Текст книги "Жало Скорпиона"

Автор книги: Вильям Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Будем пить кофе с водкой, – сказала она. – Коньяка у меня нет. И пожалуйста, ешьте яичницу, пока не остыла.

Они ужинали, обмениваясь незначительными фразами о хорошем в этом году лете, трудных переговорах с бандитами в Чечне, предстоящих выборах в Думу. Больше говорила Кристина, Артур односложно отвечал. Она понимала, что он думает о делах, по-видимому, связанных с нею, понимала, что такой человек, как Князев, сам начнет серьезный разговор, когда сочтет это нужным. Любая женщина чувствует, когда она нравится мужчине, – Кристина же этого сейчас не ощущала. Не часто после смерти мужа ей приходилось вот так свободно сидеть с мужчиной за одним столом, пить кофе с водкой и знать, что этот мужчина не будет говорить ей дешевых комплиментов, намекать на свои чувства, стараться понравиться ей. Саша Мордвин не в счет: она сама пригласила его.

Лицо Князева было озабоченным, однако понять, о чем он сейчас думает, было невозможно. И уж точно не о ней. Это вызывало досаду: этот молодой симпатичный человек с волевым лицом и редкими для мужчины почти зелеными глазами был в мыслях далек от нее, хотя и упрекнуть его не в чем – предельно вежлив, предупредителен, когда необходимо, что-то придвигает к ней, подает хлеб, наливает в рюмку водку.

– Вы живете один? – спросила она и тут же подумала, что вопрос несколько бестактный, однако он воспринял это спокойно. Открыв кухонный стол, точно на свои места положил в пластиковую коробку вилки к вилкам, ложки к ложкам, точно так это делает она сама... И тут же вспомнила, что он ей еще три дня назад сказал, что ему понадобятся ключи от ее квартиры... Выходит, он какое-то время находился здесь, может, даже ночевал, поджидая бандитов. И не один?

– Я догадался, о чем вы подумали, – мягко проговорил он. – Я со своим сотрудником две ночи провел в вашей квартире...

Она лихорадочно соображала: не оставила ли где-нибудь на видном месте невыстиранное белье, трусики...

– С пользой хотя бы?

– Ивановым занялась серьезная банда, ну а раз дело сорвалось – они скорее всего оставят вас в покое. Из-за того, чтобы вам насолить, они не будут подставляться. Я почти уверен в этом... Был один звонок,– он быстро взглянул ей в глаза.– Звонил...

– Этот подонок Хрущ?

– Если бы! – рассмеялся Князев. – Звонил ваш уважаемый коллега Александр Михайлович Мордвин.

– Да ну его к черту! – вырвалось у нее. Саша не понимает, что вся эта история с бандитами начисто перевернула ее представление о мужчинах. Ей даже в голову не пришло тогда обратиться к нему за помощью, поделиться хотя бы происшедшим. Мордвин скорее всего заколотился бы от страха... И конечно, она не сказала ему, что будет какое-то время жить у подруги. Не мог он не заметить, что она на грани срыва последний месяц, а ведь если и проявлял какое-то внимание, так лишь насчет того, как бы им встретиться в ее квартире... Быстро сделать все дела и поскорее мчаться домой, к жене и детям! По дороге приготовив удобоваримую ложь...

– Вы так строги к нему? – с затаенной усмешкой посмотрел ей в глаза Артур.

– После всего, что произошло со мной, призналась Кристина, – я по-другому отношусь к мужчинам!

– Хуже, чем прежде?

– К кому как, – с вызовом произнесла она.

– Вы спросили, один ли я живу? – перевел разговор на другое Артур. – Уже больше года, как один...

– Развод? – Женское любопытство было сильнее, чем элементарная осторожность. Такой серьезный человек, как Князев, мог и оборвать ее, прекратить неприятный для него разговор – и вызвать тем самым напряженность между ними. Но он оказался тактичнее и тоньше ее...

– Бывают и другие причины... – голос его был ровным, но в потемневших глазах что-то мелькнуло. – Кристина Евгеньевна, я знаю про трагедию с вашим мужем... Нечто подобное случилось и с моей семьей: бандиты расстреляли из автоматов жену и дочь, схлопотал и я пару пуль...

