355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Зайцев » Случайный многоженец ч.2 » Текст книги (страница 7)
Случайный многоженец ч.2
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 02:21

Текст книги "Случайный многоженец ч.2"


Автор книги: Виктор Зайцев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– У тебя купим, ты продаешь нам ножи и топоры, – удивился Топор, – неужели перестанешь продавать?

– Нет, конечно, не перестану, но я продаю именно топоры, ножи и другой инструмент, просто железо я никому не продаю, – втолковывал старшина, – если ты купишь нож, зачем его перековывать? Инструменты станут дорогими, но их будет столько же, как и сейчас.

– Продай нам просто железо, – насторожился угр, – почему нельзя?

– Ты соболя как торговцам меняешь, – привёл пример Белов, – целиком или шкурку?

– Конечно, шкурку, – задумался вождь, – она дороже, удобней хранить и перевозить.

– С железом так же, ножи дороже и их удобней перевозить, зачем нам продавать железо в слитках себе в убыток? Один раз я могу тебе продать слитки, как другу, другой раз, а через тридцать лет или позже ты уйдёшь в другой мир, твой преемник поссорится со мной и обратит выкованные из нашего железа копья против моих детей? Если такое может случиться, то лучше хотя бы заработать на ножах и копьях самим, на вырученные шкурки мы хоть воинов наймём в трудный год. Иначе у нас ни меха, ни серебра не будет, а чужое племя выкует себе любое оружие из нашего железа.

– Не надо меня уверять, что этого не случится, я тебе верю, поэтому говорю откровенно, – остановил возмущения угра сыщик, – ты мудрый мужчина, подумай сам.

– Как же быть, – после долгих размышлений уныло поинтересовался Топор, – ты знаешь, что надо сделать?

– Я не могу видеть будущее, но, даже ты знаешь, что родные люди редко враждуют серьёзно, – медленно продолжил Белов, вслушиваясь в свои аргументы, – если наши дети и внуки будут родичами, ссориться они будут реже. Я предлагаю отправить тебе мальчишек и девушек в Бражинск, они станут уральцами, будут жить в городе, породнятся с нами. Тогда твои кузнецы смогут покупать у них железо, у своих родственников. И когда нас с тобой не станет, наши внуки и правнуки забудут, что были разными родами, будут жить дружно, помогая друг другу. Я знаю, что у вас мало воинов и каждый мальчик на счету, отправь к нам девушек. Главное, чтобы ты сказал своим подросткам, что они будут уральцами, а не охотниками. Они перейдут в мой род, а родичам я не могу отказать в любом товаре. Кто знает, со временем и ружья будем продавать, когда врагов отгоним.

Заинтриговал сыщик собеседника и ушёл спать в гостевой чум, настраиваясь на завтрашнее судилище. Он понимал, что Топор не властен над многими родичами, доказать вину угра надо настолько хорошо, чтобы не было малейших сомнений даже у семьи виновника. Белов не собирался требовать смерти или выдачи головой виновника, какие бы проблемы в будущем это не сулило. Вне зависимости оттого, что решит вождь угров по своим подросткам, старшина уральцев хотел в качестве виры взять заливные луга на левом берегу Камы, напротив строящейся крепости. Луга эти стали просто необходимы после пленения казар и появления в собственности уральцев огромного, по здешним меркам, табуна лошадей. На левом берегу уже весной уральцы собирались строить конезавод, для содержания и селекции лошадей, не отличающихся от степных диких сородичей, мелкорослых и неприхотливых. Для закованной в латы конницы нужны были большие и сильные кони, иначе все преимущества сильной защиты будут сведены на нет.

Суд по просьбе уральцев открыл Топор, сразу передавший слово Белову, главному обвинителю. Староста уральцев не стал вдаваться в предысторию с захватом шамана, начал с показа раненого ирбиса. Он громко спросил, все ли угры знали о его дружбе со зверем и просьбе не трогать этого ирбиса? Ответом было, естественно, молчание, но воины подтвердили, что все знали об этом. Подполковник опять спросил, как наказывают угры за убийство домашнего скота, ответ он знал – вира, что и подтвердил старейшина.

