Текст книги "Хозяйка Меллина (Госпожа замка Меллин)"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Что все это значило?
Этот вопрос не давал мне покоя, но я не хотела о нем думать, боясь, что ответ на него может разрушить все мои надежды на счастье. Я должна была верить Коннану, а не сомневаться в нем.
Спокойно взглянув на миссис Полгри, которая продолжала пристально смотреть на меня, ожидая моей реакции на свои слова, я поблагодарила ее за чай и вернулась к себе. От моего безоблачного настроения не осталось и следа – на смену радостным надеждам пришли мрачные, хотя и неясные предчувствия.
Мне было страшно, и я не могла побороть этот страх.
Предстояла эксгумация тела сэра Томаса, умершего вскоре после ужина в Маунт Меллине. Его смерть вызвала подозрения, которые, в свою очередь, спровоцировали анонимные письма по разным адресам. Подозрения же возникли потому, что роман его жены и Коннана не был тайной, и всем было понятно, что после гибели Элис ТреМеллин сэр Томас оставался единственным препятствием к браку Линды Треслин и Коннана. И вот, спустя год после смерти Элис, он умирает так же внезапно, как и она.
Но ведь Коннан не собирается жениться на Линде Треслин! Он любит меня… А что если… Что если Коннан знал о возможной эксгумации? Тогда все мое счастье – не что иное, как рай глупца, самообман, который лишил меня возможности трезво смотреть на вещи.
Неужели я стала игрушкой в руках циника, который воспользовался мной как прикрытием? Если так, то правильнее будет сказать в руках убийцы…
Нет, я не могу в это поверить. Я люблю Коннана. Я поклялась ему в верности на всю жизнь. Грош цена моей клятве, если я так легко могу заподозрить его в худшем – в преступлении, в убийстве.
Я пыталась взывать к своему здравому смыслу. «Бог с тобой, Марта Ли, – говорила я себе, – неужели ты правда веришь, что такой человек, как Коннан ТреМеллин, мог ни с того ни с сего полюбить тебя?»
«Да, да, да! Верю», – горячо отвечала я на свои же собственные увещевания.
Но страх не уходил, и на душе у меня становилось все тяжелее.
* * *
В эти дни всех в доме занимали две одинаковые сенсационные темы: эксгумация тела сэра Томаса и предстоящая женитьба хозяина на гувернантке.
Я старалась избегать строгих глаз миссис Полгри, цинично-дерзких взглядов Тэпперти и ухмылок Дейзи и Китти. Неужели и они, думала я, связывают два этих события между собой?
Я спросила Коннана, что он думает об истории с сэром Томасом.
– Им лишь бы взбудоражить воображение людей и дать пищу для пересудов, – сказал он. – Произведут вскрытие и обнаружат то, что и так ясно: что он умер естественной смертью. Да доктор, который его чуть не всю жизнь лечил, уже давно говорил, что с его сердцем он может умереть в любую минуту.
– Все это должно быть очень неприятно для леди Треслин.
– Самое неприятное – это письма, которыми ее донимали. Так что ей даже лучше, чтобы вскрытие состоялось и все точки над i были поставлены.
Тем временем были разосланы приглашения на бал – слишком поспешно, как мне показалось. Он должен был состояться уже на пятый день после нашего возвращения из Пенландстоу. Леди Треслин, которая была в трауре, конечно, приглашена не была.
За день до бала Селестина и Питер Нанселлок приехали в Маунт Меллин.
Селестина обняла меня и поцеловала.
– Дорогая моя, – сказала она, – я так рада! Я знаю, как вы любите Элвиан и что это должно для нее означать, – в ее глазах показались слезы. – Элис была бы так счастлива…
Я поблагодарила ее и сказала:
– Вы всегда были мне другом, Селестина.
– Я была так рада, что у Элвиан наконец появилась гувернантка, которая ее по-настоящему понимает.
– А разве мисс Дженсен ее не понимала?
– Да, мы все так и думали, но, к сожалению, она оказалась нечиста на руку. Может, она поддалась минутному искушению, не знаю. Во всяком случае, я сделала, что могла, чтобы помочь ей.
