Текст книги "Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494"

Автор книги: Виктор Темушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Существенна вариативность в написании только трех географических объектов: Ржева-Ржова, Орлинце-Орлинцо, Осуха-Осуга. Возможно, между списками грамот происходила определенная корректировка названий в сторону их соответствия более традиционному на тот момент написанию. В случае с Осухой первой грамоты возможна простая описка. Не последнюю роль сыграла также интерпретация текста издателями данного источника.

Обращает на себя внимание подход к публикации рассматриваемого фрагмента грамот. Так, Л.В. Черепнин, видимо, понимал под фразой грамоты «з березы на мох» прохождение линии границы через березовую рощу и болото. Э. Банионис, подготовивший к печати 5 книгу Литовской метрики, был, возможно, более знаком с местностью и обозначил «Березу» и «Мох» с заглавных букв, считая их, очевидно, названиями каких-то географических объектов. Однако следует скорректировать оба варианта написания. Между верховьями рек Сишка и Осуга, действительно, протекает р. Береза (приток Межи), но «мох» – это обычное обозначение болота (см., например, названия болот в районе прохождения ржевской границы: Шиловский Мох, Яшкин Мох, Ямский Мох, Дерзкий Мох, Демиховский Мох, Мухояровский Мох и т.д. ^{498} ).

Спецификой описания ржевского участка литовско-московской границы является использование почти исключительно водных объектов (гидронимов) без перечисления близлежащих населенных пунктов (ойконимов) с единичным упоминанием микротопонима (Красный борок). Возможно, подобный характер описания границы свидетельствует о том, что в регионе, близком к границе, вовсе не было поселений. В рассматриваемом фрагменте не указаны даже волости, к которым тяготели земли по сторонам от линии границы и, что вызывает удивление, не сориентировано расположение литовских и московских владений. (Ср. с формулировками одной из разъезжих грамот: «направе земля от реки от Клязьмы Вохонские волости до Селенские волости, а налеве земля Володимерскаа Сенежские волости» ^{499} ; или более близкой по местности разводной грамотой: «направе – земли и воды великаг(о) кн(я)зя, Новугородские, Лопастицскои волости, Аркажа монастыря, а налеве – земли и воды кн(я)жы Борисовы Васил(ь)евич(а), Ржевсюе, Вселуцскои волости» ^{500} ).

Тем не менее именно такой характер описания ржевского участка литовско-московской границы (с приоритетом в использовании гидронимов) позволяет в настоящее время уверенно провести линию древней границы. Практически все упомянутые в рассматриваемом фрагменте грамот реки и озера локализуются на картах XVIII-XIX вв.

В качестве географических ориентиров, составляющих опору при реконструкции границы, служат следующие названия географических объектов: озеро Орлинцо (современное Орлинское), озеро Плотинцо (к югу от оз. Орлинского протекает речка Плотиченка, в настоящее время впадающая в оз. Тиницкое) [74]74
  Судя по карте Тверской губернии А.И. Менде, р. Плотиченка впадала не в оз. Тиницкое (его не существовало), а в оз. Орлинское, то есть вообще текла в противоположном направлении! Характерно, что р. Плотиченку по сведениям той же карты необходимо отождествить с современной Орлинкой. Плотиченка же, в настоящее время огибающая оз. Орловское и впадающая в оз. Тиницкое, на карте 1850 г. не обозначена (Межевой атлас Тверской губернии, составленный в 1848-1849 гг. под наблюд. ген. Менде. Масштаб: в 1 дюйме – 2 версты. S:W:A:3).


[Закрыть], Красный борок (лиственный лес, очевидно, южнее речки Плотиченки [75]75
  На карте Тверской губернии А.И. Менде посреди значительного леса на поляне обозначена д. Красная, вполне возможно своим названием указывающая на расположение Красного бора. Место деревни – восточнее оз. Охват и южнее оз. Орлинского (Межевой атлас, составленный в 1848-49 гг. под наблюд. ген. Менде. Масштаб: в 1 дюйме – 2 версты. S:W:B:3).


[Закрыть]), Баранья речка (современная речушка Баранька, левый приток Жукопы) [76]76
  Предположение Л.А. Бассалыго и В.Л. Янина о возможном созвучном на звании д. Баранкиной с якобы безымянной речкой, у устья которой она расположена, оказалось верным (Бассалыго Л. А., Янин В.Л.Историко-географический обзор Новгородско-литовской границы // Янин В.Л.Новгород и Литва: пограничные ситуации XIII-XV веков. С. 208).


