Текст книги "Любимица Лакшми (СИ)"
Автор книги: Виктория Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Зашиваю свою куртку, – безрадостно признался Сандип.
– Позвольте сделать это мне, – сказала его собеседница, поняв безошибочно по тону его голоса, что дело шитья обстоит у него неважно, и протянула руку, чтобы взять просимую вещь.
– Как? Разве вы можете шить? – озадаченно спросил ее молодой каскадер.
– Я не вижу – это правда. Но мои пальцы остались при мне, – улыбаясь, объяснила ему девушка. – Я нередко помогаю своей няне и Гите чинить белье и одежду, поскольку тетушка часто заваливает их работой и у них не остается времени на шитье.
Она приблизилась на голос Сандипа, ощупью взяла у него куртку и, найдя иголку с ниткой начала аккуратно зашивать прореху, глядя куда-то в пространство своим незрячим, но обворожительным взглядом. Изящные стежки для шва, которые делала слепая Амрита, совсем не походили на неумелое шитье молодого каскадера и являли собою произведение портновского искусства. Сандип смотрел на них как на чудо. Он бы ни за что не поверил бы, что незрячий человек может так прекрасно шить, если бы не видел этого собственными глазами.
Закончив шить, Амрита вернула куртку ее владельцу и попрощалась с ним, говоря, что ей нужно вернуться к тетушке и доложить, что она выполнила ее поручение. Сандип с сожалением попрощался с девушкой. Его чувства к ней стали еще более глубокими, еще более нежными. Если бы он только мог, то вовсе не отпустил ее от себя!
Сезон муссонных дождей еще больше сблизил их. Во второй половине июня гигантские, наполненные влагой облака начали подплывать к Гималаям и жрецы-брахманы деревни поспешно принялись сооружать алтарь ритуального напитка – сома – зорко при этом посматривая на небо, чтобы верно предсказать первый момент появления дождя. От правильности их предсказания зависело доверие к ним верующих и щедрость их подношений. Июньское солнце нагревало землю быстрее, чем окружающий страну Индийский океан, и идущий с океана воздух нес с собой столь необходимую посевам влагу. Брахманы молились о скорейшем наступлении муссона, подливая в жертвенный костер сому и топленное масло гхи и их молитвы имели успех – осадки не заставили себя ждать. Первый дождь крестьяне встретили радостными песнями и плясками: их урожай был спасен от гибельного летнего зноя и они получили возможность передохнуть от многодневного полевого труда.
Длительные ливни делали пребывание вне дома невозможным, и Сандип вознамерился использовать это благоприятное время для обстоятельных бесед с Амритой. Под долгий нескончаемый дождь им было чрезвычайно удобно вести в уединении доверительные разговоры.
Он заставил Шьямаллу придумывать все новые предлоги для его встреч с ее племянницей, говоря, что они помогут ему приблизить решение поставленной перед ним задачи. Амрита же охотно подчинялась приказам тети то отнести ему новую одежду, то передать какое-то распоряжение от ее имени. Юную затворницу по естественной причине заинтересовал новый человек в ее родовом поместье, где состав обитателей не менялся годами, и она хотела все узнать о нем – кто он, откуда, из какой семьи. Сандип с готовностью отвечал на ее расспросы, он даже рассказывал ей о таких своих переживаниях, с которыми не делился даже с матерью и сестрами. Эта чудесная девушка все с каждым днем все больше завоевывала его доверие; сердце подсказывало молодому каскадеру, что ее нежные карминно-розовые уста никогда не лгут и она достойна его дружбы. При разговоре она смотрела сквозь него, но юноша мог поклясться, что Амрита Бали видит нечто более совершенное в мире, чем остальные люди. Сандип гораздо больше, чем она хотел знать все подробности ее жизни. До прихода в поместье он ожидал увидеть жалкое, забитое, вечно плачущее существо, постоянно третируемое своими алчными родственниками, но Амрита оказалась совершенно иной. Молодого каскадера поражало, что ее прелестное лицо постоянно светилось от счастья, словно она вовсе не страдала от своей слепоты и бед, обрушившихся на ее семью. Она пребывала в своем особом мире, где все мерялось иными мерками, недоступным обычным людям и жила по своим правилам. Безграничная вера в великую богиню счастья, всесильную супругу верховного бога и Творца Вселенной Вишну помогала ей легко идти своим путем и быстро забывать горести своей жизни, в которой было мало радостей и много опасных недоброжелателей.
