Текст книги "Ты будешь моей (СИ)"

Автор книги: Виктория Победа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Макс привез, – опустив глаза, словно стыдясь смотреть в мои, она проговорила еще тише прежнего.

В смысле привез? Посмотрел на стоявшие рядом чемоданы и сумку, что-то было не так, но я все никак не мог понять, что именно. А потом меня внезапно осенило. Подскочил с места, как ошпаренный и рванул к шкафу, в котором хранилась одежда Лары. Раскрыл дверцы и наткнулся на нетронутую одежду девушки. Снова перевел взгляд на чемоданы и вновь вернулся к шкафу. Все ее вещи могли уместиться в одном из чемоданов, не так уж и много их было, я забрал все, что было в больницы. Пока этого было достаточно. Прикрыл глаза и выдохнул устало, когда до меня наконец дошел весь смыл происходящего.

– Ты не собиралась никуда уходить, да? – спросил, уперевшись лбом в дверцу шкафа и рассмеялся. Со стороны, наверное, это смотрелось жутко, а я ничего не мог с собой поделать.

– Я уже десять минут пытаюсь тебе это сказать, – произнесла она, чуть повысив голос, в котором отчетливо проявились нотки недовольства и возмущения. А ведь правда, я и слова ей вставить не позволил. Чуть с ума не сошел, когда чертовы чемоданы увидел и Макса, особенно последнего.

– А это? – указал на чемоданы.

– Мои вещи, – ответила неуверенно, взглянув на меня настороженно, словно страшась моей реакции, а я стоял и улыбался, как идиот не в сила прекратить. – Макс привез.

– А меня ты попросить не могла? – очередной приступ ревности вспыхнул с новой силой. – Тебе нужно было только попросить, Лар, я бы купил все, что тебе нужно и даже больше.

– Не купил бы, – покачала головой и снова опустила глаза, – там все, что… к чему я привыкла, все, что мне дорого. Мелочи, но…– она замолчала и только сейчас я заметил, как сильно она нервничала, как комкала в руках края футболки, как запиналась, словно подбирая слова и каждый раз поглядывала на меня, считывая реакцию. Подошел к ближайшему чемодану, расстегнул молнию и завис, рассматривая вещи внутри. Одежды там не было, зато были разной формы пушистые подушки, текстурой напоминавшие медведя на кровати, большой сиреневый плед с рукавами, какие-то до ужаса смешные тапки с глазами и еще куча барахла, напоминавшего скорее пожитки десятилетней девочки, нежели взрослой, самодостаточной женщины. На дне ко всему прочему

 отыскались альбомы для рисования и куча разноцветных мелков.

– Ты серьезно? – усмехнулся, держа в руках пушистое сердце-подушку и сразу же пожалел об опрометчиво брошенных словах. Отвернувшись, Лара поджала губы, задышала часто. Дрожащие ресницы и выступившие на глазах слезы окончательно меня добили. Почувствовал себя мудаком последним. Нашел над кем насмехаться, она, блядь, и есть та самая маленькая девочка, которую жестоко вырвали из радужного мира розовых единорогов и бросили в суровую реальность. Придурок чертов. Вздохнув, вернул наместо вещи, прикрыл чемодан.

– Да, вот такая я пришибленная, это все, что у меня осталось в память об отце, ну давай, смейся, – она больше не пыталась сдержать слезы, те градом покатились по щекам и больше всего на свете мне сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Эти незамысловатые вещички были ей дороже самых дорогих шмоток, и она привезла их сюда, в этот дом, потому что, блядь, решила остаться в нем. А я? Я снова облажался. Звание «кретин года» мое по праву. Поднялся на ноги и подошел к ней ближе.

– Иди сюда, – подхватил ее на руки, как делал множество раз до этого и посадил к себе на колени, присев на край кровати. Прижал к себе свою девочку, а она и не сопротивлялась, только тихо всхлипывала, вцепившись в мою футболку длинными, тонкими пальчиками. – Не плачь, Лар, я дурак, слышишь? Не бери ты в голову, я от счастья чушь несу, я же…я думал, ты уйти решила и Макс…я же забрал у тебя телефон, – вспомнил не к месту.

