Текст книги "Зона для Сёмы–Поинта"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

НЕОЖИДАННАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Саня Омский повернулся к Семе–Поинту:

– Вот что, земляк, только что получив информацию, я тут поразмышлял немного над нею, проанализировал и то, что рассказал о тебе мой братишка, и то, что сам узнал о тебе, и решил за тебя нужные слова сказать уважаемым людям. Мне кажется, что из тебя может получиться порядочный фрайер по нашей жизни, – он вопросительно и пронизывающе взглянул ему в глаза.

Семе–Поинту показалось, что Саня Омский хочет в последний раз в чем-то убедить самого себя.

– Благодарю, конечно, за оказанное доверие, – Сема–Поинт изобразил на лице некоторое смущение. – Но, может быть, пусть все идет как идет? Как говорил мой Учитель:

«ВРЕМЯ ОБМАНУТЬ НЕВОЗМОЖНО: ОНО И ТОЛЬКО ОНО ПОМОЖЕТ ПРАВИЛЬНО РАЗОБРАТЬСЯ В ТОМ, КТО ЕСТЬ КТО. ИБО ИЗОБРАЗИТЬ ИЗ СЕБЯ МОЖНО ДАЖЕ КОРОЛЯ, НО БЫТЬ КОРОЛЕМ ПОСТОЯННО МОЖЕТ ТОЛЬКО НАСТОЯЩИЙ КОРОЛЬ!»

– Я бы посчитал огромной для себя честью познакомиться с твоим столь мудрым Учителем! – с восторгом воскликнул Саня Омский, внимательно выслушав умные мысли Учителя Семы–Поинта.

– К великому сожалению, мой Учитель ушел к своим предкам, – тихо ответил Сема–Поинт, подняв глаза к небу.

– В таком случае, братишки, давайте помянем этого мудрого человека: мир его праху! – предложил: Хабаровский Джем.

Серега Младой, на правах хозяина стола, быстро разлил по рюмкам водку.

После того как все молча выпили, Саня Омский продолжил свою тему:

– Ранее мы говорили, что ты поедешь в командировку, где смотрящим рулит Федя–Корыто.

– Да я помню.

– Сейчас, в связи с тем, что тот этап ушел без тебя, нам удалось подсуетиться и мне только что сообщили, что тебя отправят тоже не на плохую командировку. На «двойку»! Она хоть и полуголодная: народу много, а работы мало, но есть и положительная сторона и заключается в том, что она тоже не «красная»… во всяком случае пока…

– Хоть что-то! – улыбнулся Сема–Поинт и тут же спросил: – А какое там производство?

– Основное – тоже мебель, только офисная, но есть две свои собственные сувенирные мастерские: одна – по дереву, другая – по металлу, а кроме того, мастерская по пошиву джинсов. Кстати, на этой командировке, с большим сроком в кармане, чалится настоящий мастер–кузнец, который отличные ножи мастырит, сталь – не хуже тебе дамасской! Во всяком случае, водопроводную трубу перерубает только так: с единого удара!

– Что ж, неплохо! – согласно кивнул Сема-Поинт и добавил: – Главное, что зона не «красная», то есть не ментовская, а значит, и люди нормальные есть.

– Порядочные фрайера везде имеются, – Саня Омский неожиданно брезгливо поморщился и почесал затылок. – Только вот Смотрящий там совсем недавно, а главное неожиданно для сидящих здесь братьев, поменялся… Освободился по болезни, и на его место один уважаемый Вор поставил… – он недовольно цыкнул сквозь зубы и глубоко вздохнул. – Короче, Смотрящим стал… – он бросил взгляд на Хабаровского Джема и с трудом выдавил сквозь зубы: – …Кемеровский Винт!

И у того последовала реакция, которую явно и ожидал Саня Омский: при озвученном погоняле Хабаровский Джем недоуменно вскинул глаза на Саню Омского, уверенный, что ему показалось.

– Что? – невольно воскликнул он.

