Текст книги "Дары Силы"

Автор книги: Виктор Безмага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

6

На следующий день они вышли прогуляться по городу. Дабы не контузить местных обывателей красотой девушки, по совету Ворона, они надели восточные наряды, когда лицо женщины прикрывала накидка, оставляя открытыми только глаза.

Сам наряд, создала Нина, полистав предложенную Федором книжицу, по плетению потоков. Он, чем-то напоминал узбекский, видимо широкими шароварами и сапожками, торчащими из-под, короткого, по здешним меркам, чуть ниже колен, коричневого платья, украшенного белой вышивкой. Голову девушки, покрывал сложный головной убор, с непрозрачной легкой кисеей, закрывающей лицо, так, что оставались одни глаза. Поверх платья, был одет широкий пояс с крепким и тяжелым кинжалом.

Федор специально, посадил Ворона рядом, когда Нина делала костюм, путем плетения потоков, и попросил проследить за отдачей, так он назвал, магическую волну, о которой говорил маг. После того как наряд был создан, маг только крякнул, и отошел в сторону, оставляя происходящее без комментариев.

Федор тоже надел широкую рубаху, шаровары, широкий матерчатый пояс, за который вставил меч в ножнах и узкие сапоги со шнуровкой, наряд венчала узкая длинная, до колен безрукавка, без пуговиц. С его точки зрения он напоминал самурая, как их иногда показывали в кино. Хотя идущая рядом женщина, в наряде скорее мусульманского, чем японского толка, вводила его в определенный культурный шок. Тем не менее. Местные их наряд одобрили, и под охраной Ворона, двух воительниц, и двух близнецов, они вышли в город.

Городские ворота, с мощными круглыми башнями, миновали без особых проблем, правда, заплатили серебряную монету за всех. Миновав мост и ворота, в сам город прошли по узкому, арочному коридору, дальний конец которого, должен был быть, в случае осады, перекрыт металлической решеткой. Стены коридора на высоте более двух метров украшали десятки бойниц. То, что это строил один из его предков, для Федора не оставляло сомнений. Слишком евроазиатской или русской, была и архитектура, и фортификационная идея.

Как пояснил Ворон, Волич расположен, в прекрасно приспособленной для судов, бухте, на пяти узких, но весьма просторных островах. Каждый остров, в смысле обороны, представлял собой, отдельную цитадель, с узкими закованными в камень каналами. Через каналы, по берегам которых поднимались высокие, крепостные стены, были переброшены двенадцать каменных мостов. Иногда Волич называли городом ста каменных мостов, но это не верно, через каналы идет множество навесных переходов, но это не мосты, в случае боевых действий веревки просто обрезаются, и все.

Острова имели свои названия, как районы современного Федору крупного города, в его мире. Росс, Калур, Сур, Исот и Боров. Единственным островом, на котором был мост связывающей город с берегом, был Боров, на нем и стояла самая мощная, после внешних фортов, крепость.

Управлялись острова тысяцкими, а всем городом правил воевода. Тысяцкие избирались раз и на всю жизнь, как впрочем, и воевода. Тем не менее, каждый остров был почти самостоятельным городом, и все административные вопросы, решал самостоятельно. Вопросы касавшиеся всех, решались, либо в совете воеводы, резиденция которого находится на острове Росс, либо на собираемом вече, которое тоже происходит на рыночной площади, того же острова.

По пути Ворон рассказывал, что Росс хоть и не самый крупный, но главный остров города, все остальные были задуманы как оборонительные форты, вокруг него. Со временем они превратились сначала в крепости, а затем срослись в один город. Сейчас на Россе живет в основном воевода, его дружина, и три сотни основных офицеров вольных шлемов. Тем не менее, порт и основные морские укрепления, расположены на Россе.