– Я номер Макса наизусть знаю, – шмыгнула носом, – а телефон я у Ани взяла, ты только не увольняй ее, она не хотела давать, я надавила.

– Почему? – выдавил из себя с трудом. Сейчас я отчетливо понимал, что пока я трусливо прятался, она могла покинуть этот дом и никто бы ее не остановил. Один звонок Демину и он примчался на всех парах. Эта их связь приводила меня в бешенство, понимал, что нет между ними ничего, а все равно ревновал, ревновал так, что все внутри горело.

– Что? – переспросила, нахмурив бровки.

– Почему ты осталась? – ждал ответа так, словно от него зависела моя жизнь, может, так оно и было.

– Ты попросил, весьма необычно, надо заметить, – улыбнулась и провела ладошкой по поему плечу, а у меня дыхание сперло от такого простого касания. – Я знаю, что ты не причинишь мне вреда и в тот вечер ты просто сорвался, я поняла это на следующее утро. Сначала хотелось бежать отсюда сломя голову, а потом я поставила себя на твое место. У меня было время подумать, и я вдруг осознала, что за все время, проведенное рядом с тобой я не чувствовала себя неполноценной, больной.

– Чушь не говори, ты здоровая, ясно, здоровая, – обхватил пальцами ее подбородок, не позволяя отвести взгляд, – и что это за гиперактивность, Лар? Ты зачем себя перегружаешь во время тренировок?

– Я просто… – запнулась, не решаясь продолжить.

– Что просто?

– Я просто захотела показать тебе, что все это не зря, что ты не зря потратил столько средств, я не дура, Матвей, понимаю, что все это тебе стоило целого состояния.

– Дурочка моя, Лар, всему свое время, давай ты вернешься в прежни режим, хорошо? – улыбнулся ей. Идиот счастливый. Поверить не мог, что  все это на самом деле происходило, все боялся, что проснусь сейчас в пустой кровати и пойму, что все это было сном. Снова бросил взгляд на стоявшие посреди спальни чемоданы.

– Я подумала, что раз теперь живу здесь, могу забрать свои вещи из съемной квартиры, но, если тебе это не нравится, я попрошу Макса отвезти их куда-нибудь. Прости, надо было сначала спросить, да? – она смотрела на меня испуганно, будто приговора ждала.

– Ты о чем вообще, мышонок,  – притянул ее к себе, прижался губами к виску и провел ими по нежной коже. Как же она пахла, черт возьми, я готов был вдыхать этот аромат вечно. – Прости.

– За что?

– За это, – прошептал у ее губ и накрыл их своими.

Только не отталкивай меня, не бойся. Целовал ее целую вечность, так как давно хотелось, сплетая наши языки, ласкал свою девочку и молился, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Никогда поцелуи не приносили мне такого удовольствия и сложнее всего было держать себя в руках, не сорваться снова, просто целовать и не позволять себе идти дальше, потому что она не готова. Целовал ее, а в мозгах фейерверки взрывались, в ушах звенело от удовольствия, от гребанного счастья, потому что несмотря ни на что она была здесь, в моих рука, целовала меня, прижималась ко мне.

Стук в дверь вырвал меня из сладкого плена. Выругался похлеще портового грузчика, я и думать забыл, что Демин все еще находился в доме. Свалил бы уже по-тихому. Лара тотчас же отстранилась, зарделась от ушей до пят, смущенно пряча глаза от пристального взгляда лучшего друга.

–  Я, пожалуй, поеду, – бросил он, едва сдерживая смех. Придурок. Молча уйти не мог? – Провожать не надо.

– Ты чего засмущалась? – улыбнулся, когда Макс исчез из поля зрения, к моему огромному облегчению. – Ты – моя, Лар, теперь моя, сама так решила.

Глава 15

Лара

–Хватит, прекрати, Матвей, – задыхаясь от смеха, я отчаянно пыталась оттолкнуть от себя парня, но силы были явно не раны. – Прекрати, мне щекотно, – я готова была умолять его остановиться, легким не хватало воздуха, а живот болел так, словно я пресс качала без остановки.

