Текст книги "Ты будешь моей (СИ)"
Автор книги: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
–Мышонок, прием, – от жалости к своему бедному телу, я напрочь забыла о том, что Матвей вообще-то все это время сидел напротив, устроившись в кресле.
– Прекрати меня так называть.
– Почему? Мне нравится, – он улыбался, я слышала по его голосу.
– А мне нет, – буркнула, не в силах пошевелиться.
– Врешь, – я не успела ничего понять, а уже сидела на коленях этого несносного мужчины. Вырываться было бесполезно, дальше пола я бы все равно никуда не делась. – Тебе тоже нравится.
– Ничего подобного, – продолжила отрицать очевидное, с трудом сдерживая идиотскую улыбку.
– Будешь врать, поцелую, – оглядевшись вокруг, я поняла, что Николай Иванович тактично ретировался, оставив нас с Матвеем наедине друг с другом.
– Только попробуй.
– Как скажешь, – пожав плечами, он подцепил пальцами мой подбородок и прежде, чем я успела что-либо понять, просто взял и поцеловал. Быстро, невесомо, но черт возьми, он это сделал, снова!
– Да ты, ты, да как ты…– заколотила кулаками по его груди, а он, расхохотавшись, лишь сильнее прижал меня к себе.
– Ты же сама попросила.
– А еще я просила дать мне уйти, – бросила, не подумав и тут же пожалела об этом, потому что выражение лица Матвея не предвещало ничего хорошего. Он посмотрел на меня с каким-то отчаяньем во взгляде, а потом просто поднялся, удерживая меня на руках и молча посадив меня в кресло, развернулся и ушел, оставив меня одну в полном недоумении.
Долго я в одиночестве не просидела, спустя несколько минут после внезапного ухода Матвея, в зале появилась Наталья.
– Матвей Александрович сказал, что вы закончили, – растерянно произнесла женщина. Оно и понятно, раньше Матвей не оставлял меня здесь, сам привозил в спальню и передавал в руки заботливой медсестры, которая в свою очередь помогала мне с последующими водными процедурами. А сегодня он просто ушел, ничего не объяснив, развернулся и ушел.
– А Матвей он…
– Он уехал, – неуверенно ответила Наталья, словно опасаясь моей реакции на ее слова.
Больше я вопросов не задавала. Он просто взял и уехал, и мне бы не думать об этом, да вот только не выходило совсем. В миг стало как-то холодно и пусто. Я даже не подозревала, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.
После душа, я молча забралась в свою постель, напрочь отказавшись от обеда. Еда – последнее чего мне сейчас хотелось. Сама себе признаться боялась, но отрицать очевидное было глупо и недальновидно, я хотела, чтобы он вернулся, хотела видеть его улыбку, хотела, чтобы одной лишь фразой доводил меня до пара из ушей.
За собственными размышлениями не заметила, как провалилась в сон, а когда проснулась, застала сидящего на кровати, улыбающегося Матвея.
– Ты почему не поела, нарываешься, мышонок, – как ни в чем не бывало произнес он, чем в очередной раз несказанно меня разозлил. Рука как-то сама потянулась к подушке, а спустя секунду та полетела в этого самодовольного павлина.
– Знаешь, что, катись-ка ты… – договорить мне было не суждено, потому что рот мне закрыли самым наглым способом.
– Ты такая миленькая, когда злишься, – подмигнул он и отсел на безопасное расстояние.
– Да иди ты.
– Пойду, – кивнул, – а ты со мной. Наталья поможет тебе переодеться, – и не дожидаясь моей реакции, вышел из спальни.
Я уже ничего не понимала, просто позволила женщине помочь мне одеться и молча ждала дальнейших действий Матвея. Спорить с ним было бесполезно, все равно, что с стеной общаться, да и не хотелось мне спорить.
– Ну что, готова?
– Знать бы еще к чему.
– Увидишь, – ничего не объяснив, он молча взял меня на руки и понес прочь из спальни.
– Подожди, кресло, – вспомнила, когда мы вышли наружу. Не будет же он в самом деле таскать меня на руках. Боже, стыд-то какой.
