Текст книги "Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века"

Автор книги: Виктор Усов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

А.Колпакиди и Д. Прохоров в своей книге «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки», вышедшей недавно, также утверждают, что это был Нейман Владимир Абрамович (Берг Виктор Александрович).[512]512
  Владимир Абрамович Нейман (Никольский, Василий, Васильев, Берг Виктор Александрович) (1898–1938). Член РКП(б) с 1921 г. Окончил 3 класса Читинского коммерческого училища. Работал в частных фирмах во Владивостоке. В 1919 г мобилизован в колчаковскую армию. Поднял восстание в караульной роте и увел ее к партизанам. В 1919–1920 гг. служил в частях Народно-революционной армии ДВР. В 1921 г. – сотрудник административной секции Коминтерна. До декабря 1921 г. работал в Шанхае, затем до 1925 г. в Маньчжурии. Летом 1926 г. прибыл в Читу из Хабаровска. В 1926–1928 гг. – уполномоченный КРО Читинского, в 1929–1930 гг. – Владивостокского окружных отделов ОГПУ. В начале 30-х годов вновь в Китае (Сахалян). Затем начальник отделения ИНО полпредства ОГПУ по Дальневосточному краю. В 1933–1935 гг. – в Шанхае. Переведен в Москву и направлен в заграничную командировку. В 1938 г. арестован и расстрелян.


[Закрыть]

Никольскому надлежало вместе с прибывшим 3 июня 1921 г. в Шанхай представителем ИККИ для стран Дальнего Востока Марингом[513]513
  К.В.Шевелев. Ук. соч. С. 118.


[Закрыть] принять участие в подготовке 1 съезда Компартии Китая. Уже 9 июля последний отправил в Москву сообщение, в котором отмечал: «Надеюсь, что конференция, которую мы собираем в конце июля, принесет большую пользу нашей работе. Небольшие группы товарищей будут сплоченны. После этого можно будет начать централизованную работу».[514]514
  М.А.Персиц. Из истории становления Коммунистической партии Китая. – Народы Азии и Африки. 1971.; 4.С.51; К.В.Шевелев. Ук. соч. С.118.


[Закрыть] Никольский привез денежные средства для определенных советских работников, находившихся в то время в Китае.

С 23 июля по 5 августа 1921 г. учредительный съезд КПК был проведен в Шанхае и Цзясине. В работе съезда приняли участие 12 делегатов, представлявших 53 человека, именовавших себя коммунистами. Никольский и Маринг приняли участие в работе съезда как представители Коминтерна. Никольский, выступив перед делегатами, рассказал о положении в Советской России и информировал китайских делегатов об учреждении в Иркутске Дальневосточного Секретариата ИККИ.[515]515
  К.В.Шевелев. Ук. соч. С. 119.


[Закрыть]

Таким образом, была создана одна из первых коммунистических партий Дальнего Востока, которая затем принимается в Коминтерн и становится как бы его одной из секций.

В ЦПА ИМЛ был обнаружен единственный документ за подписью Никольского – это удостоверение, выданное им участнику 1 съезда КПК Чжан Готао при отъезде последнего в Советскую Россию на 1 съезд коммунистических и революционных организаций Дальнего Востока. В своих воспоминаниях в связи с этим событием много лет спустя Чжан Готао писал: «Он (Никольский – Чжан Готао за давностью лет называет его Николаевским. – В.У.) описал район (станции) Маньчжурия и китайско-советской границы. Затем спросил, достаточно ли тепло я одет. Когда я сказал ему, что я в полной готовности и могу ехать немедленно, он взял деловой бланк какого-то торгового дома из выдвижного ящика своего письменного стола. Этот бланк выглядел ординарно. Показав его мне, он сказал: «Эта карточка является Вашим паспортом. На ней все выдавлено булавкой. Это секретный знак». Он рассказал мне подробно, как тайно передать эту карточку владельцу определенной парикмахерской (на станции) Маньчжурия. Этот человек переправит меня через границу».[516]516
  Chang Kuotao. The Rise of the Chinese Communist Party. Vol.1 1921–1927. Kansas.P.178.


[Закрыть]

С этим удостоверением Чжан Готао прибыл в Иркутск, а затем в Москву на указанный съезд.

Осенью 1921 г. в Шанхае появился атаман Семенов. Вначале он обосновался в Международном сеттльменте, но под давлением властей вынужден был переехвть на Фпанцузскую концессию. Там некто Нахабов покушалсяе на его жизнь, был арестован, но освобожден на том основании, что «факт покушения не был доказан».[517]517
  П. Балакшин. Ук. соч. С.290.


[Закрыть] Не желая допускать политической борьбы на территории Шанхая, консульский корпус предложил атаману Семенову покинуть город. Он выехал в Тяньцзинь и одно время скрывался от преследований китайских властей в итальянской семье, куда его устроил бывший командир итальянского батальона, знавший Семенова еще во время контреволюции в Сибири.

В 1922 г., получив разрешение на въезд во Францию, Семенов выехал из Китая в Ванкувер, по пути в Вашингтон, Нью-Йорк и оттуда в Европу.

В 1922 г. между Сунь Ятсеном и российскими дипломатами завязалась оживленная переписка и были установлены личные контакты. Он охотно встречался с советскими людьми, посещавшими Гуанчжоу, в частности с представителем Коммунистического Интернационала молодежи (КИМ) С.А. Далиным (в 1921 г. был членом Дальневосточного секретариата Коминтерна, затем работал в Восточном отделе ИК КИМ, позже до конца 1927 г. преподавал в Университете им. Сунь Ятсена).[518]518
  С.А.Далин. Китайские мемуары 1921–1927. М.,1982. С. 120–130.