– Я рада, что кто-то ей помог.
В этот момент к нам подошел Питер. Он взял мою руку и поцеловал ее. Неудовольствие, отразившееся на лице Коннана, заставило меня устыдиться моих подозрений.
– Счастливчик Коннан! – воскликнул Питер. – Нет нужды говорить, что я завидую ему. Я привез с собой Джесинс. Я ведь сказал, что все-таки подарю ее вам, помните? Так вот, она будет моим свадебным подарком. Теперь вы не сможете ее не принять.
Я посмотрела на Коннана.
– Подарок для нас обоих, – сказала я.
– Ну нет, – возразил Питер. – Она именно для вас. Коннану я подарю что-нибудь еще.
– Спасибо, Питер, – сказала я ему. – Это изумительный подарок.
Он покачал головой.
– Я просто не мог подумать о ней в чьих-то чужих руках. Я ведь очень люблю эту лошадь и хочу быть спокойным за нее. Дело в том, что в конце следующей недели я уезжаю.
– Уже так скоро?
– Теперь уже нет смысла тянуть с отъездом, – он со значением посмотрел на меня.
Я заметила, что Китти, которая подавала нам вино, навострила уши.
Селестина увлеченно говорила о чем-то с Коннаном, и Питер, понизив голос, продолжал:
– Выходит, Коннан обскакал меня. Ну что ж, вы сможете держать его в узде, мисс Ли, я уверен в этом.
– Я ведь не буду его гувернанткой.
– Не знаю, не знаю. Если воспитание – ваше призвание, вы, возможно, никогда не истребите в себе гувернантку. Кстати, Элвиан, должно быть, очень довольна этим поворотом дел. По-моему, она любит вас больше, чем в свое время любила мисс Дженсен.
– Бедная мисс Дженсен! Интересно, что с ней стало?
– Селестина помогла ей найти другое место – в семье наших друзей, живущих на окраине Дартмура. Их поместье называется Худфилд Мэнор. Интересно, как там себя чувствует наша мисс Дженсен. Боюсь, что ей там скучновато, так как ближайший город, Тэвисток, чуть ли не в шести милях от усадьбы. Ну хватит о ней, – он поднял свой бокал. – За ваше счастье, мисс Ли. Вспоминайте обо мне, когда будете ездить верхом на Джесинс. А если вдруг передумаете…
Я недоуменно подняла брови.
– Я имею в виду, раздумаете выходить замуж за Коннана. Знайте, что на другом конце света вас ждет маленькая ферма, хозяин которой вечно предан вам.
Я засмеялась и поднесла к губам бокал с вином.
* * *
На следующий день мы с Элвиан отправились на верховую прогулку, и я была верхом на Джесинс. Ехать на ней было одно наслаждение, не говоря уже о том, что у меня впервые в жизни появилась собственная лошадь.
Вечером этого дня состоялся бал, на котором Коннан объявил о нашей помолвке. Я была поражена тем, с какой легкостью все его друзья приняли меня в свой круг. Моя прежняя роль гувернантки Элвиан была тут же забыта, и все словно увидели меня в новом свете – теперь я была для них образованной женщиной из хорошей семьи и к тому же избранницей потомственного дворянина, одного из самых богатых землевладельцев округи. Возможно, те из гостей, кто действительно был привязан к Коннану, были рады нашей помолвке хотя бы потому, что она вставала между ним и скандальной историей, связанной с семейством Треслин.
Через день после бала Коннану опять пришлось уехать по делам.
– Меня не будет неделю или около того, – сказал он мне, прощаясь. – Не скучай, любимая, тебе ведь тоже надо заняться всякими приготовлениями. А когда я вернусь, до свадьбы останется всего две недели. Если тебе захочется что-то изменить в доме, ты только отдай распоряжения миссис Полгри, и все будет сделано. Кстати, было бы неплохо посоветоваться с Селестиной – она настоящий эксперт по старинным домам.
Я обещала, что обязательно это сделаю, потому что мне хотелось доставить ей удовольствие, чтобы как-то отплатить за ее всегдашнюю доброту ко мне.
