Текст книги "Паутина прошлого (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Старею, наверное, – улыбнулась я и оживилась, – признавайся, у тебя в детстве была невинная фантазия о твоей учительнице?

– Признаюсь, – покаянно опустил голову кавалер, – но она было не такая уж невинная.

– Проехали, – поспешила я сменить тему, все же признаваясь себе, что испытываю какое-то странное, почти забытое чувство. Сижу в ресторане с мужчиной, которому, похоже, даже нравлюсь. Как же давно это было. Но ведь все зависит только от меня, разве нет? Вот только не здесь, не сейчас, и не при обстоятельствах, когда в каждом встречном я вижу лишь угрозу, или средство, для достижения цели.

Время за пустяковыми разговорами пролетело незаметно. Украдкой бросив взгляд на часы, я поняла, что мне пора. Расплатившись с официантом, Дима помог мне встать (видимо, решил быть галантным до самого конца) и мы снова сели в машину. До его дома было не более четверти часа, и я решила не тратить это время впустую:

– Могу я задать тебе вопрос?

– Пожалуйста, – с готовностью отозвался он.

– Тогда на дороге, когда я бросилась тебе под машину… надеюсь, я не сильно испортила твои планы. Ты куда-то торопился.

Дима покосился на меня, по его губам проскользнула улыбка:

– Ничего срочного. Ехал к другу. Друг у меня лесник, давно приглашал к себе, вот я и собрался на ночь глядя. А тут такая встреча.

– Сейчас мне даже страшно подумать, что было бы с нами, если бы не ты, – искренне сказала я, и мы оба замолчали, каждый думая о чем-то своем.

Дмитрий видимо решил не повторяться, поэтому, зайти в дом не предложил, чему я в глубине души обрадовалась – не хотелось бы портить такой мирный вечер. Коротко простившись, я поехала к тете Клаве, опасаясь, что о моем исчезновении могли уже узнать. Но к счастью, все обошлось, и я незаметно проскользнула в квартиру буквально за несколько секунд до появления в ней Михаила. Черт, если так пойдет и дальше, мне это станет даже нравиться… какой-то извращенной частью сознания.

X

Так рано в кафе кроме нас и семейной пары с двумя детьми больше никого не было. Я с интересом следила, как менялось выражение лица Алины Шалиной, то есть, разумеется, старшего лейтенанта, Шалиной, и еще раз мысленно поблагодарила Бога за то, что у меня есть тетя Клава. Без нее этой встрече не суждено было произойти. Долгие годы, проработав в школе завхозом, она знала практически всех в городе, многих даже с раннего детства. Видимо, именно поэтому лейтенант не смогла отказать пожилой женщине, и снизошла до встречи со мной.

– Прекрасно выглядишь. Очень молодо, – были ее первые слова, – встретила бы тебя на улице – ни за что не узнала. Пластика?

Я вспомнила, что Алина была на пару лет младше меня, и что-то в моем облике ее сильно задело.

– Диета, солнечные ванны и самоистязание в спортзале, – улыбнулась я, пытаясь понять, как лучше к ней подступиться. От тети я знала, что Алина вот уже три года работает в районном отделе милиции помощником следователя, и воспитывает одна пятилетнего сына.

– Ах, да. Конечно. Совсем забыла, – лейтенант грустно усмехнулась, – модели всегда должны быть в форме.

Я на мгновение напряглась, но к счастью, в этот момент Алина отвернулась, подзывая официанта. Видимо, решила использовать нашу встречу по максимуму. Что же, я совсем не против.

– Твои сведения сильно устарели, – тихо ответила я.

– И что привело тебя в ту дыру? Встреча старых друзей?

– Знаешь, никто сильнее меня не старался выбраться отсюда. Но теперь я понимаю – это не самая глубокая дыра из тех, что я видела.

– Тебе виднее, – бросила Алина, – значит, и с дурью проблем больше нет? – нет, положительно, у нее на меня какая-то затаенная обида! Знать бы еще какая?

– Все в прошлом, – уклончиво ответила я, и чтобы перевести разговор на другую тему, спросила, – слышала, у тебя малыш.