[Закрыть]

Далин ехал в Кантон для проведения 1-го съезда Союза социалистической молодежи, который должен был открыться 5 мая 1922 г. Он проездом через Пекин в первых числах апреля 1922 г. встречался в В.Д.Виленским-Сибиряковым. «По приезде в Пекин я сразу же отправился в советскую миссию. Она помещалась в здании царского посольства, из которого незадолго до приезда чрезвычайного уполномоченного РСФСР и главы миссии А.К. Пайкеса пекинское правительство выдворило царских чиновников, претендовавших на представительство России после Октябрьской революции, – вспоминал Далин.-…Я пришел к А.К.Пайкесу и у него в кабинете встретился с В.Д. Виленским-Сибиряковым, который был советником миссии… А.К.Пайкес знал, что в ближайшие дни я должен отправиться в Кантон, который стал территориальной базой правительства Сунь Ятсена. Поручение, которое было возложено на меня миссией А.К. Пайкеса, сводилось к установлению непосредственного контакта с Сунь Ятсеном, выяснению его внутренней и внешней политики, отношения к Советской России, его планов на ближайшее время, роли Гоминьдана как действенного фактора в политике кантонского правительства. Мне были даны официальные полномочия для ведения соответствующих переговоров с Сунь Ятсеном».[519]519
  Там же. С.86.


[Закрыть] Далину было дано взаймы 6 тыс. мексиканских долларов, с которыми он в сопровождении Чжан Тайлэя и Цюй Цюбо отправился на юг.[520]520
  ВКП(б), Коминтерн Т.1. С.76.


[Закрыть]

Как явствует из писем и телеграмм нашего полпреда в Пекине А.Иоффе советскому руководству, а также его переписки с Сунь Ятсеном и протокола переговоров с последним военного атташе при советском полпреде А.И.Геккера, советская дипломатия в 1922 г. стала делать ставку в Китае на У Пэйфу как на «прогрессивного» и сильного военно-политического деятеля, лидера чжилийской группировки, одержавшей победу в войне с фэньтяньской группировкой в апреле – мае 1922 г. Кроме того, предпринимались попытки добиться сотрудничества Сунь Ятсена с У Пэйфу с надеждой, что это могло в перспективе привести к созданию нового коалиционного правительства в Пекине, дружественного Советской России. Об этом красноречиво говорит содержание беседы А.И.Геккера с Сунь Ятсеном (в записи Г.Маринга) в Шанхае 26 сентября 1922 г., когда одна из главных задач Геккера состояла в том, чтобы побудить Сунь Ятсена «выйти на связь с У Пэйфу». Геккер «намеревается убедить У Пэйфу в необходимости сотрудничества с Сунь Ятсеном».[521]521
  Там же. С.127.


[Закрыть] Однако оба китайских политических деятеля не пошли на союз друг с другом.

Видимо, одним из первых резидентов в Шанхае был Л.В. Кацов (псевдонимы Леонидов, Шмидт Иоганн) (1895–1937?), сотрудник ВЧК, ОГПУ 1919–1924 гг.[522]522
  ВКП(б), Коминтерн Т.1. С. 123, 132.


[Закрыть] Там же под именем Христофора Фогеля в 1920–1921 гг. находился разведчик латыш Христофор Интович Салнынь («Гришка»).[523]523


[Закрыть]

С сентября 1921 г. по март 1924 г. в Шанхае работает главным бухгалтером конторы Центросоюза (контора находилась на Kiukiang Road (Цзюцзян) 14, 5-й этаж) С.Л. Вильде (1892–1967), который был «представителем связи»[524]524
  ВКП(б), Коминтерн Т.2. С.193.


[Закрыть] и главным «банкиром» всех советских служб, работавших в Китае. Обычно деньги из России переводились на Дальбанк, советскую кампанию, основанную в 1922 г. в Харбине, далее они поступали в Шанхай. Работа бухгалтером была его «крышей». Это подтверждается из «Доклада Лидина (уполномоченного от ИККИ для работы в Китае. – В.У.) в отдел Дальнего Востока ИККИ о работе в Китае» от 20 мая 1922 г. В разделе о «шанхайском пункте связи» он пишет, что «фактически связь с Россией осуществлялась через тов. Вильде». «Мне точно известно, например, – сообщает Лидин, – что товарищ, ехавший в Шанхай возглавлять шанхайский пункт связи, имел директивы как можно реже видеть уполномоченного (Коминтерна. – В.У.), а тов. Вильде, который был командирован в шанхайскую контору Центросоюза, было просто запрещено встречаться с уполномоченным».[525]525
  ВКП(б), Коминтерн Т.1. С. 79, 80.


[Закрыть]

Интересна информация Вильде Г.Н. Войтинскому из Шанхая от 11 марта 1923 г., где он сообщает, что письма от последнего получил и немедленно передал по назначению. Далее он излагает вопросы связи с сотрудниками Коминтерна. «Самым удобным считаю использование пароходов Доброфлота (русская пароходная транспортная компания – Добровольный флот, ее филиал был открыт в Харбине в начале 1922 г. – В.У.). Агент их в Шанхае тов. Элледер, хотя и не коммунист, но вполне лояльный и заслуживающий доверия человек. Контора Доброфлота помещается в одной из комнат квартиры Центросоюза. Связь через Пекин неудобна, ввиду того, что корреспонденция подолгу задерживается, видимо, в канцелярии тов. Погодина».[526]526
  ВКП(б), Коминтерн. Т.1. С.210.


[Закрыть] Далее он сообщает, что курьерская связь Шанхай – Пекин налажена хорошо, «с Совмиссией в Пекине (. – В.У.) имеет шифр и как бы считается неофициальным их представителем в Шанхае», также имеет шифр с Иоффе в Японии и служит его передаточным пунктом для Москвы и Пекина.[527]527
  Там же.


[Закрыть] Таким образом, судя по имеющимся материалам, С.Л. Вильде являлся связным и финансистом, он распределял деньги, присланные из России. «Вчера получил от Дальбанка 9600 – не знаю от кого и для кого и для какой цели. Жду информацию, – пишет он из Шанхая 22 мая 1923 г. – …Получил также из Москвы для Киткомпартии 278 анг. фунтов стерлингов и 3500 ам. долл. с подробной инструкцией распределения сумм».[528]528
  Там же. С.226.


[Закрыть]

26 июля 1923 г. в письме Г.Н.Войтинскому он сообщает, что «в конце мая получил из Москвы, через Пекин, 3500 ам. долл. и 278 анг. фунт. стерлингов, из них на работу Профинтерна – 278 фунтов, помощь китрабочим, пострадавшим от жел. дор. забастовки, – 1000 ам. долл., Киткомпарии по смете за апрель, май и июнь – 1500 ам. долл., на созыв съезда – 1000 ам. долл.».[529]529
  Там же. С.238.


