Текст книги "Дочь регента"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
Еще Шарлотта увидела дядю Августа, герцога Суссекского; он стоял рядом с ее любимым дядей Фредом. Дядя Август был высокий, как принц Уэльский, на его щеках играл яркий румянец. Дядя Август всегда радовался при виде Шарлотты и не раз давал ей понять, что настроен по отношению к ней очень дружественно и постарается наладить ее отношения с отцом; однако при этом дядя порой вел себя странно, он не был таким простым и прямодушным, как дядя Фред, внушавший ей гораздо больше доверия. Кроме того, Шарлотту огорчал разрыв дяди Августа с Гузи, ведь он прошел ради нее через столько испытаний: женился против воли отца, пережил судебный процесс, а когда суд принял решение не в его пользу, дядя, заручившись поддержкой братьев, все равно поселился под одной крышей со своей любимой.
Больше всего Шарлотте нравилось в дядьях то, что они всегда защищали друг друга и, попав в беду, прежде всего обращались к принцу Уэльскому.
После того, как Шарлотта поздоровалась с дядей Августом, настал через дяди Адольфа, герцога Кембриджского. Шарлотту не покидало чувство, что она совершенно не знает дядю Адольфа, который в военной форме ганноверского образца выглядел настоящим иностранцем.
Шарлотта с восхищением подумала, что самый элегантный, ослепительный красавец среди собравшихся – это ее отец.
Принц улыбался, глядя на дочь.
«По крайней мере сегодня он мной доволен», – обрадовалась Шарлотта.
– А теперь, – молвил принц, – мы пойдем на лужайку. Люди хотят увидеть нас с тобой вместе.
Идя рядом с отцом, Шарлотта ликовала. В тот жаркий августовский день Брайтон казался ей самым прекрасным местом на свете; впереди искрилось и сверкало море, сзади высился прекрасный «Павильон», добрые люди разражались приветственными криками – особенно горячо, как показалось Шарлотте, они приветствовали ее, – а она исподтишка поглядывала на отца, пытаясь понять, что он по этому поводу думает. О да, поистине толпа гораздо чаще кричала «Да здравствует юная принцесса!», чем «Боже, храни принца Уэльского»...
Это был ее праздник, хотя не она, а принц Уэльский отмечал свой день рождения. Шарлотта расплылась в улыбке и помахала толпе рукой, позабыв наставления о том, что она должна вести себя степенно. С какой стати? Людям она и так нравится. Оркестр играл, солнце ярко светило, люди радостно кричали. Какой счастливый день!
Потом Шарлотта вспомнила о матери, которой в Брайтоне не было. Ах, до чего же странно! У ее отца день рождения, а жены рядом с ним нет! Они должны быть вместе, все трое. Разве это не семейный праздник? Но, разумеется, принцесса Уэльская никогда не приезжала туда, где находился принц.
Впрочем, в такой день не следовало предаваться неприятным размышлениям, поэтому Шарлотта решила наслаждаться весельем.
Пикник удался на славу. Лакеи обносили шампанским гостей, которые пили его, сидя в каретах, выстроившихся в ряд по ранжиру. По этому принципу карета миссис Фитцгерберт должна была бы находиться следом за экипажем, в котором сидели принц, Шарлотта и ее дядья. Однако вместо нее Шарлотта увидела холодную – хотя и очень элегантную – леди Хертфорд, которая явно была очень довольна собой.
Шампанское слегка ударило Шарлотте в голову. Какой славный денек! Принцесса надеялась, что она не шокирует отца своим слишком громким, заливистым смехом. Хорошо, что леди Клиффорд не было рядом, и она этого не слышит...
В тот день Шарлотте все же удалось повидать миссис Фитцгерберт: она сидела в карете вместе с Минни, неподалеку от экипажа очаровательной миссис Джордан, которую окружали ее детишки Фицкларенсы.
Миссис Фитцгерберт грациозно наклонила голову, но Шарлотта кинулась к ней и расцеловала.
– Моя дорогая миссис Фитцгерберт! Я боялась, что вас здесь не окажется.