– И вы? – Голос ее дрогнул. Ей мучительно захотелось дотронуться до его волос, пригладить торчащий темно-русый хохол.

– И я несколько... перестарался, – улыбнулся он. – Банда больше не существует – убийцы мертвы, а мне вот пришлось уйти из подразделения... Охраняю теперь от больших неприятностей вашего шефа. Кстати, как вы к нему относитесь?

– Иван Иванович единственный мужчина в «Аисте», которым я восхищаюсь. Это очень хороший и цельный человек! Если бы не он, от нашего НИИ остались бы рожки и ножки.

– А говорите, вы не психолог! Характеристика ваша исчерпывающая. Я вынес точно такое же мнение после знакомства с ним.

– Господи! Ну что у нас за жизнь такая? – вырвалось у нее. Жалость к этому мужественному человеку, потерявшему жену и дочь, жалость к себе переполняли Кристину. – Что же это за мир стал, если вот мы, два человека, сидим рядом – и оба так страшно пострадали от бандитов! Я еще помню времена, когда никому из ленинградцев и в голову не приходило бояться поздно вечером выйти из дома! А теперь страшно в сумерках вынести мусорное ведро на помойку! С одной женщины прямо у баков сняли кожаную куртку... Кричала, но никто даже в окно не выглянул! Двумя этажами ниже меня бандиты проникли в квартиру к бизнесмену и вынесли все, что можно было вынести, погрузили на микроавтобус и уехали, оставив избитых, окровавленных хозяев запертыми в ванной...

«Знала бы ты, Кристина, что доводилось мне видеть в последние годы! – подумал он, с непривычным для него чувством жалости глядя на красивую, с поникшими плечами женщину. – Видеть распятых, с отрезанными гениталиями, сожженных заживо, разрезанных на куски, даже со снятой с груди и спины кожей... И защитники «прав человека» на всю страну требуют гуманного отношения к этим выродкам?! То-то их с распростертыми объятиями встречают в Чечне дудаевские бандиты!..»

– Кристина Евгеньевна, где вы чаще всего находитесь, когда дома? Ну, и когда у вас бывают гости? – спросил он. И она поняла, что ради этого разговора он и пришел сегодня к ней.

– Если хорошие гости, – улыбнулась она, – я принимаю их здесь, на кухне…

– Я вас понял, – сказал Артур. – Я убежден, что теперь с вами будет все в порядке, но... на всякий случай я поставил у вас очень чувствительную штучку: она будет реагировать на чужие голоса…

– А вы говорили, что... они больше ко мне не заявятся, – голос ее дрогнул, глаза утратили оживленный блеск.  .

– Я верю в это, но на всякий случай... А вдруг? Из ваших слов я понял, что этот Хрущ не равнодушен к вам...

– Я этого не говорила! – резко вырвалось у нее.

– Извините, – улыбка на его лице стала еще шире. – Видеть вас и быть равнодушным, пожалуй, трудно...

– Наконец-то я слышу и от вас комплимент, – подобрела молодая женщина. Ей действительно было приятно, что он это произнес. – И долго будет... эта штучка подслушивать меня и моих знакомых?

– Я при нас размагничу пленку, – сказал он. – Если все будет чисто. С полмесяца потерпите?

– А где она? – оглядела кухню Кристина, остановив свой взгляд на телефоне. В детективных фильмах показывали подслушивающие устройства, запрятанные в телефонные аппараты.

– Лучше вам не знать, – сказал он. – Через пятнадцать дней я при вас все отключу. Да-а, и еще одно: запишите мой домашний телефон.

– Зачем? – снова насторожилась она.

– Кристина Евгеньевна, не будьте столь… напряженной, проговорил он. – Я должен все предусмотреть. Я повторяю: мы имеем дело с опасной бандой. И я прилагаю все силы, чтобы выйти на нее...

– Я запомню, – сказала она, когда он назвал номер телефона.

– Вы же программист, – вспомнил он.

