Текст книги "Жало Скорпиона"

Автор книги: Вильям Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Вильям Козлов
Жало Скорпиона

Едва ли найдется другое членистое животное, о котором с давнего времени писали так много басен, как о скорпионе. Наружность его бесспорно может служить олицетворением лукавства и злобы, и недаром древнегреческая мифология ставила его рядом со злым богом Тифоном. По словам некоторых греческих философов, скорпионы происходят из гниющих крокодилов; Плиний думает, что они родятся от зарытых в землю морских раков, в то именно время, когда солнце проходит через знак Рака; по учению Парацельса, они возрождаются из гниющих скорпионов же, потому что эти последние сами себя убивают… Эти и подобные им воззрения и то обстоятельство, что скорпиона поместили среди знаков Зодиака, доказывают тот огромный интерес, который он всегда возбуждал в людях…

А. Брэм. «Жизнь животных»

СКОРПИОН: Натура крайностей и противоречий. Наиболее сильная в ряду созвездий Зодиака. Безжалостная и страстная. Ее можно любить и ненавидеть. Для Скорпионов не существует препятствий. Они аналитики и наряду с этим обладают тонкой интуицией. Энергичны, почти всегда стремятся к успеху. Саркастичны и обладают глубоким, почти мистическим пониманием жизни Часто достигают выдающихся успехов. Скорпион – президентский знак: многие президенты США, в том числе Рузвельт, рождены под этим знаком. Под этим знаком рождены: Ломоносов, Вольтер, Паганини, Мария-Антуанетта, Достоевский, Клод Моне, М. Кюри, Роден, Хлебников, Тургенев, Вивьен Ли, Пикассо, Р. Кеннеди.

«Звезды и судьбы»

Глава первая
НЕСПРАВЕДЛИВОЕ РЕШЕНИЕ

Досадливо покосившись на трубку радиотелефона, он открыл дверцу холодильника «Ока», выудил к из нижнего отделения банку пива «Бавария», взял треугольный, напоминающий лезвие топора кусок твердого сыра «российский». Спиртные напитки, пиво он употреблял только с закуской. А вообще-то не увлекался этим даже в нынешнее тяжелое для него время. Отколупнул ногтем язычок с петлей, хотел было поднести зашипевшую, как самодельная граната, банку ко рту, но вспомнил, что в американских боевиках точно так поступали все киногерои. Достал из деревянного старинного буфета узкую рюмку, на которой была выгравирована разделительная полоска: внизу свинья, наверху – осел. Рюмку он привез из Чехословакии в восьмидесятые годы. Дома предпочитал пить только из нее. Даже пиво. Кстати заметил, что баночного пива, его и всего-то в жесткой емкости триста тридцать граммов, если пить из этой рюмки, вполне на раз хватает. Вторую емкость уже и не осилить. Оказывается, дело не в количестве янтарной жидкости с белой пенкой, а в том, сколько раз ты нальешь в эту маленькую рюмку со свиньей и ослом.

В холодильнике еще оставались полкилограмма сарделек, полпалки твердокопченой колбасы, скороварка с супом, сваренным из консервированного лосося с картошкой, начатая банка сгущенки – растворимый кофе он пил только с молоком, – небольшой кусок розоватой корейки – вот, пожалуй, и все его запасы. Да, еще в морозилке полупотрошенная курица и пачка пельменей. Половина круглого черного и ребристый батон в деревянной хлебнице.

