Текст книги "Ночь до дедлайна (СИ)"
Автор книги: Винни Фред
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Миша дочитал и вернул телефон, выдал вердикт:
– М-да. – Помолчал и сказал: – Я знал, что Бодя трахает Ирину, про Марину не знал, он говорил, что она его родственница, вся больная, мать-одиночка, ему её жалко, поэтому он даёт ей лёгкую работу и платит зарплату, типа чтобы стаж шёл. Про остальных – что-то мне кажется, что она это придумала. Я видел, как он поглядывает на Тоню, он при мне с ней разговаривал, я обратил внимание, что тон у него… какой-то то ли извращенский, то ли чувство юмора просто хромает, шуточки ниже пояса. Но и всё. Больше он ни с кем толком не видится, да и девушек в офисе мало, редакторы все замужние дамы, дизайнеры почти все мужчины. Молодые девочки и правда надолго не задерживаются, но я думал, их просто Ирина доводит, а они слабонервные, и уходят сами. Последние две, между Викой и тобой, вообще с Бодей не виделись, одна два дня проработала, вторая три. Она тебя не доставала больше?
– Я с ней не разговаривала даже.
– И не надо. Сегодня доделывай то, что вчера начала, ей говори, если спросит, что у тебя ничего не готово ещё, я сам у тебя всё приму.
– Спасибо, – я улыбалась и опять заливалась краской, чувствуя, что он на меня смотрит, не сдержалась и посмотрела в ответ, поймала его взгляд и как будто обожглась, резко отвернулась, он рассмеялся и толкнул меня локтем:
– Давай-ка устроим тебе экзамен по самому нужному предмету.
– Какому?
– Начальника-на-ты-называнию.
– Нет, – я смущалась и сутулилась, он смеялся и толкал меня, заставляя терять равновесие, тут же ловил и придерживал, сначала за локоть, потом за талию. Это ужасно смущало, но так нравилось, что я жалела, что шла от метро слишком быстро, могли бы дольше вместе пройти.
– Давай, Бойцова, скажи это. "Миша, помоги мне с макетом", давай.
– Нет.
– "Миша, почини мне принтер, а то Марина устала его обнимать".
– Нет, – я улыбалась, кусала губы и отворачивалась, и зажмуривала глаза, и хотела уже закрывать уши, это было невыносимо. А он веселился так, как будто ничего увлекательнее в мире нет, чем смущать свою стажёрку.
– Говори, Бойцова, почти пришли. Пока не скажешь, работать не пойдёшь.
– Нет.
– Давай, "Миша, научи меня верстать так же круто, как ты."
Я смеялась, он шагнул вперёд и развернулся, встав передо мной, немного наклонился, чтобы заглянуть мне в глаза, и сказал:
– Давай сходим куда-нибудь на выходных?
– Зачем? – я удивилась такому резкому переходу, и ещё больше удивилась, когда он приподнял брови с таким лицом, как будто кое-кто здесь тупенький, и это не он, а нас здесь всего двое. И до меня дошло.
Казалось, что я должна была быть готова к такому предложению, меня даже Ира предупреждала, но мой паникующий мозг убедительно доказал, что это самый невероятный поворот в моей жизни. И я не нашла ничего умнее, чем уточнить:
– Правда?
Выражение сомнения в моих умственных способностях на Мишином лице вышло на новый уровень, он медленно кивнул и серьёзно сказал:
– Правда.
И дар речи у меня отшибло окончательно. Напрочь. Я молчала, и даже кивнуть мне в голову не пришло, в голове был фейерверк, больше там ничего не помещалось.
Миша положил руку мне на плечо и тяжко вздохнул:
– Ну, ты пока осознай, я на обеде ещё раз спрошу.
* * *
В офис мы пришли по отдельности, он отправил меня наверх, а сам сказал, что надо что-то проверить в мотоцикле, я ему не поверила, но спорить не стала.
В кабинете была только Ирина, и она с порога прожгла меня таким ненавидящим взглядом, как будто унюхала от меня запах Миши, я бы не удивилась.
Сев за стол, я включила компьютер и занялась вчерашними полосами, работа была несложная и приятная, я включила музыку, выбрасывая из головы всякую чушь, и оставляя там только май, солнце и Мишу, цитирующего Карлсона, чтобы меня рассмешить.