[Закрыть] «Полученные от Вас для Японкомпартии 9626-20 иен, мною своевременно переданы по назначению», – сообщает он Г. Войтинскому в том же письме.

Затем с 1924 по 1927 гг. Вильде становится вице-консулом генконсульства в Шанхае, а в 1927–1928 гг. – сотрудником дипломатического представительства СССР в Ханькоу.

Советское генеральное консульство размещалось сразу же за мостом при впадении реки Сучжоу-крик в Вампу в четырехэтажном здании внушительной архитектуры, выстроенном еще царским правительством в 1914 г. и стоявшем рядом с японским консульством и напротив отеля «Астрорхауз». (В царском российском генеральном консульстве в Шанхае до сентября 1920 г. работали консул В.Ф.Гроссе, вице-консул К.Э.Мецлер, консульский судья Н.А.Иванов и еще два русских чиновника.[530]530
  П. Балакшин. Финал в Китае. С.328.


[Закрыть] Весной 1924 г. китайское правительство, признав Советский Союз, здание российского консульства передало консульским представителям СССР.) Окна первого этажа были забраны массивными железными решетками. В нем размещалось не только консульство, на 1-м этаже находилась контора «Совторгфлота», а несколько комнат занимало шанхайское отделение торгпредства СССР в Китае. На этом же этаже размещалась канцелярия консульства. Кабинет генконсула располагался на 2-м этаже, там же была его квартира, комната и небольшой зал для дипломатических приемов, в которых проводились также различные собрания. Зал этот одновременно служил и столовой (завтраки и обеды) для сотрудников. На 3-м этаже находились кабинеты вице-консулов, квартиры и служебные комнаты других консульских работников. Четвертый этаж был также занят квартирами, там же была большая комната для приезжих.[531]531
  М.И.Сладковский. Шанхай, год 1926. – Проблемы Дальнего Востока.1976. № 1. С. 165–166.


[Закрыть]

Под прикрытием вице-консула в Шанхае в 1925–1926 гг. работал сотрудник с 1925 г ИНО ОГПУ Я.Г.Минский (Минскер).[532]532
  М.И.Сладковский его называет Я.Г.Майский. Там же. С.168.


[Закрыть] До этого с 1922 по 1924 гг. он был консулом в Персии, после Китая в 1926–1929 гг. работал атташе полпредства в Турции.[533]533
  Георгий Агабеков. Ук. соч. 1996. С.419.


[Закрыть] Секретарем консульства работал Кузнецов.[534]534
  М.И.Сладковский. Ук. соч. С.166.


[Закрыть]

30 июня 1925 г. английскими властями в Гонконге был арестован З.Н.Доссер – уполномоченный Нефтесиндиката СССР. Там он находился по «торговым делам» и был препровожден в Шанхай для придания суду международного сеттльмента. Советское правительство обратилось к правительству Китая с просьбой вмешаться, пояснив, что оно не признает за Англией и другими государствами право осуществлять судебные преследования на китайской территории. 24 сентября 1925 г. МИД Китая уведомил НКИД СССР о том, что китайские власти проверили предъявленные З.Н.Доссеру обвинения и считают их необоснованными и что в связи с этим «дело о г-не Доссере было прекращено».[535]535
  М.И.Сладковский. Ук. соч. С.167.


[Закрыть] Во избежание новых арестов З.Н.Доссер вынужден был отсиживаться в Шанхае на территории Французской концессии, считавшейся более либеральной, чем Английская.

Генеральным консулом в Шанхае был Линде, после отъезда 10 сентября 1926 г. Карахана из Китая, который был здесь полпредом с 1923 г., Линде был назначен поверенным в делах СССР в Пекине.[536]536
  Г.Н.Пескова. Ук. соч. № 2. С.70.


[Закрыть]

