Текст книги "«Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали"

Автор книги: Вильгельм Шульц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Может, просто потерял нас…

Акустик отметил неподвижный шум военного корабля. Прошла минута, другая… шум оставался на 330 градусах.

– Он почему-то встал, – пояснил Карлевитц.

– Что за черт? Развернуться по шуму. Торпедная – приготовьтесь к стрельбе!

Взрывов больше не было. Всплывали медленно. Шаг за шагом. Крадучись. На перископной глубине Ройтер решил высунуть трубу. При шестикратном увеличении в окуляр был виден только ржавый борт эсминца.

– Самый малый назад!

Эсминец действительно стоял неподвижно. Сонар работал как бешеный.

– Неужели попали?

– Похоже на то… «Зря, конечно, я начал выпрыгивать из воды», – подумал Ройтер…

Эсминец все-таки получил попадание торпеды. Машинное работало – и достаточно шумно, но корабль застыл на месте. Через несколько мгновений стало понятно. Оторвало винты. Грозный опасный охотник превратился в старую калошу, которую уже можно было торпедировать, как на учениях. Лодка довольно долго пятилась и маневрировала. Наконец, добившись курсового угла 90 градусов, выпустила вторую торпеду.

Когда «Хант» горел, сильно проседая на корму, задирая нос уже на несколько метров над поверхностью, и стоял оглушительный скрежет, гул – рвались паровые котлы, Ройтер спросил-таки:

– Акустик, почему провафлили попадание торпеды?

– Видимо, взрыв слился с глубинкой с самолета…

– Ну как вам нравится такая охота на эсминцы? – поинтересовался Ройтер у Вестфаллена.

– Да… – растерянно пробормотал Вестфаллен. – Впечатляет…

Все это заняло максимум полчаса… но за эти полчаса у них было как минимум три возможности найти смерть и не меньше – помочь найти ее врагу. Чем они и воспользовались. Это был 13-й эсминец, потопленный Ройтером.

Вестфаллен был с Ройтером и в следующем походе, когда они шли в северную Атлантику.

Глава 30

КРОВЬ ЗА КРОВЬ

Это не конец, это даже не начало конца. Это – конец начала.

Уинстон Черчилль по поводу высадки союзников в Северной Африке

У Ройтера теперь было устройство для работы дизеля под водой – это чудо, настоящее чудо! Первая такая штука сильно отличалась от того, что ставилось на лодки потом, и было прозвано шноркелем, шнобелем. Два толстых шланга, на конце которых по поверхности плыл надувной островок. При всплытии островок крепили к палубе, при погружении – отпускали. Мало того, что теперь можно не подниматься на поверхность для подзарядки, так еще и ход под ним – целых 12 узлов против 7! Ну, есть у него, конечно, и недостатки – когда эту штуку захлестывает волна, двигатель начинает сосать воздух из лодки. Но это еще полбеды, он еще и в лодку выпускает выхлоп! Вот это серьезная неприятность. Раза три дизелисты просто падали с отравлением, и потом Карлевитц их долго откачивал. Потом говорите, что в дизельном выхлопе СО меньше, нем в бензиновом. Пока не приноровились, приходилось работать в дыхательных аппаратах, а это то еще удовольствие! Как черепаха в панцире в нем. А тут еще побегай по отсеку. Практически то же самое, что жить в автомобиле под капотом. После нескольких попыток комбинировать так и эдак, стали идти на одном дизеле и одном электромоторе: и топливо экономим, и аккумуляторы всегда заряжены.

То, что делали они сейчас, было очень важным для флота, для Германии, для исхода битвы за Атлантику. Кто-то же должен был вынести это из лаборатории в живую реальность моря.

А море становилось все опаснее. Сводки с передовой были неутешительны. Тоннаж падал. Потеряны U-116, U-582. Атаки с воздуха стали чаще. И стали более опасны. Когда они в очередной раз ковырялись со шноркелем, на лодку спикировал очередной «Сандерленд». Откуда взялся – непонятно. Как будто материализовался из облаков. Зенитчикам удалось всадить достаточно металла в его брюхо, и «томми» задымил и начал «прихрамывать». Пилот, видимо, сообразил, что раз до базы он все равно не дотянет, то, чем умереть через полчаса от переохлаждения или попасть в плен, лучше таранить лодку. Он заходил на нее дважды, хотя кабина уже была охвачена огнем. Еще немного, и он бы врезался в рубку. Серьезный парень. Если бы можно было выбирать, как умереть, Ройтер хотел бы, наверное, так же. Последний аккорд великой оратории «Жизнь героя».