Она хотела сказать, что программистам как раз совсем не обязательно держать цифры в голове – все нужные сведения хранятся в банках памяти компьютера, но вместо этого сказала:

– У меня просто хорошая память... на цифры.

Они еще какое-то время посидели за столом молча, потом он поднялся, машинально дотронулся до груди – на голубой рубашке не было одной пуговицы. Она сразу это заметила, но неудобно же было человеку предложить снять рубашку, чтобы она пришила пуговицу... И тем не менее произнесла:

– Давайте я вам пуговицу пришью?

– Я ее потерял днем в автобусе, – улыбнулся он. – Спасибо, я сегодня же ее сам пришью.

А она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы посмотреть на его загорелый мускулистый торс. Вообще-то Кристина была равнодушна к мужчинам типа Сталлоне и Шварценеггера, у которых – сплошные мускулы, которые они в каждом фильме охотно демонстрируют. И часто играют в крутых боевиках до половины обнаженными. У Князева мускулатура не бросается в глаза, и чувствуется, что он совсем ею не кичится, и вместе с тем ощущение мощи ощутимо исходит от него, волнует ее…

– А соседи у вас... – уже на пороге спросил он. – Ничего не слышали, не видели?

– Теперь каждый живет в своей раковине и ни на что не реагирует, сказала она. – Если бы даже в моей квартире стреляли – никто не бросился бы на помощь. И даже по телефону в милицию не позвонили бы... А вдруг им потом отомстят?

– Хорошо же преступники запугали людей! – зло вырвалось у него. – Чем больше их боятся, тем легче им грабить, убивать!

– Когда же все это кончится? – посмотрела Кристина ему в глаза. И в глазах у нее плеснулась такая смертная тоска, что Князеву стало не по себе. Он взглянул в глазок, взялся за ручку двери.

– Само по себе, Кристина Евгеньевна, это никогда не кончится, – с горечью признал он. – По крайней мере, до тех пор, пока люди будут равнодушны друг к другу, а власти не примут жесточайшие законы против бандитизма и терроризма. Да что я вам говорю! Об этом пишут, по телевидению говорят, а пока ничего не делается.

– Кому-то, значит, нравится, чтобы так у нас и было, – негромко произнесла она. Эту фразу теперь повторяли многие.

– Спокойной ночи, Кристина... – он помолчал и прибавил: – Кристина Евгеньевна.

– Зовите меня по имени, – предложила она.

– Попробую, но тогда взаимно, ладно?

Глаза у него миндалевидные, сейчас они были изумрудного цвета. Когда за ним закрылась дверь, молодая женщина вернулась на кухню, снова достала из холодильника начатую бутылку «Смирновской», налила в рюмку и залпом выпила. Глядя невидящими глазами в окно – у соседей напротив уже горела настольная лампа под абажуром, подумала, что была бы не против, если бы Артур Князев остался у нее до утра... А что это было: страх перед бандитами или вдруг зашевелившееся в ней желание, думать не хотелось.

Глава восьмая
ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ

Артур Князев сидел в кабинете полковника Владимира Ивановича Селезнева. Его непосредственный начальник – а Артур и сейчас считал его своим командиром – сидел за письменным столом с разноцветными телефонами. Отдельно на тумбочке лежал и самый современный сотовый аппарат «Панасоник» с крошечной антенной, способный ответить на сигнал с другого конца Санкт-Петербурга. Такие телефоны сейчас имели многие бизнесмены, рэкетиры, бандиты. Полковник Селезнев мог получить аппарат только по службе, а они в фирменных магазинах – за немалые деньги.

Кабинет у Владимира Ивановича небольшой, посторонним и в голову не могло прийти, что при научно-исследовательском институте, связанном с болезнями крови, находится секретное подразделение спецназа. Может быть, лишь очень наблюдательный человек смог бы заметить, что научные сотрудники НИИ почти все молодые, как на подбор крепко скроенные и по-спортивному подтянутые. Но почему бы медикам не быть такими? По идее врачи как раз и должны больше других заботиться о своем здоровье. В форме здесь никогда и никто не появлялся. Парадная форма с орденами-медалями висела у спецназовцев дома и надевалась она крайне редко. Может, в год – раз. На втором этаже НИИ, рядом с кабинетом Селезнева, находились еще несколько комнат и кладовых, принадлежащих спецназу, – там хранилось разнообразное оружие, специальное оборудование, камуфляжная форма, бронежилеты. Отсек полковника Селезнева был полностью изолирован от остальных помещений института.

