Текст книги "Королева-распутница"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Они насторожились. Они оба не доверяли ей, но видели, что она не только взволновала, но и рассержена.

– Расскажи нам о нем, дорогая, – попросила Катрин; голос матери отрезвил девушку. Что она делает? Она предает мужа и брата. Марго испугалась. Она не хотела причинять им вред; сейчас она поняла, что любит их обоих.

Она помолчала.

– Вы обещаете не причинить зла двум людям, о которых пойдет речь, если я расскажу вам то, что я узнала?

– Да, да, – произнесла Катрин.

– Карл, мне нужно твое слово. Я услышала нечто такое, что я обязана сообщить тебе, но я не могу сделать это, пока ты не поклянешься честью короля Франции в том, что эти двое не пострадают.

– Я даю тебе слово, – сказал король.

Катрин иронично улыбнулась. Значит, ее слова недостаточно! Похоже, все ее дети объединяются против королевы-матери…

– Мой муж и Аленсон собираются бежать из Парижа, чтобы воссоединиться со своими друзьями, сформировать армию и использовать ее против вашей.

Короля прошиб пот, его пальцы задергались.

– У тебя есть доказательства? – спросила Катрин.

– Нет. Я только слышала об этом. Если вы обыщете их покои, то несомненно найдете доказательства.

– Мы немедленно прикажем обыскать их покои, – сказала Катрин. – Ты поступила правильно, дочь моя.

– И вы помните о вашем обещании не причинять им вреда?

– Моя дорогая Маргарита, неужели ты думаешь, что я способна преследовать моего родного сына и человека, который стал моим сыном в результате женитьбы на тебе… какими бы легкомысленными они ни оказались! А теперь не стоит терять время.

Катрин проявила присущую ей энергию. На основании услышанного она арестовала Аленсона и Наваррца; однако их не отправили в тюрьму; они продолжали жить под охраной во дворце.

Генрих де Гиз предстал перед королевой-матерью.

– Их дружба, – сказал он, – началась во время осады Ла Рошели. Я не могу ее понять. Они – странная пара. Необходимо как-то разделить их. Они оба – большие любители всяких проделок. Их сговор подтверждает это. Мадам, нужно срочно что-то предпринять.

Катрин изучающе посмотрела на Гиза. Она боялась его больше, чем кого-либо во Франции, однако выдержка, мужество и красота герцога восхищали ее. Катрин пришла в голову поразительная, предательская мысль. Она захотела, чтобы этот Генрих был ее сыном Генрихом. Она любила бы его бесконечно преданно; вдвоем они властвовали бы над Францией. Но он не был ее сыном, и поэтому Катрин бесила его самоуверенность, надменная манера давать ей указания, словно он был господином, а она – служанкой.

По старой привычке она скрыла свое возмущение и натянула на лицо маску покорности.

– Вы правы, месье де Гиз, – сказала королева-мать. – Будьте спокойны – после вашего предупреждения я разорву их противоестественную дружбу.

– Мадам, – сказал Гиз, – я не доверяю королю Наварры. Я не считаю его таким глупцом, каким он хочет нам казаться. Он изображает из себя сластолюбца, думающего только о женщинах.

– Мужчина может думать о женщинах и политике одновременно, верно? – сказала Катрин.

Гиз пропустил колкость мимо ушей и продолжил:

– Его поведение, я уверен, – всего лишь поза. Он требует тщательного наблюдения за собой. Что касается герцога Аленсона…

Гиз пожал плечами.

– Вы можете говорить прямо, – сказала Катрин. – Хоть Аленсон да мой сын, я знаю, что он непредсказуем и нуждается в присмотре.

– Если бы нам не посчастливилось раскрыть заговор, эти двое могли скрыться. В стране осталось немало гугенотов, они еще способны доставить нам неприятности, мадам.

– Нам повезло в том, что мы вовремя узнали о заговоре. Вам известно, что мы обязаны этим мадам де Сов?

Герцог поднял брови, и Катрин, хорошо знавшая Генриха, поняла, что при упоминании в этом контексте имени его любовницы сердце молодого человека забилось чаще.

