Текст книги "Темный мир (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Без лишних слов я рванул к пострадавшим и тут же направил на них плотный поток лекарской энергии. У одного были переломаны кости. Ноги, руки. Кажется, даже поясничные позвонки оказались повреждены. Похоже, один из монстров ударил его хвостом.

– Пожалуйста, Серёге помогите! – взмолился один из охотников. – Ему совсем худо! Он уже Грифона видел! Скоро покинет нас…

– Отойдите! – скомандовал я.

Охотника с переломанными конечностями я вылечил не глядя. Срастил кости, надкостницу, хрящи, сосуды и нервы. В теории он теперь даже бегать сможет. А бежать нам точно скоро придётся.

Со вторым была проблема посерьёзнее. Всё тело пострадавшего было залито кровью. Похоже, одна из этих тварей прокусила ему шею. Почти достала до сонной артерии. Ещё бы чуть-чуть – и мне бы пришлось тащить отсюда труп. Но резцы некротического зверя повредили только вены. Хоть он и потерял много крови, но я всё ещё мог его спасти.

К счастью, на других пациентах я уже отработал эту систему. Знал, как вылечить того, кто потерял много крови.

Спазм сосудов, стимуляция костного мозга, печени и селезёнки. Улучшение кровообращения в мозге и сердце. Всё, для начала этого должно хватить.

– Господин лекарь, а где же спасатели? Где военные? Почему сюда никто не пришёл? – спросил тот охотник, что встретил меня на тропе. – Мы ведь кричали, просили, чтобы сюда прислали вооружённых людей. Вы… Только не говорите, что вы здесь один?

– Спасатели не придут, – коротко ответил я, поднимаясь с колен. – Они заняты спасением остальных жителей. Ни военных, ни городовых здесь нет. Вытаскивать из этой западни вас буду я. Поэтому настоятельно рекомендую взять раненых и перемещаться к берегу.

– Но как вы нам можете помочь⁈ – не поверил моим словам охотник. – Тем более… На берегу ведь монстры! Эти бобры проклятые!

– Семерых я уже излечил. Они больше нападать не будут. Осталось только трое, – спокойно объяснил я.

Охотники удивлённо переглянулись. Они явно не поверили моим словам. Скорее всего, подумали, что я просто их успокаиваю.

Но всё же они пошли за мной к берегу. Переправа им предстояла непростая. Но до неё ещё предстояло добраться. А противник не желал, чтобы наша команда ступила на берег.

Трое оставшихся бобров окружили нас и приготовились к атаке. Выпрыгнули сразу с трёх сторон. Отрезали нам путь к отступлению.

Если бы я не знал, что это случится, мне бы пришлось потратить полминуты на накопление энергии. Ведь ответный удар должен быть ещё сильнее, чем тот, который я совершил, подходя к берегу.

Вот только я знал, что они уже здесь. Знал, что следят за нами, но не стал говорить охотникам об этом. Клятва лекаря звенела в моей голове, когда рядом оказывались некротические существа. Поэтому молодая листва не смогла скрыть их громоздких тел. Я всё понял и без органов чувств.

Как только монстры накинулись на нас, я выпустил из себя остатки маны. Разом.

Лекарская энергия пронеслась волной по всему лесу. На этот раз её хватило. Вся троица рухнула, так и не дотянувшись до охотников, за жизни которых я был ответственным.

Как только мужики увидели, что я уложил всех монстров и при этом даже не сдвинулся с места, они издали такой вопль, что у меня даже уши заложило.

– Получите! Получите! – орал один из них. – Господин лекарь, как же вы их… Боги! Зря я в вас сомневался… Простите, видимо, от отчаяния совсем рассудок потерял.

К счастью, теперь нам торопиться было некуда. Тащить раненых по узкой плотине было безумной затеей. Но к моменту нашего возвращения спасатели уже соорудили плот, с помощью которого в течение следующего часа все пострадавшие были переплавлены к своим семьям.

Родственники охотников облепили меня со всех сторон, когда я сошёл с плота на берег. Самым последним.