– Оно нам сегодня не понадобится, – невозмутимо произнес Матвей, усаживая меня машину. Немного опустив спинку сидения, чтобы снизить нагрузку на позвоночник и убедившись в том, что я надежно пристегнута к этому самому креслу, завел двигатель и повез нас в неизвестном направлении.
– Куда мы едем? – не выдержала я спустя несколько минут молчаливой езды.
–На свидание.
–На какое еще свидание? – если бы я не сидела, точно бы упала.
– На наше, Лара, мы едем на наше свидание, – продолжая смотреть на дорогу, ответил спокойно, а я чуть воздухом от возмущения не подавилась.
– Какое свидание, ты в своем уме? Ты как себе вообще это представляешь, я инвалид, Матвей, хочешь, чтобы тебя засмеяли? – взорвалась на весь салон, заставив мужчину поморщиться. Он вообще в своем уме, какое к черту свидание?
Ответом меня не удостоили, он продолжал молчать вплоть до того момента, пока машина не остановилась и мотор не заглох. Вокруг было темно и лишь вдали виднелись отблески горящих в ночи фонарей.
– Что происходит? – сглотнула внезапно появившийся в горле ком. Оглянулась вокруг – пустота.
– Прекрати, Лара, слышишь? – обхватив ладонями мое лицо, затараторил Матвей. – Не бойся, просто доверься мне, ладно?
Кивнула, отгоняя непрошенные мысли. Матвей тем временем отвернулся и потянулся к заднему сидению. Уже через мгновение у меня на коленях лежала небольшая квадратная коробка. И только сейчас я поняла, чем все это время так приятно пахло в машине. Пицца. Громкое урчание моего кишечника выдало меня с потрохами.
–Ешь, – скомандовал Матвей, открыв передо мной коробку. – И не надо на меня так смотреть.
Я даже возражать не стала, молча принялась за еду, прикрыв глаза от удовольствия.
–Господи, это самая вкусная пицца, которую я когда-либо ела, – открыв глаза, наткнулась на пристальный взгляд Матвея, он, кажется, к еде даже не притронулся. – Ты чего так смотришь?
– Ничего, доедай, – тряхнув головой, он снова завел мотор. Я молча ела, не решаясь задавать вопросы. По крайней мере наличие пиццы в салоне автомобиля отчетливо говорило о том, что едем мы явно не в ресторан, да и пустырь вокруг свидетельствовал не пользу этой теории.
Прошло не меньше пятнадцати минут прежде, чем мы добрались до предполагаемого места назначения. Почему предполагаемого? Да потому, что я просто не верила своим глазам.
– Это аэропорт? – спросила, глядя во все глаза на стоящие вдали вертолеты.
–Частный аэродром, – повернувшись ко мне, Матвей улыбнулся своей фирменной улыбкой. – Покатаемся?
Глава 12
Лара
–Ты..я.. я не знаю, что сказать, – я во все глаза глядела на огромный черный вертолет. Нет, я, конечно, родилась с золотой ложкой во рту, но вертолет – таких сюрпризов мне никто не устраивал.
–Достаточно будет простого «да», – рассмеялся Матвей в ответ на мою растерянность. А я продолжала пялится на исполинскую машину не в силах оторвать от нее взгляд. Внезапный щелчок привлек мое внимание. Открыв дверь с моей стороны, Матвей вновь подхватил меня на руки. И когда он только успел выйти из машины? – Ну чего ты, мышонок, не бойся, – подбодрил он меня, когда, вцепившись ногтями в его грудь, я сильнее прижалась к мужчине, сгорая от стыда, потому что он вынужден был нести меня на руках.
– Опаздываете, молодежь, – скрестив руки на груди, посетовал высокий седовласый мужчина, ожидавший нас у железного монстра.
– Не ворчи, Степаныч, – Матвей улыбнулся, сильнее прижимая меня к себе.
– Да поставь ты девчонку на замелю, чего вцепился, засмущал вон барышню, – вряд ли ему были известны подробности случившегося и, конечно, мужчина даже не подозревал, насколько сильно задели меня его слова.
Секунду спустя добродушное выражение лица сменилось хмурой гримасой, когда, наткнувшись на предупреждающий взгляд Матвея, мужчина, видимо, осознал, что сболтнул лишнего. И снова эта всепоглощающая жалось во взгляде, черт бы ее побрал. Больше ничего не говоря, мужчина развернулся и качая головой, направился к своему железному зверю.