– Король Наварры, как вы знаете, – продолжила Катрин, – больше интересуется женщинами, нежели политикой. Он не может расстаться с этой особой – иначе он бы скрылся прежде, чем мы узнали о его планах. Нерешительность подвела его, месье де Гиз.

– Мы должны радоваться этому, мадам.

– Мы должны быть благодарны этой красавице, перед которой, я слышала, не может устоять почти никто.

– Мадам, прежде всего мы должны вогнать клин между Наваррцем и Аленсоном.

– Предоставьте это мне, месье.

– Как вы осуществите это?

– Пока что я не знаю точно, но думаю на эту тему. Вы увидите, каким образом я рассорю эту пару, и весьма скоро. А теперь, если вы простите меня, я попрошу вас уйти, поскольку я должна срочно кое-что сделать.

Оставшись одна, Катрин засмеялась.

– О, месье де Гиз, – произнесла она вслух, – скоро вы увидите, как я разрушу эту дружбу.

Королева-мать подошла к двери, позвала карлика и отправила его на поиски мадам де Сов.

– Когда она придет, – добавила Катрин, – проследи, чтобы, нас оставили одних.

Шарлотта явилась тотчас.

– Можешь сесть, моя дорогая, – произнесла Катрин. – А теперь скажи мне: как продвигаются твои дела с королем Наварры?

– В полном соответствии с вашими указаниями.

– Ты, Шарлотта, похоже, колдунья, если тебе удается поддерживать интерес к себе такого человека, не удовлетворяя его страсть.

– Я вела себя именно так, как велело Ваше Величество, – сказала Шарлотта.

– Бедный Наваррец! Этой ночью ему будет грустно. Ты слышала, что он затеял игру, за которую его следует наказать. Думаю, будет отлично, если сегодня ты сделаешь его заточение более приятным.

Шарлотта побледнела.

– Мадам… я…

– Что? Другое свидание! Обещаю, тебе нечего бояться. Я прослежу за тем, чтобы баран, твой муж, оказался занят и не задавал щекотливых вопросов.

– Мадам, – промолвила Шарлотта, – я не могу.

Катрин рассмеялась.

– Что? У тебя встреча с другим джентльменом? Не твоим мужем?

Шарлотта молчала.

– Скажи мне, Шарлотта, это месье де Гиз? Он очарователен; судя по тому, как бегают за ним женщины, он – отличный любовник. Но я всегда учила тебя тому, что долг превыше удовольствий, верно?

– Да, мадам.

– Сегодня ночью твой долг – развлечь несчастного пленника, короля Наварры. Больше ни слова. Я все сказала. Можешь идти, Шарлотта.

Когда женщина оказалась у двери, Катрин окликнула ее.

– И приходи ко мне завтра, Шарлотта. Я дам тебе дальнейшие указания.

Шарлотта побежала в свои покои; оказавшись в спальне, она задернула полог кровати и горько заплакала, лежа на ней. Впервые в жизни она испытала отвращение к Летучему Эскадрону и захотела покинуть его. Она проплакала какое-то время, предаваясь грустным мыслям, внезапно Шарлотта почувствовала, что за ней кто-то следит. Повернув голову, она в ужасе отпрянула от раздвинутого полога. Там стояла Катрин; она смотрела зловещими глазами на Шарлотту. Но когда королева-мать заговорила, ее голос оказался почти ласковым, безжалостный блеск в глазах потух.

– Не грусти, Шарлотта. Месье де Гиз должен научиться тому пониманию, какое проявляет месье де Сов. А ночью все мужчины одинаковы – я не раз это слышала.

Полог снова закрылся; Катрин исчезла так же бесшумно, как и пришла.

Марго посмотрела на своего мужа, вытянувшегося поперек кровати. Дверь была заперта, в коридоре стояли гвардейцы короля. Марго рассердилась на Генриха. В его позе не было изящества; грязные волосы, несомненно, пачкали подушку.

– Тебе следует запретить пользоваться красивыми вещами, – сказала она. – Тебе надо жить в конюшне.

– Конюшни бывают весьма удобными, – задумчиво произнес он, – а лошадь – более дружелюбным существом, чем жена.

Она гневно подняла голову.

– Ты не только груб и вульгарен – это я готова простить тебе. Но только не твою безмерную глупость.