Я не пошла вниз провожать Коннана, потому что все еще немного стеснялась слуг, а помахала ему из своего окна. Когда я вышла потом из комнаты, то увидела Джилли, стоящую в коридоре около моей двери. С тех пор, как я сказала ей, что собираюсь стать миссис ТреМеллин, она начала ходить за мной повсюду и поджидать меня у всех дверей. Я думаю, она боялась лишиться меня так же, как год назад лишилась Элис, и поэтому решила не выпускать меня из виду, чтобы я вдруг не исчезла, как моя предшественница.
Я поздоровалась с Джилли, и в этот момент мне пришла в голову мысль зайти в комнату, в которой жила мисс Дженсен. На правах будущей хозяйки дома я имела полное право заходить в любые комнаты, спальня мисс Дженсен была одной из комнат, в которых я до сих пор ни разу не была.
– Пойдем, Джилли, – сказала я. – Мы заглянем с тобой в комнату мисс Дженсен.
Она тут же взяла меня за руку и уверенно повела в комнату мисс Дженсен.
Она была меньше, чем моя, и в ней не было ничего из ряда вон выходящего, кроме росписи на одной стене. Увидев, что я с интересом разглядываю ее, Джилли взяла меня за руку и заставила подойти к стене вплотную. Затем она подтащила к ней стул и забралась на него. И тут я поняла, в чем дело. В стене был глазок, подобный тем, что Элвиан показала мне в солярии. Я заглянула в него и увидела часовню, вернее, ее часть, причем, конечно, не ту, которую было видно через потайное окошко в солярии. Джилли смотрела на меня с улыбкой – она была явно очень горда тем, что показала мне глазок.
* * *
Всю ночь с моря дул сильный ветер. Дождь, пришедший с ним, хлестал по окнам, и казалось, что даже крепкие стены Маунт Меллина стонут и содрогаются от непогоды.
Наутро дождь не прекратился и продолжался до вечера.
О поездке верхом не могло быть и речи, поэтому мы с Элвиан весь день просидели дома.
Но на следующий день небо немного прояснилось, и на смену проливному дождю пришла легкая морось. Миссис Полгри сказала мне, что заезжала леди Треслин, которая спросила Коннана.
– У нее был очень расстроенный вид, – сообщила миссис Полгри. – Скорей бы закончилась вся эта история с эксгумацией.
Я же подумала, что леди Треслин была расстроена известием о нашей с Коннаном помолвке и тем, что не застала его дома.
Вслед за ней приехала Селестина. Мы разговорились с ней о Маунт Меллине, и она сказала мне, что ее очень радует мой интерес к нему.
– Я имею в виду, – пояснила она, – не просто как к жилищу и крыше над головой, а именно как к дому. У меня есть старинные бумаги, касающиеся Маунт Меллина и Маунт Уиддена. Как-нибудь я вам их покажу.
– Вы должны помочь мне, если я вдруг задумаю какие-нибудь изменения. Пока у меня никаких идей нет, но если появятся, я обязательно спрошу у вас совета.
Перед ланчем Селестина поехала домой, а мы с Элвиан пошли в конюшню, и я велела Билли оседлать нам лошадей.
– Джесинс сегодня что-то нервничает, мисс, – сказал Билли.
– Это потому, что она застоялась с позавчерашнего дня, – ответила я, погладив морду лошади.
Мы поехали по нашему обычному маршруту вниз по склону холма, мимо бухты и Маунт Уиддена, а потом поднялись на нашу любимую тропинку, идущую по краю скалы над морем. После целого дня дождя тропинка была довольно скользкой, и я немного волновалась за Элвиан. Я оглянулась на нее – она сидела уверенно и спокойно, но, помня о том, что возбужденное состояние Джесинс в любой момент могло передаться Черному Принцу, я продолжала ехать шагом, сдерживая желание своей лошади пуститься в галоп.
В одном месте тропинка была уже, чем везде. С одной стороны ее ограничивала почти отвесная, поросшая кустарником скала, а с другой был крутой обрыв, спускающийся к самой воде. В сухую погоду мы проезжали это место без особой осторожности, но сегодня я думала о его приближении с некоторым волнением.