Дальше началось собственно представление, как в кино. Где сыщик с максимальным артистизмом изобразил поиски раненого зверя, потом отыскание места ранения барса. Ойдо, по-угорски, подробно рассказал о следах, обнаруженных на берегу Камы, о том, как колдун Белов вынул эти следы, чтобы его обидчики не смогли скрыться. Белов предъявил два слепка и отправил слепок обуви Будилы рассмотреть подробно всем воинам. Слепок со следа угра он оставил у себя и правильно сделал, потому, что именно этот угр очень натурально уронил вещественное доказательство, которое сразу разбилось. После чего развёл 'смущенно' руками, как говорится, нет трупа – нет убийства. Такие уловки сыщик проходил давно и был к ним готов, предъявил следующего свидетеля – самого Будилу, известного многим уграм. Парень, запинаясь, повторил всё, что знал, признался, что стрелял в барса сам, при этих словах ирбис чуть не бросился на парня, только рука сыщика, сжавшего мех на загривке, остановила зверя. Этот порыв не укрылся от зрителей, вызвав восхищённое перешёптывание. Не давая передышки, уралец вывел на поляну Плавуню, который уверенно повторил свои показания, продолжая интриговать публику именем угра, выследившего ирбиса.

По просьбе сыщика, Плавуня назвал угра и показал на него рукой, вокруг подозреваемого образовалась пустая площадка. Угр, уверенный, что разбил слепок своего следа, пренебрежительно махнул рукой и ухмыльнулся,

– Эти чужаки всё наговорили про меня, чтобы опозорить наш род, один из них стрелял сам, другой его подговорил, они бесчестные люди, преступники, нельзя им верить.

– Кроме их слов, у меня есть твой след, вынутый из снега, – Белов поднял слепок над головой, – я клянусь всеми богами, что этот след я вынул на той поляне, где стреляли в моего друга, ирбиса. Прошу уважаемых угров подойти к месту, где стоит этот лжец и преступник, чтобы проверить совпадение отпечатков на земле.

Человек пять с любопытством подошли к угру, в снег возле которого уралец вжал свой слепок и стал указывать на совпадения отпечатков.

– Длина следа совпадает, вот выдаётся большой палец, здесь шов, тут трещина на пятке, – указывая на совпадения, сыщик оставил рядом свой след и предложил уграм оставить свои следы, чтобы увидеть расхождения, слепок получился очень удачным, сомнений в принадлежности следа угру не осталось ни у кого.

Все посмотрели на Топора, ожидая его решения, тот, в свою очередь обернулся к уральцу, спрашивая, чего желает за обиду. Сыщик попросил слова,

– Как вы наказываете чужаков, которые охотятся на вашей территории, – вопрос был риторический, при таких нарушениях единственным наказанием была смерть, если застали на месте преступления, либо берут огромную виру с соседнего племени, – я прошу небольшую виру, заливные луга на левом берегу Камы возле устья Сивы, отдать уральцам. Там мы построим конезавод, будем разводить лошадей на продажу, сено с лугов пустим на корм.

Топор вздохнул и вынес свое решение,

– Наш охотник виноват, с этим никто не спорит, предлагаю отдать виру, какую просит старшина уральцев, заливные луга. Кто не согласен с таким решением, может высказаться.

Желающих не нашлось, зрители стали расходиться, сожалея, что не было божьего суда. Многие не видели Белова в поединке и мечтали посмотреть хвалёного уральца в драке, жалели, что не удалось. Сам сыщик на минуту подошёл к браконьеру и быстро предупредил того, если с барсом случится несчастье, угра Белов убьёт без всякого расследования и суда, на следующий день.