Сандип, опасаясь за ее жизнь, как-то принялся ее уговаривать либо уехать из поместья, либо продать его и этим удовлетворить своих родственников.
– Госпожа Амрита, вам, наверное, грустно да и тоскливо безвыездно жить в вашем родовом поместье, – осторожно начал он разговор, не зная наверняка как Амрита отреагирует на его предложение.
– Как сказать, мне грустно оттого, что мои родители и бабушка покинули земной мир, но меня окружает столько добрых людей, что я быстро забываю о моей печали, – ответила ему девушка. – К тому же бабушка в последние годы своей жизни так много болела и мучилась своими болезнями, что смерть оказалась благом для нее. Боги наверняка вознаградят ее за добродетельную жизнь новой более счастливой судьбой и одарят молодым красивым телом.
– Но разве вас не огорчает необходимость жить под опекой злобной тетки? – спросил Сандип. – Послушайтесь моего совета – уезжайте подальше от нее и продайте поместье. Я помогу вам найти хорошего адвоката.
Однако слепая девушка, поблагодарив его за добрый совет, мягко отказалась от его предложения
– Я не могу оставить великую богиню и ее святилище, которое обязана хранить согласно заветам моих предков, – объяснила свой отказ Амрита. – Как я могу покинуть Лакшми, которая как любящая мать оберегает и поддерживает меня всю мою жизнь?! Если я продам поместье, то наших арендаторов выгонят с земельных участков, которые их кормят, а священные животные богини погибнут без храмовой рощи. Я не хочу себе благополучия такой ценой, Сандип! Все мы – земля, люди и животные – то единое целое, что сотворили великий бог Вишну и его божественная супруга Лакшми и если я ради денег предам свою веру, то нанесу вред многим живым существам и стану жалким обломком самой себя.
В голосе девушки прозвучала такая глубокая убежденность в своей правоте, что Сандип больше не смог настаивать на своем. Он только поразился ее редкому бескорыстию, тому, что интересы других людей она ставила выше собственного благополучия и еще раз поклялся самому себе защищать ее, такую хрупкую и беззащитную от кровожадных хищников, желающих ее гибели. Сомневаясь в своей способности собственными силами спасти Амриту от грозящих ей убийц, юноша решил по окончании муссонных дождей съездить рано утром в ближайший город Кулла, и там обсудить безопасность Амриты с полицейским инспектором Гоуранги Чандом. О господине Чанде старый садовник Готам говорил ему, что он единственный не поверил в гибель родителей Амриты как в несчастный случай и Сандип надеялся обрести в его лице надежного союзника.
Но едва молодой человек вывел из гаража недавно купленный мотоцикл, собираясь исполнить свое намерение, как дорогу ему преградила Гита, от которой не укрылся интерес Сандипа к Амрите. И, подкараулив его возле гаража, она набросилась на него с ревнивыми упреками:
– Что-то ты стал заглядываться на хозяйку, парень! Неужели думаешь, что ты – ей ровня?! – резко проговорила она, упираясь руками в свои бока.
– На кого я заглядываюсь – не ваше дело, госпожа Гита, – сухо ответил ей молодой актер, заводя мотоцикл.
Видя неприкрытую холодность избранника к ней, девушка чуть не расплакалась от расстройства. Чуть ли не с мольбой она спросила у него:
– Ну почему ты отдал предпочтение ей, а не мне, Сандип?! Я ведь гораздо красивее Амриты!
– В самом деле? – рассеянно спросил у нее молодой каскадер, думая в эту минуту только об успехе своего замысла. – Право, не могу сказать. В присутствии Амриты я теряю способность замечать других женщин.