Третий день безвылазно сидит в своей однокомнатной квартире на набережной Фонтанки Артур Константинович Князев. Окна выходят на Фонтанку, виден Аничков мост с клодтовскими конями, приткнувшиеся к причалам моторные лодки и небольшие катера. Тут же недалеко пристают к каменному берегу речные трамваи. Вид красивый, ничего не скажешь, но сегодня, в яркий солнечный день жаркого лета 1995 года, Артура ничто не радует. Он ждет телефонного звонка, но аппарат каменно молчит. Звонок должен в какой-то мере изменить его привычную жизнь, вот только вопрос: в какую сторону? В лучшую или в худшую? Но хуже, чем сейчас, казалось бы, и быть не может. Сидит на мели: без работы, без денег, без радостей жизни. В тридцать три года возраст Иисуса Христа – люди, подобные ему, Князеву, не думают о «черном дне», ради которого старики кладут сэкономленные деньги в Сбербанк на депозит с ежемесячной выплатой дивидендов. У него и книжки-то со счетом нет. Он полагал, что, пока здоров и цел, способен всегда заработать деньги, а накопительством никогда не занимался. Того, что он зарабатывал, вполне хватало на безбедную жизнь, одежду, обувь. Выпивка его не волновала, мог, конечно, выпить в компании на дне рождения или в большой праздник. Когда стал серьезно заниматься тем, что определило его жизнь, судьбу, то с выпивкой было раз и навсегда покончено. Да и признаться, ни сам процесс, ни застолье, ни пустые разговоры с приятелями, которые, как и он сам, на глазах глупели после хорошей дозы, не привлекали Артура. А похмелье даже после небольшой пьянки выворачивало его душу наизнанку: занимался самоедством, казнил себя за то, что вообще сел за стол. Депрессия продолжалась минимум два-три дня. Стоила ли игра свеч? А при том, что он все время должен быть в хорошей форме, пить вообще не только глупо, но и опасно.

Дело в том, что Артур Князев был начальником одной из групп спецподразделения по борьбе с организованной преступностью и терроризмом. И имел награды, звание подполковника, что в его годы не так уж мало! Нет, он не воевал в Афганистане, Приднестровье, Чечне – всю специальную науку защищаться от врага и убивать он прошел в Академии КГБ, которую с отличием закончил в 1987 году. Знал ли он тогда, что произойдет с великой державой под «мудрым» руководством улыбчивого человека с красной отметиной на лбу? Ни он, ни преподаватели академии не знали. Были, конечно, разговоры, что Политбюро КПСС уже не то, что-то там разладилось – дремучее старичье с дьявольским упорством лезло к власти, отталкивая от вожделенного кресла генсека более молодых… Но все это было где-то высоко, недоступно. Как раньше говорили: до царя далеко, а до Бога высоко. Выпускники академии свято верили в могущество своей грозной «фирмы», как они любовно называли Комитет государственной безопасности. Молодые офицеры не сомневались в незыблемости советского строя, партии, могущества СССР.

По призыву Князев попал в армии в десантные войска, где отбухал ровно два года. Спортом он серьезно занимался еще в школе, имел первый юношеский разряд по боксу, занимался фехтованием, настольным теннисом, бегом на короткие дистанции, прыжками с шестом, легкой атлетикой. Стремление быть всегда и во всем первым и определило его дальнейшую судьбу. Спорт, тренировки, выступления в командах на первенство города, области, потом республики захватили его целиком. Заниматься в спортзале, махать кожаными перчатками на ринге нравилось ему больше, чем выламываться на танцах, настырно ухаживать за девушками, дуть пиво в барах с приятелями. Культуризм его не привлекал, парни с накачанными мускулами не могли тягаться с ним на ринге, в спортзале. Они развивали свои мышцы для красоты, а он, Артур Князев, для борьбы, победы. Рост у него 180, вес 75 килограммов. Но какие это были килограммы? Сплошные мускулы, которые не торчат вызывающе из-под рубашек и пиджаков, а равномерно распределены по всему телу. На вид Артур совсем не супермен, далеко не каждый угадает в нем стальную, способную мгновенно распрямиться в сложной ситуации пружину. Распрямиться и больно ударить. Первым.