Пока путники, слушая эту познавательную лекцию, выехали из оборонительного коридора, и оказались в самом городе. Тут Федор осознал в полной мере значение своего предка для местной истории. Кем он был, и по его ли идее строился этот город, он знать не мог. Но красота и помпезность окружающей его архитектуры, поначалу просто сшибала с ног.

Белые каменные здания, с портиками и колоннадами, начинались прямо от ворот. Колонн было столько, что приходилось напоминать себе, что ты не в Риме или Венеции. Тяжелые каменные колонны подпирали вторые этажи домов, узкие мраморные столбики на террасах вторых, подпирали овальные своды нависающих третьих. Улицы были широкими и светлыми, не было смыкающихся этажей или перекинутых через улицу, от дома к дому, мостиков. Огромное количество небольших скульптурных изображений, вроде гербов или барельефов, украшало фасады зданий. Внутренние коридоры галерей, а иногда и стены домов, были отделаны цветной керамической плиткой.

Но даже при наличии всей этой красоты, в глаза бросалось то, что это только лицо. Каждый дом, имел едва заметные признаки того, что если содрать с него эту мраморную и керамическую мишуру повалить колонны, содрать открытые террасы вторых этажей. То мы обнаружим строения, напоминающее скорее крепости, чем жилые дома.

– Это, что, за Потемкинская деревня, – спросил Федор у Ворона.

– Что? – не понял тот.

– Ну, вся эта шелуха на бастионах зачем? – пояснила Нина. – Если это крепости, то зачем мрамор на фасаде, если купеческий дом, то к чему башни по углам и бойницы на втором этаже?

– Так тут между домами своя война идет, – начал пояснять их гид,– у них вроде народовластие, все решают сообща. Но если что решают, так такой шум поднимают, что за последние сто лет, так ничего и не изменили, не смогли. Знатные, покупают на вече крикунов, те кричат, каждый свое. Шум стоит гам, ни кто своего мнения высказать не может, бывает дело до драк доходит. Но так принято, со времен твоего предка, традиций нарушать никто не может. Вот так и живут.

– Ясно, а в чем дело, что власть поделить не могут.

– Да, хотя власть тут разделена пожизненно. Политику, как они говорят, делают, богатства набирают, влияние на власть, интриги, заговоры.

– Византия короче, – резюмировал Федор.

– Что? – снова, не понял Ворон.

– Неважно, это я о своем. Да, а как на это вольные роты смотрят?

– А ни как, город в основном торговый, а вольные роты наемные войска, хоть и подчиняются воеводе, а формируются в основном не из местных уроженцев. Ну, приступившие закон, или должники, могут пойти в вольные роты, тогда с них спросу нет. А так, на каждом острове квартирует две роты. Плюс две конные роты за городом.

– Ладно, проехали, давай лучше город смотреть, он действительно красивый.

Каждый, из двенадцати мостов, был не просто продолжением улицы, он был более широк, чем она. Настоящий архитектурный ансамбль, на фоне которого его истинное предназначение, просто терялось.

С двух сторон моста, по его краям были построены дома, или скорее торговые ряды, с неизменными колоннадами, и полукруглыми сводами. На самих мостах толпился разношерстый народ, торгуясь, продавая и покупая, все что нужно. Здесь можно было встретить кого угодно, вон воин ордена Арея, пытается сторговать, приличный окорок. А вот ледяной страж, как назвал Ворон человека, носящего не смотря на очень теплую погоду, меховую шапку с закрытой от ветра шеей, покупает изрядную корзину сушеной зелени.

Шум, на мосту, стоял изрядный, и Федор с Ниной в своих восточных нарядах, почти не привлекали внимания. Закрытость позволяла внимательно рассматривать товары, подыскивая необходимое.

Вообще для Волича, они были чужаками. Заявлять громогласно, о том кто они такие, во избежание неприятностей, Федору не советовали. Посему он решил, представится тем, кем назвался, богатым купецким сыном, из восходных земель. Необходимо было начинать торговые операции, и начинать по крупному. Назвался груздем – полезай в кузов.

