Текст книги "Гений Медицины. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

За дверью стоял Андрей Енин. Это было странно как минимум, потому что в гостях у меня он ни разу не бывал. Возможно, я как-то упоминал, где живу? Хотя не припомню такого… А на память я никогда не жаловался.

Но зачем вообще приходить на ночь глядя, да ещё и без предупреждения?

Выглядел Андрей испуганным. Бледный, взъерошенный. Что-то явно произошло.

– Проходи, – без лишних слов я пропустил его в квартиру. Не разговаривать же на пороге.

– Мне нужна помощь! – оказавшись внутри, воскликнул Енин. – Я не знаю, к кому ещё обратиться. А мы с тобой друзья, и поэтому…

– Что случилось? – перебил его объяснения я. – Рассказывай.

– Катя пропала, – выдохнул он.

Плохие новости. Катя Енина довольно долго лежала в хирургическом отделении, восстанавливаясь после сложной операции.

Когда я навещал её в последний раз, она рассказывала, что с понедельника точно выйдет, и что вернётся на работу на административный этаж.

И сегодня как раз должен был быть её первый рабочий день.

– Как это пропала? – уточнил я. – Рассказывай всё по порядку.

– Она вышла на работу, её снова назначили кем-то вроде секретарши заместителя главного врача, – сбивчиво начал Андрей. – Ну, Семёна Михайловича. Сегодня ближе к вечеру она позвонила, сказала, чтобы я шёл домой один. Она мол задержится на пару часов. Но вот за окном уже одиннадцать вечера, а она так и не пришла! И телефон не берёт!

– Слушай, ну зря ты так рано бьёшь тревогу, – подбодрил я его. – Может, просто заработалась. А телефон сел.

– Гудки проходят, она просто не берёт трубку, – тут же возразил Андрей. – И она бы предупредила, если бы задерживалась сильнее. У нас с этим строго. Ещё и отец, как назло, по делам уехал. Я так волнуюсь! И не придумал ничего лучше, как прийти к тебе!

Тревога на его лице и в самом деле была неподдельная. Он был в ужасе.

– А почему просто не позвонил? – его приход ко мне домой в самом деле выглядел странно.

– У меня телефон глюканул, сбился до системных настроек. Твой контакт я не восстановил. Чем спрашивать номер быстрее было дойти! – спешно проговорил Енин.

Звучало логично… В стрессовой ситуации людям свойственно действовать «странно» по мнению окружающих, а потому я не осуждал. Удивительно только, что Енин вообще запомнил, где я живу! Но с этим и потом можно разобраться!

– Так, ладно, давай начнём с клиники, – решил я. – Поехали обратно. Если её не найдём там – то хотя бы узнаем у охраны, во сколько она ушла с рабочего места. А там будем дальше думать.

Логичнее было Енину самому начать с этого пункта. Но пять же в стрессовой ситуации он почему-то вспомнил именно обо мне.

Андрей кивнул и первым выскочил за дверь.

«Мне идти с вами?» – мысленно спросил крыс.

«Нет, отдыхай. Справлюсь» – коротко распорядился я.

Мы вышли на улицу и направились в клинику. Там, не теряя времени, сразу же приехали на лифте на десятый этаж.

В коморке возле кабинета Кобылина за столом, заваленным какими-то папками, мирно спала Катя Енина. Рядом лежал и телефон, находящийся на беззвучном режиме.

Нашлась. Вот так просто… И стоило ради этого тревожить меня среди ночи? Эх…

– Катя! – бросился к ней Андрей. – Ты в порядке? Что с тобой?

– Что? – она сонно приоткрыла глаза, и уставилась на брата непонимающим взглядом.

В следующую секунду взгляд прояснился, и она полностью проснулась.

– Ох, я что, задремала⁈ – воскликнула она.

– Я бы даже сказал, что заснула, – усмехнулся я. – Уже одиннадцать вечера.

– Как одиннадцать? – подскочила она. – Ох, я же ещё ничего не успела доделать!

Она в панике схватилась за какую-то папку. А я активировал диагностический аспект и проверил её состояние. Да у неё переутомление.

После больничного не стоит себя сильно напрягать, а она ещё и задержалась на четыре часа после окончания рабочего дня.

– Катя, доделаешь всё потом, тебе нужно домой и отдыхать, – строго заявил я. – Ты устала, и всё равно сейчас такая работа не будет продуктивной.

– Но Семён Михайлович сказал подготовить отчёт… – вздохнула Катя.

