Текст книги "Гнев (ЛП)"

Автор книги: Виктория Лэйтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Введение и триггерные предупреждения

Эта книга предназначена для читателей старше 18 лет и содержит сцены, которые могут не подойти некоторым читателям. Это любовный роман о мафии и геях.

Имейте в виду, что в этом романе есть персонажи, которые являются морально серыми членами вымышленного мира.

Этот роман написан на британском английском британским автором. Орфография, терминология и грамматика отражают это и редактируются соответствующим образом.

Если что-либо из перечисленного ниже вызывает у вас дискомфорт или может вызвать раздражение, эта книга не для вас.

Глава первая

Зейн

Чернильная тьма ночи окутывает меня, когда я стою в министерстве иностранных дел, окруженный всего двумя телохранителями для защиты. В то время как мое внимание должно быть сосредоточено на отморозке передо мной, Десмонде Грейвсе, высокомерно положив руки на бедра, мое внимание привлекает сцена, разыгрывающаяся на заднем плане. На соседней сцене танцуют и раскачиваются три полураздетые девушки, их движения нескоординированы и неуклюжи. Тем не менее, одна выделяется среди остальных: естественная красота с длинными темными волосами, ниспадающими по спине, и ногами, которые, кажется, тянутся вечно. Как самопровозглашенный «человек ног», я восхищаюсь ее легкой грацией и завидной гибкостью. Воспоминания о моей покойной жене наполняют мой разум, напоминая мне о том, что я потерял. Но я отталкиваю их, зная, что не могу позволить таким отвлекающим факторам затмить мое суждение.

Я обладаю престижным титулом консильера Эдварда Тэйера, человека, чей железный контроль над криминальным районом оставил в его руках большую часть этого города. Его жадные амбиции не знают границ, и кажется, что город смирился с тем, чтобы подчиниться его воле. Некоторые смельчаки до сих пор отказываются поддаться его влиянию. Как Десмонд, владелец скромного, но респектабельного клуба, который каким-то образом сумел избежать поглощения в результате враждебного поглощения сыном Эдварда, Ноксом. Единственный наследник картеля Тейера, Нокс, так же жаден до власти, как и его отец, но он, по крайней мере, пытается поддерживать фасад морали. Однако, когда это не удается, мне часто поручают откупаться от любого, кто представляет угрозу или вызов их правлению. Теперь это стало почти рутиной – еще один день, еще один осел, спасенный ради совести Нокса. И отец, и сын, возможно, граничат с безумием, но я полагаю, что это приходит с тем, что у тебя под рукой все деньги и власть в мире.

Что касается самого Эдварда, наши рабочие отношения остаются достаточно теплыми, но я ежедневно благодарю свою счастливую звезду за то, что мне не приходится жить под его контролем. Спасение Нокса – это ослы, а для жены Эдварда Кэролайн – дизайнерские сумки. Всякий раз, когда у меня есть плохие новости для Эдварда, всегда разумно смягчить удар новым дополнением к и без того обширной коллекции Кэролайн. Конечно, при цене в несколько тысяч фунтов за штуку я стараюсь не слишком часто приносить плохие новости.

Как отцу-одиночке, мне пришлось нелегко, воспитывая двоих сыновей в одиночестве в этом суровом мире. Но теперь, когда они стали взрослыми, я думал, что наша борьба окончена. Однако у Десмонда Грейвса нет такого оправдания своей безответственности. Поскольку он нанял наш картель в качестве защиты, ожидается, что он заплатит за наши услуги, однако деньги не попали в наши руки. Разочарование закипает во мне, когда я размышляю о том, чтобы сунуть Ноксу под нос детали нашего контракта, если он продолжит задерживать оплату. Кажется, что этому человеку всегда нужно новое отвлечение, и враждебная покупка другого клуба обычно отвечает всем требованиям.

Десмонд пытается преуменьшить свою небрежность слабыми оправданиями. – Неужели сбор платежей за такую мелочь, как я, недостойен великого консильера могущественных Тэйеров? – говорит он насмешливо.

Я отказываюсь больше поддерживать его попытки тянуть время. – Да, возможно, – холодно отвечаю я, указывая на устрашающих головорезов, стоящих по бокам от меня. – Вот почему я взял с собой этих джентльменов, – их угрожающее присутствие подтверждает мою серьезность и вызывает волну страха в глазах Десмонда.

