Текст книги "Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494"

Автор книги: Виктор Темушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Осенью 1487 г. в Москву прибыло посольство великого князя литовского Казимира во главе с князем Тимофеем Владимировичем Мосальским. 6 октября князь выступил перед московской стороной с речью [12]12
  Ответ на речь литовских послов был представлен уже на следующий день – 7 октября.


[Закрыть]. Все содержание последней, смысл и даже терминология свидетельствовали о трактовке событий, которые разворачивались на московско-литовском пограничье, как начале войны. Слово «война» звучало неоднократно, хотя под ней понимались отдельные враждебные действия со стороны Москвы, а не вообще все события.

Среди многочисленных жалоб на действия московских удельных князей, наместников и даже великокняжеского дьяка встречаем перечень событий еще 1486 г. Выясняется, что «тому год минул», как на пограничные земли ВКЛ обрушился вал нападений ^{142} . Важно обратить внимание на то, что события датируются 1486 г. Именно с него началось непрерывное давление на пограничье ВКЛ. В то время как на северном участке московско-литовской (ранее – новгородско-литовской) границы было еще тихо, а около бывшего Тверского княжества, Можайска, Медыни, в Верхнем Поочье мирная жизнь была прервана. Ошибочно считать, что вся московско-литовская граница стала линией фронта. Оставались районы, вообще не затронутые опустошением – большая часть западной ржевской и некоторые отрезки вяземско-можайской границ. Но причиной была их природная обособленность, болота и леса «позаботились» об их защите. Вероятно, там московские владения (освоенные или по какой-либо причине полезные земли) не соприкасались с литовскими.

Представляется, что приведенный комплекс известий довольно убедительно свидетельствует о времени начала московско-литовской войны. С 1486 г. осуществлялся целый ряд мероприятий силами удельных московских князей, великокняжеских служилых людей и слуг зависимого от Москвы великого князя рязанского. Наблюдение за развитием событий уже первого года войны показывает продуманную направленность, хорошую спланированность и четкую скоординированность действий московских сил. Речь идет только об одном субъекте конфликта, так как военная инициатива оказалась на стороне Москвы.

Удачно охарактеризовали ход всей войны представители панов-рады в Москве князю Ивану Юрьевичу Патрикееву в 1493 г. По их словам, московский великий князь порушил старину, «написал себе имя свое высоко», а новина в итоге проявилась в том, что «нашому госпо-дару великие ся шкоды подеяли з вашого гасподара земли, войну на миру пустил, городы его милости и волости пожжены, а иныи побраны, и люди многий со многими статки их в полон поведены» ^{143} . Здесь в сжатом виде можно увидеть и претензии Ивана III на владение всеми землями Руси, и реализацию этих намерений – через разорение и опустошение территории ВКЛ, ее захват и вывод плена. А вот и формула, которая объясняет необычный, «странный» характер войны: «войну на миру пустил», что в переосмыслении польских исследователей звучит как «война во время мира» («wojna podczas pokoju»).

§ 1.3. Структура боевых действий

Боевые действия Великого княжества Московского во время первой пограничной войны можно структурировать следующим образом.

1. Мероприятия великокняжеской администрации. Они не были характерны для первых лет войны, хотя в особых формах и осуществлялись.

Среди них можно выделить следующие действия.

1.1. Походы мощных группировок великокняжеских войск с целью захвата или ослабления центров власти ВКЛ в пограничных регионах (Воротынск, Любутск, Мценск, Мезецк). На них обращали особое внимание исследователи, относя начало войны к 1492 г. Подобный поход был осуществлен в 1489 г. Он, как правило, игнорировался из-за желания начать отсчет войны со смерти Казимира Ягайловича. Походы по целям условно разделяются на 1.1.1. «побуждающие» (т.е. против средоточий власти ВКЛ или центров, правители которых «не осознали» свою судьбу быть подданными московского государя) и 1.1.2. захватнические (направленные на прямое присоединение территорий к Москве).