– А кто отказался от бассейна? – нахмурил брови и продолжил пытку, заставляя меня катать по твердому мату.

– Я не могу плавать, какой бассейн? – несколько дней подряд мой физиотерапевт-садист наставал на том, чтобы включить в программу тренировки в бассейне, мол, полезно, для укрепления мышц спины, да и вообще все группы мышц включаются в процесс. Только эти двое не учли одного, чтобы плавать, все-таки нужны ноги! Да, я делала успехи, чувствительность в нижних конечностях практически восстановилась, но о полном восстановлении двигательной функции речи все еще не шло. Я выкладывалась на полную силу в желании вернуть себе способность ходить, но все что я могла – слегка шевелить пальцами и то, с трудом. Порой руки опускались и желание все бросить накрывало с новой силой, если бы не Матвей и его вера в успех, я бы давно сдалась. Впервые за долгое время я чувствовала себя живой. Окончательно осознала свою привязанность и зависимость на следующее утро после ночного свидания и его последствий. Мне хватило нескольких часов, чтобы прийти к определенным выводам. Да, первым моим порывом было позвонить Максу и попросить забрать меня из этого дома, а потом, одно за одним в голове всплывали воспоминания: первое утро в доме Матвея, прогулки к озеру, восторженный, полный надежды и веры взгляд парня, его улыбка и сорванные с моих губ быстрые поцелуи.

Господи, как же я злилась, как хотелось стукнуть его, наорать, а ему было все равно, он словно не слышал меня, продолжал доводить меня до белых пятен перед глазами и пара из ушей. И вот тогда я поняла, что дни, проведенные с ним, стали лучшими за последние несколько лет. Он не видел во мне жертву, инвалида, в его взгляде не было чувства вины, он не подбирал слова, просто был рядом. У меня было достаточно времени, чтобы расставить все по полочкам, понять, что в тот вечер он просто сорвался и не было у него намерения мне навредить, принудить к чему-либо.

Решение пришло само собой, все встало на свои места, вот только Матвей больше не появлялся дома, шли дни, я продолжала соблюдать составленный им режим, а его самого рядом не было. Несколько раз я порывалась попросить кого-нибудь из персонала набрать его номер, но каждый раз осаждала себе в последний момент, а все, потому что мне было стыдно, он столько для меня делал, а в ответ получал одно лишь «уходи». И так обидно становилось, нет, не за себя – за него. Я дала себе слово, что докажу ему – все его старания не напрасны, он поймет это, когда наконец вернется домой. Пришлось пойти на шантаж, чтобы получить доступ к телефону, предварительно заверив Аню в том, что от Матвея ей не достанется и работу она не потеряет. Макса долго упрашивать не пришлось, спустя несколько часов он стоял на пороге дома Матвея с моими вещами. Появление Матвея стало для меня шоком, он столько дней не показывался и вдруг объявился. Более идиотскую ситуацию сложно было себе представить: я в своем кресле, посреди комнаты собранные чемоданы и Макс. В тот день лишь чудом никто не пострадал. Таким Матвея я еще не видела, он ведь решил, что я ухожу и столько боли было в его взгляде. А какой дурой я себя почувствовала, когда парень открыл один из чемоданов, его удивленный взгляд и усмешка на губах вызвали стойкое желание провалиться под землю. Эти вещи были дороги мне, как память об отце, все эти подушки, пледы, плюшевые игрушки мы выбирали вместе с отцом, он просто сажал меня в машину и вез в торговый центр, позволяя выбирать все, что мне только вздумается. Это стало нашей традицией, которой мы неизменно следовали ровно вплоть до того дня, когда все вдруг изменилось, когда мать предала отца и на него со всех сторон посыпались проблемы. Рустам не упускал возможности посмеяться над моей привязанностью к этим вещам, насмехался, унижал, а мне было плевать на его мнение, я играла свою роль, выполняла свою часть договора. После случившегося Макс забрал меня к себе, а потом привез часть вещей, что остались в квартире Азарина, к сожалению, меньшую их часть. С тех пор я с ними не расставалась, как бы не злилась на отца за его глупость и слабость, а все равно хранила память о нем, потому что любила его больше всего на свете. Это было действительно странно – хранить какие-то подушки, не золото, не драгоценности, а то, что по мнению многих людей является никому не нужным мусором, а я хранила. Поняла, насколько глупо это выглядело, когда лицом к лицу встретилась с реакцией Матвея, пожалела о своем необдуманном поступке, наткнувшись на насмешливый взгляд…А дальше все как в тумане: его теплые объятия, жаркие поцелуи… Все как-то завертелось, закружилось, я просто потерялась в этом безграничном счастье, которое так умело дарил мне этот мужчина, ничего не требуя взамен, просил лишь довериться ему, и я доверилась.