Впрочем, у полковника Селезнева были и другие кабинеты, разбросанные по районам города, так что найти его даже руководящим «товарищам» было не так-то просто. Для того чтобы в любое время дня и ночи общаться с командиром спецназа, и был предназначен сотовый телефон. Он мог запищать даже в кармане полковника или на тумбочке глубокой ночью. Но знали номер этого тайного телефона очень немногие. Те, кто имел право знать, где Селезнев. Даже самые доверенные сотрудники без особой нужды не беспокоили ночью по этому телефону полковника. Полковники ведь тоже должны отдыхать.

Если Селезнева было трудно найти малоосведомленным людям даже из мэрии или разведорганов то он любого нужного ему сотрудника мог обнаружить в течение нескольких минут. Разумеется подчиненного ему. А кому непосредственно подчинялся сам Владимир Иванович Селезнев, и вообще мало кто знал. Знали только, что он частенько бывает в Большом доме на Литейном, 4. Здесь полковник Селезнев был царь и бог. Его приказы всеми беспрекословно выполнялись. Если в армии «демократы» и пытались через печать и телевидение посеять сомнения в необходимости исполнения приказов своих командиров у солдат и младшего комсостава, то в разведорганах этот номер не прошел. Потому что даже малое сомнение в своем командире могло иметь очень серьезные и необратимые последствия. Вот предатели, купленные за доллары, редко, но встречались. Вычисляли их свои же довольно быстро, и... больше о них никто не слышал.

Полковник Селезнев и его первый заместитель (а Владимир Иванович и не думал освобождать Князева от этой ответственной должности) сидели в кабинете, пили крепкий черный кофе с хрустящим печеньем и негромко разговаривали. Артур Константинович расположился в кресле, близко придвинутом к письменному столу полковника. Поднос с маленькими белыми чашками, кипятильником, быстрорастворимым сахаром и надорванным целлофановым пакетом с печеньем «Мария» на краю письменного стола находился между ними. Вообще-то Артур предпочитал растворимый кофе со сгущенкой, но, как говорится, в монастырь не ходят со своим уставом.

– Я думаю, «Три И» (так полковник звал своего друга Иванова Ивана Ивановича в узком кругу) теперь в безопасности, – густым командирским басом гудел Селезнев. – Судя по всему, банда не из крупных, действовали по принципу: попытка не пытка… Ну а не удалось сорвать куш, отвалили от греха подальше. Я в расчет беру умных бандитов, а не кретинов.

– Я бы не торопился снимать охрану, – заметил Артур. – Были бы умные, они вообще не полезли бы к «Три И».

– А как он тебе? – улыбнулся Селезнев. – Колоритная личность?

– Настоящий мужик, – согласился Князев. – Уважают его в «Аисте», даже любят.

– Любят, а эта Васильева все-таки притащила туда пластиковую бомбу самого последнего образца!

– Не положила же к нему в кабинет? – вступился за Кристину Князев. – Запугали женщину. Это они умеют.

– Тут и собака зарыта: люди запуганы, а оттого стали разобщенными, подозрительными и самое страшное – равнодушными к судьбе даже близких людей. Ты получаешь письма от друзей, родичей?

Артур промолчал: полковник прав, теперь редко пишут, мало звонят, а в гости вообще никто не та приходит… Даже не потому, что у него такая работа. У других-то людей все точно так же...

–  Охрану все-таки снимать не стоит, – повторил Артур.

– Я не охрану хочу снять у «Три И», Артур, а тебя забрать оттуда...

– Выходит, мой... долгосрочный отпуск закончился? – спросил Князев.

– У тебя его и не было, – сказал полковник. –  Защита «Три И» – это не менее опасная работа, чем наши операции по захвату банд и террористов.