В некоторых местах на тропинке лежали обвалившиеся со скалы камни – это было вполне обычным явлением, и лошади привыкли их объезжать. Но сейчас тропинка была настолько скользкой, что эти камни делали ее еще более опасной, и я даже подумала о том, чтобы вернуться, но потом решила не пугать понапрасну Элвиан и осторожно продолжить свой путь, тем более что скоро тропинка кончалась и начиналась более широкая и совершенно безопасная дорога, ведущая к дому.
Мы выехали к самому узкому участку тропинки, и я увидела, что там было еще более скользко, чем везде. Я натянула поводья, чтобы Джесинс замедлила шаг, и, оглянувшись, сказала Элвиан, чтобы она сделала то же самое.
И в этот момент я услышала треск ветвей и грохот. Я быстро повернулась и увидела падающий сверху большой камень. Он пролетел в нескольких дюймах от головы Джесинс и скатился с обрыва к морю.
Джесинс испуганно попятилась назад. Наше счастье, что я была опытной наездницей и сумела удержать ее – ведь от страха она могла прыгнуть в сторону, и тогда мы бы свалились с обрыва. Через несколько секунд все было позади: слыша мой голос, она успокоилась, хотя у меня самой еще от страха дрожали руки.
– Мисс! Что случилось? – крикнула Элвиан.
– Все в порядке, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос не выдал моего потрясения. – Ты молодец, прекрасно справилась.
– Я думала, что Черный Принц сорвется в галоп – я его еле удержала.
«Он и сорвался бы, если бы Джесинс понесла», – подумала я. Мне захотелось скорее съехать с этой тропинки. Я посмотрела на нависающий над ней край скалы и сказала:
– В такую погоду эта тропинка небезопасна, нам надо поскорее выбраться на дорогу.
Я не знаю, что я рассчитывала увидеть там, но несколько секунд я, не отрываясь, смотрела на растущие наверху кусты. И вдруг я увидела – или мне показалось? – что кусты шевельнулись, как будто в них кто-то прятался – что было бы совсем нетрудно. Что если упавший передо мной камень расшатался из-за дождей и кто-то воспользовался этим, чтобы попытаться избавиться от меня? Для этого всего-навсего надо было толкнуть его в тот момент, когда я, в качестве прекрасной мишени, проезжала под ним. Предвидеть мое появление там было несложно, так как мы с Элвиан каждый день проезжали по этой тропинке примерно в одно и то же время.
Я невольно вздрогнула и сказала:
– Давай поедем вперед. До дороги осталось совсем немного.
Элвиан молчала, но, когда через несколько минут мы выехали на дорогу, она как-то странно посмотрела на меня. Я поняла, что от нее вовсе не укрылась опасность, которую мы чудом миновали.
Только когда мы были уже дома, я поняла, что была напугана гораздо сильнее, чем осознала сначала. В моей голове складывалась страшная своей ясностью картина: сначала погибла Элис, потом внезапно умер сэр Томас, а теперь и я, которая должна была скоро стать женой Коннана, чуть не нашла свою смерть на тропинке над морем.
Как же мне хотелось поделиться своими страхами с Коннаном!
Но я не должна была забывать о здравом смысле и отворачиваться от реальности из страха перед тем, что она может означать для меня. Что если Коннан на самом деле никуда не уехал? Что если в его планы входило, чтобы во время его предполагаемого отсутствия со мной произошел несчастный случай? Я опять представила себе леди Треслин на рождественском балу. Я представила себе ее красоту, ее чувственную, роскошную красоту. Коннан признал, что она была его любовницей. Была? Разве может кто-нибудь, знавший любовь этой женщины, отказаться от нее и предпочесть меня?
Недаром его предложение мне было таким внезапным и было сделано именно тогда, когда предстояла эксгумация тела сэра Томаса.
От этих мыслей можно было сойти с ума, и я не знала, с кем мне поделиться ими, к кому обратиться за помощью.
Питер и Селестина были единственные, о ком я могла подумать, но и им я не могла рассказать свои жуткие подозрения по поводу Коннана.
«Не паникуй, – говорила я себе, – успокойся и подумай, что можно сделать».
