Текст книги "Душа планеты"

Автор книги: Виктория Любимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Возможно, это глупо, но… Еще глупее то, что теоретически, я смогу уничтожить Онорак. Но представьте себе, как маленький человек сможет разнести на кусочки целую планету?.. – я издала нервный смешок.

– Значит, уничтожив СВ, мы ничего не сделали? – осторожно спросил Брайан.

– Сделали, – я помотала головой. – Мы разрушили связь Онорак с Землей. Теперь она не сможет приказывать и внушать свою волю приспешникам.

– Ральф бы тобою гордился, – произнесла Воин, – хотя жаль, что его предположение о том, что СВ глушит связь, ошибочно. Он рассказывал мне о своих предположениях, о том, что сфера в потайной комнате исчезнет, если сломается СВ.

Ральф… Зря она снова напомнила о нем. Недавние, еще очень свежие воспоминание снова начали больно жечь душу. Я скорбела по нему даже больше, чем по Вайлис, хотя трудно было себе признаться, что смерть ребенка ужаснет и потрясет меня меньше, чем смерть взрослого мужчины, к характеру которого можно применить без зазрения совести словосочетание « махровый шовинизм[9]».

Но не одна я так страдаю. Взгляд невольно встретился с глазами Воин, из которых не уходила печаль. Строгая, командирская личность уступила место старой скорбящей матери, потерявшей уже обеих своих дочерей.

– Глупо, не глупо, – нарушила она молчание печальным, совсем не командирским тоном, – а мы найдем способ, как уничтожить планету и сбежать отсюда. До того, как с нами случится то, что произошло с атлантами.

Глава 33

Открытый космос. Орбита Земли. Исследовательский корабль класса «А» «Гиперион», каюта Алисы Ден. 2114 год, 27 февраля, 14 ч 07 мин спустя остановки работы СВ.

Эвелиса

Вот уже почти целый день прошел, как я нахожусь на корабле. Все это время я ни разу не покидала каюту, объясняя всем, что очень занята подготовкой к репортажу. Еду доставляли прямо в каюту, как важной персоне. Все это было немного странно и очень непривычно. Я боялась, что секрет будет раскрыт, и постоянно была в напряжении. Ни Деклака ни Брайана рядом не было, и я не знала, что делать дальше, когда доберусь до планеты Онорак, хотя они обещали найти другой способ прибыть сюда, заверили, что все будет нормально. Я же не умею ни вести репортажи, ни настраивать этих роботов для съемки, которые, выключенные, мирно стояли в каюте у стены, накрытые белой тканью, словно памятники. Весь план рухнет окончательно. Да он и так уже рухнул, когда я оказалась на корабле совершенно одна. Ну хорошо, не одна… С кучей исследователей и прочих неизвестных мне людей, которые рано или поздно узнают, что я не та, за кого себя выдаю, а всего лишь обычная девушка, студентка, начинающий креативный художник. И никакая не журналистка.

Дело еще и осложняло то, что кто-то на корабле сломал антенну, и теперь «Гиперион» не мог связаться с внешним миром. Все это меня ужасно пугает, и создается впечатление, что кто-то определенно знает, что я не та, за кого себя выдаю.

Ах, нет, это всего лишь предрассудки, сказала я тогда себе. По крайней мере, могу в любой момент посмотреть на часы и узнать, сколько время. И вот надо было случиться такому – секундная стрелка на часах, сделанных под какой-то стиль двадцатого века, вдруг остановилась. И они замерли на «09:54».

С тех пор они так и не пошли. Может села батарейка?.. Мне не спалось, и мысли об этом не покидали голову. К тому же, я плохо засыпала на новом месте. Да и вообще в космосе, где непонятно, ночь сейчас, или день. А если бы часы работали, то время было бы примерно около полуночи.

Я встала с кровати, в которой спала в желтой майке и серых расклешенных спортивных штанах, найденных в багаже Алисы Ден. Одежда мне немного велика, но другой не было. Нажала на выключатель, и зажегся свет. Подтащив стул к входу в каюту, я забралась на него и сняла часы с гвоздика, на котором  они висели. Открыв крышку, взглянула на батарейки. Индикатор использования на обеих горел зеленым и был заполнен примерно наполовину. Нет, дело тут вовсе не в батарейках.