Ночевать уральцы в стойбище не стали, пообедав, отправились восвояси. Наказание Будиле и Плавуне Белов объявил на Выселках. Он определил Будиле три года бесплатной работы в мастерских на Прииске, а Плавуню со всей семьёй переселил на заливные луга, полученные от угров, определив, что живёт там Плавуня до тех пор, пока не увеличит поголовье лошадей втрое. Если кони будут гибнуть, Плавуню продадут проезжим купцам. Сразу старшина проследил за сборами обоих наказанных, и отправкой семьи Плавуни со всем имуществом вниз по Каме. Для постройки дома и подворья он отпустил с осужденным четверых его родичей, с проверкой готовности конезавода пообещал приехать через месяц, по последнему льду.

С Будилой получилось проще, на Выселки, проездом в Бражинск, прибыла делегация ватажников, во главе с атаманами. Они за зиму вытеснили угров рода синей выдры за реку Чёрную, вынудили тех поклясться, что не пересекут реку, и явились за наградой. С ними уральцы вернулись в Бражинск, где честно расплатились с атаманами. Старейшина подробно расспросил ватажников, не встречались ли им воины, сжёгшие Прииск, но ватага с января находилась на реке Чёрной, ничего о нападении атаманы не знали. Проверять их слова не стали, в этом мире за свои слова мужчины отвечали честью и жизнью. Возвращались ватажники в Соль Камскую вместе с мастерами и рабочими, отправившимися на Прииск по зимнику, отстраивать сожженный посёлок. Для охраны с мастерами отправлялся десяток казар, из числа присягнувших уральцам.

С атаманами, довольными лёгким способом получения оружия, уральцы сговорились на лето. С открытием навигации ватажники обещали подняться по Каме на север, где разведать короткую и удобную дорогу в Печору. Для этого Белов схематично нарисовал верховья Камы и Печоры, с примерными расстояниями и названиями рек. Как он успел убедиться, географические названия самые постоянные в мире, за сотни лет до двадцатого века Кама называется так же, большинство речек вполне узнаваемы похожими, если не идентичными названиями. Поэтому и не сомневался уралец, что большая часть наименований рек и речек совпадёт с картой. За лето ватажники обещали не только разведать удобный путь с волоком, но и отстроить два зимовья, со стороны Камы и, соответственно, Печоры. Пора выходить уральцам на русский Север, пока ладожцы, они же будущие новгородцы, не освоили это золотое дно России.

Кроме ближайшего выхода в океан, то бишь, к относительно быстрому пути в Европу и дальше, Север манил Белова загадками. Где-то там храмы ушедших богов, легендарное Беломорье, статуя Золотой Бабы. Там вплоть до восемнадцатого века находили в огромном количестве серебряную утварь, возможно, цивилизация, создавшая её, ещё существует. Немаловажным подкреплением этих легенд была и практическая составляющая огромных запасов пушнины в бассейне Печоры, племена, живущие там, не знают железа. Установив удобный водный путь, уральцы получат надёжный рынок сбыта железных изделий, по спекулятивной цене. Конкистадоры отдыхают, с русского Севера и Приуралья, без истребления туземцев, абсолютно мирным путём обмена на железные инструменты и орудия, можно получить такую прибыль в виде мехов, что византийские базилевсы милостыню просить будут.