Кобылин ещё и работу свою спихнул на бедную девушку. Заместителям главного врача по уставу в принципе не положены медсёстры-секретарши. Но что прошлый главврач, что нынешний закрывают на это глаза. И заместители заставляют работать на этой непонятной должности именно Енину.

– Завтра подготовишь, – отрезал я. – Сейчас немедленно домой! Или осложнения после операции будут!

Вообще никаких осложнений не будет, этот аргумент я использовал, просто чтобы её припугнуть. Зато сработало, она всё-таки кивнула и поспешила начать собираться.

– Прости, что побеспокоил тебя, – смущённо произнёс Андрей. – Просто очень сильно за сестру испугался.

– Всё в порядке, главное, что всё обошлось, – улыбнулся я. И понадеялся, что в следующий раз Андрей включит голову прежде чем идти ко мне. – А вообще следи за сестрой, чтобы она так сильно не перерабатывала. Для здоровья это только вредно.

– Понял, – серьёзно кивнул Енин.

– Кстати, а адрес ты мой откуда узнал? – пора было выяснить.

– Так, у охраны спросил!

Захотелось закатить глаза… И я с трудом удержался, чтобы этого не сделать. Если бы Енин спросил у охраны про сестру, а не адрес, я бы сейчас мирно спал в кровати. И вообще, надо с ними разъяснительную беседу провести, чтобы больше никому адрес не давали. Иначе у меня скоро квартира в проходной двор превратится!

Мы попрощались, пожелав друг другу доброй ночи. И на этой ноте мы разошлись по домам.

Следующее утро началось с традиционной планёрки, на которой сегодня отсутствовал Валера. Правда на этот раз Зубов никак это не прокомментировал. Видимо, Валера по всем правилам отпросился.

– Птенец Боткин, у вас новый пациент, – объявил Зубов. – Во второй палате появился барон Кантемиров. Очень уважаемый человек, между прочим. Он попросил именно вас, как лечащего врача.

Обычно такие просьбы ничем хорошим лично для меня не заканчивались. Именно с такого началось моё знакомство с Жуковым.

– Барон Кантемиров⁈ – воскликнул Никита. – Это случайно, не владелец сети кондитерских-пекарен «Кантемировы сласти»?

– Он, – кивнул Михаил Анатольевич. – Но даже не думайте, он попросил Боткина, и лечить его будет Боткин.

– Это очень влиятельный аристократ, – цокнул Никита. – Кость, тебе в очередной раз повезло. Не так, как с Маргаритой, кончено, но всё же.

– Буду иметь в виду, – усмехнулся я.

После окончания планёрки меня ненадолго задержала Настя.

– Ты как, герой-экспериментатор? – пошутила она. – Снова будешь свои страшные эксперименты над людьми проводить?

– А как же, по-другому я и не лечу, – усмехнулся в ответ я.

– Слушай, я хотела сказать, что вовсю пробую пользоваться магией, – она перевела тему на более серьёзную. – И получается всё лучше и лучше! Жду нашей следующей тренировки.

После этих слов она подмигнула, намекая, что не только тренировки ждёт.

– Только в четверг получится, – прикинув свой график, ответил я. – Послезавтра скажу точно.

– Договорились, – она кивнула и поспешила работать.

Я решил начать с барона Кантемирова и направился во вторую палату. Там пока что была занята только одна койка из двух, мужчиной лет пятидесяти.

– Доброе утро, – подошёл я к нему. – Меня зовут Константин Алексеевич, я ваш лечащий врач.

– Здравствуйте, – приятным голосом поздоровался он. – Кантемиров Феликс Вениаминович, ваш пациент.

Его фамилия мне сразу показалось знакомой, но только сейчас я вспомнил, где именно я её уже слышал.

– Мне вас очень советовал мой помощник, Николай, – улыбнувшись, добавил барон. – Сказал, что вы лучший врач во всём городе.

Это Николай кончено преувеличил, но всё равно приятно слышать. Николай раньше работал личным помощником барона Жукова. Затем тот предал его, напоив запрещённым зельем и попытавшись подставить. А после Николай помог мне засадить барона Жукова за решётку.

В тот раз он видимо в итоге откупился, чтобы оттуда сбежать. Чтобы попытаться напасть на меня на балу, и чтобы я отправил его в психиатрическую больницу. Иронично.

– Приятно, что меня так расхвалил, – улыбнулся я. – Расскажете, что с вами?

– Симптомы странные и никто из врачей не может их связать с чем-то конкретным, – ответил Кантемиров. – Имеется кашель, сухой, без мокроты. На коже периодически возникает сыпь, потом сама проходит. Слабость, память стала хуже, работать стало тяжелее. Периодически диарея, без ясных причин.