– Ау, Мышонок, ты где витаешь? – щелкая пальцами у моего уха, Матвей вырвал меня из потока воспоминаний. Моргнув несколько раз, наткнулась на улыбающееся парня. – О чем думаешь? – став вдруг серьезным, спросил он, всматриваясь в мои глаза.

– О том, что таких как ты не бывает, – улыбнулась, коснувшись заросшего легкой щетиной лица.

– Не подлизывайся, – рассмеялся он в голос и снова принялся меня щекотать.

– Матвей…

– Я уже двадцать четыре года Матвей, так, малыш, либо бассейн, либо я продолжу, а потом буду целовать, долго и снова щекотать, – с чувством произнес он и не дожидаясь моего ответа, выполнил угрозу – принялся целовать, сначала губы, потом шею и вопреки всему, мне все сильнее хотелось упрямится.

– Эй, ну хватит, я же потная и …– он снова заткнул мне рот поцелуем, как делал десятки раз прежде.

– Глупости не говори, – улыбнулся. – Все, идем плавать.

Резко вскочив на ноги, он подхватил меня на руки и понес прочь из зала.

– Какое плавать, я не хочу и не могу и…

– Я буду тебя держать, все, как предписал физиотерапевт, – отмахнулся Матвей. – Ну чего ты боишься, Лар? – остановившись посреди коридора, она пристально посмотрел мне в глаза, ища в них ответы. А мне нечего было ему ответить, ведь не было проблем, утонуть бы мне никто не дал, но как объяснить, что дело не только в этом. Плавание в бассейне подразумевает наличие купальника или комбинезона, последнего у меня не было и купальника не было, не в белье же нижнем плавать, не готова я была предстать в нем перед мужчиной, даже, если этот мужчина Матвей. Его терпение помогло мне преодолеть некоторые барьеры, но этого было мало. Когда-то я жить не могла без воды, каждое утро начиналось с бассейна, а после случившегося четыре года назад я обходила бассейны стороной.

– Мне не в чем плавать, – буркнула, уткнувшись носом в его плечо.

– Среди привезенных Деминым вещей не нашлось купальника? – улыбнулся Матвей, а почувствовала, как краснеют мои щеки.

– Там вообще одежды почти не было, а купальника у меня вовсе нет, как-то не было в нем необходимости.

– Нашла проблему, Мышонок, – продолжая улыбаться, выдал Матвей, – кроме нас двоих там никого не будет, в белье поплаваешь, – произнес, как ни в чем не бывало. Казалось, он вообще не видел проблемы и понял, что сморозил, когда я напряглась в его руках. – Лар, а ну прекрати, мы просто поплаваем, хорошо? – он смотрел на меня, так открыто, с надеждой в взгляде и я сама не поняла, как кивнула, прижавшись к нему сильнее. Он молча отнес меня вниз, туда, где находился бассейн, о наличии в доме которого я не подозревала до прошлой недели. Не дом, а сказка какая-то. Когда-то и у меня был такой. Не говоря ни слова, усадил мена на скамью и присел рядом на корточки, теперь наши глаза были на одном уровне.

– Матвей…

– Тшшш, – перебил меня, – сейчас я помогу тебе раздеться, и ты не будешь паниковать, ладно? Просто расслабься.

