Текст книги "13 черных кошек и другие истории"

Автор книги: Виктор Астафьев

Соавторы: Лев Давыдычев,Алексей Домнин,Олег Селянкин,Евгений Баранов,Семен Шмерлинг,Александр Граевский,Николай Чикуров,Ирина Фукалова,Владимир Воробьёв,Ю. Серебренников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

За отрядом

1

Качался седой ковыль. В окно стучал кривыми лапами старый карагач.

В этот глухой предрассветный час по грязной улице села зачмокали копыта. У домика Залиловых остановился конь, и с него тяжело спрыгнул всадник. Он провел кнутом по бычьему пузырю, которым было затянуто окно, и приглушенно сказал:

– Эй, партийный секретарь, выходи!

Коренастый, широкий в кости Ибрагим легко вскочил и вышел. В комнату ворвался ветер. Муса спустил с нар босые ноги, пробрался к дверям и заглянул в щель. В лунном свете блестел мокрый круп коня. Лицо всадника закрывали ветци карагача. Муса уловил обрывок фразы:

– Идут… у балки…

Ага, догадаться нетрудно. Снова кулацкая банда рыщет по степи поджигает и грабит села, убивает коммунистов.

Всхрапнул конь. Послышался удаляющийся топот. Мальчик юркнул на нары, закрыл глаза.

2

Ранним утром на площади собрались вооруженные жители села – бойцы самообороны. Они ждали отряд из Шарлыка, о котором сообщил Ибрагиму вчерашний всадник.

Люди поеживались на пронзительном ветру, дымили пахучим самосадом. Муса волчком крутился вокруг бойцов. Одному принес уголек из печки – дал прикурить, другому поправил ремень, третьему просто улыбнулся.

Мальчик незаметно пробрался к стенке дома, где стояли винтовки, и схватил одну из них. Поправив на вихрастой голове старый картуз, он скомандовал себе:

– Раз! – винтовка взлетела вверх. – Два, три! – и винтовка оказалась у плеча. Ствол холодил щеку. – Раз, два, три! – винтовка замерла у ноги, звякнув затыльником о землю.

– Ишь ты, ловко! – заговорили вокруг. – Сразу видно – старый служака.

У мальчика разгорелись щеки, он все быстрее и быстрее проделывал ружейные приемы. Он так увлекся, что не заметил, как сзади подошел Ибрагим и взял у него винтовку.

– Раз, два… – прокричал Муса, нелепо взмахнув пустыми руками.

– Три, – заключил Ибрагим под общий хохот бойцов.

– Послушай, Ибрагим, – сказал Муса, когда утих смех, – я тебе серьезно говорю: возьми меня в отряд! На собрании «Красной звезды» мы решили: если нападут, идти с отрядом.

– И я тебе серьезно отвечаю, – строго произнес Ибрагим, – взять не могу.

– Но почему? Разве я не умею обращаться с оружием?

– Умеешь. Но маловат ты.

– Ну-у, Ибрагим-абый, ведь я всего на четыре года моложе тебя!

– Всё! – отрезал брат.

Муса ушел домой, даже не оставшись посмотреть, как встречают односельчане отряд.

Эх, коротка память у Ибрагима! Как быстро забывает он некоторые важные вещи! Разве «Красная звезда» не помогала партийной ячейке? Стоило Ибрагиму сказать – ребята всё делали. А разве сам Муса плохой помощниц? Пусть Ибрагим вспомнит тот летний день, когда на село налетела кулацкая банда!

Тогда Ибрагим лежал на нарах, желтый от лихорадки. Бандиты уже приближались к Мустафино. К Залиловым прибежали два члена партийной ячейки. Они подняли Ибрагима на руки и понесли.

– Постойте, – сказал он у порога. – Муса, спрячь вот это так, чтобы никто не видел. – Ибрагим вынул из-за пазухи узелок.

– Наган? – радостно спросил Муса.

Брат что-то невнятно прошептал. Товарищи унесли его и укрыли в лозняке.

Прижимая узелок к груди, Муса умчался в дальний угол двора. За ним прибежала и сестра Зейнаб. Они спрятали таинственный узелок.

– А что в нем? – спросила Зейнаб.

– Ясно, наган, – ответил Муса.