Владимир Иванович был крупным мужчиной, что-то около 190 ростом, лет сорока пяти, как и Артур, он после десятилетки поступил в школу КГБ, потом закончил академию, даже защитил кандидатскую по спецпредметам. Побывал во всех горячих точках СНГ. Лично участвовал в самых опасных операциях, имел награды. Не ликвидировали бы Комитет после всей перестроечной кутерьмы, быть бы ему генералом – документы о присвоении звания были в Москве... У Селезнева немного узкие глаза цвета морской волны, высокий лоб, русые волосы – короткие, зачесанные набок, на подбородке небольшая ямочка, придающая ему добродушный вид, однако полковник Селезнев в среде коллег считался твердым орешком – правда, ничуть непохожим на популярного американского артиста Брюса Уиллиса из сериала «Крепкий орешек». Правильные черты интеллигентного лица с прямым носом и твердым подбородком немного портил продолговатый шрам на щеке, ближе к уху – след душманского ножа. После этой отметки Владимир Иванович не забывал внушать своим спецназовцам, чтобы они никогда не подставлялись. Для этого необходимо было каждодневно тренироваться. Настоящий боец, как раньше писали, «невидимого фронта» должен уметь защитить себя от пули, ножа и уж тем более от кулака... Это он, полковник Селезнев, и навел Артура Князева на мысль использовать для собственной защиты такое необычное оружие, которое уж никак не ожидали встретить у противника преступники... Из-за чего Князев и получил прозвище «Скорпион»...

Артур понимал, что полковник сейчас взвалит на него такое задание, которое не под силу другому. Отбросив чувство ложной скромности, он считал себя в ведомстве Селезнева номером один. Пожалуй, так все считали. Даже его постоянный соперник по легкой атлетике и рукопашному бою майор Владислав Васильевич Романов. Заместитель старался ни в чем не уступать своему непосредственному начальнику, но... всегда на самую малость отставал. Сам Селезнев непосредственное участие в операциях теперь принимал не часто, хотя мог любому молодому «спецу» сто очков вперед дать: у него были дела поважнее, чем догонять, выслеживать, стрелять... В тех же случаях, когда в преступлении были замешаны уж очень высокие «шишки», он без колебаний шел на задержание. И когда брали на даче под Выборгом матерого главаря крупной банды, занимающейся похищением бизнесменов, их жестоким убийством с последующим уничтожением или обезображиванием трупов, Владимир Иванович сам возглавил группу... Главарь, по-звериному чувствуя опасность, в этот же день собирался отвалить в Финляндию, уже все было подготовлено: набитый золотом, драгоценностями джип, одних долларов было больше двух миллионов, полпуда героина... Охрана главаря открыла стрельбу из автоматов, и Селезнев, первым ворвавшись в убежище бандита, застрелил его. Главарь, правда, успел ранить из «узи» двоих бойцов. Одним из них был Вася Гимнаст, ему пришлось проваляться в военном госпитале с полмесяца. Вышел оттуда злой и полный решимости не давать спуску вооруженным бандитам. Стал регулярно ходить на занятия по рукопашному бою, не вылезал из спортзала, подземного тира… И надо сказать, значительно повысил свою, если можно так сказать, неуязвимость. Конечно, каждый боец понимал, что, когда имеешь дело с вооруженными преступниками, готовыми на все, то риск всегда есть, но, развивая в себе мгновенную реакцию, чувство «третьего глаза» – это когда опасность чувствуешь затылком, спиной, – можно уберечься и от ножа, и от пули... Это тоже давно усвоили бойцы подполковника Князева, который упорно занимался с ними на тренировках, полевых учениях.

– Ты знаешь, что «Три И» производит кое-что секретное для оборонной промышленности? – вдруг задал вопрос Селезнев.

– В тонкости не вникал, – признался Артур. – Что-то связанное с компьютеризацией по наводке ракет на цель?

– Тонкости нам с тобой и ни к чему, – улыбнулся полковник. – Хоть и распродали гады сверху нашу Россию, но кое-что еще у нас делают такое, чего на Западе и в Штатах делать не умеют...