Осторожно подцепив края моей майки, он потянул ее вверх, лишь на миг остановив взгляд на моей груди, вызвав во мне стойкое желание прикрыться. Я с силой сжимала ладони в кулаки, дышала глубоко, стараясь угомонить разогнавшееся до предела возможностей сердца и повторяя себе, что Матвей ничего не сделает против моей воли. Расправившись с моей одеждой, он сбросил свою, представ передо мной в одних лишь боксерах. Как ни старалась, так и не смогла поднять взгляд, пялилась на плитку под ногами, краснея как рак.

– Иди сюда, – он взял меня на руки, – ничего не бойся, слышишь, – добавил, когда мы оказались в воде. Он продвигался все дальше, но все большую глубину, а меня трясло так то ли от холода, то ли от страха. Это все было слишком. Несмотря на надетое белье, чувствовала себя голой и никак не могла отделаться от этой мысли. – Перестань, ты слишком громко думаешь, – он улыбнулся и ослабил хватку, перевернул на живот, продолжая осторожно поддерживать.

– Матвей

– Я тебя держу, просто расслабься, ты ведь плавала раньше?

Кивнула в ответ.

– Вот и умница, представь, что ты здесь одна.

Минут через пятнадцать мне все же удалось успокоиться. Прикрыв глаза, я просто делала то, что умела, гребла руками, всеми силами стараясь задействовать и нижние конечности. Было больно, но иначе и быть не могло, я научилась с ней жить, научилась терпеть и даже была рада тому, что чувствую ее.

– Умница, моя девочка, – подхватив меня за талию, он прижал меня к себе. – Ну вот, а ты боялась.

– Знаешь, – протянула, – я тут подумала.

– О чем?

– Вот, о чем! – собрала ладонями воду и направила брызги в его сторону. – Это тебе за щекотку и за угрозы и…– не дав мне договорить, он прижал меня к непонятно откуда взявшемуся бортику, подхватил под бедра и впился в мои губы. Обвив его руками, ответила на поцелуй, зарылась пальцами в густую шевелюру издав гортанный стон от удовольствия, которое дарили только его губы. Голова закружилась от происходящего. Матвей разорвал наш поцелуй, спустился ниже к шее, покусывая тонкую кожу, руками сильнее стиснул мои бедра, вжимая в себя, так близко, что я внезапно почувствовала, как что-то твердое упирается мне в живот.

– Матвей, – запаниковала, ничего не могла с собой поделать, вцепилась пальцами в его плечи, впиваясь ногтями в кожу. – Матвей, – опомнившись он отпустил мои бедра, вернув руки на талию. Поднял на меня перепуганный взгляд.

– Опять на те же грабли, да? – он покачал головой, осторожно, словно боясь, что оттолкну, притянул к себе и произнес: – Прости, Мышонок, пора заканчивать водные процедуры.

Глава 16

 Лара

После случившегося в бассейне, Матвей молча отнес меня в комнату и передал в руки Натальи. Со временем я привыкла к постоянному присутствию этой женщины рядом, помощь медсестры мне была необходима, правда, ко всему прочему ей приходилось выполнять функцию сиделки, но, кажется, женщину это совсем не смущало. Свою работу она выполняла с завидным энтузиазмом и постоянной улыбкой на лице.

– Ларочка, дочка, ты чего такая грустная сегодня? – ласково обратилась ко мне женщина, помогая вернуться в кресло после душа. Что-то шепча себе под нос и обещая Матвею все кары небесные, потому что, по ее мнению, это наверняка он испортил мне настроение, женщина укутала меня в большой банный халат. А я улыбалась, столько жизни и позитивной энергии было в этой женщине, правда Матвея она доводила до ручки каждый раз, когда замечала, что я грущу. Он же, видя ее трепетное ко мне отношение, терпеливо сносил все выпады в свою сторону.

– Все хорошо, я просто устала, – Наталья, к ее чести, не стала развивать тему, покачав головой, она молча вывезла меня из душевой. Стоило мне оказаться в спальне, я наткнулась на сидящего на кровати Матвея.