1.2. Действия представителей великокняжеской власти по занятию и освоению определенных территорий. Их не замечали исследователи, хотя масштаб московской экспансии был довольно значительным. Она направлялась и управлялась из центра, и целью был не только 1.2.1. захват (после чего территория могла быть легко возвращена), но и 1.2.2. колонизация территории жителями внутренних московских областей, обеспечивающая устойчивое приращение территории государства, хотя такой путь давал скромные результаты. Для его осуществления требовался продолжительный срок, рассчитывать можно было только на собственные людские и прочие ресурсы. Более привлекательными были другие средства ведения войны. Он находил обоснование в посольских спорах, когда пограничные волости объявлялись принадлежащими центру в Великом княжестве Московском. Позже захваченные и освоенные волости оставались, как правило, в составе уездов, в которые их включили во время войны. Аналогичные действия на пограничье осуществляли и удельные князья;

1.3. Грабительские нападения великокняжеских служилых людей с целью создать несносные условия жизни на пограничье, подорвать обороноспособность региона с расчетом на последующую реакцию местного населения. Прежде всего– пограничных князей, которые, чтобы избежать давления и с выгодой для себя, решались перейти на московскую службу. За границу уводились люди, скот, вывозилось имущество, прерывалась торговля, перерезались коммуникации. Местность опустошалась, доводилась до того состояния, когда уже не могла противостоять московскому наступлению.

1.4. Ответные нападения московских служилых людей, преследование вторгшихся в московские пределы литовских людей. Очень часто сложно определить, к какому пункту (1.3. или 1.4.) относится событие. Стороны могли по-разному его оценивать или представлять.

1.5. Концентрация войск недалеко от границы ВКЛ в стратегически важных пунктах (Великие Луки, Новгород, Торжок, Тверь, Можайск, Серпухов, Таруса, «берег»). Непосредственно в боевых действиях эти формирования могли не участвовать, но они выполняли важную функцию – прикрывали границы (не только литовские, но и с Полем) на направлениях возможного наступления противника и в определенной степени гарантировали удержание занятых территорий.

2. Действия московских удельных князей и отдельно великого князя рязанского, имевших владения на пограничье и оттуда осуществлявших рейды и самостоятельные нападения на земли ВКЛ (Иван Иванович Молодой из Твери, Борис Васильевич Волоцкий из Ржевы, Андрей Васильевич Углицкий из Можайска, Иван Васильевич из Переяславля-Рязанского). Масштабы операций из-за ограниченности ресурсов не были очень значительными. Способы ведения войны соответствовали великокняжеским. Данный пункт вообще обойден вниманием большинства исследователей. Условно можно подразделить на несколько пунктов.

2.1. Отдельные нападения на пограничные волости, которые иногда превращались в довольно продолжительные рейды в глубину территории ВКЛ. Тем самым оказывалось давление в основном на вяземских землевладельцев с целью ослабить их обороноспособности подтолкнуть к переходу на московскую службу.

2.2. Действия по 2.2.1. занятию и 2.2.2. освоению определенных территорий. Осуществлялись в направлении Торопецкого повета ВКЛ и на Вяземщине. Попыток колонизации не отмечено, хотя, возможно, в определенной степени она осуществлялась.

2.3.1. Препятствие торговле, 2.3.2. мелкие диверсии другого плана (засеки на дорогах). Безусловно, и они служили единой цели обессиливания и подготовке присоединения к Москве пограничных земель ВКЛ.