– Да–да! – подтвердил Саня Омский. – Ты не ослышался, братишка, именно Кемеровского Винта и поставили рулить в той зоне. Во всяком случае, пока! То есть поставили того, кого ты, в свое время, обвинил в крысятничестве! Я уверен, что Леха–Вагон, наш братишка, просто не в теме, и ему откровенно запарили мозги!

– Но как могло такое случиться? Неужели Леха-Вагон не слышал, в чем я обвинил эту крысу? – воскликнул пораженный собеседник: он явно никак не мог согласиться с услышанной новостью. – Это надо же! Крысу ставить Смотрящим? Да как могло такое произойти? Там что, криминальный мир с ума сошел, что ли? Или чисто конкретных людей там не осталось?

– По полученным сведениям, существует две версии: одна – официальная, а вторая – добыта моими близкими… – Саня Омский хитро прищурился. – Какую озвучивать?

– Озвучивай обе! – бросил Хабаровский Джем. – И начни с официальной!

– Как скажешь, братела, – кивнул Саня Омский. – По официальной версии, от твоего обвинения в крысятничестве воровского общака этой гниде удалось отмазаться.

– Как? – возопил Хабаровский Джем. – Я же его с поличным застукал!

– А он предоставил свидетеля, который и подтвердил его версию о том, что деньги им взяты из общака не для собственных нужд, а для того, чтобы отмазать какого-то бедолагу от срока, – пояснил Саня Омский.

– Да это же полная чушь! – эмоционально возразил Хабаровский Джем, с раздражением вскакивая из-за стола. – Где он нашел этого свидетеля? Кто он? Хочу с ним побазарить! А также Леха–Вагон: пусть он тоже скажет слово! – настроен он был решительно.

– Свидетель – близкий и правильный фрайер: Васька–Бацила, – Саня Омский покачал головой. – Говорят, что он чисто конкретно подтвердил слова Кемеровского Винта и тоже в присутствии правильных пацанов, но… – он сделал паузу и недовольно поморщился, – …поговорить с ним уже никак не удастся: так получилось, что на следующий день, после того разговора, Васька–Бацила погиб в автомобильной аварии…

– А Леха–Вагон? – напомнил Хабаровский Джем.

– С Лехой–Вагоном тоже проблемы: он в реанимации лежит, в коме! Три пули получил в одной разборке и одну из них – в голову! Врачи говорят, что шансов у него нет никаких!

– Это же надо, как вовремя! – Хабаровский Джем ехидно рассмеялся. – Вор, поставивший Винта смотрящим – в реанимации, Васька–Бацила погиб, а кто же подтвердил слова Васьки–Бацилы? Неужели те самые правильные пацаны, о которых ты упоминал? – и тут же вдруг воскликнул: – А эти конкретные пацаны, случаем, не погибли в той же аварии, что и сам свидетель?

– Как ни странно, но ты угадал! – недовольно кивнул Саня Омский. – Это-то и меня беспокоит: свидетель подтверждает его слова и тут же отправляется в мир иной! А за ним следуют и те, кто присутствовал при его свидетельстве, да еще Леха-Вагон при смерти…

– Погоди! Если погиб и свидетель и те, при ком он говорил, то кто же донес его «правду» до людей? – удивился Хабаровский Джем.

– В том-то вся и фишка, которая меня никак не устраивает, – недовольно покачал головой Саня Омский, – единственным, кто остался в живых, не считая, конечно же, самого Кемеровского Винта, оказался его близкий приятель – Пашка–Гнус…

– Это же надо, как все стройно сложилось у этой гниды… – снова съехидничал Хабаровский Джем, – Стоп! – он вдруг хлопнул себя по лбу: – А не кажется ли тебе, что они сначала погибли, а потом эта мразь и прикрылась ими, как говорится, скинула на них весь прикуп?

– Все может быть, – согласился Саня Омский. – Но как это докажешь?

– Неужели эта мразь думает, что ему все спокойно сойдет с рук? – у Хабаровского Джема даже зубы скрипнули от злости.

Семе–Поинту показалось, что Хабаровский Джем готов тут же отправиться навстречу с Кемеровским Винтом, чтобы вывести его на чистую воду или просто замочить.