Он сел на мотоцикл и уехал, а обиженная и рассерженная его невниманием Гита осталась стоять на дороге. Она долго смотрела ему вслед, и затем зло произнесла:
– Ладно, господин Кумар, вы не захотели иметь со мной дела. Но Амрите вы тоже не достанетесь. Клянусь, я позабочусь об этом!
Приняв такое решение, Гита вернулась в дом, перебирая в уме способы наиболее подходящие для того, чтобы поселить в сердце Амриты недоверие к новому садовнику.
» Глава 8
Крутые горные дороги таили в себе опасность даже для хорошо знающих их местных жителей, но для Сандипа с его молниеносной реакцией и умением виртуозно проделывать смертельные трюки на мотоцикле они не стали серьезным испытанием. Молодой каскадер выжал из своего «железного коня» всю скорость, на которую тот был способен и менее чем через два часа он уже подъезжал к окрестностям городского населенного пункта. Спросив у двух встречных подростков, где находится городская полиция, он, после получения толкового ответа повернул в нужном направлении, не забыв сунуть мальчишкам несколько рупий.
Через несколько минут езды мотоцикл Сандипа вынырнул из полутемного лабиринта тесных закоулков провинциального городка и выехал на городскую площадь. Полицейское управление представляло собою небольшое двухэтажное здание с центральным входом, в которое и направился молодой каскадер.
Два дежурных полицейских предложили посетителю оставить свои вещи в холле и после телефонного звонка по внутренней линии они провели его по коридору к двери, обитой дерматином. Табличка, висевшая на двери, гласила, что это кабинет старшего инспектора Гоуранги Чанда. Один из стражей порядка распахнул перед Сандипом дверь и скоро он очутился перед письменным столом, за которым сидел пятидесятилетний моложавый мужчина в форме полицейского инспектора.
Инспектор Чанд окинул внимательным взглядом посетителя. По-видимому, он остался удовлетворенным произведенным осмотром, поскольку пригласил Сандипа сесть и вежливо спросил:
– Чем могу быть вам полезен, молодой человек?!
– Я по делу гибели супругов Бали, произошедшей шесть лет назад, – тут же ответил Сандип. – Я знаю, кто виновник их смерти и готов написать заявление с последующей дачей нужных показаний.
Лицо инспектора приняло строгое выражение, и он негромко произнес:
– Я так и знал, что та автокатастрофа – вовсе не несчастный случай. Водитель Виру, служивший у семейства Бали был очень опытным и осторожным шофером, прекрасно знающим все окрестные горные дороги, он просто не мог допустить небрежную ошибку в вождении машины по Гималаям. Что вам известно по этому поводу?
Молодой человек, ничего не утаивая, рассказал инспектору Чанду о разговоре двух преступников, который он случайно услышал и назвал их имена. Полицейский окинул его уважительным взглядом и сказал:
– Вы чрезвычайно мужественный человек, господин Кумар. Далеко не каждый осмелится пойти против многочисленных и хорошо организованных преступников.
– Я просто не мог пройти мимо, зная, что беззащитной девушке угрожает смертельная опасность, – смущенно проговорил Сандип.
– Просто чудо, что юная госпожа Амрита осталась жива после нескольких тщательно организованных на нее покушений, – задумчиво произнес полицейский. – Наверно правду говорят крестьяне, когда утверждают, что сама богиня Лакшми ее оберегает.
И он с Сандипом невольно посмотрели в северо-восточный угол, где висел свиток с изображением богини счастья с двумя небесными слонами по обе стороны от нее. Такие религиозные изображения в индуизме назывались – «Ганеша-Лакшми».
– Господин Кумар, ваши показания без сомнения являются важным свидетельством против злоумышленников, но, к сожалению, ваших слов мало – нужны неопровержимые доказательства. Запись разговора, письменные распоряжения, показания новых свидетелей помогут сдвинуть дело с мертвой точки, – заключил инспектор Чанд. – Я вам дам свой номер телефона, и вы звоните мне в любое время суток в случае получения новой информации.