Однако разговаривать с ними у меня не было времени. Я поднял взгляд на холм и увидел стоящих там Игоря и Ивана. А рядом с ними прямо на земле сидел пожилой мужчина.

Нашли, значит? Отлично. Теперь перейдём к главному этапу этой поездки. Поболтаем с долгожителем.

– Алексей, нам повезло, – сообщил Сеченов. – Я осмотрел старика с ног до головы. И не нашёл в нём некротики. Скорее всего, он не имеет никакого отношения к нашему некроманту.

– Тогда почему он до сих пор не уехал с остальными жителями Подгоренки? – спросил я, заметив, что большую часть населения уже увезли.

– Потому что он хочет поговорить с тобой. Лично, – заявил Сеченов.

Я сразу же прошёл к старику и присел рядом с ним.

– Алексей Александрович Мечников, – представился я. – Надеюсь, мои коллеги не сильно вас напрягли расспросами.

– Кузьма Федоткин, – кряхтящим голосом ответил сморщенный старичок. – Всё в порядке. Я всё прекрасно понимаю. Это – ваша работа, господа лекари.

Он замолчал.

– Кажется, вы хотели со мной поговорить, – напомнил я.

– Ах да… – почесал затылок он. – Ваши друзья спрашивали меня о некромантии. Я, естественно, сказал, что ничего общего с ней не имею.

Старик взглянул на меня белёсыми глазами, но вновь замолчал, будто забыл, что хотел сказать. В его возрасте это и не удивительно.

– Если вы не имеете ничего общего с некромантией, о чём нам тогда с вами говорить? – подтолкнул его к разговору я.

– Я не сказал всю правду. Я – не некромант. Но я кое-что знаю о том, кого вы, господа, ищете.

Глава 12

Дед Кузьма произнёс то, чего от него не ожидал никто из нас. Судя по выражению лиц Лебедева и Сеченова, моим коллегам он даже не намекнул, что хочет мне сказать.

– Вы что, рассказали ему, зачем весь этот осмотр? – спросил я товарищей.

– Нет, – помотал головой Кузьма, опередив ответ Игоря и Ивана. – Они ничего мне не говорили. Я сам понял, что то, чему было предначертано произойти здесь, случилось не просто так. Вы не подумайте, я хоть и обычный крестьянин, но жизнь повидать успел. И слышал, как действует этот человек, которого вы ищите. Застал самый расцвет его сил. Ровно полвека назад он творил такие вещи в Хопёрском районе… Ух, даже вспомнить страшно. И никто из лекарей не пытался его остановить.

– Почему? – спросил Кузьму я. – В обязанности лекаря входит истреблять некротику.

– Мало было у нас лекарей, – махнул сухой рукой он. – Их и сейчас мало, но раньше было ещё меньше. И те, кто работал в Хопёрской амбулатории, не больно-то хотели связываться с этим человеком. Хотя у меня даже язык не поворачивается называть это существо человеком. Он – самый настоящий чёрт. Демон в человеческом обличии. Творить такое и оставаться человечным невозможно. Он хуже животного.

– Подождите, – перебил Кузьму я, когда заметил, что старик увлёкся и начал трястись из-за напряжения и болезненных воспоминаний. – Судя по тому, что вы говорите, этот некромант как-то вам навредил. Что он с вами сделал?

Задав этот вопрос, я добавил единичные крупицы своей магии в сердце пожилого мужчины, чтобы успокоить его ритм. Уж чего мне точно сейчас не нужно, так это чтобы на моих глазах из-за нервного перенапряжения погиб старик, проживший целый век.

– Лично со мной – ничего, – вздохнул Кузьма Федоткин. – А вот друзья мои, с которыми я водился в те годы, сильно пострадали. У кого-то жена погибла, у кого-то дети. Да… Одно дело, если бы они просто погибли! Так их, как я понял, использовали для какого-то ритуала. Много хороших людей в то время полегло. Но и сейчас ситуация изменилась не сильно. До сих пор эта скотина портит жизнь доброму народу. Сами посудите, господа лекари, куда мне теперь податься? Семьи у меня нет. Ни жены, ни детей, ни внуков. Один совсем. Единственное дорогое мне село, дом мой родной – и тот смыл водой этот уродец.

