Текст книги "Очень страшные Соломоновы острова ( книга вторая)"

Автор книги: Виктор Плешаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Ура-а-а! – разнеслось над вечерней тайгой. Мою шею обвило множество гибких девичьих рук, а щеки, нос и лоб покрыл шквал поцелуев. Как-то сразу перехватило дыхание и защекотало в носу. Положение могла спасти только какая-нибудь, громко высказанная, дежурная гадость. Но я не смог. Старею видимо.

Угомонившись, все снова расселись по местам.

– Ну что. – отдышавшись, начал я. – Могу поздравить присутствующих с крайне лихим преодолением самой сложной части этого страшного Нижнего каньона. Примерно треть его, мы малодушно обнесли. Но по другому, увы, никак. Не по зубам нам пока такие подвиги. Но могу заверить – оставшейся части препятствий, хватит за глаза и за уши. Но это все потом.

Дальше. Река в каньоне изгибается полупетлей. То есть наш лагерь находится в центре этой подковы. Что очень удобно для поэтапного прохождения оставшихся порогов. Стоять здесь мы будем минимум три-четыре дня. Это позволит вдумчиво и со смаком побороться с рекой всем желающим, при обстоятельной страховке и на разгруженных судах. Утром и днем подвиги, а остаток дня можно посвятить поиску золота, кладов и беседам у костра. А завтра – празднование днюхи Беса и баня. – и переводя дух, потянулся за чаем.

– А это хорошо, что мы с Дитером за последним катом не поторопились. – оценивающе прищурился на небо Димыч. – Светлого времени еще минимум пара часов есть. Можно траверснуть на тот берег и походить по стрелке Хана. Кто со мной? – все, кроме меня и Марьям дружно вскинули руки.

– А вы чего? – удивленно посмотрел на нас Бруно.

– А чего туда всей толпой лезть? – рассудил я. – Если вы чего и найдете любопытное, то по любому основной поиск на завтра отложится. А я с удовольствием по бережку вниз прогуляюсь. Освежу память, так сказать. Пошарю клюшкой в ручьях и камушки интересные посмотрю. Тут могут быть любопытные находки. А вечером обменяемся впечатлениями. -

На том и порешили. Через полчаса вооружившаяся тремя приборами, лопатами, веслами и рацией ватага в спасжилетах, бодро гомоня скрылась в лесу. Мы остались вдвоем.

– Мариша, пойдем погуляем? – покосился на девушку, привычно собирая металлодетектор. Она согласно кивнула. Развесив на поясе пинпойнтер, кирочку и нож, и вручив Марьям саперную лопатку я, с клюшкой на плече, направился к воде.

Берег, по сути, представлял из себя часть монолитного скального желоба, в котором не успокаиваясь ярилась река. Спуститься к самой воде можно было только в местах впадения ручьев, или в немногочисленных складках горной породы. Там же образовывались небольшие заводи, сулящие добычливую рыбалку. Углядев знакомую сыпуху в месте впадения в Уду, практически потерявшегося среди камней ручья, я живо вскарабкался наверх. Подавая руку поднимающейся следом девушке, показал ей каменную пирамидку стоящую на сравнительно ровной площадке на самом верху.

– Это наша завтрашняя баня. – объяснил я предназначение тура. – Утром, ради экономии дров, поднимем снизу парочку бревен плавника, запалим здесь пионэрский костер, потом сметем угли, сверху натянем полиэтилен и все. Можно париться. А вон и джакузи, чуть выше. – и махнул рукой в сторону симпатичного водопадика исправно пополняющего каменную расщелину под собой.

– А кстати. – включая прибор, шагнул к импровизированному бассейну. – Давай-ка проверим его на вшивость. Да, вот еще что, Марьям. Гуляя, смотри под ноги внимательно. Дождь смыл с камней налет пыли, так что могут обнаружиться всякие разности. Любопытные в том числе. Обращай внимание на все необычное. Яркое, цветное, странной формы... В общем все, что выбивается из общего ряда. – Я подошел к краю вымоины и подстроив свою Маску, аккуратно погрузил катушку в воду. Девушка с интересом наблюдала за моими манипуляциями.

Тщательно обнюхав все неровности на дне, я, с легким разочарованием закинул клюшку на плечо и старательно улыбнулся, разглядывающей увесистый булыган у себя в руках, девушке.