Летом 1927 г. в Шанхае работал представитель военной разведки Г.И.Семенов (Андрей).[537]537
  Григорий Иванович Семенов (Андрей, 1891–1937), русский, уроженец г. Юрьева (Тарту), из семьи дворян, был сыном акцизного чиновника – коллежского советника. Получил неплохое среднее образование, знал французский и немецкий языки. Уже в 16-летнем возрасте был арестован и посажен в тюрьму за участие в революционной организации, через 10 месяцев выпущен и выслан за пределы Прибалтийского края. В 1908 г. арестован вновь как участник организации дерзкого освобождения смертников-революционеров из Рижского централа. Был посажен в этот самый централ, где отсидел около 12 месяцев, затем отослан на 2 года в ссылку в Архангельскую губернию. В 1912 г. вернулся в Юрьев, но вновь был арестован, однако через несколько недель выпущен на свободу. После этого Семенов решил эмигрировать во Францию. Здесь он прожил до 1915 г., в России бывая лишь наездами. В Париже он познакомился с С.Могилевским, будущим начальником ИНО ВЧК. Во Франции сблизился с эсерами, порвав с анархистами. В 1912–1921 г., судя по заполненной им анкете, состоял членом партии эсеров, в том числе в 1919 – декабре 1920 гг. был членом меньшинства партии. В 1917–1918 гг. он являлся руководителем боевой группы эсеров, ставившей целью устранить В.Ленина и готовившей покушение на него. Процесс «обращения» Семенова из эсера-террориста в сторонника Советской власти начался в конце 1918 г. – начале 1919 г. вскоре после покушения на Ленина. 3 сентября после непродолжительного следствия была расстреляна так и не выдавшая сообщников Фани Каплан. По данным архивных документов, в сентябре 1918 г. контрразведка РККА арестовала скрывавшегося Семенова за принадлежность к военной организации ПСР. Как позднее оказалось, задержание было во многом случайным, поскольку явных улик в отношении Семенова тогда еще не было. Сам же Семенов считал совсем иначе. Поэтому по пути в караульное помещение задержанный предпринял дерзкую попытку бегства, ранив при этом двоих красноармейцев. Кровавая схватка для него закончилась неудачно. В тюрьме он содержался 9 месяцев, до весны 1919 г. Три года спустя, на процессе эсеров 1922 г., Семенов утверждал, что именно в тюрьме в конце 1918 г. у него в результате напряженного размышления произошел перелом во взглядах на Советскую власть. Как считает историк С.В. Журавлев, основываясь на архивных документах, процесс «переоценки ценностей» проходил не без «помощи» и «участия» сотрудников военной контрразведки и ВЧК, пытавшихся склонить Семенова к сотрудничеству в обмен на жизнь и свободу. Уже с апреля 1919 г. только что выпущенный из заключения Г.И.Семенов начинает негласно сотрудничать с Разведывательным управлением Штаба РККА. Однако, в справке ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР от 1957 г., составленной на основании архивов разведки, по данным С.Журавлева, утверждается, что их сотрудник Г.И.Семенов в 1919–1921 гг. в основном «работал по линии ОГПУ». С 1922 г. Семенов стал штатным сотрудником Разведывательного управления Штаба РККА и членом ВКП(б) (партийные рекомендации Енукидзе, Серебрякова, Крестинского). Из архивных документов Семенов предстает перед нами не как рядовой исполнитель заданий руководства, а как ценный сотрудник, которому были предоставлены широкие возможности для самостоятельной деятельности; как неординарный актер и конспиратор, человек, явно склонный к риску и авантюре. Осенью 1923 г. ему дается секретное задание от штаба Разведупра РККА в области экономического шпионажа – получению и переправке из Германии информации о технологии вольфрамового производства. Революционные события 1923 г. в Германии поставили под серьезную угрозу шпионскую операцию по вольфраму в Германии. Только к лету 1924 г. Семенову удалось, наконец, восстановить получение информации по фольфраму в необходимом объеме. 31 июля 1924 г. он был возвращен в СССР.
  В 1927 г. опыт Семенова – боевика и военного организатора – вновь был в полной мере востребован советской военной разведкой. «В 1927 г. при активной поддержке Бухарина я был назначен советником Военной комиссии при ЦК Китайской компартии», – рассказывал Семенов. Итак, на сей раз его посылают в Китай, где после разрыва Гоминьдана с Коминтерном предпринимал решительные попытки осуществить национальную революцию по советскому варианту. Наиболее рельефно это проявилось в Гуанчжоуском восстании декабря 1927 г. («Кантонская коммуна»), в подготовке и осуществлении которого непосредственное участие принимал и Семенов. 8 октября 1937 г. Военная Коллегия Верховного суда СССР под председательством Ульриха приговорила Семенова к расстрелу по «делу бухаринского центра». Приговор был приведен в исполнение немедленно Из имеющихся в архиве документов следует, что он находился в Китае с апреля 1927 по январь 1928 г. Позже работал в Маньчжурии. (Независимая газета от 31 марта 2000 г.)


[Закрыть]

Вот одно из его писем из Шанхая от 25 июня 1927 г. в Центр, где он просит прислать ему помощников. «Если у Вас в Москве есть хорошие работники, – понятно, китайцы, – то пошлите мне 8 человек. Это значительно усилит мою работу, – писал он. – Налаживаю в районах (Шанхая. – В.У.) информацию и связь (квартиры, места встреч) и технику. Есть уже помещения для лаборатории. До сих пор не получил от Вас обещанных материалов… В прошлом письме я указывал на необходимость для закрепления организационных связей прислать сюда двух девиц – Алексееву Женю и Шиф (работает в немецкой секции Коминтерна). Возможно, что они откажутся или их нельзя будет послать, то, во всяком случае, нужно послать других, но приблизительно такого типа. Необходимо знание французского и английского языка. Прошу также немедленно направить в мое распоряжение семью Бейтель – они все мне здесь пригодятся, для организации бара и для техники. При сем докладе прилагаю доклад французского товарища о состоянии и условиях жизни французских военных сил».[538]538
  ВКП(б), Коминтерн Т.2. С.810.


[Закрыть]

В 1925–1927 гг. в Шанхае военным советником при Военном отделе (Военной комиссии) ЦК КПК работал советский разведчик, латыш А.П. Хмелев (А.П.Аппен).[539]539
  Александр Петрович Аппен (Хмелев, Венцель, 1893 – ?). Латыш, родился в деревне Аксеново Псковской губернии в крестьянской семье. В 1916 г. сдал экстерном за 4 класса гимназии. Окончил один класс учительской семинарии и школу прапорщиков. С июля 1918 г. в РККА, взводный командир пулеметной команды. Член РКП(б) с 1919 г. В 1919 г. – помощник начальника, начальник Оперативного отдела штаба 15-й дивизии. С 1920 г. в Региструпре: начальник Оперативного отдела. В 1921 г. начальник Регитрационного отдела Кавказского фронта, начальник Разведывательного управления 11-й армии. В 1922 г – военный атташе в Персии. В 1923 г – начальник Разведотдела штаба 5-й армии, в 1924–1925 гг. – помощник начальника 2-го отдела Разведупра Штаба РККА. С сентября 1926 г. в Китае под фамилией Хмелев, руководил нелегальной военной организацией КПК, организовывал боевые рабочие дружины. Под его непосредственным руководством были проведены три восстания шанхайских рабочих, последнее из которых закончилось захватом Шанхая. В 1928 г. награжден орденом Красного Знамени. После возвращения из Китая работал помощником начальника 2-го отдела IV управления штаба РККА. С 1931 г. – слушатель основного факультета Военной академии им. Фрунзе, окончил в 1932 г. В 1932–1934 гг. – заместитель начальника отдела Разведупра. В 1934–1937 гг. – начальник Разведупра штаба Белорусского ВО. Полковник (1935). Репрессирован. (А.Колпакиди, Д.Прохоров. Ук. соч. 308; А.И.Картунова. Ук. соч. С.187.)


[Закрыть] В Шанхай он приехал 23 ноября 1925 г. По решению, принятому в Москве, А.Хмелев непосредственно не подчинялся главному военному советнику Национального правительства и главного командования НРА В. Блюхеру, поскольку он являлся официальным советским работником в Китае. Хмелеву предписывалось консультироваться с Блюхером и согласовывать с ним свои планы.[540]540
  А.И.Картунова. О деятельности Военной комиссии ЦК КПК во время Северного похода НРА. – Китай и АТР на пороге ХХ1 века. М.,1998. Ч.2. С.84.