Поднявшись по служебной лестнице и став доверенным советником Эдварда, я оставил позади мелкие дела низших чинов. Однако моя нынешняя роль – прикрывать моего сына Маркуса. В восемнадцать лет он связался с хорошенькой молодой девушкой и сразу после колледжа стал отцом. Спустя несколько лет мать его ребенка совершила ошибку, оставив Маркуса отцом-одиночкой. Теперь, помимо того, что он является одним из трех капо семьи, он несет огромную ответственность за воспитание своего сына. Я не могу приписать ему всю заслугу в том, насколько хорошо он справился – это произошло благодаря руководству и поддержке Эдварда на этом пути. Сегодня вечером мне пришлось сделать выбор: либо выполнять эту работу для Маркуса, либо работать няней. Не поймите меня неправильно, я люблю своего внука, но сегодня вечером я хочу испачкать руки.

Мое внимание продолжает привлекать девушка на сцене. Она, несомненно, красива, с изгибами во всех нужных местах и очаровательной фигурой. Однако ее танец оставляет желать лучшего – она двигается неуклюже, как будто участвует в школьных танцах, а не выступает перед толпой. Несмотря на ее очевидную красоту, в ней есть что-то грустное и тревожное – она выглядит достаточно взрослой, чтобы знать, что лучше не участвовать в такой жизни, но все же достаточно молода, чтобы ею воспользовались и выбросили, прежде чем ей исполнится тридцать.

– Она красивая, не так ли? – Десмонд замечает девушку, которая продолжает привлекать мое внимание.

Я не обращаю на это внимания. До сих пор никому не удавалось привлечь мое внимание. Так почему же она?

– Она станет ценным дополнением, когда потеряет визитную карточку и выучит несколько движений, – ухмыляется Десмонд, его глаза сверкают яростью зловещий план. – Но не на сцене. Я учу ее искусству танца на коленях.

– Кто черт возьми, ты такой, – я огрызаюсь, как будто я должен защитить эту девушку. Я недоверчиво кряхчу в ответ на свою вспышку. – Ты ведешь побочный бизнес в сфере проституции? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь свой интерес к ней.

Десмонд небрежно пожимает плечами. – Не совсем. Эндрю Грин задумал для нее что-то особенное. Все, что я делаю, это сообщаю ему имена.

Я киваю, мысленно отмечая Эндрю Грина как человека, заслуживающего расследования. Он всегда скрывается в нескольких барах, принадлежащих Ноксу, но старается не нарушать никаких правил – по крайней мере, тех, о которых нам известно.

– Ну, пока ты находишь мне деньги, которые ты должен, мне есть что посмотреть, – говорю я, поворачиваясь спиной к Десмонду и наблюдая за молодой женщиной, танцующей на сцене, как бешеная птица.

– Ладно, – уныло бормочет Десмонд. Даже он, кажется, разочарован тем, что может заплатить. Я с нетерпением ждал возможности выбить из него правду, прежде чем забрать то, что он мне должен. Быть консильере означает, что никто не посмеет бросить мне вызов, а это иногда может надоесть.

Со вздохом поражения Десмонд неохотно отдает деньги, которые он положил в карман, вместо того, чтобы заплатить своим защитникам, как следовало бы.

Озорная улыбка тронула уголки моих губ, пока я его заманивал. – Я обязательно доложу мистеру Тайеру о том, насколько хорошо ты обещаешь себя вести с этого момента, хорошо? – я насмехаюсь, наслаждаясь властью, которую имею над ним. – Тебе бы не хотелось, чтобы в следующий раз постучался Гавриил, верно?

Взволнованный, он заикается в ответ. – Я-я не хотел отставать. Это больше не повторится, – упоминание о Гаврииле, нашего безжалостного русского мучителя, достаточно, чтобы заставить даже самых непокорных из наших соратников подчиниться.

Осмелившись, я требую имя и адрес симпатичной девушки, которая привлекла мое внимание. По какой-то неизвестной причине я чувствую себя обязанным иметь эту информацию в своем распоряжении. Возможно, это просто любопытство, а может быть, часть меня имеет на нее коварные планы.

Он записывает ее данные на клочке бумаги и передает его. Я беру его, сминаю и, не задумываясь, засовываю в карман. Я знаю, что забуду о ней, как только выйду отсюда, так же, как несомненно постираю куртку и испорчу бумагу. В течение трех секунд, которые я держу бумагу между пальцами, я не могу не представить все возможности, которые открываются, когда информация об этой девушке оказывается в моем распоряжении.