– Да, мой Санька, – голос Алины неуловимо изменился. В нем больше не было раздражительности или неприязни, только любовь и грусть. Значит, я на правильном пути, – у него лейкемия.

– Сожалею. Я могу чем-нибудь помочь?

– Не думаю. Разве что у тебя найдется лишних 20 тысяч долларов.

Я немного помедлила, даже не надеясь, что все будет настолько… нет, не просто, не тот случай. Вот только я сама не могла поверить, что у меня может получиться. Сперва я думала представиться журналисткой, но раз она так много обо мне знала, вряд ли поверила бы в резкую смену профессии. Хотя, к счастью, ее сведения устарели лет на десять. Да еще это упоминание про дурь… Нет, не стоит пока об этом думать, иначе может не получиться.

– Допустим, найдется, – я посмотрела Алине в глаза, без труда прочла там обиду и недоверие. Она резко вскочила, и устремилась к выходу из кафе. Я догнала ее у самой двери.

– Сядь. Нам надо поговорить, – мягко сказала я.

– Если это какая-то дикая шутка, ты пожалеешь, что вообще меня встретила, – выдавила она.

– Поверь мне – я о многом жалею в своей жизни. Но это не шутка. Я действительно готова тебе помочь.

– Подарить 20 штук из собственных трудовых доходов? – она истерично рассмеялась, и я заметила, как на нас стали обращать внимание, – вот уж никогда не подозревала, что ты у нас альтруистка. Думаешь, я поверю, что ты готова отстегнуть мне такие деньги?

– Почему же – подарить? – взвешивая каждое слово, начала я, – тебе их придется заработать.

– Значит, мы подошли к самому интересному, – она напряглась, и я поняла, что если не потороплюсь ей все объяснить, могу все испортить.

– Мне нужна услуга. И тебе даже не придется никого убивать.

– И на том спасибо. Но что мне нужно сделать? Закрыть какое-то дело? Так я не веду следствие.

– Все намного проще, – я откинулась на спинку стула, и позволила себе слегка расслабиться, понимая, что наживку она уже заглотнула. Теперь, главное, чтобы она не сорвалась с крючка, – деньги в обмен на информацию.

– Ты хочешь, чтобы я шпионила за своими? – возмутилась Алина.

– Мне нужно, чтобы ты достала дела пятнадцатилетней давности и сняла с них копии. Я скажу тебе какие именно.

– По-твоему, эти дела стоят таких денег?

– Они интересны только мне. Поверь – для всех остальных это всего лишь куча пыльной бумаги.

– Придется поверить, – лейтенант не сводила глаз с чашки кофе, ее пальцы, сжимавшие сумочку напряглись и побелели, – я согласна. Когда я получу деньги?

– Половину прямо сейчас, – я достала из сумки книжку в мягкой обложке с иллюстрацией целующейся парочки (что может быть более невинно), и протянула ее Алине. Она удивленно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на книгу, и, наконец, сообразив, быстро спрятала, – вторую – как только копии будут у меня. И, конечно же, я хочу, чтобы это осталось только между нами.

– Могла бы не предупреждать. Я могу лишиться работы.

– Не бойся, не лишишься. К тому же, твой сын выздоровеет. Разве это не самое главное?

– Я тебе позвоню, – сухо ответила она вставая.

– Буду ждать, – сделав глоток уже успевшего остыть кофе, я прикрыла глаза, улыбаясь своим мыслям.

Одна проблема решена. Ну, почти. Совсем скоро я узнаю то, ради чего я сюда приехала, а если мне повезет – еще и вернусь домой живой. Кстати, о везении… Что-то давно нам не дает о себе знать наш преследователь. В том, что он продолжает за нами наблюдать, у меня не было не малейших сомнений. Более того – живя в доме Миши, я была просто уверена, что ни вооруженная охрана, ни сигнализация не смогут его остановить. Остается лишь догадываться, что скорая встреча с нами пока не входит в его ближайшие планы.

Мои мысли прервал звонок мобильника. Высветился знакомый номер, и с легким волнением, я тихо произнесла:

– Слушаю.