– Погоди, братишка, не суетись! – остановил его Саня Омский. – Если ты ринешься устраивать разборку с ним не подготовленным, то некоторые могут подумать, что ты просто сводишь с Винтом личные счеты, а это именно то, на что и рассчитывает этот гондон штопаный! Нет, здесь нужно сделать все настолько тонко, чтобы даже комар носа не подточил, чтобы ни у него, ни у тех, кто его поддерживает, не оказалось ни одной зацепки, чтобы вновь выскользнуть. И мне кажется, точнее сказать, я уверен, что мне удалось найти классный выход из создавшейся ситуации! – Саня Омский, с видом победителя, осмотрел сидящих за столом коллег.

– Засвети масть! – предложил Юра Пега.

Автор поясняет, что выражение «засветить масть» пошло от картежных игр и означает – «показать карту». В данной трактовке – Юра Пега попросил рассказать о своем плане…

Ни слова не отвечая на его вопрос, даже не глядя в его сторону, Саня Омский выразительно уставился на Сему–Поинта.

– А что, в этом что-то есть, – задумчиво проговорил Юра Пега, сразу догадавшись, что имеет в виду Саня Омский, после чего перевел взгляд на Хабаровского Джема.

Тот смотрел скептически и безо всякого энтузиазма, явно не врубаясь.

– Может быть, мне кто-нибудь объяснит, о чем здесь идет речь, коль скоро это касается непосредственно меня? – спокойно поинтересовался Сема–Поинт.

Конечно же, он сразу понял, куда клонит Саня Омский, но решил лишний раз не показывать своего умственного превосходства, чтобы кто-то не подумал, что собеседник слишком умный. Ведь со стороны кто-нибудь мог воспринять это как его превосходство над собеседником: зачем же дразнить человеческие слабости?

– Ты тоже еще не догадался, о чем я намекаю? – спросил Саня Омский Хабаровского Джема.

– Пока нет, – буркнул тот.

– Не можем же мы с тобой так просто все спустить этой крысе, не так ли? – спросил Саня Омский, со злостью прищурив глаза.

От этого прищура брата Сани Омского и Хабаровского Джема чуть передернуло, заставило напрячься. И только Сема–Поинт и Юра Пега никак не отреагировали на этот прищур. Ну, про Сему-Поинта все было понятно.

А что же касается подмосковного Вора, то он был из тех людей, кто пока не сталкивался с подобной ситуацией. С ситуацией, когда Саня Омский, при всей незначительности внешнего вида, одной своей дерзостью и какой-то внутренней энергетикой и уверенностью мог в миг сломать дух своего противника, безоговорочно подчинить себе его волю.

– Пусть даже и не мечтает! – эмоционально воскликнул Хабаровский Джем. – Но я не понимаю, при чем здесь наш новый знакомец?

–Ты помнишь мерзопакостный характер этой крысы, – словно размышляя вслух, продолжил старший брат хозяина камеры. – Он всегда действует исподтишка и любит зарабатывать очки на новеньких, – Саня Омский многозначительно взглянул в глаза Хабаровскому Джему.

– Ты думаешь, что он клюнет на Сему–Поинта? – неуверенно переспросил он.

– Уверен, что клюнет! Тем более если пустить в народ слух, что Сема–Поинт твой протеже!

– Стоп, земляки! – остановил вдруг Сема– Поинт.

Все присутствующие, словно по команде, взглянули на него.

– Честно говоря, мне совершенно не по душе, что меня пытаются сосватать без моего согласия, – прямо заявил Сема–Поинт.

Уже немного изучив характер Семы–Поинта, Серега Младой чисто интуитивно понял, что его спаситель говорит достаточно серьезно для того, чтобы не отмахнуться, а прислушаться к его словам. И чтобы хоть как-то разрядить напряженную обстановку, он встал, подошел к Семе–Поинту, дружески положил руку ему на плечо и присел рядом на спинку кресла.

– Не ершись, землячок! – дружелюбно заметил он. – Просто у моего брата манера такая: он любит рассуждать о сложных ситуациях вслух. Это просто рассуждения, анализ, которые, конечно же, ничего не стоят без согласия заинтересованных сторон. Ему и в голову не приходило хоть как-то покуситься на твою самостоятельность или же твою независимость, я прав, братишка? – повернулся он к своему старшему брату.

