Текст книги "Гений Медицины. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Я запрещал Антону Николаевичу пользоваться своей лекарской магией, пока он не пройдет обучение. Она только-только пробудилась, и у нас ещё не было ни одного занятия.

Но он решил ослушаться. Другой вопрос – как он вообще умудрился что-то сделать не так, учитывая, что у него только один диагностический аспект? С его помощью можно только диагностировать, особенно с первым-то уровнем.

– Рассказывай, – велел я.

– В общем, я пробовал выполнить диагностику на двух своих соседях по палате, – признался Чехов. – Очень уж мне интересно, как работает эта лекарская магия! Так вот, это было сегодня утром… И им после этого стало плохо! Ты сам обратил на это внимание на утреннем обходе!

Точно, у двух пациентов в палате подскочило давление, хотя терапию они получают уже довольно долго. И я готовлю их к выписке.

Только дело тут вовсе не в магии Чехова.

– Ты тут не при чём, – отозвался я. – Сегодня сильная геомагнитная буря.

– Какая буря? – не понял Антон Николаевич.

– Сильные возмущения магнитного поля Земли, – объяснил я. – Вызванные вспышками на солнце. Эти изменения могут влиять на восприимчивых людей, вызывая проблемы с давлением, усугубление мигреней или обострение болезней опорно-двигательного аппарата.

И это доказанный факт. Я изучал этот вопрос ещё полгода назад. Две тысячи лет назад такого понятия, разумеется, не существовало. Его открыли только в девятнадцатом веке.

И ухудшения состояния у пациентов из моей палаты были связаны как раз с этим. На самом деле сильно восприимчивых людей не очень много, но так совпало, что в моей палате их сразу двое.

И ещё совпало, что Чехов решил потренировать свою магию именно в этот день.

– Это правда не я? – переспросил Антон Николаевич. – Не моя магия?

– Абсолютно точно не она, – заверил его. – Однако это не отменяет того момента, что надо меня слушаться. Я же говорил, магией без меня не пользуйся.

– Прости, – потупил взгляд Чехов. – Просто очень уж интересно, как она работает! Больше не буду, обещаю.

Что ж, поверю ему на слово. В этот раз. Навредить ей он действительно никому не может. Максимум – переборщит с собственными силами, и вызовет перегрузку магического центра. Это пережить можно.

Чехов направился к себе в палату, а я вернулся в ординаторскую. Где метался встревоженный Зубов, которого пытался успокоить Терентьев.

– Слушай, ну в чём вообще проблема, ну завтра приедет комиссия, а не в пятницу. Не первый год же, – удивлённо заявил гинеколог.

– Старый многоразовый шприц, клизма недальновидная, ничего ты не понимаешь, – шикнул на него Михаил Анатольевич. – У меня был чёткий план, как до пятницы всё успеть. А теперь я не успеваю! А комиссии будут показывать диагностику на базе нашего отделения!

Так, значит, комиссия для первого этапа прибудет уже завтра. Снова у меня подозрение, что тут без участия Кобылина не обошлось. По какой-то причине ему очень важно добиться проигрыша нашей клиники, поэтому он всеми силами вставляет палки в колёса.

– Михаил Анатольевич, успокойтесь, – мягко сказал я наставнику. – Оборудование уже калибруется. Отделение у нас шикарное. Руководитель отличный. Всё пройдёт хорошо.

– Вот, и птенцы у тебя есть в помощниках, – поддержал Терентьев. – Правда, Мишутка, не нервничай.

– Ладно, может вы и правы, – чуть успокоился Зубов. – Но надо подготовить показательного пациента! Желательно, кого-нибудь новенького. И всю документацию по нему. Диагноз надо поставить сразу при комиссии. Но лучше знать его заранее.

– Возьмём пациента, который поступит сегодня ночью или завтра утром. Я его осмотрю, поставлю диагноз. А анализы это подтвердят, – предложил я. – Так мы покажем комиссии, что у нас в клинике не только оборудование работает идеально, но и заведующий отлично учит интернов.

Наставник ещё чуть выдохнул, и устало приземлился на диван рядом с Терентьевым.