– Я пощупала: и вовсе там не наган, а бумаги.

– Пусть бумаги, но зато очень важные!

Когда красные конники прогнали бандитов, Ибрагим вернулся домой и тотчас спросил:

– Муса, что я тебе давал, цело?

Мальчик убежал и вернулся с узелком. Тогда старший брат обнял – младшего и сказал:

– Молодец!

Так и сказал, а теперь все позабыл. Вспоминая об этом, Муса задумчиво глянул в окно. Отряд уходил из села.

3

Мустафино осталось позади. Отряд шел навстречу ветру. Надо было спешить, чтобы вовремя попасть в назначенное место. Верстах в двадцати пяти от села, там, где равнину пересекают глубокие балки, к утру предстояло занять боевой рубеж. Туда же должны прийти и другие отряды самообороны. Бандитам готовилась засада.

Дорога расползлась бурой жижей. Вязли ноги. Бойцы тяжело дышали. В середине пути отряд настигли сизо-черные тучи. Распластавшись на полнеба, они грянули холодным дождем. К исходу дня командир разрешил сделать привал. Разводить костры он запретил. Бойцы жевали липкий хлеб. На холме выставили часового.

Тучи промчались. Небо сделалось пепельно-серым. Короткий отдых подходил к концу.

Послышался простуженный голос часового:

– Эй, командир, по дороге кто-то бежит!

– Кто?

– Вроде малец какой-то.

Ибрагим вместе с командиром и несколькими бойцами вышел на дорогу. Действительно, к ним катилась маленькая фигурка, путаясь в длинном пиджаке.

Человек был все ближе, и бойцы увидели круглое смугловато-красное лицо. Старый картуз сползал с вихрастой головы. На ногах – лепешки грязи.

– Муса! – ахнул Ибрагим. – Что стряслось дома?

– Ничего.

– Так зачем ты сюда? Я же сказал: сиди дома!

Муса, прищурив глаз, улыбнулся:

– Я и сидел дома… А потом пошел…

– Что ж ты раньше-то не догнал? – засмеялись бойцы. – Ноги коротки?

– Давно бы мог догнать, да не хотел. От деревни было близко, назад отослали бы, – деловито объяснил мальчик.

– Ну, погоди, – без злости сказал Ибрагим, – вернемся домой, будет тебе.

Отряд снова двинулся навстречу ветру. В хвосте колонны в ногу с бойцами шагал Муса.

4

На рассвете чуткую степную тишину разбудили выстрелы. После первого залпа несколько бандитов упало с коней, остальные рассыпались по степи и открыли беспорядочный огонь.

Бойцы залегли на крутом берегу балки, откуда было видно далеко окрест. Вскоре кулацкая банда стала отвечать дружными залпами. Бой затянулся.

О Мусе забыли. Первые выстрелы заставили его плотно прижаться к мокрой глине. Сразу перехватило дыхание. Но никто не смотрел в сторону мальчика, никто не заметил его страха. Оправившись от испуга, Муса уже спокойнее стал наблюдать за боем.

– Эй, – прокричал ему в самое ухо рослый рыжеволосый боец. – Уползай отсюда!

Мальчик подался немного назад, спустился по пологому откосу, но и отсюда была хорошо видна вся цепь отряда, растянувшегося вдоль балки. Над головой тонко пели пули: вжи… вжи… Их пчелиный рой становился все гуще, но Муса не обращал на это внимания. Его захватила картина боя.

Вдруг рыжеволосый боец громко и натужно крякнул и приник; к земле. Винтовка уткнулась в грязь.

– Дядя! – крикнул Муса. – Дяденька!

Боец не отвечал. Работая локтями, Муса подполз к нему. На плече рыжеволосого расплывалось темно-бурое пятно. Лежавший слева пожилой боец крикнул:

– Чего смотришь? Оттащи и перевязывай.

Муса что есть силы вцепился в облепленный грязью сапог, но раненый не сдвинулся с места. Мальчик обхватил его вокруг пояса – руки не сходились, и Муса уцепился за шинель. Напружинив мускулы до боли, он потянул грузное тело бойца под откос.

Рыжеволосый застонал, с трудом пошевелил губами:

– Ранили меня, браток…

Мальчик выпростал его руку из рукава и перевязал обрывками рубахи.

