Текст книги "Темный мир (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Уничтожая некротику, я задумался о том, как вообще столь скрытный некромант мог оставить здесь образец своей крови?

Ловушка? Ложный след?

Вряд ли.

Скорее всего, он обладает такой силой, что осколки своей же энергии толком не чувствует. Думаю, когда он покидал этот дом, ему было плевать, найдёт ли кто-то этот образец.

Но тут он ошибся. Этой крупицы хватит, чтобы ускорить поиски.

– Эта ночка мне совсем не понравилась! – заявил Сеченов, когда мы направились домой. – Хоть я и лекарь, но связываться с некротикой мне лишний раз не хочется. И додумался же этот болван Асклепий создать эдакую дрянь!

– Я бы тоже с радостью посвятил всё время пациентам и своим исследованиям, – согласился я. – Но избавлять мир от этой магии – наш долг.

Первый лекарь совершил грех, который в итоге стал всеобщим грехом для всех его последователей. Получается так, будто мы пытаемся исправить то, что натворил наш «предок».

– Каков у нас план на завтра? – спросил Иван, когда мы добрались до Полевой улицы.

– Действуем по той же схеме. Сначала в амбулаторию, потом на завод, а уже после этого продолжим наше расследование. Если успеем, конечно, – ответил я. – У нас осталось ещё два долгожителя, которых мы до сих пор так и не увидели.

Войдя в свой дом, я осознал, что уже несколько суток толком не виделся со своей семьей. Ухожу, когда они ещё не проснулись, и возвращаюсь, когда все легли спать.

Даже с Доброхотом не удаётся пересечься. Хотя это скорее к лучшему. Его ворчание очень быстро надоедает.

Я, стараясь не шуметь, поднялся в свою комнату и… Заметил, что дверь в неё не заперта.

Странно… Дядя с Катей обычно стараются ко мне без разрешения не заходить. И Доброхот на первом этаже сейчас дрыхнет.

Я аккуратно приоткрыл скрипучую дверь и прошёл в свою комнату. На моей кровати сидел Токс. Когда я появился, он не издал ни единого звука.

– Ты что тут делаешь? – спросил я. – Что-то случилось?

Чаще всего Токс прячется у меня, когда его что-то пугает. Но на этот раз причина его появления была другой.

На кровати рядом с Токсом лежал лист бумаги. На полу стоял сосуд с чернилами.

Я подошёл к Токсу и взглянул на каракули, начерченные его лапками на листе бумаги. По моему телу пробежали мурашки.

Там было написано: «Я вспомнил».

Глава 15

Токс всегда понимал мою речь. И опытным путём нам даже удалось выяснить, что он, возможно, когда-то был человеком.

Но ранее мана-клещ с помощью рисунков указывал на то, что он не может вспомнить, кем он был в прошлой жизни.

Однако, судя по тому, что он только что начеркал на бумаге, какие-то воспоминания у него всё же проявились. Однако что с ними делать – большой вопрос. Ведь человек, которым он когда-то был, скорее всего, уже мёртв. А как переместить его душу в другой организм – лекарская наука дать ответ не может. На такое если кто и способен, то только другой некромант или менталист.

– Что конкретно ты вспомнил, дружище? – спросил Токса я. Он вновь потянулся к чернилам, но я его остановил. – Стой, погоди. Давай сделаем проще. Я буду задавать наводящие вопросы. Если хочешь ответить «да» – подними правую лапку. Если «нет» – левую.

А иначе этот «разговор» затянется на всю ночь. И в итоге я останусь без своих запасов бумаги и чернил. Всё ведь изведёт!

– Ты вспомнил, кем был до становления клещом? – спросил я.

Токс поднял правую лапку.

«Да».

Так ещё и потряс ей, будто хотел показать, что я попал прямо в точку.

– Тебя убили?

«Да».

Токс принялся колотить лапами по столу, видимо, показывая таким образом свою злобу. Так, а дело между тем начинает набирать обороты. Возможно, я даже смогу извлечь из него полезную информацию.

– Тебя убил некромант? – продолжил расспрос я.

Впервые Токс ответил отрицанием. Я потратил на долгий тошный расспрос ещё час. Постоянно приходилось гадать, чтобы посредством такой примитивной беседы выяснить хоть что-то.

В конце концов мне удалось выяснить, что Токс в прошлом был мужчиной и погиб в Красногривовском лесу. Я не совсем понял, что он пытался до меня донести, но судя по его ответам, погиб он по вине кого-то из близких людей. Кто-то его подставил. Скорее всего, его завели в этот лес обманом. Но убил его не человек.

– Тебя убил монстр? Один из обитателей магического леса? – задал я последний вопрос.

Токс поднял правую лапку и указал ею на себя. Красноречивее ответа и не придумать. Вот и восстановилась логическая цепочка. Токса убил мана-клещ, в теле которого он в конечном счёте и оказался. Но почему это случилось, никто из нас не знал.