3. Деятельность князей, которые служили ВКЛ и находились в раз личной степени зависимости от него, но еще до войны или во время ее перешли на московскую службу (Федор Иванович Бельский, вер– ховские князья). В своих поступках верховские князья преследовали и личные цели, хотя в той или иной степени все их действия были спровоцированы шагами Москвы. Деятельности верховских князей в историографии уделялось особое внимание, но часто она рассматривалась вне военного контекста. Внешние события в Верховских княжествах казались и даже сознательно представлялись их внутренним делом. Все, что происходило в регионе Верхней Оки, было инициировано и контролировалось Москвой, являясь частью и своеобразной формой ведения войны. В результате политика Ивана III в Верховских княжествах ВКЛ достигла наибольших успехов. Тем не менее проблема принадлежности региона в первой пограничной войне была решена только частично, став одной из причин или предлогом для начала следующей. Запутанные события на верхнеокском участке границы тяжело структурировать, но условно можно выделить следующие направления ведения войны.

3.1. Нападения верховских князей и отдельно князя Ф.И. Вельского на владения родственников и иные пограничные земли ВКЛ, чтобы принудить к переходу на московскую сторону тех князей, которые оставались верными великому князю литовскому, и ослабить, подорвать линию обороны ВКЛ.

3.2. Переходы верховских князей на московскую службу, сопровождаемые погромом и опустошением литовских территорий и, прежде всего, захватом владений других князей. Подведенные к неизбежности перехода на московскую службу, верховские князья стремились прихватить владения соседей, что подогревалось обещанием московского правительства сохранить у них все захваченное.

* * *

Так обобщенно представляются формы ведения войны. Нужно отметить общую связь, запланированность и целесообразность всех мероприятий, которые осуществлялись на разных уровнях московской власти. По мнению К.В. Базилевича, в московских нападениях на пограничные земли ВКЛ, несмотря на кажущийся хаотичным характер, «отсутствовал элемент случайности или личной инициативы отдельных московских вотчинников» ^{144} . Как замечал А.А. Зимин, на юго-западе страны Иван III сам руководил военными дйествиями ^{145} . Что же могло противопоставить Великое княжество Литовское такой мощной организации и подготовленности к ведению войны?

На восточной границе ВКЛ была создана система обороны. Она начала складываться еще в начале XV в., когда сформировалась московско-литовская граница ^{146} . Во главе ряда периферийных княжеств и владений был поставлен смоленский наместник, который, кроме прочего (например, сбора дани), выполнял функции военного руководителя, главы ополчения. По словам М.К. Любавского, Смоленский повет с московской стороны был окружен «поясом княжеств и владений, отдававшихся в судебно-административном отношении наместникам, причем все эти княжества и владения в Смоленске имели свое военно-политическое средоточение» ^{147} . Однако далеко не все пограничные княжества и владения подчинялись государственным наместникам. Наместники были только в Мценске, Любутске, Серпейске, Брянске и Торопце. Другие города оставались центрами княжеских владений разной степени зависимости от великокняжеской власти.

Великий князь литовский имел возможность вмешиваться в земельные дела в пограничных княжествах. Известно, что в Вяземском княжестве хлепенской волостью Рогачев владел сын пана Ивана (Яна) Ходкевича, а в непосредственной близости от московской границы расположились князья Крошинские и Глинские ^{148} . Разбавление среды местных князей выходцами из других областей ВКЛ в определенной степени гарантировало интеграцию периферии с центром. К тому же пришлые земелевладельцы занимали самый край государства, на пути возможного удара с московской стороны.

Система обороны Вяземского княжества доказала свою устойчивость ^{149} . Методичное давление на вяземское пограничье не привело к ожидаемому результату. Подавляющее большинство вяземских землевладельцев осталось верным великому князю литовскому. В конце 1492 г. на сторону Москвы перешел только князь Андрей Юрьевич Вяземский, вотчиной которого было единственное село с деревнями на Днепре. Правда, в самой Вязьме он владел дворами, собирал пошлины, имел казну и людей ^{150} . Все его владения достались старшему Вяземскому князю Михаилу Дмитриевичу ^{151} .