– Вот и спасибо, малец, – сказал раненый. – Пошукай у меня в кармане, там кисет с табаком.

Муса свернул толстую самокрутку и вставил ее в губы бойца.

– Ловкий ты, татарчонок, – ласково произнес боец, – справный… А винтовка моя где?

– Тут она, рядом.

– Вот незадача! Стрелять не могу, патроны даром пропадают… Собери-ка их да отнеси брату.

Чувствуя на груди холодок металла, Муса пополз вдоль цепи. Ему уже не казалось, что пули летят сплошным роем. И когда одна цокнула рядом о камень, мальчик только вздрогнул и пополз быстрее.

Взглянув на брата через плечо, Ибрагим спросил:

– Зачем сюда?

– Патроны принес.

– Давай, давай, – обрадовался Ибрагим, – а остальные на левый фланг неси. Быстро!

На левом фланге Мусе обрадовались, да еще попросили воды.

Мальчик схватил поданную ему фляжку и спустился к глубокой рытвине, наполненной дождевой водой.

До самого конца боя Муса не сидел на месте: носил патроны, помогал раненым.

В полдень, когда багряное солнце прорвалось сквозь облака, бой затих. Остатки банды убрались прочь.

На обратном пути бойцы смеялись и шутили. Ветер дул в спину, подгоняя отряд. Муса не отставал от Ибрагима, а тот иногда оборачивался, улыбался, но у самого села пригрозил:

– Дома поговорим…

Но Муса не обиделся, поправил на плече винтовку, переданную ему раненым, и ответил:

– Конечно, поговорим, Ибрагим-абый.

Он немного жалел об одном: в Мустафино отряд придет затемно и никто из «Красной звезды» не увидит, как Муса шагает в строю с настоящей винтовкой за плечами.

О. Селянкин
Наблюдатели
Рассказ

Митя начал волноваться еще с обеда, а сейчас просто не мог усидеть на месте. Наконец он не вытерпел, снял с вешалки старое пальто и пошел к дверям.

– Куда, на ночь глядя? – строго прикрикнул отец.

Что за человек отец! Сидит в другой комнате, занят своим делом, а знает, что Митя уходит.

– Я, папа, рыбачить. На озеро, – ответил Митя, делая еще один шаг к порогу.

– И что тебе приспичило? Каждую ночь ходишь, – ворчит отец, но не запрещает. Митя, схватив кривое удилище и баночку с червями, выскальзывает за дверь.

Летняя ночь подкралась незаметно. Еще недавно светило солнышко, а теперь так темно, что даже перевального столба не видно.

Митя идет быстро. Ему здесь все знакомо. Здесь он родился: правда, не так давно, но десять лет тоже не малый срок. Тропинка вьется по краю яра. Внизу темнеет Волга. Как хорошо здесь было раньше!.. Отец Мити работает бакенщиком. Должность, кажется, небольшая, а обойдись без него! Многие видят ночью на реке красные и белые огоньки, любуются ими, а не знают, что это дело рук папы. И вовсе не для красоты он зажигает их. Бакены горят над опасными для плавания местами. Не будет их – не узнает капитан, где мель, камни, и налетит на них пароход.

Но вот уже неделя, как папа не зажигает огней. Волга сразу стала скучной, суровой. И все из-за немцев: начали мины ставить. Лежит такая мина на дне, а как подойдет к ней пароход – она и взорвется. Сам Митя еще не видел их, но папа все знает, и он говорил, что это очень поганая штука. Так и сказал:

– Поганую штуку фашисты затеяли.

И еще папа сказал, что с минами можно бороться, что они не опасны, если их заметить и взорвать. Конечно, не самому взорвать, а сказать матросам, и уж они взорвут.

– Тут дружнее надо, всем смотреть: не ставит ли враг мины. Самое первое дело – заметить ее. Потом – на матросский пост доложи.

Так говорил папа, а вечером они с мамой уходили из избушки. Дома оставались бабушка и Митя, но спать дома папа не разрешает. На ночь приходится уходить в щель. Ее папа вырыл в стороне от дома и такую глубокую, что если даже встать на цыпочки, то и тогда ничего, кроме неба, не видно. А вылезать надо по ступенькам, которые сделаны тоже из земли.