Обрадованный тем, что у него появился надежный союзник в лице должностного полицейского чина Сандип взял визитную карточку инспектора с номером телефона и с легким сердцем вернулся в поместье. Там он застал настоящее столпотворение – толпы празднично одетых людей спешили через сад поместья и храмовую рощу к святилищу Лакшми.
– Эй, что происходит? – озадаченным голосом окликнул Сандип старосту деревни Абхая, не без основания опасаясь, что толпа затопчет лужайку, которую он недавно привел в порядок.
– А, ты, сынок, не знаешь, что сегодня день чествования богини. Мы несем с благодарностью Лакшми первые плоды богатого урожая, который она нам послала, – расплылся в улыбке староста.
Заинтригованный Сандип подался за ним, предчувствуя, что его ожидает незабываемое зрелище. На пути паломники его толкали в нетерпеливом стремлении поскорее добраться до святилища, при этом крестьяне из других деревень рассматривали его с нескрываемым любопытством как пришлого чужака. Вместе с ними шествовали слоны и ослы с приношениями богине. С каждым шагом Сандип проникался значительностью события и все больше желал попасть на местный праздник, поддавшись всеобщему приподнятому настроению.
Наконец этот путь был им преодолен. На площадке возле статуи богини били барабаны, и танцевало два десятка самых красивых девушек округи. Селяне по очереди подходили к статуе Лакшми и с глубокими поклонами ставили к ее подножию большие корзины с овощами и фруктами, которые тут же поедали ненасытные обезьяны. Юношу поразило с каким рвением и весельем окружающие люди это делали. Нет, он тоже верил в богов и небесных духов, но верил больше рассудком, а для этих крестьян было достаточно имени Лакшми как той огненной искры, которая моментально зажигала их простодушные сердца.
Сандип тоже с надлежащим поклоном отдал почести богине и тут же ощутил на себе пристальный взгляд ее деревянных глаз. Мастер, который изваял статую, был подлинным гением – он так искусно вырезал божественное лицо, что при разном освещении оно принимало разные выражения – радости, гнева, грусти, строгости попеременно и казалось совершенно живым. Заметив этот феномен только сейчас, Сандип был очень поражен своим открытием и ощутил как между ним и божественной сущностью статуи установился некий незримый контакт. При этом он невольно вспомнил тексты «Вишну-пурана»(1), в которых немало говорилось также о его божественной супруге:
«Прекрасная, как десятки сотен миллионов сверкающих солнц великая богиня Лакшми восседает на левом бедре своего супруга. Ее лотосоподобные глаза жалят как летние пчелы, на губах хранится сладость сладчайшего меда, золотая кожа светит светом ярчайшего солнца. На свете нет подобной ей красавицы, прекраснейшая из апсар не покажется красивой перед солнцеликой супругой великого Вишну».
Глубочайшее благоговение исподволь овладело всей душой Сандипа, и тогда внутри него серебряным звоном зазвучал властный женский голос, говоривший ему: «Никогда не оставляй Амриту! Чтобы не случилось, никогда не оставляй ее и защищай!!!».
– Повинуюсь тебе, о великая царица сердца Вишну, – прошептал молодой каскадер, еще раз уверившийся в том, что его встреча с Амритой не была случайностью. – Я и так не оставил бы твое лучшее творение, которая завладела моим сердцем!