– Ты думаешь, эти, что хотели ликвидировать Иванова…

– Этого я не думаю, Артур! – посерьезнел начальник. – Есть в Питере еще один деятель, который тоже кое-что делает для оборонки, но, как нам стало известно, наши «хитрые штучки» каким-то образом тайно переправляются американцам, надо полагать, за большие доллары.

– И доллары переводятся в шведские банки, – подхватил Князев. – Ты выдаешь мне заграничный паспорт, валюту на карманные расходы и командируешь в Стокгольм, Мальме, Гетеборг или в Берн?

– Эрудит! – с улыбкой покачал головой Селезнев. – Только Берн не в Швеции, а в Швейцарии.

– Давненько не бывал за кордоном, – смутился Артур. – Начальство валюту жалеет на такие командировки...

  – Подозреваемый господин работает генеральным директором полугосударственного, полукоммерческого акционерного общества «Радий», – продолжал полковник. – У него своя охрана, живет на широкую ногу, трехэтажная дача в Комарово, иномарки и все такое... Есть у воров такая присказка: «Жадность фраера сгубила!» Нечто подобное происходит и с генеральным и его замом – тоже гусь лапчатый! Когда в девяносто четвертом на польской границе задержали их машину с запрятанными там редкоземельными металлами, руководители отвертелись от ответственности, мол, украли из хранилища-бункера, а они и знать об этом не знают... Сошло им с рук и похищение из цеха секретного навигационного прибора. В общем, господа обнаглели и теперь чуть ли не открыто продают иностранцам за валюту наши приборы. Отмазываются от проверок какой-то бумагой чуть ли не от премьер-министра. В мэрии к ним обоим благоволят, привозят в «Радий» на лимузинах американских и европейских бизнесменов, даже политиков. В Штатах в каком-то популярном журнале вроде «Таймса» появился портрет генерального на обложке, мол, лучший друг Америки, встречался там с Соросом и каким-то конгрессменом из Белого дома. Наш дядя Ваня говорит, что скорее всего зам все проворачивает... Не смотри на меня, как...

– ... баран на новые ворота, – усмехнулся Артур. – Знаю, ты толкуешь о Шишкареве Арнольде Семеновиче. А заместитель... его фамилию не знаю.

– Ишь ты! – удивился Селезнев. – Города, страны путаешь, а тут сразу врубился!

– Еще бы! Ты сам просил проверить людей из его охраны.

– Когда это было! До девяносто второго года Шишкарев еще был честным человеком, я полагаю. Скурвился он позже, в девяносто третьем-четвертом, когда пошло по всей России вселенское воровство! Связи у него большие – он ведь генеральным был и до перестройки... Тогда его НИИ был закрытым. Развратили его гораздо позже, как и многих других крупных хозяйственников. Возьми хотя бы директоров типографий, бумажных комбинатов. Им деньги, валюту гонят лопатами. Попробуй тут устоять! Да почти вся нынешняя коммерция построена на воровстве и обмане... Торгуют-то государственным добром, а доллары кладут себе в карман, точнее, на заграничные счета.

– А как же «Три И»? – задал коварный вопрос Князев. – У него все чисто? Его мини-заводы тоже приносят огромный доход.

– Сравнил! – присвистнул полковник. – Иван Иванович из бывших наших, он ведь работал в КГБ. Правда, по научной части. А у нас, как ты знаешь, жуликов и воров почти не было...

– Почти! – покачал головой Артур. – А кто же развалил, продал КГБ, уволил лучших сотрудников? Специально назначались на самый высокий пост негодяи, предатели с заданием под корень уничтожить нашу организацию?

– А кто назначал?

– Или дураки, или тоже предатели! – со злостью вырвалось у Артура.

– Да… Но давай уж мы с тобой, Артур Константинович, будем бороться с бандитами, крупным ворьем, жульем... рангом пониже. Вроде этого Шишкарева, а с этими, кто там... – он взглянул на потолок, – будут разбираться другие, которые придут вместо нынешних. Если бы я не верил, что каждый из врагов России получит рано или поздно по заслугам, плюнул бы на все и ушел с работы!