– Матвей, пожалуйста, давай вернемся домой, – с трудом сдерживая слезы, прошептала тихо, пряча лицо в волосах. Вот она – моя реальность. Жалость и недоумение – вот, что вызывает наша парочка в мыслях окружающих.
– Прекрати, – его резкий, холодный тон заставил меня поежится и вздрогнуть в его руках. В голосе сквозило раздражение, в руки лишь крепче сжали меня в своих тисках.
– Ты не понимаешь, – я все-таки не сумела сдержать слезы, те ручьем потекли по щекам. Господи, Лара, какая же ты жалкая. Пропустив мои слова мимо ушей, он просто усадил меня на одно из сидений, пристегнув к нему ремнями. Также молча надел мне на уши наушники и занял место рядом со мной, дав пилоту команду взлетать. Огромные лопасти за окном пришли в движение и вертолет постепенно начал набирать высоту, все больше отдаляясь от земли. Уже на высоте птичьего полета, Матвей неожиданно отстегнул ремни безопасности и одним движение пересадил меня к себе на колени, лицом к окну.
– Не думай ни о чем, ладно? – произнес он и, на мое удивление, в наушниках раздался голос. – Просто смотри, я хочу, чтобы ты запомнила этот вечер, – покосилась на пилота, он, наверняка тоже нас слышал. – Смотри, – повторил Матвей и указал на сверкающие далеко внизу яркие огни ночного города. У меня дух перехватило, все казалось таким крошеным и в тоже время ярким и завораживающим.
Вертолет рассекал облака, продолжая набирать высоту, вскоре огни ночного города остались позади, и я поняла, что мы вылетели за его пределы. Непонимающе взглянула на Матвея, когда крошечные коробочки заменили темные верхушки елей.
– Куда мы летим? – спросила, надеясь, что он меня услышит.
– Просто смотри вниз, хорошо? – он улыбнулся и легонько, еле касаясь, провел губами по моему виску, вызывая очередную порцию дрожи во всем теле. Больше я ничего не спрашивала, просто сделал так, как он сказал. Когда наконец мои глаза полностью привыкли к темноте, в наушниках снова раздался голос Матвея. – Сейчас, —произнес он и пилот начал снижать высоту. Ничего не понимая, я взглянула на Матвея, но тот лишь кивнул в сторону окна. Стоило мне повернуть голову, как внизу внезапно вспыхнули десятки, а может и сотни огней. Заморгала часто, прищурилась, стараясь рассмотреть то, что так отчаянно желал показать мне Матвей. Когда глаза наконец привыкли, отметила, что огни были сконцентрированы на небольшой площади и имели какой-то свой, определенный порядок. Прошло не меньше двух минут прежде, чем я поняла – это надпись. Я забыла, как дышать, когда до меня дошел ее смысл, а сердце, кажется, остановилось.
«ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ» – кричали яркие огни на фоне темного неба. Голова закружилась от нахлынувших чувств, а глаза наполнились слезами. Если бы меня попросили описать все, что я почувствовала в этот момент, я бы и двух слов связать не смогла. Как? Когда? Когда он успел и неужели это все ради меня? Столько усилий. Мне было страшно представить, во сколько ему обошлась эта красота. Зарывшись лицом в ладони, я просто разрыдалась, громко и по-детски, потому что еще ни разу никто не делал для меня ничего подобного.
– Лара, ну чего ты плачешь, мышонок? – я снова оказалась в теплых объятьях, поглаживая меня по голове, Матвей развернул меня лицом к себе и осторожно стер катящиеся по щекам слезы. – Я думал тебе понравится, – едва улыбаясь произнес он, а в глазах его читалось беспокойство.
– Я…я…– так и не выдав ничего разумного, я просто прижалась к нему, обняла за шею и уткнулась носом в плечо.
– Ну вот, а хотел порадовать, – произнес он, продолжая гладить мои волосы. Все вокруг вдруг стало совершенно неважным, прижимаясь к широкой груди мужчины, я вдыхала аромат его парфюма и постепенно успокаивалась. Наверное, от переизбытка чувств мой организм выдохся и я, сама того не заметив, погрузилась в легкую дрему, а когда проснулась, Матвей уже нес меня в спальню. И как так вышло, что я не заметила приземления и возвращения домой?