– Господи, конечно, прав! – искренне воскликнул Саня Омский. – Поверь, земляк, мой Сережка прав на все сто, тысячу процентов: я действительно люблю обыгрывать свои мысли вслух, когда ничего не приходит в голову. Озвучишь их, и все вроде бы сразу становится на свои места. И если тебе показалось, будто бы я за тебя все решил: поверь, это совсем не так! Серега Младой рассказывал о твоем главном принципе: никогда не помогать и не вставать на сторону Зла, я правильно донес твою мысль?

– Да, это мой принцип! – согласно кивнул Сема–Поинт.

– Всецело одобряю! И предлагаю перейти на «ты»! – Саня Омский протянул ему руку и крепко пожал. – Вот и ладненько! – добавил он и продолжил: – Так вот, у Кемеровского Винта, в отличие от тебя, отсутствуют полностью какие-либо принципы. Точнее сказать, у него есть только один принцип, который касается только его собственного Я. Ради себя, любимого, ради безопасности своей собственной задницы и безопасности своего положения, он может пойти на самую низкую подлость! И мне показалось, что ты, при своем главном принципе не вставать на сторону Зла, именно тот человек, который и сможет остановить этого подонка!

– Да, но… – попытался что-то сказать Сема– Поинт.

Однако Саню Омского было уже не остановить:

– Конечно, у тебя может возникнуть мысль, что мы с Хабаровским Джемом имеем к этой крысе что-то личное и только потому хотим с ним расправиться. Это совсем не так, вернее сказать: это не совсем так. Личная неприязнь, конечно же, имеет место быть, но ты можешь поверить на слово, что она же возникла не на пустом месте. Ты уже слышал, на что может решиться пойти эта скотина! Чтобы прикрыть свою задницу, он уже приказал убить нескольких человек! Дорогой Сема, ты даже не можешь себе представить, скольких людей эта гнида отправила на тот свет ранее, чтобы достичь своей цели! А как он хитер, скотина! Да если бы не мы с Джемом он бы давно нахлобучил на себя шапку Вора в законе! И тогда, чтобы вскрыть этот нарыв, нужно было бы подключать такие силы, что мало бы не показалось. То есть были бы очень серьезные сложности: просто так убить Вора в законе нельзя, нужно не только согласие воровской сходки, но еще и согласие Вора, который сделал его подход!

– А сейчас? – спросил Сема–Поинт. – Он же Смотрящий, а это звание, насколько я понимаю, звание Положенца, или я чего-то не понимаю?

– И да и нет, – как от зубной боли поморщился Саня Омский. – Для Кемеровского Винта сейчас звание Смотрящего как бы последнее испытание,

после которого он и смог бы претендовать на коронацию, – пояснил он и добавил: – При условии, конечно, если ему удастся достойно пройти это испытание и не допустить косяков.

– Как у вас все запущено, – Сема–Поинт с улыбкой покачал головой, потом, после небольшой паузы, решительно спросил: – И какую же роль ты определил мне по своему плану?

– Я был уверен, что ты, Сема, нас поймешь, – улыбнулся Саня Омский. – А еще я уверен, что ты и сам обо всем уже догадался, не так ли?

– Если только в общих чертах, – осторожно согласился Сема–Поинт.

– Для того чтобы понять и вникнуть в детали, как мне кажется, тебе, земляк, нужно лучше узнать о той мрази, с которой тебе придется иметь дело.

– Согласен: своего врага нужно знать гораздо лучше своих друзей! – кивнул Сема–Поинт.

– Как ты уже слышал, Кемеровский Винт, что змей подколодный: любит нападать исподтишка, но это при условии, если он ощущает перед собой сильную личность. Слабого человека он затюкает, подомнет под свое влияние сразу, нисколько не раздумывая, и глазом не моргнет. Вероятно, именно поэтому он любого новичка, при первой же встрече, сразу берет в оборот, чтобы проверить на вшивость. Именно на этом и строится весь мой план, который…

– Можно мне? – прервал его Сема–Поинт, предлагая продолжить самому.