В академии он стал мастером спорта по стрельбе из винтовки и пистолета и по рукопашной борьбе, в которую входили элементы каратэ и кон-фу. Не бросал фехтование. Короче говоря, к выпуску Артур Князев был опасным для любого противника, как мина замедленного действия. Умный тренер в Академии КГБ учил своих воспитанников не только приемам, но и психологическим навыкам: выработке в себе интуиции, безошибочному чувству опасности, способности, не оглядываясь, ощущать противника за спиной… Да разве все перескажешь, чему обучали в специальных группах особо одаренных и физически подготовленных слушателей? Именно тех, кого можно было использовать в диверсионных группах, охране членов правительства, подразделениях захвата и истребления террористов. О своей подготовке спортсмены не имели права говорить посторонним и тем более пытаться передать свое умение другим.

И вот, овладев всеми известными в мире способами самозащиты и нападения, Артур Князев в одночасье оказался за бортом: был отстранен от работы в спецподразделении, и сейчас решался вопрос о лишении его офицерского звания. Друг и помощник его из спецподразделения должен был позвонить, вот почему Артур сидит дома и ждет у аппарата. Пока ему не будет известно окончательное решение его судьбы в верхах, он ничего не будет предпринимать. Понимал, что его – очень ценного специалиста – не могут вот так просто вышвырнуть из спецподразделения и предоставить самому себе. Такими «машинами смерти», как назвал его и еще нескольких спецназовцев американский полковник морской пехоты, не разбрасываются. А полковник приехал в Санкт-Петербург посмотреть на наших «орлов» и показать своих «альбатросов». Был устроен товарищеский матч по нескольким видам борьбы, защиты и нападения. Никто из могучих американцев не смог победить Артура Князева, Владислава Романова и еще двоих его приятелей. Вот тогда американский полковник и назвал их «машинами смерти».

До ликвидации КГБ Артур работал в ленинградском спецподразделении, четко выполнял оперативные задания начальства, вырос от зеленого лейтенанта до майора, обогнав в этом многих однокурсников по академии. Подполковника он получил в начале 1995 года. Неприятности начались, когда кем-то подогретая толпа, после так называемого путча ГКЧП (а кем – Князев и многие другие отлично знали), опрокинула в Москве на площади перед Лубянкой памятник «железному» Феликсу и рвалась к секретным архивам. Был призван в КГБ человек с недвусмысленным заданием разрушить десятилетиями отлаженную систему разведки и контрразведки, что он быстро, до своей поспешной отставки, и сделал. Силовые министерства стали расхватывать из рушившегося некогда могущественного аппарата опытных работников. Не дремали и разбогатевшие «новые русские» – «покупали» опытных оперативников для своей защиты и охраны. Платили рублями и долларами. И не в пример государству, по-царски щедро. Но далеко не все на это клюнули. Сотрудники КГБ берегли свою репутацию даже в ущерб материальным благам. Так Артур Князев с двумя друзьями попал в специальное подразделение по борьбе с преступностью и терроризмом в Санкт-Петербурге. Очень близкому к бывшему КГБ. Подразделение не афишировалось, не показывалось по телевидению – спецназовцы и близко не подпускали к себе пронырливых, нахальных тележурналистов, – но работу выполняло очень важную и ответственную. И вдруг случилось такое, что поставило под удар ближайшего помощника руководителя спецподразделения – Артура Князева…

Звонка он так и не дождался, зато в половине седьмого вечера раздалась мелодичная трель гонга у входной двери. Привычно глянув в объемный глазок, Артур открыл дверь.

– В четырех стенах кукуешь? – переступив порог прихожей, улыбнулся с порога Владислав. – Лег на дно?

Он был в белых полотняных брюках и черной тенниске на «молнии», на ногах – кожаные сандалии. Привычно сбросил их, но тапочки надевать не стал. На улице жара, пусть ноги без обуви отдохнут. В прихожей и коридоре – ковровые дорожки.

– Как привязанный торчу у телефона, – мрачно обронил Артур, проводя гостя на кухню. Кухня у него, в доме старой постройки, была большой, хорошо оснащенной современной бытовой техникой. Здесь было удобнее принимать гостей. Продолговатый стол у окна был с мраморной столешницей, фигурные желтые табуретки убирались под него. Старинный вишневый шкаф занимал полстены, у двери большой холодильник «Ока». На других узких столах у стен – микроволновая печь, комбайн для резки, отжима овощей, измельчения кофейных зерен, была даже мясорубка с насадками. Эту штуковину Артур редко включал, а вот грилем с вертящимся вертелом, в котором можно было без масла до аппетитной розоватости зажарить за полчаса курицу, часто пользовался.