Вдруг дверь отъехала в сторону, и кто-то с силой толкнул стул ногой. Часы выскользнули из рук. Я, вскрикнув, полетела вниз, и в следующую секунду уже лежала на полу, покрытом серым ворсистым ковролином. Голова ныла. Рукой я нащупала на затылке что-то влажное. Кровь. Всегда боялась крови. Я чувствовала, что вот-вот захлебнусь паникой, и не замечала, что всхлипываю и часто дышу. Вот-вот страх захлестнет меня с головой.

– Уонер, – тихий голос мелодично произнес мою фамилию. Знакомый голос. Женщина-невидимка. Вот только сейчас она была вполне видимая. Белый и блестящий обтягивающий костюм ее напомнил мне о грудастых красотках в латексе. Волосы, такие же светлые, золотистые, как у меня, были распущенными и исключительно прямыми, будто она перестаралась, используя выпримитель. Женщина нагнулась, и пряди волос, оказавшиеся очень длинными, защекотали ноздри, заставив меня неприятно поморщиться. Сердце упало в пятки, а из глаз брызнули слезы. Словно маленький ребенок, я зажмурилась. Остроносый белый лакированный сапог вонзился в бок, и я согнулась пополам, тихо пискнув.

– Что же ты не здороваешься со мной? Тогда, в Гегенонне мы не закончили.

Я молчала. Снова удар.

И я разревелась, не в силах больше ничего поделать. Время текло медленно, тело сжалось в ожидании нового удара, но его не последовало. Тогда я, пытаясь успокоиться, приоткрыла один глаз.

Женщина-невидимка подала двери команду закрыться, затем стала медленно, покачивая бедрами, расшагивать по просторной каюте. Под ногу ей попались настенные часы, недавно выскользнувшие у меня из рук, и она пнула их треугольным носом сапога. Они полетели к стене, и отрикошетив от нее, врезались в мой и так уже пострадавший бок. Я застонала, и новые ручейки слез побежали по щекам.

– Молчать! – неожиданно рявкнула она. Я вздрогнула, и перестала хныкать. Женщина усмехнулась и посмотрела в мою сторону. – Хотя можешь ныть сколько хочешь. Стены звукоизолированы. Тебя никто не услышит. Но мне это действует на нервы, знаешь ли. Будешь меньше хныкать, умрешь быстрее.

Быстрым шагом она пошла ко мне, отшвырнув упавший стул, заграждающий ей дорогу. И, поставив ногу мне на живот, с силой надавила на него. Я старалась сдержать крик, но он вырвался из губ непроизвольно. Острая восьмисантиметровая шпилька воткнулась в живот, и я с ужасом подумала, что своим каблуком она пропорет податливую кожу.

– Знаешь, сколько у меня причин тебя убить?

Я в страхе затрясла головой, не в силах сказать ни слова.

 – Ты слишком много знаешь о Даре. Ты помешала мне уничтожить Формозу. Ты летишь на Онорак, в конце концов. И будет очень странно, если я не устраню тебя, даже хотя бы для восстановления собственной гордости.

Женщина снова наклонилась надо мной, на этот раз ниже. При этом каблук сильнее врезался в живот и я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать адскую боль и не видеть этого бешеного взгляда.

Стильная дама, подумалось мне сквозь страх, хотя эта мысль была совершенно не уместна. Наверно, схожу с ума. Ее губы, как и ресницы, тоже были выкрашены в цвет костюма. Серые глаза и бледность лица делали мою мучительницу похожей на оживший труп.

– Мы уже почти рядом, – прошептала она, – и уже вошли в зону гравитации Онорак. Поездка продлиться немного дольше из-за бури на Онорак, ушедшей с исследовательского сектора в сторону космодрома. Придется подождать несколько часов. О, представляю, что увидят ученые вместо Базы проекта «СВ». Разрушенные здания, мутированные люди… Но ты до этого не доживешь… Паника начнется, когда кто-нибудь из этих балбесов обнаружит труп Алисы Ден в ее же собственной каюте. Антенна сломана, и они не смогут связаться с внешним миром, и все сообщить Земле. Так что не беспокойся, там не узнают о том, кто ты на самом деле.

Женщина смаковала слова, и тонкая хищная улыбка возникла на ее лице.