– Кузьма, – вновь перебил старика я. – Вы сказали, что знаете что-то об этом человеке. Может, вам известно имя? Или хотя бы какие-то отличительные черты?

– Упаси Грифон! – покачал головой он. – Я никогда с этой тварью лично не встречался. Иначе бы не прожил столько лет. Но могу точно сказать, что он – мой ровесник. Когда я был ещё совсем молод, слышал, что в Хопёрск приехал молодой маг, который представлялся лекарем. Вот только лечил он необычным способом. Как мне рассказывали, он всегда…

– … забирал что-то взамен, – закончил за Кузьму я. – Это типично для некроманта. Они все так делают.

Проклятье… Из старика очень сложно что-то достать. Он вроде и хочет поделиться, но на ходу забывает, что хочет сказать, и уходит не в ту степь.

– Да-да! – закивал Кузьма. – Всё верно говорите, господин лекарь. А потом…

Пока Федоткин продолжал рассказывать ту же самую историю с самого начала, я аккуратно склонился над ухом Сеченова и прошептал:

– Улучши ему мозговое кровообращение. Я всю ману на этих дурацких бобров истратил. А старцу это только на пользу пойдёт. И проживёт дольше, и нам скорее даст ответ на вопрос.

Иван коротко кивнул и тут же воспользовался трюком, которому я его и обучил. До меня никто не умел расширять сосуды головного мозга. Этой способностью с коллегами поделился я.

Хотя в будущем для этого должно появиться огромное количество препаратов, которые и без лекарской магии будут неплохо стабилизировать обмен веществ в головном мозге. Ноотропы и более сильные лекарственные средства, оказывающие восстанавливающее действие на головной мозг.

Возможно, я сам же их когда-нибудь и запатентую.

– Ой, так о чём это я… – почувствовав эффект от магии Сеченова, произнёс Кузьма и потёр затылок. – Точно! Я ведь хотел сказать, где раньше жил этот некромант. Он ведь в те годы вообще никого не стеснялся. Ходил по городу, каждый раз представлялся разными именами. В итоге его настоящее имя никто так и не запомнил. А жил он на отшибе, неподалёку от Хопёрска. За лесочком около посёлка Нового.

О-о-о! А это место я знаю. Рядом с тем лесом живёт художник Шацкий. Если я правильно понял, нужно пройти через лес, в котором он работает, а затем подняться на небольшой холм. Готов поклясться, что видел там руины какого-то здания, но не придал этому никакого значения. Тогда и повода не было обращать внимания на какую-то заброшенную рухлядь.

А ведь там могут оказаться подсказки. Намёки на настоящую личность нашего врага.

– Спасибо вам, Кузьма, – я даже слегка наклонился, чтобы выказать уважение пожилому мужчине. – Мы обязательно воспользуемся данной вами информацией.

– Вот только душа за вас всё равно будет болеть, – добавил Иван Сеченов. – Вы ведь раскрыли нам одну из тайн некроманта. Не явится ли он после этого к вам, чтобы отомстить?

Федоткин громко и надрывно рассмеялся.

– Явится? За мной? – продолжал хихикать он. – А чего мне теперь бояться? Я целый век прожил. Пускай приходит. Он меня уже ничем не испугает. Не в том я возрасте, господа лекари, чтобы смерти бояться.

На протяжении всего разговора я прислушивался к клятве лекаря, пытался понять, не обманывает ли нас старик. Ведь на его месте запросто мог оказаться тот самый некромант, который попросту решил запутать нас и указать на следы, что ведут в совсем другом направлении от истины. Но клятва молчала…

Через полчаса подъехали ещё две повозки спасателей и всех, кто остался на холме, включая Кузьму, забрали в город. Мы отказались ехать с ними, поскольку нас до сих пор должен был ждать другой извозчик. Бросать его в этих лесах точно не стоит.