Я подумала о доме – огромном и полном секретов, о доме, в котором были потайные окошки, через которые можно было следить за происходящим в другой комнате. Вполне возможно, что таких окошек было больше, чем я знала. Может, и сейчас кто-нибудь наблюдает за мной в глазок?
Вспомнив о глазке в комнате мисс Дженсен, я вдруг подумала и о ней. А что если мне попробовать с ней встретиться? Я помнила адрес, названный мне Питером. Вполне возможно, что она все еще жила в доме его друзей. Я не знала, что мне может дать эта встреча, но мой страх толкнул меня к каким-то действиям, и в тот момент это было единственным, что я могла предпринять.
Я почувствовала себя лучше, написав письмо.
«Дорогая мисс Дженсен, я – гувернантка в Маунт Меллине и я много слышала о вас. Мне бы хотелось встретиться с вами, если это возможно. Если вы не против нашей встречи, очень прошу вас, дайте мне знать как можно скорее.
Искренне ваша
Марта Ли».
Я сразу пошла на почту и отправила письмо, после чего постаралась о нем забыть.
Мне безумно хотелось получить какую-нибудь весточку от Коннана, но от него ничего не было слышно. Каждый день я ждала его возвращения, обещая себе, что, как только он приедет, я поделюсь с ним своими страхами и расскажу о том, что случилось со мной во время верховой прогулки. Я попрошу его открыть мне правду. Я скажу ему: «Коннан, почему ты предложил мне стать твоей женой – потому что любишь меня или потому что хочешь отвести подозрения от себя и леди Треслин?»
С каждой минутой мои подозрения казались мне все более обоснованными, а мои страхи – все более неуправляемыми. Я не понимала, как я могла думать так о человеке, которого любила, продолжая при этом любить его. Я говорила себе, что скорее приму смерть от его руки, чем оставлю его, обрекая себя на жизнь без него.
* * *
Прошло два дня после того, как я отправила письмо мисс Дженсен, и я получила от нее ответ. Она была согласна встретиться со мной и предлагала мне приехать в Плимут на следующий день и пообедать с ней в гостинице «Белый олень».
Я сказала миссис Полгри, что еду в Плимут за покупками. Это объяснение ее вполне устроило, так как через три недели должна была быть моя свадьба, и мне действительно нужно было многое купить.
Приехав в Плимут, я сразу направилась к «Белому оленю». Мисс Дженсен была уже там – очаровательная, светловолосая девушка. Она приветливо поздоровалась со мной и сказала, что миссис Плинт, жена хозяина гостиницы, обещала подать нам ланч в отдельную комнату, чтобы мы могли спокойно поговорить.
Мы заказали ростбиф и, как только остались одни, мисс Дженсен спросила меня:
– Что вы думаете о Маунт Меллине?
– Это чудесное место.
– Да, это один из самых интересных старинных домов, которые я видела, – сказала она.
– Я знаю от миссис Полгри, что вы интересуетесь старинными домами.
– Да, я ведь сама выросла в таком доме, но потом, увы, положение моей семьи изменилось, и оказалось, что мне самой надо зарабатывать свой хлеб. Что касается Маунт Меллина, мне было очень жаль уезжать оттуда. Вам известно, почему мне пришлось уехать?
– Да, – сказала я.
– Это была ужасно неприятная история. Я была в ярости оттого, что меня несправедливо обвинили.
Она говорила так искренне, что я поверила ей и дала ей это понять.
В это время принесли еду, и за ланчем, как только мы снова остались одни, мисс Дженсен рассказала мне подробности своего увольнения.
– В тот день Треслины и Нанселлоки приехали в Маунт Меллин на чай. Со мной в доме обращались не как с обычной гувернанткой, – сказала она, слегка покраснев.
«О да, ведь ты такая хорошенькая», – подумала я, испытав укол ревности при мысли о том, как она, должно быть, нравилась Коннану.
– Так вот, они пригласили меня к чаю, потом мисс Нанселлок хотела поговорить со мной об Элвиан. Она обожала девочку. Она вообще очень добрый человек. Я не знаю, чтобы я без нее делала.
– Я так рада, что кто-то помог вам.