Заглядевшись на богиню, Сандип пропустил появление самой Амриты, которая словно дочь настоящего махараджи прибыла на торжество верхом на слоне, сверкая своими драгоценностями. Ратху осторожно спустил своим хоботом изящную фигурку в праздничном сари желтого цвета, и гул множества голосов приветствовал ее в едином порыве. Девушка с милой улыбкой сложила свои изящные ладони в благодарственном жесте, тоже приветствуя собравшихся земляков. Затем она с почтением коснулась ног деревенского учителя Пурушоттама, который научил ее танцевать старинные танцы, и уверенно вышла в середину храмовой площадки. Сандип взглянул на нее, и у него прервалось дыхание. Он узнавал и не узнавал девушку, которая начала танцевать храмовый танец «арати» – представляющий собою высшее приближение к божеству на земле и слепота вовсе не мешала ей делать верные раз и навсегда заученные движения. Ее тело то плавно струилось подобно священной реке Ганге, то вертелось в неистовом танцевальном вихре, который представлял собой чередование быстро сменяющихся и резко застывающих поз, которые трудно было уловить непривычным к такому зрелищу глазам. На Сандипа при виде ее страстного поистине огненного танца как бы снизошло озарение, и он с замиранием сердца прошептал: – «Анади чарута» – вечная красота!
Да, танец, который танцевала Амрита, был рожден не в нынешнюю эпоху людей Кали-юга, а сотни тысяч лет назад в эру героев и полубогов Двапара-юга. Это была красота не плоти, а духа, не подвластная времени, власти земных владык и разрушительным земным стихиям. На протяжении тысячелетий благочестивые жители самых высоких в мире гор хранили традиции сокровенного танца-молитвы, помогающего им предстать перед ликом самого Всевышнего, и передавали их знание своим детям как самое драгоценное сокровище. Но в век высоких технологий и сверхскоростей мало кто мог запомнить в точности множество его сложных поз, а девушка, играючи, еще при этом начала петь длинный гимн, восхваляющий Лакшми, словно трудность исполнения была ей нипочем.
Прими восхваления, Великая богиня Лакшми,
Великая творительница иллюзии, почитаемая всеми Богами,
Держащая в своих руках раковину, диск, булаву и лотос.
Прими поклоны вновь и вновь, о Обладающая всеведением,
Уничтожающая страдания восхваляющих Тебя,
Воздающая благом добродетельным
И Вызывающая ужас у всех, кто привержен злу!
Постепенно при пении улыбка исчезла с лица Амриты, взгляд стал настолько сосредоточенным, что Сандип, взглянув в них замер. Ему показалось, что в девушку вселился дух восхваляемой ею богини, которая пожелала лично присутствовать среди своих верных приверженцев, и она перестала быть обычным земным существом. А Амрита продолжала петь:
Да буду я всегда приветствовать тебя, Богиня,
Которая убивает все страдания
И дарует мир, процветание и счастье.
Лакшми, дарующая богатство.
Лакшми, дарующая спасение.
Я приветствую мыслью, словом и делом
Царицу сердца Вишну,
Чьи взгляды несут обещание богатства и процветания.
Сидящая в лотосе, держащая лотос, помазанная сандаловой пастой
Ты радуешь мое сердце.
О, Мать трех миров, возлюбленная Хари!
Я простираюсь перед Матерью,
Которая каждый день омывается водами Ганга,
Изливаемую из золотых горшочков белыми слонами,
Хранящими восемь углов земли.
Посмотри в мою сторону, о сострадательная супруга Господа,
Да буду я, слабая девушка,
Благословлена Твоим божественным взглядом.
Всем сердцем, покорным Тебе я сдаюсь на Твою милость.
Чтобы Ты взглянула на меня, благословила и приняла меня!(2)
Девушка, не прекращая танца, быстрой рукой доставала из сумки, висевшей у нее на поясе желтый порошок, и щедро рассыпала его вокруг. Крестьяне, стараясь попасть под этот импровизированный дождь процветания и счастья, радостно повторяли мантру богине, дарующую гармонию и удачу:
Ом Хрим Шри Лакшми Бйо Намаха
Ом Хрим Шри Лакшми Бйо Намаха
Они тесным кругом столпились возле Амриты, которая словно жрица древности, пришедшая к ним из глубины веков радостно смеясь, продолжала осыпать их порошком желтого цвета солнца и верности. Сандип наряду со всеми оказался включенным в этот людской водоворот и он не противился этому. Отныне юноша не был в стороне от этих людей, неистово почитающих Лакшми, теперь он был одним из них, чья вера в великую богиню сделалась безграничной. Его сердце трепетало от неведомого прежде упоительного счастья, тело наполнилось отвагой и пламенным желанием любви, грудь стала несокрушимым щитом, заслоняющим любимую девушку от всех бед. Сандип окончательно осознал, что он полюбил юную хозяйку поместья Бали и молодой каскадер прошептал в сладостной истоме:
– О, Амрита, теперь я всегда буду твоей верной тенью!