– Оставьте нас, пожалуйста, – обратился он к Наталье. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Ты злишься на меня, да? – опустив взгляд, вцепилась в пояс халата пальцами. Напряжение, возникшее между нами, давило со всех сторон. Я понимала, что он злиться, ему было на что. Он проявил столько терпения, а я…Матвей в первую очередь мужчина и как бы там ни было, у него были и есть определенного рода потребности. Я старалась об этом не думать, старалась гнать от себя навязчивые мысли, но не могла не понимать – долго он так не выдержит. И каждый раз, стоило лишь подумать о том, что однажды он просто махнет рукой на ненормальную меня и исчезнет из моей жизни, по телу пробегал холодок и меня сковывал такой дикий и неконтролируемый ужас, что дышать становилось невозможно.

Громко вздохнув, Матвей поднялся с постели, подошел ближе и присел рядом.

– Да, Лара, я злюсь, – произнес он и у меня душа ушла в пятки, сильнее сжав пояс, я старалась не разреветься окончательно. – Я не на тебя злюсь, а на себя, – огорошил меня, заглядывая в мои заплаканные глаза.

–На себя? – повторила.

– Да, Лара, на себя, – кивнул он, – с самой нашей первой встречи я только и делаю, что косячу.

– Матвей…

– Нет, дослушай, – перебил меня, положив указательный палец на мои губы, – ты меня с ума сводишь с самой первой нашей встречи, я рассудок теряю от твоей близости, но я хочу, чтобы ты понимала: я никогда не сделаю ничего против твоей воли.

Подняв руку, я коснулась его щеки, провела пальцем по губам. Откуда же ты такой хороший взялся и как долго все это продлится?

– Я знаю, – произнесла еле слышно.

– Доверишься мне? – спросил вдруг неожиданно, а я молча кивнула, совершенно не понимая, к чему он клонит, пока не оказалась на кровати. – Ничего не бойся, ладно? – улыбнулся и впиваясь жадным поцелуем, раздвинул мои губы, проникая внутрь языком. Отвечая на поцелуй и наслаждаясь теми ощущениями, что он дарил, я почувствовала, как разошлись полы моего халата, как теплая, шершавая ладонь легла на мой живот, осторожно его поглаживая и спускаясь ниже. Напряглась невольно, распахнула широко глаза, забывая дышать.

– Тшшш, просто верь мне, я остановлюсь, если не понравится, – прошептал он, касаясь меня там…

– Матвей…– хотела бы я свести ноги, но так далеко я пока не продвинулась.

– Ты обещала мне верить, – напомнил он, продолжая поглаживать меня, – закрой глаза и просто чувствуй, – горячее дыхание опалило кожу, когда он скользнул губами от виска к шее, провел языком по пульсирующей жилке и спустился ниже к груди, заставив меня в очередной раз дернуться.

 – Не бойся, ты ведь чувствуешь? – нависнув надо мной, он осторожно раздвинул в стороны половые губы, царапнул пальцем клитор, и я зашипела от неприятной, режущей боли. – Расслабься, – повторил в который раз, – не сжимайся, ты такая красивая, малышка, просто невероятная, – продолжая шептать нежности, он вернулся к моей груди, обхватил губами сосок и слегка прикусил, вынуждая меня вскрикнуть от разряда тока, пронесшегося по телу.

– Матвей, – просипела еле слышно, когда почувствовала тугое натяжение внизу живота, что-то незнакомое, но такое приятное разливалось по телу. – Ах, – донесся до слуха собственный стон, я тяжело задышала, чувствуя приближение чего-то нового, совершенного необузданного.

– Чувствуешь? – легкая хрипотца, появившаяся в его голосе, вызвала дрожь во всем теле, я кивнула, не до конца осознавая, о чем он вообще спрашивал. –  Моя девочка, моя умница, – шептал, продолжая ласкать меня, между ног стало жарко и влажно, собрав пальцем влагу, Матвей снова провел им по клитору, очертил чувствительную точку, слегка надавливая и вызывая в моем теле сотню мелких разрядом. Я закусила губу, сдерживая рвущийся наружу стон удовольствия, напряжение внизу стало невыносимым, сминая в руках простыню, я из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать, пока мужские пальцы доводили меня до безумия, то поглаживая клитор, то спускаясь ниже, собирая влагу и снова по кругу.