Антенна… Так это  она ее испортила, сообразила я. Но страх парализовал тело, и я не могла высказать свою мысль вслух.

– Когда корабль приземлится, и они сойдут и найдут разрушенную базу, их тоже ждет смерть. Так что все вы умрете. Но ты будешь первой.

Комнату ослепил яркий серебристый свет. Он исходит от ее руки, с ужасом сообразила я. О, я помнила, что она умеет делать со своими руками, и тогда, в Гегеноне, Брайан спас меня, не позволив умереть от этих рук. Но сегодня никто не спасет. Неужели, это конец?..

Свет внезапно исчез, и вместо руки у женщины появился кривой кинжал с извилистым узором на обоюдоостром лезвии. Она поднесла оружие к моему горлу, и я ощутила, как на шее проступили капельки крови. Я не чувствовала лезвие, настолько оно было острым, но кровь… Она уже струилась по декольте и краем глаза я увидела, как красная жидкость течет под майку.

Я старалась дышать тихо, чтобы лезвие глубже не вошло в плоть, но чувствовала, что всхлип подбирается к горлу, и сдержать его было трудно. Со страхом смерти не могла сравниться даже боль в животе, на которую я уже не обращала внимания.

– Так знай же, – тем же хищным голосом прошептала она. – Тебя убила неуловимая Сумрак.

Я зажмурилась.

И вдруг пол под нами затрясся. Чтобы удержать равновесие, женщина, назвавшая себя Сумрак, убрала ногу с моего живота и кинжал от горла. Я громко всхлипнула, не веря, что все еще жива.

– Что за… – пробормотала она.

В колонке, висевшей под потолком в углу, раздался приятный женский голос. Одна из стандартных записей при таком случае. Но интуиция подсказывала мне, что что-то пошло не так.

«Авария. Обшивка в моторном отсеке пробита неизвестным светящимся субъектом. Сохраняйте спокойствие, держите при себе кислородную маску, которую вы можете найти в аптечке в каждой каюте, и следуйте дальнейшим указаниям. Спасибо за внимание, Джейн Слэйс, старший помощник капитана». Нет. Это был не автоответчик, с ужасом поняла я.

Снова свечение, и кинжал Сумрак снова стал правой рукой. Как и левая, она обтянулась белой перчаткой.

– Что ж, Уонер. Сегодня твой день. Закончу с тобой позже, – она подошла к аптечке, вмонтированной в стену, и одним точным ударом кулака разбила застекленную крышку, вытащила пластиковый ящик, открыла его, забрала кислородную маску, и швырнула его, вместе с оставшимся содержимым, на пол. – Если ты выживешь. Au revoir[10].

Подав команду двери открыться, она выбежала в коридор, оставив меня одну.

А я так и лежала на полу, не веря своему счастью. Я жива! На лице непроизвольно появилась улыбка, и я громко засмеялась, словно сумасшедшая. При смехе живот напрягался, и боль с новой силой запульсировала под кожей. Но я не думала об этом. Важно то, что я жива!

Не знаю, сколько времени так смеялась, но вдруг корабль снова затрясся, и на этот раз, сильнее. С прикроватного столика упала настольная лампа. Абажур слетел, стеклянная колба разбилась. И тогда я перестала смеяться, окончательно осознав, что на корабле авария. Новая волна ужаса прокатилась по телу, и резко подняла меня на ноги. Снова голос старпома прозвучал из колонки: « Корабль вынужден прекратить движение до устранения поломки. Сохраняйте спокойствие и оставайтесь в своих каютах. Держите при себе кислородную маску, закройте дверь в каюту и ждите дальнейших инструкций. Джейн Слэйс, старший помощник капитана».

Звук не отключился. А где-то вдалеке от микрофона прозвучал испуганный голос старпома: «Что?! Упадем?.. Система двигателей?.. Нет, нет, не может быть!..» Микрофон замолк.

Я подала двери команду закрыться, и она захлопнулась. Паника не отпускала, и казалось, жива я буду еще недолго. Попытки успокоить себя окончились провалом. Крики старпома не выходили из головы. Что там, с системой двигателей?!.