– Ладно, с чего начинать? – спросил Артур. – И как его, Шишкарева, ухватить за жабры? К такому непросто будет подобраться...

– Есть у него одна слабость,– проговорил Селезнев, взглянув на зазвонивший и тут же замолчавший телефон. – Любит молодых баб. Вроде бы уже все, что душа пожелает, имеет, а вот к женскому полу тянется, как алкоголик к водке. С женой недавно разошелся, отвалил ей приличную сумму, купил квартиру... Ну и развлекается на всю катушку! Часто видят его с нашими и заграничными красотками...

– Заграничными?– удивился Князев. – Что он их выписывает оттуда?

– Ну, приезжают к нам разные делегации из мира искусства, культуры... Мужик-то он, надо отдать ему должное, видный: высокий, не нажрал еще брюха, с седой прядью в волосах. Такие женщинам нравятся. Да, свободно владеет он английским. Дружки из мэрии и приглашают его на банкеты и приемы, а там, глядишь, и бабенку какую-нибудь подцепит! Наверное, по этой линии и нужно искать к нему подходы?

– Знаю, куда ты гнешь, – сказал Артур.

– Эта Кристина Васильева... Говорят, красотка?

– Кто говорит? – встрепенулся Артур.

– Никак, влюбился? – Полковник даже приподнялся в кресле. В темно-серых глазах – любопытство. – Романов говорил, что от нее глаз не отвести...

– Красива, неглупа, но сильно подавлена всей этой историей с налетом бандитов на ее квартиру… И потом, не думаю, что она захочет помогать нам.

– А это уж твои проблемы, – посерьезнел Владимир Иванович. – Куда ей деваться? Намекни, что перестанем охранять...

– Владимир Иванович! – с укоризной посмотрел на него Князев. – А моя покойная жена еще считала тебя рыцарем!

– И моя жена так считает, – улыбнулся Селезнев. – Но работа есть работа. И она у нас не из чистых... С мразью приходится дело иметь, если для успешной операции потребуется использовать женщину, даже такую красивую, – мы на это, дорогой мой друг, без колебаний пойдем! Мы, выходит, спасая их, жизнью рискуем, а они нам откажутся помочь? Главное, сумеет ли она справиться? Арнольд Шишкарев знает толк в женщинах...

– Я приведу ее к вам, – сказал Артур. – Посмотрите, поговорите...

– Господь с тобой! – Полковник вскочил с кресла и размашисто зашагал по ковровой дорожке. Зачем-то осторожно приоткрыл дверь и заглянул в приемную. – Уволь, братец! С женщинами я не умею работать... – он остановился и окинул довольным взглядом Князева. – Это ты у нас симпатяга, интеллигент – тебе и карты в руки. А что тут для нее трудного? Завлечь богатого мужика? Это они, красотки, все умеют! Ты будешь кукловодом, а она – послушной игрушкой: дернул за веревочку – кукла ручками взмахнула, дернул за другую – ножками…

– Владимир Иванович, что-то у вас нынче игривое настроение! – покачал головой Артур. – Ручками, ножками... Здесь нужно работать головой, а Васильева очень была напугана... потом бандит по прозвищу «Хрущ» ее насиловал. С какими глазами я ей буду предлагать снова ложиться под... Шишкарева?

– Ты – мужик, – сказал Владимир Иванович. – Ничего в этом не понимаешь: женщины непредсказуемы! Попробуй потолковать с ней, ну а не получится – найдем другую, профессионалку.

– Мне понадобятся мои ребята?

– Будешь работать один, – заявил полковник. – Я хотел сказать – вдвоем с этой... Кристиной. – Он подошел к наполовину зашторенному окну, выглянул на улицу и снова повернулся к Князеву. – Самое ценное в НИИ Шишкарева – это редкоземельные металлы... Ты хоть имеешь представление, что это такое? Один спичечный коробок этого металла стоит дороже нескольких килограммов золота. И спрятать этот коробок-контейнер можно даже в ж... После того случая, когда пограничники нашли украденный контейнер в машине, случаев похищения вроде бы не было, но я подозреваю, что Арнольд Шишкарев теперь сам передает коллегам из-за рубежа «спичечные коробки» с редкоземельными металлами. Хотя бы на встрече в консульстве или мэрии? Я же говорю, что спрятать его где угодно, хоть в...