– Звучит хорошо, – признал он. – Это покажет работу отделения. Но вы точно справитесь с постановкой диагноза?

– Справлюсь, – заверил я.

Уж в этом я не сомневался. Зубов успокоился, и умчался готовить другие моменты для завтрашней комиссии.

* * *

Семён Михайлович был жутко недоволен тем, что Боткин сорвал один из его планов. Было бы так идеально, если бы оборудование просто выдало неправильные результаты анализов при комиссии! Высшего балла за это задание тогда было бы не видать.

Но нет, этот Боткин всё испортил. Под чутким контролем Анны Григорьевны, ни о какой диверсии речи больше не шло, и Артём с Матвеем просто послушно откалибровали всё оборудование.

Кобылин решительно вызвал себе в кабинет Валеру. Настало его время.

– Вызывали? – слегка недовольно зашёл в кабинет тот.

– Да, – кивнул заместитель. – Ты знаешь, что ваш заведующий отделением передал на тебя жалобу за вчерашнее отсутствие без причин, и хамское поведение?

Валера уселся на стул напротив и нагло взглянул ему в глаза.

– Вы же меня не выгоните из интернатуры, – ответил он. – У нас уговор.

– И пришёл твой черёд исполнять пункты этого договора, – заявил Кобылин. – Завтра приедет комиссия, проводить первый этап конкурса на звание лучшей клиники города. И нам нужно сделать так, чтобы эта клиника проиграла.

Валера удивлённо приподнял бровь.

– Заместитель главного врача «Империи здоровья» добивается её проигрыша? – переспросил он. – Дядя Семён, вы в порядке?

Наглый избалованный засранец. Воспитал его отец сыночка, конечно. Ковалёв слишком уж его баловал. Но он нужен, единственный союзник с отделения терапии.

А главный врач распорядился, чтобы показательные выступления проводило именно отделение терапии. И Кобылин не смог его переубедить.

– Это не твоё дело, – отрезал Семён Михайлович. – Ты просто должен мне с этим помочь.

Ему не удалось избавиться от Боткина, не удалось уговорить его перевестись в другую клинику. А ведь Семён сразу почувствовал, что Боткин станет его проблемой.

И пожалуйста – тот уже срывает все планы!

С утра уже состоялся неприятный разговор со Швецовым Петром Денисовичем. Кобылину пришлось ему сказать, что Боткин отказался переходить в «Эхо здоровья».

– И как же я с этим помогу? – поинтересовался Валера. – Там суета во всём отделении. Зубов носится с подготовкой, Боткин будет представлять пациента. Тарасову заставили переписывать какие-то бумаги.

Этот момент Кобылин уже продумал. Когда он устроился в эту клинику, в отделении терапии случился потоп. Одна из пациенток потеряла контроль над своими магическими силами, и залила весь этаж.

А почему бы это не повторить? Семён Михайлович узнавал, что та женщина, Евгения, всё ещё лежит в отделении. Давление никак не может стабилизироваться после того происшествия, и Михаил Анатольевич держит её в палате.

И если Валера сделает так, что той снова станет хуже…

Этим можно убить нескольких зайцев! И комиссия останется максимально недовольной, и сам Кобылин сможет доказать, что эта женщина – подставное лицо. И Боткину уже никто не поверит.

Идеальный план.

– Слушай, и не перебивай, – заявил он Валере.

* * *

Зубов носился по отделению, всем раздавая указания. Так что вторая половина рабочего дня проходила очень бодро.

В какой-то момент, забежав в очередной раз в ординаторскую за историей болезни, я застал там Настю и Шуклина.

О, даже не обратил с утра внимания, Шуклин сегодня при параде. Даже торчащие в разные стороны волосы постарался расчесать.

– В общем, если нужна помощь – я всегда тут, – почесав затылок, заявил Павел. И ты на меня всегда можешь рассчитывать.

Я замер на пороге, даже дверь до конца не закрыл. Первый раз видел, чтобы Павел проявлял такой интерес к кому-либо.

– Я поняла, – усмехнулась Настя. – Можно уже пойду?

– Нет, погоди… – неловко ответил Шуклин. – В общем, я тут главный претендент на место терапевта. Так что… Я – хороший парень.