Постепенно подтянулись все коллеги, устроили чаепитие, я впервые решила присоединиться, достала Викину чашку со слоном, открыла её страницу в ВК, стала листать стену. Подумала, что она хороший и интересный человек, надо с ней встретиться как бы вернуть чашку, и может быть, подружиться.
Время подбиралось к обеду, я ждала его со страхом и ужасом, и дико хотела, чтобы он поскорее наступил.
Открыла скайп и написала: "Миша". Долго любовалась, стёрла и продолжила работать.
А на обеде Миша не пришёл. И по скайпу не ответил. Я вышла как бы в туалет, и посмотрела на его стол – там не было его вещей. Хотела спросить у всех, куда он делся, но побоялась, что Ирина подумает, что я хочу показать ему свою работу через её голову, и не стала. Дождалась, когда в туалет выйдет Ирина, и шёпотом спросила у Тони, где Михаил. Она посмотрела на меня многозначительным взглядом, написала на листочке для заметок пару слов, и положила мне на край стола. Я взяла – там был её ник в скайпе. Интересно.
Я добавила её в контакты, и написала: "Штирлиц, на связи? :)"
Она ответила: "На связи. Иногда лучше не говорить вслух. И не приходить на работу за ручку со своим начальником, просто от греха подальше."
Мы же не держались за руки, и нас никто не видел… Или видел? Чисто теоретически, если кто-то шёл за нами, а это вполне вероятно, здесь все приходят позже девяти, кроме Ирины… Да, нас могли видеть издалека. Но это же не запрещено? Мы взрослые люди.
Тоня написала: "Миша уехал, его куда-то срочно вызвали. Если у тебя есть что-то готовое, то скидывай мне, я помогу поправить, и потом покажешь Ирине. Скажешь ей, что Миша уже смотрел."
Я ответила: "Хорошо."
Хотелось спросить её о Вике, о документах, о главном редакторе, но я пока не решалась.
Она написала: "Меня Миша предупредил, что ты в пять уйдёшь, так что постарайся хотя бы до трёх-четырёх показать всё, чтобы было время внести правки."
Я опять написала: "Хорошо."
Взялась за работу, быстро всё доделала, и ровно в три скинула ей все файлы. Ирине кто-то позвонил, и она вышла из кабинета, Тоня встала и подошла ко мне, стала показывать на моём мониторе, что надо поправить, шёпотом объясняя. Я подумала, что она всё-таки классная и понимающая, и написала ей после того, как всё сделала: "Ты помнишь Вику, которая сидела на моём месте, она месяц назад работала?"
"Помню. Это её чашка со слоном у тебя на столе. А что?"
"Она мне разрешила её взять) И рассказала, почему уволилась. Ты знаешь?"
"Знаю."
И тишина. Я подождала продолжения, не дождалась и написала: "Ты виделась когда-нибудь с главным редактором?"
"Один раз. Он в работе почти не участвует, подписи ставит только и всё."
Я поняла, что ничего от неё не добьюсь, и вернулась к работе, хотя всё уже доделала, сидела проверяла и убивала время до пяти. И через время получила от Тони ещё одно сообщение: "Я не знаю, что тебе нарассказывала Вика, но учитывая, что Богдан Виталич не пришёл сегодня, и, как мне только что написал Миша, уже не придёт, то, что тебе написала Вика, ты передала Мише. Да?"
У меня нехорошо сжалось всё внутри, я старалась на неё не смотреть, но ответила правду: "Да."
Она яростно застучала по клавишам, я ждала её ответ, вся напряжённая как струна.
"Ты подняла панику на пустом месте. Да, Виталич трахает Ирину и Марину, Марина знает об Ирине, Ирина не знает о Марине, но у них всех троих всё полностью добровольно. Виталич и ко мне подкатывал, я сделала вид, что я тупая и ничего не понимаю, а потом сказала Мише, что мне шуточки Виталича не нравятся, он с ним поговорил, и потом мне сказал, что Виталич со мной лично больше работать не будет. И я его больше не видела, всё."
Мне от её заявления вообще не стало легче. Она продолжала стучать по клавишам, я продолжала ждать.