Бабушка хитрая. Она уложит Митю на полушубок на дне щели, закроет одеялом, скажет: «Спи, внучек», – а сама сядет на табуретку – около верхней ступеньки и всю ночь наблюдает за рекой. Ее папа называет домашним наблюдателем. Выходит, и бабушка следит за минами. Один Митя в стороне.

Но вот уже несколько ночей и он на посту. Правда, родители об этом не знают ничего. Самое главное – помогать, а спасибо потом скажут. Митя пробовал проситься у папы пойти с ним, но тот сказал:

– Мал. Толку от тебя не будет, а голову зря подставишь. Фашист, перед тем как мины ставить, берега обстреливает.

Вот и пришлось выдумывать рыбалку. На озеро папа отпускает: немцы там не стреляют, а вода Мите не может быть страшна. Около нее вырос. На озеро ходит Митя вдвоем с другом. Коля живет в деревне. Это близко. Всего три километра от берега. Встречаются они в условленном месте и оттуда идут на свой пост.

Обидно, что самолеты еще ни разу у них мин не ставили, да и папа смеется, что мало рыбы.

– Эх ты, рыбак! – говорит он, осматривая улов. – Глянь, я не рыбачил, да и то рыбкой не обижен.

Хорошо ему хвастать: в Волге рыбы всякой много. Он наловит судаков и язей и несет их домой, а ты тут вертись! Вчера во какого леща вытащил, а разве можно его домой нести. Сразу догадаются, что в Волге рыбачил. Ведь в озере лещ не водится. В озере – карась, окунь, сорога. Вот и приходится часть рыбы выкидывать.

Занятый своими думами, Митя незаметно подошел к условленному месту. Коля уже здесь.

– Пошли.

Теперь идти совсем недалеко. Еще один поворот и всё.

Остановились под большим деревом у самой воды. За спиной – крутой, высокий яр. Его разрезает глубокая балка, заросшая низенькими дубками и кустарником. Около дерева – две небольшие ямки. Их вырыли на тот случай, если самолеты будут обстреливать берег. Ямки заменяют щель. В одну из ямок положили пальто, легли на него и закрылись Колиным пиджаком. Около воды прохладно. Хорошо лежать вот так, когда рядом товарищ. Сквозь рубашку чувствуешь его тепло. И все-таки немного страшновато…

Поднялась луна. Волга заблестела, как зеркало. Сразу стало веселее. Где-то далеко летает самолет. Его не слышно, но на небе вспыхивают и гаснут лампочки.

– Зенитки бьют, – прошептал Митя.

И вдруг большая красная вспышка на земле.

– Бомбит, – догадался Митя.

Ночь тянется долго. В кустах мелькают светлые точки. Они то удаляются, то приближаются. Ребята их не боятся: это лисицы бегают. У них там, в балке, между корнями глубокие норы.

– Коля, а Коля, – спрашивает Митя, – ты спать хочешь?

– Немного… А ты?

– Чуть-чуть, – ответил Митя и подавил зевок.

Спать хочется очень, но папа сказал, что сон на посту – самое последнее дело. Митя не спит, он видит, что и Коля борется со сном. Он то трет глаза, то тяжело вздыхает и внимательно рассматривает свои пальцы, поднося их к глазам.

В реке недалеко от берега раздался сильный всплеск. Ребята вздрогнули от неожиданности. Всплески следуют один за другим.

– Ишь, разыгрался сомина, – ворчит Коля, стараясь подражать взрослым, настоящим рыбакам, видавшим всякую рыбу.

– А знаешь, отец один раз вот такого сома домой принес! – неожиданно для себя соврал Митя и широко развел руками. – Голова – во! Глазищи тоже, а усы – длинные, предлинные!

– Они и не такие еще бывают, – ответил Коля. – У меня брат поймал в два раза больше… Мы его потом еле на стол положили, когда мамка чистить стала.

Митя не спорил. От папы он слышал, что в Волге встречается рыба весом в несколько пудов. Может, одну из таких и поймал Колин брат. Он лучший рыбак в деревне… А может, и не ловил он такого…

– А гуся он в воду утащит? – спросил Митя после небольшой паузы.

– Запросто. У нас…

– А человека? Вот такого, как мы с тобой?

Коля задумался. Об этом он ничего не слышал от взрослых.

