Текст книги "Пляски демонов"

Автор книги: Виктор Сафронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 54 Муранов. Судьба потревоженных

Прибыли, извлекаемые порномагнатами, более значительны, нежели объединенные доходы всех профессиональных футбольных, бейсбольных и баскетбольных клубов всего мира. Я сдуру и поинтересовался, а куда, собственно говоря вы определите девчат, неужто в порностудии.

Коллега из дружественной кавказской, кстати, очень засекреченной структуры объяснил весь финт с тем живым грузом, который мы ему передали.

– Ну, что ты. Всё гораздо серьёзнее. Мы их, как большие гуманисты развезём по их родным местам, а там уж как судьба улыбнется.

– Так они же во взведённом состоянии, – моему удивлению не было предела.

Коллега только загадочно улыбнулся и к улыбке присовокупил простые слова, идущие от сердца, правда, мне от них как-то стало не по себе.

– Мы знаем и знаем именно благодаря твоей информации и тем фотографиям, который и ты и другие сотрудники прислали в адрес твоей конторы.

Вот те раз. Так я еще и фотограф. Это открытие меня удивило.

– Это ж, каким я местом их фотографировал, – спросил уж, как-то очень простецки.

– Не знаю, но фотки имеются. А уже по ним и по тем бумагам, которые были изъяты у Хасана Гараева, все домашние адреса, откуда прибыли красавицы нам хорошо известны.

Расстались с ним вроде мирно, но у меня остался тяжелый осадок. До меня дошло, что, зная радиочастоты имплантатов при отправке в родные поселения и аулы, по-видимому, при сборе всей родни и тех кто отправлял их на Голомятный, произойдет взрыв. Пять молодых женщин, пять взрывов. Устройства устанавливались с секретом, консультантами выступали специалисты из «Аль-Каиды» главным составляющим этих машинок, была их неизвлекаемость из тел.

Больше всего меня до сих пор бросает в пот одна мысль, а если бы этих девчат разнесло на молекулы в момент нашего девятнадцати часового перелёта. Взрывчатка была не из детской песочницы откопана, как-никак – самая мощная в мире я уже и название её позабыл в конце что-то с нитратами связано. Да и не в этом дело. Показали мне кадры фронтовой кинохроники, когда рванул дом (не хочется говорить, что была подорвана смертница) той семьи, которая откомандировала на шахидское задание одну из своих невесток, оставшейся вдовой. Очень впечатлило. Если бы такое долбануло в толпе, во время празднования очередного повышения цен или весёлой масленицы посвященной демократическим преобразованиям – полегло бы сотни россиян. А если бы сработало в самолёте? Каюк всем имеющимся надеждам на получение повышенной гебистской пенсии и на то, что на склоне лет буду заниматься внучатами, учить их любви, честности и порядочности.

* * *

О том, почему мои начальники, планируя завершающий этап этой операции, не сообщили закавказским друзьям по оружию о предполагаемой угрозе заражения сибирской язвой целых районов, знать полагается тому, кто об этом, конечно, совершенно случайно забыл. Всякое бывает. Опять же старость. Контузии полученные при первом штурме Грозного… Да мало ли бывает случаев, когда человек, да, даже генерал, представьте себе, случайно упускает из виду некоторые детали, орнаменты и завитушки текущей жизни.

Так ли оно было на самом деле мне неведомо, правда, когда через несколько дней, уже по месту службы сперва вкатили «служебное несоответствие» и только потом объявили благодарность, так и хочется сказать «седой генерал, утирая скупые мужские слёзы…». Нет, слёз не было, а генерал был. Сухо пожал руку, поблагодарил за выполнение задание и, как что-то интимное сексуально шершанул мне в ухо: «Главный, – и он указал на трещину в потолке, – представил тебя к званию «Герой России»

– А как же остальные, – я пытался быть честным, настойчивым и целеустремлённым. – Гусаров и Войтылов, они не жалея себя помогали мне.

Генерал поморщился, словно от зубной боли:

– Гусаров, тот ещё фрукт, и вообще он не из нашего ведомства, он военный. Нам совершенно не следует создавать конкуренцию нашим успехам, нас там, не поймут. – И он опять указал на молярные недоработки своего кабинета и, вздохнув, добавил. – А Войтылов… Так это какой-то беспризорник, без постоянного места жительства, без определённой профессии.