На том конце была тишина, и даже не понимая толком, что делаю, дала отбой. Я приобрела телефон недавно, взамен потерянного при похищении. Значит старый мог оказаться где угодно, у кого угодно. Внезапно, словно очнувшись, я набрала последний вызов, и замерла, ожидая чего угодно, но только не того, что спустя пары мерных гудков, кто-то снимет трубку. Не было слышно ни звука, и все же я могла в этом поклясться, что там кто-то есть.

– Просто скажите – зачем все это? – почти попросила я, хотя изо всех сил старалась придать голосу уверенность.

Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что мне не ответят. Со злостью бросив мобильник в сумку, я вышла из кафе, толком еще не соображая, что должна делать. У меня не было сомнений, что звонил именно он – преследователь. Но почему опять я? Чем я заслужила подобное внимание? И если он снова за нас взялся, не решит ли он навредить Пашке? В больнице охрана, но это мало меня успокаивала, и предупредив Михаила, что еду туда, я решила взять такси. С недавних пор я перестала пользоваться мотоциклом, теперь, когда о способе моего передвижения стало известно Диме, я не могла чувствовать себя полностью свободной. Нет, я ни в чем его не подозревала… пока что у меня не было на то оснований, но не хотелось вызывать в нем нездоровый интерес. По-моему, я и так засветилась перед ним достаточно.

До больницы я доехала минут за десять, и вошла к Пашке. Он был не один, впрочем, я ничего другого и не ожидала, когда в прошлый раз видела взгляд Юли, обращенный на моего друга. Что же, пускай хотя бы ему повезет больше, чем нам.

– Привет! – радостная улыбка на синюшной физиономии смотрелась довольно пугающе, но, видимо, мы с Юлей были не из робкого десятка.

Подойдя к Пашке, я чмокнула его в лобик, и, стерев оставленный там след от помады, спросила:

– Ну, как наш пациент?

К моему удивлению ответила Юля:

– Вы не поверите – он самый худший пациент, из всех, что у нас был. Упрямый и непослушный.

– Ну почему же, охотно поверю! Он такой с детства. И нет на него никакой управы.

– Есть! – радостно возразил Пашка, глядя на Юльку. О, ребята, да это серьезнее, чем я предполагала.

– Мне пора, – сказала медсестра, – надеюсь, под твоим присмотром он будет вести себя прилично, и не пытаться сбросить гипс и сбежать отсюда.

Мы подождали пока за ней закроется дверь, и я присела рядом с Пашкой.

– Рассказывай, – бросил он.

– Пока нечего. Живем у Мишки, ждем непонятно чего.

– А он?

– Пока ничего, но это еще не значит, что мы в безопасности. И ты должен понимать, что с такими ранениями, выйти отсюда будет ошибкой.

– Я не могу оставить вас одних, – возразил Паша.

– Мы не одни.

– Да я знаю про охрану, но что-то сомневаюсь, что в случае чего, они смогут кого-то защитить.

– Ты не доверяешь Мише? – если так, то для меня это новость. Кто угодно, только не Пашка, самый верный его друг.

– Я никому не доверяю. Просто, говорю что-то не то. Это не касается тебя. Но эти открытки, похищение… Тебе не кажется, что все это напоминает какую-то игру?

– Кажется, – вздохнула я, – вот только мы не знаем ее конечной цели. Нас хотят просто припугнуть, свести с ума, или убить?

– Ты так это говоришь, будто не раз уже думала…

– Не раз, и не два. Мы в ловушке – в милицию обратиться не можем, иначе всплывет кое-что, что нам бы хотелось скрыть. Бежать – это не выход. Мы не знаем нашего преследователя, поэтому в любой момент можем столкнуться с ним, и даже не узнать!

– Думаешь, он рядом? – почти шепотом спросил мой друг.

– Ближе, чем мы надеемся.

– Возможно, он хочет денег? Он же не знает, что мы…

Нас прервал Мишка, буквально ворвавшийся в палату. Увидев, что мы в порядке, и опасность нам не грозит, он облегченно выдохнул, и присел напротив. Через минуту к нему присоединился Никита.

– Твой звонок нас встревожил, – заняв место у окна, он заметно нервничал, видимо все еще вспоминая тот выстрел.