– Прости, – прошептала, когда мы оказались в спальне.
– За что? – он удивленно выгнул бровь. Сев на кровать, он не спешил меня отпускать, продолжая держать в кольце своих объятий.
– Ты старался, а я уснула, – опустила голову, не желая смотреть ему в глаза.
– Главное, что ты увидела все, что нужно, – подцепив пальцами мой подбородок, он повернул мою голову лицом к себе и добавил: – Весь вечер хотел сделать.
– Что?
– Это, – я понять ничего не успела, а его губы уже накрыли мои. Широкая ладонь зарылась в мои волосы, не позволяя отстраниться. Он целовал меня словно в последний раз, жестко, напористо и впервые, мне не хотелось сопротивляться, хотелось ответить. Наши языки закружились в танце, издав гортанный стон, Матвей сильнее прижал меня к себе, его движения становились смелее, жестче. Я растворялась в нем, теряя связь с реальностью, пока в какой-то момент не почувствовала, как расходятся края моей рубашки. Пришла в себя, когда все пуговицы были расстегнуты, а Матвей, оторвавшись от моих губ, начал спускаться ниже, покрывая поцелуями мою шею. Его руки заскользили по моему полуобнажённому телу и наконец полностью опомнившись, я задергалась в его руках, в попытке отстраниться, но он лишь усилил хваткую.
– Не надо, пожалуйста, – липкий страх окутал тело, я словно снова вернулась в прошлое, туда, где меня держали, не позволяя вырваться. – Матвей, – он не слышал меня, продолжал целовать, спустившись ниже, зубами отодвинул чашечки лифа, одновременно с тем расстегивая пуговицу на моих джинсах. – Отпусти, отпусти меня, пожалуйста, – меня охватила паника, из глаз брызнули слезы, я заколотила кулаками по его плечам, задергалась, вырываясь из хватки. – Нет, не надо, не надо, я не хочу…
Истерика практически поглотила меня, когда хватка наконец ослабла. Взглянув на меня потемневшим взглядом, Матвей резко опустил меня на кровать.
– Лара, – попытался приблизиться, коснуться.
– Не трогай меня, слышишь, – давя приступ подступившей тошноты, и пятясь назад, я закричала, что было мощи. – Не подходи.
Его взгляд сейчас метал молнии, на скулах играли желваки, ладони были стиснуты в кулаки и сейчас я боялась его сильнее, чем когда-либо прежде. Сильнее, чем в тот день, когда он зажал меня у стены в приемной.
– Не подходи, – прохрипела, кутаясь в покрывало. – Не подходи, – повторяла в каком-то трансе, пока не раздался громкий хлопок и я не обнаружила, что в комнате нахожусь одна.
Глава 13
Матвей
Черт! Черт! Черт! Да что на тебя нашло, идиот. Долбаный ты кретин. Ни разу в жизни, сука, ни разу я не терял контроль, а с ней, в ней все иначе. Весь мой мир с ног на голову перевернула, все принципы и убеждения разбились в дребезги. Только она имела значение. Впервые за все то время что я бился головой о стену безразличия с ее стороны она наконец сама потянулся, сама, блядь. Как долго я ждал, как сильно хотел, чтобы она смотрела на меня так, как смотрела на Макса, и она посмотрела, впервые за долгое время посмотрела. А что сделал я? Похерил все за каких-то десять минут. Сам не понял, как это произошло, мне крышу снесло уже тогда в вертолете, когда увидел ее восторженный взгляд, когда она прижималась ко мне, обнимала. Сама! Я ни хрена не планировал, даже мысли не было заходить дальше поцелуя, хотел подразнить, а она ответила и меня повело, тормоза отказали на прочь, все мысли из башки вылетели. Осталась только она, моя малышка, совершенно не умеющая целовать, но так страстно отвечавшая на поцелуй. И все, привет, в глазах потемнело, ни черта не соображал, все как в тумане. Очнулся лишь, когда до слуха донеслись крики. Она пыталась оттолкнуть, а я держал, даже не понял, когда успел расправиться с пуговицами на ее рубашке, абсолютная потеря контроля, даже представить не мог, что так бывает. Чертов придурок. Я же напугал ее до смерти. Чуть не изнасиловал. В ее глазах в снова превратился в того ублюдка, что зажал ее в офисе у стены, того, который ничуть не лучше подонков изнасиловавших ее четыре года назад.