–Нет, так не пойдет, – донеслось до слуха, когда я уже готова была взорваться и внезапно все прекратилось. Открыла глаза и наткнулась на искрящийся взгляд мужчины. Он улыбался, смотрел на меня переполненным нежностью взглядом и улыбался.

– Что…

– Не смей сдерживаться, – произнес громко, – со мной ты будешь кричать, Мышонок, громко, это понятно? – каждое сказанное слово заставляло меня краснеть все сильнее. А потом буркнув себе что-то под нос, от резко соскочил с кровати, а уже через секунду меня резко притянули к краю так, что лицо Матвея оказалось прямо меж моих широко расставленных ног. Мне хватило доли секунды, чтобы понять, что именно он задумал и все возбуждение свелось на нет. Потому что это слишком. Он не может. Не должен. Не после того, что произошло. Умом я понимала, что это глупо, но все еще чувствовала себя грязной.

– Не надо, Матвей, нет, – дернулась, почувствовав, как напряглись и сдвинулись бедра. – Не надо, – из глаз хлынули слезы, закрыла лицо ладонями и разревелась, как последняя идиотка. Он не выдержит, точно со мной не выдержит. Ни у кого нет столько терпения.

– Эй, Лара, девочка моя, прости, слышишь, я не хотел ничего, малышка, не плачь, пожалуйста, слышишь меня, – переместившись на кровать, он сел рядом со мной, развел мои руки в стороны и посмотрел в глаза. – Маленькая, ну чего ты плачешь, тебе ведь было хорошо? – в его голосе слышалось неподдельное беспокойство, и я почувствовала себя еще более жалкой.

– Просто не надо ладно? – всхлипнула, не желая разводить эту тему. Господи, ну почему я просто не могу быть нормальной, такой, как все. Без проблем, без загонов. Просто жить и наслаждаться тем, что рядом есть такой невероятный, такой особенный человек.

– Я тебя чем-то обидел, Лар? Мне казалось, тебе понравилось, – он помолчал, а после добавил: – Прости, я опять поторопился, да?

Это он еще просит прощения? Он? Я та, кто должен просить прощения, за дурость свою, за тараканов, отплясывающих ламбаду в моей не совсем здоровой голове, за то, сколько нервов ему помотала.

– Нет, – качнула головой, – ты тут ни при чем, просто…– замолчала, не зная, как объяснить свою реакцию.

– Просто что, Лар?

– Просто я не хочу, чтобы ты…чтобы после них, – выпалила зажмурившись, словно ожидая удара, но его, естественно, не последовало.

– Что за чушь, Лара? Что творится в твоей хорошенькой головке, а? – он провел ладонью по моим волосам, коснулся большими пальцами скул, стерев слезы, продолжая смотреть на меня так словно   я самое дорогое, что есть в его жизни. Зачем ты так на меня смотришь, я ведь могу привыкнуть…

– Не чушь это, после того, что было ты вообще не должен...не можешь меня хотеть, а уж тем более…это же противно. Если бы все было иначе, если бы ты был моим первым, я…

– Ой дууррааа, – протянул он, закатив глаза. – А теперь слушай сюда и запоминай, – взяв меня за подбородок, заставил смотреть в глаза, – я и буду твоим первым мужчиной, Лара, – сделал ударение на последнем слове, – не сейчас, позже, когда ты будешь готова. Лара, выброси из головы всю эту дурь, да у меня, млин, от одного лишь твоего голоса стоит. Ты о чем вообще говоришь?

Последние сказанные им слова заставили меня в очередной раз покраснеть, щеки горели от смущения, а его пристальный взгляд только усугублял ситуацию. Ну не может это быть правдой, не может просто.