– Я, несомненно, дурак, если не заметил, что моя жена – шпионка.

– Я помешала осуществлению твоей глупости ради тебя самого.

– Ты называешь это глупостью, потому что я проиграл. Если бы я выполнил задуманное, оно показалось бы тебе умным шагом. Я потерпел поражение из-за, тебя. Подлая тварь! Я намерен выпороть тебя.

– Если ты сделаешь это, ты окажешься в менее комфортной тюрьме.

– Не бойся. Я слишком ленив. Чтобы высечь такую злючку, как ты, требуется много энергии. Я не собираюсь расходовать ее на тебя.

– Побереги свои мужицкие манеры для твоих крестьянок…

– Хорошо, если позволишь. Почему бы тебе не убраться в более комфортабельные покои?

– Я хочу поговорить с тобой.

– Я жду посетителя.

– Жену одного из наших садовников или посудомойку?

– Попробуй угадать еще раз.

– Я не намерена тратить мою умственную энергию на это! Мне все равно, кто придет – жена садовника или посудомойка. Меня не интересуют твои примитивные похождения. Меня возмущает то, что ты вступил в такой заговор и ничего не сказал мне об этом.

– Он тебя не касается.

– Он касается Наварры, королевой которой я являюсь.

– Пока я позволяю тебе быть ею.

– Как ты смеешь!

– Ты удивляешь меня. Ты играешь в шпионку, подвергаешь опасности мужа и его королевство, затем приходишь сюда и говоришь мне, что мое королевство – твое.

– Я думала, мы решили быть союзниками.

– Да, решили, но ты проявила себя весьма ненадежным союзником.

– А ты задумал такое, не посоветовавшись со мной!

– Если бы я добился успеха, я бы вернулся за тобой. Как ты можешь говорить о союзнических отношениях после твоего вероломного предательства?

– Ты не только глуп, но и беспечен. Похоже, ты не знаешь, какие силы были бы использованы против тебя.

– Ты переоцениваешь месье де Гиза, – сказал Наваррец. – Мы относимся к нему без твоего почтения и готовы сразиться с герцогом и его католиками. Ты слишком увлеклась сердечными делами, моя дорогая. Видишь в своем любовнике бога. А он всего лишь человек. Разве не такова сущность твоей любви? Ты никогда не будешь счастлива в любви, пока не научишься любить так, как это делаю я. У меня была сотня связей, я я ни разу не испытывал укоры совести или сожаление по поводу любой из них. А ты сплошная страсть, ненависть, желание. Мы должны сравнить наши ощущения, когда у нас появится свободное время, но сегодня я жду посетителя.

– Ты – провинциальный дикарь, – заявила Марго, – что касается обсуждения с тобой моих романов, то я предпочту в качестве собеседника конюха.

– Или посудомойку, или жену садовника? – поддразнил ее Генрих.

Она подошла к нему, схватила за жесткие волосы и сердито потрясла его голову. Он умирал от смеха; Марго, к своему огорчению, обнаружила, что смеется вместе с ним.

– Знаешь, – сказал он, – мы могли бы быть хорошими друзьями. Ты предала меня, а я простил тебе это. Я даже прощаю тебе то, что ты испортила мне прическу, которая хоть и не так элегантна, как у твоих братьев или у человека, упоминать имя которого в данный момент было бы проявлением провинциальности, вульгарности, грубости…

Она ударила Генриха в скулу, обрадовав его этим.

– О, Марго, – сказал он, внезапно схватив ее за руки и сжав их так сильно, что она вскрикнула, – почти жалею о скором приходе моего посетителя, потому что ты кажешься мне особенно привлекательной, когда находишься в агрессивном настроении.

Он отпустил ее; она встала, услышав донесшийся из кабинета звук шагов.

– Кто там? – спросила Марго.

– Там никого нет, – ответил он. Взглянув на мужа, она поверила в то, что он удивлен и испуган этим шорохом так же, как она. Затем кто-то тихо постучал в дверь кабинета.

– Можно войти?

Они оба узнали этот голос.

– Это мой посетитель, – сказал Наваррец. – Я не знал, что она тайно проникла в мой кабинет. Должно быть, она получила ключ у твоей матери. Заходите! – крикнул он.