Начал Федор с похода по лавкам, прихватив с собой Нину. Скудность товаров, и их высокая стоимость, его откровенно удивили. Он считал, что после увиденного в Десте, лавки Волича, города торгового, должны ломиться от отличных товаров. Но не тут-то было.

Ткани в целом, были довольно грубыми и однообразными, в основном плохо обработанная шерсть, редко растительное полотно, как для себя определил Федор, то ли хлопок, то ли лен. Правда, один раз увидели шелк, но цена, чуть не на вес серебра.

Разнообразием, порадовали гончарные, оружейные и кожевенные лавки. В оружейных, Федор интересовался не клинками, эту сторону местного производства он уже знал, а доспехами.

Этот вопрос его сильно занимал, и изрядно удивил. Представление даже подготовленного, в смысле информационно, современника Федора, о средневековых доспехах, имело мало общего с реальностью.

Доспех предлагался в основном матерчатый, или кожаный, изредка, обшитый металлическими бляхами. Правда кожа была толстой и отличной выделки. Кованого доспеха, не было вообще, исключение составляли несколько примеченных Федором однотипных шлемов. Которые он после примерки и подгонки купил сопровождавшей его охране. А на замечание Ворона о том, что поступает неразумно, зря тратя деньги. Он довольно грубо, по-солдатские ответил, что каждый. Вышедший с ним из Стеоны, для него дороже тех денег, которые он заплатил. И в следующей лавке. Не сильно торгуясь, купил четыре обшитые бляхами, однотипные куртки, и широких оружейных пояса.

Небольшая ювелирная лавка, с его точки зрения, была побогаче, многих виденных им ювелирных салонов. Охрану вовнутрь не пустили, но Федор с Ниной и Вороном прошли.

Увидав их наряд, купец стал разливаться соловьем, но Федор полностью положился на вкус Нины, и оказался прав. Пройдя по всему магазину, она выбрала только маленькие золотые серьги, с зелеными камешками. А затем, подозвав купца, что-то зашептала ему на ухо. Купчина сделал возмущенную рожу, но Нина поводила пальчиком, перед его носом, и сказала:

– Ладно, это ваши проблемы, сколько я вам должна за эти сережки?

Купец заломил золотой, на что ворон возмущенно выкатил глаза, и собрался сообщить купцу, нечто интересное и малоизвестное, о его предках. Но Нина властно двинула рукой и сказала:

– Ты не прав маг, это очень тонкая и сложная работа, она того стоит, у тебя есть куда посмотреться купец.

Купец, приволок ей пластину из полированной бронзы, в деревянном окладе. Увидав такое зеркало, Федор только фыркнул, и хотел обратиться к магии, но найдя поток, передумал, решив, пока, не светится.

Пока он занимался этими соображениями, Нина откинула закрывавший ее лицо платок. И принялась вертеться перед импровизированным зеркалом, примеряя обнову. Физиономия купца, увидавшего ее лицо, вытянулась, глаза округлились, он набрал воздуху в грудь и открыл рот, явно собираясь, что-то сказать. Но, увидев честные и добрые глаза, глядящего на него Федора, решил промолчать.

Федор, вложил в руку купцу золотую монету, и пальцем вернул челюсть купчины на прежнее место.

– Помимо всего прочего, уважаемый, – тихо заметил он, на ухо купцу, – дери княжна, очень древнего рода. Так, что будь добр помалкивать, о том, что ты здесь видел.

С этим они вышли из лавки.

Во время прогулки, они зашли в одну из купеческих контор, и отоварили, попросту продали, расписку одного богатого горожанина на двести золотых монет. Теперь у Федора были деньги.

6

Вернувшись из города, он начал вечер с расспросов, первым подвернулся Неугода:

– Секач, а кто тут деньгами заправляет?

– В каком смысле?

– Ну, у кого их больше всего?

– А.., тогда торговые дома – грустно ответил тот, Тионские дома.