[Закрыть]

Военно-партийная работа КПК началась с осени 1925 г. по инициативе Москвы и в соответствии с проектом директивы о военной работе КПК, подготовленной в августе 1925 г. Восточным отделом ИККИ. В ней выдвигалось предложение о необходимости партии вести работу по организации вооруженных сил китайской революции и подготовке масс к боям «с иностранными империалистами и реакционными китайскими милитаристами». В проекте указывалось, что ЦК КПК и крупнейшие местные партийные организации «должны организовать специальные военные отделы во главе с наиболее авторитетными членами бюро этих комитетов». Им предлагалось вести работу в двух важнейших направлениях: работа по накоплению и организации собственных сил и разложению и использованию сил противника. Военные отделы КПК должны были вести работу, соблюдая конспирацию с тем, чтобы избежать лишних трений с Гоминьданом. Работа началась с организации и военной подготовки рабочих дружин в Шанхае и в Гуанчжоу. Этой работе было решено придать планомерный характер и широкий размах. Уже на 10 февраля 1926 г. военные комиссии функционировали в Шанхае, Кантоне, Пекине и Хэнани. Где было возможно, стали формировать крестьянские партизанские отряды и вести работу среди вооруженных организаций «Красных пик».[541]541
  Там же. С.83.


[Закрыть] На эту работу выделялись приличные средства, к примеру, только на расходы Военного отдела на декабрь 1925 г. испрашивалось от центра 37 тыс. 600 кит. долларов.[542]542
  Архив РЦХИДНИ. Ф.627, Оп.1, Д.19, Л.15.


[Закрыть] Судя по целям и задачам, видимо, Хмелева курировали и помогали ему советские разведорганы. Это видно из его докладной записки Я.К.Берзину «О работе военного отдела ЦК КПК». В данной записке он указывал на недостатки в военной работе как со стороны ЦК КПК, так и со стороны представителей Коминтерна. Для ее усиления он предлагал «создать кадр военных работников – китайцев, коих основательно подготовить в Москве и при их помощи расширить и углубить уже начатую работу», «поставить вопрос о подготовке для Нацармии комсостава из коммунистов путем их подготовки в советских школах».[543]543
  ВКП(б), Коминтерн. Т.2. С.717.


[Закрыть]

К маю 1928 г. Восточный секретариат ИККИ выработал специальную секретную инструкцию о военной работе КПК, в которой разъяснялась схема организации Военного отдела, состоящего из трех подотделов: 1) по работе в армиях противника, 2) рабоче-крестьянского и 3) организационно-технического. Первый ведает а) работой в армиях милитаристов, б) в экспедиционных войсках, в) по сбору и обработке информации. По информационной линии ставились следующие задачи: а) обязать первичные группы и одиночек солдат информировать о состоянии своей части в боевом, моральном и пр. отношениях. б) В штабах, начиная со штаба полка и выше, Военному отделу иметь своих постоянных осведомителей с целью знать, что предпринимает противник. в) Местным комиссиям надлежит стремиться собирать наиболее полные сведения о части, расположенной в их районе.[544]544
  ВКП(б), Коминтерн. Т.3. С. 387, 390.


[Закрыть] Военному отделу вменялось в обязанность «хорошо знать все части милитаристских интервенционных армий, их численность, вооружение, дислокацию, политическое и моральное состояние, планы командования и т. д.» Для этих целей Военному совету рекомендовалось «организовать специальный технический аппарат, который будет ведать сбором информационных материалов, их обработкой, информацией тех лиц, коих надлежит информировать, перепиской с информаторами», предлагалось «иметь своих информаторов в полиции, в аппаратах крупнейших политических партий (Гоминьдан и др.), в крестьянских организациях и т. д.[545]545
  ВКП(б), Коминтерн. Т.3. С.392.


[Закрыть] Специальный пункт инструкции был посвящен диверсиям, в котором говорилось о необходимости иметь «несколько наиболее надежных товарищей для проведения диверсионной работы».[546]546
  ВКП(б), Коминтерн. Т.3. С.397.


[Закрыть]

Просьбы о специальной подготовке китайцев на территории СССР шли и от других советников, находящихся в Китае. Так, весной 1926 г. в Центр была послана докладная записка т. Ивановскому «Об организации на территории СССР объединенной военной школы», 16 апреля 1926 г. такой же документ под грифом «совершенно секретно» поступил от военного атташе в Китае Сейфуллина (А.Я.Лапина) «О необходимости создания школы [для обучения китайцев] на территории СССР».[547]547
  РЦХИДНИ. Ф. 627. Оп. 1. Д. 15. Л. 99 -105.


[Закрыть]

В канун событий в марте – апреле 1927 г. в Шанхае работали также двое специалистов из Разведупра, имеющих дипломатическую неприкосновенность, Чусов и Евгений Кожевников.[548]548
  Фалиго Р., Коффер Р. Ук. соч. С.159; Roger Faligot, Remi Kauffer. The Chinese Secret Service. London, 1989. Р. 33, 34,43–44.


[Закрыть]