"Миша здесь – единственный адекватный начальник, если у него будут проблемы из-за того, что ты подняла панику, или он уволится, я тебя в саду закопаю."
Меня потряхивать начало от внезапно взорвавшейся внутри злости. Я тоже застучала по клавишам:
"То есть, ты считаешь, что это нормально? Спать с сотрудницами, держать на работе некомпетентных людей из-за того, что они услуги оказывают, подкатывать с пошлыми шуточками, снимать всех на камеру, даже в туалете? Грозиться сфабриковать обвинение, шантажировать, склонять к совместному походу в туалет на свидание? Это норма, и надо сидеть не отсвечивать?"
Она ответила:
"Знаешь, ты такая умная вся, живёшь у мамочки, сидишь на всём готовеньком, если тебе здесь не понравится – уволишься и всё, никаких проблем, найдёшь другую работу, даже если год будешь искать, от голода не умрёшь, под мостом ночевать не будешь. А кому-то эта работа нужна, потому что выбора нет, и соглашаешься просто на то, что дают, и терпишь любое отношение и любую несправедливость. Не нравится – увольняйся, но кипеш поднимать не смей, и не смей портить Мише жизнь."
Я посмотрела на часы – ровно пять. Собралась и молча ушла.
В метро я ещё раз перечитала сообщения от Вики, ещё раз обдумала сообщения от Тони, и пришла к выводу, что всё-таки надо оттуда увольняться. Единственной причиной там работать был Миша, и слабая вероятность поучаствовать в редизайне "Стима", это было бы очень интересно, если бы удалось забыть всю эту историю с любовно-туалетным треугольником, и просто работать, с Мишей и Тоней, а если ещё и Вику обратно взять, я бы на такую работу ходила как на праздник.
По дороге от метро до дома мне позвонил менеджер из магазина цветов, и он был такой приятный и доброжелательный, что поднял настроение до праздничного уровня, я потратила остаток дороги на то, чтобы оставить ему восторженный отзыв на сайте, это подняло настроение ещё немного.
Дома я быстро вымылась и оделась, и с мокрыми волосами побежала на маникюр, салон был на первом этаже нашего дома, так что получилось быстро. Там я выложила маникюрщице, которую в первый раз в жизни видела, всю историю своей работы, разве что без имён и без моей любви к начальнику, почему-то получилось так весело, что мы смеялись с ней всё время, пока она колдовала над моими ногтями.
Потом мне позвонил менеджер из клуба, и мы минут десять обсуждали цвет, форму и количество блестящих полосочек, которые будут лететь на танцпол, когда будут поздравлять Ирку, у меня было ощущение, что они уже здесь, я по пояс в этих полосочках, и весь салон в них. Когда я выходила на улицу, лохматая, мятая, зато с очень красивыми ногтями, было ощущение, что эти полоски летят за мной роем, прохожие улыбались мне так, как будто тоже их видели.
Потом я сходила за платьем и пошла на укладку, в салоне всегда был праздник, так что настроение мне там подняли ещё сильнее, особенно когда я вся накрашенная и накрученная стояла за ширмой в одном белье, а три стилиста и менеджер одевали меня в платье так, чтобы не зацепить макияж и не помять укладку, а я в это время разговаривала по телефону с властелином шоколадного фонтана, который опаздывал и извинялся, обещая в качестве комплимента какую-то особую услугу, которая нам обязательно понравится.
На выходе из салона было зеркало во всю стену, я смотрела на себя, как на произведение искусства, и пыталась поверить, что это я. Ирка написала сообщение: "Я всё, завожу метлу и вылетаю, буду минут через сорок. Ты как?"
Я позвала всех, кто сегодня работал над моим внешним видом, сделала с ними жутко смешное селфи, и отправила Ире со словами: "Полчаса до космоса, полёт нормальный!"
* * *
В клубе была вечная ночь, я вошла в неё, как в другой мир, оставив за спиной солнечный вечер, и ныряя в неон и чёрную кожу. Чёрная кожа напомнила о Мише, он мне так и не написал, я убеждала себя, что он просто занят, и обязательно напишет попозже, пыталась выбросить его из головы и сосредоточиться на празднике. Клуб был ещё закрыт для посетителей, меня встретил Дима, который в этом году сам договаривался с администрацией, проводил в нашу вип-комнату. Там уже вовсю шли приготовления, накрывались столы и расставлялись цветы, я тоже включилась в работу и закрутилась в этом веселье, как в калейдоскопе. Подтягивались новые гости, я всех встречала, рассаживала, бегала на кухню, общалась с ди-джеем, и когда пришла Ирка, и праздник наконец-то начался, я уже была рада просто наконец-то присесть.