Да… громкие слова. А жизнь героя с каждым днем становится все глупее и никчемнее… О чем ты мечтал, когда в постоянно сползающих гетрах с потертым портфелем бежал в школу? О чем ты думал, когда защищал диплом в Дармштадте, когда познакомился с Анной?.. Ты же хотел быть вторым Гауссом. Ты хотел разгадать законы Вселенной… Ты же миром хотел владеть, хотел его сделать лучше, ярче, добрее… А что теперь? Нет, наверное, смерть сама по себе это совсем не страшно. Что я, собственно, теряю здесь и что я получаю там? Там, во-первых, Шепке. Он уже замучился, наверное, ждать за пиршественным столом Вотана. Наверняка нашел себе новых друзей – это он быстро делает. Но Ройтера ему все равно не хватает. Он чувствовал это. Далее – отец. Да. Очень он хотел увидеть своего отца. Похож ли Хельмут на него? Да, конечно, похож, как же иначе. Мы теперь оба моряки и оба герои. Отец бы гордился. Мюцленбург. Да, он бы тоже составил нам с Иоахимом неплохую компанию. Теперь, что у нас здесь? Здесь есть карро Франко, он не так давно, кстати, писал ему. Анна, Ади, Вероника, мать во Фленсбурге… Экипаж… Да, вот это, пожалуй, серьезный аргумент. Будем считать экипаж весь как одну единицу. Франко – плюс, Ади – плюс, мать – плюс, Анна – минус, Вероника – минус. И экипаж. Ну да, получается пока счет в пользу жизни…

Арифметика нехитрая, а этот «Сандерленд» бак разворочал – нате-будьте и шноркель повредил… Черт! Идея-то хорошая, но мороки с этим чудом… Хорошо, что промахнулся мимо рубки. Видно, уже сознание потерял. Извини, друг-«томми», салюта в твою честь не будет. Орудие ты нам вывел из строя. Считай – уничтожил. Ну, сам, значит, и виноват.

Наступила ночь, ремонтники стали заниматься баком, может, удастся хотя бы демонтировать орудие.

– Разбудите меня, если что-то случится, – приказал Ройтер Унтерхорсту. Тот молча кивнул. Это было совершенно лишним. Его бы разбудили в любом случае. Он провалился в глубокий черный тоннель и поплыл неизвестно куда. Реле сигнализировало насосу, что газгольдер пуст, он тотчас мерно затарахтел. Вибрация отдалась в стенку, через нее в подушку, затем в голову. Это хорошая вибрация. Пока эта вибрация есть – мы живы. На уничтоженной лодке компрессор не работает.

Это произошло около полчетвертого утра… Очередь из пулеметов тройки «Харрикейнов» застигла ремонтников врасплох. Они не успели запрыгнуть в люк, не успели даже отбежать за «парус». Двое – старшие матросы Клаус Вольфбауэр и Вольфганг Мах – были убиты на месте. Деген и вахтенный офицер бросились к орудиям, захватив с собой сигнальщика Добберта – он находился рядом… Звено англичан легло на угол атаки, но тут счастье покинуло британцев. Сказать, что эта атака была неудачной – ничего не сказать… Наверное, «томми» не ожидали, что лодка будет сопротивляться. Ночь прорезал сверкающий меч трассеров. Зенитчики сосредоточили огонь на левом ведомом, ближайшем к ним… Правый ведомый шарахнулся вверх и столкнулся с ведущим, отрубив у него полкрыла. Так они и пошли кувыркаться, разбрасывая куски обшивки по водной глади, пока не свалились туда, третий же, едва увернувшись от своих, отказался от атаки, прошел над лодкой и исчез в чернильном небе.

– Командира вызывает командующий, – сообщил Функ.

– Ройтер на связи.

– Оберлейтенант! Мы получили данные. В Ирландском море движется конвой. Вы способны к нему приблизиться и атаковать?