– О нет, пока что я еще бываю на подобных торжествах. Мария была явно опечалена, и Шарлотта недоуменно подумала, как можно грустить в такой прекрасный день?
– Надеюсь, – сказала принцесса, – скоро эти глупые сплетни позабудутся, и мы снова сможем приезжать к вам в гости.
– Да благословит вас Господь, – ласково откликнулась миссис Фитцгерберт.
– А когда я вырасту, мне никто не посмеет диктовать, куда я могу ходить, а куда – нет.
– Я в этом уверена, – с теплой улыбкой ответила миссис Фитцгерберт и добавила: – Минни скучала по вам. Правда, Минни?
– Очень, – кивнула Минни. – Мы с мамой только сегодня об этом говорили.
Шарлотте стало очень приятно, что о ней вспоминали.
– Когда-нибудь все переменится, – сказала она и, заметив устремленные на нее взоры толпы, поспешно простилась с собеседницами и отошла от них.
После пикника был устроен парад, на который она любовалась из отцовской кареты. Как гордился папа своим поляком – десятым гусарским, – он был одет в роскошную гусарскую форму и, принимая парад, смотрелся еще величественней, чем обычно.
Когда парад закончился, гости отправились в «Павильон». До чего же великолепен был этот дворец, прямо-таки пещера Алладина! Хотя дворец принадлежал ее отцу, Шарлотте тут все было в новинку. Она лишь однажды была здесь на детском балу. Тогда Шарлотта стояла в этом вестибюле, убранство которого было великолепным, но довольно странным, и принимала своих гостей. Потом они собрались в богато украшенной зале, в которой сейчас принимал своих гостей принц. А еще как-то Шарлотта присутствовала на концерте, проходившем в музыкальной комнате.
Шарлотте очень хотелось жить с папой и с мамой во дворце, который папа так любил; он все время тут что-то переделывал, перестраивал, и «Павильон» уже начал походить на восточные дворцы; во всем его облике явственно проявлялась любовь принца к китайскому искусству.
В небольших заметках, появлявшихся в газетах, чтение которых доставляло Шарлотте несказанную радость – отчасти потому, что она знала: бабушка непременно прикажет убрать газеты подальше, если выяснится, что Шарлотта их читает, – часто упоминался «Павильон». Миссис Адней постоянно хихикала, пролистывая газеты, и между ней и любознательной Шарлоттой – хотя бабушка, конечно же, назвала эту черту любопытством – установилось тайное взаимопонимание.
Шарлотта немного смягчилась по отношению к миссис Адней и, заметив, что та пытается привлечь ее внимание к какой-нибудь заметке (миссис Адней обычно принималась похохатывать, хихикать или прищелкивать языком), Шарлотта воспринимала это как условный знак. Тоном, не терпящим отказа, принцесса требовала показать ей газету.
Некоторые замечания, которые газетчики отпускали в адрес миссис Фитцгерберт, были Шарлотте непонятны, однако она догадывалась, что счастье Марии немного померкло. Может быть, и малышка Минни уже не так часто, как раньше, садится к нему на колени?.. Очень много в газетах писали о «Павильоне», и, начитавшись всего этого, Шарлотта мечтала увидеть новую ванную комнату отца. Она потихоньку ускользнула от толпы гостей – принцессе было нелегко это сделать, но Шарлотта недаром всегда отличалась смекалкой – и отправилась в отцовские апартаменты.
Наконец-то она воочию видит папину спальню! Кровать оказалась именно такой, какой и представляла ее себе Шарлотта – верхом элегантности. Изготовленная во Франции, она отличалась неожиданной простотой линий, однако в этой простоте было удивительное изящество. Поднявшись по ступенькам, Шарлотта села на постель и принялась подпрыгивать на матрасе, вытянув вперед ноги и глядя на свои длинные панталоны, обшитые кружевами. Они были уже не такими чистыми, как при отъезде из Вортинга.