Глава вторая

Жасмин

Пульсирующий ритм музыки соответствует неловким движениям моего тела, когда я кружусь и кружусь на сцене. Эта песня является финалом моего часового выступления, поэтому я позволяю себе потеряться в вихре, пока у меня не закружится голова от волнения. Пот выступает у меня на лбу и стекает по коже, я игнорирую это, вместо этого сосредотачиваясь на приливе адреналина, протекающем через меня. Я люблю танцевать. Меня не волнует, хорошо я выгляжу или нет, я просто хочу свободы передвижения.

Я делаю это ради острых ощущений, а не для того, чтобы десятки глаз жадно следили за каждым моим движением. Они могут видеть полуобнаженное тело, но не видят страсти и самоотверженности, стоящих за каждым движением. Когда мой мир перестает вращаться, и я задыхаюсь под ярким светом прожекторов, звуки аплодисментов и аплодисментов согревают мою полумертвую душу.

Среди аплодисментов есть и пьяные мужчины, кричащие мне, чтобы я «сняла это». Я одета в откровенное бикини только для того, чтобы скрыть самое необходимое, не оставляя ничего для воображения этих развратных игроков. Мне платят только за то, чтобы я танцевала; ничто на этой земле не могло убедить меня позволить мужчине прикоснуться ко мне здесь. Я содрогаюсь, просто думая об этом. Я не берегу себя для кого-то богатого и очаровательного или безумно влюбленного в меня, просто для того, кто не сделал того же с остальными девушками здесь.

Ближе к полуночи я иду босиком в бикини в гримерку. Возможно, я талантлива во многих отношениях, но танцы на каблуках не входят в их число. На самом деле, я едва могу ходить в них и не упасть. Раздевалка – долгожданная передышка от клубного хаоса; закрывающаяся дверь заглушает оглушительный ритм ночи и невыносимый запах несвежего пива. Торопливо накинув спортивные штаны и толстовку, я пытаюсь убежать прежде, чем меня кто-нибудь заметит.

Даже этого недостаточно, чтобы уклониться от Десмонда Грейвса. Владелец клуба придерживается строгой политики «не прикасаться к товарам» по отношению к своим клиентам, но он, похоже, считает, что это же правило не распространяется на него, когда дело касается его сотрудниц. От его жирных волос и сильного одеколона у меня мурашки по коже; я подавляю дрожь, когда он смотрит на меня своими глазами-бусинками.

Если бы он только сосредоточился на управлении клубом, а не нападал на танцоров, возможно, ему не пришлось бы прибегать к подлой тактике, чтобы заработать дополнительные деньги. Немного личной гигиены тоже не помешает.

Если бы он мог быть кем-то другим, это было бы идеально. Выше, стройнее, крепче, богаче. Я женщина с взыскательным вкусом и высокими стандартами, но когда все, что я значу в жизни, – это второсортная танцовщица в дайв-баре, мне нечего предложить мужчине, который соответствует моим ожиданиям.

– Куда ты спешишь, куколка? – он приближается, словно лицемер вот-вот вырвется из своего выпирающего пивного живота. Возможно, он думает, что он очарователен, но я могу только надеяться на вариант с лицехватом, когда он нависает надо мной. – Ты хорошо справилась сегодня вечером.

– Спасибо, Дес-Грей.

Ага. Придурок с прозвищем "придурок". Несмотря на его дерзость и грубый юмор, в нем есть что-то почти милое, когда он катит мне пачку денег.

– Давай выпьем, Джей-Ми, – его слова невнятны, а изо рта пахнет дешевым виски.

Я выдавливаю улыбку и смеюсь над шуткой, которую не понимаю – что-то о том, что мы с Джей-Ми танцуем, как Человек-Паук. Я знаю, что не стоит пытаться его понять.

– Извини, уже поздно, и мама не закроет дверь, пока я не вернусь, – по правде говоря, я живу одна, хотя не помешает заставить людей думать, что кто-то будет скучать по мне, если я не вернусь домой.

– К чему спешка, принцесса? Ты никогда не позволяешь мне узнать тебя получше, – его пристальный взгляд заставляет меня чувствовать себя уязвимой, и я стараюсь этого не показывать. – Почему ты прячешь всю свою кожу под этими мешковатыми вещами? – он пренебрежительно указывает на мою одежду.