– У меня было плохое предчувствие, – солгала я, толком еще не понимая, что заставило меня скрыть от ребят недавний звонок.

Когда именно я перестала им доверять? И доверяла ли хоть когда-нибудь? Детство осталось далеко позади, и сейчас передо мной были трое взрослых, сложившихся личностей с собственными представлениями о морали и справедливости. К тому же, кто-то из них был виновен в смерти Алешки, я была в этом уверена.

– Когда вы сюда так бесцеремонно ворвались, – решилась я затронуть волнующую меня тему, мы говорили о том, что могло привлечь к нам внимание этого человека. И Пашка высказал одну любопытную идею.

– И что же это? – поинтересовался Мишка.

– Деньги, – твердо ответил Паша, – он уверен, что мы ухватили нехилый куш, а значит, пришло время делиться.

– Вот только человек не в теме, что у нас ничего нет, – Никита не смог справиться с волнением и пересел на пустующую соседнюю койку, – и никогда не было. Даже если каждый из нас скинется, мы столько не соберем.

– Но он ничего не говорил о деньгах, – неуверенно возразила я.

– Не факт, что не собирался этого делать. Видимо, он решил довести нас до такого состояния, когда мы сами готовы будем отвалить ему любую сумму.

Что же, ребятам было проще свести все к деньгам. И в любом другом случае я была бы с ними согласна. Вот только в данный момент меня терзало сомнение. Этот тип не был похож на вымогателя. И хотя наше с ним общение сводилось к нескольким фразам, я бы смогла догадаться, если бы причиной были только деньги.

Что у нас на него есть? Открытка, одиночный выстрел и похищение. Разве так хотят заполучить выкуп? Скорее, запугивают, играют, мстят…

– Если он что-то знает, значит вполне может предположить, что мы способны с ним расплатиться, – вклинился в разговор Никита, – нужно лишь выяснить, сколько он хочет, чтобы навсегда оставить нас в покое. Хотя, нам может повести, и он просто отстанет. Сколько он уже не давал о себе знать? Три дня?

– Слишком мало, чтобы надеяться на чудо, – отрезал Мишка, и мне вмиг стало не интересно дальше слушать. Деньги… всегда всего лишь деньги. Разве не они во всем виноваты? Когда-то нам хотелось разбогатеть и навсегда уехать отсюда, теперь мы снова здесь, пытаемся исправить ошибки прошлого. Вот только не все ошибки можно исправить.

Я тихо покинула палату, и, кивнув охраннику, направилась в дамскую комнату. Мне просто необходимо было уйти из палаты, чтобы не слушать того, о чем говорили мои друзья. Когда-то я думала, что выдержу. Что смогу смотреть на это отстраненно, словно все происходит не со мной. Но я переоценила собственные силы. Я не смогу! Господи! Я не могу так больше! Этот звонок выбил меня из колеи, я потеряла уверенность, что двигаюсь в правильном направлении. Деньги, Алешкино исчезновение, мои друзья, которых я давно подозревала в самом страшном преступлении… И мое участие во всем этом.

Память снова услужливо вернула меня к тому сну, что я видела, находясь в больнице – ночной лес, мое бегство от чего-то страшного, и падение в бездну. Что может быть более символично? Но я знала – это был не просто сон, а нечто больше. Гораздо больше. Если бы я могла все вспомнить… Кто это был? Кто желал мне зла? Казалось, что найдя ответ на этот вопрос, я, наконец, пойму – что случилось с Алешкой.

Наклонившись над раковиной, я плеснула холодной водой на свое разгоряченное лицо. Это немного привело меня в чувство. Мне захотелось оказаться как можно дальше отсюда, там, где прошлое не оказывало на меня свое влияние. Место, с которым я не была никак связана.

Я зашла в палату и сообщила ребятам, что мне нужно уехать. По-моему Мишка хотел возразить, но, взглянув на мое лицо, вдруг осекся, и просто позвонил водителю.

Когда я толкнула незапертую калитку, в голове была одна мысль – я совершаю очередную глупость, но было уже поздно. Дима, увидев меня, улыбнулся, и поспешил навстречу.

– Ты, кажется, меня приглашал. Вот, я, наконец, решилась.