Древний поэт сравнил сердце влюбленного юноши с могучим деревом, сломленным множеством нежных цветков. После танца любимой девушки Сандип осознал, насколько верным было это сравнение. Сердце его таяло от нежности, словно свеча под мерным огнем; взгляды на Амриту казались величайшей отрадой и радостью на земле. Теперь ему было непонятно, как он решился наложить на себя руки, покончить жизнь самоубийством, не видя больше смысла в своей жизни. Словно пелена спала с его глаз. Когда любишь, все делается понятным и без слов. Любовь – вот высший смысл бытия и Сандип мысленно поблагодарил Лакшми, которая подарила ему счастье встречи с лучшей девушкой на Земле и внушила горячее желание оберегать ее и сделать счастливой.
Примечания:
1. "Вишну-пурана" – религиозный индуистский текст на санскрите, содержит мифы о аватарах бога Вишну.
2. Гимн богине Лакшми текста Ша́нкара. (А́ди Шанкара санскр. आदि शंकर [aːd̪i ɕəŋkərə], Шанкарача́рья; 788—820) – индийский мыслитель, ведущий представитель Веданты, религиозный реформатор и полемист, мистик и поэт. На основе Упанишад создал последовательную монистическую систему – адвайта-веданту.
» Глава 9
Амрита не могла видеть солнца, но она ощутила его теплый поцелуй на своей нежной щеке, когда наступило утро сентябрьского дня после праздника чествования богини Лакшми. Веки девушки дрогнули, не желая просыпаться, но солнечные поцелуи продолжали настойчиво нежить ее, вырывая из царства сна. Амрита открыла глаза, сладко потянулась и ее комнатная собачка – карликовый американский кокер-спаниэль Бабли, заметив, что хозяйка проснулась, с радостным лаем вскочила к ней на постель и в восторге начала лизать ей лицо. Девушка смеясь, прижала к груди свою мохнатую любимицу, погладила и потом осторожно опустила ее на пол. Утренняя дрема еще не совсем отпустила ее из своих объятий, и уют мягкой постели звал обратно досмотреть ночной сон. Амрита снова легла на свое место, и, предаваясь своим мечтательным грезам, быстро свернулась калачиком. В ее памяти, словно биение ее собственного сердца, вновь зазвучал низкий мужской бархатный голос, заставляющий учащенно трепетать ее маленькую грудь. За один только такой голос можно было влюбиться в нового садовника, поселившегося в поместье Бали два месяца назад.
Обычно Амрита не видела в слугах мужчин. Для нее они являлись людьми, связанных с нею одной кармой, с которыми ей суждено разделять жизненные трудности и невзгоды, но Сандип за короткий срок сумел завладеть ее привязанностью и стать героем ее тайных помышлений. Затворница Амрита поражалась тому, как много этот молодой человек знал об окружающем ее неведомом загадочном мире и умел. Узнав в одну из их встреч во время сезона муссонных дождей, что Амрита очень любит танцевать, и танцы являлись одной из немногих доступных ей радостей, он включил на своем мобильном телефоне песню на незнакомом девушке языке и предложил ей научиться французскому вальсу.
– Сандип, это ты поешь? Похоже на твой голос, хотя язык песни не хинди, – поинтересовалась очарованная неизвестной песней Амрита, слушая как мягкий мужской голос, похожий на голос ее нового садовника плавно выводил:
Если тебя охватывает меланхолия,
Если любовь не более чем привычка,
Не рассказывай мне о своей жизни,
Я об этом знаю, о твоем одиночестве.