– Потому что мне приходится каждую ночь прокрадываться мимо матери, чтобы она не знала, что я делаю, – бормочу я сквозь стиснутые зубы. – Она все еще думает, что я работаю в круглосуточном магазине дальше по дороге.

– Однажды ты должна сказать этой тупой мамочке, что работаешь допоздна, чтобы мы могли провести одну из этих аттестаций персонала, – он многозначительно смотрит на меня.

– Конечно, мы можем что-нибудь организовать, – я быстро киваю, стремясь уйти, прежде чем он скажет что-нибудь вульгарное. Жизнь в одиночестве имеет свои преимущества, хотя было бы неплохо, чтобы кто-нибудь каждую ночь проверял, жива ли я.

Ревущий звук телефона Десмонда прерывает наш разговор, и он отмахивается от меня, поворачиваясь, чтобы ответить. Выскальзывая из комнаты, я задыхаюсь от свежего воздуха, чтобы спастись от подавляющего запаха его одеколона. Меня охватывает облегчение, и я поздравляю себя с тем, что сохранила самообладание и не набросилась на него. Пробираясь к выходу и свободе, я напоминаю себе, что это всего лишь временное явление, прежде чем я неизбежно двинусь дальше, снова. Я никогда не смогу согласиться на такую жизнь, и я всегда ищу лучшего, но я просто ищу не там, где надо.

Моя машина припаркована у круглосуточного магазина, в нескольких минутах ходьбы. Для меня стало привычкой заходить за коктейлем и припасами перед тем, как отправиться домой после долгой ночи на работе. Однако это также означает, что мне придется идти по темному переулку клуба в одиночку.

Прежде чем я успеваю сделать еще шаг, из тени появляется высокий мужчина и преграждает мне путь, скрывая свое лицо. – Остановись, милая, – говорит он глубоким голосом. – Я смотрел, как ты танцуешь, и у меня есть к тебе предложение.

Чувствуя себя неловко, но стараясь не показывать этого, я вежливо отказалась. – Мне жаль. Это была долгая ночь. Может быть, мы сможем что-нибудь организовать, когда я буду работать в следующий раз.

Мужчина не отступает. – Ты не понимаешь, что я здесь предлагаю, – настаивает он, делая несколько шагов ближе. – Может быть, ты не знаешь, кто я? Я могу воплотить в жизнь все твои мечты.

– Я слышала о тебе, – я узнаю его, когда он выходит на свет – Эндрю Грин. Его репутация опережает его. Хотя о нем ходят хорошие истории, плохие, как правило, приживаются. Он не известен тем, что причинял физический вред девушкам в переулках; вместо этого он использует свое богатство и славу, чтобы заманить их на теневые съемочные площадки, где мужчины ждут, чтобы эксплуатировать их на камеру. Мои инстинкты кричат мне бежать, но страх удерживает меня на месте, пока он говорит с видом власти и права.

– У меня для тебя готова съемочная площадка; просто выслушай мою идею и то, что я предлагаю взамен. Слава, деньги, роскошь. Представь себе это. Ты в гостиничном номере, повсюду лепестки роз. Обнаженной в ванне, просто для того, чтобы тебе было легче попасть на съемочную площадку. Затем приходит твой возлюбленный и нежно укладывает тебя в постель. Как это звучит? – гладкий голос мужчины манит меня, как сладкий мед, обещая мечты о роскоши и славе. Он описывает съемочную площадку и роскошную ванну, которые привели к моей первой интимной встрече с моим фальшивым любовником. Пока он говорит, я не могу не чувствовать, как в моем животе закрадывается чувство беспокойства. Это не по-настоящему, это все только для показухи. Несмотря на заманчивое предложение в двадцать тысяч фунтов, я не могу заставить себя поделиться таким личным моментом с миром.

– Я подумаю об этом, – я обхожу его стороной, сожалея, что оставил машину так далеко. Моя рука скользит в сумку в поисках перцового баллончика.

– Давай, детка, набор для тебя уже готов; деньги на стороне, – он приближается, не принимая «нет» за ответ.

Когда мы стоим в тупике в переулке, его настойчивые попытки начать меня нервировать. Я чувствую, как дрожит моя рука, когда она тянется к моей сумке, хватаясь за что-то, что могло бы защитить меня. Когда он приближается, игнорируя мои отказы, моя рука находит что-то в сумке – не перцовый баллончик, который я искала, а мой маленький перочинный нож.