– Ты уже говорил где, – усмехнулся Артур. Обычно Владимир Иванович не употреблял нецензурные словечки, тем более мат, но нынче они нет-нет да и проскакивали. Сам Князев матерно не ругался и не любил, когда это делали другие. В его группе никто при нем не матерился ни при каких обстоятельствах. Скольких трудов ему стоило отучить от этой плебейской привычки своего друга Владислава Романова! Этот на первых порах их службы во время операций по задержанию бандитов запускал такой замысловатый мат, что иногда и уголовники рты разевали от удивления...

– Он часто бывает в командировках, летает за рубеж... Ну, на самолете, я полагаю, вряд ли провезешь какой-нибудь металл, даже редкоземельный, а на поезде или в машине?.. По крайней мере, известно, что в последний раз уезжал он в Москву с тысячей долларов в кармане на мелкие расходы, – прихватил с собой и смазливую секретаршу, – а вернулся оттуда с тридцатью тысячами баксов! За ним следили. Имея в своем распоряжении казенную машину, почему-то ездил в метро, кстати, на «Новослободской» и ухитрился оторваться от «хвоста». Должен сразу предупредить: противник он серьезный, хитер, осторожен, не трус, думаю, хорошо вооружен. Само собой, имеет разрешение на ношение оружия. С российскими бизнесменами дел не имеет, его клиенты, как правило, из-за рубежа.

– Как я на него выйду? – поинтересовался Артур. Он понимал, что такую крупную «акулу» голыми руками не возьмешь, тем более что у него мощная охрана. И случайное знакомство не завяжешь. Птицы подобного полета высоко летают и с «мелочью» предпочитают не якшаться. Подумав об этом, Артур про себя улыбнулся: «мелочью» себя он никогда не считал. И если к Шишкареву можно применить слово «акула», то себя он назвал бы «кашалотом». Не «акула» за ним, а он, «кашалот», будет охотиться за ней...

– Такой спец, как ты, нарасхват, – снова уселся в свое кресло за письменным столом полковник и включил автомат-кипятильник. – Ко мне уже несколько «тузов» обращались с просьбой передать тебя в их распоряжение. Многие уже прослышали о твоем «увольнении»... Так вот, я знаю начальника охраны Шишкарева – Михаила Леонова, думаю, он с удовольствием возьмет тебя к себе. Он тоже из бывших наших... От конторы отошел полностью, теперь охрана крупных бизнесменов – его конек. И делает он это профессионально: никого из его подопечных пока не ухлопали из-за угла. Думаю, что «обиженного начальством» Скорпиона он с радостью возьмет в охрану Шишкарева. Это один вариант. Второй – твоя Васильева.

– Моя? – усмехнулся Князев.

– Как только раскрутится их роман, на сцену выходишь ты...

– В каком же качестве? – Прибор посвистел и сам выключился, Артур налил в чашки кипяток, положил ложечкой сахар, растворимый кофе.

– В качестве ревнивого мужа!

– Без меня меня женили...

– Дружище, все равно когда-нибудь тебе придется еще раз жениться! – рассмеялся Селезнев, размешивая ложечкой сразу давший коричневую пенку кофе. – А вдруг это твоя судьба?

– Мне больше нравится первый вариант с рассерженным Скорпионом, – сказал Князев, прихлебывая горячий душистый напиток.

– Не рассерженным, а обиженным, – поправил Владимир Иванович.

– Какая разница?

– Тебя вышвырнули из спецотряда, по сути дела, ты теперь безработный... С «Три И» уже все ясно. И дураку понятно, что такой профессионал, как ты, не будет прозябать на должности начальника охраны... Тебя крепко обидели, ты порвал с нашей конторой, ждешь выгодного предложения. Я подскажу Леонову – не сам, конечно... что считаешь себя незаслуженно обиженным...