Если тебя охватывает меланхолия,
Мы сотворены, чтобы о ней забыть вместе.
– Да, мне говорили, что у меня похожий голос, но все же мне пока не хватает умения так красиво петь. Песню поет Джо Дассен, – улыбаясь, ответил девушке Сандип.
– Помню, он из Франции! – живо отозвалась Амрита. – Моя мама постоянно им заслушивалась, и папа достал ей все записи с его песнями! Он мне тоже очень нравится, даже странно, что я забыла их.
– Тогда потанцуем? – мягко предложил ей Сандип и заново включил проигрывать песню «Если тебя зовут Меланхолия».
– Да, – согласно кивнула головой Амрита, чувствуя необычайное доверие к своему собеседнику, которого знала неполные два месяца. Сандип бережно взял в свои объятия девушку, помогая ей освоить новые танцевальные движения. Его партнерша по фильму Умрао Деол умела исполнять европейские бальные танцы на профессиональном уровне. Он перенял от нее много танцевальных приемов и теперь мог без труда научить свою избранницу легким, словно полет пушинки движениям вальса, его танцевальным фигурам.
Амрита испытала безграничное наслаждение, впервые танцуя неспешный вальс под песню Джо Дассена с юношей, имя которого узнала совсем недавно. Ей казалось, что эта песня на незнакомом языке написана для нее, она выражала ее чувства и с каждым поворотом эмоционально привязывала ее к партнеру все больше и больше. Их движения становились более раскованными, летящими и приносили им все больше радости. А когда зазвучала песня «Елисейские поля», она весело засмеялась, сама не зная чему, и почувствовала, что Сандип окончательно покорил ее сердце. И вот утром Амрита подумала, что хорошо бы ей еще раз навестить Сандипа, просто для того, чтобы спросить как у него дела. Ей в самом деле это было интересно и она не сомневалась, что юноша с энтузиазмом воспримет ее приход. Их встречи постепенно стали необходимостью для них обоих.
Ее размышления по этому поводу прервал только звук открываемой двери.
– Ты уже проснулась, моя принцесса? – ласково спросила ее нянюшка Уна, заглянув к ней в спальню и насыпая корм Бабли. – Сейчас я принесу тебе завтрак.
– Няня, не надо тебе утруждать себя, – запротестовала девушка. – Я оденусь и спущусь завтракать в столовую.
– Амрита, ты слишком обессилена после вчерашнего служения Лакшми, – ответила на это Уна. – Побереги себя в первую половину дня, подкрепись завтраком, а потом можешь спуститься вниз.
Девушка охотно подчинилась ласковому давлению своей няни, которая любила ее как родную дочь и снова откинулась на большие атласные подушки своей роскошной кровати. Ей действительно нужно было набраться сил, поскольку вчерашнее служение богини забрало у нее много энергии. Это вчера она была пламенной неутомимой служительницей Матери Трех Миров, теперь Амрита снова стала обычной милой девушкой с застенчивой улыбкой, нуждающейся в опеке окружающих ее людей.
Уна вышла и скоро вернулась со специальным подносом для спальни, на котором исходила ароматом фарфоровая тарелка. Амрита принюхалась, и радостно заметила:
– Это кеджери!
– Да, это твое любимое жаркое из морского окуня, горошка, риса и яиц, – улыбаясь, ответила пожилая женщина, заменившая Амрите мать, и поставила поднос на кровать. – Принимайся за еду, моя драгоценная, пока она не остыла.
Амрита приподнялась и с удовольствием последовала совету Уны – принялась за вкусную еду. Она ела с таким аппетитом, что на тарелке не осталось ни крошки. После завтрака и умывания няня принялась тщательно расчесывать девушке ее густые длинные волосы, похожие на темное шелковое покрывало. Она любила приводить в порядок внешность своей прелестной воспитанницы и могла делать это часами. Амрита терпеливо переносила эту длительную процедуру и только спросила у няни:
– А где Гита? Вчера ее не было рядом со мной на празднике Лакшми.
