, заинтересовавшись его занятием. На освобождённой от свеч поверхности пола мужчина аккуратно и неспешно выводил какие-то слова растопленным воском. "Стивен Кларсон" написал он и снова покосился на Викторию.

– Это его имя – Стивен Кларсон? – спросила она, догоняя Лолу. – Я ещё никогда его не видела.

Лола пожала плечами.

– А что? – полюбопытствовал Мэтт.

– Такое ощущение, что оно мне знакомо… Имя, в смысле! – задумчиво ответила Виктория. – Где я могла его слышать, не знаешь?

Мэтт покачал головой.

– Не представляю! Я не слышал! – они подходили к очередной двери, поэтому он взял сестру за руку. – Может, на этот мы наконец-то попадём уже…туда!

Они прошли через дверь и тут же почувствовали, что близки к цели. Перед ними простиралась огромная пустая зала. Она была столь широкой, что боковые стены её утопали где-то во мраке; пол и потолок, сложенные из кусочков чёрного зеркала, дополняли впечатление бесконечного пространства. Создавалось ощущение, что комната поглощает своей необъятностью. Но самым странным оказалось не это. По-настоящему ужасным было чувство чьего-то присутствия, словно сотни, тысячи, миллионы невидимых людей сновали по комнате взад и вперёд. Иногда, казалось, можно было услышать чей-то тихий вздох, иногда кто-то нечаянно задевал вошедших плечом. Виктория вскрикнула, когда некая неосязаемая рука тронула её волосы.

– Успокойся! – осадила её Лола. – Они не причинят тебе вреда.

– Они здесь… – в ужасе прошептала Виктория. – Я так сильно их чувствую…

Она обвила руку брата, вцепившись в него мёртвой хваткой. Мэтт тронул Лолу за плечо; девочка слегка обернулась и кивком пригласила их следовать за ней. Они бесшумно и медленно двинулись к противоположной стене, где из темноты выплывали очертания белой двери.

– Кто они, Лола? – тихо спросил Мэтт.

– Ушедшие. И души младенцев, ещё не появившихся в этом мире.

– Куда они идут? – дрожащим голосом произнесла Виктория.

– Я не знаю! – серьёзно ответила Лола. – Я ещё не прошла этот путь до конца…

Комната казалась живой – так много живых существ её населяло. Виктория размышляла о том, видят ли её эти непостижимые живым создания, или же она для них так же бесплотна, как и они для неё. Кто-то снова задел её локтем, а через секунду другой невидимый некто прошелестел в нескольких миллиметрах от её лица. Она едва сдержала очередной вскрик. Осознание того, что её обгоняют и что ей навстречу движутся те, кто побывал за гранью жизни и смерти, было настолько угнетающим, что Виктория уже подумывала повернуть назад и вернуться в свою комнату.

"Ради Керина, сжимая зубы и стараясь отрешиться от всего происходящего, думала девушка, я сделаю это только ради Керина!"

Она не заметила, как оказалась возле белой двери. Лола вдруг зарыдала – громко, в голос. Слёзы брызнули из её глаз, она съехала вниз по стенке и упала на пол. Мэтт отпустил Викторию и кинулся к девочке.

– Билли… Прости меня… Я не могу… Я всё ещё не могу… – причитала Лола, лёжа на полу и захлёбываясь от рыданий. – Я так хотела… Я так старалась, правда… Но я не могу, не могу…

Мэтт уселся на пол и взял Лолу на руки. Лицо девочки, за какие-то несколько мгновений вдруг сделавшееся снова неосмысленным, безразличным и отчуждённым, уткнулось в грудь Мэтта. Он погладил её по голове, а Лола отчаянно обхватила его руками.

– Билли… – девочка говорила с трудом, её плечи содрогались от рыданий. – Ты простишь меня? Я не могу… Я не могу уйти… Я не могу без тебя…

– Всё хорошо, Лола! – пытался успокоить девочку Мэтт. – Тебя никто не винит. Всё будет хорошо…

– Ты простишь меня? – уже с напором спросила Лола, прерывая юношу на полуслове. – Пожалуйста, скажи, что ты не злишься… Что ты всё ещё любишь меня и…и ждёшь…где-то там, за той дверью…

Виктория, растерянно наблюдавшая за плачущей Лолой и успокаивающим её Мэттом, повернулась и посмотрела на дверь. Она вдруг подумала, что более подходящего момента войти туда ей не представиться. В обычной ситуации Мэтт наверняка последовал бы за ней, и кто знает, чем бы всё это закончилось? Что, если оттуда нельзя вернуться назад? У неё, по крайней мере, есть цель, за которую можно пожертвовать собой, а Мэтту погибать из-за её бредовых идей вовсе ни к чему.

И охваченная вдруг совершенным бесстрашием, даже каким-то маниакальным стремлением к риску, Виктория положила ладонь на ручку и толкнула дверь.

– НЕТ!! Ты что?! – Мэтт переложил Лолу на пол и кинулся к сестре. – Не смей!