[Закрыть], Белейка (правый приток р. Межа), Поникль (современная речка Паникля, левый приток Межи, чуть выше по течению от устья рч. Белейки), Сижка (в современном написании речка Сишка, но, видимо, более древний вариант именно Сижка – так назывался волостной центр, «литовский» городок в устье р. Сишки, а также от названия городка именовался князь Сижский), Береза (как и Паникля – левый приток Межи, но значительно ниже по течению последней), мох (очевидно, болото между реками Березой и Осугой) и, наконец, Осуга (левый приток Вазузы) ^{501} . Упоминание озер и верховий (точнее «верхов», то есть истоков) рек позволяет наметить контрольные точки прохождения линии границы. В остальных случаях подразумевается следование границы на каком-то расстоянии вдоль течения рек и через лесное и болотистое пространство. На карте Тверской губернии, составленной по материалам Генерального межевания А.И. Менде в середине XIX в. (в 1 дюйме 2 версты или в 1 см 840 метров), мы находим все локализованные географические объекты, а также можем предположить местонахождение Красного борка севернее или вокруг деревни Красной (к востоку от оз. Охват). Судя по карте, речка Плотиченка еще в середине XIX в. впадала в Орлинское озеро.

Таким образом, в общем плане, ржевская граница шла к югу от оз. Орлинца, через оз. Плотинцо, минуя Красный борок, поворачивала к юго-востоку на Баранью рч., затем переходила в том же направлении к истоку рч. Белейки, двигаясь по Белейке, отрывалась от нее и переходила к востоку на рч. Паниклю, от последней двигалась к востоку и юго-востоку к истоку р. Сижки, затем касалась р. Березы и поворачивала на восток к верху р. Осуги, у которой заканчивалось описание ржевской границы.

После фиксирования на карте всех упомянутых в рассматриваемом фрагменте двух договорных грамот географических ориентиров и обозначения общего направления прохождения границы становится понятно, что для точного проведения ее на карте (а тем более в реальных условиях на местности) имеющиеся данные являются недостаточными.

Прежде всего, остаются большие пространства, провести через которые линию границы можно лишь условно. Например, отрезок между оз. Орлинским и рч. Баранькой вызывает много вопросов. Находящиеся между ними оз. Плотинцо и Красный Борок уверенно не локализуются, но, кроме того, линия границы могла пересекать несколько речек, достойных упоминания в грамоте, по крайней мере, потому, что они значительно крупнее Бараньки. Та же ситуация возникает и между речками Баранькой и верхом Белейки. Между Паниклей и верхом Сишки также возможно пересечение притоков Березы и Тудовки.

Далее, неизвестно, какое расстояние по рекам шла граница. Так, неясно, где ее линия отрывалась от р. Белейки и переходила к Паникле. Она должна была либо пересечь р. Межу, правым и левым притоками которой соответственно были Белейка и Паникль, либо, отойдя от Белейки перейти прямо к устью р. Поникли. Сразу «по Белейке на Поникль» перейти невозможно. К верху Сишки граница переходила, следуя некоторое расстояние по р. Паникль. Вероятно, это должно было произойти в том месте, где течение рч. Паникль резко поворачивает с северо-запада на юго-запад.

Кроме того, ржевская граница ведет свое начало и внезапно обрывается без обнаружения стыков с соседними территориальными образованиями и обозначения связей с другими участками литовско-московской границы.

Начало границы отмечается от оз. Орлинца (совр. Орлинское). При этом можно с уверенностью говорить о том, что от него не начинался ржевский участок литовско-московской границы и вообще не здесь встречались владения ВКЛ и Великого княжества Московского. Территория ржевской волости Вселук простиралась и далее к северу и даже северо-западу от оз. Орлинца. Также севернее с той же Вселуцкой волостью смыкались земли новгородских волостей Лопастицы, Велила и Стерж ^{502} . Очевидно, на пространстве к северо-западу от оз. Орлинца до границы новгородских и ржевских земель должна была продолжаться литовско-московская граница. Таким образом, получается, что грамоты фиксируют ржевский участок литовско-московской границы не с самого его начала.

Правда, вполне вероятна ситуация неосвоенности территории, на которой должны были приходить в соприкосновение владения трех государств (Великий Новогород, ВКЛ и Великое княжество Московское). Местность между оз. Орлинцом и р. Кудь до сих пор заболочена. Непосредственные, освоенные владения ВКЛ могли выходить только к озеру Орлинцу (не случайно он делится пополам с Великим княжеством Московским), к северо-западу же от него находились незанятые земли.