– Осунулся, нос заострился. Не ешь, не пьешь? – Владислав выложил из наплечной сумки на стол копчености в целлофане, до прозрачности нарезанную красную рыбу, небольшой брусок розоватого карбоната, сыр. И в довершение всего выставил плоскую, с белой пробкой бутылку «Смирновской».

– Ну спасибо, отец родной! – усмехнулся Артур. – Хоть не даешь опальному коллеге с голоду ноги протянуть. Холодильник у меня почти пустой.

Они сели друг напротив друга, на газовой плите вскоре засвистел чайник из нержавейки. Артур налил в хрустальные рюмки водку. Потом достал свою любимую стопку с ослом и свиньей и перелил туда.

– Все дурака валяешь? – неодобрительно посмотрел на него Владислав. – Это они там, на Западе, выкобениваются, а русский мужик из таких рюмок пьет лишь корвалол и микстуру, а не водку.

Опрокинул в себя рюмку, поддел вилкой кусок карбоната и отправил в рот. Жевал медленно, проницательный взгляд его светло-голубых глаз скользил по обитой проолифенными рейками стене кухни, полкам с кухонной утварью.

– Водка мне не помощник, дружище, как будто не знаешь! – отпив свою норму, сказал Артур. – Если бы я каждую удачу или провал отмечал бутылкой, то давно бы уже спился, как спиваются многие русские люди.

– Спиваются или их спивают?

– Нас же с тобой не споишь? К водке в основном тянутся слабаки. И бездельники.

– Как же ты расслабляешься? – пытливо взглянул на него друг. – С бабами?

– У меня «баб» нет, – улыбнулся Артур. – Предпочитаю «Прекрасную незнакомку»…

– Да-а, ты же Блока любишь!

– Больше Сергея Есенина, – ответил Князев.

– И где же твоя «Прекрасная незнакомка»? Как журавль в небе?

– Видишь ли, я все еще в поиске… – проговорил Артур, закусывая бутербродом с красной рыбой. – «Прекрасные незнакомки» в нашей современной жизни довольно редко встречаются.

– Еще бы! – рассмеялся Романов. – За каждой «Прекрасной незнакомкой» тут же устремляются на «Мерседесах», «Вольво», «БМВ» упитанные боровки из богатеньких! А нам, грешным, достаются затраханные нуждой разведенные бабенки… Тут недавно встретился я у кассы метро с одной брюнеточкой; фигурка, ножки, круглая попка и на мордочку смазливая… Слово за словом, вместе сели на «Маяковской» в поезд, доехали до «Технологического» и договорились о свидании у здания бывшей Думы. Думал, не придет, ан нет: стоит, голубушка, на каменной ступеньке и карими глазками зыркает по сторонам… Привел я ее к себе на холостяцкую квартиру, все как по нотам: выпили, закусили, без лишних хлопот забрались в постель… Ночью внезапно просыпаюсь, а моя голенькая брюнеточка с круглой попкой возится у дверей с запорами. Натянул я бельишко – и в прихожую. Замки у меня сложные, оттолкнул ее и, поглядев в глазок, открыл. Ну а на вешалке у меня увесистая милицейская дубинка на всякий случай. На пороге два угрюмых кореша с кастетами, в кожанках… В общем, уложил их рядком на лестничной площадке, затащил в прихожую, надел браслеты, вызвал по телефону наряд милиции.

– А брюнеточка? – вяло поинтересовался Артур. Его друг любил поволочиться за женщинами, но такое произошло с ним впервые. Знали бы воры, к кому их привела наводчица!..