Не все подобные шаги против верховских князей ^{152} имели успех. Сдерживать своевольные стремления местных землевладельцев должен был ряд наместничеств ВКЛ, прежде всего – Мценское и Любутское. После многочисленных походов, осад и опустошений окрестностей в ходе войны Любутск стал анклавом в окружении московских владений, Мценск превратился в форпост, выдвинутый далеко на правую сторону Оки. Все остальное правобережье уже было московским ^{153} .

Однако зыбкая среда верховских князей не выдержала. Ряд привилеев, сохранявшихся или появлявшихся у пограничных князей, оставлял возможность отказаться от службы господарю (послать ему «отказ» или «целование королю с себя сложить») и перейти на московскую сторону вместе с вотчинными владениями [13]13
  Первый случай, когда князь, который перешел на службу к другому правителю, не сохранил за собой свою вотчину – бегство в Москву князя Федора Ивановича Вельского.


[Закрыть]. Это обстоятельство в сочетании с московским давлением и конфликтом внутри корпорации облегчало присоединение верховий Оки к Москве.

Тем не менее расширение московской власти на верховья Оки не было простым делом и во многом зависело от позиции местных князей ^{154} . Даже военный захват не гарантировал присоединения определенной территории к Москве. Московские походы 1492-1493 гг. затронули Любутск, Мценск, Мезецк, Серпейск, Мосальск, Опаков. Большинство из них, за исключением Мезецка и Серпейска, было сожжено. Однако ни один из Мосальских князей не перешел на службу к великому князю московскому, а три других сожженных города (Любутск, Мценск, Опаков) принадлежали не удельным князьям, а управлялись великокняжескими наместниками или частными владельцами. Присоединения их к Москве в 1494 г. не произошло. У Опакова была занята только часть волости, которая заходила на левый берег р. Угры [14]14
  В грамоте 1494 г. говорится о том, что за ВКЛ сохранился Опаков по Угру (ДДГ. № 83. С. 330). Значит, можно сделать вывод о том, что у города была территория и за Угрой, которая теперь отходила до Москвы.


[Закрыть]. Таким образом выравнивался участок границы, естественным обозначением которой на значительном протяжении стала р. Утра.

Территории, на которых московская власть не имела достаточно твердой опоры, оставлялись, возможно временно, за ВКЛ. Переход на московскую службу пограничного князя также не гарантировал распространения новой власти на все его владения. Воротынские князья, которые владели большим массивом земель вдоль течения Угры, после перехода на московскую сторону практически все потеряли, несмотря на то что эти земли были их вотчинными владениями. В обороне границ государства правительство ВКЛ делало ставку на князей Воротынских, которая, очевидно, не оправдалась ^{155} .

Если окинуть взглядом всю протяженность московско-литовской границы, испытавшей военные действия первой войны, то можно убедиться, что территории под великокняжеским управлением в полном составе сохранились за ВКЛ. Под московским давлением была утрачена часть владений верховских князей. Но главное сохранилось – Мценско-Любутское наместничество и линия обороны вдоль Угры ^{156} . Вяземские князья держались, но не смогли ничего противопоставить зимнему 1492/1493 гг. наступлению мощного московского войска (5 полков во главе с воеводой Даниилом Васильевичем Щеней) ^{157} . Вяземское княжество было полностью присоединено к Москве и постепенно стало средоточием поместного землевладения ^{158} .

Тенденция преобразования Вяземского княжества в край поместного землевладения хорошо иллюстрирует последовательную политику московских властей. Возможность утраты пограничного региона, в котором к тому же оставались на своих местах местные землевладельцы, могла сохраняться довольно долго. Гомейская земля в 1537 г. была возвращена ВКЛ во многом из-за того, что после московского захвата в 1500 г. из нее не была выведена местная шляхта. Насаждение поместного землевладения с одновременной ликвидацией местного вотчинного свидетельствует о стремлении твердо закрепиться в только что присоединенном регионе. Политически ненадежные вяземские землевладельцы, многие из которых были насильно приведены к присяге, не могли служить опорой московской великокняжеской власти.