Вообще, весь рассматриваемый регион являлся частью древнего Оковского леса – огромного лесного пространства, охватывавшего верховья рек Западная Двина, Днепр и Волга и представлявшего в связи с этим интерес здешними волоками, связывавшими важнейшие торговые пути между морями Балтийским, Черным и Каспийским ^{503} . Один из волоков как раз и проходил в районе оз. Орлинца. Он соединял реки Западную Двину и Волгу через оз. Охват и ручей Двиницу с одной стороны и р. Жукопу (возможно, и Плотиченку) со стороны Волги. Возникновение границы в районе волока представляется вполне естественным явлением.

Вполне вероятно, что здесь или в других местах (например, у р. Бараньки), где ржевские земли недалеко отрывались от р. Жукопы, проходил древний московский рубеж. О его существовании как бы «вспоминает» довольно поздний источник– «Выпись из Новгородских изгонных книг» (1703). Согласно этому документу, сведения которого, по мнению И.А. Голубцова, относятся к концу XVI – началу XVII в. ^{504} , полоцкая дорога составляла «От Торопца до Московского рубежа до Жукопского яму 40 в». ^{505} . Ям на р. Жукопе локализовать не удалось, но существует вероятность того, что сухопутная дорога пролегла по направлению древнего водного пути. Кроме того, в районах волоков – точках вынужденной задержки купцов – княжеской администрацией часто устраивались места сбора мыта. Там же формировались границы владений. Позднее свидетельство о московском рубеже у р. Жукопы следует отнести по меньшей мере к самому началу XVI в. [77]77
  По словам И.А. Голубцова: «Московский рубеж на Жукопе пропал в 1500 г. – по отвоевании Торопца у Литвы – и никогда более уже здесь не восстанавливался» (Голубцов И.А.Пути сообщения… Прим. 1. С. 280).


[Закрыть]

Неопределенность границы к северо-западу от оз. Орлинца создала, видимо, условия проникновения на территорию соседнего государства и захватывать его земли. Известна жалоба 1489 г., представленная великому князю московскому Ивану III литовским послом князем Тимофеем Владимировичем Мосальским, на действия вселукского (ржевской волости Вселук) наместника Василия Давыдовича, захватившего часть торопецкой волости Дубны [78]78
  Прочитана в Москве 23 июля 1489 г., написана 30 мая того же года (СИРИО. Т. 35. № 8. С. 34). Сам захват части волости Дубны произошел, возможно, задолго до указанного года.


[Закрыть]. В тексте посольской речи дано точное описание пределов территории, которую «отрубил» вселукский наместник. По характеру это описание соответствует рассмотренному выше фрагменту двух грамот, определяющему ржевскую границу. Здесь также отсутствуют какие-либо населенные пункты, указания на волостную или иную территориальную принадлежность, а все описание также состоит в основном из гидронимов (речки, озера и болото) с единичным упоминанием микротопонима – «острова» [79]79
  «Островом» в большинстве случаев называли свободное от деревьев пространство посреди леса. Однако и иная особенность массива растительности (на пример, лиственный лес посреди хвойного) или просто выделяющееся место в лесу (урочище) также могли быть названы островом.


[Закрыть].

Подробное рассмотрение части еще одного источника важно по двум причинам. Во-первых, выявление территории, присоединенной к волости Вселук, позволяет наметить еще один участок ржевской границы к северо-западу от оз. Орлинца и, во-вторых, дает возможность определить место, где сходились три границы: новгородская (с 1478 г. – уже часть московской), литовская и московская. Для периода с XIV в. (тех отрезков времени, когда в составе московских владений находилась Ржевская земля) до присоединения к Москве Новгорода Великого именно в рассматриваемом регионе брала начало литовско-московская граница.

Следует процитировать фрагмент посольской речи князя Тимофея Мосальского, а затем проанализировать его географическую составляющую. Итак, по словам литовского посла: «Наместник князь Васильев Ивановичя, Вселуцкий, Василей Давыдович, отрубил волости нашое Дубны половину земли тыми разы, а врочищи Павиницею речкою на Хороший остров, да у Кривицю, да у Моринцо озеро, да з Маринца озера да в речку Студеницю, Студеницею речкою у озеро Студенец и устья речки Поляницы мхом Студенецким» ^{506} .