– Мне кажется, мисс Нанселлок смотрит на Элвиан как на родную. Говорят, что отцом девочки был ее брат, следовательно, если это правда, Элвиан ее родная племянница. Наверное, поэтому она так любит ее. В общем, мы сидели в гостиной, пили чай и разговаривали, как будто я была не гувернанткой, а такой же гостьей, как мисс Нанселлок и леди Треслин. Последней же это страшно не нравилось. Она вообще терпеть меня не могла, и я это всегда чувствовала. Может быть, причиной было то, что мистер ТреМеллин и Питер Нанселлок были очень внимательны ко мне. А она из тех, кто не любит, когда что-то делается не по ее. Короче говоря, я уверена, что это она все подстроила.
– Но это же подло!
– Для такой, как она, это ничего не стоит. Так вот, на ней был бриллиантовый браслет, у которого вдруг сломался замок. Она сняла его и положила на стол. Через некоторое время я оставила их и пошла в классную заниматься с Элвиан. И вдруг дверь распахивается, и вся компания появляется на пороге, глядя на меня, как на преступницу. Я, конечно, ничего не понимаю, и тут леди Треслин заявляет, что нужно обыскать мою комнату, потому что, видите ли, ее браслет исчез, и это я его взяла. Она говорила таким тоном, словно уже была хозяйкой дома. Мистер ТреМеллин очень мягко сказал, что леди Треслин просит моего разрешения осмотреть мою комнату и что, он надеется, я не буду возражать. Я была так рассержена, что сказала: «Идите, обыскивайте все, что хотите». Мы все пошли в мою комнату, и там, в ящике комода, под моим бельем, оказался браслет! Леди Треслин тут же закричала, что меня поймали с поличным и что она упрячет меня в тюрьму. Все остальные стали просить ее не давать делу ход, и в конце концов они договорились, что, если я тотчас же оставлю дом, все будет забыто. Я была в ярости и требовала расследования. Но что я могла сделать? Они ведь нашли браслет в моей комнате, и что бы я после этого ни говорила, мне бы никто не поверил.
– Представляю себе, какой это был удар для вас!
Она улыбнулась мне.
– Вы боитесь, что что-нибудь подобное может произойти и с вами. Не исключено, ведь леди Треслин намерена выйти замуж за Коннана ТреМеллина.
– Вы так думаете?
– Я уверена в этом. Я чувствовала, что между ними что-то есть. В конце концов он вдовец и не похож на мужчину, который может жить без женщины.
– А за вами он тоже ухаживал?
Она пожала плечами.
– По крайней мере, леди Треслин возомнила, что от меня исходит некая опасность, и поэтому решила избавиться от меня.
– Какой она страшный человек! Славу богу, мисс Нанселлок не такая.
– Да, она была очень добра ко мне. Она была с ними, когда они пришли обыскивать комнату, но потом, когда я собирала вещи, она снова зашла ко мне и сказала: «Я очень огорчена происшедшим, мисс Дженсен. Я знаю, что вы не виноваты, ведь правда?» Я говорю: «Мисс Нанселлок, клянусь вам, я не брала браслета!» Я была на грани истерики. У меня было очень мало денег, и я не знала, что мне делать, как найти работу после того, что случилось, ведь на рекомендации мне надеяться не приходилось. И тогда она пообещала мне место в семье своих друзей и одолжила немного денег, чтобы как-то перебиться, пока это место освободится. Я уже вернула ей деньги и поблагодарила ее за помощь, но на самом деле мне с ней никогда не расплатиться за ее доброту. Ведь она просто спасла меня! – Она снова улыбнулась. – Но теперь уже все это позади, – сказала она. – Я выхожу замуж. Он – врач семьи, в которой я служу, и их хороший друг. Через шесть месяцев моя карьера гувернантки закончится.
– Поздравляю вас. Между прочим, я тоже скоро выхожу замуж.
– Но это же замечательно!
– За Коннана ТреМеллина, – добавила я.
Она изумленно уставилась на меня.
– Вот как, – пробормотала она. – Я желаю вам счастья.
