Текст книги "Смерть в осколках вазы мэбен"

Автор книги: Виктория Платова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 15

На этот раз в редакции стоял не просто трам-тарарам. Скорее это было настоящее светопреставление. Еще бы! Банкир Ивлев был весьма заметной фигурой. И если уж даже центральные каналы сообщили о «самом громком за последнее время преступлении в Северной столице», то нашим «Вечерним новостям» просто сам бог велел отвести целую полосу под сенсацию. Вот и бегали теперь, сбиваясь с ног, мои коллеги.

С ментами, вне всякого сомнения, будет разговаривать Ирочка Кривцова. Почему-то именно ей работники правоохранительных органов выкладывали все подробности. Разузнавать что-то интересненькое у местного населения отправлялись неизменные Семен Гузько и Яша Лембаум. Как ни странно, но эта парочка иногда умудрялась нарыть просто сногсшибательные факты. Остальные, по мере возможности, были на подхвате.

Да-а. При таком раскладе статьи о моде отодвигались на задний план. Кому теперь интересно, с кем и за сколько спит некая модель, если тут такая сенсация… Стоп! А совсем неплохо было бы намекнуть, что Ивлев как раз спал с Дианой. Нет, не пойдет. Илюша, как всегда, упрется своими копытами и ни за что не пропустит материал.

Интересно. Если ему статьи о модели заказал сам банкир, то теперь он убит, а соответственно и все обязательства с нашего главного редактора снимаются. Может быть, теперь он разрешит снять табу с личной жизни супермодели? Должен разрешить, иначе что он за главный…

Надо же! Наша совместная с Лилькой попытка всучить Илюше неплохую сенсационную новость накрылась… медным тазом. Он опять встал горой, то есть своей грудью стал прикрывать Диану от любых грязных намеков. Что за чертовщина! Значит, заказчиком статей был совсем не банкир. Тогда и вовсе не понятно.

Мы с Лилькой выпили чуть не ведро кофе, обсуждая на все лады Диану и ее тайного воздыхателя. Немало при этом перепало и Пошехонцеву. Мы только раззадорили свой интерес, но так ни к какому вразумительному выводу не пришли. Загадка осталась. Впихнув Илье свою статью, чтобы он не говорил, что я не соблюдаю условия договора, я отправилась домой. Большинство же с нетерпением ожидало прибытия Ирочки с новостями. Мне до этих новостей дела было мало, и я решила немного развлечься, погулять, благо денек выдался на редкость погожий.

Солнышко пригревало так весело, что я решила воспользоваться этим и побродить немного по Измайловскому парку. А то налетит ветер, задует с Невы, и все, считай, что дождь и слякоть обеспечены.

Я сидела на лавочке в парке, греясь на солнышке, как кошка, которую выпустили на прогулку, и наблюдала за веселым галдежом школьников. Совсем молоденькая учительница привела их сюда и теперь наблюдала за разбежавшимися в разные стороны детьми. То один, то другой подбирал какой-нибудь листок и показывал его учительнице. Та кивала и поощрительно улыбалась. Прижимая к себе целые вороха листьев, довольные школьники потянулись к выходу. «Она привела их сюда, чтобы ребята собрали гербарий», – догадалась я. Когда-то и нас так же водили на осенние экскурсии. Сколько лет уже прошло, а методы у учителей, похоже, остались прежними.

Я посидела еще немного и в самом радужном настроении поспешила домой. Если бы я знала, кто меня ожидает, то предпочла бы вернуться за полночь.

Невысокий и щупловатый, он топтался недалеко от подъезда. Старенькая куртенка, такая же старенькая кепчонка и здоровый, вытертый портфель в руке. Человечек явно топтался здесь не один час.

Я постаралась не обращать на него никакого внимания, но кольнуло какое-то непонятное предчувствие. А щупловатый и не думал скрывать, что дожидается именно меня, и самым нахальным образом потопал за мной следом.

– Чего надо? – грубо спросила я, останавливаясь на ступеньках и поворачиваясь к нему.

В такие минуты я становлюсь настолько злой, что меня не пугают ни бандиты, ни маньяки. С любым человеком, который вознамерился бы причинить мне какой-либо ущерб (неважно какой), я расправилась бы просто голыми руками. Не скажу, что подобное вдохновение посещает меня часто, но иногда случается.