Способен ли он? Ну, разумеется, способен. Засунуть голову в пасть британскому льву… Ирландское и Кельтское моря – его законные охотничьи угодья. И это было, конечно, почетно, несомненно. Охотиться в логове врага! На третьи сутки подводники оказались на траверзе Дублина. В 50 километрах к северу от острова Англси. Короткий сеанс радиосвязи со штабом дал координаты цели. Судя по ним, конвой где-то в 200 километрах. На север.

Конвой на Ливерпуль. Тут и 200 километров не будет до него. Это ясно – больше деться некуда. И Ройтер решил затаиться. Занять позицию и погрузиться насколько возможно при здешних глубинах. Ждать долго не пришлось. Координаты были неверные. Уже через 12 часов акустик доложил о шумах. А командир конвоя – не новичок. Конвой хитро маневрирует даже здесь, почти дома.

Они с Унтерхорстом никак не могли установить направление… Наконец акустик доложил – стойкие шумы множественной гражданской цели. Приближаются…

Эскорт был из четырех военных кораблей. Но внимание у ребят-сигнальщиков на них было явно притуплено близостью дома и ожиданием маминого воскресного пудинга. Ройтеру удалось пройти метрах в 600 от головного эсминца, на всякий случай держа его под прицелом. Тот не заметил вообще ничего. Ни шума винтов, который на таком расстоянии хороший акустик бы обязательно уловил, ни торчащего из воды перископа. Его судорожно втянули, как только определили, насколько близок корабль. Но они уже были внутри. «Так. Торпед у нас мало, – решил Ройтер. – Для нападения на конвой – уж точно. Значит, выбираем только очень значительные цели. Лучше танкеры». Выбрав 11-тысячник и подойдя поближе, Ройтер выпустил две торпеды и лег на параллельный конвою курс. Одна из торпед ушла «в молоко», зато другая нашла цель. Эскорт решил, что лодка где-то вне конвоя, особенно если принять во внимание, что танкер был во второй линии, ближе к берегу, эсминцы столпились там, где, по их мнению, могла находиться лодка, и начали настоящую вакханалию. Очень быстро – Ройтер видел в наблюдательный перископ – появились самолеты. И море бурлило и пенилось, но слишком далеко, чтобы это причинило лодке какой бы то ни было вред. Тем временем вторая торпеда повредила сухогруз тысяч на 6… но, вот, черт! Ни танкер, ни сухогруз и не собирались тонуть… Танкер лишь чуть сбавил скорость. Со второго захода резервной кормовой торпедой все-таки удалось его потопить. Но при этом, а такое было не в правилах Ройтера, выбираться из эскорта им придется с голыми руками… Странно, но ушли они без проблем. Когда последний акустический контакт был потерян и в динамиках громкой связи раздались знакомые треск и шипение от заезженной патефонной пластинки, Ройтер смог немного расслабиться.

* * *

– Могу предложить гипотезу, – бойко и уверенно говорил оберштурмбаннфюрер СС Леопольд Майер. Сегодня в аудитории собрались только посвященные. Чины – не ниже группенфюрера. – Поверхность океана представляет собой не что иное, как зеркальную параболическую антенну. Фокусирующая часть этой антенны направлена внутрь сферы, а потому мы никогда не сталкивались с проявлением ее свойств. По существу, в зоне действия этой параболической антенны находятся только подводники. Им дано заглянуть за это зеркало. Эта гигантская тарелка способна преломлять и концентрировать, по-видимому, некие высокие вибрации, связанные с мировым информационным полем. Как любая парабола, поверхность океана усиливает, концентрирует это воздействие. Отсюда могут возникать те самые явления дискретного ясновидения, о которых говорилось ранее. Человек способен видеть несколько возможностей, то есть информационно проживать как бы несколько жизней одновременно. Косвенно это свидетельствует о возможности параллельной реальности, а возможно, и бесконечного числа параллельных реальностей. Единственно, что нас ограничивает в экспериментах – это размер этого «зеркала» и, соответственно, слишком большие энергетические затраты. Но насколько я знаю, доктор Фриче над этим вопросом работает, и достаточно успешно.

– Скажите, герр Майер, – задал вопрос полноватый группенфюрер с красным лицом, какое часто бывает у людей, страдающих нарушением кровообращения, – каково практическое значение данной научной теории? Как мы можем использовать эти, безусловно, весьма любопытные данные в военных целях?