Главный претендент на место терапевта? Ага-ага.

– Рада за тебя. Хороший парень – радость в семье, – с наигранной серьёзностью ответила Телешева.

– И я подумал, может, сходим в кафе? – решился Шуклин. – Ну, как друзья?

– Как друзья можно, – радостно отозвалась она. – Только тогда ещё Боткина с собой возьмём. Ведь чем больше друзей – тем веселее!

Выражение лица Павла резко стало угрюмым. А Телешева любит пошутить.

– Я ещё подумаю, – буркнул Шуклин.

– Меня в это не приплетайте, – обозначил я своё присутствие. – И так дел невпроворот.

Шуклин окончательно покраснел и поспешил выбежать из ординаторской. Бедолага.

– И что, вы даже меня не приревнуете? – игриво уточнила Настя. – Видите, я пользуюсь популярностью у мужчин.

Учитывая то, что она подбрасывала мне свои трусики – этап ревности мы уже давно прошли. Интересно, как долго в разговорах мы ещё будем умалчивать этот момент?

– Вы собирались мне рассказать, как узнали о наличии гастроэнтерологического аспекта, – напомнил я. – Это мне знать интереснее, чем наблюдать за подобными картинами.

– Сочту это приглашением на свидание, – заявила Настя. – Предположим, завтра в восемь вечера.

А эта женщина сразу предпочитает брать быка за рога. Довольно необычно в современном аристократическом обществе. Поймал себя на мысли, что интересно будет узнать её поближе.

– В девять, ресторан выберу сам, – мне не понравилось, что условия диктует она. Я решил сделать так, как удобнее мне в этой ситуации.

– Договорились, – лучезарно улыбнулась Телешева.

Вскоре к завтрашнему конкурсу всё было готово. Дежурить Зубов оставил Валеру, что было ожидаемо, за его предыдущий пропуск. Остальные отправились по домам, со строгими инструкциями завтра не опаздывать, и иметь достойный вид.

Я поспешил домой. Сегодня момент истины – излечивание Софии от тугоухости. С силами, которые мне взаймы дал мой проводник, это должно получиться.

Я не знал, сколько точно потребуется энергии, поэтому расходовал её сегодня крайне экономно. Подозревал, что раз пошли ухудшения – дело серьёзное.

Занёс домой сумку с крысом и поспешил к соседке. Настя с Соней уже были там.

– Здравствуйте, – улыбнулась мне мама Сони. – Вы всё-таки отлично придумали, чтобы мы приехали к вам. Мы с Сонечкой сегодня так хорошо погуляли, а теперь вот – и тётю мою навестили.

Знала бы она, что это на самом деле её мать… Но тайна Марии Семёновны умрёт вместе с ней. Так она решила.

– Рад вас видеть, – улыбнулся я. – рассказывайте, какие пошли осложнения и когда началось?

– Это я виновата, – призналась Настя. – Мы с Соней гуляли, и начался дождь. Она промокла сильно. Врач сказал, что снижение иммунитета и вызвало ухудшение текущей тугоухости.

Она передала мне результаты последних обследований. За неделю картина успела сильно ухудшиться. Тугоухость перешла в четвёртую степень, восемьдесят пять децибел.

– Отоларинголог настаивал на оформлении группы инвалидности и изготовлении слуховых аппаратов, – добавила Настя. – Если бы вы не предложили нам приехать, и провести ваше… лечение раньше – думаю, я бы согласилась.

Я кивнул и подошёл к Софии. Она играла с куклой, не обращая на нас внимания. Чтобы привлечь внимания девочки, в этот раз её мама тронула её за плечо. Разговорную речь она больше не слышала.

– Это доктор! – крикнула изо всех сил Настя.

Соня спокойно кивнула, и доверчиво посмотрела на меня большими голубыми глазами. Первым делом активировал диагностический аспект, и отоларингологический аспект. Чтобы самостоятельно перепроверить результаты обследований. Да, ситуация действительно ухудшилась.

Не последнюю роль в этом сыграло переохлаждение организма и снижение иммунитета. Но дело не только в этом. Тугоухость в принципе может прогрессировать, есть у этого заболевания такая неприятная черта.