А сейчас был именно такой случай. И я повернулась к мужичонке с твердым намерением оторвать ему голову или отбить к чертовой матери все детородные органы. Но этот корешок оказался не лыком шит. Он остановился от меня на достаточно безопасном расстоянии и спросил:

– Лидия Александровна Стародубцева? Так. Хмырь прекрасно осведомлен, как меня зовут, и держится подчеркнуто скромно.

– Допустим, – ответила я, не меняя своей воинственной позы, – а вы кто такой будете?

– Капитан Светличный, – ответил субъект, – из отдела по расследованию убийств. Давайте, Лидия Александровна, поднимемся сейчас к вам в квартиру, и я задам вам несколько вопросов.

– Значит, капитан, – я кивнула. – Думаю, что выбор у меня небольшой, если он вообще есть. Так что пойдемте.

На капитана этот хмырь явно не тянул. В лучшем случае – прапорщик. Хотя и прапорщики выглядят гораздо лучше. И после этого власти еще удивляются, что народ не доверяет ментам. Посмотришь всего каких-нибудь пять минут на подобную физиономию, и пропадет вся охота звать на помощь милицию. Предаваясь подобным рассуждениям, я поднялась к своей квартире.

– Заходите, – кивнула я субъекту.

* * *

Капитану Светличному потребовалось почти двадцать минут на то, чтобы удостовериться в моей личности, занести это в протокол, а также зачем-то перебрать всех моих родственников. Разумеется, его очень заинтересовал Мишка, проживающий в Штатах.

– И хорошо живет? – поинтересовался капитан.

– Не жалуется, – отрезала я.

– А вы не хотели бы уехать в Америку? – не отставал настырный следователь.

– С какой это стати? – Я развалилась в кресле, закинула ногу на ногу и закурила. – Мне и здесь совсем неплохо. Знаете такой мультфильм: «Нас и здесь неплохо кормят».

– Что вы имеете в виду? – сразу напрягся служака, но я только махнула рукой:

– Не обращайте внимания, это шутка.

– Странные у вас шутки, Лидия Александровна. – Он полез в карман и достал мятый клетчатый платок. – Постарайтесь отвечать на мои вопросы, – он шумом высморкался, – а не шутить.

– Договорились. – Я потушила окурок и достала себе новую сигаретку. – Только я пока никаких вопросов не слышала.

– Хорошо, – капитан с остервенением потер нос и убрал платок на место, – давайте перейдем сразу к самой сути.

– Вообще-то давно пора, – поощрила я его.

– Вчера днем вы посетили банкира Ивлева, – наконец-то разродился капитан. – С какой целью?

– А разве это запрещено, посещать банкиров? – Я сделала удивленные глаза. – Интересно, с каких это пор подобные посещения преследуются законом?

– Перестаньте паясничать. – Светличный негромко хлопнул ладонью по столу. – Не хотите отвечать по-хорошему, вызовем повесткой.

– Вообще-то вы и сейчас могли это сделать, – в меня словно бес вселился, так хотелось разозлить этого недоделанного капитана, – но почему-то предпочли торчать возле моего подъезда. Или у вас именно такой стиль работы?

– Именно, – он серьезно кивнул, – но это к делу не относится. Повторяю, с какой целью вы вчера посетили Ивлева?

Вместо ответа я подошла к своей куртке, достала служебное удостоверение и сунула ему в нос.

– А вот именно за этим. Именно с этой целью я посетила банкира Ивлева.

– Не понял. – Капитан уставился на удостоверение как баран на новые ворота.

– Вы что же, читать не умеете? – ехидно спросила я. – Так в этом случае могу пояснить, что по профессии я являюсь журналистом и работаю в газете «Вечерние новости». Теперь понятно?

– Нет. – Капитан Светличный был предельно краток, а также категоричен.

– Хорошо, – я делано вздохнула, – тогда придется рассказать вам все с самого начала.

– Я слушаю, – с готовностью откликнулся капитан.