Но прежде чем он достиг двери, Виктория уже ступила через порог. Дверь захлопнулась за её спиной, голос Мэтта оборвался, и её окружила густая непроглядная тьма. И тут же с Виктории схлынула вся её отвага, и девушку парализовало ужасом. Сердце её бешено заколотилось, а по спине побежали ручейки холодного пота.

– Что я наделала? Что я наделала? – зашептала Виктория, в панике оглядываясь по сторонам, но не видя ничего, кроме вязкой, как чернила, темноты. – Боже, как глупо… И о чём я только думала? Что, если теперь я никогда больше не вернусь назад?!

Мысль о том, что она покинула мир – даже странный мир Блунквилля – навсегда, что она никогда больше не увидит ни Мэтта, ни Керина, пронзила сердце Виктории такой болью, что у девушки подкосились колени. Она рухнула вниз, но не на пол, а ещё ниже: ей вдруг показалось, что она с бешеной скоростью летит в неведомую чёрную пропасть. Она замахала в воздухе руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и поняла, что её полёт – лишь иллюзия: от неожиданно нахлынувшего страха у неё просто закружилась голова.

Виктория почувствовала, что её глаза наполняются слезами.

– Не надо плакать, солнышко! Разве тебе никогда не говорили, что у тебя прелестная улыбка?

Это был голос графа. Плакать Виктории сразу же расхотелось. Она подняла голову: хозяин Блунквилльского замка в просторном одеянии серебристого цвета стоял над ней. Уголки его губ играли едва уловимой улыбкой. В левой руке он держал роскошную красную розу.

– Ты?! – ошеломлённо воскликнула Виктория. – Ты – здесь?!

– А почему бы и нет! – пожал плечами граф. – Отличное местечко для тех, кто хочешь побыть один и поразмышлять о…

– Но разве мы не умерли? – перебила его Виктория.

Граф наклонился и подал ей руку, помогая встать. Когда девушка оказалась на ногах, он взял её под руку и неспешно повёл вперёд во мраке. Вокруг по-прежнему было так темно, что Виктория не видела даже землю, по которой они ступали.

– Умерли? – граф притворно удивился. – О, дорогая моя Виктория, ты всё ещё не перестала мыслить ограниченно… Мне жаль слышать это от тебя, красавица, потому что мне казалось, что ты уже начала вникать в самую суть!

– И в чём же суть? – взглянула на него Виктория.

– Суть в том, что за той дверью ничего нет! – отозвался граф, прикрыв глаза и вдыхая аромат розы. – Для тебя. По крайней мере, сейчас. Ты, к счастью, ещё жива, золотце, а в ту дверь можно войти только душе, уже покинувшей мир. Неужели эта мысль сразу не пришла в твою очаровательную головку?

– Но… Но куда же я тогда попала? – удивилась Виктория.

– Как всегда – очередной тупик! – развёл руками мужчина. – Твоё путешествие вновь оказалось совершенно бессмысленным!

Он, наконец, повернул к Виктории лицо. Глаза графа сияли озорной улыбкой, делая его похожим на юного мальчишку, который совершил шалость и абсолютно уверен, что его за неё не накажут. Виктория нахмурилась.

– Может быть, я ещё не всё тут понимаю, – заносчиво заявила она, – но кое-что я знаю совершенно точно: Блунквилль ничего не делает без смысла.

– Верно, милая! Но с чего же ты взяла, что в этой ситуации смысл предназначен именно для тебя?

Виктория остановилась и, подняв голову, с абсолютно искренним непониманием уставилась на графа.

– То есть ты хочешь сказать, что всё это путешествие предназначалось для Мэтта или для Лолы?

Граф презрительно скривил губы и ничего не ответил. Похоже, то, что касалось кого-либо, кроме Виктории, не волновало его нисколько. Девушка задумчиво заправила за ухо прядь волос, спадающую на глаза.

– Как обидно… – проговорила она, обращаясь то ли к графу, то ли к самой себе. – Выходит, что у меня опять нет никаких шансов узнать, что за история связывает нас с Керином.

– Ну почему же? – насмешливо-утешительным тоном ответил ей граф. – Рано или поздно, я тебе клянусь, ты эту историю узнаешь!

– Ты расскажешь мне? – оживилась Виктория.

– М-м-м… – словно раздумывая, протянул граф. – Нет, пожалуй, нет! Я, конечно, мог бы, но услышать её от меня будет не так интересно! Не хочу лишать тебя удовольствия! – подмигнул он.

– Да и не лишишь… – снова поникнув, сказала Виктория. – Керин мне всё равно ничего не расскажет! – выражение её лица вдруг сменилось и она выпалила на едином дыхании, не в силах больше себя сдерживать. – Он так жесток ко мне! Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы заставить его рассказать, как ему помочь! Я так стараюсь, а он словно не замечает этого, но хоть и говорит, что ему всё равно, я же прекрасно знаю, что это не так! Может быть, мне действительно лучше погибнуть, и тогда он поймёт, какую ошибку он совершил?!