Закрыл глаза, сосредоточился и принялся воздействовать на девочку совокупной магией из нескольких аспектов. Теоретическая часть этого процесса была продумана мной уже давно. Дело оставалось только за практикой.

Как я и предполагал, дело это оказалось очень энергозатратным. Магия из магического центра, покидала меня очень стремительно.

Переданная проводником магия распределилась именно в те аспекты, что были мне нужны. Это было как временное увеличение уровней. Завтра с утра аспекты вновь вернуться на тот ранг, до которого я успел их прокачать.

Но времени вылечить Соню хватит.

На весь процесс у меня ушёл почти час, и почти все запасы. Но своего я смог добиться, слух девочки был восстановлен.

– Мама! – испуганно воскликнула Софья, закрывая уши ладонями.

– Что с ней? – бросилась к ней Настя. – Что происходит?

– Говорите пока шёпотом, – тихим голосом ответил я. – Лечение прошло успешно, слух восстановлен. Но девочке теперь надо привыкнуть к звукам.

Всё это время она практически не слышала. Сейчас я восстановил ей слух, и на неё резко обрушились все звуки окружающего мира. Из-за длительной тугоухости они кажутся ей слишком громкими. Из-за этого может возникнуть головная боль.

– А как скоро это пройдёт? – мама Сони быстро сообразила, в чём дело, и тоже перешла на шёпот.

– Пара часов, – ответил я. – Лучше сейчас уложить её спать. Завтра с утра всё будет нормально.

Адаптация обычно занимала больше времени, но тут я позаботился об этом с помощью магии.

– Не знаю, как вас и благодарить, – с чувством произнесла Настя. – Спасибо вам! До конца не верила, что вы сможете вылечить мою дочь. Но всё-таки у вас получилось!

– А я знаю, как благодарить, – тихо добавила до этого молчавшая Мария Семёновна. – Лекарский амулет. Передай его Константину.

– Точно, – спохватилась Настя. – Сейчас.

Она спокойно залезла в сумку, и достала оттуда небольшую коробочку.

– Много раз думала продать его, – призналась мама Сони. – Денег вечно впритык было, не хватало. Однако так и не смогла. Всегда верила, что он для чего-то понадобится. И не прогадала.

– Мы передаём его вам, Константин, – торжественно и тихо добавила Мария Семёновна. – Спасибо за помощь!

Я принял коробочку, поблагодарил их, и отправился к себе. Дочка Насти уже откровенно зевала, её организму нужен был сон для восстановления.

Да и мне, признаться, тоже. Однако оказавшись дома, я сначала занялся изучением артефакта.

– Это тот самый? – взобрался на диван Клочок. – Артефакт, который прокачает один аспект?

– Да, – кивнул я. – Иммунологический. И я вылечу Фетисову.

Открыл коробочку, и достал амулет. Почти сразу он засветился в моих руках, и я почувствовал, как в меня вливается лекарская энергия.

Я закрыл глаза, и мысленно направил поток этой энергии в нужный мне аспект. И вскоре наполнил его до краёв.

– Хозяин, хозяин! – почувствовал, как меня трогает за ухо крыс.

– Что такое? – открыл я глаза. – Ты же видишь, я занимаюсь медитацией.

– Но уже шесть утра, скоро в клинику пора! – оправдался Клочок. – Ты снова помедитировал всю ночь!

И снова это для меня прошло, как несколько минут. Поразительное свойство!

Хорошо, что я успел за это время пополнить свой аспект. Теперь вся энергия из амулета во мне, а сам он просто красивая вещица.

– Спасибо что разбудил, – улыбнулся я. – Действительно, пора собираться.

Клочка я хотел было оставить дома, но он клятвенно пообещал, что никому не попадётся на глаза. Решил всё-таки взять, вдруг что-то срочное будет.

Как раз в это время я почувствовал, как одолженные магические силы покинули мой организм. Уровень аспектов снова вернулся к моему. Что ж, это «получение магии взаймы» помогло вылечить Соню.

Принял душ, переоделся и направился в клинику. В итоге прибыл на полчаса раньше обычного.