– Разумеется, можем. Способность объекта, например подводной лодки, переходить произвольно в любую точку пространства, причем в любую точку любого из параллельных миров, это, как вы понимаете, ставит наши подлодки на грань неуязвимости. Как я уже говорил, подобный переход требует серьезных энергетических затрат. Для силовой установки линкора типа «Бисмарк» – эта задача вполне по плечу, а для лодки – пока технически невыполнима. Но это уже чисто инженерная задача. Далее, сознательно используя информационное поле, подготовленный по соответствующей методике специалист может «подключаться», хотя это не вполне точный термин, но будем пока употреблять его, к визуальному ряду. (Если он может видеть то, что происходило в иных временных рамках, то, тем более, не проблема переместить наблюдателя в пространстве.) Подобные методики широко применяются, в частности в буддизме, индуизме. Представьте себе, что командир подлодки, вызвав у себя с помощью медитации соответствующее измененное состояние сознания, способен, например, находясь на глубине 100 метров, наблюдать ситуацию на поверхности. Мы проводили эксперименты, в которых испытуемые пытались изменять направление движения торпед.

– И как результаты?

– К сожалению, пока мы не имеем статистически надежных результатов, но работы ведутся, и как мне представляется, не без определенного успеха.

– Скажите, а есть ли возможность таким образом влиять на сознание противника? Например, направленным энергетическим ударом лишить самолет управления? Повредить РЛС?

– Повредить РЛС как раз проще всего. То, что, используя поверхность океана, можно создать серьезные помехи для РЛС, надеюсь, особенно доказывать не надо. Просто будем исходить из того, что у нас есть гигантское зеркало (причем как выпуклое, так и вогнутое). Все зависит от того, с какой стороны мы находимся. Послав импульс (да, например электромагнитный) в указанную точку, мы можем получить любой результат на том конце: от простой передачи информации до уничтожения радиоэлектронного объекта. Весь вопрос в том, какой силы это будет импульс и, соответственно, в какую точку мы хотим его сориентировать. Замечу – Мировой океан – зеркало очень капризное. Приливы, отливы, волнение, все это серьезно меняет систему координат. Но опять же, я повторюсь, это чисто инженерная задача. Как рассчитать эту точку и как взять соответствующие поправки.

– А не ставим ли мы себя слишком в зависимость от множества случайных факторов? – задал вопрос с другого конца аудитории очень молодой на вид, щеголеватый вице-адмирал из разведотдела. ^[118]

– А мы всегда в зависимости от множества случайных факторов. Разве мы не берем поправки на ветер при стрельбах? Ветер чем не случайный фактор? А погода? Разве при любой погоде могут вестись боевые действия на море? А в воздухе? Это все случайные факторы, которые мы научились преодолевать. И весьма успешно. Научимся преодолевать и этот.

Скажу более. Американцы сейчас активно работают в этом направлении. Ну, я полагаю, что о проекте «Радуга» нам более подробно расскажет господин Рёстлер, – Майер кивнул в сторону группенфюрера с красным лицом. – А я, с вашего позволения, если больше нет вопросов, закончу.

– Спасибо, господа, – едва слышно начал Рёстлер. – Тут мой коллега произнес слово «Радуга». Но, смею вас уверить, как раз в этой части нашей темы я вас могу полностью успокоить. Покуда этим вопросом у американцев на Лонг-Айленде занимается этот слабоумный пидор Эйнштейн.

– Герр Рёстлер! Выбирайте выражения!

