Текст книги "Темный мир (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– А Махаон так и не собирается нам пока что помогать, да? – усмехнулся я.

– Ха! – усмехнулась Гигея. – Нет, он считает, что объединение – выше его достоинства. Да и ты сам уже должен был понять, что его избранник Павлов тоже недалеко ушёл от этого мнения. Они – одиночки. У них нет никакого желания вступать в команду с другими силами. Им хочется самостоятельно очистить Хопёрский район. Однако цели они преследуют исключительно корыстные.

– Битва с некротикой только началась, Мечников, – сказал Грифон. Его тело уже начало распадаться на мельчайшие частики, перемещая бога в его собственный мир. – Будь готов, что этой весной всем нам придётся несладко.

– Мы – последняя линия обороны, – добавила Гигея, исчезая точно так же, как и Грифон. – Между миром тёмной магии и остальным человечеством. А ты в этой войне – наш генерал. Мы возлагаем на тебя большие надежды.

Как только Гигея закончила свою речь, её тело уже полностью испарилось, и я остался в комнате один.

М-да… Когда я начинал свою деятельность в Хопёрске, мне даже в мыслях не приходило, что когда-нибудь боги окрестят меня своим генералом. Вот только если верить записям, к генералу на завтра записалось почти тридцать человек. Так что самое время забыть о происшествиях прошедшего дня и подготовиться к главной задаче лекаря. Какая бы война здесь не назревала, пациентов никто не отменял.

Как раз наоборот. Теперь из-за воздействия тёмной магии их будет становиться только больше.

И на следующее утро я понял, что моя гипотеза была даже слишком оптимистичной. Ведь в очереди в амбулаторию стояло более сотни человек. А это – огромное количество людей. Если представить, что в городе живёт пять тысяч, и ещё примерно две с половиной тысячи в сёлах и деревнях…

Получается, что процент посещаемости просто феноменальный. В моём мире в городах-миллионниках столько больных не захаживало. Скорее всего, мы с Сеченовым сегодня примем по тридцатке, а всех остальных разделим между Синицыным, Родниковым и Решетовым. Главное, чтобы Василия Ионовича сильно не напрягали. Всё-таки возраст ему уже не позволяет осматривать такое количество человек.

Как бы Илья не хотел уволиться, нагрузка на амбулаторию пока этого не позволяла. Он сам не желал уходить и оставлять людей без помощи, когда в нашем районе происходит такое. Всё-таки жизнь людей для него дороже денег… Хотя вслух он навряд ли это признает.

Однако я решил, что самое время воспользоваться своим козырем. Сегодня в амбулаторию так же пришли и трое моих учеников, которые должны были стать средним лекарским персоналом. Анна Елина, Игорь Лебедев и бывший унтер-офицер Сапрыкин. Правда, Лебедева я уже повысил до врача.

Собрав их в конференц-зале за пять минут до начала приёма, я решил прочитать небольшую речь:

– Ну что ж, коллеги? Да, я не постесняюсь с этого момента называть вас коллегами. В течение последних двух месяцев вы прошли через огонь и воду, изучая данные мной материалы. Сегодня вас ждёт выпускной экзамен. Другие лекари пока что не подозревают, что вы придёте к ним на подмогу. Но вы придёте. И именно лекарям предстоит определить вашу дальнейшую судьбу. Если остальных моих коллег ваша работа удовлетворит, тогда сегодняшний день станет рано или поздно праздничным. Российская Империя увидит, что даже люди без лекарских способностей способны помогать в лечении других людей.

В моём мире День медсестры праздновался двенадцатого мая. Ну ничего, мы немного опередим график. Создадим эту профессию на два месяца раньше. В марте.

– Мы готовы, Алексей Александрович! – бодро воскликнула Анна Елина.

– Отлично, – улыбнулся я. – Тогда распределимся следующим образом. Анна, вы пройдёте к Василию Ионовичу Решетову. Ему из-за возраста работать трудно, так что будете помогать ему с документацией и подготовкой пациентов к осмотру. Другими словами, будете делать всё, что он скажет. Можете не беспокоиться, он очень приятный пожилой мужчина. Вас он не обидит.