Удаляясь от затопленного села, я заметил, как на соседнем берегу зашевелились бобры. Вот только теперь в них не было ни капли некротики. Да и в размерах животные уменьшились. И стоило мне обратить внимание на них, как я услышал жуткий треск. Плотина, выстроенная чудовищами, всё же не выдержала напора воды и разрушилась.

– Вы это видели⁈ – воскликнул Лебедев. – Всё, насчёт остальных плотин можно не беспокоиться. Сейчас волна снесёт их к чёртовой матери. И уже скоро вода отступит.

И пиромант не ошибся. Когда мы добрались до того самого рва, через который пришлось в прошлый раз перебираться за счёт огненной магии, выяснилось, что воды в нём почти не осталось. Отступила.

Благо извозчик наш не отступил. Он всё ещё терпеливо ждал нас на выезде в поле. Нервно курил самокрутку, кашлял на всю округу, но всё-таки терпел дискомфорт, который дарил этот прибрежный лес.

В Хопёрск мы вернулись ещё до заката. На территории амбулатории суетились дежурные лекари. Даже Кораблёв подключился к работе, поскольку к тому моменту спасатели уже привезли нескольких пострадавших, нуждавшихся в госпитализации.

Отчитавшись перед главным лекарем, мы получили разрешение разойтись по домам. Основную работу мы сделали. Остальное теперь на плечах других сотрудников.

– И всё-таки каков наш дальнейший план? – спросил Сеченов, когда мы повернули на Полевую улицу к нашим домам. – Видимо, в ближайшее время нужно осмотреть тот самый дом, о котором нам рассказал дед Кузьма.

– По-хорошему, нужно, – кивнул я. – Но у нас накопилось слишком много дел на заводе. Мы сейчас создаём целых три препарата, но при этом никак не контролируем работу наших сотрудников. А Синицын в одиночку может и не справиться. Поэтому предлагаю следующий план. Завтра после работы сразу же пойдём на завод, отладим все процессы, а потом…

– А потом пойдём в дом некроманта? Ночью⁈ – поёжился Сеченов.

– Понимаю, что звучит, как самоубийство, но других вариантов у нас нет. Либо отложить поход к некроманту ещё на сутки, но я этого делать не хочу, – сказал я. – Тем более что-то мне подсказывает, что его там не будет. Раз дом заброшен, значит, он уже живёт в совершенно другом месте. Да и улик он там, скорее всего, не оставил. Просто осмотрим место. Может быть, наши боги что-то почувствуют. Подалирий молчит?

– Подалирий – немой, Алексей.

– Ах да, точно… – сдерживая самоироничный смешок, ответил я. – Сложно привыкнуть к тому, что другие боги могут быть молчаливыми. После общения с Гигеей это не представляется возможным.

– Я всё слышу! – буркнула в моей голове Гигея.

Кто бы сомневался!

После такого насыщенного дня я спал как убитый. Лишь убедился, что с Олегом и его семьёй всё в порядке, а затем сразу же вырубился.

Следующий день обещал быть чуть ли не сложнее предыдущего. В амбулатории точно будет завал из-за того, что часть лекарей уйдёт в госпиталь – следить за пострадавшими из Подгоренки. Один из охотников еле живой остался. Ему кровь восстанавливать придётся ещё месяца два как минимум.

И я в своих догадках не ошибся. Как только на следующее утром мы с Иваном подошли к зданию амбулатории, перед нами предстала длиннющая очередь из людей.

– У меня о-о-очень плохое предчувствие, – протянул Сеченов. – Синицына тут больше нет. Кораблёв и Решетов, скорее всего, трудятся в госпитале. А это означает, что работать нам предстоит втроём с Родниковым.

Присутствие Родникова вообще ничего не меняет. Есть он или нет его – обычно это заметить попросту невозможно, потому что принимает людей Эдуард Семёнович со скоростью черепахи-инвалида.