– Извините, господа, сорвалось. Но увы, понимаете ли, никаких других эпитетов я для этого… э-э-э… существа найти не могу. Мы должны молить бога, чтобы Эйнштейн так дальше и занимался своими идиотствами в Филадельфии. Уверяю вас, пока он руководит работами, нам нечего опасаться. Хуже другое. Как показывают агентурные сведения, русские куда ближе находятся к разрешению вопросов, связанных с этой темой. И хотя в текущий момент направление исследований считается тупиковым, работы прекращены, проект заморожен, лаборатория законсервирована, а люди, работавшие над проблемой, сейчас в окопах, за ними охотятся наши снайперы, которым даны соответствующие указания, но успокаиваться тут рано. При активной постановке дела, это я сам подсчитал, от подписания Берией приказа до уровня опытных образцов пройдет не более года. Вы только вдумайтесь – год! Всего год, и мы можем столкнуться с оружием, которому не только не можем ничего противопоставить, но даже принципов действия которого толком не понимаем. Конечно, у русских есть слабое место – это их технологии. И эти технологии их будут тормозить. Дай бог, чтобы подольше, но идейно, на уровне теоретических расчетов, они далеко оставили позади американцев и наступают нам на пятки. Слава богу, что Сталин не настолько доверяет Рузвельту, чтобы делиться с ним такими военными разработками. Но если вдруг какой-то провидец это ему нашепчет – уверяю вас, – детище этого союза будет страшным. Американские технологии, особенно в сфере радиоэлектроники, способны воплотить русские теоретические наработки. Мы должны быть готовы. И мы готовимся…

Глава 31

ГОД ЛУЧШЕГО УРОЖАЯ

Пленный и мертвый друг с другом схожи – Не смерти ли образ они являют?

Из древневавилонских писаний

В этом году в Шампани виноградари ожидали очень хороший урожай винограда. Возможно, лучший за все столетие. Знатоки говорили: такая весна – к богатому вкусу. В Бискайском заливе весна – это тоже время надежд, капризный ветер, непредсказуемо меняющий направление, высокие волны. Но это уже теплые волны. Хотя что такое «теплые» применительно к Атлантике? Здесь постоянно штормит. Лодка прорезает себе путь в этих бурунах, сигнальщики прочесывают окрестности через цейссовские бинокли. Они были достаточно далеко от берега, когда вдруг ни с того ни с сего послышался крик чайки. «Далековато до берега… откуда здесь чайки?» – подумал Ройтер. Крик повторился…

– Хреновые дела, командир, – проговорил Унтерхорст и тронул горловину свитера, защищаясь от прохладного ветра. – Крик птицы на мостике – это к смерти на борту…

– Мозги не е…те, ладно? – достаточно дружелюбно ответил Ройтер. Он хотел обратить все это в шутку. Железный Унтерхорст умел удивлять неожиданными заявлениями, морской черт и так далее… Просто было это как-то уж слишком некстати.

– Сообщение от командующего! – В люк просунулась физиономия Функа.

– Читайте!

– «Атаковать ударную группу противника, квадрат AM 68 курс на Ливерпуль».

Принято. Курс северо-восток!

В Кельтское море. Затем по проливу Святого Георга он рассчитывал выйти в залив Кардиган, а там уже и до Ливерпуля рукой подать… Интересно, почему мы атакуем не на Темзе?.. Как его достать-то?.. А что, если… нам пройти в северную Атлантику по проливу? Ведь уже один раз мы его проходили, не так ли? Когда посещали с визитом Лох-Ив? Да. Только в обратную сторону. Ройтер сам себе не мог сознаться, что не на шутку взволнован. Раньше такого не было. Внешне он этого не показывал никак, но его ломало предчувствие. Когда происходило все так, Ройтер знал – надо ждать беды. Они беспрепятственно прошли Бискайский залив при идеальной погоде, они не встретили ни одного эсминца, ни одного самолета, ни одного минного заграждения – вообще ничего…

Они были уже в британских территориальных водах, но и здесь ничего примечательного не произошло, и даже днем море молчало, небеса безмолвствовали… Ночью, около двух часов, они обнаружили большой танкер на 11 000 тонн. Очень уж хорошо он шел, прямо на лодку, и угол хороший. Ройтер не хотел сильно уклоняться от курса – все-таки там ударная группировка… Состав ее неизвестен. Впервые за всю войну он изменил своим правилам и решил атаковать издалека, с 3000. Если отправить двух «свинок» под киль этой дуре (а танкер был действительно немаленький), то, возможно, третья не понадобится – танкер с нефтью уже сам по себе достаточно серьезное средство поражения…