«Не подходи» – набатом стучало в голове, а перед глазами так и застыл полный слез и ужаса взгляд. А, если бы не остановился? Взял бы ее силой?
Сука! Сука! Сука!
В каком-то измененном сознании вернулся в свою спальню. Каждая долбанная деталь раздражала до дрожи в теле. Не помня себя от ярости, разнес все к чертовой матери, разбил все, что попалось под руку. Ненавидел себя за то, что сделал. За то, как сильно облажался. Она ведь хотела уйти, старалась, терпела адскую боль и все ради того, чтобы я ее отпустил. А я не мог, не представлял без нее больше своей жизни, как бы глупо это не звучало, я дышать без нее не хотел. И я бы смог уговорить ее остаться, смог бы заставить задуматься, ведь получилось почти, я видел, по взгляду ее восторженному видел и сам, своими же руками отправил в топку все свои труды.
«Уйдет», – твердило сознание, – «не простит»
Мой ад. Мой личный кошмар остаться без нее. Потому что не смог держать себя в руках, не удержал в штанах свою похоть. В этом состоянии я бы разнес нахрен весь дом, если бы не звонок, раздавшийся в темноте. Имя, высветившееся на экране, заставило меня напрячься. Слишком рано.
– Слушаю, – прохрипел, не узнавая собственный голос. Нутром чуял, что звонок ничего хорошего не предвещал. – Только не говори мне, что вы их просрали, Самир, у меня был очень плохой день.
– Не совсем, – короткий ответ. Сама лаконичность, блин.
– Говори.
– У нас возникла небольшая заминка, кое-кто вмешался и Молоховы теперь защищены чуть лучше, чем хотелось бы.
– Ты нахрен издеваешься? – заорал в трубку. Я нашел двух подонков, нашел практически сразу. Папаша их хорошо спрятал: новые имена, документы, совершенно другие люди, но я, сука, и не таких находил. Хотел, чтобы эти твари тряслись от страха, пока за ними «охотились» люди Графа. Они бежали и каждый раз, когда уже почти выдыхали с облегчением, я отправлял им весточку, а люди брата смыкали кольцо вокруг. Заигрался, хотел, чтобы каждого шороха шугались прежде, чем попадут ко мне в руки и составят компанию своему дружку Азарину. – Ты мне сейчас хочешь сказать, что правая рука Графа не может достать мне этих ублюдков потому, что кто-то решился взять их под свое крыло?
– Они попросили защиты у Беркута, слышал о таком? – сжал кулаки до хруста. Сука. Каким гребанным образом они добрались до Питерского авторитета? Как вообще оказались в северной столице, мать вашу? Я весь погрузился в процесс извлечения Лары из ее кокона, оставив ушлепков Молоховых на попечение Самира, не до них мне было, мне ее нужно было на ноги поставить.
– И с каких пор для вас – это проблема, Самир? – цеплялся за последнюю ниточку, понимая, что оплошал. Слишком долго играл в кошки мышки.
– Не все так просто, Матвей, будь на месте Беркута кто-то другой, мы бы сейчас с тобой не говорили.
Прикрыл глаза, стараясь вспомнить все, что слышал о Беркутове. Вояка в прошлом, сейчас один из самых влиятельных авторитетов страны. Что могло связывать этих двух смертников с Беркутом?
– Ладно, Самир, оставь там нескольких человек, а сам возвращайся к Графу, дальше я сам, – не дожидаясь ответа, повесил трубку с трудом подавив в себе желание швырнуть ее в стену.
Кажется пора навестить нашего пленника, давно я у него не был, все как-то не до этого было. Поди уже расслабился. А мне необходимо было выпустить пар. Собрался в считанные минуты, и, уже перед самым выходом заглянул в комнату Лары. Девушка спала, обмотавшись одеялом от ушей до самых пят, словно таким образом пыталась защититься. С тяжелым сердцем погасил свет и прикрыл за собой дверь. По крайней мере она не билась в истерике и не просила отвести ее подальше отсюда.