– Очень интересно послушать твои догадки, – вновь улыбнулся Саня Омский и согласно кивнул: – Что ж, валяй, земляк!

– Здесь может быть два варианта развития событий, – начал Сема–Поинт. – Узнав обо мне, Кемеровский Винт сразу захочет, как говоришь ты, проверить меня на вшивость. Если он устроит провокацию, то я нисколько не боюсь ее…

– Я уверен, что он будет действовать более прямолинейно: подошлет своих «быков» и попытается сразу сломать тебя физически! – перебил Хабаровский Джем.

– Я тоже так думаю, – согласился Саня Омский. – Но давай дослушаем нашего нового знакомца! – он кивнул Семе–Поинту, предлагая ему говорить дальше.

– Сразу отвечаю на ваше замечание: если он начнет со своих «быков», то меня это устроит как нельзя лучше, – спокойно и уверенно заявил он. – Это сразу даст мне право на жесткий ответ, который Кемеровский Винт даже в мыслях не допускает. Но мне кажется, исходя из того, что я услышал о нем, он не рискнет в открытую бросить мне вызов, зная о том, кто стоит за моей спиной.

– А ты знаешь, Сема-то прав! – неожиданно согласился Саня Омский.

– А второй вариант? – чуть подумав, спросил Хабаровский Джем.

– А второй вариант как раз и заключается в том, что никто не должен знать, что я представляю ваши интересы, – заявил Сема–Поинт.

– Исключено! – сразу возразил Саня Омский.

– Почему? – не понял Сема–Поинт.

– Да потому, что я уверен, что о тебе уже пошла малява с сегодняшним этапом, с которым ты должен был уйти, – пояснил Саня Омский и с уважением добавил: – Тюремное радио работает быстрее обычного, и рано или поздно, но информацию о тебе эта мразь все-таки получит. А посему у меня имеется другое предложение, которое, в принципе, не противоречит и твоему замыслу, земляк…

Сема–Поинт с интересом вслушивался в слова Сани Омского, отлично понимая, что его опыт ему сейчас необходим, как воздух. Он уже знал, что Саня Омский не единожды окунался за колючую проволоку и имеет бесценный опыт жизни в местах не столь отдаленных, а потому впитывал каждое его слово, пытаясь Пропустить его слова, его советы через призму своего восприятия, чтобы лучше прикипеть к ним, слиться с ними, сделать своими собственными.

И Саня Омский принялся посвящать в свой план всех присутствующих:

– Так вот, слушайте, что я придумал. Дело в том, что здесь, на тюрьме, парится один мой давний приятель, на кого я могу положиться, как на самого себя…

Глава 13

ЛЮБОВЬ, СТРЕСС, ПЛАН

История умалчивает о том, сколько денег потратил Серега Младой для того, чтобы воплотить в жизнь план, задуманный Омским Саней.

Во–первых, через пару дней после воровской сходки Сему–Поинта вывели в коридор. Вывели не просто так, а именно в тот момент, когда мимо проводили какого-то сидельца. Они должны были визуально познакомиться друг с другом. Предупрежденный заранее, Сема–Поинт, впрочем, как и тот, которого вели мимо, быстро и очень внимательно изучили друг друга.

Не без удивления Сема–Поинт обратил внимание на то, что парень, с которым его сейчас знакомили с подачи Сани Омского, оказался не только одного с ним возраста, но даже внешне они чем-то были похожи друг на друга. Почему-то Сема–Поинт вспомнил как среагировал Саня Омский, впервые взглянув на него, и догадался: это сходство поразило и его самого.

А еще ему подумалось, если до встречи с этим незнакомцем, так сильно похожим на него, он скептически отнесся к плану Сани Омского и мало в него поверил, то сейчас пришло твердое убеждение, что все может получиться.

Именно поэтому Сема–Поинт, взглянув на незнакомца, и принял решение всерьез придерживаться плана, придуманного Саней Омским.

Чуть заметно поприветствовав глазами один другого, они разошлись восвояси, чтобы встретиться снова уже на этапе. Тем не менее ни тот ни другой не знали, что жизнь внесла свои коррективы, и они, из-за внезапно полученной информации Саней Омским, обязаны были встретиться еще раз до отправки на этап, но эта встреча не состоялась из-за халатности дежурного прапорщика.