Говорят, от судьбы не уйдешь… Две торпеды пошли своим курсом на глубине 11 метров незаметно и неотвратимо. Как медленно тянутся минуты! Вот уже бы и пора… Нет! За 300 метров до танкера одна из торпед взорвалась. Другая, правда, достигла цели. Но такому судну попадание одной торпеды – как слону дробина, будь то хоть трижды горючий груз, а этот, видимо, шел в балласте… Он, конечно, сбавил ход, но тонуть вовсе не собирался, да к тому же перешел на зигзаг. Так у нас еще осталась одна на закуску – придется выложить и этот козырь – на! – но ничего не произошло. Акустик доложил, что слышал удар о корпус. Торпеда не взорвалась… Так, ну это совсем здорово… мы уже отклонились от курса, и у нас пустые носовые аппараты… четвертая – «Felke» (G7es) – слишком жалко тратить… Но это уже никуда не денешься – охотничий инстинкт! Конечно, «Felke» поймала шум танкера, конечно же сработала, как ей положено в винтах. Цель не стала неподвижной тем не менее. Свои три узла танкер держал.

А Ройтер уже преследовал его. Разворачивался на атаку, торпеды перезаряжались, он мог теперь поддерживать скорость до 7 узлов под водой – это не то, что в то памятное Рождество! В 4 часа утра американец (а танкер был американский) отправился на дно, оставив после себя огромное пятно мазута.

11 000 тонн было записано на счет экипажа, но в этом была ошибка. Не в том, что записали, конечно, а в том, что нельзя было в этих водах торпедировать одинокие суда. При первом же взрыве с танкера немедленно сообщали на берег о случившемся, и еще в 2.30 ночи от пирсов отошли эсминцы. К 6.00 появились первые гости – это пока что был торпедный катер, а вслед за ним прибыли два эсминца, и были все основания ожидать еще…

«Felke», выпущенная из кормового аппарата, вместо шума винтов «W&V» поймала катер… Как ни пытался тот уклониться – не получалось… Наконец прогремел взрыв. Он привлек эсминец, и тот резко изменил курс. Теперь нужно суметь развернуться… только бы развернуться успеть…

– Четвертый, пли!

«Свинка» рванулась вперед. В момент старта между ней и эсминцем было не более 1000 метров. И здесь все прошло гладко. Торпеда просто прошила корабль насквозь. Он выпрыгнул из воды и застыл на мгновение «свечой».

– Акустический контакт, военный корабль, скорость высокая, средняя дальность! Приближается.

– Вот говно! Сколько времени нужно на перезарядку?

– Семь с половиной минут, – отрапортовал Карлевитц.

– Карлевитц, идите в торпедный, проследите, чтоб ни секундой больше! Курс 180! Самый полный.

Эсминец типа «Ривер» шел противоторпедным зигзагом. Эта логичная мера предосторожности при атаке обычными торпедами становилась губительной для кораблей эскорта, если в аппаратах была акустика. Зигзаг «приманивал» акустику, давая ей возможность пристроиться в хвост, если стрельба велась с нулевого курса. Ройтер и сам вынужден был постоянно менять курс, чтобы не выпустить «свинку» точно в форштевень. Две победы у него уже есть. Нужно еще эсминец, и все… мы разбазарили все спецторпеды, уже нечем атаковать ударную группировку.

«Ривер» приближался, расстояние катастрофически сокращалось…

– Выпустите ложные цели! – скомандовал Ройтер.

– Есть выпустить ложные цели!

– Карлевитц! Что там?

– Еще две с половиной минуты – идем по графику.

Две с половиной минуты выиграть любой ценой… право на борт!

Курсовые углы эсминца и лодки снова разошлись… Но сонар эсминца работал исправно. Все было схвачено. Ложные цели не помогли. Он, конечно, скинул в пустое место несколько бомб, но вовремя сообразил, что дело нечисто, и устремился дальше.

– Лево на борт!

У нас 7 узлов – у эсминца 25… но, похоже, он еще не очень ориентируется. Близко уже совсем – метров 400, но вдруг он резко уходит лево на борт…

– Право на борт!

У эсминца его скорость – еще и огромный недостаток – инерция большая. У лодки меньше – лодка быстрее может изменить курс – эсминец должен описать дугу… Опять курсовой угол становится близким к 0, хорошо еще, что в кормовом осталась акустика, а не в носовом… реверсом мы бы 8 узлов не дали никогда…

– Кормовой готов! – услышал в громкой связи голос Карлевитца.

– Кормовой, пли! – В эту секунду у всей команды вырвался вздох облегчения. Теперь-то акустика сама все сделает как нужно…

– Идентифицирую удар торпеды о корпус судна! – отрапортовал акустик.