Вся мебель в отцовских комнатах поражала своей красотой, везде ощущалось влияние Китая. Шарлотта огляделась, полюбовалась на часы и люстру из золоченой бронзы. Сойдя со ступенек, она подошла к часам, чтобы рассмотреть их поближе: часы были сделаны в виде Купидона, который правил прелестной колесницей, запряженной бабочками. Это смотрелось очаровательно. На люстре Шарлотта тоже заметила фигурку Купидона.
«Мой отец очень чтит Купидона, – подумала девочка. – Впрочем, разве могло быть иначе?»
Однако она ведь пришла полюбоваться да ванную комнату. Ах, что это было за зрелище! Стены принц приказал выложить белым мрамором, а сама ванна, о которой Шарлотта столько читала в газетах, оказалась длиной в шестнадцать футов, шириной в десять и глубиной в шесть. Это было настоящее чудо, ибо ванна наполнялась морской водой.
«Какой удивительный человек – мой отец! – подумала Шарлотта. – Если б только...»
И тут она вспомнила строчки из газеты: в них говорилось, что ее отец так не любит свою жену, поскольку ему нравится купаться, а ей – нет.
Как грустно, что дочери приходится узнавать столь важные вещи про своих родителей из газет!
Шарлотта предпочла больше не задерживаться в отцовских покоях, испугавшись, что ее хватятся. Она вернулась к гостям и очень надеялась, что никто не заметил ее отсутствия.
И после того памятного дня Вортинг стал ей еще ненавистнее, чем раньше.
Шарлотте повезло. Королева увидела, что здоровье принцессы ухудшилось по сравнению с тем, когда она только появилась в Вортинге, и решила, что богнорский климат подходит ей больше. Наведя справки о больнице, находившейся неподалеку от дворца, королева узнала, что глазная болезнь, которой страдали старики, заразна лишь при непосредственном контакте: например, когда люди спят на одной подушке. Не было ни одного случая, чтобы кто-то из обитателей Богнора подхватил это заболевание.
Королева вызвала леди Клиффорд и сказала, что принцессе Шарлотте следует вернуться в Богнор и провести там остаток лета, а она с дочерьми поедет в Виндзор.
О радость! Она вернется в Богнор и вновь обретет свободу! Бегума больше не будет читать ей нотаций! Старые Девы не будут докучать ей своим скучным обществом! Вместо этого ее ждут долгие прогулки по берегу моря и разговоры с мистером Ричардсоном, которые она будет вести, уплетая за обе щеки его булочки.
– Теперь, – сказала леди Клиффорд, – вы должны проводить много времени на свежем воздухе. Для здоровья нет ничего лучше свежего воздуха, Ваше Высочество.
– Да, но только в Богноре, миледи! – ликующе крикнула Шарлотта.
Здоровье ее быстро пошло на поправку, и теперь уже никто не сомневался, что Богнор – самое подходящее место для принцессы Шарлотты.
Жизнь ее протекала очень интересно. Шарлотте нравилось общаться с людьми, разговаривать с ними, смотреть, как они живут. Она заявила леди Клиффорд, что будущий правитель страны обязан знать жизнь своих подданных.
Леди Клиффорд такие разговоры всегда нервировали. Она считала их проявлением дурного вкуса и даже побаивалась, как бы в этом не было измены. Но Шарлотта только смеялась над ней. Она запросто разговаривала с простыми людьми, и это тревожило наставников, однако отец Шарлотты тоже имел привычку так себя вести. При этом Шарлотта, как и принц Уэльский, могла внезапно перейти на властный, величественный тон.
Однажды она в сопровождении леди Клиффорд ехала в тележке, запряженной четырьмя пони, по проселочной дороге и вдруг увидела бедно одетую женщину, за которой плелись девять ребятишек.
Шарлотта резко натянула поводья, так что леди Клиффорд чуть не свалилась с сиденья.
– Какая большая семья! – воскликнула принцесса. – Это все ваши дети?
– Да, милая леди, и мне приходится выбиваться из сил, чтобы прокормить их.
– Как же их много! – ужаснулась Шарлотта.
– Но все они от моего законного мужа, – заверила ее женщина.