В момент паники и страха я подношу нож к его лицу, из его острого лезвия вытекает кровь, а не жидкий перцовый баллончик. Мои действия импульсивны и необдуманны, и когда мужчина падает на землю от шока и боли, я понимаю, что я сделала.

– Прости, я не это имела в виду, – подпитываемая чувством вины и сожаления, я быстро подхожу к нему, чтобы попытаться предложить помощь. Моя рука отдергивается, и я быстро понимаю, что не просто порезала Эндрю, я перерезала ему горло. Чтобы собрать его обратно, потребуется больше, чем несколько швов. – Я могу помочь тебе. Я вызову скорую, – я обещаю. Это был несчастный случай. Я действовала в порядке самообороны. Я не хотела этого делать. Я не знала, что нож такой острый; из-за этого у меня могут быть большие неприятности; с законом и с подземным миром, который всем этим управляет.

– Отойди от меня, сука. Я тебя разрушу, – он плюет в меня кровью, схватившись за горло и пятясь назад. – Тэйерс владеют этим клубом. За это тебя похоронят.

Мое сердце колотится, когда я осознаю серьезность своей ошибки. Тэйерам принадлежит почти все в этом городе, включая клуб, где была поставлена эта фальшивая съёмочная площадка. Теперь они придут за мной за то, что я напала на одного из своих.

Не имея другого выбора, я знаю, что мне придется бежать и начать новую жизнь в другом месте. Единственная надежда на выживание – собрать свои вещи и исчезнуть прежде, чем они смогут найти меня и отомстить. Тяжесть моих действий тяжело ложится на мои плечи, когда я бросаюсь бежать, оставляя позади беспорядок, который я создала в погоне за ложной мечтой.

Глава третья

Зейн

Я поставил себя в такую глупую ситуацию. Водить сексуальную женщину в наручниках – это не так уж и далеко от моей реальности, но иметь обеспокоенную женщину, которая убеждена, что я собираюсь ее убить, – это впервые. Вот еще много новинок с этой маленькой лисицей.

Она сидит рядом со мной на заднем сиденье машины, пока мы возвращаемся ко мне домой. Я так рад, что добрался до нее вовремя. Представьте, если бы она убежала, думая, что мы преследуем ее. Она бы провела остаток своей жизни, оглядываясь через плечо в поисках того, кто не придет. Однако есть ирония в том, что я стал тем мафиозным человеком, который, как она боялась, придет убить ее, хотя на самом деле я был там, чтобы сказать ей, что никто не придет.

Мне следовало оставить ее там, где она была бы в безопасности от меня и моего мира.

Мне следовало сказать ей правду и уйти.

Но это не единственная причина, по которой я поехал.

Я пошел, потому что мне скучно жить. Моя работа успешна, и мои мальчики выросли. Иногда у меня бывает внук, но с тех пор, как мой сын вывез их двоих, мне стало одиноко. Я скучаю по своей жене, и эта молодая женщина – первая, кто привлек мое внимание с тех пор, как ее не стало. Она – единственная, кто заставил меня задуматься о втором шансе.

Мне нужно что-то новое. Я смотрю на это сейчас, когда мне нужно отдыхать со своими сыновьями. Мои дети старше ее.

Конечно, у этой женщины хорошая фигура – подтянутый вид танцовщицы, оливковая кожа, в которой больше генетика, чем распылитель. У нее длинные темные волосы, которые ниспадают вокруг ее лица дикими локонами. Могу поспорить, что ей хотелось бы снова завязать эти замки, прежде чем открыть дверь, но это не повлияло бы на ее привлекательность.

– Вот и мы, котёнок, – мы останавливаемся у пролома в толстой белой стене, по которой ехали последние две мили. Кованые ворота открывают вид на сад внутри, но из-за паранойи дом отсюда не видно.

– Где здесь? – спрашивает она, ища во тьме место, куда я ее привез.

– Подожди и увидишь.

Ворота открываются автоматически благодаря технологиям и охране. Я направляюсь внутрь, как только он становится достаточно широким, чтобы не подвергать риску лакокрасочное покрытие машины. Деревья обрамляют узкую дорогу, которая прекрасна в любое время года, но этим летом в моем саду такая скучная пора, когда весенние краски покидают мой взгляд. Дорога поворачивает вправо, и в поле зрения появляется дом с массивным фасадом.