– Ну в общем, пока пусто. Но это нормально. Терпение – первая заповедь копаря. А у тебя чего там такое? – Она молча протянула мне находку. Я обомлел. Размером чуть больше полкирпича, камень, наполовину состоял из помутневшего и растрескавшегося кварца. С одной стороны кварц попятнан был красно-бурыми комочками металла, уходящими вглубь породы.

В горле как-то сразу пересохло. Я перевел взгляд на девушку.

– Это золото? – ровным голосом спросила она, с легким интересом пытаясь поддеть ноготком крошащийся кварц.

– Оно, блин. – с трудом выдавил я из себя нечто членораздельное. – Самое, что ни на есть. Ну ты даешь, подруга-ночь. -

На ощупь выдернул из петли на ремне кирочку и аккуратнейшим образом обстучал базальтовый край образца, пока от него не отвалилась целиковая часть кварца. Откинув пустышку в сторону, я вручил девушке ее находку.

– Отделить золото от кварца теперь – пара ударов молотком. Но лучше сделать это при ребятах. Пусть умоются слезами зависти и восхищения. Не возражаешь? -

– Конечно, Витя. – улыбнулась удачливая золотоискательница.

– Ой, да ты у нас совсем болтуньей стала? – иронично ахнул я. – Теперь мне слова вставить не дашь. -

Марьям зарделась, показала мне кулачок и резко отвернулась в сторону.

– Все, все... – тронул я пальцем ее плечо. – Шутю я. Так сказать – провоцирую. Надо же мне узнавать потихоньку, чего можно с тобой, а чего нельзя. -

Девушка снова повернулась, обожгла меня вспыхнувшим взором и потупившись, еле слышно выдохнула.

– Тебе можно все. Ты же знаешь... -

Мне стало зябко и неуютно. Отчаянно робея и свирепея от этого еще больше, взял ее за плечи и преодолевая заметное сопротивление, вынудил горянку поднять ко мне лицо.

– Слушай сюда, девочка. – впиваясь в ее зрачки застывшим взглядом, отчеканил я. – Я ничего не знаю и знать не желаю. Ты ничего мне не должна и вольна распоряжаться собой по собственному усмотрению. Я сделаю то, что обещал твоему отцу, вне зависимости от твоего расположения ко мне. Это понятно? – она опустила глаза и как-то сразу обмякла в моих руках.

– Хотя, как минимум, дружить мы просто обязаны. – опомнившись, снова заблажил я. – И вот в этом качестве, мне должно быть позволено очень и очень многое. Дай-ка я тебе нос откушу. Ну? – и зарычал угрожающе над ее головой. Марьям, не поднимая глаз, придвинулась вплотную и крепко прижалась щекой к моей груди. Замерла на мгновенье, тут же отшатнулась и застыла в неподвижности...

Вспомнив, что давно не дышал, я аккуратно стравил воздух сквозь стиснутые зубы и вновь набирая полные легкие свежего воздуха, махнул рукой вверх, привлекая внимание девушки.

– Смотри. Видишь расщелину в скале, где водопад? Весной, в паводок, этот ручеек превращается в ревущего монстра. Он и приволок сюда за столетия, всю эту насыпь камней. Где-то там наверху, выход коренного золота. Кварцевая жила, я полагаю. Возможно с открытым доступом, раз воде удалось стащить вниз твой образец. Если придти сюда весной и поработать сезон как следует, можно попробовать разбогатеть. Как тебе такая перспектива? -

– Мне это не надо, Витя. – отстраненно произнесла Маришка.

– Ну и славно. – зачастил я, страшась вязких пауз молчания. – Не жили богато, не фиг начинать. Хотя завтра, думается мне, сюда начнется паломничество. Пойдем в лагерь потихоньку. Скоро темнеть начнет. -

Вскоре мы сидели под тентом у радостно оживающего костра, в ожидании подзадержавшихся друзей. Я поставил на огонь еще котел для чая и закурил. Звонкие девичьи голоса дали понять, что ребята уже на подходе. И вот ощетинившиеся шанцевым и прочим инструментом амазонки, устало шагнули в освещенное бликами костра пространство.

– Фу-у... – облегченно перевела дух Наташка, гася налобник. – Ох и находилась же я сегодня. Ноги прямо до ушей стерла.