Марго отступила назад и скрылась за пологом кровати.

Шарлотта де Сов подошла к ложу. Она держала в руке ключ.

– Мне удалось раздобыть ключ от кабинета, – сообщила она. – Этот путь показался мне наилучшим.

– Ее Величество заботливо раздает ключи. Моя дорогая, уж коли вы пришли, не имеет значения, через какую дверь вы это сделали.

Марго появилась из-за полога кровати; Шарлотта в смятении уставилась на нее.

– Не бойтесь меня, мадам де Сов, – сказала Марго. – Я собиралась уходить.

Шарлотта перевела взгляд, с Генриха на его жену.

– Я… я не знала, Ваше Величество, что вы будете здесь… Если бы я…

Марго махнула рукой.

– Вы обязаны исполнять королевские приказы, верно?

Она бросила на Наваррца взгляд, полный презрения к человеку, принимавшему известную шпионку ее матери.

– Я как раз собиралась уходить, – добавила она. – Желаю вам получить удовольствие, мадам. Славной ночи вам обоим.

– И я желаю тебе славной ночи, дорогая жена, – Наваррец насмешливо улыбнулся.

Марго вышла, заметив, что он не может дождаться момента, когда она дойдет до двери, чтобы привлечь к себе Шарлотту.

Марго сердилась. Нельзя требовать от супруга верности, но он мог продемонстрировать лучшие манеры.

Она скучала, будучи не в силах переносить однообразие своей жизни. Испытывая желание сделать что-нибудь, она решала пойти к брату и помириться с ним; он, как и ее муж, сердился на нее. В отличие от Наваррца, он не обладал чувством юмора и не находил в ситуации ничего смешного.

Она отправилась в его покои; гвардейцы короля пропустили ее. В приемной сидел высокий стройный молодой человек; при появлении Марго он вскочил и низко поклонился ей.

Марго очаровательно улыбнулась ему, потому что она тотчас заметила его удивительную красоту; до выражению его лица было видно, что он восхищен ее внешностью в такой же мере, как и она – его Марго сейчас нуждалась именно в таком восхищении. Молодой человек мгновенно очаровал ее.

Она внимательно рассмотрела его. На вид ему было около двадцати пяти лет – немного большие, чем Марго; темные длинные волосы незнакомца завивались; Марго нашла впечатляющим контраст между ними и синими глазами. Из-под усов виднелись чувственные губы. Его печальное лицо, озарившееся восторгом при виде Марго, разительно отличалось от грубоватой жизнелюбивой физиономии Наваррца, и это понравилось Марго. Кланяясь, он приложил свою белую руку ж бархатному камзолу, такому же темно-синему, как его глаза, и расшитому черным янтарем.

– Я не знаю вас, месье, – сказала она.

– В этом отношении у меня есть перед вами преимущество, Ваше Величество, – произнес он тихим мелодичным голосом.

– Значит, вам известно, кто я?

– Мадам, кто не знает королеву Наварры?

– Вы, должно быть, уже видели меня. А я вас – нет.

– Да, мадам, и с той минуты не могу прогнать ваш образ из моего сознания.

Марго разволновалась.

– А зачем вам прогонять его?

Его грустные синие глаза дали тот ответ, которого она ждала.

– Я не могу сказать вам это, мадам. Прошу вас не смущать меня требованием ответа.

– Я думаю, вы служите моему брату. Поэтому я не могу приказывать вам.

– Мадам, любая ваша просьба станет для меня приказом.

Она улыбнулась.

– Вы из Прованса, – сказала Марго. – Я поняла это по вашей мягкой речи. Но вы умеете льстить, как парижанин.

– Ошибаетесь, мадам. Я не льстил вам.

– Как вас зовут? – спросила Марго.

– Ла Моль, мадам.

– Ла Моль? И это все?

– Граф Бонифаций де Ла Моль, ваш покорный слуга.

– Вы служите герцогу Аленсону?

– Если бы я нашел способ послужить его сестре, я был бы абсолютно счастлив.

– Ну, вы можете сделать это сейчас же. Я хочу видеть моего брата.

– В данный момент он занят. Похоже, он освободится лишь через несколько часов.

– Похоже, у него любовное свидание.