– Господи, кому нужен такой большой дом? – её слова не соответствуют улыбке, которая промелькнула на ее лице.

Никому не нужен такой большой дом. Мое чудовище с семью спальнями предназначено совсем не для того, что мне нужно. Это статусная система для мужчины, показывающая миру, что у него есть все.

Эдвард Тайер угрожал пустить мне пулю в голову, когда понял, что я ищу скромный дом с четырьмя спальнями. Я будучи консильери картеля Тейера, я должен выглядеть соответственно, даже если внутри у меня так же пусто, как и в моем доме.

– Никому не нужен такой большой дом, – я снимаю ее ремень безопасности, а затем и свой. Она никуда не пойдет, пока мои телохранители не помогут ей выйти из машины. – Кому нужен такой большой дом? Тот, кому надоело жить в спичечном коробке.

И всем, кто хочет произвести впечатление на женщину, уставшую жить в спичечном коробке.

Она издает уклончивый звук, но у меня нет времени останавливаться на ее мнении.

– Вы хотите, чтобы мы остались, консильер Уайтхолл? – спрашивает Уильям.

– Возможно, просто на ночь, – мои телохранители могут остаться, пока эта милая молодая женщина не увидит все с моей точки зрения, но у них есть повседневная работа, к которой они могут вернуться. Мне не нужна круглосуточная защита (даже Нокс не так важен), но я знаю, когда мне нужна поддержка. Поход в клубы – определенно один из таких случаев. Удерживать красивых женщин против их воли – это не так. Я могу справиться с этим.

Он кивает и достает из багажника сумку Жасмин. В конце концов, она была достаточно хороша, чтобы собрать вещи для этого небольшого визита.

– Пойдем, дорогая? – я поворачиваюсь, приглашая даму войти первой. Это не является обязательным; она это знает и быстро входит, положив мою руку ей на спину.

– Ронан. Пожалуйста, принеси нам горячий шоколад в гостиную, и тогда мисс Морган сможет лечь спать.

– Я не останусь здесь, – она пытается протестовать против этой договоренности, но в глубине души знает, что мой дом лучше, чем все ее планы на ночь.

Ронан улыбается уверенным в себе человеком. Я доверяю ему больше, чем своим сыновьям, по крайней мере, младшему. Ленни еще многому предстоит научиться. Он доберется туда. Я просто хочу, чтобы он добрался туда быстрее. Было бы неплохо меньше беспокоиться о нем и больше о ней.

– Сюда, моя дорогая, – я направляю ее руку, но на этот раз она сопротивляется мне. Котёнок собирается нарисовать когти, и мне это нравится.

– Куда ты меня ведешь? – она требует.

– Я никуда тебя не веду; мы просто посидим здесь, – если она не пойдет вперед, возможно, она последует за ней.

Назовите меня странным, но мне не нравится стоять спиной к окну или двери. Поскольку они расположены друг напротив друга, мой диван стоит почти посередине, лицом к дальней стене. Это красивая стена, расписанная фиолетовыми, белыми и сиреневыми фресками, с телевизором, установленным в центре. Я не против смотреть на него весь вечер, но это сумма моих удовольствий. Я бы предпочел, чтобы было на кого смотреть, а не на телевизор.

Этому котенку нужно, чтобы я оказал ему немного доверия, прежде чем она проявит ко мне такое же любопытство, поэтому я отпускаю ее руки и сажусь на диван.

– Ты можешь сидеть, или ты можешь сбежать в ночь и быть одинокой женщиной в бегах, без еды, работы и дома.

Она злится на меня, как будто это моя вина, и садится на противоположный конец дивана.

– Итак, что произошло сегодня вечером?

– Ты бы не поверил мне, если бы я сказала тебе, – фыркает она.

– Тогда дай мне угадать, – я откидываюсь на спинку стула и позволяю себе насладиться своими детективными навыками. – Ты танцовщица в клубе. Не совсем звезда шоу, но постарайся изо всех сил, и ты добьешься успеха. Вероятно, ты новичок в этом образе жизни, поэтому можешь справиться с ними, глядя, но не трогая. Эндрю Грин – порнорежиссер низкого уровня, предлагающий помочь тебе преодолеть приступ страха. Я не удивлюсь, если ты тоже девственница. Это типичная предыстория, как у всех девушек, которые танцуют в стриптиз-клубах, потому что по той или иной причине у них настали тяжелые времена. Дальше все идет под откос. Ты начинаешь танцевать, но за секс платят лучше, и Эндрю – это способ войти. Тогда ты станешь чьей-то шлюхой за немного денег. Вина настигает тебя, когда ты понимаешь, как низко ты упала. А потом приходят такие люди, как я, с лекарствами, которые заставляют тебя чувствовать себя лучше.