Жалобы были на разные системы органов, и связи между ними на первый взгляд никакой не было.

– Давно это началось? – спросил я.

– Несколько месяцев точно, – подумав, ответил Феликс Вениаминович. – К врачам уже много ходил. Проверяли и поджелудочную, и сахар, и всё на свете. Вот, я и папку с обследованиями принёс, если это нужно.

Я просмотрел его обследования. Действительно, проверяли его на всевозможные патологии, но ничего конкретного не нашли. Интересно…

Задав ещё несколько вопросов, я активировал диагностический аспект. Лёгкое свечение во всём организме, пока непонятно, из-за чего. Стал перебирать другие аспекты. И причина нашлась, на удивление, только на токсикологическом аспекте.

Отравление мышьяком, причём хроническое. При хроническом отравлении клиническая картина очень смазана, и определить причину практически невозможно. А учитывая то, насколько редкий вообще токсикологический аспект – шансов ещё меньше.

– Вам надо сдать анализ на содержание мышьяка, – распорядился я. – Но могу уже сказать, что у вас идёт хроническое отравление этим ядом.

– Что это значит? – нахмурился Кантемиров.

– Значит, если ваш род деятельности никак не связан с постоянным воздействием мышьяка, то вас травят, – сделал я самый логичный вывод. – Весьма изощрённым способом.

Способ действительно был необычный. В моей практике уже было отравление цианидом, но острое. Это произошло в кафе, куда мы один раз ходили с Леной. Мужчину чудом удалось спасти. И там определить причину было куда проще.

Здесь же… Это было практически невозможно. Симптомы слишком неспецифичные, да и диагностический аспект не давал никаких подсказок.

– Травят, – серьёзно повторил Кантемиров. – И я правильно понимаю, что раз отравление хроническое – яд подсыпают в маленьком количестве, но регулярно?

– Всё так, – подтвердил я. – Это ещё надо проверить анализами, но я в этом практически уверен. Как только это подтвердится, я назначу вам лечение.

Переводить его в токсикологию я не видел смысла. С подобным состоянием справлюсь и сам. Жизни его ничего не угрожает, отравление я сниму.

– Спасибо, – всё ещё задумчиво кивнул Кантемиров. – Но мне всё равно предстоит найти отравителя, верно?

– Конечно, иначе это так и продолжится, – подтвердил я.

Главное, чтобы не заподозрили Николая. Ведь он работает на барона как раз несколько месяцев. Но Феликс Вениаминович произвёл впечатление адекватного человека. Думаю, он докопается до истины.

Я расписал анализы и отправился к другим пациентам. После обхода выделилось небольшое количество свободного времени, и я поспешил в ординаторскую. Пора было дать задание Клочку.

План мы с ним всё-таки успели вчера немного обсудить. Для того, чтобы разобраться с Кобылиным, требовались доказательства. И тем больше, чем лучше.

Одним из пунктов плана снова был Клочок и диктофон. Ему уже не впервой было записывать разговоры. Так что он должен был снова пробраться в кабинет Кобылина, и записать что-то подходящее.

Я же решил его «подкинуть» до места, потому как у меня тоже был один разговор с Семёном Михайловичем.

Так что крыс устроился в моём кармане. И мы отправились на десятый этаж.

Катя Енина снова сидела в огромной горе бумаг, даже толком не ответила на моё приветствие. Я постучался, и зашёл в кабинет Кобылина. Он сидел, сложив ноги на стол, и пил кофе. Кайфует, свалив всю работу на Катю. Как я и думал.

– Боткин? – недовольно спросил он. – Что вы хотели?

– Чтобы вы перестали так нагружать девушку, – прямо ответил я. – Катя Енина только выписалась с больничного, и ей противопоказаны подобные задержки на работе. Она вчера заснула прямо за рабочим столом из-за усталости! И сегодня тоже сидит по уши в бумагах.

– Прошу прощения, но уж это точно не ваше дело, – мгновенно разозлился Кобылин. – Это моя работа, и я сам решаю, насколько сильно мне загружать мою медсестру.

Злится, что я ещё и в эту сферу решил залезть. Ну что же поделать, если я всегда за справедливость.

– Вы не можете делегировать ей свою работу, – спокойно ответил я. – И если, например, главный врач решит проверить, что именно готовит Енина, и узнает, что готовит она отчёты, которые должны делать вы…

Конечно, ей не привыкать. Она рассказывала, что и с предыдущим заместителем она частенько перерабатывала. Разница в том, что тот любил деньги, а этот… тоже любит деньги, но хочет ещё и место главврача получить. Не везёт нашей клинике с заместителями.