Почти все водные объекты локализуются на современной карте, причем, в отличие от предыдущего фрагмента литовско-московских договорных грамот, здесь пределы занятой территории могут быть определены довольно точно.

В посольской речи перечислены следующие топонимы: рч. Павиница (определенно, современная Пайница, приток Орлинки, вытекающей из оз. Орлинского), Хороший остров (возможно, поляна в лесу между рч. Пайницей и Кривицей), Кривица (речка, втекающая в оз. Охват), оз. Моринцо (Маринцо, по течению р. Кривицы), рч. Студеница (приток Кривицы), оз. Студенец (существует два оз. – Большой и Малый Студенец – чуть севернее истока р. Студенец, вероятно раньше было одно озеро, из которого вытекала Студеница), устье рч. Поляницы (определить сложно, но с некоторой вероятностью можно отождествить с рч. Полутней – ее устье находится почти напротив Студенецких озер, сама Полутня является притоком рч. Калпинки) и, наконец, мох Студенецкий (очевидно, болото в районе Студенецких озер) ^{507} . Таким образом, территория, занятая вселукским наместником, включалась в пределы с правой стороны от рч. Пайницы к рч. Кривице, через оз. Маринцо, по рч. Студенице, минуя озера Студенецкие, возможно, к устью рч. Полутни.

Судя по площади территории волости Дубна, определенной Л.А. Бассалыго и В.Л. Яниным по Торопецкой писцовой книге 1540/1541 гг. ^{508} , вселукский наместник «отрубил» отнюдь не «половину земли» этой волости.

Столь точные данные о пределах отторгнутой от торопецкой волости территории, к сожалению, дают лишь поверхностное представление о той границе, за которую перешли московские служилые люди, вторгаясь в чужие владения. Определенно можно сказать, что за оз. Орлинцом ржевская граница продолжалась по рч. Павинице (современная Пайница). Видимо, не вся она была пограничной. Отталкиваясь от нее, последний отрезок литовско-московской границы подходил к рч. Ореховке (впадает в оз. Пено) и терялся среди болот и лесов.

Значительно уточнить место соприкосновения литовских, московских и новгородских владений позволяет разводная грамота Новгородской и Ржевской земель, составленная в 1483 г. и предназначенная определить «рубеж» между великокняжескими владениями Ивана III и вотчиной удельного волоцкого князя Бориса Васильевича ^{509} . Грамота описывает всю северную границу Ржевской земли (ржевских волостей Кличен и Вселук с новгородскими волостями Березовской, Стержем, Велилой и Лопастицей).

Характерно отсутствие интереса исследователей к указанной грамоте. По словам В.А. Кучкина, только историк Тверского княжества В.С. Борзаковский обратил на нее внимание, но из более чем 50 упомянутых географических объектов сумел локализовать только б ^{510} . В итоге ржевско-новгородская граница получилась схематичной. Использование двухверстных планов Осташковского уезда Атласа Тверской губернии 1825 г. позволило В.А. Кучкину существенно уточнить результаты предшественника.

В нашем случае для цели исследования существенен лишь небольшой фрагмент грамоты 1483 г., в котором идет речь о границе ржевской Вселуцкой волости с новгородской волостью Лопастица. Именно в последней точке соприкосновения территорий выделенных волостей следует видеть стык новгородских и ржевских земель с владениями Великого княжества Литовского.

Подробное рассмотрение всего рубежа Вселуцкой и Лопастицкой волостей не требуется, а последний отрезок их границы шел по реке Сырычерка (Сырычена грамоты, левый приток Куди), а затем поворачивал в реку Кудь, достигая по ней Тихого озера. Справа от Тихого озера находилась территория Лопастицкой волости – владения Новгородского Аркадиевского монастыря (Аркажа), а слева – заканчивалась территория Вселуцкой волости ^{511} . Река Кудь течет петляя в общем с запада на восток и впадает в озеро Вселуг, поэтому под фразой грамоты «да вверхъ Куд(ь)ю, да в Тихое озеро» следует понимать переход линии границы из реки Сырыченки к юго-западу, югу и завершение ее в западном направлении у оз. Тихого. Местоположение последнего неизвестно, но, очевидно, оно являлось первым из системы озер, на которые разливается река Кудь (с запада на восток: Витьбино, Пнево, Долгое) ^{512} . [80]80
  Сравнение независимо осуществленной автором статьи реконструкции части ржевско-новгородской границы показывает ее полную идентичность аналогичной работе, проделанной В.А. Кучкиным (Кучкин В.А.Межевание 1483 г. С. 173).