– Из одной банды, – ответил Владислав. – Познакомится с прилично одетым мужичком, тот пригласит ее домой, а пара лбов пасет их. Ночью, натешившись, мужичок отключится, а она тихонько дверь откроет – и все выгребут из квартирки, пока оголоушенный мужичок с кляпом во рту в ванной скучает…

– Завел бы ты себе постоянную женщину…

– Постоянные теперь так же редки, как и твои «Прекрасные незнакомки»! – рассмеялся друг.

– Владик, кончай резину тянуть, – не выдержал Артур. – Что решили?

Романов налил водки, не чокаясь, потому что рюмка приятеля была пустой, выпил, закусил карбонатом на тонком куске хлеба с маслом, вытер губы голубой бумажной салфеткой.

– Все ребята горой за тебя, – сказал он. – Да и наше начальство тоже. Где они еще такого ядовитого Скорпиона найдут?

– Я польщен, – криво усмехнулся Артур. – Ну а дальше? Обходной лист, разжалование, сдача оружия?

– Кто же у тебя именной пистолет отберет? – прожевав, спокойно заметил Романов.

– Значит, суда не будет?

– Из конторы тебе на время придется уйти, – посерьезнев, продолжал друг. – Слишком громкое дело, мечет икру мэрия. Две крупные банды устроили большую разборку – шесть трупов. Плюс твои три. Ничего себе за один день – девять продырявленных жмуриков! Это не считая раненых.

– Чем больше бандитов сыграют в ящик, тем лучше, – угрюмо произнес Артур. – Я бы вообще, когда у них разборки, не вмешивался бы.

– А два наших парня? Одного в лоб из «Макарова», а второй в реанимации. Его смерть прокуратура тоже на твою шею повесила! Спецназовец зараз уложил трех бандитов! И не рядовой, а командир подразделения! Сам Скорпион.

– А что же, по их мнению, мы должны были делать? – взорвался Князев. – Как раньше, подставлять себя под бандитские ножи и пули и бояться вытащить табельное оружие? В воздух три раза палить? А в нас грохают из пистолетов, автоматов без предупреждения. Сволочи сидят там… если так полагают…

– Твою настоящую фамилию нигде не называют… А про беспощадного Скорпиона петербургские бандиты наслышаны…

– Слышали, но не видели, Владик! – перебил Артур. – Я на операциях никогда лицо не открываю, как и мои люди.

– Увидели бы тебя, сейчас мы с тобой не сидели бы за столом и не пили «Смирновскую», – ухмыльнулся друг.

– Думаешь, так-то просто меня ликвидировать?

– У них тоже есть спецы…

– Верно, из бывших наших, – согласился Артур. – Вот их и надо в первую очередь без всякой пощады убирать.

– Что ты и делаешь! – хмыкнул Романов. Да, вспомнили еще про твой случай… Ну… когда бандиты расстреляли в Тосно твою «Ниву». Мол, мстишь за жену и дочь. Даже упомянули про предателя, который тебя заложил. Мол, ты его пришил.

Артур молча смотрел на друга. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в серо-зеленых глазах плеснулась глубоко загнанная внутрь боль. Что-что, а владеть собой подполковник Князев умел. И ему никак не могли пришить превышение власти или неоправданную жестокость во время операции. Он все делал «по науке», как любил говорить его непосредственный начальник полковник Владимир Иванович Селезнев. А науку по борьбе с бандитами и террористами Артур Константинович прошел большую. Дважды его группа освобождала заложников из захваченных бандитами самолетов гражданской авиации. И так уж случилось, что все террористы были поголовно уничтожены, а заложники не пострадали. Не понадобилось властям миллионы долларов собирать для обнаглевших от безнаказанности выродков, поднимать в воздух заправленный по их приказам самолет с заложниками… Тогда ему все это было поставлено в заслугу, досрочно присвоили подполковника и вручили именное оружие с надписью. Почему же сейчас ополчились на него, Князева? Он не считал себя виноватым. Все делал, как и раньше, «по науке». А трупы? Так Артур никогда не считал этих ублюдков в человеческом образе за людей. Он насмотрелся за годы своей работы в спецназе на расчлененные трупы женщин и детей, на изнасилованных малолетних девочек и мальчиков, на заживо сожженных в собственных иномарках бизнесменов, на издевательски замученных, ослепленных, с содранной кожей жертв. Какой же подкупленной сволочью нужно быть, чтобы обвинить его, Артура, в неоправданной жестокости и убийстве преступников! На месте схватки какой-то дотошный следователь-законник сделал заключение, что можно было обойтись без выстрелов, мол, бандиты готовы были сдаться, но подполковник Князев открыл огонь. В ответ стали стрелять и бандиты. Убит один спецназовец и тяжело ранен работник милиции, участвовавший в операции…