– Хорошо, – уверенно кивнула Анна.

– Юрий, – обратился к Сапрыкину я. – Ваша позиция будет за стойкой в фойе амбулатории. Будете распределять пациентов по кабинетам, заниматься заполнением документации и… Заранее попрошу сильно не перегружать лекаря Родникова. В противном случае около его кабинета возникнет затор. Он может уснуть во время приёма, такое иногда случается.

– С оформлением документации я уже разобрался, – кивнул Сапрыкин. – А строить пациентов я смогу. Вряд ли они чем-то отличаются от моих бывших подчинённых.

– Вот только не надо относиться к ним, как к вашим городовым. Всё-таки вам придётся работать с больными людьми, а не с государственными служащими. Будьте помягче. Этот навык придёт с опытом.

– А что насчёт меня? – поинтересовался Игорь.

– А вы, Игорь, возглавите тройку, – сказал я. – Вы же не думали, что я просто так отправлял вас учиться работать в стационаре? И не просто так оставлял в селе наедине с десятками пациентов. Вы – не средний медицинский персонал. Вы – врач. Правая рука лекаря. Поэтому я доверю вам сумку с моими медикаментами. Займёте свободный кабинет, который находится по соседству с моим. Сапрыкин будет направлять большую часть людей к вам. Ваша задача – сортировать. Можете решить вопрос самостоятельно – решаете. Не можете – направляете половину людей ко мне, половину – к лекарю Сеченову. План ясен?

– Да! – хором ответили мои ученики.

– Что ж, тогда приступаем, коллеги. Нас ждёт очень непростой день, – подытожил я.

Я приступил к приёму, и поначалу всё шло в прежнем темпе. Так же, как и всегда. Но уже через час я почувствовал, что мои ученики начали работать на полную катушку. Очередь стремительно уменьшалась. Игорь Лебедев грамотно раздавал препараты всем, кого мог вылечить самостоятельно. Ко мне попадали только сложные случаи, с которыми я относительно быстро справлялся посредством лекарской магии.

Да и препараты расходовались довольно быстро. Таким образом, кабинет Игоря стал не только обителью врача, но и первой аптекой в Хопёрске.

И всё шло гладко до тех пор, пока в мой кабинет не вошёл пожилой мужчина с надутыми щеками. Лицо его было синим, отчего создавалось впечатление, что он задержал воздух и старался не выдыхать уже минут пять.

Похоже, он уже прошёл через Игоря, и тот направил его ко мне. И судя по всему, не зря. Тут явно всё не так просто, как было с предыдущими пациентами.

– Длафсфуйте, Лякфей Алекфандрофич, – профырчал старик.

– О-хо-хо! – не удержался я. – А что у нас с речью? Почему говорим так плохо? Язык опух?

– Гфибы, – сказал он.

– Что-что? – переспросил я.

– Фот, фмотрифе, гфибы! – пробормотал старик и высунул язык.

Чёрт меня раздери… Много раз я встречался с кандидозом ротовой полости. С белым налётом, который появляется из-за нарушения иммунитета и дисбактериоза. Такой налёт вызывают грибы кандида. Но…

Кандида – одноклеточные грибы. А у деда на языке выросли полноценные! Прям настоящие, как в лесу! Среди них даже мухомор видно!

Теперь понятно, почему он так разговаривает. Правда, увиденное меня ошарашило настолько, что я чуть дар речи не потерял.

Потому что вслед за ротовой полостью дед показал мне свои ногти и пах. И там была точно такая же картина. Так… Допустим, это местная версия кандидоза. Либо эта болезнь усилена магией, либо взросла под влиянием некротики. Причём последнее наиболее вероятно.

Противогрибковых препаратов мы ещё создать не успели. У нас даже до противовирусных руки ещё не дошли. Придётся убирать все эти грибы своими силами. Старым добрым обратным витком.