[Закрыть]Отождествление Л.А. Бассалыго, В.Л. Яниным озера Тихого с Трешиным, к сожалению, не находит подтверждения на карте ^{513} . [81]81
  Близлежащее оз. Трестино не имеет никакого отношения к описываемой границе.


[Закрыть]

От оз. Тихого (р. Кудь) с правой стороны (к северу) продолжалась территория Лопастицкой волости, а с левой стороны (к югу) начинались уже земли Торопецкого повета ВКЛ. Видимо, здесь подступали земли волости Дубна, именно в той части, которая была отрезана вселукским наместником в 1489 г. или ранее. Из населенных пунктов волости Дубна, известных по Торопецкой писцовой книге 1540/1541 гг., наиболее отдаленной была д. Орехово на р. Ореховке, втекающей в оз. Пено ^{514} . [82]82
  Очевидно, вселуцкий наместник все-таки вынужден был вернуть территорию, отрезанную от волости Дубна в состав владений ВКЛ.


[Закрыть]Таким образом, можно предположить, что граница между торопецкой волостью Дубна и ржевской волостью Вселук переходила от р. Пайницы на р. Ореховку, а от истока последней направлялась к западу и северо-западу к р. Кудь и оз. Тихому.

Добиться более точной реконструкции начального отрезка литовско-московской границы и определения точки соприкосновения территорий трех крупнейших государств Восточной Европы, видимо, не удастся. Граница на стыке литовских, новгородских и московских земель не оформилась. Болотистая, малополезная в хозяйственном отношении земля долгое время не привлекала внимания окрестного населения и местных властей. Не случайно в литовско-московских договорах описание ржевской границы начиналось от оз. Орлинца. Территория к северо-западу не была разграничена. Только на какое-то расстояние условная линия литовско-московской границы протягивалась по рч. Пайнице, а затем, возможно, по р. Ореховке. Далее полоса болот и лесов условно определяла пограничную зону. Где-то в районе р. Кудь, сливающейся с неизвестным сейчас оз. Тихим, происходила встреча территорий трех государств.

Такова ситуация с начальным отрезком литовско-московской границы. Проблематична также и противоположная сторона обозначенной в литовско-московских договорных грамотах ржевской границы.

На «верхе» (истоке) р. Осуги описание ржевской границы останавливается. Однако можно с уверенностью говорить о том, что и далее ржевские земли продолжали соседствовать с литовскими владениями. Более того, эти литовские владения составляли когда-то часть Ржевской земли.

Косвенные данные свидетельствуют о существовании литовско-московского договора, заключенного между 1381-1382 гг., в короткий период правления Кейстута. Тогда, после победы на Куликовом поле, Москва доминировала в Восточной Европе и снова овладела Ржевской землей ^{515} . Мирные отношения с ВКЛ были закреплены договором, по которому, очевидно, Ржева была признана за Дмитрием Донским. Однако не все ржевские волости стали московскими. Как следует из литовско-московского договора о «вечном мире» от 31 августа 1449 г., заключенного Василием II Темным и Казимиром IV (вывод о существовании договора 1381-1382 гг. делается из содержания этого документа), ржевская волость Осуга осталась в правлении волостелей великого князя Кейстута («А который места волостили веда Осугу пры великомъ князи Кестут(ь)и, и твоим волостелемъ по тому ж ведати, а мне, великому князю Василью, не въступатисе») ^{516} .

Сохранившая литовское управление волость компенсировала довольно ощутимую территориальную потерю. Она охватывала южную часть Ржевской земли и тем самым предоставляла возможность контролировать ржевскую территорию в целом. Кроме того, в конце XIV в. район волости Осуга был единственным местом соприкосновения владений ВКЛ с тверскими землями, служа своеобразным мостиком между двумя государствами.

Территория волости, очевидно, занимала пространство вдоль р. Осуги, впадающей в Вазузу очень близко от слияния последней с Волгой. Восточным соседом Осуги неизбежно становились владения Тверского и Фоминско-Березуйского княжеств. Более точно определить протяженность волости Осуга, к сожалению, пока не удается. Метод ретроспекции в данном случае не срабатывает, так как в районе р. Осуги в дальнейшем образовались волости и станы (например, Лаптевская Ржевского уезда), которые трудно отождествить или как-то связать с волостью Осугой.