Нацеливая ватажников на достижение Печоры, сыщик не стал открывать своим союзникам, что верховья Камы интересуют его не меньше. Места эти были малозаселённые, но удобные для освоения. Белов не терял надежды на строительство большого парового флота, способного связать всю Каму в единый транспортный поток без дополнительных вложений в дороги. Он ещё застал времена, когда по Каме ходили 'Ракеты' на подводных крыльях со скоростью до 60 километров в час. Население сёл и деревень Прикамья на 'Ракетах' за день добирались до родных и знакомых за полтысячи километров, обычное российское бездорожье не мешало. Не через пять, так через десять лет уральские мастера создадут двигатели, способные развивать до сорока километров в час по воде, леса и угля на Урале предостаточно, сейчас он бесплатный, себестоимость рабочих рук невелика. Грузы и пассажиров по Каме можно будет возить, как в славные застойные времена, задёшево. Оставался сущий пустяк, построить такие экономичные и мощные двигатели. На этот счёт Белов склонялся к дизелю, солярки скопилось достаточно много, проблему создавала нехватка, вернее полное отсутствие практиков-механиков. В этом времени механиков можно найти только в Византии, возможно в Персии или Армении. Туда надо добираться, чем скорее, тем лучше.

Снежка Белов привёз в Бражинск, где познакомил со всей семьёй, дал зверю обнюхать своих жён и детей, провёл по улицам Бражинска и проводил до его родных мест. Несмотря на общение с людьми, ирбис твёрдо усвоил, что не всякий человек друг барса, только тот, кто пахнет Беловым, остальных надо опасаться и скрываться от них. Сыщик настрого заказал зверю нападать на людей, если будет возможность скрыться, впрочем, такой рефлекс был у всех зверей, даже хищников. Видимо, не одну сотню лет люди успешно охотились на зверя в местных лесах.

Тем временем, заканчивался снежный период, обустроенные казары на берегу Камы дружно отстраивали склады, расчищали места для других строений и обозначали границы города, по которым будет проходить земляной вал. Вернулся Ждан со своими воинами, в походе они потеряли двух казар и одного дружинника, но догнали тех, кто разорил Прииск. Догнали их на перевалах через Уральские горы, Ждан остался доволен действиями уральцев. Дружинники в маскхалатах обогнали преследуемых, а казары ударили в спину отступающим. Удалось пленить двадцать воинов из рода рыси, как они себя называли. Говорили воины по угорски, Ждан подробно их допросил, выяснил интересные новости. Оказывается, их отправили в набег на Прииск шаманы рода, к которым осенью приходили другие шаманы с запада и уговаривали напасть на уральцев. Ждан не стал терять время на возвращение домой, тем более, что по указанию шаманов в набег ушли две трети воинов рода рыси.

За неделю, по указаниям пленников, уральцы добрались до стойбища угров рода рыси, где обошлось без сражения. Стойбище окружили, пристрелив пару воинов при попытке сопротивления, показали связанных пленников, и Ждан предложил уграм обмен, привычный для уральцев. Наглядевшись на своего учителя, парень разыграл неплохую партию, объяснив старейшинам рода, что шаманы у них плохие, раз подставили род под такие потери воинов. Он предложил роду рыси убить самим своих шаманов или отдать их уральцам, пообещав прислать из Бражинска других шаманов, которые будут давать умные советы. Чего уж там испугались угры, непонятно, но они быстро перерезали горло своим шаманам, да и что им оставалось делать под нацеленными стволами ружей? Что характерно, убивали шаманов женщины, вдовы погибших по их вине воинов. Дальше пошло веселее, пленников обменяли на подростков, прихватив заложниками внуков старейшин, часть железа со сгоревшего Прииска тут же выменяли на меха, прихватили старейшину покрепче и отправились домой.

– Чего так много подростков, – удивился Белов, глядя на вновь прибывшее пополнение, – вы же двадцать пленников захватили?

– Так ведь они на нас напали, значит, за воина мы брали два подростка, – охотно пояснял Ждан, довольный похвалой старейшины, – к ним по два подростка за каждого нашего погибшего воина, да десяток девушек они сами отдали, когда увидели, что расплачиваемся железом. Дикий народ, совсем железа не знают, да внуки старейшин, так и набралось шесть десятков.

– А что за шаманы к ним приходили? – повернулся к нему старый сыщик, – удалось узнать?