Системе обороны восточной границы ВКЛ, основу которой составляли периферийные княжества и наместничества, противостояла подобная система удельных княжеств Великого княжества Московского. Явно намеренным выглядит выделение литовскому беглецу князю Федору Ивановичу Вельскому вотчины в новгородских землях на границе с Торопецким поветом ВКЛ ^{159} . Именно отсюда организовывались набеги людей князя Вельского на торопецкие волости в 1489 и 1490 гг. Непосредственно против Вяземского княжества были направлены действия великого князя Ивана Ивановича Молодого из Тверской земли и удельного князя Андрея Васильевича Углицкого из Можайска. Рядом с границей размещался также массив земель Волоцкого удела князя Бориса Васильевича (Волок Ламский, Ржева, Руза, Вышгород, Шопкова слобода). Из Ржевского уезда оказывалось давление на Торопецкий повет.

В 1486 г. в Москве произошло переоформление договоров с теми удельными князьями, которые еще сохранились, – Андреем Васильевичем Большим Углицким и Борисом Васильевичем Волоцким, а Михаил Андреевич Верейский и Белозерский под московскую диктовку написал духовную ^{160} . В отличие от великого князя литовского, стремившегося крепить верность удельных князей путем подтверждения их прав и привилегий, а также раздачей новых владений, в Москве продолжалось наступление на удельные права родственников великого князя. Регламентировались и контролировались все их действия, закреплялось их подчинение великокняжеской власти. Удельные князья в Великом княжестве Московском были обречены. Характерна их судьба. Князь Андрей Углицкий умер в заточении в 1493 г. после ареста в 1491 г. «за измену» ^{161} . Старший сын князя Михаила Андреевича Василий в 1483 г. сбежал от гнева Ивана III в ВКЛ ^{162} , а верейско-белозерский князь вынужден был в своем завещании оставить все свои владения великому князю ^{163} .

Система обороны московской границы имела активный характер и была ориентирована не на сдерживание, а скорее на развертывание наступления. В этой связи возникают вопросы: какие боевые действия со стороны ВКЛ были противопоставлены московской угрозе, и осуществлялись ли попытки «прощупать» оборону московской границы?

Несмотря на крайнюю малочисленность войск, которые находились и могли быть использованы на местах московских ударов, почти полное пренебрежение восточным направлением внешней политики Казимиром Ягайловичем, реакция со стороны ВКЛ была ощутимой. Власти ВКЛ попытались урегулировать проблему дипломатическим путем. Но отработанный механизм решения пограничных проблем перестал действовать. То, что ранее могло найти понимание на местном уровне, теперь передавалось в верхние инстанции, становясь делом посольств, сталкиваясь с глухой стеной государственной политики. В ответ на жалобы о нарушениях границы, захватах и грабежах из Москвы шли соответствующие протесты о литовских действиях. В посольских книгах легко заметить неопределенность и некоторую абстрактность московских жалоб, в отличие от конкретных, подробных перечней и документальных свидетельств со стороны ВКЛ. Момент, когда Москва отказалась от дипломатического решения, ступив на путь войны, точно отразился в словах боярина Семена Борисовича хану Менгли-Гирею в марте 1486 г.: «А осподаря нашего великого князя люди безпрестанно емлют королеву землю» ^{164} . Вот тот рубеж, который отделил время, когда Москва могла пойти на контакт, от ее твердого намерения начать конфронтацию.

Попытки дипломатического решения конфликта не прерывались на протяжении всей войны, которая формально как бы и не велась. Но ситуация требовала иных действий. На пограничье литовская сторона вела пассивную и активную оборону. Структура боевых действий ВКЛ не такая сложна, как московская, ее можно классифицировать по нескольким категориям.

1. Единичный большой поход объединенных войск восточной части ВКЛ из Смоленска к верховьям Оки с целью освобождения потерянных там городов (1492 г.). Поход был успешен, но Иван 111 прислал мощное войско, которое ликвидировало достигнутый результат.