Свет моргнул и выключился. Корабль тряхнуло сильнее прежнего, и я почувствовала, как он переворачивается. Быстро среагировав, отскочила от кровати и подбежала к двери. Страх в душе разгорался все сильнее, и видимо, адреналин в крови делал свое дело. Едва я это сделала, кровать свалилась на стену вместе с остальной мебелью. Упав, я заскользила по полу вслед за ней и чудом приземлилась, ни во что не врезавшись и ни на что не напоровшись в темноте. Лишь немного ударилась головой.

Но этого хватило, чтобы она разболелась, и глаза начал заволакивать туман. Видимо, когда я упала со стула, удар оказался сильным, поэтому следующий привел к таким последствиям.

В колонке послышался щелчок – включился микрофон. Джейн Слэйс снова заговорила, и на этот раз ее голос не был таким спокойным: «Светящаяся сфера, пробившая обшивку, вывела из строя двигательную систему и систему жизнеобеспечения. Наш компьютер запустил резервную систему жизнеобеспечения. Освещение сейчас появится. Сохраняйте… ААА…» Крик Слэйс резко оборвался.

Я вздрогнула. В колонках раздался странный шум, похожий на трепет крыльев гигантской стрекозы, затем все затихло. Световые датчики, закрепленные по краям дверного проема и потолочного плинтуса, включились. Оглядевшись, я обнаружила, что сижу в углу каюты, на ее стене (которая теперь в результате переворота корабля стала полом) рядом с грудой железной и стеклопластиковой мебели, сваленной в кучу. Я знала одно – здесь больше нельзя оставаться. Если корабль вдруг перевернется опять, мало вероятности, что не окажусь погребена под грудой мебели. Но была проблема. Дверь. Она находилась на том краю комнаты, и идти к ней надо по наклонной стене, на которой я сидела.

Вздохнув и стиснув зубы, я поползла по наклонному полу наверх, к двери. Пальцы пытались зацепиться за гладкую стену, обшитую металлическими листами, но лишь скользили по ней, и спасало только то, что руки стали липкими от пота. Несколько раз я едва не упала в груду мебели. Оглядываться на нее было страшно. Железная ножка стула так и грозила впиться в меня, если снова сорвусь. Ползти оказалось ужасно неудобно. Левый бок, живот и голова чудовищно болели, а в глазах плясали черные точки.

Однажды я уже была в такой ситуации. Тогда, шесть лет назад, когда выбираясь из взрыва. Но здесь все было еще хуже. Некуда бежать. Открытый космос. Надо взять себя в руки, надо взять себя в руки, твердила я. Как тогда, преодолеть свой страх…

И вот, наконец, я добралась до двери (она находилась в той же стене, по которой я ползла) и нависла над ней.

– Откройся! – хрипло скомандовала я. Но дверь не шелохнулась. Замечательно. Я скривилась в недовольной гримасе. – Откройся, твою мать!

Дверь медленно задвигалась, чуть приоткрылась и снова захлопнулась. Я тяжело вздохнула. Нет, я должна отсюда выбраться. Наверно, было глупо осыпать дверь ругательствами, когда она понимает всего лишь две команды, но я не думала об этом.

– Откройся, а то пущу тебя на металлолом, чертова дверь!!

Дверь медленно отъехала в сторону, и я посмотрела в проем. Из-за того, что корабль перевернулся, моя каюта оказалась на «потолке». Медленно, спустив ноги вниз, я села, затем зацепилась за противоположный край проема, и спрыгнула, повиснув на руках. При этом все ушибленные места разом заныли, и от боли я отпустила руки и упала вниз, ударившись подбородком о металл стены, ставшей «полом».

Никого вокруг не было. В коридоре горел красный, аварийный свет. Где-то слышался звук искрящихся проводов и шум, означающий работу каких-то механизмов корабля. Прямо на том месте, куда я упала, крупными буквами было написано: Палуба 4, жилой отсек.

Я задумалась. Куда же идти? Где спастись, и кто сможет помочь?..