Как говорится, в его Судьбу вновь вмешался человеческий фактор.

Эта встреча должна была стать вторым этапом по воплощению в жизнь плана Сани Омского. Он заключался в том, что Сему–Поинта, за несколько дней до отправки на этап, перевели в другую камеру. Во время этого перевода его новый визуальный знакомец и должен был сообщить Семе–Поинту внеочередную информацию, полученную от Сани Омского.

Однако дежурный прапорщик, который и должен был осуществить перевод Семы–Поинта, совсем чуть–чуть замешкался по дороге к нему. Не смог пройти мимо дородной моложавой женщины дежурной медсестры из тюремной санчасти. Он давно имел на нее виды и использовал любую возможность, чтобы пофлиртовать со своенравной девушкой.

Это никак незапланированное отвлечение и не позволило встретиться Семе–Поинту и его задуманного двойника еще раз до отправки на этап, чтобы получить от него нужную информацию.

Второй вертухай, который переводил виртуального знакомца на место Семы–Поинта, так и не дождавшись их встречи, решил уйти и сунул незнакомца в ту самую камеру, где ранее находился Сема–Поинт, и какие последствия этой небрежности ожидали обоих участников плана Сани Омского, еще предстояло осознать, причем в самом ближайшем будущем.

Эта странная рокировка казалась странной только для непосвященных в план людей. И нужна она была для того, чтобы ненадолго смешать все карты Кемеровского Винта. Получив информацию по тюремной почте, он наверняка станет разбираться, кто из прибывших на зону зэков с нового этапа и является Семой–Пойнтом. А это будет не так просто, тем более когда с этапом придут из одной тюрьмы несколько зэков, и, естественно, пройдет какое-то время, которого обычно так не хватает при импровизированном плане.

Спокойно миновали на пересылке еще четыре ничем ни примечательных дня. В эти дни Сема– Поинт старался как можно более точно исполнять несвойственную ему роль. В новой камере он никак не проявлял своей активности, старался жить тихо, неприметно: ни с кем не разговаривать, и не общаться. Он как бы ушел в себя и жил в своем мире воспоминаний.

Это оказалось не таким уж и трудным времяпровождением: камера, куда его перевели, незадолго до этого была расформирована и вновь скомпонована, но уже новыми сидельцами. И они, надерганные из разных камер, пока еще не успели сорганизоваться, сплотиться в мини–коллективы, а потому сидели спокойно, без каких-либо эксцессов, если не считать попытку одного молодого строптивого парня, попытавшего навязать свое понимание отбывания в пересыльной камере остальным сидельцам.

Однако там, к счастью, нашлись опытные бывалые люди, которые быстро утихомирили активность этого юного «пионера», который моментально осознал, что идти против коллектива себе дороже и не безопасно для собственного здоровья. Все равно, что писать против ветра. А еще нужно заметить, что в пересыльной тюрьме, когда в камерах большая текучка: одни осужденные приходят в ожидании этапа, других отправляют на этап, затеряться очень легко.

В отличие от Семы–Поинта, у его как бы «двойника» была совсем другая задача. Он прошел на шконку с ширмой–простыней, за которой и находился Сема–Поинт, молча, со склоненной головой. Все эти четыре дня он почти не выходил из-за ширмы, отказывался от ежедневных часовых прогулок. И лишь иногда, когда появлялось желание навестить туалет, выходил из-за простыней, справлял естественные нужды и снова возвращался на свое место. Сокамерники, привыкшие к нелюдимости Семы–Поинта, не заметили подмены и старались не замечать его новой странности, и лишь однажды Мишка Косой попытался заговорить с ним, чтобы попросить у него совета, но «двойник» недовольно пробурчал что-то нечленораздельное, и Мишка Косой сразу ретировался, чтобы не навлечь на себя недовольство Семы–Поинта.