Двери открыли для обычных посетителей в семь, их пока было не много, и на танцпол они не спешили, так что создавалось ощущение, что мы выкупили для своей вечеринки весь клуб. Ирка и трезвая вела себя как пьяная, а после бокала шампанского вообще превратилась в атомный реактор, заряжающих всех вокруг себя бешеной энергией, она танцевала, вопила и ныряла в шарики, которыми я распорядилась засыпать весь наш маленький вип-зал по пояс. Зал был на втором этаже, почти над сценой, у него был маленький балкон, с которого просматривался весь клуб, я стояла внизу на танцполе и смотрела, как Ирка танцует на этом балконе, держа бокал в одной руке, а второй скидывая вниз шарики царскими щедрыми бросками. Гости и случайные свидетели внизу смеялись и подбрасывали эти шарики выше, и через несколько минут они были повсюду, где-то даже весело лопались, вызывая визги и смех.
Ко мне подошёл Дима и сказал привести эту королеву шариков вниз на танцпол, я привела, хотя королева изволила вопить и протестовать, но когда увидела на сцене своего парня, резко успокоилась и даже, вроде бы, испугалась.
Музыка стихла, изменился свет, на сцене остался один Дима, весь загадочный и смотрящий на часы. Ирка вцепилась мне в руку орлиной хваткой и прошептала:
– Он что, предложение мне делать собрался?
Я посмотрела на неё с удивлением, спросила:
– Ты чего?
– Останови его, – прошипела Ира, – пожалуйста, я не хочу ему при всех отказывать. Публичные предложения вообще дурацкая идея, это должно быть личным…
– Ир, успокойся, он тебя просто поздравит, – я обняла её за плечо, она посмотрела на меня с подозрением:
– Точно?
– Точно, не переживай. Он мне свой текст показывал, там поздравление с днём рождения, и всё.
– Да? Фух, – она выдохнула и нервно рассмеялась, я продолжала смотреть на неё с непониманием:
– Ир, ты ему правда отказала бы?
– Да. Я не хочу замуж, ты же знаешь.
– Ты же его любишь.
– Я люблю Димасю, я замуж не люблю.
– Дурочка, – я тоже нервно рассмеялась, посмотрела на Диму, он в последний раз посмотрел на часы и кивнул ди-джею, посмотрел на Иру и сказал в микрофон:
– Ну что, настало время? Значит, дорогие друзья! Сегодня, в этот замечательный день, ровно сто шестьдесят лет назад были впервые запущены часы на башне Биг Бен. Ещё в этот день родились Клинт Иствуд, Владимир Кузьмин, Брук Шилдс, Колин Фаррелл, и ещё множество прекрасных, со всех сторон замечательных людей… – он посмотрел на часы, на Ирку, она стояла сияющая, сжимала мою руку. Дима продолжил: – И среди этих замечательных людей есть одна барышня, которая замечательнее всех. Она не любит, когда её поздравляют раньше восьми, так что, – он опять посмотрел на часы и стал считать: – Девять секунд, восемь, семь…
Вся толпа стала считать вместе с ним, даже те, кто пришёл не с нами, и когда весь клуб завопил: "Один!" и зааплодировал, грянула музыка и на нас посыпались те блестящие полоски, которые я выбирала в салоне. Дима спустился со сцены и забрал у меня Ирку, обнял, стал что-то рассказывать на ухо, никто ничего не слышал, потому что все вопили и хлопали, но я видела её глаза, и жутко завидовала – я тоже хотела, чтобы со мной был кто-то, кто меня любит, и я даже знала, кто.
Дима достал из кармана кулон на цепочке, показал Ире, мужественно перенёс её обнимательное безумие, и помог надеть, на ней не было своего кулона, я подумала, что он её предупредил, чтобы не надевала. И чего она так против брака? У них такие хорошие отношения.