2. Действия мелких формирований мценско-любутского, брянского и торопецкого наместников, задачами которых были: 2.1. диверсии на московской границе с Полем и 2.2. нападения на московские земли в ответ на опустошения москвичей. Вероятно, уничтожение московских сторожей, которые следили за опасностью с Поля, осуществлялось с целью ослабления московской границы. Что касается грабительских по характеру налетов на калужские, алексинские и другие земли (если они на самом деле произошли, т.к. заявления московской стороны о них вызывают сомнения), то можно объяснить их местью за соответствующие действия, но нельзя отрицать и возможности преступных действий со стороны представителей властей ВКЛ.

3. Нападения на московское пограничье вяземских и верховских князей, наместников пограничных земель ВКЛ, прочих землевладельцев. Сведения о них содержатся исключительно в речах от московских послов и бояр и имеют часто неопределенный характер, без конкретизации времени, места и последствий. Представляется, что пограничные стычки перерастали во взаимную месть, в которой уже невозможно определить, кто виноват.

4. Борьба между собой верховских и вяземских князей, часть которых служила ВКЛ, а часть – Москве. Сюда же нужно относить те действия, которые осуществляли князья, державшиеся литовской стороны.

5. Организация преследования московских войск и людей, которые возвращались с пленом и добычей после грабительских нападений на владения ВКЛ или после перехода на московскую службу. Они сопровождались боями, которых было не так много на протяжении всей войны. Один из таких боев (за Воротынском в 1489 г.) принес победу ВКЛ.

Масштаб военной активности литовской стороны был сравнительно небольшим. Инициатива и безусловное доминирование в войне принадлежало Великому княжеству Московскому. С учетом этого обстоятельства определяется следующая структура развертывания боевых действий на пограничье.

Боевые действия на московско-литовской границе можно условно разделить на три основных направления: А) северо-запад (Торопецкий повет), Б) запад (против Вяземского княжества) и В) юго-запад (в сторону Оки и Угры) [15]15
  Выделил эти направления Ю.Г. Алексеев, но для первых двух он обозначил не регионы, на которые наступали, а места, откуда велось наступление (Алексеев Ю.Г.Походы русских войск при Иване III. С. 333).


[Закрыть]. Наиболее активно война велась на втором и третьем направлениях. Первое находилось в стороне и было отрезано от основного театра военных действий малоосвоенными пространствами, которые создавали условную границу между Бельским княжеством ВКЛ и Ржевской землей (в составе удела Бориса Васильевича Волоцкого).

Здесь необходимо заметить, что на северо-западном направлении ведения войны существовала значительная территориальная проблема, решению которой не будет уделено надлежащего внимания в данной работе.

Среди пограничных новгородских земель были такие, которые еще с XIV в. выплачивали дань (черную куну) ВКЛ – это т.н. чернокунст-во ^{165} . Выплата черной куны с ряда новгородских волостей гарантировала безопасность южной границы Новгорода Великого. Непосредственно к Чернокунству относились Холмский погост и волости Морева, Молвятицы, Стерж, Кунско, Березовец, Лопастицы, Буйцы и Жабно. От собственно чернокунства отделялись Великие Луки и Ржева, которые были исконными новгородскими владениями. Кроме черной куны с них выплачивались ВКЛ и другие налоги (с Ржевской земли «коровщина» («яловщина») и тиунская пошлина). Великолукская и Ржевская земли приближались к статусу совместного новгородско-литовского владения [16]16
  Не нужно путать Ржеву Пустую – новгородскую и Ржеву Володимерову – к тому времени уже московскую.


[Закрыть]. Известно, что в Ржевской земле собирал черную куну и чинил суд литовский наместник, новгородскими были землевладение и некоторые доходы. После присоединения Новгорода к Великому княжеству Московскому (1478) некоторое время ВКЛ предъявлял претензии на черную куну, от чего не отказывался сначала и Иван III, однако выплаты прекратил и литовских данников и волостелей не пускал ^{166} .