Сам Сема–Поинт провел эти дни в мыслях о своей несчастной любимой, трагически оборвавшей свою жизнь. Нет, это не значит, что он только сейчас вспомнил о ней: он ни на минуту не забывал свою счастливую и одновременно несчастную любовь. Однако психика человека буквально с самого раннего младенчества, как бы с молоком матери, устроена так, что самые страшные стрессовые ситуации загоняются в очень дальние уголки памяти, чтобы хотя бы в первое время успокоиться, не сломаться, и не сойти с ума.

Наверно, именно сейчас, когда мозг Семы– Поинта был относительно свободен от повседневного напряжения: в местах лишения свободы расслабляться нельзя. Каждую минуту, каждый миг он должен быть готов к отпору, к провокации. Любой, даже самый мирный разговор, на постороннюю, не личную, тему, когда может быть затронута честь, повернется так, что и сам будешь не рад. Или сама тема может просто не понравиться, или то, что к пристрастию собеседника относятся индифферентно, короче говоря, любое слово, неожиданно может повернуться собеседником так, что хоть сразу в лоб бей или тебе в лицо кулак прилетит, а то и заточка в бок.

Какие воспоминания приходят на ум человеку из собственного прошлого? Конечно же, те, о которых приятно вспоминать!

Вот и Сема–Поинт вспоминал самые счастливые моменты с момента их первого знакомства.

Вот они, радостные и счастливые, плещутся в теплых водах могучей сибирской реки, когда его рука, случайно или нет, прикоснулась ее прохладной кожи.

Вот первое вроде бы дружеское объятие, во время которого так сильно забились их сердца, а тела одновременно вздрогнули, и они застыли, не представляя, что делать. Да и дышали-то в этот момент через раз.

Вот они гуляют по городу, то вечернему, то ночному, то утреннему. Идут и не замечают никого вокруг. Так они могли гулять часами, забывая о воде, пище, обо всем на свете. Они шли рядом, прижимаясь друг к другу плечами и не отрываясь, влюблено глядели в глаза друг друга, не в силах оторваться от них даже на миг, даже на мгновение. И это прекрасное занятие нисколько не надоедало им.

Именно в то, благословенное самим Богом, время, Сема понял смысл древней сказки любящих сердец.

А произошла эта история в те древние времена, когда семейная жизнь и семейные устои еще только зарождались на Земле.

Приказал наш Всевышний своим помощникам собрать все яблоки на Земле, разрезал все собранные яблоки пополам и силою своего Духа и Разума раскидал эти половинки по всей Земле, чтобы каждая из половинок поровну досталась юноше и девушке.

После чего собрал наш Всевышний этих юных отроков и сказал им свое Главное Слово:

«Каждый из вас, дочери и сыны мои, должен отправиться в путешествие по Земле, чтобы встретить там свою единственную половинку, предназначенную только вам.

И если половинка, найденная вами, сойдется воедино с вашей половинкой, и эти половинки превратятся в единое целое, то их обладатели станут самыми счастливыми и любящими из живущих на Земле людей!

Однако, дети мои, не думайте, что отыскать свою половинку так просто: могут пройти годы и годы, прежде чем вы сможете отыскать свои половинки.

Но, может быть, случится и такое, что кому-то из вас, дети мои, на эти поиски не хватит и всей жизни…»

Сема был твердо уверен в том, что ему несказанно повезло в жизни, когда он встретил свою любимую Валечку. Порой, в те времена, когда они встретились, Семе казалось, что его сердце может взорваться от избытка переполняющих его чувств. Но сейчас ему кажется, что тогда, порой, в его голову неожиданно приходила страшная мысль о том, что настоящее счастье так долго продолжаться не может: словно уже в то счастливое время Сема предчувствовал беду. И именно в такие моменты он был уверен в том, что все кончится трагически.

Конечно, влюбленный Сема изо всех сил боролся с этими мыслями, гнал их от себя прочь. Сема буквально насильно внушал себе, что все его страхи беспочвенны, навеяны им самим глупыми предубеждениями. Он старательно загонял эти свои страхи в самый дальний угол сознания, однако так и не смог совсем избавиться от них.

Автор вспомнил о народном поверье: как бы ты не ожидал, не готовился к возможной трагедии, она все равно окажется для тебя неожиданной.