– Да, старейшины сказали, что приходил шаман из рода угров-охотников, жаловался на уральцев, которые убили его ученика и опозорили его, он же рассказал о Прииске, где можно взять огромное богатство железных инструментов и орудий. Надо найти этого шамана, да проучить, как следует.

– Не надо его искать, – Белов рассказал Ждану о событиях на Выселках.

– Да вы и без нас не скучаете, – развеселился парень, узнав о борьбе с шаманом и браконьерами.

Они долго разбирались по карте, проверяя на бумаге кроки, снятые Жданом, по пути в селение рода рыси. Уральцы отмахали больше трёхсот километров по прямой, забравшись в Азию. По прикидкам Белова, неожиданные 'новобранцы' проживали в районе будущего Свердловска, или Екатеринбурга, кому как удобней. Зимнее время и условия не способствовали поиску полезных ископаемых, хотя предположение об их существовании было достаточно резонным, не зря же там город построили в восемнадцатом веке. Судя по карте, в радиусе полусотни километров сходились верховья известных уральских рек – Исети, Чусовой и Уфы. Две последние реки были естественной дорогой в Каму, летом надо попробовать добраться до новых территорий на пароходах. Ждан предложил отправить вместе со священником десяток казар для его охраны и нескольких мастеров, отстроить храм, жилище и кузницу.

Уральцы с азартом впряглись в работу, обучая новичков и заканчивая подготовку к открытию навигации. За зиму население Бражинска выросло вдвое, не считая строителей нового города на Каме, припасы подъели капитально. Ко времени ледохода уральцы питались только рыбными и мясными блюдами, картошку, зерновые и прочее хранили на посадку, старейшина с трудом убедил беспечных аборигенов отказаться от корнеплодов, в изобилии сохранившихся в овощных ямах и сохранить их на посадку. За последние годы уральцы переиначили все названия новых для себя овощей и другой зелени на свой лад. Картошку даже Белов частенько звал тошкой, помидоры переиначили в доры, топинамбур в намбу, все названия огородной зелени и цветов сократили до одного-двух слогов. Коснулись такие упрощения многих инструментов и вещей, попавших в этот мир с Беловым. Все искусственные длинные названия, типа микроскоп, генератор, телефон, быстро становились односложными – скоп, рар, фон.

Постепенно и сыщик согласился с такими переименованиями, логично предположив, что многие формулы нуждаются в переводе на русский алфавит, особенно химические. Пользуясь затишьем, он хихикал, переводя таблицу Менделеева на русский язык, изобретал названия для основных элементов, о которых аборигены пока не знали.

– В этом мире не будет знаменитой формулы Аш-два-О, – потирал руки реформатор, – водород обозначим буквой В, а кислород назовём живень и обозначим буквой Ж. Какой умелец догадался назвать живительный газ пошлым именем кислород? Вода будет писаться Вэ-два-Жэ, ай да я, антик с гвоздикой.

В своих извращениях с формулами, староста уральцев не забыл навестить ссыльнопоселенца Плавуню, отстраивавшегося на левом берегу Камы. По рыхлому весеннему льду уральцы переправили тому необходимые инструменты и припасы, чтобы пережить половодье и подготовиться к приёму первых лошадей. Идея передачи лошадей на содержание в города и селения себя оправдала, за зиму пали всего три животных, остальные имели неплохие шансы дотянуть до первой травы. К весне уральцы подходили с неплохими шансами сделать экономический рывок, пленные после схода снега стали насыпать вал вокруг строящегося города на берегу Камы.

Белов, впервые за шесть лет, получивший в своё распоряжение такой человеческий ресурс, тщательно планировал самые необходимые работы, до осени надо выжать всё из обилия рабочих рук, такое счастье вряд ли повторится. Сто с лишним рабочих за лето должны построить город на Каме, не только обнести его валом и стеной, выстроить не меньше десятка мастерских. Все несекретные производства надо переносить на Каму, ближе к торговцам, уменьшать издержки производства и ускорять торговый оборот.