Но деваться было некуда. Мы с Иваном – первая и последняя линия обороны. Если мы не спасём людей, то с этим уже никто не сможет справиться.

Мы приступили к работе, и поначалу процесс шёл довольно бодро. На каждого пациента я тратил не более пяти минут. Однако в середине дня ко мне зашёл мужчина лет шестидесяти, с которым всё оказалось гораздо сложнее. Уже взглянув на него, я понял, что возиться с ним придётся довольно долго.

– Алексей Александрович, здравствуйте, – прохрипел он, напряжённо поглаживая длинную бороду. – Меня Архипом звать. Архип Петров. Позволите мне присесть?

– Разумеется, – кивнул я. – Рассказывайте, что случилось?

Дышит очень тяжело. Лицо бледное, даже немного синеватое. И даже сквозь рубашку я прекрасно вижу, как сильно видоизменена его грудная клетка.

У этого «клиента» явно не всё в порядке с лёгкими. Когда мужчина сел около моего стола, я сразу же обратил внимание на его пальцы. А точнее – на ногти. Округлые, утолщённые, как и фаланги пальцев, на которых располагаются эти ногти. Мало кто знает, но это признак серьёзных проблем с дыхательной системой. На первый взгляд кажется, какая вообще связь может быть между ногтями и лёгкими?

А связь есть, причём очень даже логичная. Такое изменение кончиков пальцев происходит из-за недостатка кислорода в крови. Когда уровень кислорода падает, в пальцах происходит компенсаторное увеличение сосудистой стенки. В итоге мягкие ткани ногтевых фаланг разрастаются.

Если их сейчас коснуться, я почувствую подвижность и выраженную упругость ногтевой пластины. То есть она будет заметно проседать при нажатии, чего обычно не бывает у здорового человека. А после нажатия ноготь отпружинит назад.

Этот симптом также называют симптомом «барабанных палочек» или «часовых стёкол».

Мы ещё даже не начали говорить с пациентом, а я уже понял, на что мне стоит обратить всё своё внимание.

– Одышка, Алексей Александрович. Задыхаюсь, и уже не первый год, – произнёс Архип. – Мне сказали, что вы всем помогаете. Я пять лет терпел этот ужас. Больше не могу. Очень надеюсь, что вы сможете посоветовать что-то. Я ведь даже в гору подняться не могу. Приходится останавливаться каждые двадцать шагов, чтобы привести дыхание в порядок.

– Скажите честно, вы курите, Архип? – поинтересовался я.

– Курил. Лет сорок курил самокрутки, которые из Пензы привозят. Последние пять лет уже этим не занимаюсь. Как-то отвык, когда начал постоянно кашлять. Уже даже вдохнуть этот чёртов дым не могу, – объяснил Архип.

Похоже, всё дело в курении. Вероятно, развилась хроническая обструктивная болезнь лёгких, судя по пальцам и бочкообразной грудной клетке. Там внутри определённо эмфизема. Но создаётся впечатление, будто я что-то упускаю.

Почему-то интуиция трубит, что кроме самокруток на его здоровье повлияло что-то ещё. Странное ощущение… и оно приходит ко мне уже не в первый раз. Поначалу я думал, что всё дело в опыте. Всё-таки я в прошлой жизни повидал десятки тысяч пациентов, если не больше. Но такого острого чувства у меня никогда не было.

Такое впечатление, будто это лекарская магия даёт мне подсказки. Любопытно… Неужели она эволюционирует? Ведь раньше она никогда так не делала. Я всегда изучал симптомы человека своими силами.

– Снимите рубашку, я вас послушаю, – сказал я и достал фонендоскоп.

Ага… Ещё до того, как я начал слушать лёгкие, мне в глаза бросились ещё два симптома. Оказавшись рядом с пациентом, я обнаружил, что у него покраснели веки. А губы, наоборот, стали синюшными. Всё это – признак кислородной недостаточности.

Лёгкие. Что-то происходит с ними. Очевидно, вышеописанное заболевание – ХОБЛ. Но я что-то упускаю… Это точно. Сомнений в этом быть не может.