Когда Сема получил в СИЗО известие о гибели своей любимой Валечки, которое доставил ему старший прапорщик Никитич, то едва не сломался: ему просто не хотелось больше жить. Сема был твердо уверен в том, что именно он виноват в ее гибели, привлекая эту смерть своими глупыми мыслями. И он с огромным трудом, очень медленно, шаг за шагом, выходил из депрессии, из тупика, в который сам себя и загнал. Теперь он пытался учиться жить без своей любимой Валечки.

И при всем при этом, довольно часто Сема ловил себя на мысли, что тот или иной шаг, или решение, он принимает, задавая самому себе один и тот же вопрос: а как на это посмотрела бы его любимая Валечка?

Да, конечно, пройдет время, и боль утраты утихнет, но память сохранит все удивительные и счастливые моменты из их совместной, хотя и короткой как миг, как мгновение, жизни, их любви.

У Автора есть одно правило, выработанное опытом близких и знакомых и проверенное опытом своей собственной жизни, которым он и хочет поделиться со своим уважаемым Читателем.

Это правило Автор называет «правило стресса».

Предположим, что у кого-то из Читателей происходит стрессовая ситуация. Что хочется делать в первый момент? Рвать и метать, плакать или мстить! Не так ли? Причем совершенно неважно, что привело к этой стрессовой ситуации: маленькая беда или настоящая трагедия.

Автор предлагает рассмотреть обе ситуации: и мелкую и глобальную.

Представьте мелкую ситуацию.

Допустим, вы едете в общественном транспорте и кто-то, случайно или не случайно, наступает вам на «любимую» мозоль.

Как вы реагируете на причиненную боль?

В лучшем случае чертыхнетесь про себя, мысленно обзовете виновного последними словами и постараетесь сдержать внешние проявления своих негативных эмоций. А в худшем случае начинаете кричать, оскорблять виновного, стараясь высказать вслух все, что вы о нем думаете.

И что в результате? И в первом и во втором случае испорченное настроение на весь день, а возможно, и на неделю.

А теперь рассмотрим глобальную для вас ситуацию – вашу личную трагедию.

Не дай Бог, конечно, но предположим, что…

Умер ваш близкий человек: друг, приятель, любимая или ваш родственник.

Какую реакцию можно ожидать от вас?

Все зависит от вашей эмоциональной подготовленности к жизни, от вашего опыта.

Одни начинают плакать, стенать, рвать на себе волосы, думать, что жизнь окончена!

Другие уходят в себя, впадают в запой, не хотят никого видеть, винят в этой смерти себя, свою невнимательность к жизни покойного.

Похожие ситуации, неправда ли?

И вот Автор хочет заверить уважаемого Читателя:

При возникновении любой, хоть мелкой, хоть глобальной стрессовой ситуации, задайте себе вопрос – как вы будете себя ощущать и переживать эту ситуацию завтра? Послезавтра? Через неделю? Через месяц? Через год? Через пять? Десять лет?

В случае с «любимой» мозолью Автор уверен, что Читателю будет достаточно перечислить «завтра» или «послезавтра».

Сложнее с личной трагедией, когда невозможно вернуть время вспять, когда утрата невосполнима, и забыть ее невозможно: это Смерть!

Для одних мало будет и года, для других не хватит и десяти лет. Нет, это совсем не означает, что через год, через пять или десять лет человек, столкнувшийся со смертью, будет переживать ее точно так же, как и в тот момент, когда узнает об этой смерти. Конечно, переживание от потери близкого человека останется, но это уже не будет восприниматься столь остро и трагично, как в первый день. Это будет просто светлая память об этом человеке, память о его нежности, внимании, о его прекрасных глазах, заботливых руках, о его незабываемом запахе и обо всех вещах, к которым он прикасался…

Автор уверен, что если уважаемый Читатель научится мысленно переноситься во времени, отвечая себе на вопрос: будет ли он так убиваться по утрате через год, два, пять, десять лет, он обязательно остановится на том сроке, когда сможет не только конструктивно относиться к неизбежному, но и лучше сохранит свое здоровье, свою психику…