– Я рад, – просто ответил он, заводя меня в дом.

Домик был небольшим – две комнаты, кухня. Везде царил порядок. Вот уж не думала, что Дима такой аккуратист. Поймав мой удивленный взгляд, он охотно пояснил:

– Баба Варя приходит убирать здесь по средам и пятницам. Иначе, не знаю, как бы я справлялся. Проходи, садись. Хочешь выпить сока?

– У тебя есть что-нибудь покрепче?

Несколько минут Дима внимательно смотрел на меня, потом, не задавая никаких вопросов, плеснул мне водки в граненый стакан и сел напротив. Сделав большой глоток, я задохнулась, но все же, переборов себя допила до дна. Через пару минут поняла, что «лекарство» начинает действовать. Легче не стало, стало все равно.

– Когда-то я сделала что-то ужасное, – монотонным, невыразительным голосом начала я. Обрывки памяти снова ворвались в сознание. Белая палата, врачи, бегающие вокруг меня, боль во всем теле и что-то горячее, стекающее по виску, оставляющее красное пятно с противным металлическим запахом на больничной подушке.

Мне показалось, что Дима напрягся, и словно подался весь ко мне:

– Я чувствую это! Живу с осознанием этого уже пятнадцать лет. Но самое худшее – я не помню. Я совершенно ничего не помню!

XI

На землю опустилась ночь. Из-за темных туч звезд почти не было видно, где-то вдалеке раздавались раскаты грома. Я дремала, свернувшись на диване под тихий треск горящих в камине дров. Дима был рядом, я его не видела, но отчетливо ощущала присутствие и взгляд, которым он изучал меня все это время. После моего вынужденного и неожиданного откровения он заставил меня остаться, буквально силой уложив спать и долго сидел рядом, пока не решил, что я уснула. По-моему, он подумал, что я пьяна. Может быть, он не так уж и не прав? Хотя до сих пор меня не тянуло на откровенность после одного стакана водки. Меня вообще никогда не тянуло на откровенность. И только ради него я сделала исключение. С чего бы?

Первым делом, оказавшись в его доме, я набрала номер похищенного у меня телефона, и испытала облегчение, когда не услышала звонка. Слабая надежда, но все же…

Слишком своевременно он появился в моей жизни… слишком удачно. Я не верю в такие совпадения, раскаявшихся грабителей и благородных бандитов.

– Ты не спишь? – тишину нарушил его низкий глубокий голос. Ничего общего с… но раз я перестала верить даже себе…

– Не сплю, – я отбросила плед, которым он так заботливо меня укрыл, и откинулась спиной на подушку.

– Погода портится, – заметил мужчина, – лучше тебе остаться на ночь у меня.

– Меня ждут, – сказала я, понимая, как же мне не хочется возвращаться назад. Но и оставаться здесь смысла не было. То, что хотела, я ему уже донесла, и теперь остается только ждать следующего хода. Или, я ошибаюсь, подозревая совершенно невиновного человека. Хотя, как показывает жизнь, полностью невиновных людей просто не существует. А день, когда я перестану видеть в других зло, может стать для меня последним.

– Твои друзья? – дождавшись, когда я кивну, Дима уточнил, – что тебя связывает с ними? Вы такие разные.

– Мы знаем друг друга слишком давно, чтобы обращать внимания на такое.

– Друзья детства? – вкрадчиво спросил мужчина.

– Что-то вроде.

– И ничего кроме?

Я напряглась, удивленно глядя на Дмитрия. Что он имеет в виду? Наши отношения? Или что-то большее?

– Я заметил, как на тебя смотрит твой друг, – последнее слово он выделил особенно, – кажется, Миша?

– И что с того?

Мужчина встал и присел напротив меня на корточки.

– Что с того? – переспросил он, – ты с ним спишь?

Вопрос был достаточно неожиданным и откровенным, чтобы я изменилась в лице, оторопело глядя на него. Мне захотелось разом обидеться, запротестовать и уйти, но я продолжала сидеть, не понимая, к чему он ведет. Нет, чисто интуитивно, я разумеется могла предположить о его интересе. Но если учесть, зачем я сюда пришла, и мои подозрения, то его вопрос звучал как-то нелогично. Какая, собственно говоря, ему разница?

– Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Хочу знать свои шансы, – немного грубовато ответил он.

– У тебя на мой счет есть какие-то планы? – я знала, что глупо продолжать дальнейший разговор, но все же не могла перебороть себя и просто уйти.

– А ты против? – он подался ближе, положив руки по бокам от меня.

– Я не думаю, что нам это надо, – честно ответила я, и попыталась встать, но Дмитрий мне этого не позволил, практически силой усадив назад. Его лицо нависло надо мной, и я почувствовала беспокойство.

– Объясни, – потребовал он.

– Давай в другой раз. Обещаю, если ты захочешь, мы поговорим об этом позже.

– Почему не сейчас?

– Мне пора, – твердо ответила я, все еще не веря, что мне удасться высвободиться и уйти.

Несколько долгих секунд, показавшихся мне часами, Дима смотрел мне в глаза, слово пытался там что-то найти. Миг, и выражение его лица изменилось, став спокойным, даже расслабленным, и я поняла, что на сегодня дальнейших расспросов к счастью не предвидится.

Он поднялся, помог встать и мне. Оказавшись на свободе, я тут же поспешила выскользнуть из комнаты, по пути обзывая себя идиоткой.

– Стой, – в тишине раздался его спокойный голос, – я тебя проведу.

Но вдруг замер, схватил меня за руку, заставив подойти к нему.

– Что происходит? – встревожилась я.

– Тихо! – прервал он меня, – ты разве не чувствуешь? Этот запах?

– Какой запах?

– Что-то горит, – пояснил он мне, заставив зачем-то опуститься на пол. Сам же осторожно подошел к входной двери, и, послушав пару мину, осторожно ее приоткрыл. Комната тут же наполнилась запахом гари и дымом. Пламя ворвалось в коридор, жадно пожирая ковер и доски пола. Выругавшись, Дмитрий попытался его затушить, вылив воду, сбить пламя подвернувшимся под руку старым пальто, но все было напрасно. Огонь распространялся слишком быстро, я уже чувствовала его жар. Подбежав ко мне, мужчина почти поволок за собой к ближайшему окну, и резко его открыл. Мы едва успели отскочить, поняв, что полностью отрезаны огнем.

– Что же делать? – в панике спросила я. В комнате было уже столько дыма, что разглядеть что-либо было невозможно. Я видела только, что в коридоре бушевало пламя. Стало нечем дышать, дым заполнял легкие, вызывая жестокий приступ кашля.

– Постарайся не дышать, – крикнул Дмитрий и бросился куда-то в сторону, оставив меня одну.

Секунды тянулись словно часы, и сознание кольнула мысль – он не вернется. Кашляя, со слезами на глазах, я упала на пол и кое-как поползла к окну. Я знала, что у меня мало шансов выбраться из этого дома живой, и меня совершенно не удивила промелькнувшая мысль – возможно, и не стоит даже пытаться? Но ведь судьбу не изменишь…

Когда я очнулась, в глаза ударил ослепительный свет фар, звук пожарных сирен заставлял молоточки в моей голове биться сильнее. Все еще кашляя, я пыталась сообразить, где нахожусь и с удивлением поняла, что сижу на земле, укутанная в одеяло и чьи-то руки обнимают меня за плечи.

– Дыши глубже, – над ухом раздался голос Дмитрия, и я невольно поежилась, прижимаясь к его теплой груди.

– Ты вернулся за мной, – сквозь кашель выдавила я.

– А ты сомневалась? Думала, я оставлю тебя там? – в его голосе отчетливо проступило искреннее удивление.

– Я знала, что не умру. Не здесь и не сейчас. Только не от огня, – прошептала я, обессилено откидывая голову и прикрывая глаза.

– Не теряй сознание, слышишь меня? Марина!

Но я не слышала, ускользая куда-то далеко. Туда, куда ни за что не последуют проблемы и заботы, где нет опасностей и угроз, подальше от мира, неведомых врагов и предопределенностей. Последняя мысль, заставившая меня улыбнуться, была – это не он!