Я принялся слушать лёгкие, прикладывая головку фонендоскопа к расширенной грудной клетке, и услышал хрипы. Влажные, с элементами крепитации – звука, которые образуется при слипании и разлипании листков плевры. А раз уж даже оболочка, окружающая лёгкие, «попала под раздачу», значит, воспалительный процесс распространился чуть ли не на всю дыхательную систему и грудную клетку в целом.

Я провёл перкуссию, расположив один палец на груди мужчины, а другим принялся по нему стучать. Услышал звук, который в медицине принято называть «коробочным». По его наименованию примерно понятно, как звучит такой стук.

– Что скажете, Алексей Александрович? – спросил Архип Петров.

– Беда с лёгкими, – прямо сказал я. – Немного восстановить ваше здоровье я смогу. Но полностью это уже сделать не получится. Однако вы можете приходить ко мне раз в несколько месяцев, чтобы я поддерживал вашу дыхательную систему.

– Ух, как же я рад это слышать. Хоть что-то! Меня и такое устроит! – обрадовался Архип. – А то моим пчёлкам без меня туго придётся. Если я помру, некому будет о них заботиться. Кстати, обязательно занесу вам мёд летом. Отблагодарю!

Меня словно молнией ударило.

– Стойте! – воскликнул я. – Вы сказали, что работаете с пчёлами. У вас пасека?

– Ну… Да, – кивнул Архип.

– Сколько лет вы уже с ними взаимодействуете? – уточнил я.

– О-о-о… – протянул пациент. – У меня своя пасека уже лет тридцать. Хотя до этого я отцу чуть ли не с самого детства помогал в этом деле.

Вот оно… То, о чём мне намекала лекарская магия. Тут дело не только в курении. Есть вероятность, что самокрутки даже сыграли меньшую роль в развитии заболевания, чем эти пчёлы.

Болезнь пасечника. Хронический фиброз лёгких, который развивается из-за воздействия огромного количества продуктов и веществ, выделяемых пчёлами. На человека они могут оказывать влияние как сильнейшие аллергены.

Речь идёт о пыльце и нектаре цветков, прополисе, маточном молочке, мёде, воске и множестве других аллергенов, которые с ходу и не припомнишь.

Я бы хотел запретить ему заниматься разведением пчёл, но не могу. Вижу, что в этом весь смысл его жизни. Пока я размышляю, как его лечить, он продолжает болтать про своих пчёлок. Для него такой запрет будет хуже смерти. Уж лучше я буду поддерживать его здоровье каждые три-четыре месяца, чем полностью лишу его главного в жизни занятия.

Временно восстановить здоровье его лёгких было нетрудно. Я немного уменьшил их объём, ускорил кровообращение в артериях и венах лёгких, а затем вызвал резкий и крайне неприятный для пациента выброс мокроты.

– Не сдерживайтесь, – сразу же сказал я. – Выкашляйте всё, что скопилось.

На этот случай у меня была специальная ёмкость для пациентов. По ней было удобно изучать мокроту для уточнения диагноза.

– Дышу… – прошептал Архип, а затем прокричал:

– Дышу! Дышу!!!

Мужчина чуть ли не бегать начал, осознав, что его лёгкие вновь работают, как раньше.

– Всё, Алексей Александрович, кроме платы за приём я обязательно принесу вам медку. А ещё лучше на чай заходите. Я живу на Приречной улице в первом доме. Как будет желание – заглядывайте. Приму вас в любое время.

Радостный мужчина убежал в нашу новую регистратуру, которой теперь заведовал Юрий Сапрыкин, а я вышел на улицу, чтобы сделать короткий перерыв.

Самому захотелось подышать свежим воздухом после такого трудного пациента. Я сделал глубокий вдох, ощутив свежесть мартовского воздуха…

А выдохнуть не смог.

Потому что мой взгляд упал на сгоревшее здание морга. Около него стоял человек. Знакомый силуэт, знакомая шляпа.

Покойный патологоанатом. Сухоруков.