– Кто его знает… У нас…

– Тихо! – прошептал Митя и схватил приятеля за руку. Послышалось прерывистое гудение моторов. Вот оно все ближе, ближе.

– Идет! Смотри! – указал Митя.

Во рту сразу стало сухо. Со страшным ревом, почти над самой водой мелькнула большая черная тень. Митя увидел даже красные точки там, где обычно бывают пропеллеры.

– Как накалились… – начал Коля, но Митя зашикал на него:

– Молчи! Услышит!

– Не услышит.

– А если ракетчиц рядом спрятался?

– Это другое дело.

Ребята прижались к земле и осмотрелись. Нет, никого не видно. Поблескивают от лунного света отдельные гальки. Самолета не слышно. Снова плещется рыба, тявкают в балке лисицы. Спать уже не хочется.

– Скоро светать будет.

– Ага…

Потянул прохладный ветерок, а вместе с ним донесся и шум летящего самолета. Теперь он идет высоко, и его не видно.

– Ой! Что это? – вскрикнул Коля.

Над Волгой летит что-то большое, темное, покачиваясь на стропах парашюта. Очень похоже на человека, но почему он не кричит? Ведь падает в реку, а тут очень глубоко. И вдруг Митя понял, что не человек, а мина опускается в воду. Вот она уже у самой поверхности реки… Еще немного – и ударится о нее. Вдруг взорвется?

Митя зажмурил глаза и прижался лицом к земле. Тихий всплеск, а потом бульканье. Митя приподнял голову.

…Вторая мина легла около самого яра. Сначала даже казалось, что она падает на берег. Напрасно ребята ждали еще час. Самолетов больше не было и мин тоже…

Из темноты выплыл противоположный берег. Ночных страхов как не бывало. Что делать дальше? Бежать к папе? А вдруг он еще не пришел со своего поста… Может, здесь посидеть и подождать, не придет ли кто…

А в ушах звучат слова отца:

– Первое дело – заметить мину. Потом немедля доложить на матросский пост.

– Бежим к матросам! – крикнул Митя и вскочил на ноги.

По галькам бежать босиком не совсем удобно, и ребята вскарабкались на яр. Вот и тропинка. Ноги сразу вымокли в холодной росе.

– А удочки? – спросил Коля, глядя с обрыва на лежащие на гальках удилища.

Митя остановился в нерешительности. И удочки оставлять жалко, и спускаться за ними не хочется.

– Никто не возьмет. Побежали!

…У входа в землянку сидит матрос и подкладывает ветки в небольшой костер, над которым висит закопченный котелок.

Заметив бегущих ребят, матрос встал и крикнул в землянку:

– Старшина! Никак еще гонцы!

Из низкой двери, согнувшись чуть не вдвое, вышел старшина. На его груди несколько медалей. Ленточки их потемнели, полосок не видно, и нельзя узнать, какие это медали. Но это и не так важно: главное – награжденный.

Перебивая друг друга, ребята рассказали старшине, что видели, как самолет поставил две мины. Они думали, что старшина выслушает их, похвалит и отпустит, но вышло иначе.

– Пойдемте, – сказал старшина и пропустил ребят в землянку.

Ребята робко переступили порог. Как ни говори, ведь не в простую землянку зашли: фронтовая землянка. Митя осмотрелся по сторонам. Ничего особенного – в углу нары, закрытые серыми одеялами, потолок из бревен, только вот разве то, что на гвоздиках висят автоматы да под столиком стоят железные коробки.

Старшина сразу подошел к телефону и стал вызывать какого-то агронома. Агроном, видимо, ответил, так как старшина перестал вызывать и начал говорить. Ребята ничего не поняли из их разговора: слова знакомые, русские, но зачем они? Вместо того, чтобы рассказать, что Коля и Митя видели, как у Марьина яра поставили две мины, и нужно их взорвать, старшина говорит, что на бахче у Никифора сегодня ночью градом разбило два арбуза! Зачем обманывать? Града вовсе не было, а бахчи и близко не найдешь! Уж кто-кто, а Митя об этом знал бы!