С апреля 1927 г. появился уполномоченный ОМСа Г.М.Хейфец,[549]549
  Г.М.Хейфец (Маркович, Гримериль, 1899–1984). Еврей, родился в Двинске под Ригой. Сын видного деятеля российской социал-демократии и Бунда, члена РСДРП (м) с 1900 г. М.Я.Хейфеца, и племянник одного из основателей КП США А.Гудальского.
  С 1915 г. активный участник еврейского революционного движения, член «Бунда». В 1915 г. выслан из Риги в административном порядке. После этого проживал с г. Богородске Московской губернии. В 1915 г. работал репетитором, с 1916 г. – секретарь Еврейского рабочего клуба, а с 1917 г. – Объединенной организации РСДРП(м) и «Бунда». В 1917 г. окончил Богородицкое реальное училище.
  С 1918 г. в Москве: секретарь Внешкольного отдела Народного дома Наркомпроса; в 1919 г. помощник начальника Дома народов им. П. Алексеева и отдела образования Моссовета.
  Участник гражданской войны, член РКП(б) с 1919 г. В июне 1919 г. по направлению ЦК «Бунда» вступил в РККА. С июля 1919 г. инструктор-организатор ПО 16-й армии Западного фронта. Участвовал в боях с белополяками в составе 8-й дивизии в Слуцком районе, а в сентябре 1919 с войсками 17-й дивизии Западного фронта на Борисовском направлении.
  С марта 1920 г. помощник военкома Московского окружного военно-санитарного управления. В 1920 г. учился в Московском коммерческом училище и на ФОН МГУ. С января 1921 г. политком Кисловодских курортов Кавминвод. Принимал участие в ликвидации бандформирований в Кисловодском районе. Был ранен в руку.
  С марта 1921 г. политконсультант оргчасти ПУ РККФ. С июля МОУВУЗа. Работал секретарем Н.К.Крупской, затем в аппарате ИККИ. С 1922 г. сотрудник ОМС Коминтерна. В апреле 1922 г. переведен в организацию прикрытия – НКИД СССР; секретарь отдела дипкурьеров, а затем помощник заведующего Правовой части ЭКО. В 1924–1927 гг. на закордонной разведывательной работе под дипломатическим прикрытием. После Китая работал в берлине. С февраля 1929 г. секретарь правления и заведующий издательством «Огонек», затем ответственный редактор журнала «Изобретатель».
  С июня 1931 г. сотрудник особого резерва ИНО ОГПУ: на закордонной работе во Франции и США. По возвращении в СССР с октября 1935 г. помощник начальника отделения ИНО 7-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
  В июле 1938 г. без объявления причин снят с работы в 5-м отделе ГУГБ и направлен в распоряжение ГУЛАГ НКВД, где получил предложение отправиться на работу в Воркуту. В связи с острой болезнью почек от предложения отказался. В итоге в сентябре 1938 г. из органов по болезни уволен и назначен заведующим отделом и заместителем Председателя ВОКС. В октябре 1939 г. восстановлен на учете чекистского запаса.
  В октябре 1941 г. восстановлен на службе в 1-м Управлении НКВД СССР и в ноябре 1941 направлен в качестве легального резидента в Сан-Франциско («Харон») под прикрытием вице-консула генконсульства СССР. Принимал активное участие в разведывательном обеспечении советского ядерного проекта. В июле 1944 г. завершил работу в Сан-Франциско и сдал дела своему преемнику Г.Каспарову. В ноябре 1944 г. отозван в Москву. Подполковник.
  21 апреля 1947 г. уволен из МГБ по сокращению штатов. В 1947 г. утвержден заместителем ответственного секретаря и членом Президиума Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). В ноябре 1951 г. арестован по делу ЕАК, в августе 1952 г. осужден к 25 годам лишения свободы. 28 декабря 1953 г. освобожден за отсутствием состава преступления, реабилитирован и восстановлен в партии. Скончался в Москве. Награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги» (1945 г.) (А.Колпакиди, Д.Прохоров. Внешняя разведка России. М.2001. С. 385–386.)


[Закрыть] до этого выполнявший специальые кратковременные задания ОМС в Китае, Германии, Австрии, Франции и других странах под фамилией Гримериль.

Генеральным консулом во второй половине 1927 г. в Шанхае был Б.И. Козловский.[550]550
  А.М.Григорьев, В.Н.Никифоров. Людвиг Мадьяр. – Видные советские коммунисты – участники китайской революции. М.,1970. С.105.


[Закрыть] Заведующим бюро информации генконсульства работал Л.И. Мадьяр (1891–1937), который до этого с 1926 г. работал в консульстве в Ханькоу.[551]551
  Лайош Мадьяр (1891–1940), родился в семье венгерского государственного служащего. До 1914 г. работал журналистом, во время Первой мировой войны – военный корреспондент, в конце 1918 г. – генеральный секретарь Союза журналистов. Во время Венгерской советской республики продолжал работать журналистом. В январе 1920 г. арестован. В 1922 г. по обмену заключенными выехал в Россию. В 1922–1926 гг., почти семь лет работал в ТАССе затем перешел в Наркоминдел. В 1929 г. Л.Мадьяр перешел на ответственную работу в Восточный секретариат Исполкома Коминтерна, занимая пост одного из заместителей заведующего секретариатом. Мадьяр, как и многие из его окружения, попал под жернова 1937 г. Интересно, что одним из обвинений в адрес Мадьяра (так же, как и Скалова) был его роковой разговор со Скаловым 7 ноября 1934 г., когда после демонстрации на Красной площади венгерский коммунист, вспоминая недавнее убийство министра иностранных дел Франции Луи Барту и югославского короля Александра в Марселе, обратил внимание на то, что советские вожди на трибуне мавзолея являются удобной мишенью для потенциальных злоумышленников. Он говорил, что в СССР руководство слишком «сконцентрировано», тесно связано со Сталиным, и политическое убийство вождей имело бы страшные последствия. Именно этот пронизанный беспокойством за безопасность советских вождей обмен мнениями имел трагические последствия для его участников.


[Закрыть]

В январе 1927 г. во время гоминьдановского похода на Север, когда в Шанхае ожидалось повторение беспорядков, имевших место в Нанкине, шанхайские власти обратились к генералу Глебову с предложением сформировать русский отряд. Генерал Глебов откликнулся с готовностью на предложение шанхийских властей и в два дня сформировал Отдельный русский полк, составленный из двух рот и пулеметной команды, общей численностью в 300 человек. Во главе полка встал генерал Глебов, но оставил его, как только политическое положение в Шанхае стабилизировалось. Командиром полка был назначен его заместитель полковник Г.Г.Тиме. Несколько позже Шанхайский муниципальный совет предложил руководителям Русского полка создать из него регулярную часть, входившую в состав Шанхайского Волонтерского Корпуса. После перехода Русского полка на регулярную службу для него были выработаны особые условия, все чины переведены на жалованье, и в некоторой степени приравнены к положению муниципальных служащих.[552]552
  П. Балакшин. Финал в Китае. С. 354–355.


[Закрыть] Понятное дело, что этот Русский полк привлекал внимание совесткой разведки в Китае.