До дома, в котором я держал Азарина добрался менее, чем за пол часа. Давил на педаль газа так сильно, словно от этого зависела моя жизнь. Возможно, эта мразь знает, то за дела связывают его тварей друзей с Беркутом. Моему внезапному ночному визиту никто из парней Графа не удивился. Видно предупредили. Самир, чертов проныра, просчитал мои действия на несколько шагов вперед. Не останавливаясь, прошел мимо охраны и спустился в подвальные помещения, где держал своего узника вот уже больше двух месяцев.
– Просыпайся, – ткнул ногой тело, лежащее на матраце. Можно сказать, я обеспечил ему королевские условия, по-хорошему нужно было держать его на холодном полу и кормить раз в неделю, вот только всегда оставался шанс, что ублюдок окочурится. После пятого толчка в прежде сломанные ребра, он наконец очнулся. – Поговорим? – усмехнулся, завидев страх во взгляде. А ведь я ему только ребра сломал и с десяток гематом на теле оставил. Трусливое дерьмо, с женщиной-то быть сильным и смелым куда проще.
– О чем? – сглотнул.
– О друзьях твоих, – не дожидаясь ответа, надавил подошвой на разодранные пальцы, сломаю и черт с ними. Руки ему уже не понадобятся, ему вообще уже ничего не понадобится. Вопли эхом разлетелись помещению. Слабак. – Рассказывай, какого хрена твои ублюдки друзья прячутся у Беркутова, – по глазам видел, что фамилия ему знакома и даже огонек где-то на дне потухшего взгляда появился. Неужели в курсе, надеется на что-то? На что? На спасение? Нет, ты сдохнешь, здесь, у нее на глазах. Вот тогда я буду спокоен.
– Я ничего не знаю, – выплюнул, осмелел даже. Надо же. Ничего, я тебя быстро в чувства приведу. Надавил сильнее, под вопли и крики ждал, пока он заговорит.
– За каждую минуту промедления я буду ломать тебе по одному пальцу, времени у меня много, а пальцев у тебя всего десять. Хотя знаешь что, пожалуй, не буду их ломать, лучше отрежу.
– Да не знаю я подробностей, – заорал так, что еще чуть-чуть и у меня перепонки бы лопнули, – папаша их с Беркутом дела имел, дружили вроде. Не знаю, я подробностей, – он орал, а я продолжал давить, пока под ногой не раздался хруст костей. Дела значит. А ведь я слышал, что Беркут мужик правильный, с принципами. – Сукааааа
– А вот за длинный язык ты ответишь, – мне нужен был лишь повод, и он мне его да. Обернулся к стоявшему в дверях Паше, так, кажется, его звали. Все, блин, на одно лицо, хрен запомнишь. Я и не пытался, просто еще тогда, в самом начале дал команду: один из них всегда должен быть неподалеку на случай, если я, потеряв контроль, добью ублюдка раньше времени. – Секатор мне принеси.
– Секатор? – удивился тот.
– Блядь, да что угодно: секатор, топор, ножницы большие, нож в конце концов.
С детства я не отличался особой жестокостью. Не лез в драки, обходил стороной конфликты. Мне всегда казалось, что это лишнее и вот спустя столько лет, я не просто хочу, я жажду, чтобы ублюдок страдал, чтобы вопил и сгорал в агонии и плевать на методы. Будет нужно, четвертую без наркоза. Секатор все-таки нашелся, я знал, что эти ребята в принципе всегда готовы к пыткам, таковы уж методы их босса.
– Врача надо? – флегматично спросил Паша. Молодой совсем, ему даже двадцати нет, судя по виду. И как только попал к Воронцову. На лице не единой эмоции, подумаешь, палец человеку под истошные крики отрезали, каждый день так делаем.
– Обойдется, – отмахнулся, – прижгите, перевяжите и хватит.
– А, если заражение? Условия, знаешь ли…
– Вот тогда и вызовешь врача. И отправь подарочек Беркуту, – протянул окровавленный платок, мое предупреждение.