– Вы мне угрожаете? – сквозь зубы спросил Кобылин.

– Что вы, просто советую, – усмехнулся я. – Советую не нагружать так свою медсестру. Надеюсь, мы друг друга поняли.

Лицо у Семёна Михайлович конечно скривилось… Он хорошо понял мой намек, что в случае продолжения переработок я доложу о нарушении главврачу.

Прям жаль, что сфотографировать не получится.

– Рад, что мы друг друга поняли, – добавил я, и покинул кабинет, не дожидаясь ответа.

Уверен, теперь у Кати станет меньше работы. А меня Кобылин возненавидит ещё больше, хотя казалось бы – больше некуда. И так был готов обвинить меня в экспериментах над людьми.

Что ж, теперь Клочок будет ждать интересных разговоров. А я, пока тут, загляну к ещё одному человеку.

Я дошёл до кабинета айтишников и вошёл внутрь. Всего в нашей клинике их работало трое. Но так совпадало, что постоянно видел я только Матвея. Вот и сейчас за компьютером сидел только он, в неизменном растянутом свитере.

– Добрый день, – поздоровался я. Матвей вздрогнул, и повернулся ко мне. – Нам надо поговорить.

Он быстро открыл на экране компьютера вкладку с блокнотом, чтобы печатать мне ответы. Так разговор будет быстрее, чем когда он пишет на бумаге.

Отношение к Матвею у меня было двойственное. Его случай очень заинтересовал меня, и мне было бы интересно вылечить его немоту, чтобы разобраться ещё и в этой сфере медицины. Снова подобрать комбинацию аспектов, правильное воздействие…

Однако он участвовал в первом заговоре Кобылина. Должен был сбить калибровку оборудования, чтобы показательные выступления перед комиссией провалились. И пусть в итоге их план сам провалился, его участие там было зафиксировано. Мной.

Я могу догадаться, что Кобылин просто пообещал ему лечение. Или пригрозил увольнением. Но до конца Матвея это всё равно не оправдывает.

Так что ему предстояло окончательно решить, на чьей он стороне. И решить сейчас.

«Чем могу помочь?» – напечатал Матвей.

– Мне надо, чтобы ты признался в участии в саботаже первого этапа конкурса, – прямо ответил я. – И признался, кто именно тебя к этому принудил. Дал письменные показания, прямо сейчас.

Матвей побледнел, а на его лбу выступил пот. Он на некоторое время завис, ничего не печатая в ответ.

«Вы о чём?» – наконец написал он.

– Даже не думай прикидываться, – вздохнул я. – Матвей, это твой последний шанс. Пока что я никому не говорил о твоём участии во всём этом. А ведь могу. И свидетели у меня есть, Ломова Анна Геннадьевна тебя тоже видела в лаборатории. Так что не юли, говори прямо.

Он снова надолго завис над клавиатурой.

«Он сказал, что уволит меня, если я не подчинюсь. А если всё получится – даст денег на лечение» – наконец написал он.

Так, отлично. По крайней мере, он заговорил.

– Почему никому не сказал? – спросил я. – Главному врачу, другому заместителю. Хоть кому-то!

«Он предупредил меня, что никто мне не поверит. Слово немого паренька против слова заместителя главного врача» – написал Матвей.

Логично, в принципе. Слово Кобылина действительно имеет больший вес.

– Теперь самый главный вопрос, – произнёс я. – Ты готов дать показания, и рассказать об этом не только мне? Это опасно, но это правильно. И это поможет наказать Кобылина.

Ведь я так понял, никакого лечения, разумеется, он не оплатил. Наверняка сказал, что раз план не сработал – то и сделка отменяется.

«Готов» – напечатал Матвей.

Я дал ему лист бумаги, и сказал как можно подробнее описать всю произошедшую ситуацию. Это всё ещё слабое доказательство. Но когда их наберётся несколько – Кобылин будет раздавлен.

Через пятнадцать минут исписанный с двух сторон лист бумаги с подписью был у меня. Начало положено.

* * *

Клочок притаился в своём уже излюбленном укромном уголке кабинета Кобылина. Ждать пришлось недолго, вскоре после ухода хозяина Семён Михайлович принялся кому-то звонить.

– Привет, Дим, – торопливо сказал он в трубку. – Ну, ты обижаешься ещё? Да не было у меня настроения идти в ресторан, ты же знаешь, затея провалилась с жалобой… Да помню я, что за мной должок, обязательно проставлюсь. Да Дим, новая идея тоже не выгорела. Боткин снова выкрутился.