Однако в ординаторской уже были Зубов и Никита. И Валера, который дежурил, само собой.

– Смотрю, ни одному мне сегодня не спалось, – усмехнулся я. – Всем доброе утро!

– Никакое не доброе, – буркнул Никита. – Наш драгоценный наставник разбудил меня в шесть утра, чтобы я срочно приехал в клинику. Ему взбрело в голову, что надо ещё раз всё перепроверить. А Никите страдай!

– Не жалуйся, птенец, – одёрнул его Михаил Анатольевич. – Зато ещё раз убедились, что всё хорошо.

Зубов очень сильно волновался перед конкурсом. Даже сейчас он не мог усидеть на месте, и торопливо ходил туда-сюда по ординаторской.

– Кстати, видел газету сегодняшнюю? – спросил у меня Никита.

– Как-то не было времени газеты читать, – усмехнулся я. – А что там опять?

Никита продемонстрировал мне свежий номер, где описывался бал-маскарад у барона Филимонова. Одной из фотографий как раз была моя. И было написано, что лекарь из лучшей клиники города «Империя здоровья» тоже посетил это мероприятие. Правда, имя моё не указали.

– Ты становишься всё более популярным, – усмехнулся Никита, когда я дочитал статью.

– Подумаешь, – фыркнул Валера, до этого молча смотревший в потолок. – Даже имя не упомянули, до известности тут очень далеко!

Думаю, у Летова были свои причины не писать моё имя. Но мне, если честно, было особо всё равно. Есть статья, и есть, нет так нет.

А вот Валеру это явно не порадовало.

– Что ж, вечером поставлю в планах грустить в подушку по этому поводу, – серьёзно отозвался я. – Жёстко же ты, Валера.

Никита прыснул от моих слов, а Валера, похоже, вообще не понял, что я шутил. И теперь мучительно придумывал, что бы ещё сказать.

* * *

Барон Филимонов как обычно, начал своё утро с чашки кофе и просмотром свежих новостей. Нанятый им корреспондент как раз должен был выпустить статью про бал-маскарад, который прошёл два дня назад.

Так, фото Филимонова с супругой есть, фото гостей, особняк выглядит хорошо… Отзывы у всех хорошие. Неплохо, явно ещё сильнее поднимет его статус в обществе.

Возможно, ему наконец-то дадут новый титул. Филимонов уже давно хотел стать графом.

– Господин, можно к вам? – от размышлений его отвлёк гвардеец. – Это важно!

– Что ещё? – недовольно вздохнул тот.

Весь завтрак портит!

– Свежая статья, про ваш бал-маскарад, – гвардеец указал на газету – тот же выпуск, что читал сейчас Филимонов. – Я узнал того молодого человека!

– Какого? – начал терять терпение барон.

– Который помог барону Жукову! – ответил Гвардеец. – Я узнал его по фотографии, это точно был вот этот молодой человек!

А вот это уже интересно. Тайну с исчезновением барона Жукова до сих пор не удалось раскрыть. В той комнате, куда гвардейцы отнесли Михаила Игнатьевича, нашлась только лужа рвоты.

Из чего Филимонов сделал вывод, что этот молодой человек как-то умудрился спасти жизнь Жукову.

Сам барон после этого не объявлялся, никто из гвардейцев или слуг не видел, куда он делся. Как сквозь землю провалился! Как такое возможно в доме, напичканном камерами и охраной⁈

Филимонов даже опасался, что Жуков до сих пор в его особняке прячется. И заставил остальных гвардейцев тщательно проверить каждую комнату.

Он схватил газету, и принялся искать, как зовут молодого человека на фотографии. Но имени нигде не нашёл.

– «Врач из лучшей клиники», – прочитал он. – Нужно срочно узнать его имя!

– Как именно, господин? – спросил гвардеец.

– Не твоя забота, – отрезал Филимонов. – Можешь идти.

Он встретиться с приглашённым корреспондентом, Летовым. Тот должен узнать загадочного врача, раз вставил в статью его фотографию.

А значит, должен знать и его имя. А тот уже подскажет, где Жуков.

* * *

Обстановка в ординаторской была довольно нервной. Я и не думал, что Зубов будет так переживать перед началом конкурса.