– Так, с этим разобрались, а теперь дай мне закончить начатое, хочу посмотреть, как ты кончаешь, – я только открыла рот, как мне заткнули его самым действенным способом. Руки Матвея вновь заскользили по телу, поглаживая, сжимая. Он покрывал поцелуями каждый миллиметр моего тела, целовал каждую впадинку, подводя меня к грани и не давая переступить черту. Я только открывала и закрывала рот словно рыба, выброшенная на сушу во время сильнейшего шторма, было так хорошо, что хотелось рыдать от нахлынувших чувств. Поцелуи становились все откровеннее, он ласкал мою грудь, то покусывая ее до легкой боли, то обводя языком сосок, одновременно сжимая в ладони вторую и нашептывая нежности. – Господи, какая же ты красивая, идеальная, – услышала прежде, чем теплые губы коснулись самого чувствительного местечка на теле.

– Матвей, я…– я не знала, что собиралась сказать или сделать, просто все это было слишком остро, слишком ярко и до безобразия откровенно. Застонала, когда он развел нижние губы и прошелся языком по сердцевине, выводил какие-то замысловатые узоры, вырывая из моих уст один за одним стоны ярчайшего наслаждения. Сминая в ладонях простыню, я кусала губы и скулила словно брошенный во дворе щенок. Разве может быть так хорошо? Он продолжал подводить меня к грани и, когда я уже была готова шагнуть в пропасть, останавливался и начинал пытку сначала. Его язык творил какое-то абсолютное безобразие у меня между ног и это было божественно, все также сдерживая крики, я мысленно умоляла Матвея не останавливаться ни на секунду.

– Громче, Лара, иначе я так долго могу, – усмехнулся он, услышав мой очередной разочарованный стон, и снова принялся терзать мою плоть, сводя меня с ума, покусывая набухший бугорок и проникая кончиком пальца внурь, осторожно, бережно, но так невыносимо приятно и я не выдержала, вскрикнула, заелозив на кровати. – Громче, – повторил, и снова принялся пытать меня, пока я не закричала так, что все обитатели дома наверняка поняли, что происходило в этой спальне. А после меня окончательно накрыло, первый в жизни оргазм пронесся по телу мощнейшей волной, давя любое сопротивление, уничтожая любые преграды на своем пути. Я уже не сдерживалась, кричала срывая голос, сотрясаясь в конвульсиях и не веря в то, что так вообще бывает, пока не затихли последние отголоски моего оргазма и только тогда я поняла, что все-таки разрыдалась, от свалившегося на меня внезапного счастья, от тех ощущений, что дарил мне этот мужчина.

– Лара, малышка, ну что опять, – Матвей лег рядом, притянул меня к себе.

– Ты…я…только не уходи, не бросай меня пожалуйста, – выпалила неожиданно для самой себя. Я прижималась к нему все сильнее, впитывая его тепло, его запах, комкала в руках тонкую футболку, словно боясь, что все это сон, мираж и он вот-вот может исчезнуть, испариться.

– Мышонок, ты что такое несешь вообще, от переизбытка чувств что ли? – он рассмеялся, чмокнув меня в нос, а я окончательно поняла, что без него я больше не смогу и это осознание пугало меня до глубины души, потому что, если однажды он уйдет, меня это просто убьет.

Глава 17

Матвей

Пару недель после того, как стены, выстроенные Ларой, наконец пали, и она позволила мне большее, подпустила к себе, доверилась, я витал в облаках, а с лица не сходила идиотская улыбка. Казалось, ничего не может испортить мне настроение, ведь я медленно, но верно приближался к цели. Я хотел вытащить ее из этого кокона, показать, насколько желанной она может быть, черт возьми. Она продолжала смущаться и только лишь на пике наслаждения позволяла себе забыться, отпустить себя, срывая голос, с моим именем на губах. А я с ума сходил от того, какой она может быть. Хотел ее до скрежета в зубах, но не позволял себе переступать черту, она еще не была готова, сама должна захотеть, сама пойти на встречу, проявить инициативу, только тогда можно будет делать следующий шаг.

Я доводил ее до грани, наслаждаясь ее стонами и получал удовольствие лишь от того, как красиво и громка она кончала, как извивалась на простынях. Чертовски красивая, такая, что глаз не оторвать. А после снимал напряжение в душе, стоя под ледяной водой. И готов был и дальше стоять, лишь бы ей было хорошо, комфортно. Остальное успеется.