Я видела, что она смутилась и старалась вспомнить, что она успела сказать о Коннане. При этом я чувствовала, что мое счастье с Коннаном вызвало у нее некоторые сомнения. Разве я могла объяснить ей, что я предпочла бы один трудный год с Коннаном целой жизни мира и покоя с кем бы то ни было другим?
– А почему вы захотели встретиться со мной? – спросила она после минутного молчания.
– Потому что я много слышала о вас. Они вас часто вспоминают. Элвиан была очень привязана к вам. Кроме того, я хотела бы кое-что узнать от вас. Например, что вы думаете о Джилли?
– Бедная маленькая Джилли, маленькая Офелия. У меня всегда было чувство, что однажды мы найдем ее в ручье с розмарином в руках.
– Девочка пережила сильное потрясение, вы знали об этом?
– Да, лошадь первой миссис ТреМеллин чуть не зашибла ее насмерть.
– Вы, должно быть, приехали в Маунт Меллин вскоре после смерти миссис ТреМеллин?
– Да, но передо мной были еще две гувернантки. Они уехали, потому что, как мне говорили, им в каждом углу мерещились призраки. А я, наоборот, так люблю старинные дома, что призраками меня не напугаешь.
– Джилли показала мне потайное отверстие в стене вашей комнаты. Вы о нем знали?
– Да, но я заметила его только где-то через три недели после приезда.
– Я не удивлюсь, ведь все эти глазки очень умело замаскированы.
– А вы знаете о глазках в солярии? Один смотрит на главный холл, а второй – на часовню. В те времена, когда строился дом, эти помещения были самыми важными.
– Вы так много знаете об этом! А в какое время был построен Маунт Меллин?
– Ближе к концу елизаветинской эпохи. Тогда присутствие католических священников в доме должно было держаться в тайне. Поэтому, наверное, они и придумали все эти потайные окошки и тому подобное. Между прочим, мисс Нанселлок прекрасно разбирается в старинной архитектуре и очень интересуется ей – в этом мы с ней были заодно. Кстати, она знает о нашей встрече?
– Нет, я никому о ней не говорила.
– Вы хотите сказать, что вы поехали сюда, даже не сказав об этом своему будущему мужу?
Я с трудом удержалась, чтобы не поведать ей о своих подозрениях. Меня остановило только то, что она мне совершенно чужой человек. Если бы только на ее месте сейчас сидела моя сестра! Уж ей-то я могла бы излить душу, и она посоветовала бы мне что-нибудь.
– Он уехал по делам, – ответила я. – Наша свадьба через три недели.
– Так скоро? Ведь вы, наверное, недавно в доме?
– С августа. Но ведь, живя под одной крышей, быстрее узнаешь друг друга.
– Да, наверное…
– Вы ведь тоже не так давно знакомы с вашим женихом.
– Да, но…
Она не закончила фразы, но я знала, что она думала: ее симпатичный сельский врач был совсем не то, что хозяин Маунт Меллина.
Я поспешно сказала:
– Я хотела встретиться с вами, потому что была уверена, что вас несправедливо обвинили. И так думают многие в доме.
– Это приятно слышать. А вы расскажете мисс Нанселлок о том, что мы встречались?
– Да, непременно.
– Тогда скажите ей, что я помолвлена с доктором Лискомбом. Она будет рада. И еще кое-что. Может, вас это тоже заинтересует. Это касается дома, ведь он теперь будет вашим домом, не правда ли? Я завидую вам!
– Так что же я должна передать мисс Нанселлок?
– Я тут почитала кое-что по архитектуре елизаветинского периода, а мой жених договорился о нашем посещении одного поместья того времени, которое чем-то очень похоже на Маунт Меллин. Часовня там почти точно такая же, и даже «глазок прокаженных» есть. Только в Маунт Меллине он больше и по-другому сделан. Я вообще нигде не видела такого «глазка прокаженных», как в Маунт Меллине. По-моему, он уникален. Передайте это мисс Нанселлок, ей должно быть это интересно.
– Обязательно, но я думаю, что ей еще более интересно будет узнать, что вы счастливы и собираетесь выйти замуж.
– Не забудьте сказать ей, что я всем этим обязана ей и что я всегда буду помнить об этом.