В Бражинске сыщик планировал оставить оружейное производство и добычу серебра, которая оставалась тщательно скрываемой тайной. По образцу закрытых городов двадцатого века старшина уральцев хотел закрыть доступ даже в окрестности города, тем более, что сахарная свёкла и продажа сахара начинали приносить весомую прибыль. Правильно, какой отец или мать не побалуют своих детей куском белого сахара или петушком-карамелькой на палочке, невиданной в этих краях роскошью. Ради такого гостинца иной папаша откажется и от кун, накопленных на диковинную зажигалку, а мать вздохнёт, глядя на отрез шерстяной ткани, оставшийся у торговца.

Строить домны на берегу Камы Белов тоже не собирался, планируя основной чугун выплавлять в Прииске, где тот обойдётся втрое дешевле. Там же Третьяк собирался переплавлять чугун в необходимые стали, по возможности, не в слитки, а заготовки для механической обработки, их уже отправлять кузнецам и токарям в Бражинск. Из пленников в Прииск отправлялись работать только булгары во главе с неудачником Зырятой. Зато на весь оставшийся срок – три года, правда, с возможностью освобождения досрочно, на него некоторые пленники явно не согласятся. Возможность эта была предусмотрена Правдой и подтверждена Беловым – женитьба, с условием проживания молодожёнов в Бражинске или другом уральском селении. Некоторые девушки постарше, не вышедшие в Бражинске замуж, и выходившие из невестиного возраста, частенько навещали пленников, дарили рукавицы и угощали вареньем, заводили романы. Результатом таких романов стали две свадьбы и три беременные девицы, жениться на которых казары наотрез отказывались.

Булгары, видимо, в силу более длительного срока наказания или близости проживания, женились охотней, пять свадеб сыграли перед самым ледоходом, теперь счастливые жёны паковали вещи для переезда в Прииск, две семьи решили остаться в новом городе на Каме. Единственное, что сделали все молодожёны, попросили взять их в дружину, поскольку были профессиональными воинами. Ждан принял парней в уральскую дружину, она разрасталась не по дням, а по часам. Такое обилие профессиональных воинов становилось опасным для самих уральцев, уроки римской истории о военачальниках, ставших императорами, Белов постарался довести до каждого командира. Ждан, Сысой, да и Зозуля, с удовольствием перечитывали Плутарха и другие жизнеописания древних героев, найденные в библиотеке Алексея. Командиров, в силу возраста, интересовали, исключительно описанные там сражения. Но, сыщик частенько обсуждал с ними прочитанное, акцентируя внимание на других аспектах, как психологическая подготовка, шпионах, снабжение армий и бунты против военачальников и императоров.

Сам он за зиму не поленился объехать все уральские селения, от Вишура и Налги, до Сулара, взяв с собой Киселя и Силю, проявивших неплохие способности оперативников. Во всех селениях Белов имел открытых и негласных осведомителей, с которыми поддерживал постоянные контакты. На живых примерах его помощники учились выбору и вербовке информаторов. В начале марта оба ученика ушли в Соль Камскую, ставить там и в соседних селениях агентурную сеть. Вернуться парни обещали с первыми купцами после половодья.

Белов, как никто другой в этих краях понимал важность получения своевременной и полной информации, особенно из пограничных селений. Именно поэтому с осени собирался заняться обучением оперативной работе ещё пятерых парней, выбранных из числа дружинников.

Глава шестая. Варяги.

Не успели уплыть льдины по Каме, как уральские торговцы, ловко выруливая между грудами плывущих веток и мелкими льдинами, расплылись по окрестным селениям, спеша выменять на ножи и железные наконечники для стрел пушнину, подготовленную за зиму. Навстречу им уже спускались вниз по Каме и её притокам нетерпеливые охотники, желавшие обменять товар в Бражинске сами, ненамного, но выгодней. С любопытством, разглядев склады и торговые лавки на берегу Камы, где товар меняли по ценам Бражинска, самые недоверчивые поднимались ещё день в сам Бражинск, чтобы убедиться в этом лично.