– Да, мадам.

– В таком случае не буду беспокоить его. Если вы прервете свидание брата только для того, чтобы сказать ему, что его хочет видеть сестра, это не пойдет вам на пользу.

– Мадам, – сказал он, поклонившись и прикоснувшись к шпаге, – я охотно посмотрю в глаза смерти, если вы прикажете мне сделать это.

Она рассмеялась.

– Нет, месье граф, я бы не хотела видеть вас мертвым. По-моему, живой вы гораздо забавнее.

Марго протянула руку для поцелуя; девушку восхитила та смесь почтения и страсти, которую граф вложил в дело.

– Прощайте, месье.

– Возможно, я покажусь вам дерзким, мадам, но я скажу то, что у меня на сердце. До свидания, мадам. Я буду жить надеждой на нашу следующую встречу.

Марго повернулась и вышла из комнаты. На ее лице блуждала улыбка – скука пропала.

Катрин вызвала к себе Шарлотту де Сов.

– Ну, Шарлотта, надеюсь Наваррец понравился тебе?

Шарлотта молчала.

– Ты не должна обижаться на меня, – ласково сказала Катрин, – за то, что я стала свидетельницей твоей печали. Когда ты была у меня, ты выглядела очень грустной, и я последовала за тобой. Никогда не запирайся от твоей королевы, Шарлотта. Это бесполезно. Мне больно видеть тебя несчастной. Надеюсь, ты не была печальной в обществе Наваррца. Бедняга! Он ждал так долго. Я бы не хотела, чтобы он испытал разочарование.

– Мадам, – произнесла Шарлотта, – я сделала то, что вы велели.

– Это хорошо. Надеюсь, ты не слишком сильно поссорилась с Генрихом де Гизом? Этому молодому человеку полезно узнать, что он – менее важная персона, чем ему кажется. Когда ты вступила в Летучий Эскадрон, дорогая Шарлотта, ты согласилась избавиться от всякой сентиментальности. Но не будем больше говорить об этом. Ты хорошо проявила себя с Наваррцем. Я не хочу, чтобы ваша любовная связь развивалась слишком быстро Наваррец не должен рассчитывать на то, что ты будешь уделять ему все свое время. Тебе придется дарить твои улыбки и другим персонам.

Шарлотта замерла в настороженном ожидании.

– Я имею в виду не месье де Гиза. Если ты помиришься с ним, он должен будет понять, что может рассчитывать на часы твоего досуга. Тебе предстоит серьезная работа; забавы с очаровательным герцогом не относятся к ней. Нет, Шарлотта! Другие нуждаются в твоем внимании. Я говорю о моем младшем сыне – бедном маленьком Аленсоне.

– Но, мадам, он никогда не смотрел в мою сторону.

– Кто в этом виноват? Только ты. Он восприимчив женской красоте. Тебе достаточно улыбнуться ему пару раз, польстить, и он станет твоим рабом.

– Я не уверена в этом, мадам. Он сильно влюблен в…

– Не важно, в кого. Ручаюсь, если Шарлотта де Сов захочет, через несколько дней он влюбится в нее. Я надеюсь скоро услышать, что король Наваррский и герцог Аленсон раздружились, влюбившись в одну и ту же даму, и что она делит свою благосклонность поровну между ними для того, чтобы поддерживать их взаимную неприязнь.

– Мадам, это трудное задание.

– Ерунда! Оно окажется для тебя легким Наваррец уже у твоих ног. Аленсон – легкая добыча. Я жду результатов и знаю, что ты слишком умна, чтобы разочаровать меня. А теперь иди.

Оставшись одна, Катрин улыбнулась. Интрига не только взбадривает человека, но и при наличии чувства юмора забавляет его. Месье де Гиз дерзко предложил ей вбить клин между Аленсоном и Наваррцем; он почти осмелился давать указания королеве-матери. Она сочла необходимым воспользоваться этой идеей, но месье де Гиз сам пострадает от нее. Когда Аленсон увлечется Шарлоттой, когда он и Наваррец будут смотреть друг на друга с ревностью и подозрением, Гиз поймет, что Катрин использовала в качестве «клина» его любовницу. Это казалось ей забавным, но она не рассчитывала на то, что Гиз оценит шутку. Он не обладал чувством юмора, присущим Наваррцу.