Подполковнику пришлось уговаривать своих ребят, чтобы они не «бунтовали» и не защищали его. Группу возглавил майор Владислав Романов – заместитель Князева, а у них с Владиком не было разногласий. И друг высказал свое мнение начальству, но тут всплыла одна неприятная подробность: в бандитской шайке оказался задействованный работник городской милиции. Это он и подставил под удар спецназа всю банду. Его, конечно, предупредили о времени нападения на «хазу» бандитов, но главарь, по-видимому, что-то заподозрил и ни на шаг не отпускал от себя засланного к нему «штирлица». Пули подполковника Князева уложили наповал главаря – давно разыскиваемого бандита с длиннющим «послужным списком» (одних убийств за ним числилось больше десятка) и агента. В лицо Артур агента не знал. Скрыться до нападения агент не смог, и смерть настигла его рядом с главарем. Понятно, что милиция встала на дыбы и потребовала «крови» командира спецназа, которого они знали под кличкой «Скорпион». Ну и закрутилась карусель… Вот почему три дня сидит дома Артур Князев и ждет известий. Наверное, телефон прослушивается, раз друг не позвонил. Теперь преступные кланы имеют доступ на АТС и спокойно прослушивают нужные им телефоны.

Смерть агента – это, конечно, большой просчет Князева, но если бандиты не смогли распознать засланного к ним милицейского работника, то как мог узнать его он, Артур? Или кто-либо из его отряда? Этого начальство не желало понять, а точнее, не начальство – полковник Селезнев отлично все понимал и не осуждал Князева: не хотели понять как раз те люди, которые курировали в городском правительстве силовые структуры. А в газетах открыто писали, что некоторых депутатов городской Думы с потрохами купили криминальные боссы. Они надавили на депутатов, а те – на руководство силовых органов. И нашли козла отпущения – Скорпиона, уже прослывшего в среде спецназовцев и омоновцев убежденным и беспощадным офицером, разгромившим не одну местную и заезжую группу бандитов.

А еще раньше случилось редкое: в спецназе нашелся один гнусный предатель, который и навел обозленных бандитов на Князева. Это случилось в прошлом году. Только что спецгруппа Артура разгромила крупную бандитскую шайку занимающуюся торговлей наркотиками и похищением бизнесменов. На их счету было несколько зверских убийств с расчленением трупов. Получив недельный отпуск, Артур с женой и дочерью на «Ниве» отправился по Московскому шоссе на дачу под Тосно, есть там небольшая деревушка Липы на берегу лесного озера. Крепкий дом, участок одиннадцать соток, деревянная баня – Артур любил это место и в дачный сезон ездил с женой и дочерью на субботу и воскресенье, когда работа позволяла. Предатель точно передал бандитам, когда он поедет по Московскому шоссе на «Ниве». Уже в стороне от шоссе Санкт-Петербург – Москва на пустынном проселке они раскатали поперек дороги железную ленту с острыми зубьями, и «Нива» проколола шины. Выскочившие из соснового бора бандиты изрешетили машину автоматными очередями. Жену и дочь убили наповал, а Князеву прострелили руку и ногу. Его бы добили, но, к счастью, по дороге шла на военную точку машина с солдатами. Бандиты скрылись в лесу, а раненого Князева с убитыми женой и дочерью доставили в районную больницу…