– А где парни? – немного скованно поинтересовалась Марьям. Выдра удивленно покосилась на разговорившуюся горянку и саркастически улыбнулась.

– Да где ж им быть-то? Мой Фортунчик волокут помаленьку, лоботрясы. Все железо на нас повесили, а сами плетутся где-то, посвистывая. Если фляжка у Димыча с собой, до утра могут телепаться. -

– Ты чего такая заведенная. – удивился я. Наташка, спохватившись, прижала руки к груди.

– Ой, извините. Чего-то я и в самом деле... Ухайдакалась просто, до безобразия. О-о-о... чаек. Холодный! Хеля, будешь? Нет? Красота! – и вожделенно приникла к кружке с оставшимся после ужина остывшим чаем.

Вскоре вся компания была в сборе.

У костра сразу стало тесно. Пока пыхтящие как умирающие паровозы, мужики, приходили в себя, попадав кто где стоял, девчонки достали принесенные находки. Нельзя сказать, что поиск у ребят задался, но любопытство находки вызывали. Литое, узорчатое стремя, какая-то неведомая зверушка белого металла, чуть гнутый крестик размером поболее спичечного коробка и три монетки-рядовухи Александра Второго.

– Димыч еще какую-то странную гильзу поднял. – вломила друга сердешного Змея, по простоте душевной. Судя по его недовольному взгляду, тщательно пестуемая интрига накрылась медным тазом. Все, сразу же потеряв интерес к выложенному хабару, уставились на незадачливого интригана. Хмуро засопев, он, с деланным равнодушием, потянул из кармана находку.

– Да вот, фигня какая-то у берега, прямо под дерном обнаружилась. – и поставил на валун у очага, темную, с явной прозеленью от времени, гильзу от охотничьего ружья двенадцатого калибра. – Тяжелая, зараза. Как свинцом набита. -

Я покрутил ее в руках. Интересная штучка. Гильза, запечатанная сверху такой же гильзой, была не просто тяжела, а ощутимо давила на руку.

– Ну да. – равнодушно процедил я. – Наверное свинец и есть. Что еще здесь, в тайге, так трепетно упаковать можно. Можно даже и не откупоривать. Хочешь – выкини. – и кинул находку напарнику.

– Ну как скажешь. – благодарно блеснул Димыч шалым глазом, неторопливо отводя руку назад, демонстрируя богатырский замах и с шумом втянул в себя воздух, готовясь к броску.

– Сто-ой!!! – синхронно заорали, мгновенно вскакивая на ноги, Бруно с Наташкой. Хеля, уткнувшись носом в коленки, мелко тряслась от еле сдерживаемого смеха. Растянувший рот до ушей, прячущийся за ее спиной Дитер, молча утирал слезы с побагровевшего лица.

– Димчик, Димуля. – приплясывала возле напарника Выдра, пытаясь цепкими пальчиками выкрутить латунный цилиндрик из ладони друга. – Ну подожди, не торопись. А вдруг там золото?

– Да откуда тут золото? – азартно упирался Димыч. – Ты чего, кина дурного насмотрелась?

Бес, моментально оценив реакцию аудитории, охотно задержался в зрительном зале.

– Ну а вдруг? – частила лихорадочно Наташка, пытаясь ликвидировать угрозу вандализма. – Димульчик, лапочка. Ну давай мы просто откроем и посмотрим? Ну ради меня, а? Ну пожалуйста! -

Дружный хохот вокруг, заставил ее прервать свои жалобные причитания и недоуменно оглянуться. Народ выл от восторга. Димыч рывком вскочив на ноги, сгреб поклонницу золотого тельца в охапку и звонко расцеловал, сорвав бешеные аплодисменты присутствующих.

– Золото там, золото. – разъяснил я текущий момент, ошарашенной девушке. – Оно же голд, оно же аурум, оно же желтый дьявол. В тайге, золотой песок называют просто – шлих. Навскидку здесь – под полкило, не меньше. Можно даже не смотреть. -

– Нет. – ощутимо заволновались зрители. – Давайте все-таки посмотрим. Интересно же. -

– Кому невтерпеж, берите надфиль в судовом ремкомплекте и вперед. – сговорчиво поднял ладони подельник. – А я – пас. -

Наташка оживленно заворковала что-то на ухо Мелкому, увлекая его к гермомешкам с вещами. Вскоре Дитер добросовестно приступил к работе.