Он действительно внимательно слушал, пока я излагала ему идеи нашего главного редактора Пошехонцева, задумавшего создать целый цикл статей о моде. А раз о моде, то, значит, и о моделях. Соответственно, без внимания не мог остаться знаменитый питерский Дом моды «North Wind» и его ведущая модель Диана. Но Диана состояла в близких отношениях с господином банкиром. Я сама видела их вместе в разных местах, в том числе совсем недавно в «Галерее искусств». И мы, журналисты, всегда стараемся предоставить читающей публике интересный материал из жизни звезд. А поэтому расспрашиваем о них самых разных людей, которые непосредственно с ними общаются каждый день. А какой благодатный материал мог бы предоставить мне господин Ивлев! Вот поэтому, собственно, я и отправилась к нему.

– Но он не захотел с вами разговаривать, – подвел итог моему рассказу капитан.

– С чего вы взяли? – сразу вскинулась я. – Просто у него в тот момент не было времени.

– И вы договорились о встрече? – Капитан с насмешкой глядел на меня.

– Нет, – я покачала головой. – Но он просил звонить ему, чтобы встретиться для разговора, – подчеркнула я, – когда и ему, и мне будет удобно.

– Не верится что-то, – засмеялся доходяга-капитан, – чтобы господин банкир вел себя столь галантно. Обычно он просто плюет на людей. Причем делает это с такой подленькой издевкой…

– А вы уверены, что нужно всех стричь под одну гребенку, – не удержалась и я, уставившись в упор на Светличного. – Если с вами обошлись именно так, то это еще не повод думать, что наплевали и на всех остальных.

Не скажу, что Ивлева можно назвать эталоном вежливости, но на мою просьбу он плевать не стал. Просто у него тогда не было времени.

– Складно, – пробормотал следователь, – весьма складно. А если учесть, что сказала его секретарша… Что вы такого особенного написали в той записке, которую она отнесла своему боссу?

– Как? Она не заглянула туда? – Я сделала удивленные глаза. – Непростительное легкомыслие для такого опытного человека. Но вам я могу сказать, что ничего особенного на этом листочке не было. Всего лишь просьба принять меня. Вот и все. Есть еще вопросы?

– Что вы делали вчера ночью? – Светличный явно выдыхался.

– Что люди делают ночью? – Я с сочувствием, как на больного, смотрела на него. – Естественно, спала. Вообще-то бессонницей я не страдаю, и лунатизма у меня тоже нет.

– Вы спали одна? – слегка прищурив один глаз, он смотрел на меня.

Капитанишка, наверное, решил меня доконать. Но я лишь притворно глубоко вздохнула, потупила глазки, а затем погрозила ему пальцем.

– Нескромный вопрос, вы не находите? Впрочем, милиции все положено знать. Поэтому я вам отвечу, что провела ночь не одна, а со своим женихом. Вас устраивает такой вариант ответа?

Светличный вцепился в меня, как клещ, и отстал, только насосавшись крови, то есть выудив из меня сведения еще и о Герте. Но на этом вопросы его все же закончились, и он решил оставить меня в покое.

«В покое» – хорошо сказано! Но когда он ушел, я начала ругаться на чем свет стоит. И его ругала, недоделанного, и себя, идиотку полную, и проклятущего банкира, который так крепко кому-то насолил, что его грохнули, и эту сучку-модель, которая была ведь там и слышала весь наш разговор.

Стоп! Слышать-то слышала, но, видимо, ничего оперу не сказала. Иначе он задавал бы мне совсем другие вопросы. Да, темная лошадка эта Диана. Балансирует просто на кончике острия и ничего не боится. Но что еще интересно, банкира убили, но почему-то милиция не сказала, как это сделали. Почему? Об этом я могла бы расспросить Ирочку Кривцову, которая уже наверняка что-то знает. Но Ирочкой можно заняться и завтра. А сегодня меня интересует, куда запропастился мой так называемый жених? Что-то он слишком долго задерживается. Опять какие-то дела на всю ночь?

Однако скрежет дверного замка возвестил о приходе моего дружка, а также отодвинул на задний план все мои мысли о капитане Светличном, убитом банкире и Диане.