Я подозревала, что это из-за того, что в семье её родителей не всё было гладко, но она никогда об этом не говорила, а я не настаивала. Наверное, пора попробовать. Только не сегодня, сегодня у нас праздник, и его ничто не омрачит, даже то, что мне до сих пор не написал Миша.
* * *
Вечеринка набирала обороты, все выпили, в клуб набилась толпа людей, нам приходилось проталкиваться от своего вип-зала до танцпола несколько минут, поэтому мы не особенно туда рвались. Ирка успела два раза опьянеть и протрезветь, уходила курить с Димой, он прислал мне эсэмэской очередной её стих, я добавила его в заметки с тэгом #Иркины_стишата, Дима знал, что я их собираю, и может быть, даже однажды издам.
Я сидела на барном стуле у стойки, вокруг носились Иркины подруги, с которыми я была не знакома, одна из них меня обняла и сделала селфи, убежала фоткаться в другое место, я удивлялась, но молчала – эта подруга жила в телефоне, она снимала буквально всё, и активно переписывалась с комментаторами, хотя они сидели рядом с ней и ели из одной тарелки. Мне было сложно это понять, я вообще старалась свою жизнь особенно в интернет не выкладывать, меня когда-то лет в тринадцать спалила мама, отбив желание вообще что-то постить на всю оставшуюся жизнь. Она и сейчас была на меня подписана везде, называла это "идти в ногу со временем". Я лично называла это слежкой, и вела страницу персонально для мамы, публикуя там только фото здоровой еды, скромной одежды, и приличных, общественно одобряемых развлечений.
Вдруг стало страшно – а вдруг мама увидит моё фото на странице этой девушки? Она в друзьях у Иры, Ира в друзьях у меня, мама может найти. И может посчитать моё платье слишком откровенным – декольте, длина до середины бедра, облегающий силуэт… Я купила его на деньги, заработанные на фрилансе втайне от неё, она его никогда не видела. А теперь точно увидит. Скажу, что это не моё, мне одолжили.
Зазвонил телефон, я посмотрела на экран и замерла от кипящей волны, окатившей моё сердце – Измайлов. Ответила:
– Алло?
– Бойцова, ты где?
– Я… на празднике…
– Ты ключи увезла, у нас запара со "Стимом", а я не могу попасть в офис.
– Я не увозила ключи…
– Ты закрывала дверь, когда мы сдавали шестнадцатиполосник, и положила ключи в сумку, на следующий день открывала Ирина и не сказала мне, что ключей в щитке не было, она брала их у вахтёра, а сегодня она всё закрыла и сдала обратно вахтёру, а он отдал их мастеру, чтобы сделать копию, потому что выходные, а мастер по телефону не отвечает. Мне надо туда попасть, срочно. Ты где?
– В клубе… Только у меня нет здесь той сумки, она дома. Это близко, я могу туда сходить…
– Не надо, сиди там, ночь на улице. Я сейчас приеду и разберёмся.
– Хорошо.
Он отключился, я с убитым видом схватилась за голову – мне придётся уйти, Ирка обидится, праздник испортится… Внутри кипел фонтан противоречий – с одной стороны, у меня не было причин не верить Мише, с другой стороны – я вроде бы не забирала ключи, у меня маленькая сумка, и горы вещей я в ней не ношу, ключ бы там не потерялся. И вообще, насколько я помню, дверь тогда закрывал он, я ещё смотрела на его руки, такие красивые и сильные, немного поцарапанные, как будто он что-то ремонтировал. С одной стороны, мне не хотелось вмешивать работу в этот сверкающий праздник, с другой – я очень хотела увидеть Мишу, даже если он меня сейчас отсюда увезёт в душный пыльный офис, зато мы там будем одни. И он увидит меня в этом платье, с укладкой, красивую…
– Скучаешь?! Не сметь скучать! – на меня напрыгнула сзади Ира, обхватила и укусила за плечо, оставляя слабый след помады, я улыбнулась с виноватым видом и призналась:
– Мне сейчас придётся уехать, наверное. Прости.
– В смысле?! – она отодвинулась и запрыгнула на соседний стул, забрала у меня бокал и сделала глоток, скривилась и вернула: – Фу, безалкогольное! Как ты можешь?!