Но Катрин улыбалась недолго. Другие дела не были столь забавными. Ее любимый сын находился в далекой Польше, она тосковала по нему. Карл становился все более упрямым, настороженным по отношению к матери. Ситуация давала Катрин мало поводов для улыбки.

Карл должен умереть. Она обещала это себе и Генриху. Но смерть короля должна быть медленной. Обстоятельства благоприятствовали такому исходу. Физическое состояние короля было таким, что месье Паре говорил о нем с серьезным и печальным лицом. Карл постоянно кашлял, отхаркивая кровью. Припадки бешенства часто заканчивались неистовым кашлем. Глядя на корчащегося на полу сына, на его запачканный кровью камзол, Катрин говорила себе, что король протянет недолго.

Его жена родила девочку. Это был подарок небес. Несомненно, он не сможет зачать нового ребенка. Но стопроцентной гарантии не было; пока Карл жил, всегда существовала причина для беспокойства.

Зачем ему жить? В личном кабинете Катрин было много порошков и жидкостей, решавших в прошлом подобные проблемы. Но добиться медленной смерти сложнее, чем мгновенной. Если бы требовалось одноразовое принятие дозы, это можно было бы осуществить… не в одно время, так в другое. Но длительное использование яда – дело более сложное.

Рене, Космо и Лоренцо испугаются поспособствовать умерщвлению короля. К тому же Карл был окружен женщинами; ирония судьбы заключалась в том, что каждая из них сама по себе являлась незначительной и кроткой личностью, но охраняла Карла, как ангел с мечом в руках. Это были: мягкая Мари Туше, его любовница; еще более слабохарактерная жена Элизабет; няня Мадлен. Все трое подозревали мать короля в стремлении укоротить его жизнь и были готовы пожертвовать собой ради спасения Карла.

Возле короля всегда находился месье Паре, гугенот, которого следовало уничтожить в те роковые августовские дни. Он был обязан жизнью королю и хотел отплатить ему продлением его собственной жизни.

Самым сложным препятствием являлись три женщины. Они были эффективнее вооруженной гвардии. Что с ними делать? Устранить их; Катрин не могла сделать это вопреки воле короля. Теперь он стал настоящим властителем. Им удалось восстановить его против матери.

Король слабел; по Парижу бродили слухи о том, что мать ответственна за его нездоровье. Но он продолжал жить к радости трех любивших его женщин и к огорчению необычной матери.

Подруга Марго, ветреная герцогиня де Невер, завела себе новою любовника. Юная Генриетта так влюбилась, что Марго позавидовала ей.

Генриетта шепотом делилась с королевой Наварры своими ощущениями.

– Он такой очаровательный… непохожий на других. Такой красивый! Смелый! Он служит у твоего брата, господина Аленсона.

Марго насторожилась.

– Правда? Я хочу услышать о нем больше.

– У него светлая кожа и прекрасные белые зубы. Ты должна увидеть, как они сверкают при улыбке… а улыбается он постоянно.

– Как его зовут? – спросила Марго.

– Аннибал. Граф Аннибал де Коконна.

Марго вздохнула с облегчением.

– Мне нравится, как звучит его имя. Значит, он служит у моего брата. Как странно, что моего уродца окружают такие красавцы! Расскажи мне о нем еще.

– Он вспыльчив, мадам; его волосы имеют рыжеватый оттенок. Глаза кажутся золотистыми. Я пригласила его сегодня в мои покои на ужин. Ваше Величество почтит нас своим присутствием?

Глаза Марго заблестели.

– Что, если ваша связь будет раскрыта? Герцог де Невер…

– Занят своими делами, как хорошо известно Вашему Величеству.

– Пожалуй, мне не следует приходить, – сказала Марго, тотчас решившая, что она ни за что не упустит этот шанс разрядить однообразие последних монотонных дней. Человек из свиты Аленсона представлял для нее интерес; она могла поговорить с ним об очаровательном Ла Моле.

– Если вы не придете, ужин не состоится… он организован исключительно для Вашего Величества.

– Что это значит?