* * *

Я нарочно явилась в редакцию точно к началу рабочего дня. Народ у нас творческий, а значит, увлекающийся. Нам трудно, как, скажем, англичанам, немцам или японцам, являться на свое рабочее место ровно в восемь тридцать. Поэтому сотрудники, обремененные целыми ворохами причин, подтягиваются только к девяти-десяти. Начальство наше в лице Пошехонцева давно к этому привыкло, но иногда для острастки устраивает всему коллективу демонстративную выволочку. Сотрудники хмурятся два-три дня, пытаясь прийти на работу вовремя, но затем, снова обремененные ворохом причин, начинают опаздывать, и все входит в привычную колею.

Я и сама не знаю, сколько лет не являлась на работу вовремя, но сегодня что-то меня подстегивало.

Тишина. Это так непривычно для нашей редакции. И никого вокруг. Неужели я сподобилась добраться сюда первой? Нет. В каморке у дяди Сережи кто-то был. «Он вернулся!» – захлестнула меня радостная мысль. Без дяди Сережи стало как-то пусто и скучно.

Я быстро пересекла редакцию и рванула хлипкую дверь.

– Дядя Сережа! – крикнула я, но тут же осеклась.

Дяди Сережи Воронцова в каморке не было, но вместо него здесь почему-то оказался Яша Лембаум, который сидел по-сиротски нахохленным воробушком, подобрав под себя ноги, на стареньком табурете.

– Яша, ты что здесь делаешь? – удивленно спросила я.

– Просто сижу. – Яшин голос был тихим и грустным, какой бывает только у перенесших несчастье людей.

– Но почему здесь? – не могла удержаться я. – Почему не в редакции?

– Потому что там муторно, – Яшу передернуло, – а здесь так тихо и спокойно. И кажется, что дядя Сережа вот-вот вернется.

– Тебе тоже его не хватает. – Я присела на низенькую скамеечку, что стояла у верстачка.

– Знаешь, – Яша глянул на меня своими глазами, напоминавшими черные влажные маслины, – мне кажется, что его здесь не хватает каждому. Только каждому по-своему. И знаешь, – он распрямился, – я очень верю, что он вернется. Вот увидишь, обязательно вернется.

– Хорошо бы. – Я встала и непроизвольно потрепала Яшу по растрепанным волосам. – Здесь, конечно, тихо и уютно, но все равно придется выбираться и идти работать.

– Да, – Яша снова превратился в нахохленного воробушка, – это ты правильно сказала – придется. Но если бы ты только знала, как иногда не хочется.

– Почему, Яша? – Я замерла на пороге. – Мне всегда казалось, что тебе нравится то, что ты делаешь. Нет, я все понимаю, мы все относимся к своей работе…

– Нет, наверное, все-таки не понимаешь, – Лембаум слез с табурета и остановился рядом со мной. – Иногда надоедает вот так, вывалив язык, бегать по городу в поисках чего-то невероятного. А самое главное, когда ты это невероятное обнаружишь, то тебе никто не поверит, посчитают, что все это выдумка. И все потому, что какой-то идиот уже умудрился состряпать что-то маловразумительное, но зато до боли понятное. В таких случаях думаешь, что все напрасно.

– Перестань, Яша, – попробовала я успокоить его. – Что это вдруг на тебя нашло?

– Не вдруг, – он весь как-то сжался, – и не нашло. Давно кому-то хотел все это сказать, но подвернулась именно ты.

– Вот спасибо, – я мотнула головой. – Никогда не была в роли психолога. Или правильнее будет – психоаналитика?

– Не надо, Леда, – он подергал себя за свисающую лохматую прядь, – я не хотел тебя обидеть. Мы ведь вчера с Семеном полдня мотались, то одного, то другого расспрашивали. Я с одним санитаром, что тело увозил, разговорился, кое-что записал, а Илья послал меня подальше, сказал, что даже пьяный гомик не смог бы такое придумать.

– Так и сказал? – посочувствовала я незадачливому Лембауму.

– Угу, – он мрачно кивнул. – И еще сказал, что пить надо меньше. А я что, больше других, что ли, пью?

– Нет, конечно, – попыталась я его успокоить, – не бери в голову. Слушай, а что ты такое мог Илюше сказать, что он тебя наладил?