– И что, местные купцы этому рады?

– Ага, так рады, что сжечь их готовы, да вот не могут.

– А что ж так, то?

– Ну, так, секретов у них в гильдии мало. Тионские дома, владеют секретами производства, а у наших, головы не хватает, тут везде магия. Пока с производством возится, будешь, твоим конкурентам маги столько товара наделают, и, в общем, не в голове дело.

– Ну а секретами производства чего, а Секач?

– Да многого, что без колдовства делается. Вишь ли какая штука, вот например, сделал ты волшебное мыло, вот всем хорошо, только далеко его не повезешь, оно как в Синеозерье попадет, так будет тем, из чего ты его создал, создал из песка – будет песком, из глины – глиной и так далее. А если на север повезешь, там своего такого навалом. Они хоть и маленькие, но товару в них крышка.

– Ну ладно, все ясно, – заявил Федор, – а ну Секач, приведи мне пару оборотистых купцов, да чтоб не сильно богатых, а то с тех толку мало.

Федор многое помнил, и он недолго искал товар, который сыграл особую роль в истории его мира, он его нашел сразу, – зеркало.

Особенно ценились, в его мире, зеркала из Венеции за чистоту и прозрачность стекла, и ясность отражения. Технология производства таких высококачественных зеркал сложна и трудоемка. Для зеркального стекла отбирают самый чистый песок (стекло, получается, от сплавления песка со щелочью). Чем менее щелочное стекло, тем оно тверже, а значит, и меньше подвержено наружным механическим воздействиям.

Первая задача составщика массы для зеркал, то есть той смеси чистого песка, извести и сульфата или соды, из которой выплавляется зеркальное стекло, состоит в том, чтобы держаться таких, вековым опытом установленных, пропорций между составными частями, при которых заведомо получается стойкое в химическом отношении стекло.

С хорошим выбором в этом направлении обеспечена и надлежащая жесткость (твердость) поверхности зеркала: слишком мягкое (слишком щелочное) стекло при вытирании царапается и скоро теряет блеск.

Потом расплавленный состав выливают на специальный чугунный стол и твердеющую массу прокатывают валом, уминая и расплющивая до нужной толщины. После этого его несколько дней калят в специальной печи, где постепенно снижают температуру.

Готовое стекло осматривают и вырезают из листа куски без изъянов вроде пузырьков воздуха. Потом его начинают шлифовать, снимая верхний слой и выравнивая поверхность. После грубой шлифовки проводят вторую, тонкую, и, только когда стекло приобретает идеальную форму, начинают полировку.

Когда стекло готово, на него накладывают ртутную амальгаму. Делать это не менее сложно, чем шлифовать и полировать стекло. На специальный идеально отполированный и горизонтально выставленный мраморный стол кладется оловянная фольга, по размеру превышающая будущее зеркало.

Ее прикатывают к поверхности и слегка поднимают, как у противня края. Затем наливают ртуть, которая равномерно растекается по всей поверхности. Стекло надвигают на фольгу, одновременно снимая с ртути быстро образовывающуюся окись. После того, как они совместятся, края фольги загибают, и зеркало несколько недель выдерживают в определенных условиях.

Федор плохо представлял, сколько искусства и труда требует такое производство. Как можно добиться таких впечатляющих результатов при стопроцентно ручном труде. Короче говоря, любое зеркало, особенно большое, становится произведением искусства и стоит целое состояние. Но оно было сейчас, просто необходимо, и Федор задумал сделать зеркало.

Следующий вопрос он задал утром.

– Слушай Ворон а стекло здесь найти можно?

– Ну, конечно можно,– ответил тот – только удовольствие уж очень дорогое, окно из цветного стекла вылетит тебе в копеечку, ну да ты у нас богач.

– Нет, ты не понял, цветное мне не нужно, мне нужен ровный кусок прозрачного стекла в твой рост, и шириной в полтора локтя, да чтоб качество было хорошим, без песчинок там. И еще, приготовить по данному мной составу, по моим пропорциям сварить, слабо?