– Пожалуй, я должна вам сказать, хотя это следовало хранить в тайне. Друг месье де Коконна так влюблен в вас, что его мучает жесточайшая меланхолия; он не может есть и спать, не поговорив с вами. Мой Аннибал – добрый и сочувствующий человек, он…

– Довольно о твоем Аннибале, Генриетта. Мы знаем, что он действительно очарователен. Расскажи мне о печальном джентльмене.

– Он очень красив; кажется, он видел вас и говорил с вами. Вы держались с ним любезно, и он вообразил, что его самые дерзкие мечты могут осуществиться; этого господина зовут…

– Граф Бонифаций де Ла Моль! – сказала Марго.

– Так вы знали, мадам?

– Как ты сказала, Генриетта, мы встречались. Он очарователен, и твой Аннибал гораздо грубее его Меланхолия, о которой ты говоришь, весьма глубока. Он должен быть поэтом, мечтателем. Глядя на него, хочется развеять его грусть. У графа удивительные синие глаза. Он похож на прекрасную греческую статую. Он – мой Гиацинт.

– Если вы придете ко мне на ужин, мадам, вы сделаете вашего Гиацинта счастливим.

– Я подумаю об этом.

– Он собирается пойти сегодня днем к Космо Руджери и спросить его, какое средство заставит вас пойти на ужин, и какое – отнестись к нему с благосклонностью.

– Но это дерзкий поступок! – радостно заявила Марго.

– Вы должны простить его, мадам. Он так влюблен. Он потерял аппетит и сон; Ваше Величество должны понять, что он не может больше жить так.

– Мужчины всегда рассказывают нам подобные сказки, Генриетта.

– Аннибал клянется, что это правда. Ла Моль часто видел вас. Он ловит каждый шанс взглянуть на вас. Но он любил как бы издалека… затем, когда вы поговорили с ним…

– Генриетта, сегодня днем мы отправимся к Руджери и попросим его спрятать нас, чтобы мы могли посмотреть на этого молодого человека и услышать, что он скажет.

Две легкомысленные дамы не смогли удержаться от смеха. Марго обняла свою подругу Генриетту. Королева Наварры ликовала, ощущая начало романа, который мог стать самым восхитительным за всю ее жизнь. Именно это требовалось ей для того, чтобы она могла сохранить свою гордость и возмущение герцогом де Гизом.

Закутавшись в плащи, Марго и Генриетта отправились из Лувра в дом братьев Руджери.

Марго позволила Генриетте войти в него первой; она чувствовала, что ученик магов скорее узнает ее, нежели подругу.

Лавка была тесной и темной, в ней пахло духами и косметикой, продававшимися здесь всем желающим. Тайными делами братья занимались за пределами лавки.

Ученик встретил дам поклоном; плащи не могли скрыть их высокого положения.

– Моя госпожа хочет видеть вашего учителя, – сказала Генриетта; молодой человек снова с достоинством поклонился и обещал сообщить своему хозяину о прибытии гостей. Через несколько мгновений он вернулся с Космо Руджери.

Марго откинула капюшон, и Космо тотчас произнес:

– Пожалуйста, пройдите сюда.

Когда женщины оказались по другую сторону двери, которая вела из лавки, Космо запер ее и попросил их следовать за ним, что они и сделали. Он поднялся по лестнице, отомкнул другую дверь и впустил дам в маленькую комнату, стены которой были увешаны гобеленами с весьма примитивными рисунками.

– Чем я могу быть полезным Вашему Величеству?

Женщины, которых разбирал смех, едва могли говорить. Наконец Марго сказала:

– К вам придет молодой граф, он попросит у вас колдовское средство. Он влюблен; мы хотим услышать, что он скажет. Вы можете спрятать нас где-то, откуда все будет видно, а мы сами останемся незамеченными? Я знаю, что вы часто прячете здесь мою мать. В этих стенах есть масса тайников и отверстий, с помощью которых можно следить за происходящим в отдельных комнатах. Вы должны провести молодого человека в помещение с подобным тайником; мы с герцогиней должны видеть вас во время вашего разговора. Если вы откажете, я буду знать, что вы не хотите помогать мне.