Уральцы уже на вторую неделю мая убедились, что не зря затеяли строительство города на Каме. Мало того, что к свежевыструганным доскам причалов одна за другой приставали лодки из уральских городов, торговцы стремились быстро заполнить лодку и отплыть вниз по реке, опережая булгарских коллег в стремлении обогатиться. За последние годы товары с клеймом соболя, которое третий год ставили уральские мастера на свои изделия, стали очень популярны в Прикамье. К городку, возникающему на высоком берегу, ежедневно подплывали всё новые купцы, многие из которых не знали о существования Бражинска, выменивали уральские товары в других уральских городах, как обычно, втридорога. Белов очередной раз убедился, что информация – это деньги, поведение здешних купцов напомнило ему походы в лес за ягодами в далёком детстве, со своей бабушкой.

В те времена, чтобы добраться до земляничного места, они с бабушкой вставали в пять утра, завтракали и к шести часа уже стояли в очереди на автовокзале, пробиваясь за билетами на первый автобус до деревни Малиновки. Очереди были типично советские, с руганью, отталкиванием конкурентов, криками 'Вас здесь не стояло' и 'Я с вечера занял'. Получение вожделенного куска картона не гарантировало места в автобусе, куда пробивались с ещё большим напором, а уж место Белову за свою жизнь никогда не удавалось занять, даже если оно было указано в билете. Кто успел, тот и сел, а восьмилетний ребёнок со старухой забирались в автобус явно не первыми. Самое интересное наступало после высадки нескольких десятков сборщиков ягод у вожделенной деревни.

Наиболее опытные и удачливые ягодники никогда не спешили отправляться к заветным местам, садились переобуваться, искоса поглядывая, кто куда идёт, прятались по кустам, якобы по нужде. Несколько раз бабка водила Белова кругами в лесу по паре километров, пока не убеждалась, что за ними никто не идёт. Тогда только они находили неприметную тропку и шли семь километров до богатейшего ягодника. Все наивные детские вопросы, мол, лес большой и ягод всем хватит, бабка пресекала аналогичными фразами, вот и пусть ищут, где хотят. Возможно, в этом была вековая привычка торговцев, скрывать доходные места, бабка несла весь сбор на базар, с продажи ягод она жила.

Местные торговцы вели себя удивительно похожим образом, заплывали в известные им одним речушки, тщательно убедившись, что их никто не видит, а устье речки маскировали корягами и кустами. В разговорах искусно скрывали место приобретения товаров, или наговаривали с три короба, чтобы запугать возможных конкурентов разбойниками, водяными и другими небылицами. Нетрудно догадаться, что большая часть фольклорных примочек, типа Змей Горыныч, Баба Яга и другие Соловьи-разбойники, выросли на попытках богатых фантазией купцов скрыть доходные места торговли.

К сожалению, все новые купцы оказались из Прикамья, кроме дешёвых по цене, а не по качеству мехов, необходимых для себя товаров уральцы не получили. Хотя мехов выменяли небывалое количество, хлопка и шерсти, необходимых для производства пороха и ткани, у местных торговцев, увы, не было. С верховьев Камы привезли много тюленьего жира и моржового клыка, жир сразу ушёл на мыло, с трудом входившее в обиход местных хозяек. А моржовый клык, кроме поделок и украшений, неплохо шёл на изготовление телефонных трубок, вместо эбонита. За зиму кампания беловского пасынка Арняя отработала простую и доступную технологию изготовления телефонов. Подготовили достаточно аккумуляторов, вытянули пару вёрст медного провода и, с наступлением тёплых дней, энергично устанавливали телефоны по Бражинску. Будет ли телефонная связь между Бражинском и новым городком на Каме, зависело от испытаний телефона в городских условиях.