– Ну а у вас чего интересненького? – все еще улыбаясь, взглянула на меня Хеля. Я скучно пожал плечами.

– Да ничего, собственно. Вон, Маришка, какой-то булыган приволокла – не поленилась. И все.

– Ну-ка, ну-ка... – требовательно протянула руку к горянке Змея. Марьям, сохраняя правильную невозмутимость на лице, положила в протянутые ладони кварц.

– Вот это да! – восторженно присвистнул Димыч, перехватывая находку. – Это как правильно называется – жильное золото? -

– Скорее, коренное. – поправил я.

– Ой, где? Покажите! – вихрем ворвалась под тент, вновь услышавшая заветное слово, Выдра. И завороженно лаская пальчиками бугорки металла на поверхности камня, прошептала. – Золото-о! Настоящее! Красиво как...

– А с чего ты так возбудилась? – удивился напарник. – Тот самородок, что в прошлый раз нашли, тоже не ущербный. -

– Там одна находка, а здесь месторождение наверное. То есть, много золота. – парировала Наташка. – Да, Витя?

– Не знаю. Не исключено. – хмыкнул я. – А ты что, старательством решила заняться? Здоровье и время девать некуда? -

– Это все потом. – отмахнулась девушка. – Сначала посмотреть надо. Чего там и как. Покажешь завтра, да? -

Я заботливо приложил к ее лбу ладонь.

– Ты что? – отшатнулась Наташка.

– Золотая лихорадка. – с сожалением протянул я. – В острой форме. Требуется оперативное вмешательство. Димыч, наливай. Выдре – штрафную. -

Ну, если кого и надо подгонять, то мой друг явно был не из их числа. Мы встали вокруг костра лицом к лицу и чокнулись стопариками над ярким пламенем.

– За нас, ненаглядных. И за наш фарт. – рявкнул бессменный тамада. И мы выпили.

Вскоре Дитер предъявил желающим аккуратно распиленную поперек гильзу и Наташка долго не могла наиграться медно-красной крупкой на своей ладошке. Вскоре в игру включились и остальные девчонки, словно в гипнотическом трансе, пересыпая в руках золотой песок. Мужики, смущенно переглядываясь, ограничились дежурным интересом к происходящему.

Да-а... Есть, есть у золота какая-то дьявольская власть над человеком. И это почувствовали все. Димыч молча отобрал опасную игрушку и ссыпав металл в свою коробочку для мелких находок, аккуратно убрал ее рюкзак.

Дальнейший разговор явно не клеился. Каждый молчал о своем.

– Теперь я кажется понимаю, почему люди шли на немыслимые тяготы и лишения, умирали и убивали себе подобных, в погоне за золотом. И это понимание – не очень приятный сюрприз для меня. – зябко передернула плечами Хеля и вопросительно взглянула на Димыча. – Мы наверное спать пойдем? Поздно уже. Да и намаялась я за сегодня. -

Потихоньку все разбрелись по палаткам. Выждав достаточное, чтобы улеглась Марьям, время, завалились в спальники и мы с Бруно. Поерзав на спине, я поторопился провалиться в сон, пока не начались вчерашние мучения. Через какое-то время, из уютно обволакивающего небытия, меня выдернул невесомый поцелуй в щеку и едва слышный шепот девушки.

– Я ведь у костра тебя так и не поцеловала. Спокойной ночи, командор. -

Больше ночные кошмары меня не мучили.

Глава пятнадцатая. Как построить рай.

Утро было просто расчудесным. Услышав бодрый Наташкин клич о готовности раздавать пищу и тут же вспомнив, что торопиться собственно и некуда, я лениво разлепил глаза. Навстречу мне устремился улыбчивый Маришкин взгляд. Вытянув губы трубочкой, я потянулся к ней, вяло пытаясь изобразить из себя, снедаемого утренней похотью маньяка. Но тут же сдулся, узрев в непосредственной близости от своего носа, изготовленные к бою коготки. Пренебрежительно фыркнув, мол не больно и хотелось, ласково пнул в коленку сопящего над ухом Бруно. Тот заполошенно подскочил и хрюкнув спросонья, очумело заозирался вокруг.