Я ухватился за эту идею и попросил генерала хотя бы организовать для Феди паспорт с регистрацией… Он вопросительно поднял глаза, как бы сигнализируя, где? Допустим в том же Птурске, откуда и был родом. Начальник обещал подумать. Я понял, быть Федору с паспортом. После чего гаркнул: «Служу России! Разрешите идти?».

– Давай, подполковник, старайся, – он оскалился, демонстрируя полное расположение ко мне, – может еще полковником будешь, а сейчас сходи в отпуск.

И когда я уже взялся за ручку двери, в спину услышал достаточно странные слова:

– Пока ты будешь по курортам разъезжать со своей гоп-компанией (достаточно прозрачный намёк на гопников) мы со специалистами ещё и ещё раз посмотрим фильм, который ты передал вместе с рапортом по поводу пропажи денег. Ты думаешь, мы поверим тебе?

– Не думаю. Это не ваша работа! – Иронии отец-командир, должно быть, не понял, однако, видя моё искреннее желание вернуться и четко без обиняков объясниться, резко добавил:

– Кругом! Из кабинета, шагом марш!

* * *

Пришло время подвести итоги всего произошедшего, не в рапорте, а для благодарных потомков:

– нарушили планы лютого ворога по уничтожению мирнопашущих на капиталистической ниве, добропорядочных граждан, как России, так и США;

– одержали, даже и не попытавшись спасти шахидок от смерти, неубедительную победу;

– провели несколько показательных учебно-воспитательных акций, результатом которых было бегство пяти тейпов с насиженных мест. Им популярно объяснили, что означает заражение организма спорами сибирской язвы, которые, якобы были заложены в тела смертниц;

– пока тейпы обустраивались на новом месте, террористическая активность с их стороны была полностью парализована;

– в очередной раз, как в битве против басурманов-крестоносцев, бандитам было ясно сказано: «Кто к нам с антраксом придёт, то от него и погибнет. Точка. Ру.»;

– где-то за столбом меня ждут сто пятьдесят штуковин, перевязанных красной, обязательно красной, привык, знаете ли, ленточкой долларов зловредного США. Гусаров во время раздела трофеев отмёл моё «всем поровну». Ты, говорит и так можешь службы с пенсионом лишиться, оттого-то и получается, что тебе за храбрость и стойкость при выполнении законного отъёма денег (где-то я уже встречался с этими словесами) надлежит ко вручению половина…

Поэтому, подводя под своими рассуждениями жирную финальную черту, беру на себя смелость без излишних церемоний окончательно подытожить: я к бедности привык с самого раннего детства, мне бедность не порок, а мать родная. Поэтому обращаюсь к остальным землякам и родственникам:

Братья и сестры! Верните свою готовность к тому, к чему нас приучила родная коммунистическая партия во время жизни в социалистическом раю. К полной уверенности в том, что завтра лучше не будет, к тому, что пора вернуться к любимому занятию каждого русского человека: запасаться солью, спичками и сухарями. Грядет завтрашний день и, что он принесёт под знаменами победившего демократического чекизма, не ясно – совсем не обязательно, что это будет связано со счастьем и здоровьем каждого из нас.

И, тем не менее, после большой дымящейся ложки дерь… пардон, пессимизма, хочу официально, как кандидат в «Герои России» заявить – жизнь понятие позитивное и прекрасное, чего и вам желаю.

Потрудитесь дать аплодисменты!

ГЛАВА 55 Муранов. Борзой. Обстрел

Прибыл к Борзову. Тот чуть ли не в ногах валяется и нервно кричит:

– Ты меня без ножа режешь. Ко мне дважды наведывались эмиссары, знаменосцы их центра, не слыхал, «Свободный Кавказ» называется? – как-то его после последних слов не хорошо передёрнуло. – В последний раз предупредили, что им нужны только эти стекляшки, ну, или моя жизнь со всей моей многочисленной родней. Давай же быстрее.

Передал я ему эту сумку, а у самого странная мысль появилась. Этот урод понимает, что могло наступить, если бы там находилась отрава, изготовленная в закрытых лабораториях страны великой, могущество которой основывалось на шантаже подобными «стекляшками» и разными другими прибамбасами.

Ведь почему Гитлер, имея огромное количество отравляющих веществ, так и не применил их во время войны? Ответ прост, этого людоеда предупредили, что если только ты, вшивая шавка, попробуешь даже случайно нажать на пуск, твоим распрекрасным городам с большой концентрацией населения наступит полный трындец. Адекватный ответ будет получен Германией незамедлительно. Того, что случилось в битве при Ипре 22 апреля 1915 года, когда немцы, впервые крупномасштабно применили химическое оружие (хлор), в результате которой в течение нескольких минут погибли около 6 тыс. человек – такого не повториться.

Видя как подпрыгивают испитые щеки Борзого можно было понять, что плевать ему на всех, главное это деньги и чем больше их заплатят, тем на большие подвиги и мерзости он может пойти.

Сухо распрощался с ним. От выпивки гордо отказался. Правда, не забыл забрать пакет с обещанными тремя сотнями тысяч долларов. В конторе уже несколько раз, при помощи мобильной связи интересовались их судьбой и очень убедительно просили этот пакет не потерять.

Правда наши спецы и аналитики, очень даже успешно просчитав мои действия и отношение к деньгам не учли фактор человеческой жадности и жлобства со стороны плательщика. Из города меня никто с тремя долларовыми брикетами выпускать не собирался.

* * *

Выходя за ворота бандитского особняка, я даже ручкой помахал ехидно улыбавшемуся мне вослед Борзову. После чего под визг и завывание сирен скорой помощи был достаточно серьёзно потревожен очередями из автоматического оружия. И если бы не ставшая между мной и стрелявшими с другой стороны улицы машина Скорой помощи, быть мне убитым на месте.

Предварительное обсуждение с Гусаровым по поводу бронежилета, оказалось пустым и беспредметным, т. к. он повоевавший рассказал, что «калаш» с двадцати метров пробивает его насквозь и при таких обстоятельствах восьмикилограммовое чудище является лишь предметом, сковывающим движения и не дающим простора для легкости маневра.

Борзой наблюдающий за моим убийством из окна особняка, наверное, был очень удивлен тем фактом, что пули не дырявили машину насквозь, как бронежилет, а застревали в одном борте. Ну, что же. Остаётся, в спину нам, по его ошибочному мнению, жестоко обманутым тупорылым лохам пожелать «Gloria victis!» [2]2
  (лат.) Слава побеждённым!.


[Закрыть]

Когда же стрелки догадались пульнуть по водителю Скорой помощи, только густая дымовая завеса была приветом для необученных снайперов и издевательством со стороны бравой троицы, обведшей вокруг пальца умника Борзого и посрамившей аналитиков родной конторы, посчитавшей, что главная угроза при пропаже денег исходит от меня.

Кстати видеозапись, ведущуюся якобы из дома Борзого, наглядно подтверждала мою честность и желание любой ценной сохранить и пакет, и свою жизнь. Однако жизнь офицера перевесила меркантильные ожидания бухгалтеров из конторы и он, прикрываясь пакетом, как щитом случайно, я подчёркиваю, хотя мне это даётся с трудом – случайно обронил вожделенный источник обогащения на землю, спасая свою жизнь, здоровье и финчасть от незапланированных расходов на похороны героя.

* * *

Долго же я сопротивлялся. Ходил, курил обе сигареты и всё в глубокую затяжку. Внимательно и туманно вглядывался вдаль. Призывал свою совесть, чёрт его знает к каким нравственным знаменателям, тем более что в числителе у меня был триста штук гринов. Я вспоминал и о большой заслуженной мною пенсии, и о прекрасной выслуге лет. Чего я только не перепробовал, не перебрал, но, ни один мой довод не мог устоять перед прагматизмом простого стрелка радиста, подполковника (его звание и принадлежность к структурам армейских спецподразделений, как раз перед планированием операции выяснил) Гусарова. Змей-искуситель, плотно, до обморока обмотав меня своими липкими, как изолента аргументами всё время нашёптывал: ну давай, давай, давай – ё-ё-ё-ё-ё-ё… И по матери меня запускал, и по отцовской линии не щадил.

Слаб человек. Тем более Гусаров надавил на самое больное. Мы, говорит, с Федям, корячились, жизнь свою единственную под угрозу ставили, кровь мешками проливали, давай делись успехом.

Я естественно картинно, всплёскивал руками, удивлялся: «Что-то я не припомню, когда это вы ставили свою жизнь под угрозу? Наговариваешь ты больше…».

Гусаров же, находчивая скотина, тупо таращился на меня, тряс как больной эпилепсией головой и возмущенно кричал: «А когда спирт твой поганый пили, мы что нектар с цветков опыляли? Имей же совесть, а ведь она у тебя, когда то была! Ну, давай, Жорик, создадим условия для незаконного обогащения офицеров и командиров спецслужб. А то вот накось, водки выкушай, сучий ты потрох. Но только без обиды».

Я же, как баран у новых ворот, выпил предложенные полстакана подакцизного продукта и голос мой хоть и дрожал от нахлынувших воспоминаний о первой присяге сэсэсэру и дальнейшем прохождении службы, но дрожал он как-то уж больно не убедительно. Металла у отказника в голосе не было, вот что я тебе скажу дорогой читатель. А Змей все продолжал увещевать и накручивать и накалять и безумствовать. Не поверите, в позу бойца стал, собираясь меня в очередной раз бить в область живота, говорил. Вкрадчиво и по-дружески объяснял, что бить будет больно, но аккуратно, чтобы перед принятием правильного решения синяков не оставлять. Так и говорил, изобью тебя безмозглая скотина, как сидорова козла, ты только не обижайся. А зачем мне обижаться, когда деньги будут в кармане.

Короче говоря, дал я слабину. Согласился, подставить свою башку под снайперов и автоматчиков, а заодно разыграть небольшой спектакль. Вот так как-то… Родная контора, прикрытие и физическое подавление стрелков не обеспечила, а долларовые купюры просто так требовала сдать. Делать нечего, пришлось заниматься самодеятельностью.

ГЛАВА 56 Гусаров. Расставание

Ознакомился с последними тезисами Жорки. Понял, что контузии могут быть разные и от взрыва, и от наркоты, и от гидрашки. Смеяться не позволяет гонор, но так как он говорит, поверьте, это достаточно смелое заявление, про ожидаемые разнообразные блага и излишества. Говорит, с гидрашки перейду на вискарь и коньяшные изделия.

Хорошо, что хоть хлопец оказался вменяемым, мог слушать аргументы, а там, где слезами, где угрозами, но заставил этого олуха и Ирода в одном лице, будущего «Героя России» пойти на поступок и бандитские деньжата прибрать к ручонкам шаловливым. Будет ему на старости лет ответ за какие шишы зубы стертые от овсянки вставить и дорогущие лекарства прикупить…

Короче говоря, как то уж совсем незаметно втиснулся он третьим в нашу тёплую компанию. Подозревать что это у него очередное задание по внедрению, как-то мозг в эту сторону не поворачивался. Он рисковал больше нашего. Совершил служебное преступление, как говориться: замылил деньжищи, большие тыщи. С подполковника, какой спрос, он же, как дитя неразумное. Думал обмишурить меня. Нет, брат, шалишь… С молоком матери впитанную мудрость держу постоянно в голове. Сотрудники чеки просто так из конторы не уходят, и даже если выберется на пенсию, обычным пенсионером с удочками или лопатой на грядке им не быть. Под ружье вскакивают по первому же свистку. Короче говоря, передал ему свои знания и нравственные установки воздушно-матерным путём.

* * *

Смылись из первопрестольной аккуратно. Пущенных по команде жоркиных начальников филеров, потеряли еще в метро. Правда, мы туда и не заходили, а они зашли. В час пик это всегда весело. А попёрлись туда, чтобы этого пацана зелёного прикрыть своими чистосердечными показаниями.

Делу время, а с потехой гулеванить час и не один.

Сорить деньгами не сорили, но отметили раздел полученных трофеев удачно. Душевно отметили, никого при этом не отметелив, и, что уж меня совсем удивило, так это то, что и на меня никто не бросался, ни с ножом, ни с вилкой… Да и откуда злодеям с таким вооружениям взяться. Тихо там было, не подвал, но и не гостиница. Дача принадлежащая Жоркиной родне.

После банкета без труда вспомнил следующий адрес, куда мы должны были отправиться. Солнце припекает всё сильнее, скоро весна, а там глядишь и лето. Комары, слепни, оводы, а если повезёт и гнус расплодиться, то-то птицам наступит пищевое раздолье. Тепло, даже жарко, майка с трусами постоянно от пота мокрые, ниже всё преет и раздражается неимоверно. А мы с ребятами не подготовлены к переходу на летнюю форму одежды. По этому поводу два выхода: либо ехать по месту жительства, повидаться с мамой и сыном и одеться в заранее припасённое гражданское обмундирование или совсем другой, связанный с неимоверными затратами – покупать носильные вещи в магазинах сэкенд хэнда. Вот такая неразрешимая дилемма.