– Вашу мать! Сука!

Торпеда его подвела. Уже все были готовы услышать взрыв и отметить очередную победу. Акустика промахов не дает! Но такое западло никто не ожидал… Торпеда, да, поймала винты, да, направилась на него, но между шумом и взрывателем «вдруг» оказался всего-то-навсего – корпус корабля… И ударный взрыватель не сработал… Дальнейшее практически уже не имело смысла. Ройтер скомандовал аварийную партию в отсек. Высунул наблюдательный перископ, но первое, что он в него увидел – это киль эсминца и собственный нос на перископной глубине… реверс давать было уже поздно. С кормы эсминца сыпались бочонки. Теперь можно было попытаться только «проскочить» полным ходом эту линию. Как минимум три из них плюхнулись прямо над рубкой. Сотрясение было такой силы, что у радиста опрокинулся ящик с патефонными пластинками. Часть из них покрыла палубу черными осколками. Польку «Пивная бочка», запиленную до безобразия, которая уже издавала больше шипения, чем музыкальных звуков, тоже не миновала эта участь. Радист Функ сидел в своей каморке, обхватив голову руками. «Только бы не узнал старпом!» Ничего не было в этот момент для него ужаснее, чем осознание того, что он «не уберег» талисман всей команды. Но это всего лишь пластинка, а между тем в отсек уже вовсю прибывает вода… Про плывущую над головой смерть все как-то сразу «забыли». Вода хлынула сразу в два отсека, в том числе и в дизельный, взрыв был такой силы, что один из дизелей сорвало со станины. Погнуло вал. Аккерман и его команда сработали на удивление четко. Аварийная группа разделилась и занялась откачкой воды – почти безнадежным делом в такой ситуации. Помпы работали как бешеные. Ройтер попытался отследить эсминец и понял, что перископов нет, радиоантенна уничтожена, антирадар уничтожен, лодка в очередной раз ослепла. Впервые за всю войну Ройтер ощутил, нет, не страх, и увидел не будущее, а почему-то прошлое… Брест, ремонтные мастерские… архив… Вероника… тарелочки с городами, как бы он хотел увидеть сейчас эти тарелочки… но… как она будет без меня… Ади… да Ади… Анна… сейчас все закончится… Осталось 5 минут, после 5 минут лодка с затопленным отсеком не сможет всплыть. Плен? Скомандовать аварийное всплытие? Я уже почти готов это сделать…

– Дизельное?

– Мы устраняем затопление… – откликнулся Аккерман.

Как они смогли? Ройтер уже рассчитывал не услышать ничего. Отсек по-всему должен был бы быть уже полностью затоплен.

– Повторите!

– Вода под контролем, мы продолжаем работы! Да здравствует фюрер!

Видимо, это судьба… «Отставить аварийное всплытие», – скомандовал сам себе мысленно Ройтер. Он посмотрел на Унтерхорста. Тот был, как всегда, невозмутим. Стеклянный взгляд, отсутствие мимики, скупые сдержанные движения.

– Будем жить? – улыбнулся Ройтер.

Унтерхорст слабо улыбнулся и размеренно кивнул. Он оценил шутку командира.

– Кормовой кубрик – затопление ликвидировано.

– Дизельное – затопление ликвидируется, ориентировочное время окончания работ 4 минуты.

Где эсминец, мать его! – мы даже не в состоянии атаковать… вообще никого… сейчас только всплыть не хватало! Акустик отслеживал контакт… Эсминец ушел вперед, видимо, считая лодку уничтоженной.

– Унтерхорст! К чертовой матери! Ложитесь на обратный курс. Мы больше не боевая единица Кригсмарине – мы инвалидная каталка… Атаковать в таком состоянии не имею возможности…

Но это было еще да-а-алеко не все… Осмотр дизелей показал, что они практически не подлежат ремонту. При попытке запуска 2-й дизель получил гидроудар, а тот, который сорвало с креплений, заклинило, так что лодка на дизельном ходу идти не могла. К тому же два дизелиста получили серьезные ранения во время этого затопления. Остаток зарядки аккумуляторов позволял пройти километров 150 – не больше. До Бреста было все 400. По водам, активно контролируемым англичанами…

– Итак, – Ройтер собрал экипаж. – Не буду говорить высоких слов, но мы в полной заднице. Дизеля не работают, и починить их нельзя. Лодка слепа, антенна разрушена, мы не можем выйти на связь с нашими… Да и наши ничем нам не помогут, мы скорее попадем в Мертир, чем в Брест! Господа офицеры, хочу выслушать ваши предложения… Предложения типа «сдаться», «застрелиться» и тому подобные расцениваю как проявление пораженческих настроений и отреагирую на них, как положено в военное время.