– Ну, это тебе в три золотых не меньше обойдется.

– Да и чтоб стекло было толстым и вставлялось в раму, скажи, что я портрет на стекле заказать хочу, да и чтоб раму разобрать можно было, и стекло оттуда достать. Ясно? Вот тебе на все пять золотых и вперед. Да и чтоб стекло было без всяких колдовских штучек, скажи нам его в омут везти.

Удивленный взгляд ворона остался без ответа.

7

Вот уже несколько дней Федор мотался по Воличу, составляя свое впечатление. Рассматривая город, Федор продолжал удивляться, что можно увидеть в незнакомом мире, оказавшись, первый раз на улице самостоятельно. Город не был низкорослым как Дест, максимум два этажа. Волич, зажатый между крепостных стен, он, тем не менее, постоянно перестраивался. Открытыми и широкими, по сути, были только центральные улицы, но даже на них, верхние этажи, нависая над нижними, и поддерживались рядами каменных или деревянных столбов. В переулках, находящихся у городских стен, которые были гораздо уже, верхние этажи просто перемыкались над головой, превращая их в узкие грязные сырые коридоры, в которых, словно крысы, шныряли их обитатели. Даже днем здесь были темно серые сумерки, создаваемые пробивавшимися кое-где лучиками света. Некоторые местные жители, передвигались по ним, держа в руках зажженные факела.

Помотавшись по этим канализационным трубам, Федор решил вернуться в центр города. В переулках не было ничего, кроме грязи, глухих каменных стен, и тяжелых, глухих, деревянных дверей, обитых железными полосами. Они часто кончались тупиками, или выводили к обрыву, за которым было море.

Ближе к центру, точнее к глухой восточной стене, и воротам цитадели, стали появляться улочки, на которых уже можно было увидеть дневной свет, а на центральной улице вообще расстояние между этажами составляло метров пять. Федор не понял, как это не бросилось ему в глаза при первом посещении города, но оказалось, что, от восточных ворот, через которые они входили, до приморских фортов, через весь город, идет улица с плоскими крышами, и оборудованными на них защитными зубцами. Все-таки, это был город крепость, взять который за четыреста лет его существования еще не удалось никому.

Но теперь его прогулки по городу приобрели для Федора конкретную цель, и он стал уже не гулять, а целенаправленно рыскать по городу все свободное время.

Как-то раз, недалеко от квартала кожевенников его взгляд упал на маленькую вывеску, ' Аксель Ноль Алхимия, товары не магического происхождения'. Столь любопытное заведение требовало особого внимания, и Федор спустился в лавочку.

Хозяин, неприметный старичок, эдакий божий одуванчик. Был одет в синий, замызганный, прожженный в нескольких местах, балахон. Украшенный выцветшими желтыми звездами, его вид настолько соответствовал знакомому Федору шуточному образу алхимика, что он даже улыбнулся. Решив проверить идею, а вдруг, он вежливо обратился к старцу:

– Извините почтенный, у вас не найдется средства от бородавок.

– Батор принадлежит к братству Сейров – с явной неприязнью спросил алхимик.

– А почему вы так решили? – опешил Федор.

– По тому уважаемый, что бородавку за соответствующую цену, вам выведет первый встречный лекарь магик, даже не имеющий сертификата Стеона.

– Извините уважаемый, я не так выразился, я иностранец, и не знал, как правильно объяснить то, что хочу приобрести. Я хочу купить у вас вещество, именуемое в моей стране ляпис.

– А это такие синие кристаллы – явно подобрел старичок.

– Нет уважаемый, они, скорее белые или бесцветные.

Физиономия старичка расплылась в улыбке, – извините – сказал он, – я сначала принял вас за одного из волочей, или этих сумасшедших поклонников Уто.