– Потерпите несколько минут, – попросил я. – Скорее всего, будет больно. Но нужно взять волю в кулак и дождаться окончания процедуры. Ясно?

– Угу, – кивнул старик.

С немалым трудом я смог заставить все грибы распасться. Пришлось подставить старику ведро, чтобы он регулярно сплёвывал выросшие у него во рту образования. Ещё не хватало, чтобы он собственным мухомором отравился!

– Ух… – выдохнул, наконец, мой пациент. – Алексей Александрович, вы – мой спаситель! Подождите немного, я вам сейчас кое-что в благодарность принесу!

Старик поспешно выскочил в фойе, а затем вернулся с двумя обёрнутыми в тонкую ткань банками. Затем несколько раз поклонился и произнёс:

– Всё своё, домашнее. Вам понравится. Это помимо платы! Спасибо ещё раз большое!

Когда пациент ушёл, я заглянул под ткань и обнаружил, что мужчина принёс мне банку мёда и… банку грибов.

Откуда бы ни были эти грибы, на всякий случай я всё же воздержусь от их употребления. Чёрт его знает, может, он их с себя снимал!

Вообще, если без шуток, он пришёл ко мне очень вовремя. Эти грибы могли запросто перекрыть ему проход в гортань. Умер бы от асфиксии. Причём такое могло случиться в любой момент.

Образец снятых со старика грибов я отложил в отдельную банку. Их стоит изучить под микроскопом. Велика вероятность, что их продуцирует особый некротический микроорганизм. А против него тоже нужно создавать полноценное лекарство и распространить его по всем сёлам. Не смогу же я ездить по району и снимать у всех грибы вручную!

В мой кабинет влетел Игорь Лебедев. Бледный как мел.

– Что случилось? – тут же вскочил из-за стола я.

– Там… Я осмотрел ещё одного больного. Его из Сердобска привезли. В карете. Вернее – не одного. Ох… Даже не знаю, как это объяснить, – начал заикаться он.

Странно видеть такую реакцию от бывшего наёмного убийцы. Что же его так удивило?

– Ты определись, одного или двух? Что там у тебя вообще случилось? – попытался докопаться до истины я.

Игорь Лебедев сглотнул сухой ком и заявил:

– Человек один, а головы – две. Хочет, чтобы его пополам поделили.

Глава 4

– Пф-ф-ф, – сквозь губы выдохнул я. – Две головы? Ты не ошибся?

– Как можно ошибиться с количеством голов у человека⁈ – воскликнул Игорь Лебедев.

– И то верно, – кивнул я.

Я ещё не осматривал пациента… точнее – пациентов, а у меня уже созрело два варианта. Либо меня в карете ждут сиамские близнецы, либо очередное порождение некротики.

– Погоди, откуда, ты говоришь, они приехали? – уточнил я. – Из Сердобска?

– Да.

– Это же Пензенская губерния, если я не ошибаюсь, верно?

– Верно-верно. Ты поспеши только к ним, пожалуйста. Они вроде являются родственниками тамошнего барона, – объяснил Игорь.

Так-с, вот теперь это меня действительно напрягает. Если у барона родились такие дети – вопрос другой. Но если до Сердобска наша хопёрская ядрёная некротика добралась… Это будет означать, что мы уже не справляемся. Хотя по идее Грифон, вернувший себе былую мощь, должен хоть как-то сдерживать некротику в своём регионе. Да, он – не лекарь. Но он чувствует, что происходит в Саратовской губернии. И если некротика выйдет за её пределы, он обязательно сообщит об этом мне. Напрямую или через Гигею.

– В таком случае, Игорь, распредели мою очередь по другим терапевтам, пока я осматриваю это двухголовое чудо. Скорее всего, я вернусь быстро, – сказал я.

– Быстро? Хочешь сказать, что действительно сможешь разделить их? – удивился он.