– Ну вы чего? – уже обиженно подняла тональность клича Выдра. – Ну каша же стынет. Так нечестно. Сказали бы сразу вчера, что валяться будете. Мы бы и не дергались. -

– Или угомоните повариху. – проскрипел Димыч из своей палатки. – или подайте, пожалуйста, завтрак в постель. -

– Ребята! Я иду к вам. Пайка – святое. – подхватился Бес и выскользнул из палатки. Я последовал за ним.

– Ну чего у нас тут? – поинтересовался, усаживаясь на ближайший спасик. – О-о-о! Каша манная со сгущенкой. Пища богов. Димыч?! Или ты бог, или голодный. Выбирай. -

– Ну, народ... – показалась из расстегиваемого полога, пожеванная рожа друга. – На ходу подметки рвете. Наташка! Вон под бревном, наши с Хелей миски. Оприходуй их, пожалуйста. Да не скупись. Мне, можно сразу с добавкой. Во-от, молодца. Иногда, я даже готов тебя полюбить.

– Кого полюбить? – вкрадчиво поинтересовалась неслышно подошедшая Змея.

– Тебя и только тебя, солнце мое. – зашамкал спешно набиваемым ртом, незадачливый прелюбодей.

– Правильный ответ. – захлестнула полотенце на его шее, Хеля. – И главное – полезный. Для твоего же здоровья, милый. Положи миску, утроба ненасытная и марш умываться. -

Напарник, скорбно воздев очи к небесам, неохотно поплелся за своим шипящим солнышком.

Вскоре вся шатия-братия вдохновенно молотила ложками, уничтожая завтрак.

– Витя-я. – умильно заглянула мне в глаза Наташка. – Сейчас покушаем – покажешь место, где золото лежит?

– Ну, сначала с хлопотами по бане разберемся, с праздничным столом. Работенка-то приличная, в совокупности. А уж потом – пожалуйста. Разочаровывайся на здоровье. – прикидывая объем работ на сегодня, протянул я.

– Никаких разочарований. – звонко выкрикнула просиявшая Выдра. – Объявляю сегодняшний день – Днем Золотаря! -

Поперхнувшийся от неожиданности Димыч, протестуя, замахал руками. Наташка недоуменно протянула.

– Нет, ну понятно, что приглашаются только желающие. Не хочешь, как хочешь. -

Прокашлявшийся наконец напарник, утер слезы и облегченно выдохнул. – Ох, уморишь ты меня когда-нибудь. -

Он с неподдельным интересом, как будто впервые видит, воззрился на энтузиастку золотодобычи. – А скажите-ка мне, барышня? Как часто, ну например подруги, восхищались вашим умом и эрудицией? -

– Случалось, представь себе. – высокомерно фыркнула Выдра. – А ты это к чему? -

Димыч ханжески поджал губы. – Да-а. Сейчас так мало осталось честных людей. И слишком много так называемых подруг, охотно зубоскалящих над бедой не чужого, казалось бы, человечка. -

И тут же схлопотал ложкой по лбу от не на шутку вспылившей Хели.

– Толерантные наших бьют! – возмущенно вскинулся было борец за права человека, но циничная ложка еще раз сладострастно сыграла в ксилофон с его светлым челом.

– Наташа. – ласково улыбнулась Змея девушке, одновременно угрожающе нависая над не на шутку оробевшим напарником и хищно покачивая нержавеющим столовым прибором у его многострадального лба. – Ты не очень удачно подобрала термин. Я тебе потом объясню. А на этого... мужлана, не обращай внимания. Молчать, я сказала! -

Вновь открывший было рот Димыч, послушно замер.

– Витя. Озвучь пожалуйста распорядок дня на сегодня. – продолжила укротительница мужланов, успокаиваясь. Я отхлебнул чай и послушно заговорил.

– Ну значит так. Что касается бани. Сейчас берем пленку и все вместе идем к ручью, где уже стоит тур. Там проводим репетицию установки бани. Когда камни будут раскаленными, ошибаться с установкой полиэтилена – чревато. Поэтому каждый должен знать свой маневр. После этого мужики занимаются дровами и костром для каменки, а дамы мобилизуются на сбор ягод. Сгодится все, что найдете из съедобного. Я вчера посмотрел, голубика и брусника еще есть в наличии. Кое-где мелькала костяника. Ягоды желательно собрать побольше. Морс очень пригодится для бани и праздничного меню. Я, видите ли, намерен приобщить вас к блаженству потребления знаменитого коктейля "Рамыч".