Ситуация-то была очень и очень серьезная. Это они просто по какому-то недоразумению все еще хищные львы Папы Дёница, а не жалкая группа военнопленных. Вспомнилась история о том, как какая-то лодка вернулась в один из бискайских портов под парусами. То ли в Лорьян, то ли в ля-Рошель, да какая разница! Но это была скорее легенда. Про паруса Ройтер думал. Но это все-таки даже не Бискайский залив. Это британские территориальные воды на минуточку… И таких «Аргонавтов» британцы тут не потерпят. Тем более парус отлично видно за многие мили… Что, скажете на подлодку не похоже? Вот то-то и оно, черт-те на что похоже… А все необычное привлекает лишнее внимание… Лодка без торпед, без дизелей, с одним лишь палубным орудием становилась скорее обузой, чем спасением, а в этих местах лучшее, что с ней можно было бы сделать – просто затопить.

Странно, но первым заговорил Унтерхорст – обычно сдержанный и размеренный – он предложил авантюру, которую можно было ждать от Ройтера, того же хитрого еврея Карлевитца, но никак не от прямого потомка царя викингов Вандала. Он, оказывается, частенько хаживал в этих краях, будучи еще обычным гражданским моряком. И хорошо запомнил, что побережье Корнваля испещрено бухтами, бухточками, шхерами… Здесь расположено огромное множество рыбацких деревень. Поскольку это не Плимут, и не Портсмут, и вообще внутренние воды Британии, особой охраны здесь нет. Высадиться в английском рыболовном порту, захватить сейнер и по возможности, буксируя лодку, добраться на этой калоше до своих. Если они его умело захватят, так, чтобы англичане не передали радио, – у них есть шанс за ночь выйти на середину английского канала, а там уже на своей волне запросить помощи.

Даже если лодкой придется пожертвовать, резюмировал Унтерхорст, мы спасем экипаж, ну и захватим какие-никакие трофеи.

Графство Корнваль на юго-западе Англии; со всех сторон, кроме восточной, окружено морем. Поверхность перерезана с запада на восток грядой суровых холмов, здесь мало лесов, и в основном преобладают обширные плодородные долины. Люди, проживающие в этой местности, – прямые потомки кельтов. Корнийский язык – диалект кельтского языка – вышел из употребления чуть более 100 лет назад. Здесь много древних камней, испещренных рунами, развалин баронских замков и прочих достопримечательностей. Но немецким туристам было не до них. Майские ночи темны. Особенно в этих широтах. Особенно когда небо затянуто рваными тучами и с моря наползает туман. В одну из таких ночей маленькую рыбацкую деревеньку на острове Брегар атаковало элитное подразделение немецкого военно-морского флота – экипаж подводной лодки Ройтера. Они шли в надводном положении на самом малом ходу. Унтерхорст был прав. В этом богом забытом уголке старой Англии могли находиться разве что друиды, а никак не форпост береговой обороны. Не Гибралтар, одним словом! Бросив якорь, подводники стали осматриваться. У деревенского мола был пришвартован баркас. Довольно большой баркас. Он вполне мог решить все их проблемы. И народу-то на нем было несколько человек. Кроме вахты из одного матроса и боцмана, все спали… На лодке сформировали группу захвата. Подводники получили штык-ножи, ломики и тяжелые гаечные ключи из моторного отсека. За несколько секунд без лишнего шума эта команда, как заправские пираты, перерезала всех. Баркас отбуксировали мористее, перегрузились и, подготовив лодку к буксировке, уже на рассвете в тумане дали полный ход. Буксировка подводной лодки, особенно в подводном положении, оказалась очень сложным делом. То и дело она норовила зарыться в глубину и тормозила движение баркаса. На баркас перенесли на всякий случай зенитные автоматы. Это заняло еще пару часов. Таких драгоценных часов…