В связи с приобретением ВКЛ волости Осуги, а также из-за существования в течение долгого времени литовско-тверской границы, следует сделать следующий вывод. Между основным массивом Великого княжества Московского и Ржевской землей до ликвидации государственности Великого Новгорода и Великого княжества Тверского не существовало сухопутной связи. Ржевская земля с середины XIV в. попеременно принадлежала Москве, Вильно или Твери, но примерно с 1381-1382 гг. почти постоянно (кроме коротких периодов 1399 и 1447-1449 гг.) находилась в составе московских владений ^{517} , оставаясь, по сути, эксклавом [83]83
  Эксклав (от лат. ех – вне, clavis – ключ) – часть территории государства, географически отдаленная от основной и окруженная территорией других стран.


[Закрыть]. Уникальный участок литовско-тверской границы на протяжении столетия перекрывал Москве прямой доступ к ее верхневолжскому владению, имевшему большое стратегическое значение. В свое время стремление обладать землями Фоминско-Березуйского княжества выдавалось историками за желание Москвы наладить сухопутную связь со Ржевой ^{518} . Однако, даже приобретя низовья р. Вазузы, московские князья все так же вынуждены были пользоваться транзитным сообщением через тверские или литовские владения. Таким образом, становится очевидным особое значение зоны литовско-тверского пограничья как определенного рычага воздействия на сферу московских интересов.

Неопределенность литовско-тверского рубежа создает вместе с тем проблему при реконструкции завершающего отрезка литовско-московской границы. На линии, соединяющей верховья р. Осуги с Волгой (в районе между московской Ржевой и тверскими Опоками), условная литовско-московская граница превращалась в московско-тверскую. Конкретное место стыка трех рубежей указать затруднительно. Причинами этого можно назвать как уже упоминавшийся особый статус литовско-тверских владений в пограничной зоне, так и характер местности, представляющей собой сплошное болото.

Итак, обращение к уникальному фрагменту литовско-московских договоров 1449 и 1494 гг. позволило наметить один из участков границы двух соседних государств, боровшихся за объединение русских земель. В итоге выяснилось, что для реконструкции всего ржевского участка литовско-московской границы рассматриваемый фрагмент грамот недостаточен. Начальный и конечный отрезки этой границы отсутствовали. Их помогли уточнить второстепенные данные из посольских речей князя Т.В. Масальского (подробное описание захваченной вселукским наместником части соседней торопецкой волости Дубна), разводной грамоты великого князя Ивана III удельному волоцкому князю Борису Васильевичу (обозначение рубежа ржевской волости Вселук с новогородской волостью Лопастица) и все тех же грамот 1449 и 1494 гг. (известие о присоединении ржевской волости Осуги к ВКЛ). С максимально возможной точностью было определено место стыка литовской, московской и новгородской границ на крайнем северо-западе московских владений, доказана обособленность (до 1478 г.) Ржевской земли от основной территории Великого княжества Московского, выявлена специфика ржевской границы, проходившей по заболоченной и лесистой местности, а потому даже в актах намеченной лишь условно.

Видимо, до 1449 г. западная ржевская граница не была установлена на уровне межгосударственных соглашений. Тем не менее уже до середины XV в. сложились «старые рубежи» Ржевской земли. Очевидно, официальное размежевание основывалось на традиционно сложившихся представлениях о пределах волостей Торопецкого повета, Вельского княжества с одной стороны и Ржевской земли (уезда) – с другой. Поэтому с некоторыми оговорками намеченную на вторую половину XV в. границу можно относить и к более раннему времени.

Размежевание ржевских земель с Торопецким поветом и Вельским княжеством произошло только после окончательного закрепления Ржевы за Москвой. При этом на ржевском направлении не вся протяженность литовско-московской границы была зафиксирована. Оставались участки территории, где соприкасались литовские и московские владения, однако во второй половине XV в. они не были разграничены. Также и описанная в договоре линия прохождения границы (делимитация) не давала достаточных данных для реального проведения границы на местности (демаркации). Спецификой ржевской границы оставалась ее неопределенность ввиду особых условий местности, не позволявших точно разделить неосвоенные и никем не занятые земли.

Сложная, насыщенная событиями борьба за обладание Ржевской землей ярко иллюстрирует начальный этап появления и становления литовско-московской границы. Закрепив за собой Ржевскую землю, Москва обеспечила прочную основу для развития дальнейшей экспансии и сделала значительный шаг на пути объединения русских земель.