– Упаси Ворож – открестился от подозрений Федор, – я, уважаемый не повинен ни в стукачестве, ни в свинстве.

Старичок улыбнулся, и, ухватив Федора за рукав поволок его в другую, удивительно чистую комнату, где на полках располагались его богатства, там стояла узкая кровать, лавка и большой стол на половину заваленный колбами, репортами, обрывками исписанных пергаментов и какими-то банками, с засохшим содержимым. Там он снял грязный балахон, и перед Федором предстал аккуратненький человек с густой седой шевелюрой, одетый в потертую, но еще приличную одежду. Фирма явно не преуспевала, и человеку хотелось поговорить с возможным клиентом.

– Учились, как я заметил в Стеоне, молодой человек, – начал он беседу, намекая на обруч на голове Федора, – на каком факультете, если не секрет?

– Да учился, на темном – однозначно ответил гость – а почему вы тогда приняли меня за волоча?

– Обручи из серебра, многие носят просто для красоты – ответил старик, подозрительно глядя на собеседника – а с каких это пор, студенты закрытого сто лет назад факультета, интересуются алхимией?

Федор снова улыбнулся, – я действительно был единственный студент этого факультета, уважаемый, – ответил он. И факультет открыт, если не верите, можете спросить.

– Ужель так Борнг поумнел, что решил восстановить равновесие, поздновато.

– Ну не знаю, пожал плечами Федор – он, по-моему, человек не глупый.

– Да, да ну а ляпис вам зачем, юноша.

– Хочу выделить серебро, для покрытий.

– Похвально, юноша, что вы знаете азы алхимии, но ляпис создается из серебра.

– Да мне собственно алхимические задачи не интересны, уважаемый, меня интересует чисто практическая сторона вопроса, и я готов за нее заплатить.

– Ну да, ну да, извините юноша – а сколько его вам надо?

– Для начала пару горстей, а там видно будет – задумчиво ответил Федор – да и еще, не подскажите, такое вещество, как виннокаменная кислота вам известно.

– Нет неизвестно, а ляпис извольте – и старик ушел вглубь комнаты. Через пять минут он вернулся, неся в руках полотняный мешочек

– А дело ваше, я гляжу, не сильно процветает, почтенный?

– Да в основном у меня покупают чернила, для писем, а так... – и он скорбно развел руками.

– Знаете что, почтеннейший, вы не говорите ни кому, что я у вас был, и что брал, а я может, к вам почаще заглядывать буду, а там глядишь и пособлю в чем. Вот скажите, а сам винный камень или что вы из него делаете, у вас есть.

– А вам винный рубин, ну это есть, – и старик высыпал на пергамент знакомые Федору по прошлой жизни мелкие кристаллы диоксиянтарной кислоты.

– Настойка аммиака ну такая вонючая, растворимая в воде жидкость, которую суют под нос, когда по голове настучат, у вас есть – дрожа от нетерпения, продолжал допрашивать старика покупатель.

Старик хмыкнул, и через минуту у него в руках была глиняная бутыль с нашатырным спиртом.

– С вас две серебряных монеты, юноша – заметил старик – все вместе стоит дорого.

Федор хмыкнул, положил на стол золотой и заявил:

– Сдачи не надо, это за труды, почтеннейший.

Старик засуетился, видимо о таких деньгах он и не помышлял, начал предлагать всякую алхимическую дребедень, до которой гостю явно не было дела. Довольный новыми приобретениями, и пообещав хозяину заглянуть еще, Федор покинул лавку.

Еще через день, он созерцал раму с вставленным в нее толстым, миллиметра в четыре, тяжелым прозрачным стеклом, высотой в его рост и шириной около метра. Качество работы его удовлетворило, хоть и не совсем, в левом углу присутствовала одна недоваренная песчинка, но это ерунда, пусть будет метка. Настало время приступить к тайне.

Для самого действа, возле городской стены был куплен дом, средней руки, который и стал тихой торговой и деловой резиденцией Федора.