Новый щелчок микрофона. Мужской густой бас тревожно начал вещать из колонок, вмонтированных в потолок. Голос эхом отдавался от стен коридора. Никакой учтивости, никаких призывов к спокойствию. Только паника. «Командный центр разгромлен этой чертовой сферой! Третья и нулевая палуба обесточены и лишены кислорода. Резервная система обеспечения не выдерживает нагрузки, сфера проникла в провода и перегружает ее!. Я не знаю, как такое возможно, но… Не обманывайте себя. Спасайтесь! – Корабль тряхнуло, и стены завертелись вокруг меня. – Мы падаем! Приготовьте кислородные маски!  Спасайтесь!!» В колонках снова треснуло, и они выключились. Видимо, он говорил не из командного центра.

Меня бросало то на пол, то на стены, то на потолок, пока я не зацепилась за дверной проем, стараясь за него удержаться. Мы падаем…

Наконец, все стихло. Руки устали держаться. «Полом» стала дверь далеко в конце коридора, который теперь больше походил на шахту. Как же мне спуститься?..

Пальцы медленно соскальзывали, но я сжимала их сильнее, не чувствуя боли.

– Помогите! – хриплым голосом закричала я. Ответом стало лишь эхо. Пальцы побелели от напряжения и отцепились против воли. Я полетела вниз. Крик вырвался из горла сам собою. Только спустя мгновения, я поняла, что это  мой крик.

Тело ударилось обо что-то мягкое. Теперь я в самом низу шахты. Живая. Что-то спасло мне жизнь.

И лишь когда я поняла, что, то закричала снова. Двое грузных мужчин подо мной лежали в неестественных позах. Мертвые лица их были искажены ужасом. Я сидела на трупах. К тому же, они загораживали дверь в следующий коридор. У одного из них в руке зажат пластиковый чемоданчик с красным крестом. Аптечка. Я потянулась к ней. Нужно найти кислородную маску, если ее не вытащили оттуда до меня.

Морщась и отворачиваясь, я высвободила аптечку из коченеющих рук и открыла ее. Кислородная маска на месте. Я нацепила ее на рот и нос, и активировала. Наверно, это был еще один глупый поступок, хотя она и могла работать два часа. Кислород в коридоре еще был, но от страха я не понимала, что делаю.

Отойдя от двери, я прошептала дрожащим голосом;

– Откройся.

Дверь отъехала в сторону, и трупы упали вниз. Я начала слезать вслед за ними, и едва не упала, скривившись от боли в грудной клетке. Наверно, сломала ребра, когда корабль падал. Аккуратно я села, стараясь не тревожить больное место, и спрыгнула вниз, снова упав на трупы. От боли казалось, искры брызнули из глаз, из горла вырвался хрипловатый стон. Шли минуты, а я так и лежала... Наконец, отголоски боли поутихли, и я медленно встала, опершись на стену.

 В обе стороны простирался новый коридор. Но куда идти? На «полу», которым в данный момент служила стена, я заметила нарисованный план корабля. Прекрасно. Выход из жилого отсека к лифтам – налево. Прямо, откуда я пришла, – вглубь жилого отсека, направо – к столовой. Но даже наличие плана не помогло понять, куда идти. Внезапно вспомнилось, как я зашла на борт «Гипериона». Вход был на третьей палубе, как и командный центр. Но там нет кислорода.

Наверняка, там, у выхода, кто-то должен быть, и я побежала к лифтам. Их было четыре, и из-за того, что корабль лежал на боку, все они располагались теперь горизонтально. Я нервно стала жать на все четыре кнопки вызова по очереди, пока, наконец, табло на одном из лифтов не засветилось; он тут же прибыл с четвертой палубы. Двери отъехали в сторону, открывая вход в кабину, которая лишь на половину подошла к ним, освобождая путь к шахтам. Проклятье, застрял! Глубоко вдохнув и стиснув зубы, я проползла в шахту, тускло освещенную красным светом лишь в тех местах, где был выход на палубы. И стала двигаться вперед. Дойдя до уровня третьей палубы, я начала пытаться раздвинуть двери вручную. Наконец, они поддались, и я выбралась наружу, в просторный,  не освещенный зал.

– Эй?... Есть кто… живой?... – раздался в тишине мой голос, искаженный кислородной маской.

– Сюда! – услышала я. Из левого угла зала посветили фонариком, и я пошла на свет. В тусклом луче света я с трудом узнавала тот зал, в котором очутилась, когда впервые зашла на борт корабля. В углу, на одном из кремовых перевернутых диванов, ранее стоявших по обе стороны комнаты, которая еще декорировалась цветами, журнальными столиками и напольным освещением (так было, когда я впервые здесь очутилась), сидели два человека. У одного из них был фонарик.