Он разогнал всех по рабочим местам, приказав по первому же слову вновь собраться в ординаторской. Сам даже на утренний обход не пошёл.

Я обошёл свои палаты, проверил пациентов, и вернулся в ординаторскую. Через пару минут прибежал перепуганный Никита.

– Костя, Маргарите плохо! – испуганно воскликнул он. – Мне только что позвонили с приёмного, её привезли на скорой, без сознания!

Вот чёрт! Это очень плохие новости. С её диагнозом любое ухудшение самочувствия смертельно опасно. Иммунитет ведь не работает.

– Комиссия приехала! – вбежал в ординаторскую и Зубов. – Пора начинать!

Час от часу не легче. Комиссия и конкурс или здоровье Маргариты? Я должен решить прямо сейчас.

Глава 8

Так, передо мной встал не самый простой выбор. С одной стороны Маргарита Фетисова, которую я считал своей пациенткой.

С непонятно откуда взявшимся ухудшением состояния. Понятно, ВИЧ-инфекция – это опасное заболевание, но её состояние было стабильно. Она начала принимать антиретровирусную терапию, прошла полное обследование… Всё было в полном порядке.

А с другой стороны – комиссия для конкурса. Где я обещал Зубову помочь с показательным выступлением. И для него это очень важно.

– Тебе сказали, что с Маргаритой? – быстро спросил я у Никиты.

– Она сама вызвала скорую, сказала, что сильно кружится голова, – ответил тот. – А уже когда приехала скорая – потеряла сознание. Сейчас она в приёмном отделении.

Так, это не звучит как опасное для жизни состояние. Время у меня есть.

Я решил сначала разобраться с первым этапом конкурса, а уже затем полностью отдать всё внимание Маргарите.

– Ты пока определи её в ВИП-палату, – распорядился я. – Подключи капельницу с физраствором, проверь диагностическим аспектом. А я скоро подойду.

– Константин, но если комиссия узнает, что такая пациентка у нас, будут проблемы, – возразил Зубов.

– Не узнает, – не дал ему договорить я. – Комиссия будет занята просмотром одного показательного момента, а не обходить всё отделение.

– Под вашу ответственность, птенец!

– Само собой, – согласился я.

Никита кивнул, и побежал в приёмное отделение. А мы с Михаилом Анатольевичем отправились встречать комиссию.

Комиссия состояла из троих: двое мужчин в костюмах и один в белом халате – очевидно, врач. Явились они в сопровождении Николая Андреевича, главного врача, а также Семёна Михайловича. Один из комиссии сразу же подошёл к нам.

– Доброе утро. Меня зовут Черенков Максим Игоревич, я представитель из министерства здравоохранения, и главный в комиссии по конкурсу, – представился он. – Это мои помощники, Егор Александрович и Степан Борисович.

– Михаил Анатольевич Зубов, заведующий отделением, – кивнул наставник. – Это мой интерн, Боткин Константин Алексеевич. Он будет показывать вам нашу показательную процедуру.

– Да, ваш главврач уже сообщил об этом, – кивнул Максим Игоревич. – И про Константина Алексеевича мы наслышаны. Читали вашу статью про возможности лекарской магии. Очень впечатляет.

Я обратил внимание, как недовольно скривилось лицо у Кобылина. Видимо, ему-то никто не сообщил, что представлять пациента буду я.

А ещё создавалось впечатление, что он снова что-то задумал. Не мог же он смириться с неудачной идеей о калибровке, и просто позволить идти первому этапу конкурса без перебоев?

– Тогда не будем терять времени, сразу же перейдём к первому этапу, – кивнул Черенков. – У вас заявлена первичная диагностика терапевтического заболевания. Пациент, насколько мне сообщили, поступил в отделение сегодня утром.

– Всё так, – я перехватил инициативу. – Захаров Владимир Петрович. Пройдёмте в нужную палату.

Мне предстояло опросить пациента, выставить предварительный диагноз и назначить анализы. Затем комиссия пройдёт весь путь – от назначения анализов до конечных результатов. Оценит работу оборудования, порядок взятия крови. И наконец, полученные результаты.