Я не знал, какие сложности возникли у Графа с Беркутовым, считал, что это в принципе невозможно. Но в любом случае останавливаться не собирался. Он отдаст мне ушлепков, иначе будет война. У всех есть слабые места. Я понимал, что ввязываюсь в дерьмо, разгребать которое придется не только мне, если начнется война, она зацепит всю семью, но и пустить все на самотек я не мог.
С той ночи прошло несколько дней и в течение всего этого времени я так и не смог заставить себя переступить порог собственного дома. Не мог я, в глаза ей не мог смотреть, после того, что сделал. Справлялся только о ее состоянии и последнее меня совершенно не радовало. Нет, она не ушла в себя, не закрылась. Напротив, ее активность перешла все допустимые границы. Физиотерапевт таким рвением был обеспокоен, слишком много она на себя брала, слишком сильным нагрузкам себя подвергала в стремлении поскорее встать на ноги и нужно было быть идиотом отмороженным, чтобы не понимать: она все-таки решила уйти. И мне бы мчаться туда, просить прощения, а я как последний трус прятался в доме Графа, периодически спуская пар в подвале.
– Да, брат, а я думал парни преувеличивают, – вздрогнул от раздавшегося за спиной голоса.
– Твою мать, ты какого хрена подкрадываешься? – стакан теперь был пуст, а его содержимое оказалось на моих джинсах.
– Ты бухать еще долго собираешься? – усмехнувшись, он сел напротив.
– Да пошел ты, – отмахнулся и налил себе еще порцию. – Ты разве не должен быть в Москве?
– После твоих выходок? – вынул второй бокал и плеснул себе виски. – Ты зачем Беркуту палец с угрозами отправил? Фу, как ты вообще это пьешь? – поморщившись, он слил остатки в раковину.
– А нехрен прятать у себя подонков. Донесли, значит? – обернулся и глянул на его людей, которых вообще ничего не смущало. Стукачи, мать их.
– Они же все-таки на меня работают, – рассмеялся брат. – Зря ты тигра в клетке дразнишь, брат. С Беркутом так нельзя.
– Ну надо же, – откинувшись в кресле, сделал глоток, – неужели сам Граф и боится какого-то Беркута?
– Во-первых, хватит пить, – отнял у меня бокал, – во-вторых, Беркут – непредсказуем и опасен, мне нечем на него надавить и достать его я просто так не смогу, он людей тщательно отбирает, они сдохнут, но не предадут. А ты, нарываешься на неприятности.
– А по-твоему я должен просто отпустить тварей…
– Ты просто должен был дать мне решить проблема.
– Самир ясно дал понять, что здесь ты бессилен, – отмахнулся и вернул себе бокал, – хватит, Дем, спасибо за помощь, но дальше я буду решать вопрос сам.
– Что с тобой происходит, ты же всегда был рациональным до тошноты?
– Может мне тебе исповедаться тут еще?
– Лучше скажи, какого хрена ты сидишь здесь вместо того, чтобы быть с ней, – поставил меня в тупик своим вопросом. – Что смотришь? Это ведь из-за нее, дом даже купил, запер ее там, а сам здесь с бутылкой паршивого пойла прохлаждаешься.
– Ты какого хрена лезешь? – процедил, едва сдерживаясь.
– Домой езжай, Авдеев, пока очередной финт не выкинул. Миленькая она у тебя, дети красивые будут, – он издевался и чудо, что я все-таки сдержался и не начистил ему физиономию.
– Не могу я, – выдохнув, потер устало переносицу. – В глаза ей смотреть не могу, понимаешь? Облажался я, – признался зачем-то, все-таки странно Граф действовал на людей.
– По крайней мере ты можешь быть с той, которую любишь, я бы многое отдал за такую возможность, – произнес он как-то надрывно.
– Не понял.
– Тебе и не нужно, езжай домой, Матвей, с Беркутом будем решать проблемы по мере поступления.