– Кто вы? – спросила я.

– Джейн Слэйс, старпом, – ответила мне одна из незнакомок.

– А это?.. – я указала на второго человека.

– Это, – Джейн посветила на второго человека, – Сара Брук, сотрудник нашей космокомпании. Была.

Я вздрогнула и отпрянула назад, рассмотрев бледно-синее лицо женщины, несколько часов назад с улыбкой со мной разговаривающей. Кислородная маска отсутствовала. Она задохнулась…

– Не паникуй. Тут они везде. С первым толчком все побежали к выходу. А потом случилось это. Когда я пришла сюда, все уже были мертвы.

От мысли о том, что я нахожусь в комнате, полной трупов, меня едва не стошнило, и я сглотнула, пытаясь унять желудок.

– А… А что случилось в центре?.. – спросила я.

– Сфера. Большая круглая искрящаяся сфера вылезла прямо из ниоткуда. И… она перешла в провода, компьютеры замкнуло. А потом она вылезла из монитора передо мной. Я закричала и побежала прочь, в свою каюту. Там пережила падение корабля. Воздух начал уходить, я одела маску… Пришла сюда. И вот я здесь.

В свете фонаря я смогла рассмотреть лицо женщины, наполовину скрытое маской. Зеленые большие глаза обеспокоенно смотрели на меня. На щеках были веснушки, делавшие ее симпатичной. Она выглядела лет на тридцать, и я задумалась, что в ее возрасте стать старпомом, да еще и на таком корабле – это огромный шаг в карьере. И я бы размышляла об этом дальше, если бы не ситуация.

Старпом смахнула с лица рыжую кудрявую прядь волос, выбившуюся из конского хвоста.

– Будут еще вопросы?

– Да. Мы… мы упали уже?

– Да. Там, снаружи, – женщина кивнула на шлюз в стене, – воздух. Мы на Онорак.

– Значит, надо выбираться!

– Не выйдет. Питания нет, пульт управления не работает.

– И что же делать?

– Я… Я не знаю… – старпом покачала головой. –  Я не знаю, сколько еще выживших, и есть ли они. Но… все мы обречены. Когда действие маски кончится, нам ничто уже не поможет…

В этот момент шлюз начал медленно открываться, и мы потрясенно уставились на него. Когда он задвинулся под пол до конца, взору предстал странный пейзаж. Ночное небо, затянутое тучами. По земле всюду вились странные зеленые водоросли, за ними виднелась бескрайняя болотистая местность, на которой ничего не росло.

Из леса водорослей вышел человек, судя по силуэту, мужчина. Руки его сияли серебристым светом, но больше ничего в темноте нельзя было различить.

Джейн рывком встала с перевернутого дивана, и загородила меня. Все-таки она была солдатом.

– Кто вы? Немедленно отвечайте! – смело выкрикнула она.

Руки силуэта перестали светиться. Он достал из-за спины что-то большое и увесистое, напоминающее… Оружие.

– Беги! – Джейн оттолкнула меня в сторону, и я побежала обратно к шахте лифта. Раздался выстрел, затем щелчок перезарядки, затем крик, затем еще один выстрел, опять щелчок, и опять выстрел. Уже добежав до шахты, я оглянулась. На полу лежал зажженный фонарик. Силуэта Джейн не было видно. Я, немедля, залезла в шахту и поползла обратно, на четвертую палубу. Дыхание учащалось, как и стук сердца. Этот человек… он… он убил ее!

***

– Какого черта ты делаешь тут?! Это мое задание! – Кассандра Энистон сняла кислородную маску и швырнула ее куда-то в сторону. Сначала сигнал СВ вдруг пропал, а теперь этот сопливый мальчишка занимается самодеятельностью. – Они бы умерли сами, когда приземлились. Так, спрашивается, какого черта ты сбил корабль?! И я могла бы погибнуть!

– Расслабься, Кэс, – ответил ее собеседник. – Ты не знаешь это наверняка. Люди в бункере могли бы спасти тех, кто оказался на корабле. Теперь у них нет такой возможности, так что не кипятись, Кинжалорукая. А на счет второго – ты не погибнешь, ты живучая.