Кобылин замолчал, явно слушая, что там ему говорит друг. А Клочок изо всех сил сдерживался, чтобы не укусить его за нос. Хозяин устраивает настоящие испытания! Крыс уже из последних сил шпионит!

– Да, вот что я подумал, – продолжил Кобылин. – Боткин явно помешает и второй этап испортить. Но! Он может быть занят. Я навёл справки, что его отец работает терапевтом в захудалой поликлинике области. Да-да, понимаешь, о чём я? Попортим жизнь отцу – и Боткину придётся решать уже эти проблемы.

Клочок изо всех сил сжал лапки. Так, терпение. Хозяин просто сказал проследить и записать разговор. Но вот же этот Кобылин гад!

В интернете Клочок один раз встретил такое выражение «собака сутулая». Он понятия не имел, что это значит, но явно что-то обидное. И это самая подходящая кличка для Кобылина!

– Да не знаю я, какую именно проблему. Уволить, например. Лишим его отца работы и зарплаты, и Боткину вообще станет не до проблем в клинике. Да, да. Понял, время ещё есть. В пятницу так в пятницу. Пока, дружище.

Он положил трубку, и Клочок услышал, как Кобылин расхохотался.

– И кто кого теперь, Боткин? – вслух спросил он.

«Явно хозяин тебя сделает, идиот» – подумал крыс.

Клочок фыркнул, и остановил запись. Надо понаблюдать ещё немного, но кое-что важное уже удалось узнать.

* * *

К вечеру я получил анализы Кантемирова, убедился, что это отравление мышьяком. Его ожидало лечение унитиолом, и разумеется, токсикологической магией. Я уже вызвал к нему токсиколога, заведующего отделением Филиппа Дмитриевича.

С ним нас тоже уже связывало несколько историй. Самая запоминающаяся – как Шуклин выпил перекись водорода.

– Я тут думал о том, кто может меня травить, – решил поделиться со мной Феликс Вениаминович. – Как бы не прискорбно, это, скорее всего, мой младший брат.

– Почему вы так решили? – поинтересовался я.

– Я искал, кому это выгодно, – пожал плечами Кантемиров. – Детей и жены у меня нет – был занят бизнесом. И пока что вся моя компания должна перейти моему брату. Но я ведь ещё не старик, и ещё есть шанс наверстать упущенное. Он мог испугаться этого, и решить получить компанию уже сейчас.

Что ж, звучало и вправду логично.

– Вам стоит разобраться с этим, – посоветовал я. – Пока вы в клинике – вам ничего не угрожает. Но если хроническое отравление продолжится – это сильно отразится на вашем здоровье.

– Я понял, – задумчиво кивнул Кантемиров. – Спасибо, Константин. Мой помощник не обманул насчёт вас.

– Я бы хотел передать ему привет, если это возможно, – улыбнулся я.

– Он завтра придёт меня навестить, так что лично и передадите, – ответил Феликс Вениаминович. – Он много про вас рассказывал.

После разговора с Кантемировым в ординаторской я встретился с Клочком, и он рассказал мне про подслушанный разговор.

Кобылин совсем уже озверел! Теперь решил ещё и мою семью в это всё втянуть! Не чурается никаких методов, однако.

Что ж, очень хорошо, что мой крыс это узнал. Предупреждён – значит вооружён. Я обязательно придумаю, как этому противостоять.

А записанный на диктофон разговор станет вторым доказательством.

Закончив рабочий день, я поехал по адресу, который дал Филимонов. Его сын проживал в обычном многоэтажном доме, в небольшой двухкомнатной квартире.

Дверь мне открыл сам Филимонов. Решил поприсутствовать при осмотре его сына. Хоть что-то хорошее в нём есть.

– Это Лида, – представил он худую невысокую женщину, явно простолюдинку.

Несмотря на свою худобу, Лида была очень красивой. Тонкие черты лица, длинные густые волосы. Филимонов смотрел на неё с нежностью, что тоже было видно.

Они провели меня в комнату, где на кровати лежал худой мальчик лет двенадцати. Я уже знал его по фотографии, но вживую он выглядел очень плохо. Болезненный, бледный, впалые щёки, синяки под глазами.

– Вадим, это врач, – ласково произнёс Филимонов. – Я говорил, что он придёт и тебя осмотрит.

– Здравствуйте, – с трудом выговорил мальчик.

Я не стал терять времени, и сразу активировал диагностический аспект. Затем проверил другими аспектами.

Ответ на вопрос, что с мальчиком, нашёлся почти сразу. И ответ меня не порадовал.

– У него активировался магический центр, – произнёс я. – И магия разрушает его тело.