– Мне ещё тебя пьяную домой тащить, – рассмеялась я, посмотрела на наш вип-угол, где на вип-диване спал Дима, добавила: – И парня твоего. Когда он успел так напиться?
– Он не пьяный, он просто со смены, устал. Да не парься, будем уезжать – разбудим, он как раз выспится. Пойдём танцевать!
– Я с танцпола дверь не увижу.
– Ну пойдём в наш вип, оттуда всё видно, – она схватила меня и потащила сквозь толпу, вопя: – Пропустите женщину с ребёнком, быстро, а то женщина кусается!
Все улыбались и расступались, мы пробрались к себе, ещё раз попав на селфи той телефонной подружки, Ира вытащила меня на балкон и закрыла за нами дверь, подперев её спиной, сделала суровое лицо и спросила:
– Так чё случилось-то?
– Миша сказал, что я унесла ключ, а ему надо срочно попасть в офис.
– Ты правда унесла?
– Вроде бы, нет. Но я не могу проверить, у меня та сумка дома. Он сказал, что приедет сюда, и отвезёт меня домой, за сумкой.
– Оу, как интересно, – промурлыкала Ира, я не поняла, она увидела моё лицо и рассмеялась, наклонилась ближе и громко прошептала: – Враньё, Алиска-моя киска, он просто хочет тебя увидеть. Может быть, ему не нравится, что ты в клубе зажигаешь, думает, что ты тут снимешь кого-нибудь, и хочет увезти тебя подальше от алкоголя и разврата. У вас есть какие-нибудь подвижки?
Я рассказала ей, как мы утром шли вместе, но не рассказала, почему так вышло. И призналась, что он мне предложил куда-нибудь сходить, и пропал. Ирка изобразила лицо прожжённой опытной мадам и безапелляционно заявила:
– Нет никаких ключей, он едет за тобой. У него что-то не получилось на обеде, и он теперь боится, как бы ты не подумала, что он передумал, и не утешилась тут с каким-нибудь пьяным мажором. Ты ничего термоядерного не ела, я надеюсь? Если да, иди зубы чисти, ты сегодня будешь целоваться.
Я стояла в ступоре от Иркиного полёта фантазии, и от нарисованных ею перспектив, стала смотреть на сцену, чтобы отвлечься и освежить мысли, и заметила боковым зрением что-то, от чего дико заколотилось сердце, узнавшее чёрный силуэт раньше, чем до сознания дойдёт хотя бы повернуть голову в ту сторону.
У входа стоял Миша, держал телефон у уха, и медленно обводил взглядом толпу. А я смотрела на него и пыталась поверить, что это мой начальник – он был в расстёгнутой рубашке, под которой светилась синим в ультрафиолете обтягивающая белая майка с какой-то надписью, мокрые волосы выглядели совсем не так, как на работе, и я впервые подумала, что он не на много старше меня, на самом деле. Он шутил про советские мультики, но он точно родился не в союзе, он младше.
– Алис? – Ирка дёрнула меня за руку, я кивнула ей на Мишу, признаваясь, как в страшном преступлении:
– Вон он, в чёрной рубашке и белой майке, у входа, с телефоном.
Ирка отпустила меня и запрыгнула на ограду балкона, поражённо вопя:
– Это он?! Алиска!..
– Тише, – я стащила её на пол, и поймала Мишин взгляд – заметил. Он пошёл к нам, быстро поднялся по лестнице, я пыталась стать так, чтобы он не видел мою пьяную подружку, а подружка перестала, наконец, облизывать взглядом его.
– Алиска, с ума сойти, он настоящий вообще?!
– Не ори, дура, пожалуйста, – мне было дико стыдно, Ира смотрела на меня безумными счастливыми глазами, и шептала:
– Ты мне столько о нём рассказала! Почему ты не говорила о том, что он такой красавчик?!
– Иди потанцуй, а? – я с трудом вытолкала её с балкона обратно в наш вип, там было пусто, если не считать спящего на диване Диму. В дверь постучали, заглянул охранник в форме клуба, спросил:
– К вам тут гость, ждёте?
– Конечно! – радостно раскинула руки Ирка, я схватила её за пояс, потому что она чуть не упала – похоже, третье опьянение за сегодня было на подходе.