Поскольку Космо определенно хотел помочь молодой королеве, желаниями которой не следовало пренебрегать, он подобострастно улыбнулся и сказал:

– Это возможно, если юные дамы согласятся подождать некоторое время в тесном помещении, поскольку мне придется спрятать вас в тайник до прихода этого господина.

– Немедленно отвезите нас туда, – сказала Марго.

Космо поклонился и повел их по коридору; они поднялись по короткой лестнице в маленькую комнату. Когда они вошли в нее, Генриетта сжала руку Марго; королева презрительно улыбнулась, заметив суеверный страх подруги. Сама Марго была увлечена авантюрой.

Они находились в лаборатории братьев Руджери. Стены были обшиты деревянными панелями; странные, зловещие предметы заполняли комнату. На одной из лавок лежал человеческий скелет, от которого Генриетта не могла отвести глаз. Потолок был расписан знаками Зодиака, на стенах тщательно выписаны знаки кабалы. В огромном тусклом зеркале женщины увидели за парой черепов, похоже, подвешенных к потолку, собственные серые, призрачные отражения. Над камином стоял котел, от которого валил пар; его клубы имели причудливую форму – так, во всяком случае, показалось Марго и Генриетте. На большом столе лежали карты с изображением звезд и планет, весы, странные инструменты, восковые фигурки, несколько сосудов с телами мелких животных или их частями на различных стадиях разложения. Свет двух масляных ламп, закрепленных на стене, не доходил до углов комнаты, они тонули в полумраке. Аромат горящего масла не слишком успешно заглушал дурные запахи, исходившие от разных предметов.

Космо открыл дверь в стене, сделанную так искусно, что ее было практически не видно.

– Вы можете подождать здесь, – сказал он. – Я покажу вам заслонку, отодвинув которую, вы сумеете увидеть и услышать все, что вас интересует.

Женщины шагнули в чулан. Космо закрыл за ними дверь. Нажатием на одну из панелей он отодвинул заслонку. Генриетта засмеялась от возбуждения. Подруги пошептались минут двадцать в ожидании прибытия Ла Моля.

Маг тем временем разыскал своего брата Лоренцо.

– Здесь находятся королева Наварры и герцогиня Невер, – сказал Космо. – Они ждут в чулане прихода молодого человека – по-моему, возлюбленного королевы Марго. Возможно, что чисто романтические дела, но королева-мать захочет о них узнать. По окончании беседы я отправлюсь в Лувр и расскажу ей о происшедшем.

Космо с улыбкой на лице провел Бонифация Ла Моля в свою лабораторию. Марго восхищенно наблюдала за графом. Он казался ей более красивым, чем прежде; на фоне мрачной мастерской алхимика он выглядел весьма изысканно.

– Вы желаете проконсультироваться у меня насчет вашего будущего, месье? – спросил Космо.

– Я хочу, чтобы вы совершили для меня одно волшебство, – ответил граф.

– О! Прежде всего я должен узнать ваше имя.

– Это необходимо?

– Да, месье. Нас окружают здесь лишь одни стены; никто не узнает о том, что вы прибегаете к помощи магии ради любви. Ведь я прав, месье?

– Да, я делаю это ради любви, – печально произнес молодой человек.

– Не будьте так грустны. Я не сомневаюсь в том, что мы сумеем обеспечить вам успех. Ваше имя, месье?

– Граф Бонифаций де Ла Моль.

– Как зовут даму, которую вы хотите очаровать?

– Я не могу сказать вам это.

– Хорошо, мой господин. Посмотрим, что можно сделать без имени. Чего вы желаете?

– Я хочу, чтобы вы с помощью нашей магии устроили мне сегодня встречу с ней. Я хочу, чтобы она появилась на одном ужине развлекательного характера.

Космо помешал содержимое чана и, поглядев на поднимающийся пар, сказал:

– Вы увидите ее сегодня. Она придет на этот вечер.

Печаль графа развеялась.

– Это замечательно. Просто великолепно.

Но он быстро снова погрустнел.

– Она занимает весьма высокое положение. Она даже не посмотрит в мою сторону.

– Вы слишком легко сдаетесь, месье. Существуют способы покорить сердце самой холодной особы.

– Вы имеете в виду?..

– Изготовим изображение вашей возлюбленной. Вы пронзите ее сердце и будете уверены в успехе.