В Шанхае, так же, как и в других местах, где находились советские специалисты, нередко возникали между ними различного рода трения. Сложность работы в Китае требовала их слаженной работы. Однако часто этого не получалось. Так, напряженные отношения сложились между главным политическим советником Гоминьдана М. Бородиным и военным советником В.Блюхером (Галиным). Первый пытался «подмять под себя» всех советников, включая и Блюхера. Из Китая приходили различные сигналы по данному вопросу. Об этом красноречиво говорит письмо, направленное в первой половине января 1927 г. К. Ворошиловым в НКИД СССР Карахану и в Коминтерн Ф.Раскольникову, в котором говорилось, что «телеграмма Тов. Лонгва спец. № 5 от 14.1. (1927 г.) подтверждает наши опасения относительно неурегулированности взаимоотношений между тов. Бородиным и работниками нашей Военной группы. Так, тов. Бородин … сместил заместителя начальника Военной группы тов. Ефремова (псев. – Абнольд) и назначил не его место тов. Скалова-Синани. Судя по т[елеграм]ме тов. Синани директива эта не была подтверждена Начальником военной группы тов. Галиным». Далее Ворошилов, ссылаясь на последнюю телеграмму Лонгвы, сообщал, что Бородин произвел указанные перемещения «помимо Галина» и что Бородин «стремится подчинить себе непосредственно, т. е. минуя т. Галина, военную работу в Гуандуне и Гуанси». Кроме того, Лонгва «обращает внимание на то, что вообще взаимоотношения между тов. Бородиным и Галиным неровны и ненормальны, вплоть до того, что в столь ответственный момент тов. Галин ставит вопрос о своем уходе».[553]553
  ГАРФ.Ф.5446с. Оп.55. Д [1]436. Л.2. Цит. По: А.Картунова. Ук. соч. С.201.


[Закрыть] Ворошилов считал, что этого допустить нельзя, что необходимо «считаться с личностью тов. Галина, за которым большие военные заслуги на Юге Китая и авторитет которого у китайцев исключительно велик». Ворошилов предлагал направить телеграмму Политбюро, «регулирующую их взаимоотношения». К указанному письму был приложен проект телеграммы на имя Бородина и Лонгвы, где первому указывалось: «Мы считаем абсолютно необходимым при создавшейся обстановке в Китае добиться дружной работы Вашей и т. Галина… Галин должен в пределах своей компетенции иметь самостоятельность, т. е. назначать и перемещать военных работников, вести переговоры, сноситься с военными властями и т. д. Исходя из вышеизложенного, Вам совместно с тов. Галиным надлежит выработать положение, регулирующее Ваши взаимоотношения, и переслать в Москву на утверждение».[554]554
  Там же. Л.1.


[Закрыть] Карахан 17 января 1927 г. направил Ворошилову свои замечания по предложенному проекту, внеся поправку к пункту 1 проекта телеграммы, гласившего: «Галин получает от Вас (Бородина) общую ориентировку и политические директивы и, исходя их этих директив, он и подчиненные ему военные советники ведут самостоятельную работу». И добавляет: «Но это не лишает Вас права давать конкретные распоряжения и по чисто военному вопросу через т. Галина, если он приобретет политическое значение».

Политбюро вынуждено было 27 января 1927 г. специально рассмотреть этот вопрос. Оно приняло постановление послать Бородину и Блюхеру следующую телеграмму: «До нас дошли сведения, что между Галиным и Вами происходят недоразумения и трения. Цека считает Вашу совместную работу абсолютно необходимой и надеется, что Вы сговоритесь и сработаетесь, считаясь с лежащей на Вас ответственностью. Сообщите оба немедленно, какую норму взаимоотношений Вы считаете обеспечивающей нормальную совместную работу. В случае разногласий сообщите точно существо разногласий и формулу, которую каждый из Вас считает необходимой».[555]555
  ВКП(б), Коминтерн. Т.2. С.607.


[Закрыть]

Критические оценки деятельности М.Бородина в письмах различных работников из Китая в Москве накапливались уже с 1926 г. Так, Наркоминдел СССР Г. Чичерин в письме Карахану от 4 июля 1926 г. сообщал: «Против тов. Бородина имеются нападки. Даже тов. Войтинский отзывался о нем довольно резко. Ряд указаний на то, что т. Бородин держался слишком посатраповски, содействовал этому отрицательному отношению. Все, однако, согласны, что его отозвание есть шаг весьма серьезный. Поэтому в данный момент еще не говорят об отозвании, а только о вызове для доклада, без предвосхищения дальнейших решений, причем самая его поездка для доклада возможна только тогда, когда будет найдено крупное лицо для его замещения в Кантоне».[556]556
  А.Картунова. Указ. Соч. – ВИЖ.1995. № 5. С.63.


[Закрыть] Такому стилю работы Бородин не изменил и в Уханьский период работы. Так, в телеграмме на имя Сталина от 27 мая 1927 г. из Ханькоу сотрудник Коминтерна Рой констатировал, что Бородин действует «автократически», «не консультируется со многими ответственными работниками и игнорирует их мнение». «Его власть, – по мнению Роя, – основана не на политическом влиянии, а на монополии отношений с Москвой… Он говорит, будто Москва не знает обстановки и не может давать директив полуколонии. Там должна быть железная диктатура на месте и (он) осуществляет эту диктатуру».[557]557
  ВКП(б), Коминтерн. Т.2. С.743.


[Закрыть] Известно, что телеграммы Политбюро с запросами мнения Блюхера по ряду вопросов не доводились до его сведения Бородиным.[558]558
  А.Картунова. Новый взгляд на вопрос о разрыве с Чан Кайши (январь – апрель 1927 г.) – Восток. 1997.№ 1.С.39.


[Закрыть] Бородин часто действовал диктаторскими методами, не советуясь ни с кем из ответственных работников, как и с представителями КПК и Коминтерна. О разногласиях Бородина и Блюхера по ряду вопросов их работы в Китае знали китайцы, это подрывало в целом высокий авторитет корпуса советских военных советников. Причем указания от Бородина иногда шли вразрез действий Блюхера. Так, во время Чжэцзян – Нанкинской операции, когда Блюхер, планировавший эту операцию, находился в госпитале, из Ханькоу направлялись директивы военным советникам на срыв военных операций войск Чан Кайши. В архиве имеется любопытный документ – доклад Радкевича Ворошилову, сделанный в первой половине июля 1927 г. Из него следует, что военный советник Коми (Панюков), отправляясь с Бай Чунси в поход, «кажется, в начале января 1927 г. получил задание способствовать победе и взять Ханчжоу. После этого, разрывая с Чан Кайши, наше руководство давало ему телеграммы способствовать поражению Чан Кайши, т. к. это было выгодно Уханю. Телеграмм этих Коми не получал, китайцы их задержали, прекрасно осведомленные об этих директивах. И когда был взят Ханчжоу, Бай (Чунси) на банкете, в присутствии генералитета и советника Коми заявил, что вот мол, несмотря на все директивы Бородина, мы все же победили». На вопрос Ворошилова, «кто давал директивы», Радкевич ответил: «Бородин и заместитель Галина – Теруни».[559]559
  А.Картунова. Ук. соч. С.204.