Как только Артур поправился и вышел на работу – в первой же операции при «странных обстоятельствах» погиб спецназовец, наведший преступников на семью Князевых. Была схватка с уголовниками, были выстрелы – и только один труп. Труп предателя. Тогда все обошлось. Ненавидящие предателей еще больше, чем бандитов, спецназовцы все, как один, заявили, что сержант Блохин погиб от руки преступника… Полковник Селезнев лишь пожурил Князева, что это случилось в первый же день его выхода на работу, мол, мог бы немного и подождать: на предателя уже собирались обличительные материалы. Но и полковник, и его подчиненный понимали, что в суде предатель мог отделаться малым сроком, а это спецназовцев уж никак не устраивало. При такой опасной работе предатель в их рядах – это смерть! Из-за одного гада могли десятки людей погибнуть. Потому и был такой тщательный отбор в специальные подразделения. Как говорится, проверяли каждого до десятого колена! Трудно было проверить лишь одно – душу человека. Тут ни секретные архивы, ни компьютеры не помогут: душа человека пока единственный орган, не подлежащий проверке. Дело в том, что не каждый человек себя-то самого способен познать. Кто шел за «зелененькие» на измену своим, тот не мог рассчитывать при разоблачении остаться в живых. Своих предателей не прощали ни бандиты, ни спецназовцы. Но надо отдать должное: в специальных подразделениях почти не было предателей и трусов. Там – как на войне или в зоне – люди быстро проявлялись во всех своих ипостасях. Когда смерть гуляет рядом, притворяться трудно, вся человеческая сущность выходит наружу.

Да, после смерти жены Ирины и дочери Наташи Артур Князев стал другим. Он и раньше ненавидел преступную мразь, но теперь к ненависти прибавилось что-то личное. Наверное, будь он на фронте, так беспредельно вряд ли ненавидел бы вооруженного врага, как ненавидел бандитов, воров, насильников. Враг на фронте призван в армию и выполняет с оружием в руках свой долг. Храброго противника во все времена уважали воины, полководцы и даже отдавали им после гибели воинские почести. Бандиты, говорящие с тобой на одном языке? Кто они? Глубокие раздумья после похорон любимых и дорогих людей привели Артура к мысли, что они – нелюди. С того памятного дня он стал их всех называть «черными людьми». Независимо от цвета глаз, волос, кожи, национальности. Самое страшное, что породило послеперестроечное время, – это появление в России черных людей, приезжающих в города и села со всех концов некогда великой, а ныне распавшейся на отдельные княжества страны, – грабить русских людей на их земле, в собственном доме. По роду своей службы Князев знал, что ни в одной из бывших республик местное население не потерпело бы банду пришлых русских, грабящих и убивающих их. Всех тут же вырезали бы без суда и следствия. И их защитники «прав человека» назвали бы это всплеском национального самосознания и традицией. А русский народ, лишенный традиций и сплоченности, терпит на своей территории чуть ли не узаконенные местными властями банды черных людей. Грабят, насилуют, убивают, обманывают черные люди русских, а они все терпят, вызывая удивление у самих грабителей и убийц. Правительство почти ничего не делает, чтобы выставить черных людей из России, ужесточить правила их въезда. Давно уже ни для кого не секрет, что они едут только грабить, убивать, обманывать, насиловать и лишь малая часть – торговать. Да и на рынках-то черные люди давно вытеснили русских производителей: задешево оптом все скупают и задорого перепродают.

Все это изумляло и возмущало Князева и его товарищей по спецназу. Не могут же они одни бороться с черными людьми, которые тысячами прибывают каждый день в крупнейшие города России! Артур уже давно пришел к мысли, что нынешним правителям выгодно держать свой народ в страхе и тревоге за собственную жизнь. Таким напуганным преступностью и беспределом народом легко управлять, обворовывать его, раздевать до последней нитки, морить голодом, беспрерывно повышая цены на продукты, – такой забитый народ не опасен. Выходит, что с молчаливого согласия правителей черные люди почище татаро-монгольского нашествия оккупировали Россию и бесчинствуют в ней. Когда же поднимется на борьбу с этим страшным злом народ? Когда вышвырнет из своих городов, сел, деревень проникших туда воров, бандит и насильников?..