Моя дерзость падает, когда девушка начинает плакать.

– Так почему же ты другая? Ты сказала Эндрю нет, и ему это не понравилось. Подойдя близко, ты была напугана и поймана в ловушку, и ты хотела только уйти, не так ли, котенок?

– Я искала перцовый баллончик. Я просто хотел уйти.

– Я знаю, – я улыбаюсь ей, оставаясь в своей позе и самообладании. Ей нужно, чтобы я был постоянным участником ее жизни, пока она рыдает о своих горестях.

Мне нужен кто-то особенный в моей жизни. Кто-то больше, чем клубная шлюха топлесс. Кто-то невиновный в моем мире. Она мне нужна. Если бы только была возможность, чтобы эта женщина выбрала меня.

Это все, о чем я могу думать, пока она рыдает, умоляя меня не убивать ее за ее проступок. Может ли она выбрать меня? Могу ли я сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться? Я могу предложить ей этот дом, все деньги, которые она когда-либо сможет потратить. Я могу предоставить ей доступ к частному самолету Тайера и путешествиям по всему миру. Я покупаю ей одежду, украшения, обувь и сумки. Это все, что Эдвард дарит своей жене, чтобы она была счастлива, но я уверен, что эта красавица от всего этого откажется. Ее жизнь не связана с материальными вещами. Мне нужно найти способ заставить ее хотеть всего, что я могу предложить, и я думаю, что путь к сердцу этого прекрасного создания лежит через ее кровь.

Сокрытие ее убийства – отличное начало.

Тот факт, что она не убила Эндрю, является простой оплошностью. Такому человеку нельзя позволить жить после того, что она сделала. Если бы он выжил, она имела бы право бежать.

Но она не позволит мне добровольно спасти ее; мне придется навязать ей это ради ее же блага.

– Ты понимаешь, что твоя старая жизнь теперь позади. Это больше не вариант для тебя. Ты это знаешь; вот почему ты бежала. Куда ты собиралась?

– Никуда. Куда-то. Куда угодно, – она рыдает. – Я бы начала снова, как в этот раз.

– Я собираюсь предложить тебе свой дом. Останься здесь на несколько дней и обдумай свой следующий шаг.

– Но ты – те люди, от которых я бегу.

– Нет. Я не один из них, – мои глаза поднимаются, когда дверь открывается, и входит Ронан с подносом. – Я консильер картеля Тэйер. Знаешь, чем занимается картель?

– Управляет преступным миром.

– Да, – я протягиваю ей кружку горячего шоколада, мои пальцы касаются ее пальцев, когда она берет его. – Мы следим за криминальным миром. Наши клубы – это безопасные места для наших сотрудников. У нас есть строгие правила, согласно которым наши танцоры должны быть чистыми, безопасными и удобными.

– Могу ли я устроиться на работу одним из ваших танцоров? – она немного щебечет от этой идеи.

– Возможно, мне удастся что-нибудь уладить. Но тебе придется затаиться здесь, пока я уберу твой беспорядок, если ты хочешь снова показаться в городе.

– С тобой и твоими телохранителями? – она щелкает.

– Они не мои телохранители, – однако она, возможно, оценит мое предложение защиты больше, если бы это была армия, а не старик. Мне не нужны телохранители, когда я выполняю свою работу, как советник Эдварда Тэйера. Только когда я подрабатываю в клубах, выполняя работу Маркуса, мне нужна поддержка. Я просто звоню всем, кто ищет сверхурочную работу по своей основной работе. У меня есть список примерно из десяти парней, на которых я могу положиться, и я звоню им в порядке предпочтения. Сегодня вечером я не продвинулся слишком далеко в списке, выбрав в помощь двух своих фаворитов.

– Отлично. Я останусь здесь сегодня вечером.

– Хорошая девочка. Позволь мне показать тебе твою комнату, – теперь она согласилась остаться, и я могу заняться вторым шагом.