1993 год…

– Я все знаю! – Марина стала напротив Алеши, всем своим видом демонстрируя непримиримость.

Она подкараулила его на перемене. Ярость, клокотавшая в ней с самого утра, наконец, дала себе выход. Это безумие! Неужели те, кого она, казалось, знала так хорошо, решились на такое!

– Что именно? – как можно равнодушнее поинтересовался он.

– Про ваш идиотский план! – почти выкрикнула девушка, но, заметив, что привлекает излишнее внимание, перешла на шепот, – это глупо и безответственно! Да кто же такое придумал?

– Если скажу, что я, ты же все равно не поверишь?

– Не сомневаюсь, что план твой. У вашей компашки ни у кого не хватит мозгов придумать что-то подобное. Но сама идея! Я, кажется, знаю чья она. Твой дружок перешел всякие границы. Хочешь попасть вместе с ним на нары?

– Не хочу, – твердо произнес парень.

– Тогда какого черта? Ты же никогда раньше ничего подобного не делал! Подумай об отце, сестре, обо мне, наконец!

– Именно о вас я и думал, – отрезал Алексей, и внезапно в его взгляде Марина увидела несвойственную ему ранее решимость и непреклонность. Девушка поняла, что он уже давно принял решение и не собирается от него отступать.

– Ты все хорошо обдумал? И ничто не заставит тебя передумать?

Парень молча смотрел на Марину и она первая отвела взгляд.

– Что же, тогда включай в свой план и меня.

– Что за глупые шутки? – возмутился он.

– Шутки? Смотри сам: либо я в деле, либо сегодня же менты все узнают. И это будет куда лучше, чем, если вас всех перестреляют во время совершения преступления.

– Ты дура! – в сердцах выдавил парень, – ребята ни за что не согласятся!

– Беру ребят на себя.

Как только за парнем закрылась дверь, Марина победно улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Пусть говорит, что хочет, но она им нужна. Иначе бы Мишка никогда не проболтался о том, что они задумали.

2008 год…

Как это ни странно, моя палата оказалась до сих пор свободной, словно все это время ждала только меня. Порадовавшись такому постоянству и подперев боковую дверь двумя стульями, которые по моей просьбе раздобыл Дима, я наконец-то смогла расслабиться и подумать о том, что меня беспокоило уже несколько часов.

Пожарные нашли рядом с домом пустую канистру. Впрочем, я и так была уверена – это поджог, а не случайность. После того, как Дмитрий вынес меня из горящего дома и я, потеряв сознание, оказалась здесь, у меня из головы не выходил один вопрос: если я ошиблась, и мой спаситель ни в чем не замешан, то кто же пытался нас убить? Мысль о том, что покушение было лишь способом меня запугать, выглядела просто смешно. Обычно, когда кого-то хотят напугать, ему оставляют хотя бы шанс на спасение. Здесь же можно было увидеть лишь желание расправиться и побыстрее. Причем случайные жертвы в расчет не брались. Убийце было все равно, сколько человек может пострадать. Что это? Новая тактика, или наш преследователь просто псих?

Мои мысли прервал скрип двери. В палату кто-то вошел, и я, притворившись спящей, со страхом стала ждать, что же будет дальше.

Человек приблизился ко мне и, опустившись у койки, замер. Не удержавшись, я приоткрыла глаза, надеясь, что в полумраке палаты пришелец этого не заметит. К моему удивлению, в проникшем ко мне госте я узнала Дмитрия, и едва удержалась, чтобы себя не выдать. Что ему здесь нужно? Неужели я ошиблась в нем? Странно, но в этот момент мне стало почти обидно за собственную глупость.

Дмитрий склонился ко мне, отводя с лица успевшую сильно отрасти чёлку. Теплые подушечки пальцев мужчины аккуратно коснулись щеки, скользнули вдоль скулы, очертили линию подбородка. Я почувствовала на своей щеке его дыхание.

– Я найду, кто это сделал, – в ночной тишине его голос прозвучал необычайно громко, мои веки дрогнули, но я была уверена, что он этого не заметил.