– Терпеть не могу эти твои подколки. – Кассанда скорчила недовольную гримасу и села рядом с трупом Джейн Слэйс, лежащим в лужи крови в неестественной позе.

Собеседник усмехнулся и с притворной улыбкой проговорил:

– Одежку запачкаешь. Белый – довольно маркий цвет, знаешь ли.

Кассандра страдальчески закатила глаза, нервно вздохнула и еле слышно пробормотала, обращаясь скорее к самой себе, чем к собеседнику:

– Bois tordu ne se redresse pas…[11]

– Да ладно тебе… ты же знаешь, как я себя на самом деле чувствую, – без всякого сарказма ответил он.

Глава 34

Онорак. Город-которого-нет. Бункер. Сад. 2114 год, 26 февраля, 00:23 реального времени, 14 ч 29 минут спустя остановки работы СВ.

Сатурна

Ночь была ясная, насколько это слово применимо к темному времени суток. Звезды горели на небе россыпью дробленого стекла. Чужие звезды, не те, какие видно с крыш небоскребов Леморса. Когда я была маленькая, мы с отцом и сестрой специально поднимались на один из них и рассматривали звезды, искали созвездия. Тогда я чувствовала себя безмерно счастливой, и позже часто тосковала по временам, когда отец жил вместе с нами. И когда он ушел от нас, я люто его ненавидела. Со временем, эта ненависть угасла, и я стала понимать, что глубоко в душе все-таки люблю его.

Теперь же, не только отец, но и мама казались для меня далеким прошлым, далеким и безвозвратным. Если бы они увидели меня сейчас, то даже не узнали бы. Да и последнее время я сама себя узнавать перестала, потому что больше не была собой. Решимость, мужество, смелость взялись во мне из ниоткуда, вместе с чужим мировоззрением. Чувства и эмоции светились ярче и резали больнее. Хотя, возможно, в моей прошлой жизни никто из друзей не умирал, поэтому так и казалось.

– Ричи просила передать тебе, что извиняется за то, что не среагировала сразу же и не вылечила тебя, – ход моих мыслей прервал голос Брайана. Он нарушил тишину, сквозь которую слышался лишь шум ветра, да потрескивание огромного костра в центре маленького дворика, рядом с кратером в земле, проделанным моим Даром. Погребальный костер. Воин не хотела хоронить своего ребенка на этой, чужой земле, поэтому собрала всех здесь. Почему именно ночью, я не знала, и мысль о том, что мы ночью кремируем ребенка, внушала некий дискомфорт. Произнеся короткую траурную речь, Воин подожгла костер, и все смотрели на пламя в полном молчании. А я – на звезды и пыталась думать о чем-то, что не связано со смертью, пока Брайан не подошел ко мне.

– Ричи?.. – переспросила я. На «похоронной церемонии» фрики не было.– Она снова заговорила?

– Только со мной. Но уверен, она оправится.

– М-да… Сейчас бы ей не помешал психолог. По правде говоря, всем нам бы он сейчас не помешал.

На наш тихий шепот никто не обращал внимания, и я подумала, что если мы будем разговаривать, это страшно долго тянущиеся время, пока горит траурный костер, пройдет немного быстрее.

 – Она очень переживает, – он помолчал, – и не только из-за глаза.

Лицо Брайана не менялось, и лишь во взгляде отразилась крошечная частичка печали. Отсветы костра мерцали в его глазах, и бросали резкие тени на лицо, отчего оно казалось еще более идеальным, чем обычно. Свет огня играл на волосах, в ночи казавшихся темнее, чем на самом деле. Он придавал им ярко-золотистые и богатые каштановые оттенки.

– Из-за чего? – вопрос вырвался сам собой, а Брайан как будто ждал, когда я спрошу об этом.

– Я слышал, как СВ раскрыла ее тайны. И много кто слышал. Из-за этого.

Интересно, переживала ли я бы на ее месте? Думаю, да. Я не знаю, что чувствуешь, когда твое сердце выворачивают наизнанку, но могу себе представить. Хотя, с другой стороны, вряд ли кого-то из жителей бункера заинтересовали ее тайны. Кроме конечно…

– Почему ты мне это рассказываешь? – не доводя до конца мысль, спросила я.