Мы распрощались, и я отправилась домой, предварительно сделав кое-какие покупки, чтобы оправдать свое отсутствие в глазах миссис Полгри.
По дороге я обдумывала то, что узнала от мисс Дженсен. Я не сомневалась в правдивости ее версии и была уверена в том, что леди Треслин действительно все подстроила, чтобы избавиться от потенциальной соперницы. Теперь такой соперницей была я, и ей нужно было думать, как избавиться от меня. Поскольку до нашей свадьбы оставалось всего три недели, она должна была действовать более решительно, чем в случае с мисс Дженсен. Теперь я была убеждена в том, что именно она толкнула камень, который мог стать причиной «несчастного случая» со мной. Но я также была уверена и в том, что Коннан не только не был причастен к ее дьявольским замыслам, но и ничего не знал о них.
Как только я окончательно убедила себя в этом, на душе у меня стало гораздо легче, и я решила, что как только он приедет, я расскажу ему обо всем, что узнала и чего боялась.
* * *
Прошло еще два дня, но Коннан не возвращался.
Питер Нанселлок заехал, чтобы попрощаться. В этот вечер он уезжал в Лондон, чтобы сесть на пароход, отплывающий в Австралию.
С ним приехала Селестина. Они оба надеялись, что Коннан уже дома, и были огорчены, что не застали его. Пока они были у нас, мне принесли письмо от Коннана, в котором он обещал вернуться к ночи этого дня или на следующее утро. У меня отлегло от сердца, и я снова почувствовала себя счастливой.
За чаем я между прочим сказала Питеру и Селестине, что виделась с мисс Дженсен. Они оба были поражены.
– Как вы встретились с ней? – спросил Питер.
– Я написала ей с просьбой о встрече.
– Что вас заставило это сделать? – удивилась Селестина.
– Ну, все-таки она жила здесь до меня, с ней связана некая загадка, и мне захотелось познакомиться с ней. Кстати, вам будет приятно узнать, что она помолвлена.
– Как интересно! – воскликнула Селестина. – Я так рада.
– С местным доктором, – добавила я.
– Все мужчины – пациенты ее мужа будут влюблены в нее, – вставил Питер. – У него будет огромная практика. А она передавала нам привет?
– Да, прежде всего вашей сестре. – Я улыбнулась Селестине. – Она так благодарна вам за ваше участие. Она говорит, что никогда это не забудет.
– Да что там, – сказала Селестина, – я ведь не могла спокойно стоять в стороне, после того, как эта женщина так поступила с ней.
– Значит, вы думаете, что все подстроила леди Треслин? Я знаю, что мисс Дженсен так думает.
– В этом нет сомнения, – твердо сказала Селестина.
– Что же она за человек, в таком случае! Но для мисс Дженсен, славу Богу, все позади – она счастлива, и у нее все в порядке. Между прочим, она просила кое-что вам передать. Это касается дома.
– Какого дома? – спросила Селестина.
– Этого. Мисс Дженсен побывала в каком-то поместье той же эпохи и сравнила «глазок прокаженных» в той часовне с нашим. Она говорит, что наш уникален.
– Правда? Это очень интересно.
– По ее словам, наш больше и как-то иначе устроен.
– Я уверен, что Селестина умирает от желания пойти в часовню и посмотреть, – сказал Питер.
Она улыбнулась мне.
– Как-нибудь в другой раз мы посмотрим с вами вместе. Вы собираетесь быть хозяйкой дома, так что вы должны проявлять к нему интерес.
– Меня не надо уговаривать, – ответила я, – мне он очень интересен. Я собиралась просить вас рассказать мне о его истории.
– С удовольствием, – сказала Селестина с теплой улыбкой.
Я спросила Питера, каким поездом он едет, и он сказал, что его поезд уходит в десять.
– Я поеду на станцию верхом и оставлю лошадь там в конюшне. Мой багаж уже отправлен. Я не хочу, чтобы меня провожали. В конце концов я собираюсь вернуться не позднее, чем через год, – разбогатевшим. До свиданья, мисс Ли. Я вернусь. А если вдруг вы решитесь поехать со мной, то даже сейчас еще не поздно.