После половодья, уже по спокойной воде, во все уральские города уплыли первые миссионеры, продвигать славянскую веру в новом качестве и оформлении. С собой священники везли наборы храмовых атрибутов, иконы, свечи, солярные знаки, необходимые средства на постройку первых храмов. Возможно, от этого придётся отойти, но, первоначально храмы решили строить за счёт Бражинска, особенно в отдалённых селениях. Самая большая делегация отправлялась к уграм из рода рыси, кроме священников, туда уплыли два мастера и ученики старателей, под охраной десятка казар. С ними возвращался угорский старейшина, насмотревшийся за два месяца чудес в Бражинске, перешедший в уральскую веру, с серебряным крестиком-коло на такой же цепочке, свисавшим с худой шеи старика. Плыли они на трёх лодках, груженных уральскими изделиями, вверх по Каме, затем по Чусовой собирались добраться до Исети, где начинались земли рода рыси. С ними отправлялись два будущих картографа, для разведывания наиболее удобной дороги за Урал, они должны были сразу вернуться, не забыв забрать как можно больше мехов, выменянных на железные изделия.

В ожидании булгарских и южных купцов, уральцы не забывали о безопасности новой крепости, первым делом установили четыре пушки на валы, пристреляли их по реке и берегу. Переводить служилых казар в строящийся городок уральцы опасались, в случае же опасности, просека позволяла добраться всадникам до Камы за час-полтора, тем более, что несколько казар всё-таки сбежали со строительства по первой воде. Разыскивать специально уральцы их не стали, предупредили по рации старшину Россоха, чтобы оберегались беглецов. Хватало и других забот, в частности, настораживало отсутствие булгарских и южных купцов. Обычно булгары приплывали в середине мая, наступил июнь, затем праздник летнего солнцестояния, а купцов с низовьев Камы всё не было.

В принципе, старшина уральцев мог похвалить себя за предусмотрительность, благодаря целлюлозному производству на бумажной фабрике, освоенному два года назад, отсутствие хлопка не остановило производство пороха, хотя и сделало его втрое дороже. Без поставок шерсти, запасы её уже заканчивались, уральцы вынуждены были остановить ткацкие станы и переходить на выделывание шкур для зимних холодов. К хорошему быстро привыкаешь, женщины ворчали, недовольные возвращением к шкурам, когда есть удобная тёплая ткань. По большому счёту, уральцы смогут выжить и без торговцев, но, куда девать горы мехов, скопившихся на складах? Меха – вещь капризная, не моль, так жучок, не выпадение волос, так гниль кожи. Хранить их на складах надо очень осторожно и уральцы были настроены сбыть меха как можно быстрее, не позднее осени. Запасов бензина, солярки и твёрдых фракций накопилось больше тонны, их вполне хватит не на один год. Однако, у нефтепродуктов есть слабость гореть и взрываться, любая случайность или неслучайность оставит уральцев без всем известных зажигалок.

Кроме торговых вопросов, настораживал сам факт блокады, не собираются ли булгары со своими союзниками снова напасть на уральцев? 'Страж', усиленный десятком казар, дежурил на границе с Булгарией, еженедельно приплывая в Россох для доклада. Ни единой лодки торговца или просто булгарина, вверх по Каме не поднялось за два месяца. Окунь, отправивший в соседний булгарский город пару своих приятелей по суше, узнал о блокаде, которую держит десяток лодок с булгарскими воинами, ниже Сулара на Каме. Блокаду поставили плотно, в два ряда, после расстрела рыбаков, плюнувших на стражу, аборигены и приезжие купцы запрет не нарушают.

– Надо прорывать блокаду, – увлечённо рубил рукой воздух Сысой, когда уральцы собрались для решения этой проблемы, – за наших казар я ручаюсь, сил сейчас хватит, чтобы дойти до Булгара и захватить всю Булгарию.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю