Текст книги "Дары Силы"

Автор книги: Виктор Безмага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

4

– Нужен камешек, – спросил Федор Старшину, с умильной улыбкой, протягивая его собеседнику.

– Вставь его себе в задницу магик, – ответил тот, ойкнул и закрыл рот рукой.

Федор оглушительно захохотал.

– Извини, магик вырвалось, тут между камнем и картиной такие огни бегали, что лучше пусть он у тебя останется, – сказал старшина.

– Ну, ты жесток, хохотал Федор, такое проклятие и в ж..., – теперь захохотали все присутствующие.

– Так, а теперь об оплате, – начал Федор, – дорого не возьму.

– Слушаю барон, – ответил старшина, явно давая понять, что разговор перешел в деловое русло.

– Первое, что мне от тебя нужно, кто делал раму к картине?

– Да есть тут у меня один умелец, и что?

– Нужно будет прямоугольную в человеческий рост.

– Есть у него такая, он за нее цену назначил, а покупатель не взял, слишком говорит красиво, и слишком дорого.

– Познакомишь?

– И все?

– Хорошо, теперь второй вопрос, ты как я понимаю, контролируешь порт?

– Ну да вроде того.

– А на город твой контроль распространяется?

– Да, но не дальше кварталов гильдий.

– Вот, ты мне и нужен.

Федор видел самый жесткий вид нарождающегося капитализма, у себя дома. Он прекрасно поймал, что ни чего нового, ни кто там не изобрел, рэкет был, есть и будет. И неважно кто за ним стоит, бандиты, чиновники, или благородные лорды, сути это не меняет. Воличь был городом торговым и вольным, стало быть, бандиты.

Он рассказал Старшине, зачем нужны ему его связи, рассказал о формировании новой гильдии. И даже подарил небольшое, с ладошку зеркальце, оставшееся у него после лабораторных работ с мастерами. Федор также обрисовал перспективы развития этого дела, не упустив проблемы использования натуральных зеркал в магии. Его собеседник был просто очарован перспективами.

Так магик, пошли отсюда, – сказал, вставая старшина, – разговоры пошли серьезные, нечего нам дерьмо нюхать, сейчас еще с города сливать начнут, вообще задохнемся. Мы люди серьезные, для таких разговоров другие места есть. Тем более что я уже знаю, с кем говорю, мои ребята тоже времени зря не теряют.

– А картину куда, спросил Федор, может, вернем хозяйке, пусть увидит, что все в порядке.

– Она и так увидит, новолуние сегодня, нечего ребенка дергать.

– Это твоя дочь?

– Нет не дочь, племянница, дочь покойной сестры, люблю ее как дочь, вот ребята и, перестарались. Пошли магик, дела у нас.

Федор вернулся домой под утро сам в сильном подпитии и охрана в дым, когда уже все мастера, что называется, стояли на ушах. Не выясняя, где он был и с кем пил, мастера решили промолчать, все-таки благородный батор.

Память не подвела, и Федор помнил, что четко рассказал Старшине, как работает система рэкета. Пояснил детали и сделал выкладки. Рассказал, как начисляются проценты, и как они взимаются. В общем, перевел преступный мир Волича, на более цивилизованную ступень. Пояснил, что такое преступный бизнес, и как осуществляется контроль, например над проституцией, знания, почерпнутые им из послеперестроечных телепередач. При этом успел прочитать пространную лекцию о налогах, чем вызвал гомерический хохот слушателя.

– Ты предлагаешь мне создать государство, внутри государства, ох умен ты барон, стоит, стоит об этом подумать. А гильдию твою мы не обидим, с такого дела нельзя много брать, голову оторвут.

Федору все больше нравился этот человек.

6

Гильдейский экзамен был назначен на третий день после полной луны, подсуетился Старшина. В ратуше было собранно все правление, включая всех старшин гильдий.

Зеркало выставили на всеобщее обозрение, закрыв полотном. А находящиеся в ратуше, гадали, что там скрыто. То, что данное произведение не содержит магии, уже знали все, косяк парадной двери ратуши, как принято в таких местах, был сделан из квадзияра. А проносили предполагаемый шедевр, именно через эту дверь.

Присутствующих мучил только один вопрос, что там, за полотном. Один подвыпивший батор утверждал, что там прекрасная картина, из цветного стекла, другой высказывал верное предположение, что там стеклянная отражающая поверхность, в которую можно смотреться как в зеркало. Но верили больше первому.

Наконец настал момент, когда в зале ратуши собрались все. Здесь были старшины всех десяти гильдий Волича, городской голова, и десятки мастеров, выступающих в качестве экспертов. Настала черед группы, претендующей на звание гильдии, показать свое мастерство.

Вперед шагнул мастер стекольщик, по имени Март Прон. Он вздохнул и начал, выученную, заранее подготовленную Федором короткую речь.

– Уважаемые баторы, мы стекольщики города Волича, считаем, что достигли достаточного мастерства, в своем деле, чтобы создать свою гильдию. Мы представляем на Ваш суд изделие, тайну которого будет оберегать наша гильдия. Надеемся, что это принесет выгоду и нам и нашему городу.

С этими словами он сдернул покрывало, открыв взору присутствующих великолепную резную портретную раму, внутри которой располагалось само зеркало. Внизу перед рамой стоял небольшой сундучок.

То, что произошло дальше описать трудно, сначала зрители просто замерли на месте, решив, что смотрят замечательную картину, выполненную на стекле. Но потом кто-то начал двигаться, поворачивать голову, и до присутствующих дошло, что перед ними.

Зал словно взорвался, шум наступил сразу, молниеносно. Разодетые в меха, бархат и парчу люди, стали кривляться, корчить рожи и отталкивать друг друга, чтобы оказаться перед полотном зеркала. Всю эту какофонию звуков прервал звук гонга, который стоял в зале, видимо для подобных случаев.

– Уважаемые баторы, – оглушительно громко, в наступившей тишине, сказал Март Прон. Сейчас каждый из вас, подойдет ко мне, и получит по небольшому кусочку Воличевского стекла, так мы решили назвать это чудо, дабы это помогло нам принять верное решение. Только, пожалуйста, не толпитесь и не ругайтесь, соблюдайте правила, достанется всем.

Совет прервался на некоторое время, пока вошедшие мастера открыли сундучок, и выдали каждому из присутствующих по прямоугольному зеркальцу, величиной с половину ладошки.

Долгих разговоров не было, гильдию создали, и мастерам было указанно, в десятидневный срок, представить в ратушу списки, устав гильдии, права же, были давно определенны законом.

Продуманная Ниной, и гениально проведенная мастерами презентация, явно удалась. Уважаемых горожан, развели как лохов.

7

А с другими торговыми идеями, была применена другая тактика, которую Нина назвала сарафанным радио. На момент когда Федор еще обучал мастеров, Астор Мокреев уже имел патент, на устройство для поддержания женской груди. Выдававшие его писари надрывались от смеха, но Астор заплатил столько, что никто не стал спорить. Далее за работу сели нанятые белошвейки и к концу недели он имел полсотни бюстгальтеров, разных размеров, а когда капитан Бордей привез китовый ус, еще и десяток корсетов. После этого Мокреев купил два десятка дорогих шелковых платьев и заброшенное здание на рыночной площади, в котором раньше располагалась разорившаяся корчма.

Мастера по дереву и стекольщики без особого труда, на скорую руку, сделали витрины, и вытесали из дерева подобия манекенов, без голов, которых одели в платья и поставили внутри магазина. Затем, помещение разбили по указке Нины на несколько секций, с прозрачными стенками, заставленными всякой всячиной, которая найдется у любого купца, и пригласили с рынка, несколько торговцев различной женской мелочевкой и кондитера. В отдельной секции сделали стойку, три стола и дюжину стульев, поставили самовар, и посадили буфетчика, в задачу которого входила продажа произведений кондитера, а также выдача, сбор и мытье деревянных кружек. В другой стороне поставили бочку с пивом.

Тут же, поставили кабинку для переодевания, и оставили место для новоизобретенного Воличевского стекла. Зеркало было поставлено таким образом, чтобы выходящие из кабинок женщины, в новых нарядах были видны всем. Иначе сказал Мокреев, если зеркало поставить в кабинке, то придется, смирится с тем, что на одну женщину уйдет один день.

Над отремонтированным помещением повесили вывеску 'Дамский магазин' с изображением шикарно одетой дамы, для тех, кто не умеет читать, и поставили, пока, близнецов в качестве охраны.

На следующий день, после появления новой гильдии, в магазин завезли зеркало, и средневековый универмаг, вылетевший Федору в копеечку, открылся.

Первые три дня в него просто никто не заходил, сидящие внутри торговцы начали роптать. Но Нина решила дело просто, она заставила близнецов позазывать народ, сообщая всем и каждому, что в здании есть зеркало, из знаменитого Воличвского стекла. И народ пошел, да еще как пошел. Правда, после того, как разбили и ограбили одну витрину, пришлось утроить охрану, и уже або кого не пускать. Теперь в магазин пошли солидные, светские дамы, и с удовольствием потянулись их мужья, легко поняв, что можно выпить пива и посидеть поболтать со знакомыми, пока благоверная выбирает наряды. Но главным было не это.

Кривляние красоток, приобретших или примеряющих, новые наряды перед зеркалом, вызывало у всех мужчин, неподдельный интерес. А по магазину постоянно ходила сестра Мокреева, которая предлагала дамам, помимо внешних нарядов, оказать помощь в покупке нижнего белья, Которое, по крайней мере, внешне, исправит их фигуру в лучшую сторону. Сам Мокреев только потирал руки и говорил, что если так пойдет и дальше, то все потраченные на магазин деньги, вернутся максимум через пару месяцев, а это небывалое дело.

Ну и конечно, через пару недель нагрянули бандиты. Разбили пару витрин, хотели подойти к зеркалу, но, охрана двух молодчиков убила, а четверых скрутила, и сдала не городской страже, а по рекомендации Федора, прямо Старшине. Больше рэкетиров не видели, то есть вообще. Может, где-нибудь в заливе, они и всплыли, но Федора с компанией это мало интересовало. За хлопотами и знакомствами пролетел почти месяц.

Теперь, если все пойдет гладко, рассчитывал Федор, уже через пару месяцев, экономический взрыв будет невозможно остановить.

Глава 21

Найдут они друзей, среди сильных.

Найдут они друзей, среди слабых.

И сильными станут слабые, от деяний их.

Данила Соль

1

Бухта Волича, размерами и формой, подозрительно напоминала бухту Балаклавы, где Федор бывал в служебной командировке, во времена оны. Сначала его посетила мысль, что он попал в зеркальное отражение нашей реальности, по меньшей мере, географическое, и в настоящий момент находится в Крыму. Слишком подозрительным кажутся географические нюансы. Но, найдя кучу противоречий в этой идее, он быстро ее отбросил, не забивая себе голову, столь не существенными, в настоящий момент вопросами.

На сей раз в Воличь они выбрались по торговым делам, решив дать себе отдых. Зеркальный цех, объединившись со стекольной мастерской, начал выпускать первые изделия. Светские дамы начали щеголять немалыми бюстами, фальшивые груди стоили очень высоко, и многим мужчинам, еще только предстояло быть обманутыми.

Неугода, первый раз. С разрешения Федора. Выехавший из лагеря в город сразу отстал и, извинившись, пропал в толпе, о чем Федор не жалел. Пусть погуляет, может, разберется с тем, кто его тут резал, перед тем как он в круг попал. А может просто погуляет, он теперь богатый человек. За постой в лагере было уплачено еще на неделю вперед, и даже переплачено. Увидав, в очередной раз, с утра хмурые лица стражников, Федор понял, что приличной дегустации Раки у них не вышло. Поэтому сотворил еще ведро водки, и отправил литровый кувшин начальнику охраны. От себя лично, налил каждому жаждущему стражу фронтовую норму. Это не только сдружило его со сменной охраной 'Постойных мест', но и дало, неограниченный кредит доверия. Но даже теперь, не все верили в то, что Федор просто богатый и умный купец. Баронскую корону с плеча стереть было невозможно, а жара стояла изрядная, весна в этом году на Раолинке была ранней. Поэтому его приняли за эксцентричного баронского сынка, и только.

Сейчас же, разгоняя зной, с моря дул сильный, порывистый ветер, и Федор ожидал увидеть штормовое море. Но внутри бухты оно было спокойным, покрытым только мелкой рябью, что еще раз напомнило Балаклавскую бухту. Но на этом сходство не кончилось. На входе в бухту стояли две высокие башни, уходящие своим фундаментом вглубь скалы. Задняя стена башен и была слита со скалой. Учитывая, что снаружи входов в эти циклопические сооружения не было, становилось ясно, что они прорезаны внутри скал.

Прямо за башнями находились форты, с выдвинутыми к воде бастионами. В один из них и направлялась компания, в которую входили Федор, Опора, Ворон, Сунильда и Нина, последняя блистала такой красотой, что на нее непроизвольно оборачивались прохожие.

Задача была проста. Нужно было сбыть вольным шлемам почти весь оставшийся фураж, часть лошадей и огромную бочку коньяку, литров двести. Последнее создавалось особо. Бочку купили и притащили еще позавчера, разобрали, в караване оказались мастера, вычистили от остатков старого вина. Затем собрали, законопатили, поверили, натаскав воды из озера. И последним этапом, Федор, поднапрягшись, сказывалось отсутствие некоторых потоков, превратил всю проверочную жидкость, в уже привычный коньяк. Пробу сняли, и бочка была запечатана с величайшей осторожностью. Несмотря на это, в лагере еще несколько часов стоял терпкий коньячный дух. Теперь у Федора с собой был небольшой, литров на пять, бочонок этого славного напитка.

Форт, в который они направлялись, представлял собой правильную крепость, как уже заметил Федор, стараниями его предков, построенную не по средневековым канонам. А по образцу крепостной архитектуры его мира, соответствующему XVII-XIXв. Вероятнее всего, за образец была взята Петропавловская крепость. С точки зрения фортификации, это было не совсем оправданно, при отсутствии пороха и огнестрельного оружия. Но, подъехав к первому бастиону, он раскрыл рот, пока не проехал сектор обзора. В сторону моря, с бастиона смотрели чугунные пушечные жерла. Это пока не лезло в рамки его представлений о мире, в который он попал.

– Ворон, а пойди-ка ты сюда, советничек, – начал он очередной допрос. – Ты не скажешь, это я пушки видел, или это архитектурные украшения?

– Нет, не архитектурные, они, правда, кидают камни и пули, которые в них заложены. Но только здесь в белоозерье, на остальном Раолинке, они бесполезны. Именно по этому, морские рубежи Волича, считаются неприступными, а с берега его оберегают горы.

Теперь, кое-что становилось понятным.

– И много у вас еще таких приветов от родственников.

– Да нет, может еще пара.

– Пара, ну, ну...

За разговором они проехали ворота форта, в которых скучали два караульных, даже не подумавших остановить кавалькаду. Беспечность, удивившая Федора и резко снизившая его мнение, об общей боевой готовности вольных шлемов. Тем не менее, они приехали.

Интендантская служба представляла собой низкое, оштукатуренное, каменное здание, с толстыми стенами, и застекленными окнами, приоткрытыми мощными дубовыми ставнями. Здание было выкрашено поверх штукатурки в желтый цвет, а белыми были оставлены все выдающиеся наружу усиливающие части строения. Только сделано это было очень давно. Так давно, что из-за выгоревшей краски, здание казалось грязно белым. В целом, это было родной для Федора военщиной, но настолько запущенной, что он все больше разочаровывался в, восхваляемой Неугодой, военной выучке и дисциплине вольных шлемов.

Тем не менее, Опора соскочил с коня, и бодрым шагом направился к, утопленной глубоко в стену и окрашенной в зеленый цвет, тяжелой, арочной двери. Сразу было заметно, что Коваль тут не первый раз. Федор и все остальные его спутники, как было уговорено, остались сидеть в седлах, ожидая дальнейших событий.

Минут через пятнадцать, из двери, пулей вылетел бравый вояка, в неведомом, пока, Федору чине, и обратился к ним:

– эээ... господина барона с сопровождающими, просят к себе комендант.

Вот тогда все спешились, Ворон прихватил бочонок, и все дружно направились вовнутрь здания.

Топая за вестовым, по узкому и прохладному каменному коридору цитадели, Федор понял, что недооценил вольных вояк. Коридор был уставной. Настолько уставной, что на миг пришло ощущение, что сейчас откроется дверь, и их проведут в комнату без окон, где за чистым столом с электрической настольной лампой, с умным видом, будет сидеть майор особист Степан Михайлович Трут.

Но не повезло, не настолько оказался вездесущим майор первого отдела. В комнате, куда они вошли было светло, и уже не так жарко, как на улице. За столом, заваленном бумагами, сидел молодой человек в малиновой форменной тунике интендантской службы. Погоны на его плечах имели по одной пятиконечной звезде, среднего размера, правда, без просветов, вместо них был принят золотой шнур, по краю погона. Как уже успел узнать Федор, ознакомленный с местным табелем о рангах, его звание соответствовало званию малому воеводе, примерно майор. На вид коменданту было лет двадцать пять. Рядом, развалившись довольно вольно, восседал Коваль. Федор даже сначала подумал, что они старые приятели. Но нет, наглость поведения Коваля имела другое объяснение.

После возведения во дворянство, все новоиспеченные, заказали особые рубахи, с откидным клапаном, открывающим плече. Вместо пуговиц клапана, они пришили по просверленной серебряной монете, что как понял Федор, являлось одной из привилегий военного дворянства. Военными дворянами – называли людей, возведенных во дворянство не по праву крови, а за личные заслуги. Такие новоиспеченные дворяне, могли быть и богаты, и опасны. Как сказала Сунильда, пользуясь новоприобретенным языковым багажом, берегов они не видели, признавая только своего суверена. Общается с ними, было весьма сложно. И судя по всему, комендант крепости, в настоящее время, прибывал в затруднительном положении. Он попросту не знал, что ему делать, устроить ссору и вызвать нахала на дуэль, или кликнуть охрану и выкинуть его взашей.

Федор решил устранить его проблему, а за одно, призвать к порядку своего вассала и друга. Начал он привычным армейским способом:

– Уважаемый батор, – начал он, воевода был без серебряной пуговицы, значит не дворянин, или дворянин настолько известный, что дополнительно представляется, не имеет смысла. А может кровный? Тем почетней, такое звание в таком возрасте, значит, сам заслужил, у вольных шлемов на заслуги предков смотрят редко. А вот обращение батор, подходило в таких условиях только к Ковалю.

– Уважаемый батор совсем из ума выжил, – начал свою отповедь Федор, нехорошо прищурившись. Это кто тебя просил, хамить офицерам крепости. Ты что не видишь, что перед тобой настоящий солдат, посмотри на него внимательно.

Злость внутри Федора начала закипать с новой силой, когда он вспомнил, что на подобные должности, у вольных шлемов, часто назначают отважных бойцов раненных в бою, и не имеющих возможности служить в боевых частях дальше. Судя по тому, что комендант не встал, при появлении у него в кабинете посторенних, да еще дворян. Он либо их просто не уважал, либо был тяжело ранен в ноги. Пенсии по инвалидности здесь не было, но вольные шлемы своих не бросали.

До Коваля, видимо, тоже дошло. Он внимательно осмотрел интенданта, вспомнил, вероятно, тоже, что и Федор, и, вскочив, вытянулся в струнку. Затем четким, солдатским голосом отчеканил:

– Извините батор, и вы воевода, я, кажется, зарвался, – и так по детски, опустил очи долу, что Федор и воевода одновременно улыбнулись.

– Ладно, – сгладил ситуацию Федор – замнем, для ясности.

– Скажите воевода, вы для армии крепкие вина покупаете, или мне по кабакам всю партию продавать?

– Смотря, какое вино, – степенно ответил комендант. По-прежнему, не вставая из-за стола, и переведя взгляд с Федора на вошедшую за ним свиту. Взгляд его замер на Нине, и больше он ни на кого не глядел. Вообще такое поведение считалось неприличным и унизительным, для окружающих. В кабинете повисла тишина, но Федор не стал обращать на это внимание, памятуя о начальном хамстве собственных подчиненных.

– Извините батор, – наконец сказал комендант, видимо отойдя от контузии, мы вообще-то не покупаем продукты для армии у неизвестных поставщиков, были, знаете примеры.

– Ну, это мы исправим, заверил Федор, зовите специалистов, а чтоб вопросов было меньше, я с ними и выпью малость. Да и если будем пробовать тут, распорядитесь по поводу закуски.

Комендант распорядился, и они стали ждать пока появится несколько офицеров, несших ответственность, за качество поступающего продовольствия. Молодой воевода, тем не менее, не сводил глаз с Нины. А она подошла к Федору, и зашептала ему на ухо. Выслушав ее, Федор обратился к коменданту.

– Молодой человек, разрешите без чинов? – и, получив положительный кивок, продолжил.

– У вас, как я понимаю, ранена нога, если вы хотите, моя сестра посмотрит ваши ноги, если они, извините, вообще есть, тут под столом не видно.

Федор только потом осознал, что вообще-то сказанное им, было на самой грани оскорбления. Лицо молодого человека вспыхнуло, и он медленно встал, опираясь на трость, с трудом вышел из-за стола. Обе ноги были на месте, рана была, вероятно, в бедро или позвоночник, поэтому ему было так трудно передвигать ноги.

Сунильда с Ниной подошли к нему, и вежливо попросив разрешения, стали его осматривать, не снимая с него одежды. После длительного осмотра, Нина повернулась к Федору, поскольку незнакомой женщине, по правилам этикета, было нельзя обращаться к незнакомому мужчине напрямую, сказала:

– Если господин воевода не против, я постараюсь его излечить, прямо сейчас, но это будет больно, мне будет нужна помощь мужчин.

Воевода даже не открыл рта, видимо от удивления впал в ступор, он просто кивнул головой. После этого командование взял на себя Федор. Он удалил почти всех подошедших экспертов, оставив только одного, самого старшего по возрасту, на всякий случай, и всех своих спутников. Подошел к воеводе и коротко приказал:

– Снимай штаны друже.

– Зачем – не понял его воевода.

– Это не дамы, сейчас, это лекари и повидали они голых мужиков, больше чем ты вой, за всю свою жизнь. Так что скидывай портки. Относись к ним как к полковым коновалам, глядишь, и, правда, помогут, – посоветовал он, глядя на нерешительность воеводы. Последний довод, видимо, оказался самым весомым, поскольку воевода стал распускать пояс.

Федор услужливо налил ему кружку коньяку. В другую кружку налил квас, стоящий на столе в глиняном кувшине, среди уже принесенной закуски, и прихватил, оттуда же, какой-то соленый плод.

– Ну, залпом, то есть все сразу, и с богом, вой – сказал он, протягивая кружку воеводе.

Вняв совету, тот так и сделал, от чего его глаза вылезли из орбит, и он застыл с открытым и иссушенным спиртом ртом. Федор молча, сунул в открытый рот соленый влажный плод, и протянул вою кружку с квасом. Вся эта подготовка напоминала ему подготовку к операции, времен доктора Пирогова, при обороне Севастополя в 1857 г., по крайней мере, как Федор себе это представлял.

Затем воя уложили на стол, связали руки, и привязали к столу одну ногу. Следуя Указаниям Нины стоящий рядом Опора, взял воеводу за связанные руки, Ворон прижал к столу грудную клетку, а Федор ограничился ролью стороннего наблюдателя. Нина подошла, взяла воя за больную ногу и с силой повернула. Внутри воеводы, что-то хрустнуло, и он заорал. Но Нина, словно не слыша, поводила руками над уже бесчувственным телом, взялась за его бедра и резко повернула. Затем стала водить руками, поглаживая его по спине. На стол упала первая капля ее пота. В дверь стали ломиться, старший из присутствующих служащих воеводы, гаркнул на тех, кто за дверью, и все затихло.