– Нет, как раз наоборот. Я уверен, что не смогу этого сделать. Но в ситуации нужно разобраться, – объяснил я и направился к выходу из амбулатории.

В фойе происходил сущий хаос. Пациентов было настолько много, что я даже силой еле-еле смог пробиться к дверям.

Да что же это такое⁈ Я, конечно, понимаю, что треть больных страдает от похмелья, судя по запаху перегара, но их всё равно чересчур много. Как будто сам факт наличия некротики в районе начинает ломать людям иммунитет. А между тем такой вариант исключать точно не стоит. Я ведь ещё до сих пор толком не выяснил, что из себя представляет эта форма тёмной магии.

Да, я знаю, что Асклепий вытащил её из какого-то иного мира. Да, я знаю, что она является чем-то вроде извращённой жизненной энергии. Но на этом мои знания заканчиваются.

И, как я понял, даже боги толком не понимают, что из себя представляет эта некротика. Поднимает мёртвых? Да. Вызывает мутации тела, сознания и магии? Тоже да. А откуда она взялась и зачем – чёрт её разбери. Спросил бы я об этом Асклепия, если бы он не стал смертным и не умер больше тысячи лет назад. Хотя быть уверенным в этом точно нельзя.

Возможно, он просто заварил всю эту кашу и скрылся. Но раз даже его дети не знают, что с ним случилось, можно предположить, что Асклепия в этом мире уже нет.

Я прошёл через двор амбулатории к небольшой карете с закрытыми окнами, затем постучался в её двери и произнёс:

– Алексей Мечников. Лекарь. Кажется, вы хотели меня видеть.

Дверь тут же открылись, и я услышал тихий шёпот:

– Входите, Алексей Александрович. Только быстрее. Нельзя, чтобы кто-то нас видел.

Перед тем как я забрался в карету, мне показалось, что кучер выглядит, как минимум, странно. На его лице маска. А его аура кого-то мне сильно напоминает. Что ж, ладно. Пока что запишем в догадки.

Потому что загадка моих пациентов гораздо интереснее и сложнее. Ведь передо мной и в самом деле сидит двухголовый мужчина. Кстати, большая редкость, если речь действительно идёт о сиамских близнецах. Чаще этим страдают женщины.

Тело пациента было накрыто большим одеялом. Я не могу даже разглядеть, как он на самом деле выглядит. Но вскоре мне это узнать всё же придётся.

– А вы, как я посмотрю, не испугались, – сказала левая голова.

– Я – лекарь. Мне такое непозволительно. Мой помощник просил передать, что вы хотите, чтобы я вас разделил. Но перед эти мне нужно вас осмотреть. И узнать всю вашу историю с самого начала, – объяснил я.

– Да-да, мы… покажем наше тело, – сказала правая голова. – Но перед этим нам бы хотелось представиться. Лев и Вальдемар Свитневы, – поклонившись, произнесли они хором. – Голова справа – Лев, голова слева – Вальдемар.

У меня мозги кипят от этого разговора. Мне никогда не приходилось взаимодействовать с сиамскими близнецами даже в прошлой жизни. Здесь же я уже успел много чего повидать. Даже те болезни, до которых раньше никогда не добирался.

Очень сложно воспринимать человека с одним телом как две разные личности. Но это лишь нарушение восприятия. Я прекрасно понимаю, что у них две головы и два сознания. Значит, передо мной два абсолютно разных человека, которые делят одно тело. Но пока что слишком рано делать выводы. Я ещё не узнал толком, из-за чего возникла эта аномалия.

– Мы третий и четвёртый сын барона, который правит Сердобском. Правда, мы ещё не решили, кто из нас третий, а кто четвёртый. Горькая правда в том, что наша мать погибла во время родов и… нас из неё вырезали. Так что фактически невозможно сказать, чья голова появилась первой на свет, – заявил Вальдемар Свитнев и тихо усмехнулся.

– Ничего смешного в этом нет, Вальдемар! – огрызнулся Лев. – Не позорь нас перед лекарем.

– Я просто пытаюсь хотя бы немного разрядить обстановку! – оправдался Вальдемар.

– Так, остановитесь, господа, – перебил их я. – Поспорить сможете в другой раз. Если я правильно понял, вы уже родились такими, верно? Эта мутация случилась до родов, не после?

– Нет, не после, – помотали головой братья. А затем Вальдемар добавил:

– Но отец говорил, что наша мать была некромантк…

Из-под ткани появилась правая рука и заткнула рот Вальдемару.

– Ты совсем спятил⁈ – прошептал Лев. – Не смей об этом говорить.

– Господа, успокойтесь, – попросил я. – Я уже понял, что на вас могла повлиять некротика. Даю слово, что никому об этом не расскажу. Можете говорить со мной откровенно. Нет… Я бы даже сказал, что это единственный вариант нашего с вами взаимодействия. Если вы умолчите о чём-то, я вряд ли смогу вам помочь. Понимаете, к чему я клоню?

– Господин Мечников клонит к тому, Лев, что мы приехали сюда зря. Причём по твоей вине! Если ты не дашь мне рассказать всю правду, мы не получим помощи! – заявил Вальдемар.

У меня начало создаваться впечатление, что братья Свитневы вот-вот передерутся. Однако далее Лев всё же взял себя в руки и произнёс:

– Мой брат прав. Алексей Александрович, не станем скрывать. Наша мать была некроманткой. Она долго скрывала это от отца. И если бы она в день наших родов не погибла… Он бы вряд ли обнаружил её тайное логово, в котором она творила свои… скажем так, эксперименты.

Что ж, уже от груди отлегло. Братья Свитневы родились лет двадцать назад из совершенно иного источника некротики. Наша нынешняя ситуация в Хопёрске тут ни при чём.

Однако оба моих предположения сбылись. Это врождённая мутация. Но вызванная воздействие некротической магии. Судя по всему, в этом мире некротику можно считать фактором риска, как ту же самую радиацию или другие виды пагубного облучения.

Вот только некротики я в них не чувствую. Может, родились они такими именно из-за неё, но мать, к счастью, не передала им своей силы. В данный момент клятва лекаря просит помочь, но не просит уничтожать. А это говорит о многом.

– Снимайте это покрывало. Я должен вас осмотреть, господа. Насчёт разделения ничего обещать не могу. Но, по крайней мере, попробую дать рекомендации, – сказал я.

Тогда братья скинули покрывало и…

Господь наш Грифон!

Не сказал бы, что у них одно тело на двоих. Четыре ноги, три руки. Два торса. Но срощены эти господа плечами. Левая рука Льва является правой рукой Вальдемара. А всё остальное у них было раздельно.

Впервые вижу таких сиамских близнецов! Обычно они сращиваются головами или грудью, или спинами. Есть ещё несколько вариантов, но они тоже встречаются крайне редко.

Но тут случай довольно простой… Всего лишь плечо. И решение у этой проблемы однозначно есть. Вот только одного осложнения им не избежать.

– Что скажете, Алексей Александрович? – спросил Вальдемар Свитнев. – Сможете как-то это исправить?

– Честно говоря… Да. Смогу, – кивнул я. – Но учтите, что вам придётся заплатить за это определённую цену.

– Деньги у нас есть! – хором воскликнули братья.

– А я не про деньги. Я про осложнения, – сказал я. – Разделить вас будет нетрудно. Правда. Но исхода этой операции всего два. Либо третья рука останется у кого-то одного из вас, либо же вы оба останетесь лишь с одной рукой. Как точно получится – сразу сказать сложно. Я смогу понять только в ходе операции, есть шанс спасти руку при разделении или нет.

Братья переглянулись, а затем хором сказали:

– Руку оставьте брату!

Не привык я к такому чувству, как умиление, но сейчас мне его всё же пришлось испытать. Очень мужественно с их стороны, что оба готовы пожертвовать конечность друг другу.