[Закрыть]

Имевшиеся разногласия хорошо просматриваются и по письму представителя ОМС ИККИ в Китае А.Е. Альбрехта (он же Абрамович, Арно) И.А. Пятницкому из Шанхая от 25 февраля 1927 г. «Кстати о Григории (Войтинском. – В.У.). Он уехал отсюда накануне самых событий в Ханькоу. Накануне отъезда он мне лично говорил, что события назревают, и на мое замечание, что, пожалуй, лучше было бы, если бы он остался, он заявил, что он должен ехать и что, возможно, он вернется обратно. Но в то же время он предлагал всем уехать отсюда, – говорилось в письме. – Я считаю, что в этом отношении им был сделан большой промах. Вкратце вообще о его работе. Мне очень неприятно об этом писать, но считаю своим долгом сказать, что стыдно, чтобы ИККИ не выделил в такой ответственный момент человека, соответствующего серьезности момента. Вся его работа – это какое-то комбинаторство, какое-то сглаживание углов и примиренчество. Вместо того чтобы дать партии ясную директиву, он их запутывает самым пошлым дипломатничанием. Авторитет русских товарищей, по заявлению членов ЦК партии, весьма пал. Так как, во-первых, представитель ИККИ интригует, а в Китае это худшее, что можно сделать; 2) у представителя ИККИ нет линии, и он вполне разделяет вину за ту неясность резолюций и работы ЦК до сих пор; 3) он работает под впечатлением и дезорганизует работу ЦК партии.

Мое мнение, что если уже нет более сильного представителя, то лучше совсем его здесь не иметь.

Наша работа здесь весьма неплодотворна, т. к. ЦК избегает по мере возможности вообще встречаться с нами. Я и те товарищи, которые здесь остались, т. е. Черняк и Чарли (Т.Г.Мандалян и Н.М.Насонов.[560]560
  Н.М.Насонов (Чарли, Юноша,1902 – ?) – в 1924–1926 гг. – военный советник в Китае. С июля 1926 г. – помощник начальника 4-го отдела IV управления Штаба РККА, затем начальник штаба 43-й стрелковой дивизии. С ноября 1927 г. сотрудник IV (разведывательного) управления Штаба РККА.


[Закрыть] – В.У.), стараемся быть полезными партии, но это очень трудно, т. к. перед своим отъездом Григорий всей своей линией и методами работы нас дискредитировал. Я снова повторяю, что мне неприятно писать об этом, но что это моя обязанность, и тов. Михаил (Пятницкий. – В.У.) знает, что я не интриган».[561]561
  ВКП(б), Коминтерн. Т.2. С. 626–627.


[Закрыть]

В тот же день А.Альбрехт пишет второе «личное» письмо И.А. Пятницкому. В нем он после описания тяжелейших условий, в которых трудится шанхайский пролетариат, вновь обращается к фамилиям Г. Войтинского и Бородина, заявляя, что он возмущается, что «такому великому делу уделяют так мало внимания и что руководить им дают таким недостойным людям, как Григорий и Бородин. «Первый, не имея ничего за душой, вытравляет все живое в этом деле. Мечется, как белка в колесе, интригует и фанфаронствует. Другой еще хуже делает. Он потворствует самому худшему виду оппортунизма, сеет неверие и способствует лишь победе Чан Кайши», – жалуется Альбрехт.[562]562
  Там же. С. 628–629.


[Закрыть]

Аналогичная ситуация происходит весной 1928 г. Сотрудник ОМСа Альбрехт 1 мая 1928 г. в письме Пятницкому в резких тонах жалуется на Ольгу Миткевич (Александрович. 1889–1943),[563]563
  Александрович, (А.Миткевич, 1889–1943) в 1927–1928 гг. представитель Профинтерна в Китае. В 1928–1930 гг. на партийной работе на Северном Кавказе. В 1930–1931 гг. ответственный инструктор ЦК партии. В 1931–1936 гг. парторг, затем директор авиационного завода. Незаконно репрессирована.


[Закрыть] которая в 1927–1928 гг. была представителем Профинтерна в Китае. «Она (Ольга. – В.У.) всеми правдами и неправдами вымогала и сейчас продолжает вымогать деньги, где только может (так, например, деньги от берзинских соседей (имеются в виду представители IV управления Штаба РККА. – В.У.) она получила и никому об этом не говорила). Благодаря ее вмешательству в денежные дела, мы никак не можем рассчитаться с китайцами, – сообщал Альбрехт.-…Абсолютная неконспиративность, таскание китайцев повсюду, провал всех наших помещений, связь со всеми соседями как берзинскими, так и другими, выхватывание денег, путчизм безграничный и, наконец, поддержка терроризма в его самой анархической форме… Она самым категоричным образом заявляет, что с постановкой в очередь дня вопроса о терроре считает обязательным, то же и [о] так называемой работе ГПУ».[564]564
  ВКП(б), Коминтерн. Т.3. С. 383–384.


[Закрыть]

В 1927 г. в Шанхае осел некий мистер «Евгений Пик», который ранее работал в аппарате Бородина. Он был одной из наиболее ярких авантюристических фигур с десятком вымышленных имен: Кожевников-Хованский, Хованс, Пик, Клюге, Петров. Вот как он оказался в Шанхае. Сын астраханского купца, Е.М.Кожевников участвовал добровольцем в Первой мировой войне, был взят в плен. Вернувшись в Россию в 1918 г., он поступил в Красную Армию, примкнул к коммунистической партии и был назначен в школу ГПУ в Москве для прохождения офицерского курса. Одновременно он поступил учеником в одну из московских театральных школ и принял имя Хованского.