* * *

Желание от всего ловить кайф – это Медуза Горгона, ей ни в коем случае нельзя смотреть в глаза, только на отражение. Поэтому, таскаю с собой зеркало и что-то для подсветки объекта наслаждений. Глянул на объект – противно. Пьяный ещё со вчерашнего, без грима, с расстегнутой ширинкой – объект исследования, вызывает жалкие ассоциации. Зато наличие заграничных деньжат, измеряемых семизначной цифрой, очень даже быстро примерило меня, как главного критика другого «я» со всеми вышеперечисленными недостатками и изъянами. При чём, в момент раздвоения, возражать начинает самая вредная и противная часть моего сознания. Мои «первое и второе «я» испуганно затыкаются и с опаской, из укрытия посматривают за этим троглодитом, выползающим с дубиной из самых тёмных, потаённых закоулков моей души. Если к этому негодяю и поддонку присмотреться повнимательнее, сразу становиться понятно, что верхнюю одежду он шьёт из человеческой кожи. «Нам» очень надоел его бандитско-гнусный беспредел, но сколько раз мы не пытались прижать его к канатам, в конце концов прикончить навсегда, не получалось. Наоборот, он гад, безжалостно бил и мордовал нас.

Цель не меняется, я должен услышать голос своего героя, которого я сейчас играю. Таинство экзорцизма. Дьявол посмеялся надо мной. Процедура изгнания чертей и других гадких существ, из меня, одержимого бесами началась с утренних обрядовых действий. Так, где здесь туалет? Пока был в поиске, прислушивался к себе в надежде на диалог – не получилось. Понял – с утра время исключительно монологов. Делать нечего пора вставать. Время идёт, а враг всё ещё не дремлет и не побеждён.

Свесил ноги с кровати, сходил, в который уже раз за свою долгую жизнь, отлил накопленное за ночь, плюс тяжёленькое опустил на прохладную фаянсовую поверхность. Аккуратно всё за собой смыл. Принял душ. Сегодня решил обойтись без пробежки, аэробные дела оставим на потом, так как организм серьёзно устал от получаемых извне алкогольных влияний. Вместо активных гантелей пошел бродить по дому.

Полюбовался спящим футуристом Федей, ему был выдан спальный мешок. По пояс голый раскинулся на полу и спит. Вот у кого нервная система крепче крепкого, от храпа занавески на окнах качаются и только зов плоти, приподнимая сантиметров на двадцать полог мешка, говорит о том что нервы взбудоражены. Разбудить его может не ласковый девичий голосок, а только сигнал к построению на завтрак.

Услыхал посторонние звуки. На кухне уже шумят, и оттуда доносится раздражающий ноздри аромат кофе, который я не пью, вредно, знаете ли для сердца. Зашел, хлебнул водицы, поприветствовал Жорку. На мой вопрос есть ли в хозяйстве информационная связь с внешним миром. Он, покраснел, загордился и ответил утвердительно.

По поводу покупки верхней и нижней одежды, за помощью забрался в интернет. Нет там одежды. Порнография есть, а одежды в радиусе ста километров нет. Зато там была интересная информация по поводу того, что на станциях московского метро, в больших количествах обнаружены раздавленные ампулы, которые разбрасывали лица славянской национальности.

Мною это сообщение было воспринято, как пламенный привета от тех, кому Борзой передал полученные от нас стекляшки. Получен. Медицина недоумевала. Зачем давить ампулы с просроченной аскорбинкой. Еще прошерстил информационное поле. Никаких эпидемий, коллективных помешательств (до следующих парламентских выборов, еще ой, как далеко) зафиксировано не было.

* * *

Пришло время принятия еды. Приняли. Оделись и отправились в Птурск, получать Федин паспорт. Как-никак родные для него места.

Жорик ехать с нами отказался, говорит, я здесь побуду. Хочу остаться наедине с деньгами, таких крупных сумм никогда не доводилось иметь, постараюсь в одиночестве привыкнуть к богатству.

Назвал его графом МК, попросил не мстить барону Данглару и, поблагодарив за гостеприимство, выпустив закрылки и включив форсаж, ушел с закадычным Федей на посадку в электричку.