– Понял, определиться вы не сможете, – заключил я. – Тогда предлагаю вам такой вариант. Вы, возможно, заметили, что ко мне в очередь выстроилось несколько десятков пациентов?

– Заметили, – ответили Свитневы.

– Я обязан их принять. Только после этого я смогу приступить к многочасовой операции. Не подумайте, что я набиваю себе цену. Просто хочу сказать честно – никто, кроме меня, сделать её не сможет. В Российской Империи уж точно. Разве что какой-нибудь крепкий мужик разрубит вас топором ровно посерёдке. Вот только это будет, мягко говоря, неприятно.

– Мы не собираемся отказываться от вашей помощи. Будем ждать столько, сколько потребуется, – сказал Лев.

– Хорошо, – кивнул я. – Подождать придётся часа два-три – не меньше. После этого я смогу вас прооперировать. Гарантирую, что всё пройдёт безболезненно. Даю слово, что смогу вас разделить. Но судьбу третьей руки предсказать не могу. Насчёт неё ничего не обещаю – говорю сразу.

– Нас это устраивает, – вновь одновременно кивнули они.

– Хорошо. Если проголодаетесь, напротив амбулатории есть хорошая булочная. Можете попросить своего кучера дойти до неё. Предупреждаю на всякий случай, поскольку ждать придётся долго, – сказал я и вышел из кареты.

И тут же услышал знакомый голос за спиной.

– Алексей Александрович. Подойдите сюда на минуту, – заявил кучер.

То-то он показался мне знакомым. Голос тоже знаком. Но почему на его лице маска?

Я не почувствовал исходящей от кучера опасности, а потому присел рядом с ним. Интуиция подсказывала, что меня ждёт важный разговор.

– Не признали меня? – спросил он и аккуратно приподнял белую маску.

Мне хватило одного взгляда на его кожу, чтобы понять, кто предстал передо мной.

Зеленокожий торговец запрещёнными товарами. Ксанфий Аполлонович Апраксин.

– Вот уж кого я точно не ожидал увидеть, так это вас, господин Апраксин, – произнёс я. – С каких это пор вы подрабатываете кучером?

– С тех пор, как барон Свитнев из Сердобска даровал мне свою защиту, – ответил Ксанфий. – Я ведь, кажется, говорил, что меня уже ищут по всей Саратовской губернии? Вот пришлось плюнуть на свой титул и начать работать под началом другого барона. Который, кстати, гораздо ниже меня по титулу. Но значения это не имеет. Меня волнует только моя торговля. Все эти дворянские дрязги – сущие пустяки.

Вот уж действительно странная компания ко мне приехала. Зеленокожий кучер и два сросшихся пассажира. Я бы пошутил, что у них практически передвижной цирк, но пришлось сдержать свой чёрный юмор из соображений деонтологии.

– Раз вы решили заговорить со мной, значит, у вас есть ко мне предложение? – догадался я.

– Разумеется, – улыбнулся Ксанфий. – Недавно один крайне любопытный лекарь решил прикупить у меня вещество, которое спасает людей от пагубных зависимостей. Подозреваю, что вы с этим человеком уже знакомы.

Павлов. Так он тоже знаком с Апраксиным?

– Знаком, – кивнул я. – Только вещество в конце концов у него вышло паршивое. Им человека убить можно.

– Всё верно, – кивнул Ксанфий. – Потому что кое-кто пожадничал и не захотел покупать у меня инструкцию. А она, между прочим, была необходима для понимания, как работает это вещество. С чем его можно смешивать, а с чем – не стоит. Но тот господин решил, что может справиться самостоятельно. Что ж, неудивительно, что результат вышел плачевным.

Не зря я решил уничтожить эти препараты. Если бы дал их Синицыну – друга бы у меня больше не было. Либо его состояние могло усугубиться ещё больше.

– Товары, как я подозреваю, у вас не с собой? – спросил я.