– Я же говорю тебе, что мы с Семеном нашли одного санитара, который забирал тело банкира. Так он нам сказал, каким образом того убили. Вот главный и начал…

– Стой, Яша. Бывает, что на Илюшу нашего находит. А как банкира убили? Что-нибудь странное?

– А может быть не странным то, что его не застрелили, а удавили? – Яша с вызовом смотрел на меня. – Это, по-твоему, самая обыкновенная вещь?

– Как удавили? Повесили, что ли?

– Нет. – Яша отличаяся редкой терпеливостью. – Сначала его вырубили каким-то интересным экзотическим приемом. Может, из карате или тэквондо. А затем уже удавили гитарной струной.

– Чем? – Я чуть не закричала. – Чем его удавили?

– Представь, гитарной струной. Знаешь, бывают такие толстые басовые струны.

Да. Вот это я как раз отлично знала. По-видимому, человек обладал хорошей физической силой, чтобы совершить такое. Но Яша заверил меня, что это совсем и не обязательно. Разговорчивый санитар объяснил им, что жертва была без сознания, когда струну накинули на шею. Поэтому и давить можно было сколько угодно, главное, чтобы получился труп.

Убийца именно так и сделал.

– А еще что-нибудь установить удалось? – жадно спросила я.

– Мелочи всякие, – пожал Лембаум поникшими плечами. – Если хочешь, то можешь узнать все подробности у Ирочки.

– Спасибо, Яша, – искренне поблагодарила я. – А Илюша полный идиот, если не принял у тебя такой материал.

– Ты думаешь? – неуверенно спросил Яша.

– Уверена, – бодро отозвалась я, – слово профессионала.

– Спасибо, Леда. Ты такая хорошая. От тебя хоть доброе слово услышишь, не то что от других мегер.

– Других? – Я засмеялась. – Значит, я мегера, а они просто другие мегеры.

– Я хотел сказать – остальных, – сконфузился Яша.

– Остальных… мегер? Ладно, не обращай внимания, это я просто шучу. Но информацию ты мне дал очень интересную.

И, не дожидаясь, пока Яша еще что-нибудь изречет, я выбралась из тесной каморки нашего умельца, который сейчас скрывался неизвестно где.

Пока я разговаривала с Яшей, редакция уже успела наполниться народом. Кто-то выглядел с утра бодрым и свежим, кто-то хмурым и невыспавшимся. Промелькнувший Пошехонцев был привычно мят и небрит. Но в общем все выглядели вполне обычно.

Я здоровалась с коллегами, соображая, сразу мне заарканить Ирочку или отложить это на потом. Из раздумья меня вывела благоухающая и бодрая Лилька, которая жить не могла без кофе. Я согласно кивнула, потому что кофе сейчас мне совсем бы не помешал, помог бы прочистить мозги.

– Я тут с утра с Яшей поговорила, – я посмотрела на Лильку. – Он мне рассказал о смерти Ивлева, как он был убит. Но за всеми подробностями отослал меня к Ирочке.

Тут подошла она сама.

– Тебя это интересует? – удивилась Ирочка. – С каких это пор?

– Просто я была знакома с банкиром Ивлевым и беседовала с ним буквально накануне убийства. Ко мне вчера вечером подкатил один капитанишка и задавал разные вопросики. Теперь, надеюсь, понятно?

– Не слабо! – выдохнула Лилька.

– Хорошо, Леда, – Ирочка серьезно кивнула, – я расскажу тебе обо всем, что мне удалось узнать.

Глава 16

-Я думаю, что нам лучше всего отправиться в курилку и там обо всем поговорить, – заявила Лилька. – а то здесь нет никакой возможности что-то нормально обсудить.

Снующие по комнате сотрудники служили весьма красноречивым подтверждением ее слов. Да и гул, стоящий вокруг, заставлял разговаривать на повышенных тонах. А Ирочка собиралась сообщить нам некую информацию, не предназначенную для посторонних ушей.

– Курилка – это, конечно, хорошо, – проговорила Кривцова, – но совершенно нет гарантии, что туда кто-нибудь не вломится в самый неподходящий момент. Поэтому, девочки, давайте-ка собирайтесь и отправляемся в «Мечту».

Кафешка с таким названием находилась в соседнем переулке, нужно было только обогнуть магазин «Рыба», пройтись вдоль небольшого рынка и свернуть на улицу Декабристов. А там как раз и помещалась маленькая «Мечта» с розовыми шелковыми занавесочками на окнах.

Так как торговали там почти исключительно кондитерскими изделиями, то с утра посетителей практически не бывало, лишь к обеду объявлялись студентки выпить по чашке кофе и съесть сладкое лакомство, да набегали школьники за мороженым. Поэтому мы не опасались особого наплыва посетителей. Возьмем по чашке тепловатого пойла, что именовалось здесь «кофе», сядем мирно за угловой столик и обо всем побеседуем.

Мы быстренько оделись и, сопровождаемые ехидными, подозрительными взглядами Гузько, покинули редакцию, чтобы спокойно обо всем поговорить.

* * *

– Надо было кофе с собой взять, – заявила Лилька. – Черт знает что за бурду тут готовят.

– Не ерепенься, Лилька, – осадила ее Ирочка. – Нам сейчас не до дорогих ресторанов, сойдет и эта забегаловка. Давайте лучше возьмем что-нибудь сладенькое.

– Я их пирожные в рот не возьму, – Лилька, видимо, решила стоять насмерть, – запросто можно отравиться. Лучше уж взять печенье или крекеры.

– А ты что скажешь, Леда? – Ирочка вопросительно смотрела на меня. – Тебя сухое печенье устроит?

– Лучше бы булочку с сосиской, – пошутила я, – от пирожных, пожалуй, тоже воздержусь. А вообще возьми чего-нибудь на свой вкус и какого-нибудь соку, а то кофе, похоже, в прошлом году сварен.

Ирочка засмеялась и отошла к витрине. Там она завела разговор с полусонной рыхлой продавщицей и через несколько минут махнула нам рукой, мол, помогите.

Лилька отправилась на подмогу Ирочке, а я вытащила пачку сигарет и закурила.

– Бросай свою цигарку, – скомандовала вернувшаяся Лилька. – Оказывается, в этой дыре имеется совсем неплохой йогурт и сырки с изюмом. Моя слабость, – добавила она, – с детства их обожаю.

Тем временем она выгружала на стол маленькие пластиковые баночки, шуршащие пакетики и, осторожно придерживая, составляла пакеты с соком. Ирочка к этой шелестящей груде добавила и свою долю.

– Вот теперь сможем поговорить как люди, – удовлетворенно кивнула Лилька. – Разбирайте, девчонки, на кого что смотрит. – И она зашуршала фольгой.

Мне было совсем не до еды, и я решила ограничиться соком. Ирочка, понимая мое настроение, не стала тянуть.

– Весьма интересная вещь получается, – сказала она. – Банкир Ивлев был убит странным способом, – она взглянула на меня.

– Знаю, – я кивнула. – Яша уже успел рассказать.

– Хорошо. – Ирочка отломила кусочек печенья. – Банкир Ивлев – фигура крупная и заметная, в переносном, разумеется, смысле. Но он ходил в друзьях у губернатора, поэтому, естественно, всех заставили шевелиться. И тут стали всплывать некоторые интересные подробности.

– Его связь с моделью? – вставила Лилька.

– Это в первую очередь. Соответственно, ее сразу и допросили. Так вы знаете, о чем заявила эта дива?

– О том, что будет разговаривать только в присутствии своего адвоката. – Лилька хохотнула и откинулась на стуле.

– Если бы, – Ирочка покачала головой, – красотка заявила, что будет говорить только в присутствии журналистов. Как вам это. нравится?

– А это за каким же? – Лилька, не понимая, вытаращила глаза. – Зачем ей это нужно?

– А вот спросите у нее сами. Заявила, и все. Следственная группа помялась, помялась, но потом решила все же журналистов пустить. Не всех, конечно, а только тех, кто вызвал у них доверие.

– И ты, разумеется, попала в их число, – подковырнула Лилька.

– Разумеется, – Ирочка скромненько потупила глазки.

– О твоих достоинствах мы достаточно осведомлены, – стервозно улыбаясь, промолвила. Лилька, – но, может, все-таки не будешь тормозить и скажешь наконец, чем вся эта бодяга закончилась.