Пожалование князю Ф.И. Вельскому волостей из числа чернокунских и размещение в Великих Луках мощного контингента московских войск делалось для того, чтобы закрепить эти территории за Москвой ^{167} . В результате еще одним достижением войны для московской стороны стало окончательное присоединение значительной территории, так как после заключения «вечного» мира 1494 г. власти ВКЛ оставили претензии на чернокунство.

Таким образом, на северо-западном направлении боевых действий, несмотря на периферийность, также решались очень важные тактические задачи – закрепление за Москвой литовско-новгородских совместных владений и оказание давления на Торопецкий повет ВКЛ, тесно связанный с чернокунством ^{168} .

Таким же удачным для Москвы было западное направление. На протяжении нескольких лет Вяземщина подвергалась опустошительным нападениям из-за границы и постепенному захвату волостей. В результате оказалась в таком положении, что не сумела в необходимый момент дать отпор московскому войску. Именно для западного направления боевых действий характерно выделение двух периодов войны: 1486-1492 гг. – подготовительный период «скрытой» войны, 1492-1493 гг. -решительные действия по реализации результатов первого периода.

На юго-западном направлении московская политика была очень продуманной. Осторожными действиями можно было достигнуть более значительных успехов, чем открытым военным давлением. Москва использовала определенные рычаги в отношениях с местными князьями, точечные удары по пунктам сопротивления и в результате малыми средствами сделала многое. После первых успехов развитие наступления в регионе Верхней Оки и далее было сознательно приостановлено. Продолжение войны могло, по мнению Ю.Г. Алексеева, привести к конфликту со всеми государствами Ягеллонов, что, безусловно, не могло не насторожить Ивана III. ^{169} Таким образом, третье направление боевых действий не было до конца реализовано. Вопрос принадлежности остатков Верховских княжеств, а также Северской земли решался в следующей войне – 1500-1503 гг.

Традиционное деление хода войны на третьем направлении на два периода не выдерживает критики, т.к. не только в 1492, но уже в 1489 г. был предпринят поход значительных великокняжеских московских войск на наиболее крупные центры власти ВКЛ в регионе – Любутск и Мценск.

Тем не менее вслед за другими исследователями в ходе войны можно выделить два периода. Давно замечено, что военные действия до 1492 г. и после отличаются по содержанию очень ощутимо. Период 1486-1492 гг. заполнен мелкими нападениями московских служилых людей на пограничные земли ВКЛ, рейдами московских удельных князей в глубину пограничной зоны, захватом близких к границе волостей. Военные действия 1492-1493 гг. за малым исключением направлялись с московской стороны на главные центры власти ВКЛ и в завершали начатое в первые годы войны. К тому времени относятся более-менее активные действия и с литовской стороны. Поэтому совершенно справедливо выделять в ходе войны два периода – первый – 1486-1492 гг. и второй – 1492-1494 гг. Именно первому более соответствуют определения российских исследователей «хитрая» или «странная» война. Как московские, так и литовские центральные власти в это время считали за лучшее не использовать великокняжеские войска, а довольствоваться силами наместников, служилых и удельных князей, владевшими землями вдоль границы. Результатом первого периода войны был подрыв обороны восточной границы ВКЛ ^{170} . Во второй период на первый план вышли действия больших контингентов войск, которые осуществляли крупные операции. Для Москвы добывались города, закреплялись княжеские владения. Иной, более масштабный характер боевых действий после смерти короля и великого князя Казимира (7 июня 1492 г.) был замечен и литовской стороной. Вступивший на престол ВКЛ Александр Казимирович, обращаясь в посольской речи к Ивану III по поводу новых московских нападений, говорил: «Ино самъ того посмотры, гораздо ль то деятьсе, чого перъво сего за отца нашого от тебе дел знаменитыхъ не было» ^{171} .