– Нет. Но я наладил свою собственную почту. Вот, возьмите эту печать, – он протянул мне зелёный футляр. – За неё постоянному клиенту, разумеется, платить не нужно. Напишите письмо со своим заказом, вложите деньги, поставьте печать и отправляйте магической почтой. Уверяю, это – безопасно. Прилетит один из моих личных воронов. Вы его по цвету узнаете.

Поверить не могу, что он красит воронов в зелёный.

– Хорошо, тогда вышлите мне полный каталог своих товаров, – сказал я. – Адрес мой вам известен, господин Апраксин. У нас разворачивается производство, поэтому я буду рад закупиться новыми ингредиентами.

На этом наш разговор был окончен. Я принял футляр и вернулся на приём. К счастью, пока я осматривал близнецов и беседовал с Ксанфием, Лебедев и Сапрыкин смогли грамотно распределить больных, и в очереди ко мне осталось всего пять человек.

В итоге я освободился гораздо быстрее, чем думал. Через час я прошёл в бывшую комнату патологоанатома, которую мы уже давно переоборудовали под операционную, затем подготовил все необходимые инструменты и анестезию для операции и открыл чёрный ход, через который братья Свитневы могли войти в амбулаторию незамеченными.

– Юрий, – позвал я Сапрыкина. – Смотрите, если Иван Сергеевич будет спрашивать, куда я пропал – скажите ему, что у меня идёт операция. Очень важная. Суть я ему сам потом поясню.

– Так точно, господин Мечников, – встал по стойке смирно Сапрыкин.

Да, старые привычки выбить из бывшего унтер-офицера будет трудно.

Я совместил два стола, чтобы Лев и Вальдемар смогли на них поместиться. Хорошо, что Апраксин подогнал карету прямо к чёрному ходу. Если бы кто-то из пациентов увидел близнецов, их бы обуял ужас. Поскольку передвигались они и вправду жутковато. По крайней мере, для жителей девятнадцатого века. Я-то прекрасно понимал, почему им так трудно синхронизировать движения ног. А простому обывателю такое усвоить едва ли получится.

Братья сняли верхнюю одежду, которую явно шил на заказ портной и получивший деньги за своё молчание. Я ввёл яд Токса Свитневым, затем обработал область плеча и приготовился к операции.

И тут же столкнулся с двумя проблемами.

Первая: общая рука обращена ладонной стороной ко Льву. Из этого следует, что оставить конечность следует ему. Иначе у Вальдемара будет две правых руки. А это, мягко говоря, неудобно.

И вторая проблема: плечо – одно на двоих. Придётся очень хорошо изловчиться, чтобы восстановить капсулу для Льва после того, как я рассеку её ровно посередине.

Но решение я уже принял. Попробую сохранить руку одному брату. Если в процессе пойму, что ничего не получается – отрежу её вовсе.

Ну а чего они хотели? Три на двоих никак не делится. А о дробях тут и речи быть не может.

В первую очередь я рассёк кожу, связки и мышцы. Выделил сосуды и нервы, и лишь после этого начал аккуратно рассекать капсулу сустава. И в процессе убедился, что у меня может сработать заранее придуманный план. В конечном итоге через полчаса работы с пилой братья были разделены. Но оба оказались с операционными ранами, которые мне только предстояло залечить.

Причём раны кровоточили довольно сильно. Всё-таки такую операцию обычно не проводят, так что оперировать без повреждения мелких сосудов я никак не мог. А капиллярное кровотечение в большом объёме тоже может привести к потере значительного количества крови.

Я уже приготовился приступить к лечению послеоперационных ран, но…

Столкнулся с невероятной проблемой.

Глаза закрываются. Хочется спать. Я несколько раз погрузился в микросон – уснул на несколько секунд, стоя на ногах, как какой-нибудь дальнобойщик, который едет уже двое суток на одном лишь кофе.

Но одной силы воли не хватило. Я осознал, что со мной что-то случилось. Вот только что-то предпринимать было уже слишком поздно.

Я рухнул на пол прямо во время операции. И тут же заснул…