Потом старшина начал спрашивать всякие мелочи: сколько летало самолетов, в каком направлении, на какой высоте, стреляли или нет, была луна или нет, как падали мины и многое другое. Уж очень это – было неинтересно, и ребята приуныли. А Митя даже подумал:

«Старался, старался, а что из этого вышло? Старшина занялся пустыми разговорами, а мины лежат. Знать бы, что так получится – сидел бы дома! И рыбы не поймал, и домой идти надо…»

Старшина записал все сказанное ребятами в толстый журнал, отодвинул его в сторону и спросил:

– Что носы повесили, хлопчики? Такое большое дело сделали, радоваться надо! Если бы не вы – не знали бы мы об этих минах и мог бы пароход взорваться… Ну, улыбнитесь! – Старшина подошел к Коле, взял его за плечи и потряс.

– Да-а-а, – сказал тот, – говорите, что дело большое, а сами по телефону с агрономом о каких-то арбузах говорили… А о минах ничего не доложили.

– Как не доложили? – У старшины в глазах появилась усмешка. – Агроном-то ведь это условно! Это командир тральщиков! Он сейчас здесь будет. А про арбузы я говорил для маскировки. Вдруг фашистский разведчик подключился к линии и подслушивает. И пусть слушает! Ничего он не поймет из моего доклада! Ясно?

Конечно, ясно! Теперь всякий поймет. И ребята заулыбались.

– Товарищ старшина, – спросил Митя после небольшой паузы. – А вам здесь очень скучно?

– Почему так думаешь? Кино, театров нет, но скучать не приходится.

– А зачем вы тогда у нас про луну спрашивали? – Митя хитро прищурился. «Вот и поймал я вас!» – подумал он.

Старшина покраснел да как захохочет! Смеялся он так хорошо, медали так приятно звенели, что ребята не выдержали и тоже засмеялись.

– Это длинная история, – сказал старшина, вытирая платком влажные глаза. – Так нужно. Эти сведения я подам в штаб. Туда все сообщают. Сравнят их с другими, изучат, смотришь, и разгадали фашистскую тактику!.. Пусть потом попробует что-нибудь сделать! Он так, а мы ему в ответ свое! Вот, к примеру, первое время он ставил мины по бакенам. А мы взяли и потушили их! Он теперь и бросает куда попало. Поняли?

– Поняли!

– Ну, то-то… Теперь пошли. Пока мы с вами тут разговаривали, тральщики подошли.

Митя и раньше видел тральщики, но так близко – никогда. Теперь юн жадно смотрел на катер. На машинной надстройке задрали в небо свои стволы пулеметы. На корме стоят глубинные бомбы, похожие на ведра, а еще дальше, на длинном, длинном буксире – тралы. Тралами и взрывают мины.

С одного из тральщиков сошел командир. У него на рукаве кителя золотые нашивки до самого локтя. Старшина ему теперь уже прямо сказал: «Вот они, Коля и Митя, которые видели мины».

Командир подошел к ребятам.

– Здравствуйте, товарищи, – сказал он, козырнув, и каждому подал руку.

А потом он начал спрашивать у каждого отдельно то же, что и старшина. Ребята рассказывали охотно и даже не забыли сказать про то, что мина булькала…

– Показать сможете, где поставлены мины? – спросил командир.

– Можем, – ответил Митя.

– Иванов! Карту!

Да-а-а… Вот тут-то и загвоздка… На Волге все знакомо, а здесь на карте нет ничего похожего. И река узкая, вся в черточках, и на берегах нет ни яров, ни балок…

Митя посмотрел на друга, но тот сделал вид, что его интересует катер, и отвернулся от карты.

– Не можешь? А ты смотри: мы сейчас здесь… Это – вон тот поворот, а дальше…

– А где тропинка?

– Какая тропинка?

– Что по яру идет.

– Ее нет. Очень мала, и на карту ее не нанесешь… Ты говоришь, что мины поставили у большого дерева. Смотри: вот оно.

И правда дерево! Только не похоже: у того нижние вещи высохли, а это вон какое кудрявое. Но вслух Митя ничего не сказал. Может, опять нарочно сделано, чтобы врага обмануть…

А командир продолжает разъяснять. Даже балку с лисицами нашел. На карте она как черточка с зубчиками по сторонам.

– Так где же мины?

И все-таки Митя не может показать, где мины: очень река узкая. Он только вздохнул.