Через полчаса все было закончено. Но воеводе еще надо было прийти в себя. Нина сказала, что у него был просто сложный и застарелый вывих бедра. В ХХ в такие вправляли довольно быстро, но лечить разрывы после этого надо пару месяцев, здесь, же поработала магия.

Поскольку вой лежал на столе без штанов, и его нужно было приводить в себя, Федор использовал старый солдатский способ. Поднял голову воеводы, и начал поить его коньяком, из глиняной кружки.

Воевода закашлялся, открыл глаза, и обвел ими комнату. Женщины сидели, упорно глядя на стену, да и мужчины стояли, не глядя на стол, на котором лежал больной. Над ним стоял только улыбающийся Федор.

– Ну, вставай воевода, пробуй свои ноги, – бодро сказал он, – да портки одень, а то срамота.

Воевода вскочил со стола, словно мальчишка схватил, специально брошенные на пол штаны, почти впрыгнул в них, и только когда пришел черед затягивать пояс, остановился. Медленно развернулся, поднял одну ногу, как-то противоестественно изогнулся, дивясь отсутствию боли, и легкости движений. Затем остановился, вернулся в нормальное положение, и вдруг заплакал. Нина подскочила к нему, и с беспокойством спросила:

– Что болит, воевода?

Воевода упал на колени, и стал судорожно целовать ей руки.

– Спасительница, целитель, все что скажешь, сделаю, только скажи, только кликни Даньку Соля – говорил он, стоя на коленях. Услышав это, Ворон посмотрел на Федора такими глазами, что тот понял, произошло, что-то экстраординарное. В это время Нина поняла, в чем дело, она резко оборвала воя:

– Встань вой, я целитель, и сестра барона, я сделала для тебя то, что могла, это мой долг, живи, да помалкивай, я не стремлюсь к известности, по крайней мере, в Воличе. Тебе помогла и ладно. Открой дверь людей пусти, заждались он там.

В дверь уже, действительно, стучали весьма настойчиво. Воевода встал, подошел к двери, и откинул дубовый запор. Дверь открылась сразу, в нее влетели несколько человек с обнаженным оружием. Один подлетел к пустому столу, и спросил, ни к кому не обращаясь:

– Где воевода, – воши?

– А ты Проша, глаза разуй, может и чин, раньше получишь, – сказал, Дан Соль, сделав широкий шаг к столу. Стоящий у стола воин резко развернулся, и направил короткий меч в грудь приближающегося к нему человека. На секунду в комнате повисло молчание, затем Прохор медленно опустил меч, и с глупой улыбкой произнес:

– Воевода, сам ходит.

– Хожу Проша, хожу, ну-ка убери железяку-то. Да вот лавки принеси, пировать будем. И мигом!

Дальше все пришло в хаотическое движение, кто-то двигал столы, кот-то волок лавки. Минут через десять всеобщей суеты, все было готово. Поставленные буквой Т и засланные скатертью столы, были уставлены всякой снедью. Венчали застолье три стеклянные бутыли вина, и горшок с хмельным медом. Федор хмыкнув, водрузил на стол принесенный бочонок.

За время, которое понадобилось офицерам крепости, чтобы собрать застолье, Ворон тихонько объяснил Федору, что Соли, это самый могущественный род в Воличе. Вообще-то они из воев, в общем, командиры, дворяне вольных шлемов. Уже пять поколений, они поставляют армии Волича офицеров и полководцев. И если понятие Воличь ассоциируется с фамилией Славичь, то вольный шлем – это Соли. Практически все основные командные посты в войске, это Соли, или их ближняя или дальняя родня. Даже скорее родня, прямых Солей слишком мало, за два века, их сильно проредили, но кто остался. Вот только интендантами они становились редко, Соли это воины, уважаемые воины. Интендантом Соль, невиданное дело, но теперь кажется все ясно, с таким ранением как было у Дана, войском не покомандуешь.