Дальше. Пока дрова прогорают, мы занимаемся попутными делами. Хотелось бы рыбки, например. Ну и блины, в обязательном порядке.

– Блины?! Здесь?! – восторженно ахнули немцы. Я скромно потупился и с присущей только мне очаровательной застенчивостью, смущенно стал ковырять заскорузлым кедом песок под ногами.

– Если это реально, то ты гений и просто чудо, командор! – повисла на моей шее Змея.

– Это да. Что есть, то есть. – буднично подытожил я. – Ну ладно. Пойдемте что ли? -

Репетиция прошла с неизбежной в таких случаях суетой, громкими сомнениями в мыслительных способностях присутствующих и периодическим дружным хохотом в особенно комичных ситуациях, которые имели место быть. Но в конце концов, слаженность действий достигла приемлемого уровня и было решено удовлетвориться достигнутым.

После чего девчонки отправились добывать подножный корм, а мужики – освежать собственные навыки вьючных животных, мобилизованных на сбор и доставку к месту аутодафе, окрестного плавника. Зазвенела пила, застучали топоры и подреставрированная каменка постепенно стала скрываться под толстым слоем сучьев и бревен будущего костра.

Наконец, взмыленный Димыч, поднес к кокетливо выглядывающему из под ближайшего полена свитку бересты ритуальный огонек и убедившись, что процесс пошел, вопросительно взглянул на меня.

– Нужен хариус. – обозначил я следующую задачу. Не больше десятка, но крупный. Желательно, выдающихся размеров. А я пойду ставить тесто. -

– Витя, может сходим, глянем краем глаза на твое месторождение? Если, конечно, это не займет много времени. – отступил на шаг от набирающего силу костра, Бруно.

– Ну, его еще найти надо. – с сомнением взглянул я на нависающий над нами угрюмый каменный козырек с пульсирующей на нем серебристой струйкой водопадика. – А хотя, можно и прогуляться. Самому любопытно. -

Оценив невеселую перспективу "атаки в лоб", мы решили обойти подъем справа и начиная с карниза на середине уступа, двигаться от него вверх вдоль бегущего ручейка. Как вскоре выяснилось, упорной и кропотливой разведки не потребовалось. Искомое обнаружилось буквально через полчаса. На последнем к вершине балконе, в углу складки материнской породы, служащей руслом для сбегающей вниз воды, мы увидели полуметровой ширины расщелину, теряющуюся в глубине скалы. Одна ее сторона была окаймлена остатком кварцевой жилы, в крошащемся содержимом которой угадывались редкие вкрапления благородного металла.

Опустившись на колени, я без труда отломал кусок кварца размером с кулак. Моему примеру последовали остальные.

– Сколько же его тут может быть? – зачарованно царапая ногтем бурую поверхность извлеченной золотинки, произнес Бруно.

– Ну, из того, что находится в прямом доступе, за день-два можно взять до килограмма наверное. Так? – поднял на меня взгляд Димыч.

– Я утвердительно кивнул. – Может даже и поболее. Но основной массив жилы сверху, уже эррозирован, вымыт водой и все золото – давно внизу, в пороге. То есть, считай, что его нет. А для того, чтобы взять остальное, нужно солидно вгрызаться в гору по кварцу. Либо вручную ломать скалу, либо взрывчатка. Итог – до полусотни килограммов золота за два-три сезона каторги. Если выбирать подчистую, то может быть существенно больше. Но тогда взрывчатка – в обязательном порядке. Соответственно, вместо этой горы – груда щебенки и лет на тридцать загубленная напрочь река. Чего местные тофы никому не позволят. И правильно сделают, промежду прочим. -

– Ну, ясно. – поднялся на ноги напарник, отряхивая ладони. – Если бы не бонус за Евангелие, я наверное не возражал бы насчет задержаться здесь для поправки материального положения. А так... Ну его нафиг, если честно. Добудь этот килограмм, вывези втихаря, найди кому слить, чтобы не кинули... И все это время под статьей идиотской ходить? Я еще понимаю – коп. Есть интерес, интрига, да и просто по душе мне это дело. А здесь просто тупое добывание бабла, без всякого подтекста. Я – пас. Вон, пусть Дитер Наташку приведет потешиться и ладно. -

На том и порешили.