Шарлотта внимательно посмотрела на ребятишек и сказала:
– Но тогда почему среди них столько детей, одного возраста? Лучше скажи мне правду. Я всегда хочу знать правду и не терплю лжи. Если ты скажешь мне правду, я дам тебе шиллинг.
И Шарлотта порылась в кошельке, который постоянно носила с собой на случай, если ей повстречается какой-нибудь достойный бедняк, которому она пожелает помочь.
Женщина впилась взглядом в шиллинг.
– Я обманула вас, миледи. Здесь только двое детей мои собственные. Один от мужа, а другой – еще от одного мужчины. Остальных же я позаимствовала.
– Чтобы пытаться разжалобить прохожих, – сурово сказала принцесса. – Если бы ты сразу сказала мне правду, я бы дала тебе целую гинею. Но ты солгала, и хотя сейчас твоя история звучит вполне правдоподобно, ты решила открыть мне правду только потому, что я предложила тебе шиллинг. Ладно, получай два шиллинга. Теперь я тебе верю.
Женщина взяла два шиллинга со словами благодарности, но губы у нее дрожали, и Шарлотта поняла, что женщина сожалеет о неполученной гинее.
Принцесса поехала вперед, но через некоторое время остановилась.
– Бедная женщина, – прошептала принцесса. – Должно быть, когда просишь милостыню, чтобы свести концы с концами, ложь легко слетает с языка.
Она подождала, пока женщина поравнялась с тележкой.
– Вот, – сказала Шарлотта, – возьми свою гинею. Но не забывай, что правда приносит больше выгоды, чем ложь.
И подхлестнула пони, не желая выслушивать благодарственных излияний.
– Мне кажется, Вашему Высочеству не подобает вступать в разговоры с такими людьми, – укоризненно произнесла леди Клиффорд.
– Вступать в разговоры? Да я просто посоветовала ей всегда говорить правду. Разве это плохо? Милорд Фишка говорит, что это прекрасно.
– По-моему, поддерживать беседу с попрошайками неразумно.
– Но Иисус же с ними беседовал! Почему принцессе Шарлотте нельзя?
– Не кощунствуйте.
– Я не кощунствую; миледи. Право, не кощунствую! Но если вас послушать, то иногда Иисусу следует подражать, а иногда – нет. Я уверена, что Он обошелся бы с бедной женщиной точно так же, как я.
Леди Клиффорд заткнула уши. Подчас она с трепетом ждала, что в следующую минуту скажет или вытворит принцесса.
На сей раз она подхлестнула пони, и они помчались как угорелые. Леди Клиффорд в ужасе вцепилась в скамейку, а когда тележка свернула с дороги в поле, испуганна воскликнула:
– Куда вы? Это же поле сэра Томаса Троубриджа.
– Совершенно с вами согласна.
– Умоляю, поверните назад.
– Слишком поздно, миледи, слишком поздно. Держитесь крепче. Ух, как нас подбрасывает!
Тележка неслась по ухабам.
– Господи, спаси! – кричала леди Клиффорд.
– Подвигаться на свежем воздухе очень полезно, миледи, – отвечала Шарлотта. – На свете нет ничего полезнее этого!
***
Пляж в Богноре был усеян ракушками самых изысканных цветов; таких морских водорослей Шарлотта никогда раньше не видела: на них росли необыкновенные твердые черные ягоды. Девочка решила внести еще больше разнообразия в свои и без того увлекательные прогулки и, принеся ягоды в особняк мистера Уилсона, сделала из них ожерелье, а часть ещё и покрасила.
Миссис Гагарина и Луиза сказали, что ожерелье прелестное и что у Шарлотты настоящий талант.
Она сделала бусы для обеих дам и для себя, а леди Клиффорд пообещала подарить ожерелье попозже. Однажды, бродя по берегу в поисках водорослей, девочка увидела какой-то желтый пласт, похожий на залежи золота. Это выглядело довольно странно, и пока Шарлотта разглядывала свою находку, с ней поравнялись три девочки, которых сопровождала гувернантка. Шарлотта взволнованно подозвала их и показала, что ей удалось обнаружить. Все сочли это великой находкой, а Шарлотта сказала девочкам и их гувернантке, что пришлет сюда двух работников: пусть выкопают металл, нужно проверить, вдруг это действительно золото?