Ирочка хотела было ответить Лильке как положено, но посмотрела на меня и передумала. Решив, что подругой можно будет заняться и потом, она приступила к основной части рассказа.

– Прежде всего эта сучка гордо объявила, кто она такая и где работает, – начала Ирочка, а Лилька громко фыркнула, знаем, мол, таких. – Затем она немножко повыгибалась перед фотокамерами и заявила, что с банкиром Ивлевым ее связывали деловые отношения.

Лилька фыркнула еще громче.

– Хоть смейся, хоть нет, – Ирочка достала сигарету, – но она при всем честном народе, то есть при присутствующей журналистской братии, стала рассказывать о сути этих отношений. Дескать, есть контракт, по которому она, Диана, должна сопровождать банкира на различные мероприятия, когда тому это потребуется. Вот и бывает она с ним на презентациях, вернисажах, выставках и т.д. и т.п. Улавливаете суть? Мол, ничего такого между нами, только чисто деловые отношения.

– Да уж! – Лилька с сомнением покачала головой. – Хоть бы нам этого не рассказывала, но, с другой стороны… Сейчас у этих «новых русских» самые странные причуды. Возможно, он действительно заключил с ней такой контракт. Кто знает. Вот она и шлялась за ним куда попало.

– Сомнительно, – теперь я покачала головой. – Контракт можно и придумать. Ивлев-то уже ничего не скажет. Но тут вот какое дело. Я буквально накануне убийства была у банкира, и мне показалось, что в соседней комнатке мелькнула Диана. Если у них деловые отношения; то спрашивается, что она делала в банке, да еще и в рабочее время? Или Ивлев всегда рад ее видеть?

– Спрашивается, – тут же подхватила Лилька, – что ты сама делала в банке в такое время?

– Я пыталась уладить с Ивлевым один вопрос. Короче, выполняла просьбу одного человека. Ничего конкретнее добавить не могу, это не моя тайна. Но банкир мне отказал, и пришлось уйти несолоно хлебавши.

– Слушай, – Лилька повернулась ко мне, – ты побывала там с деликатным, как ты говоришь, поручением. Но у тебя ничего не вышло. Так, может, этот твой… поручитель, ну, который обратился к тебе с просьбой, видя, что ничего не вышло, сам и хлопнул банкира? А что? Версия вполне подходящая.

Мы с Ирочкой одновременно покачали головами.

– Нет, – заявила лучшая журналистка, – слишком все хлипко получается. Да и сомнительно. Мало ли кому в чем отказывают, но не убивать же из-за этого.

– Ты права. – Я невесело усмехнулась. – Да и тот человек, что просил меня побывать у банкира, не способен на такое. Нет, – остановила я Лильку, порывавшуюся что-то сказать, – и никому он этого не поручал. Смысла не было. Так что можешь напрячься и выдвинуть другую версию.

– Вы сначала дослушайте, – остановила нас Кривцова, – какую версию выдвинула сама дива. Она поведала нам, что несколько дней назад вместе с банкиром посетила очень занятную выставку очень известного художника. А этот художник занимается еще и керамикой. Она попросила его продать ей понравившуюся вазу, но деятель искусства отказал ей, причем сделал это в довольно грубой форме.

– Стойте! – воскликнула Лилька. – Кажется, я знаю, о чем речь! – Глаза ее возбужденно заблестели, и она повернулась ко мне:

– Леда, ты ведь сама рассказывала мне о скандале. Так? Диве понравилась одна вещь, но художник отказался ее продать, тогда она предложила ему себя, но он опять отказался. Диана ведь рассказывала об этом?

– Да, – я кивнула. – Чего теперь скрывать! Я была в «Галерее искусств» именно в тот момент, когда все и произошло. У художника Карчинского проходила выставка, а Диане, которая оказалась там вместе с Ивлевым, загорелось иметь одну из ваз мэбен. Вот банкир и попросил ее продать. Но Карчинский отказался. Что сделала Диана, вы знаете.