Предварительный диагноз подтвердится или опровергнется, врач из комиссии проверит это своей магией, и первый этап конкурса будет окончен.

Мы с Зубовым повели комиссию к нужной палате, но меня резко отвлекла телепатическая мысль Клочка.

«Хозяин, это срочно! Пациентка Евгения, которая маг воды! Надо к ней, сейчас же!» – взволнованно передал он.

Плохо дело. Крыс прекрасно знает, что я сейчас занят с комиссией. Если он всё равно решил передать мне мысленный сигнал – значит, случилось что-то плохое.

Тем более что он ради этого должен был отыскать меня и приблизиться ко мне. На большие расстояния мы мысли пока что не передаём.

«Ты уверен?» – спросил я.

«Клянусь, хозяин! Поспеши!» – заверил крыс.

Придётся немного изменить план действий. Я взял телефон, сделал вид, что ответил на звонок, и сказал несколько фраз. Затем поспешил догнать Зубова.

– Мне надо отойти. Вернусь через десять минут, – шёпотом заявил я. – Сейчас подыграйте мне.

– Какого… – договорить Михаил Анатольевич не успел, я уже развернулся к комиссии.

– Господа, мне нужно ненадолго вас покинуть, – заявил я. – Только что мне позвонила медсестра, сказала, что одной пациентке плохо. Так как эту пациентку веду я, мне нужно лично проконтролировать этот момент.

Иронично, что почти и не соврал. Одной пациентке, которую я вёл, действительно стало плохо. Просто к ней я пойду немного попозже.

– В отделении остались врачи, пусть к ней подойдёт кто-то другой! – возмутился Семён Михайлович.

Зубов уставился на меня гневным взглядом. Понимаю, сейчас он вообще не знает, что я делаю. Но Клочок просто так не стал бы меня тревожить.

– А по-моему, молодой человек всё правильно делает, – вдруг заявил Степан Борисович, врач из комиссии. – Если стало плохо его пациентке – он, как лечащий врач, обязан её посмотреть. Другие врачи могут и не понять сразу, что с ней, ведь они её не вели. Ступайте, Константин Алексеевич. Мы потратим это время на то, чтобы пациента изучил я. И время никто не потеряет.

Я кивнул и поспешил в палату, где лежала Евгения. Помнится, она устроила целый потоп в отделении. Это было как раз в тот день, когда к нам впервые пришёл работать Семён Михайлович.

Я добрался до неё как раз вовремя, чтобы увидеть рядом Валеру, с капельницей в руках.

– Что тут происходит? – громко спросил я.

Валера вздрогнул, и чуть не уронил стойку с капельницей.

– Боткин? – взвизгнул он. – Ты почему не с комиссией?

– Решил пациентку проверить, – отрезал я. – Что за капельница?

– Это… от давления, – ответил Валера. – Михаил Анатольевич приказал поставить.

Конечно, приказал поставить капельницу лично интерна. Когда обычно их ставят медсёстры.

К тому же… Я в два шага подошёл к Валере, и развернул название флакона. Кордиамин. Препарат, который повышает давление.

– Это не от давления, а для давления, – заявил я. – Повторяю вопрос, что ты здесь делаешь?

– Ой ладно, – гневно ответил тот. – Хотел показать Зубову, что я тоже хороший врач! Думал, что это сердечный препарат, и что пациентке после него станет лучше!

– Вы что, хотели надо мной экспериментировать? – удивилась Евгения. – Я же себя хорошо уже чувствую. Михаил Анатольевич сегодня выписать обещал!

– Ничего не собирался, – буркнул Валера и поспешил скрыться вместе со своей капельницей.

Так, он явно врёт. Не хотел он ничего показывать Зубову. У меня складывается другая картина.

Это была ещё одна попытка саботировать показательные выступления. Кобылин вспомнил, как из-за высокого давления эта пациентка в прошлый раз потеряла контроль над магией воды. И в итоге в отделении возник потоп.

Он решил это повторить. Я уверен, он бы снова обвинил её в шпионаже, и заявил, что именно она была нанята конкурентами, чтобы сорвать выступление.

Какая у Кобылина связь с Валерой – пока непонятно. Этот вопрос ещё предстоит разузнать.