– Я сообщу вам о результатах, – пообещала принцесса. Тем временем к этому месту подоспела свита Шарлотты, и принцесса взволнованно принялась объяснять, что случилось.
Потом она повернулась к девочкам.
– Приходите ко мне завтра, я вам скажу, что показала проверка, – Шарлотта кивнула гувернантке. – Прошу вас, приведите их к трем часам дня. Мы поиграем в разные игры. Вы любите играть?
Девочки ответили утвердительно и с вниманием слушали рассказы Шарлотты об ее играх на Тилни-стрит с Джорджем Кеппелом, Джорджем Фицкларенсом и Минни Сеймур.
– Итак... до завтра! – крикнула принцесса, уходя. Сопровождавшие ее дамы посмотрели неодобрительно, но принцесса отмахнулась от них и, вернувшись в городок, настояла на том, чтобы зайти к жене чернорабочего, с которой она имела обыкновение беседовать. Женщина была на сносях, и Шарлотту очень заботило состояние ее здоровья, поэтому она частенько навещала свою знакомую. Итогом этого визита явилось то, что муж беременной женщины нашел себе напарника, и они пошли на берег, чтобы посмотреть на находку принцессы.
Довольная своими дневными трудами, Шарлотта вернулась домой.
Услышав о происшедшем, леди Клиффорд разохалась и заявила, что так дело не пойдет.
– Вы роняете свое достоинство.
– Не совсем, – возразила Шарлотта. – Может быть, порой я его и роняю, однако далеко не отбрасываю, чтобы в нужный момент оно всегда оказалось у меня под рукой.
– Не знаю, что скажет Ее Величество королева, услышав о таких поступках.
– А она не узнает, миледи, потому что ни вы, ни я не осмелимся ей рассказать. – Шарлотта громко рассмеялась, радуясь своей сообразительности, а леди Клиффорд встревоженно подумала: «По-моему, она с каждым днем становится все больше похожа на мать».
– Я слышала, вы пригласили к себе этих девочек. Но кто они такие? Вы не знаете. Как вы можете приглашать в дом неизвестно кого?
– У них очень строгая гувернантка. Я уверена, что вы ее одобрите.
– В любом случае вы слишком снисходительны к этим особам. Вы вели себя слишком просто. Вам нельзя забывать о своем положении. Надеюсь, что когда они придут, вы будете более осторожны.
– Обещаю вам, милая Клиффи, – весело ответила Шарлотта.
***
Обнаруженный металл, увы, не был золотом, однако пластинки, которые работники откололи от скалы, выглядели очень красиво, и Шарлотта решила сохранить их в качестве украшений. Она хотела позвать к себе работников и дать им за труды две гинеи.
Однако леди Клиффорд заявила, что особам королевской крови не подобает так себя вести. Особы, в жилах которых течет королевская кровь, отдают приказания слугам, и те расплачиваются с работниками. Принцессе не следует вызывать этих людей к себе и унижаться до собственноручной передачи денег.
– Ладно, – согласилась Шарлотта. – Пусть им кто-нибудь передаст плату и скажет, что я в восторге от этих украшений.
Когда к ней пришли девочки, принцесса играла на фортепиано. Леди Клиффорд специально все так устроила, чтобы находиться в той же комнате.
«Хочет убедиться, – усмехнулась Шарлотта, – что я не буду обращаться с ними слишком фамильярно. Прекрасно, миледи! Я вам покажу!»
И продолжала играть.
– Ваше Высочество, – сказала леди Клиффорд, – юные дамы пожаловали к вам в гости.
Однако Шарлотта все играла и играла. Леди Клиффорд и девочки не знали, что делать. Они лишь молча изумлялись причудам принцессы. Наконец Шарлотта повернулась к ним, надменно кивнула девочкам и продолжала играть.