– Ох, девчонка совсем от рук отбилась, – покачала головой пожилая женщина при упоминании о своей дочери. – Сдается мне, Амрита, что Гита влюбилась. Только у нее разговоров, что о нарядах, да украшениях. Никогда у нее такого не было, чтобы она сомневалась в своей красоте.
– Наконец-то! Я так рада! – захлопала в ладоши Амрита, радуясь за подругу. – Скажи Гите, чтобы она в себе не сомневалась. Ведь твоя дочь, Уна, – самая красивая девушка округи. Все так говорят. Любой парень будет вне себя от счастья, когда она обратит на него свое внимание.
– Я тоже так думаю, – удовлетворенно произнесла Уна, втайне гордясь яркой красотой своей дочери.
Она принесла Амрите утренний кофе с пряностями и девушка, сделав три глотка горячего ароматного напитка, взяла серебряный кувшин для поливки цветов, собираясь идти к святилищу богини поливать бархатцы.
По дороге Амрита, как намеревалась, свернула к домику садовника и подошла к его двери.
– Сандип, ты здесь? – негромко позвала она юношу.
– Да, госпожа Амрита, – откликнулся обрадованный ее приходом Сандип. Он поспешно вышел на крыльцо и спросил:
-Вы что-то хотели?
– Хотела спросить, как у тебя дела. Успешна ли была твоя поездка в город? – поинтересовалась Амрита, испытывая ожидаемое удовольствие от его красивого бархатного голоса.
– Да, удалось встретиться с тем человеком, который мне был нужен, – ответил молодой каскадер.
– Я рада за тебя, – чистосердечно произнесла девушка. – А сейчас чем ты думаешь заняться?
– Осмотрю вашего слона. Что-то у него невеселый вид, он даже не пошел на утреннюю прогулку, – озабоченно сказал Сандип.
– Ратху заболел? – встревожилась Амрита. – Может, вызвать ветеринара?
– Я думаю, пока рано тревожиться. Скорее всего, Ратху переел вчера сочных плодов, которыми его щедро угощали селяне, – поспешил успокоить любимую девушку Сандип и спросил, глядя на серебряный кувшин в ее руках. – Госпожа, а вы снова идите к святилищу.
– Да, хочу полить бархатцы, – ответила, улыбаясь Амрита.
– Вам не стоит утруждать себя, уход за цветами – мое дело, – заметил молодой садовник.
– Ах, Сандип, мне так хочется тебе немного помочь. И без того у тебя много обязанностей, да еще тетушка заваливает тебя своими просьбами, – просительным тоном проговорила девушка. Сандип не мог противиться ее умоляющим словам и он, тронутый ее добротой, прошептал:
– Благодарю вас, госпожа Амрита.
Девушка, кивнув ему на прощание пошла дальше, а Сандип взял ведро воды, собираясь сделать для Ратху лекарство. Но скоро смутное, а потом все усиливающее беспокойство за Амриту начало теснить его грудь. Сандип сначала не понимал откуда у него взялось это волнение, потом он вспомнил как рано утром заметил идущих по садовой дорожке со стороны святилища и воровато оглядывающихся слуг Шьямаллы – пройдох Амриша и Кхана. И у Сандипа возникло опасение – не устроили бы они по приказанию тетки Амриты какой-нибудь ловушки для нее. Как только молодой каскадер подумал об этом, он сразу бросил ведро и помчался изо всех сил через бамбуковую рощу в святилище Лакшми.
Сандип бежал так стремительно, как будто речь шла о его жизни и смерти до самого святилища. Сквозь заросли бамбука он увидел розовое пятно сари Амриты и на секунду вздохнул с облегчением, подумав, что его страшное предположение не подтвердилось. Но молодой человек рано радовался. В следующую минуту он заметил, что деревянное заграждение, охраняющее слепую Амриту от падения в гибельную пропасть, отсутствует, а девушка приближается к гибельному краю обрыва, желая набрать в кувшин воду для поливки цветов из водопада.