– Доктор пришёл, и сказал, что мне велели поставить капельницу, – растерянно объяснила мне Евгения. – Что Михаил Анатольевич назначил. Я и не подумала, что с этим надо как-то поспорить.

– Спорить с назначениями не надо, вы правы, – кивнул я. – Думаю, он просто перепутал что-то. Это наш новенький интерн, он только-только приступил к работе.

Сказал я так специально. Что бы не натворил Валера – ронять авторитет врача перед пациентами не стоило. С ним мы разберёмся отдельно.

Я покинул палату, забрав злополучную стойку с капельницей. Передал её Свете, а заодно попросил обеспечить себе алиби. Мол, это именно она звонила, насчёт моего пациента. А по пути я увидел, как Валера затаскивает капельницу в другую палату. Мои палаты как раз рядом с палатой Евгенией, так что история вполне правдоподобна.

Потом стоило ещё поговорить с Клочком, узнать, что именно он услышал и увидел. Но это тоже подождёт.

Я вернулся к комиссии. Степан Борисович как раз закончил свой осмотр.

– Приступайте, молодой человек, – улыбнулся он.

– Доброе утро, Владимир Петрович, – поздоровался я с пациентом. – Думаю, суть происходящего вам уже объяснили. Поэтому рассказывайте, на что жалуетесь?

Пациенту не просто объяснили суть, он ещё и подписывал согласие на всё происходящее. Но проговорить это вслух я всё равно должен был, таков протокол.

– Сначала две недели была слабость сильная, – начал рассказывать пациент. – Голова кружилась, спать хотелось постоянно. И сердце ещё стучало, как бешенное. А потом на ногах сыпь появилась непонятная.

Он продемонстрировал ноги, на которых были различной степени давности геморрагии. Кровоизлияния в кожу.

– Вот, пришёл в поликлинику, а те меня сразу сюда, – закончил Владимир Петрович.

– Хронические заболевания есть? – спросил я.

– Да, гастрит, панкреатит, чего только нет, – махнул рукой пациент. – Собрал полную коллекцию.

Я задал ещё несколько вопросов, собирая полный анамнез жизни и заболевания. Члены комиссии одобрительно кивали, записывая что-то в блокноты.

После этого я перешёл к диагностическому аспекту. Хотя в итоге я посмотрел пациента ещё несколькими аспектами, и быстро определил, что проблема у него в В-12 дефицитной анемии.

Эта анемия развивается из-за недостатка в организме цианокоболамина. Причина в данном случае – как раз в хронических заболеваниях желудочно-кишечного тракта: атрофическом гастрите и хроническом панкреатите.

При сканировании диагностическим аспектом эти органы как раз подсветились. Как и костный мозг, а также сама кровь.

Я проверил пациента гематологическим аспектом, чтобы точно убедиться в своей правоте.

– Итак, предварительный диагноз – В-12 дефицитная анемия, – заявил я.

Благодаря наличию лекарской магии предварительный диагноз очень часто и оставался окончательным. Как будет и в этот раз, я уверен.

– Следующим пунктом назначаем анализы, – продолжил я. – Общий анализ крови, биохимический анализ крови. Обязательно посмотрим ферритин, витамин В-12. Также нам нужна миелограмма.

Я перечислил необходимые обследования, и заполнил направления. Зубов тут же вызвал главную медсестру, Надежду Васильевну, и она повела пациента в процедурной кабинет. Процессия устремилась следом.

– Вы что такое вытворяете? – задержал меня в коридоре Зубов. – Прекрасно же знаете, насколько это важный день!

– Знаю, поэтому мне и надо было отойти, – спокойно ответил я. – После того, как комиссия уйдёт – поинтересуйтесь у Ковалёва, зачем он хотел поставить капельницу с кордиамином пациентке с гипертонической болезнью. А особенно той, которая в прошлый раз вызвала затопление всего этажа!

– Вы серьёзно? – поразился Зубов.

– Более чем, – кивнул я. – Был риск повтора того инцидента. Поэтому то, что меня вызвала медсестра, сыграло нам на руку. Тем более комиссии, насколько я понял, это даже понравилось.