– Тогда пойдем на место… Стоп, ребята! Вы – берегом.

Чего угодно, но только не этого ожидал Митя. Неужели они не заслужили того, чтобы прокатиться на катере?

От обиды дрожат губы.

– Пойдем, Коля, – говорит Митя, старательно застегивая пуговицу пиджака.

– Пошли, – отвечает Коля и стоит, рассматривая босые ноги.

– Возьмите их, товарищ капитан третьего ранга, – говорит один матрос. – Вон как обиделись.

– Не имеем права рисковать их жизнью…

Что еще сказал командир, ребята не слышали: он стал говорить тише, а тральщики завели моторы.

– Хлопцы! – кричит старшина. – Заходите в гости! Автомат пощажу…

Вот этот знает – кому можно, а кому нельзя…

…Тральщики ходят лесенкой. Один впереди, а другой – сзади и немного сбоку. Они ходят уж давно, а мину подорвать не могут.

Сначала было интересно, а теперь нисколечко. Тогда, как только пришли, один тральщик поставил к берегу трал, отошел от него да как даст самый полный ход! Только пена из-под винта фонтаном бьет!

Тральщик шел как будто точно туда, где лежит мина. На корме его стоял матрос и бросал глубинные бомбы. Они взрывались сзади катера. Слышно было: «тук», – а потом вода забурлит, приподнимется, словно кто-то большой по дну гуляет, и снова река гладкая, без бугров… А мины целы.

Сколько глушеной рыбы плывет!.. Ее ребята набрали много. Брали и лещей, и язей, и стерлядь: теперь все равно дома сознаться придется.

Потом катера начали тралить. Ходят друг за другом, и всё.

– Не умеют взрывать, – вздохнул Коля.

– Не уме-е-ют! – передразнил его Митя. – Думаешь, что мину взорвать: прошел – и готово. Папа говорит, что другой раз целый день ходят, а вытралят только одну.

Дует ровный низовой ветер. Волны бьют о яр. Вода у берега мутная, желтая. Рыбачить нельзя. Друзья улеглись в тени и следят за тральщиками.

– Митя, а они сами, как пароход, взорваться могут?

– Могут…

– А матросам там, наверно, страшно, – сказал Митя после продолжительной паузы.

– Привыкли, – ответил Коля. – Самые смелые люди на тральщиках служат. Они все время могут умереть…

Незаметно ребята уснули. Проснулись от сильного удара. И первое, что они увидели, – большой тонкий столб воды около одного трала.

– Мина!

– Ага! Взорвали!

Под вечер взорвали вторую мину. Она лежала на мелком месте, и столб воды был совсем другой, широкий, пушистый, словно дерево из воды встало.

Тральщики подошли к берегу.

– Спасибо, ребята, – сказал командир и снова подал руку. – Вам куда?

Коле нужно было сворачивать в сторону от реки, но он промолчал и решил подождать, что будет дальше.

– Мне к папке бежать надо, – сказал Митя. – Он у меня бакенщик.

– На каком посту?

– Да вот тут – за поворотом. Я мигом добегу…

– Ладно, ладно! Теперь мин нет, и вам можно на катер. Иванов! Принимай гостей!

Горячая палуба жжет ноги. Но это ничего. Все можно вытерпеть, если к дому подходишь на военном катере, да еще с пулеметами, да с флагом… Может, и папа не так сердиться будет…

Плывут назад берега. Катер идет быстро: еще один поворот – и дом. Как жаль, что он так близко!

На берегу на скамеечке сидит отец. Он смотрит на катер. Вот что-то крикнул. К нему подошла мама и бабушка. Они прикрыли глаза от солнца ладошками и тоже смотрят на катер. Что-то будет…

Заскрипел песок под днищем катера. Остановились.

– Петрович! Принимай своего! Славный помощник растет. Помог две мины вытралить.

Митя смотрит только на жилистые, загрубелые руки отца… А вот они тянутся к нему… Как хорошо на руках у папы! Сердце бьется часто-часто.

– Мать! Накорми их, – басит отец и, легонько шлепнув Митю, подталкивает к дому. – Тоже мне, внештатные наблюдатели…

Голос у папы ласковый и чуть-чуть вздрагивает.

– А ведь придется, мать, оборудовать им наблюдательный пункт.