– Я мщу, Владик, не только за Ирину и Наташу, – глухо ронял тяжелые слова Артур. – А за всех матерей, дочерей, сыновей, которых ославили убийцы сиротами. Я это делал, и когда мои… еще были живыми. Уж кто-кто, а ты должен это знать. К черным людям я причисляю всю преступную сволочь, нечисть и не считаю их людьми. Убежден, что с этой страшной нелюдью нам, специально обученным агентам, нужно бороться их же методами. Мы рискуем жизнью, теряем в схватках боевых товарищей, а бандитов, за малым исключением оправдывают! Справедливо ти это, Владислав?!

– Я думаю точно так же, как и ты, – выпив очередную рюмку, произнес друг. – И при наших операциях… тоже не церемонюсь с этой сволочью! Но над нами, дружище, есть начальство а над ним – другое. И начальство, все понимая и разделяя в душе наше отношение к бандитам, вынуждено придерживаться указаний сверху, соблюдать устаревшие законы, давшие преступникам широкие права и привилегии, якобы отвечающие мировым стандартам по правам человека. «Правочи» договорились до того, что требуют, чтобы преступникам баб доставляли в тюрьмы!

– Я не считаю себя ни в чем виноватым, – угрюмо уронил Артур, отпивая из своей рюмки. – Если останусь в нашей системе, то буду поступать точно так же, как и раньше… И это не месть, Владик! Это мой принцип, мое понимание справедливости. Я ведь не виноват, что в нашей стране все поставлено с ног на голову? Преступники в правительстве, бандиты и воры – в Думе, в мэриях. А разве ворон ворону выклюет глаз?

– Ладно, давай поговорим, как тебе быть дальше, – помолчав, сказал Романов. – Официально ты временно отстранен от службы в спецподразделении, на этом настояла мэрия, точнее, покровительствующие бандитам чиновники. Селезнев с пеной у рта защищал тебя в кабинете мэра, но…

– Я на Владимира Ивановича не в обиде, – усмехнулся Артур. – Настоящий мужик! Я слышал, сын у него в управлении служит?

– Володя? Отчаянный парень! Недавно офицером после спецучилища стал и работает на самых опасных участках. Помнишь фильм, где Высоцкий играл следователя Жеглова? Так вот, Володя Селезнев похож на Шарапова…

– В жизни стало пострашнее, чем в кино, – вздохнул Артур.

– Полковник велел передать: приказ о твоем отстранении уже висит в нашей конторе. Звания тебя не лишили, хотя эти… из городского правительства и звонили в Москву, чтобы тебя вымели из органов. Именное оружие тоже остается при тебе.

– И кто же я теперь? – посмотрел на друга Артур. – Как герой «Жажды смерти»? Буду с именным оружием бродить по ночному Питеру и отстреливать бандитов? А начальство будет на это закрывать глаза?

– За мстителем из американского боевик не охотились бандиты, а за тобой, как узнают, что ты уволен, будут охотиться. Сколько мы с тобой их положили? И не мелочь какую-нибудь, а крупняк!

– Сидеть в норе? Выжидать, пока наше начальство не уговорит другое начальство меня помиловать?

– Один хороший человек готов хоть завтра взять тебя на высокооплачиваемую работу…

– Миллионер? Точнее, миллиардер? За свою шкуру боится?

– Он не трус, – спокойно продолжал Владислав. – На него уже однажды нападали в офисе, бронзовой статуэткой греческой богини проломил одному бандиту башку, второго уложил помощник, а третий выбросился в окно и укатил со сломанной ногой в поджидавшей его машине.

– И кем же я буду при нем? Телохранителем?