Открылась дверь, вошёл Миша, быстро окинул взглядом комнату, и остановился на нас с Ирой, сказал:
– Привет, с праздником…
– С праздничком! – завопила Ира, раскидывая руки, как будто собиралась к нему лететь: – Миша, это Ира! Ира, это Миша! Как же я рада тебя видеть! Иди выпей со мной скорее, или случится что-то страшное!
Я уже с трудом её удерживала, и она всё-таки вывернулась, рванув к Мише обниматься, и утягивая меня следом, я сама уже стояла на каблуках не очень твёрдо, и от усталости, и от алкоголя, я почти не пила, но мне много и не нужно было, я всегда улетала с пары глотков.
– Мишенька, какой ты классный! – она радостно повисла у него на шее и стала сползать, он придержал её, и второй рукой придержал меня, я завидовала его невозмутимости. Ирка встала на ноги ровно, пристально уставилась ему в глаза, и совершенно серьёзно заявила мне: – Одно могу сказать точно – у ваших детей будут обалденные ресницы! – закрыла глаза и отрубилась.
Я поражённо зажмурилась и опустила голову, потом стала медленно понимать взгляд от пола, посмотрела на Иркины подвернувшиеся каблуки, тощие коленки, расслабленно висящие руки, Мишину руку на её спине, сонно приоткрытый рот с размазанной помадой, слегка растрёпанные кудри… Дальше шёл Миша, и мне стоило больших усилий на него посмотреть. Он улыбался. Указал глазами на Ирку и спросил:
– Кто этот очаровательный генетик?
С дивана резко вскочил Дима, подошёл и подхватил Иру на руки, сказал сонным голосом:
– Это мой генетик, спасибо, что подержал, возвращай обратно.
– Обращайся, – кивнул Миша.
Дима отнёс её на диван, уложил, снял с неё туфли, лёг рядом и опять отрубился.
Я вздохнула и посмотрела на Мишу, признаваясь:
– Это моя лучшая подруга. Зовут Ира. Её парня зовут Дима. Он не пьяный, он со смены. А она пьяная. И прежде, чем куда-то ехать, я должна отвезти её домой и закончить все дела в клубе.
– Ты сама-то как? – он улыбался спокойно и расслабленно, как будто ни в какой офис ему совершенно не надо. Я решила не озвучивать пока эти мысли, вздохнула и осмотрелась:
– Я не пила, мне нельзя.
– Совсем? – он шагнул ближе, я не могла оторвать глаз от его груди, там были горы, горный мотоцикл, и надпись на английском: "Возьми это всё".
Я закрыла глаза и неуверенно двинула плечами:
– Пару бокалов.
– Хорошо себя чувствуешь?
– Да, нормально. Устала только, – я отводила глаза и опять смотрела на эту майку, и опять отводила, он подходил ближе.
– Тебе помочь их по домам развезти?
– Вам же надо было в офис?
– Это не срочно. К тому же, я всё равно туда не попаду ещё пару часов минимум.
Я посмотрела на него с вопросом, он усмехнулся и развёл руками:
– Мосты.
– Чёрт, – я виновато зажмурилась и отвернулась, прошептала: – Простите, мне правда казалось, что я не уносила ключ.
– Да расслабься, ничего страшного, – он отмахнулся и осмотрелся, – сядем? И ты мне расскажешь, что у вас случилось с Тоней, что она такая бешеная была после твоего ухода.
Мне не хотелось об этом говорить, я всё-таки немного выпила, и опасалась, что сболтну лишнего, но Миша уже сел на один из диванов, и приглашающе похлопал рядом с собой. Я кивнула и пошла.
Села рядом с ним, пытаясь сохранять трезвый ум и равновесие, но клубные диваны были так сделаны, что на них не получалось сидеть ровно, на них надо было лежать, утонув в сидении и откинувшись на спинку, и моё скользкое платье быстро меня привело именно в такое положение. Я сдалась.
Посмотрела на Мишу, полулежащего в такой же позе, в голове слегка шумело от музыки, выпивки и избытка впечатлений, он казался прекрасным запретным видением, которое вот-вот растает, и я даже смогла посмотреть на него долго, медленно проводя взглядом от мокрых волос вниз к майке, и обратно к глазам.