Вскоре я распатронивал герму с провиантом в поисках блинной муки, масла и еще кое-чего, тщательно укрываемого до поры от пронырливых глазенок нашей водной банды. А Дитер аккуратно изъяв из спасика Марьям все пластиковые бутылки и тщательно их сполоснув на предмет будущего хранения морса, собрал в кучу вернувшихся девчонок и повел их на экскурсию к несостоявшемуся золотому прииску. Бруно с Димычем, реанимировав костер и подвесив над ним котлы с водой, с охотничьим азартом устремились вниз к реке, хищно размахивая над головами хлыстами спиннингов.

– Мужики? Через часок загляните к бане, костер подправить. – слегка приземлил я, упархивающих рыболовов и вложил один в другой два полиэтиленовых пакета, намереваясь соорудить из них емкость для хранения будущего теста.

Решив эту непростую, для моего не особо пытливого ума, задачу и кляня свою разнесчастную жизнь на чем свет стоит, я, извозюкавшись в тесте по уши, наконец-то закончил первый этап подготовки к предстоящему священнодействию – изготовлению блинов в походно-полевых условиях.

Да-а... Блины.

Даже не знаю, с чего начать, пытаясь живописать неординарность этого, даже не блюда, а эпохального события в суровом и предельно незатейливом быту бродяжьего племени.

С чем бы его сравнить-то?

Пошлые аналогии вроде манны небесной, или пищи богов, ощутимо меркнут в связи с отсутствием в них поэтической составляющей и прочих тонких, духовных материй.

Да, пожалуй что так. Блины в походе – это поэзия.

В условиях, когда у человека вырабатывается устойчивый стереотип в отношении к съестному и ближайшим синонимом слова – еда, становится слово – пайка, этот золотистый, обжаренный с двух сторон лепесток теста, становится символом сверх роскоши и явно незаслуженной награды за успевшие стать такими рутинными и привычными, переживаемые тобой невзгоды на тернистом пути нечаянного скитальца.

А уж если этих лепестков два, или (страшно даже представить) больше, то рвущиеся наружу комплексы, усугубленные чрезвычайно обострившейся в походе совестью, набатом звенят в твоей горемычной голове, транслируя мозгу одну только фразу.

– Не достоин!!! -

И в тщетной попытке доказать, если не друзьям, то хотя бы самому себе, что небезнадежен и способен оправдать любое, самое высокое доверие, ты судорожно шаришь по лагерю воспаленным взором, в поисках хоть какой-нибудь, еще не сделанной работы. Ты жаждешь быть полезным.

В такие моменты, у костра, неведомо откуда появляются заботливо очищенные от сучков бревна-скамейки, а усердно сопящий Димыч с помощью топора и какой-то матери заканчивает сооружение столика по соседству. Через минуту на этом столике появляется возникшая, казалось прямо из воздуха, клеенчатая скатерка. И венчает ее трогательный букетик из непонятно где собранных в дремучей осенней тайге цветов.

Бруно с Дитером запаленно дыша и роняя вокруг себя клочья пены, ожесточенно допиливают и колют на дрова все, что по какому-то недоразумению еще не было допилено и расколото. Заботливыми женскими руками развешиваются на натянутой веревке морковки, спальники на просушку, отдраенные гидрокостюмы и остальная, нуждающаяся в стирке одежда.

А в самых смелых своих мечтах, ты, суматошно продолжая трудиться на всеобщее благо, бережно лелеешь крамольную мысль о том времени, когда окружающие с удивлением убедятся в абсолютной твоей нужности и незаменимости в этом походе. Пусть даже посмертно.

Иначе это неописуемое, ароматное чудо, порхнувшее прямо со сковородки в твою заскорузлую, огрубевшую от весла ладонь, просто невозможно заставить себя съесть.

Поэтому, как правило, в процессе приготовления блинов, лагерь приобретает немыслимый лоск и продолжает надраиваться до ослепительного блеска, вплоть до момента, когда близким к умопомешательству соратникам, взмыленный блинопек (в моем лице) начнет выдавать заветные кругляши вожделенного лакомства...