Спустя минуту, дверь в палату закрылась, и я снова осталась одна. Этот ночной визит меня озадачил. Я была не свободна в своих чувствах, эмоциях, и, кажется, ясно дала это ему понять. Мне не хотелось завязывать отношения, у которых не было будущего, но этот странный мужчина чем-то меня зацепил. Однажды я уже потеряла дорогого мне человека, и едва при этом не погибла. Я говорю не только о физической смерти. Те бесконечно длящиеся годы одиночества и тоски стали нелегким испытанием, и от полного безумия меня отделяла лишь тонкая грань. Мысль, что я когда-нибудь вернусь, и выясню все, что мучило меня столько лет, была бальзамом для моей отчаявшейся души. Маска, что я носила с тех пор для всех, кто меня окружает, стала моим вторым лицом, личностью, которую я создала сама. И сейчас этой личности давно пора было прийти на смену той, которую я невольно приоткрыла перед Дмитрием.

Остаток ночи прошел без приключений. Утром меня разбудило странное постукивание по полу, и я не сразу сообразила, что это были Пашкины костыли:

– Доброго здоровья, соседка! – весело сказал он, ловко проникая через дверь. За его спиной маячила неизменная Юля, видимо, ставшая к тому времени его верной личной сиделкой.

– И тебе не хворать, – буркнула я, пытаясь справиться с головной болью.

– Проснулись? Вот и хорошо! – с раздражавшим меня оптимизмом защебетала медсестра, – доктор велел позвать его, как только вы проснетесь.

– Зачем? – удивилась я, – все в порядке. Я не пострадала. Даже не обгорела!

– Вы надышались дымом. Это может быть опасно.

– Но кашель давно прошел, я в норме! – как можно бодрее заявила я, не собираясь ее посвящать во все свои проблемы, – и полностью готова к выписке.

– Знаете, милая барышня, – меня прервал зычный голос моего знакомого врача, – учитывая наш с вами прежний опыт, вас гораздо проще и безопаснее держать здесь, в палате. И нам полегче, и вы целее будете.

– Благодарю за заботу, Константин Михайлович. Но не могу же я провести в этой палате остаток жизни?

– Неплохая идея! – вклинился Пашка, но, увидев мой взгляд, поспешил с улыбкой отвернуться.

– Так-с, всем, кто не имеет медицинского образования и не лежит в этой палате – вон!

Обиженно вздохнув, Пашка заковылял к коридору и столкнулся на выходе из палаты с нашей бандой. Видимо, доведя до их сведения распоряжение врача, он закрыл за собой дверь, и я, наконец, почувствовала себя немного свободнее.

Мне совершенно не хотелось в десятый, сотый раз повторять рассказ о том, что со мной произошло. Вполне хватило пожарных и лечащего врача.

– Ко мне сегодня приходили из милиции, – вкрадчиво сказал врач, – я посоветовал зайти попозже, чтобы вы могли прийти в себя. Ваш приятель дежурил у палаты всю ночь, но, по-моему, тому милиционеру не удалось с ним поговорить.

– Думаю, ему не раз еще представится такая возможность, уклончиво произнесла я, всем своим видом демонстрируя внезапно нахлынувшую слабость. Впрочем, особенно играть не пришлось. Мне действительно было хреново. Головная боль стала сильнее, хотелось просто закрыть глаза, и ни о чем больше не думать.

Константин Михайлович отошел от меня на несколько шагов и о чем-то зашептался с медсестрой. Я почти пропустила его уход, и открыла глаза лишь тогда, когда Юля склонилась надо мной, делая укол в вену.

– Поспи. Скоро головная боль пройдет и станет легче.

Я с благодарностью посмотрела на нее, и, закрыв глаза, уснула.

1995 год…

– А вы уверены, что там есть, что брать? – нервный голос Никиты вызвал у Пашки смешок.

Они собрались на своем месте, зная, что здесь им никто не помешает. Был теплый солнечный июньский день,

– На этот счет будь спок, – заверил его Мишка, – мы все проверили несколько раз.

– Но деньги могут храниться в банке!

– Ты же знаешь, что после лохотронов с МММ люди стали осторожнее. Они уже не спешат нести бабки куда их зазовут. А дом, как ни крути, самое надежное место.