Брайан пожал плечами.

– Не знаю, – он моргнул и перевел взгляд на языки пламени, жадно поглощающего свою жертву. Лицо парня стало не по годам задумчивым. – Наверно, потому что в чем-то виноват.

– В том, что стал объектом ее внимания? – моя брови поползли кверху в вопросительном знаке. Такую глупую сентиментальность я понять не могла.

Он лишь вздохнул и все продолжал смотреть на огонь, отражающийся в глазах танцующим вихрем ярких красок. Спустя минуту, я думала, он уже не ответит, и тоже уставилась на огонь. И только тогда прозвучал ответ, странный, совсем не похожий ни на один из тех вариантов, которые я могла себе представить.

– Нет. В том, что жестоко обманул ее.

– И все равно не понимаю, почему именно мне ты изливаешь душу, – едва заметно я покачала головой.

– Ты, вроде, неплохой слушатель, – Брайан снова взглянул на меня, и я снова поразилась красоте его лица, создаваемой игрой бликов от костра, – да, и ты думала обо мне… Значит я для тебя что-то значу.

Вполне логичный вывод, хотя я и была ошарашена его словами. Он был так откровенен и так несчастен в этот миг… Да и вообще, как такой человек мог кого-то обмануть?.. Мы молча смотрели друг другу в глаза, не зная, что еще можно добавить к его последней фразе. Да и не нужно было ничего добавлять. Он, наверное, находил в моих глазах какое-то умиротворение, а я… Не знаю, как объяснить это чувство, но что-то трепетало во мне при этом взгляде.

Я пожала плечами и высказала то, что думала:

– Не представляю, как ты мог обмануть ее. Ты не такой.

Он отвел глаза, снова поворачиваясь к огню.

– Не обманывайся.

Я тоже взглянула на неугомонно трещащее пламя, жар которого ощущался на коже, хотя мы и стояли далеко от костра. Говорят, на огонь и воду можно смотреть вечно. И что-то правдивое в этих словах есть.

Повернувшись, на месте Брайана я не увидела никого, и тяжело вздохнула, услышав, как закрывается дверь входа в бункер. Никогда никто мне еще не открывал душу. Что же я сделала не так?..

Прокручивая в памяти недавний разговор, я безучастно смотрела на пламя, пока снова не услышала, как задвигалась, отъезжая в сторону, дверь бункера. Из нее вышел Брайан, и, не подходя к костру, прокричал, нарушая траурное молчание:

– Там Ральф! Он открыл шлюз, закрыл и упал. Он ранен и много крови потерял.

Воин, в своей инвалидной коляске, сидела к костру ближе всех. Глаза ее были закрыты, лицо расслаблено и неподвижно, будто провидица медитировала. Потревоженная этим криком, она резко распахнула глаза и повернула голову в сторону Брайана. Спокойный голос возвестил:

– Пускай Ричи ему поможет. Я не буду допрашивать его о том, что случилось. Не сейчас. Оставьте меня.

Она замолчала. Деклак Талли, я, Алекс и Рига бросились, было, к входу в бункер, с намерением помочь Ральфу, но резкий двойной голос заставил нас остановиться:

– Нет. Вы будете толпиться и только мешать.

Брайан снова ушел в бункер, и только когда дверь за ним захлопнулась, я, неожиданно для себя и других сорвалась с места. Ральф жив! – прозвучало в голове. Неужели он все-таки не умер и как-то смог выжить и добраться до нас?.. Я  не верила, что судьба решила смягчиться к моим чувствам, и ноги сами бежали по коридорам бункера в потайную комнату. Когда я дошла до нее, Брайан и Ричи были уже там и сидели рядом с ним, ко мне спиной.

Пол и шлюз забрызганы кровью, в луже которой и лежал, облокотившись головой на стену, Ральф, прижимая руку, красную от собственной крови, к животу. Одежда в том месте тоже была пропитана кровью. Бледный и измученный, он тем не менее находился в сознании и тяжело дышал. И когда его глаза нашли меня, техник сделал слабую попытку улыбнуться. Я не улыбнулась в ответ, не найдя сил на вымученную улыбку. В этот момент, я, наверное, была само беспокойство. Недавний разговор с Брайаном вывалился из головы, и его место заняла тревога за Ральфа.