В его глазах на секунду мелькнуло смущение, он прочесал пальцами волосы и шепнул, иронично щуря один глаз:
– Меня не пустили в рубашке. Я вернулся к машине, надел под низ рабочую майку и намочил волосы – пустили. Загадочный тут контроль.
Я тихо рассмеялась и откинулась на спинку полностью, стала смотреть на потолок, весь светящийся от неоновых лампочек по ту сторону многослойной ткани. Как будто мы в шатре.
Стало так хорошо, легко и тепло, что я очень удивилась, когда вдруг обнаружила, что меня куда-то несут, дёрнулась и завопила:
– Пустите меня, мне нельзя!
– Лежи спокойно, – шепнул Миша, я очень хотела послушаться, но не могла, и от этого было ужасно обидно.
– Нет, правда, пустите меня, – я вывернулась из его рук, осмотрелась – мы всё ещё были в своём вип-зале, я вовремя проснулась. Официанты убирали со столов, Дима с Ирой спали, я посмотрела на Мишу: – Будьте здесь, я сейчас со всеми рассчитаюсь и приду, и поедем.
Он мрачно кивнул и сел обратно, достал телефон, я побежала собирать по клубу своих пьяных гостей, обзванивать разъехавшихся, выяснять, как они добрались, и никого ли не забыли. Всё вроде бы было нормально.
Я видела Мишу на нашем балконе, он внимательно смотрел на мою беготню по клубу, а когда я попыталась оттащить одного из гостей от бара, появился рядом и помог погрузить его в такси. Я была ему страшно благодарна.
Наконец, гости кончились, я собрала все забытые вещи и расплатилась со всеми, с кем должна была, вернулась в свой вип, села, бессильно вытянув гудящие ноги, и ответственно кивнула Мише:
– Я всё, можем ехать.
– Наконец-то, – он усмехнулся и встал, кивнул на Ирку: – Я их сначала в машину отнесу, потом за тобой вернусь.
Я кивнула, расслабленно откидываясь на спинку, Миша подошёл к дивану и подхватил одной рукой Иру, второй Диму, потащил к выходу. Дима открыл один глаз и пробурчал:
– Я сам дойду.
– Я вижу, – кивнул Миша, и продолжил тащить, с ним больше никто не спорил.
Я тоже встала и пошла за ними, ноги подгибались, но я уговаривала себя, что это последний рывок перед финишной чертой, и скоро я отдохну по полной программе.
Миша аккуратно уложил на заднее сиденье Иру с Димой, открыл мне дверь, я села, с удовольствием вдыхая запах его машины, я не особенно обратила внимание на него в прошлый раз, но сейчас он показался очень приятным, хотя я и не могла понять, на что он похож.
Миша пристегнул меня, потом себя, завёл машину и спросил:
– Куда едем?
Я посмотрела в зеркало на спящую сзади парочку, вздохнула и сказала:
– К нам.
– Он с вами живёт?
– Нет, но вряд ли его родители будут рады его видеть посреди ночи. У нас есть диван, поехали.
– Ну смотри, – он включил навигатор, и плавно выехал с парковки, я закрыла глаза, испытывая странное дежавю – это уже было, я ехала в машине, сонная и счастливая, думала о Мише, представляла, что у меня есть муж…
Мне снилась дорога на север от города, сначала старые дома, потом соты новостроек, потом сосны и берёзы, всё зелёное, дорога ровная и прямая, мы едем на базу отдыха в лесу, там есть озеро, мы будем плавать, рыжий песок, смеющаяся Ирка в полосатом купальнике, Миша без майки зовёт нас за стол, Дима священнодействует у мангала, пахнет дымом, водой и летом, так хорошо.
Машина остановилась и я плавно вынырнула из сна, осмотрелась – приехали.
Миша расстегнул мой ремень безопасности, вышел из машины и открыл заднюю дверь, из неё вышел сонный Дима, сам достал Ирку, махнул всем: "Пойдём", и потащил её домой. Мы пошли следом.
Я открывала ему двери, он зашёл в квартиру, сбросил ботинки и пошёл в спальню, я пригласила Мишу на кухню, включила чайник и осмотрелась, пытаясь увидеть комнату чужими глазами – бедненько, но чисто, мы особенно не готовили, потому и не пачкали.