Что-то в его словах заставило меня задуматься, а потом внезапный звонок и оповещение о том, что ко мне пожаловали гости. Теряясь в догадках и опасаясь худшего, пулей вылетел из дома, прихватив с собой Пашу, садиться за руль в нетрезвом виде – самоубийство, не иначе. Подгонял парня, действуя ему на нервы, казалось, мы плетемся со скоростью улитки. Мне нужно было попасть домой, я не мог допустить того, что могло произойти, просто не мог. Не дождался, пока машина въедет во двор, выскочил наружу и побежал в дом. Сломя голову ворвался в ее спальню и наткнулся на картину, от которой душа ушла в пятки. Мои худшие опасения подтвердились. Лара сидела в кресле, посреди комнаты стояли два чемодана и походная сумка, а в центре всего этого безобразия находился Макс.
– Даже не думай, ты отсюда не уйдешь, – прорычал ворвавшись в комнату.
Глава 14
Матвей
Не отпущу, что бы там она себе не надумала, плевать, не отпущу.
– Что ты здесь делаешь? – ярость и желание переломать Демину кости, чтобы не лез не в свое дело, росли с каждой секундой. Какого черта он явился в мое отсутствие? Ответ был очевиден: она позвала. Вот так просто и он, естественно, примчался, защитничек, млин.
– Матвей, – тихой, едва различимый голос Лары донесся до моего слуха, но все мое внимание было приковано к Демину и долбаным чемоданам, стоявшим посреди комнаты.
– Проваливай, Макс, она никуда не поедет, – отрезал, глядя ему в глаза. Хрен он ее отсюда заберет, разве что только через мой труп.
– Да что ты? – усмехнулся и это стало последней каплей. Схватив его за ворот пиджака, выволок Демина из ее спальни и приложил пару раз о стену. Он явно забыл, с кем имеет дело. Может, в этом городе он был хозяином, но только не для меня и не в моем доме.
– Ты свалишь отсюда и только попробуй появиться здесь еще раз, Демин, я тебе в прошлый раз сказал: она – моя и останется со мной, – я ослабил хватку лишь на секунду, но Максу этого было достаточно. Вырвавшись из тисков от отшвырнул меня и… заржал, просто заржал хватаясь за живот, а я стоял, как дебил посреди коридора и не понимал, что его так рассмешило. Мелодия, раздавшаяся из кармана пиджака Макса, привела его в чувства, все еще посмеиваясь, он поднял в верх указательный палец и произнес, давя смех: – Сейчас продолжим, – и не давая мне возможность ответить, развернулся и пошел прочь, приложив телефон к уху.
Ни хрена не понимая, в полном недоумении, вернулся в спальню. Лара возилась с креслом в попытке снять его с тормозов, но, у нее и раньше не получалось. Заметив мое появление, она перевела на меня наполненный страхом взгляд. За Макса испугалась или меня боится? Оба варианта приводили в бешенство. Я налажал, да, блядь, но как можно было устоять, когда она сама ко мне потянулась. Я же рассудок терял в ее присутствии, все вокруг теряло свою значимость, я помешался на этой девочке.
– Ты никуда не поедешь, мышонок, – подошел ближе и опустился рядом с ней на корточки.
– Матвей…
– Нет ,– перебил ее, взял в руки холодные, мокрые от волнения ладошки, – я не отпущу тебя, Лара. Я облажался, но я бы никогда не сделал ничего против твоей воли, ты…черт…– подобрать нужные слова оказалось сложнее, чем я мог бы себе представить. Что я мог ей сказать? Прости? Смешно, млин.
– Матвей, послушай…
Она снова хотела возразить, а мой взгляд тем временем зацепился за огромное, мохнатое нечто, лежавшее на постели. Лара бормотала что-то себе под нос, а я рассматривал незнакомый предмет, которого еще недавно здесь точно не было.
– Это что? – кивнул на кровать. Лара замолчала, проследила за моим взглядом и наткнувшись на мохнатое произведение текстильной промышленности, густо покраснела. Казалось, даже уши стали пунцовыми.
– Медведь, – произнесла шепотом, настолько тихо, что я едва расслышал. – Плюшевый, – добавила, подумав немного. Второй раз за вечер почувствовал себя дебилом конченным, потому что ни черта не понимал. Какой нахрен медведь?
– Я вижу, что не настоящий, – растер ладонью лицо, сел на кровать, рядом с так называемым медведем, занимавшим добрую половину кровати. – Откуда он?