И по прошествии многих лет, перебирая в своем склеротическом мозгу, славные дела давно минувших дней, ты тщетно будешь выковыривать вместе с постаревшими друзьями из пыльных закоулков памяти, названия порогов и рек, имена катамаранов и даты, пытаясь воскресить давно забытый аромат тех дней.

Но как только кто-нибудь из вас произнесет эту волшебную фразу – А помните блины на Нижнем каньоне? – все вернется вновь.

И нахлынут щемящей волной запахи дыма и тайги, и ударит в уши рев взбесившихся порогов. А дрожащая от старости рука вновь сомкнется мертвой хваткой на воображаемой ручке весла. И сердцу станет тесно в груди, и повлажнеют отчего-то глаза, и не сглотнуть будет застрявший вдруг в горле комок...

Вот, что такое блины в походе, ребята...

Да-а... Долго оставаться в плену одиночества – чревато. С трудом выпутываясь из трясины нахлынувших вдруг мыслей, я, на автомате, соорудил неказистую, но вполне функциональную толкушку. Монотонно используя ее по назначению, превратил собранные девчонками ягоды в кашицу и плюхнул полученную субстанцию вместе с сахаром, в готовящиеся закипеть котлы.

Так. С морсом, можно сказать, порешали. Пока суть да дело, я провел вдумчивый аудит извлеченным запасам. К основной массе деликатесов, претензий не было, а вот трепетно упакованные лимоны, могли бы и получше сохраниться. Ну да не беда. Негодное обрежу, а оставшегося от пяти солнечных плодов, вполне достаточно для реализации намеченного.

Нет, все-таки чертовски приятно собираться в поход, не обременяя себя соответствием сметы с привычно унылыми финансовыми возможностями. Когда единственное значение имеет лишь здравый смысл и объем пакуемого багажа. И кое-что из припрятанного до поры, было наилучшим тому подтверждением.

Попытавшись осведомиться по рации, как дела у рыбаков и выслушав в ответ чрезвычайно энергичное пожелание не мешать и катиться туда, куда совсем не хотелось катиться, я тяжко вздохнул и отправился инспектировать баню. Картина радовала глаз. К костру ближе двух метров было не подойти и подправив, в меру сил, начавшие рассыпаться поленья, подобранным по пути бесхозным колом, я снова нажал тангету кенвуда.

Игнорируя оглушающий скрежет Димычевых клыков о пластик незадачливого средства связи, вызвал из небытия наших старателей. Отозвалась Хеля.

– Ну как там дела у трудяг-золотарей? – игриво поинтересовался я количеством выданного на гора благородного металла.

– Как тебе сказать? – задумчиво прорвался сквозь треск динамика, девичий голос. – Первые полчаса, было очень интересно. А сейчас, мы с Марьям, чего-то заскучали. Наташа тут прямо египетские каменоломни разворачивает и нам предписана роль ломовых лошадей на камнедробилке.

– Она сейчас меня слышит? – поинтересовался я.

– Вряд ли. Дитер болтается в трещине головой вниз, выковыривая кирочкой кварц, а Выдра держится одной рукой за его голень, в святой уверенности, что именно благодаря этому, мой бывший босс еще не рухнул в пропасть. Поднимаемые наверх куски породы, мы и дробим здесь с Маришкой. -

– Понятно. – искренне посочувствовал я. – Наташка, она такая. Ладно, пострадайте еще часок и спускайтесь в лагерь. Будем баню ставить. -

– А раньше никак? – взмолилась девушка.

– Да ладно тебе умирать. Объяви, что очень устала и срочно хочешь отдохнуть. Или предложи Наташке поменяться местами. Дай ей возможность, сполна удовлетворить инстинкт старателя, пожалуйста. Когда у нее еще такой шанс появится? Лады? -

Душераздирающий вздох был мне ответом. А мой взгляд уже шарил по округе в поисках материала для веников. Поразмыслив, приуныл, уразумев, что альтернативы ели нет. Ну и ладно. Разгонять пар и еловым веником можно, а телеса обдирать мы будем чудесной парой на удивление колючих носков, любовно связанных своему непутевому сыну, моей заботливой мамой. Даже жалко на минутку их стало. Ведь ни разу ненадеванные.