– Ваше Высочество! – прошептала леди Клиффорд. Шарлотта повернулась к ним на вертящемся стуле и громко расхохоталась.
– Дорогие мои, – сказала она девочкам, – надеюсь, я достаточно продемонстрировала вам свое царственное достоинство. Мне все время твердят о том, что я не должна о нем забывать. Но мне оно ужасно надоело, и вам, наверное, тоже. Так что теперь, когда с этим покончено, я буду самой собой, и мы поиграем в игру, в которую я обычно играла с моей близкой подругой. В этой игре проверяется ум.
Девочки сначала испугались, что принцесса будет проверять их ум, но вскоре – благодаря стараниям Шарлотты – освоились. Леди Клиффорд же с восторгом и ужасом взирала на то, как принцесса мастерски овладела ситуацией.
***
Когда у жены человека, работавшего у Шарлотты, начались родовые схватки, Шарлотта велела отнести к ней в домик одежду для младенца, постельное белье и все прочее, что могло понадобиться роженице.
Женщина обрадовалась, и когда Шарлотта пришла посмотреть на новорожденного младенца, горячо поблагодарила принцессу и сказала, что всегда считала Ее Королевское Высочество самой щедрой особой на свете и ни на мгновение не усомнилась в этом.
– А почему ты могла усомниться? – спросила Шарлотта.
– Потому что мой муж и его друг не получили платы за работу, которую они сделали для Вашего Высочества. Но теперь, Ваше Высочество, вы отплатили нам с лихвой. Ваша доброта выручила нас в трудную минуту, когда нам больше всего нужна была помощь.
– Не получили платы?! – вскричала Шарлотта, и ее бледные щеки слегка порозовели. – Но как же? Я ведь заплатила им две гинеи.
– Две гинеи, Ваше Высочество? Нет, они их и в глаза не видели.
Шарлотта пришла в ярость. Она ринулась домой и учинила допрос. Вскоре ей удалось обнаружить, что эти две гинеи прикарманил паж.
– Ах ты, гадкий, бесчестный мальчишка! – воскликнула принцесса. – С этой минуты ты у меня больше не служишь. Тебя... тебя выпорют! Уведите его! Больше н-не смей показываться мне на глаза! А этим людям сейчас же пошлите две гинеи.
Принцесса рвала и метала, однако вскоре ярость ее поутихла, и Шарлотта призадумалась, что могло побудить пажа совершить кражу. Конечно, он еще мал, но все равно нельзя так поступать, это дурно... Хотя... не следовало устраивать ему порку; надо было просто выгнать мошенника – и все.
Эта история очень расстроила Шарлотту.
– Впредь, – заявила она миссис Адней, – я непременно буду сама платить свои долги. Даже если мне придется снизойти до тех, с кем, по мнению миледи, я не должна фамильярничать.
Миссис Адней передала леди Клиффорд слова Шарлотты. Леди вздохнула и пробормотала, что у девочки необузданная натура, и бессмысленно думать, что ее можно дисциплинировать.
– Однако сердце у нее доброе, – добавила леди Клиффорд. – Только поэтому я и не впадаю в отчаяние.
– Помяните мое слово, – сказала миссис Адней, – она такое будет вытворять, когда станет девицей на выданье. Только искры полетят в разные стороны.
– О, это время уже не за горами, – пробормотала леди Клиффорд. – Мне остается лишь молиться, что к тому времени я уже не буду ее главной фрейлиной.
Миссис Адней облизывала губы, представляя себе неистовство повзрослевшей Шарлотты, а леди Клиффорд молча молилась...
***
Так проходили неделя за неделей... Шарлотта наслаждалась отдыхом у моря и сожалела о том, что дни становятся все короче. Однако осень быстро приближалась, вскоре подули холодные ветры.
– Шарлотте пора покинуть Богнор, – сказала королева принцу Уэльскому.
Он, поколебавшись, согласился, и решение было принято.
Поэтому Шарлотте пришлось распроститься с морем и сравнительно вольным житьем и вновь вернуться в строгие рамки, в которые была втиснута жизнь наследницы трона.