– Правильно, – подтвердила Ирочка. – Эта шлюха сначала мялась, но потом рассказала почти то же самое, за исключением весьма красочного эпизода с ее собственным участием. Получилось, что художник очень мерзкий тип и грубиян. Так вот, вазочку он отказался продать, а тут через несколько дней произошел пожар в его мастерской.

– И это верно, – снова вступила я, – но, видно, Диана не потрудилась сказать, что после того скандала галерея попросила художника очистить помещение, и ему срочно пришлось перевозить картины в свою мастерскую.

– Можно даже и не сомневаться, – встряла Лилька, – что действовал, разумеется, Ивлев по науськиванию своей шалавы. Ну, чисто деловые отношения, мать их…

– Пожалуй, – Ирочка затушила окурок и потянулась за соком. – Диана прямо так и заявила, что художник посчитал банкира причастным к этому пожару. Он даже прислал человека, который ему угрожал. А ночью Ивлев был убит.

– Лихо! – только и вымолвила Лилька. – Надо же такое состряпать!

– А чем не версия? – Ирочка пальчиком провела по идеальной форме брови. – На первый взгляд очень даже все стройно получается.

– А менты что, – Лилька смотрела на подруг, – набросились на эту версию, как шакалы на падаль?

– Если бы, – Ирочка усмехнулась. – Так поступают только наши коллеги, а менты – народ ушлый и тертый. Больно уж все складно выходит. Но проверить они все же проверили.

– И что? – спросили мы с Лилькой в один голос.

– А ничего, – ответила «Мисс пресса-99», безмятежно улыбаясь, – zero, полный ноль. У художника стопроцентное алиби. При пожаре где-то пострадала проводка или еще что-то там. В общем и замкнуло и сверкнуло. Пришлось вызывать аварийную службу. Так вот ребята почти всю ночь прокопались, приводя проводку в порядок. И художник все время был там, и его помощники колбасились возле картин, наблюдая, чтобы еще что-нибудь не пострадало.

– Значит, художник оказался ни при чем? – Лилька вздохнула, повертела в руке шоколадку и отложила ее с явным сожалением.

– Вот именно. Менты это очень быстро просекли и решили не обращать на предположения дивы никакого внимания.

– Слушай, – Лилька насторожилась, – а как тебе это удалось узнать? Нет, понятно, что, когда Диана все это выкладывала, ты там сидела, но потом… Как тебе удалось узнать, что художник не виноват? Это ведь не сразу выяснилось.

– Конечно, – Ирочка кивнула и томно улыбнулась, – но там был один лейтенант, ничего, симпатичный. Он пригласил меня поужинать, а в обмен на мое согласие пообещал кое-что рассказать.

– И ты, конечно, согласилась, – Лилька понимающе улыбнулась, – тем более что он был симпатичный.

– Тем более, – Ирочка независимо вздернула подбородок. – Вообще-то я не обязана отчитываться о своей личной жизни. Но могу сказать, что поужинать с красивым парнем не так уж и плохо. И это вполне честный договор. Я провела с ним время, а он мне это рассказал.

– Ладно, – я задумчиво теребила пачку сигарет, – спасибо, Ирочка. В который раз убеждаюсь, что ты легко находишь к людям подход.

– Да, ничего, – Кривцова не обратила внимания на насмешливое фырканье Лильки, – а вот, кстати, о подходе. Тебе ведь, Леда, еще предстоит с дивой пообщаться, так что имей в виду… Все то время, пока она разливалась о своих отношениях с Ивлевым и скандале в галерее, она строила мне глазки. Причем самым нахальным образом. И губки облизывала, и вздыхала томно. Еще немного, и на шее бы у меня повисла.

– Бр-р, – дернулась Лилька. – Неужели она такая бесстыжая?

– Вот в этом можешь не сомневаться, – заверила я. – Слушай, Ирочка, она действительно такая или просто дурака валяла?

– Не знаю, – Кривцова поднялась и слегка потянулась. – Мне кажется, что она старается на каждого человека произвести впечатление, а если ей это не удается, то пробует вывести его из себя. Отсюда и эти ужимки, и закатывания глазок, и вздохи, и весьма красноречивые и недвусмысленные взгляды. Может, на самом деле что-то есть, а может, нарочно дразнит гусей. Не знаю. Но я тебя предупредила.