Ранее мне казалось, что это Сухоруков что-то сделал с чужой душой… но на деле выходит, что перемещение случилось гораздо раньше.

Клещ мог рассказать о себе гораздо больше, но меня этот расспрос уже утомил. Нужно отоспаться, иначе завтра я буду с ног валиться, а дел на следующий день запланировано уже очень много.

– Предлагаю продолжить завтра, Токс, – сказал я. – Пока я буду на работе, можешь взять бумагу и расписать то, о чём ты мне ещё не рассказал. Только постарайся не истратить все чернила. Попробуй передать основную информацию. Кратко и по делу. Чтобы у меня была возможность задать тебе новые вопросы. Пока что не могу сказать, что нам это даст, но я тебе помогу адаптироваться к новой жизни.

Мы с Токсом много раз помогали друг другу. Кем бы он ни оказался на самом деле, я не стану его бросать на произвол судьбы.

В конечном итоге я перенёс бумагу и чернила в подвал, оставил Токса там, а сам отправился отсыпаться. В голове ещё долго мельтешили мысли о некроманте, который скрывался где-то среди нас. Но по крайней мере нам удалось обнаружить хотя бы одну улику.

Теперь нужно вывести некроманта из себя. Придумать ловушку, которая спровоцирует его и заставит воспользоваться магией. Тогда я сразу пойму, кто он. Мы с Сеченовым хорошо запомнили, как ощущается сила нашего врага.

На следующее утро Олег и Катя были не на шутку озадачены тем, что начало происходить в подвале нашего особняка.

– Я уж было подумал, что у нас крысы завелись! – воскликнул дядя. – А там твой питомец окончательно ошалел, Алексей. Он в подвале всё забросал бумагой, там и шагу ступить невозможно!

М-да, похоже, Токс провёл всю ночь за фиксацией своих воспоминаний. Но Олегу лучше не смотреть, что конкретно он там пишет. Я не уверен, насколько важной может оказаться эта информация.

– Дядя, не ходи в подвал до моего возвращения. Ничего страшного Токс не сделает. Это я его попросил этим заняться. Он учится писать, – сказал я.

И отчасти это было правдой.

В амбулатории на этот раз пациентов оказалось немного. Основная вспышка заболеваний, которая длилась последние несколько дней, всё же поутихла. Я даже смог выцепить пару часов на составление новой схемы изготовления препаратов.

По моим прикидкам в ближайшие несколько дней сумма, которую мы получим от продажи пенициллина, полностью окупит все затраты на производство противовирусных и иммуномодуляторов.

Налтрексон уже практически готов. Возможно, уже сегодня я смогу передать Синицыну первый образец. Это сильно облегчит его страдания.

– Алексей Александрович! – воскликнула вбежавшая в мой кабинет Анна Елина. – Вас зовут в госпиталь. Очень срочно!

Я тут же вскочил и последовал за Анной.

– Что там случилось? – на ходу спросил я.

– Какой-то пациент поступил. Его из села привезли. Еле живой. Никто не понимает, что с ним происходит, – быстро объяснила она. – Даже Иван Сергеевич не знает, как его лечить.

Видимо, ситуация и вправду серьёзная. Кораблёв гораздо способнее большинства проживающих в Хопёрске лекарей. Раз он не справился, значит, эту задачу можно доверить только мне или Сеченову.

Стоило мне об этом подумать, как из дверей госпиталя прямо навстречу мне выбежал сам Иван.

– Алексей Александрович, а я как раз за вами! Ерунда какая-то, нам нужно осмотреть его вместе, – протараторил он.

– Я как раз за этим и иду. Уже есть предположения, что с ним? – поинтересовался я.

– Понятия не имею! – пожал плечами Сеченов. – У мужика будто весь организм разом решил развалиться.

Приехали. И даже Сеченов не смог решить вопрос. Значит, я – последняя линия обороны.

Вокруг загадочного пациента собралась целая толпа лекарей и среднего лекарского персонала. Кораблёв, Решетов, Сеченов, Лебедев и Елина обступили его со всех сторон.

– Ну, Мечников, только вы у нас остались, – заключил Кораблёв. – Мы уже всё перепробовали. Состояние улучшается, но совсем незначительно.

Так, а это многое объясняет. В этом и суть лекарской магии. Нужно досконально понимать, как развивается патологический процесс, чтобы воздействовать на его звенья колдовством. Просто «окатить» человека лекарской магией и надеяться, что это ему поможет – глупое решение.

А именно этим сейчас все мои коллеги и занимаются. Просто поддерживают общее состояние больного.

Лекари расступились, а я подошёл к кровати, на которой расположился пострадавший мужчина.

– Здравствуйте, господин лекарь, – вяло прошептал мужчина. – Вы меня посмотрите, пожалуйста. Очень вас прошу. Мне так плохо… И я так боюсь умирать.

– Никто вам умереть не даст, – уверил его я. – Разберёмся. Пока я вас осматриваю, расскажите, с чего началось ухудшение самочувствия и что беспокоит вас в данный момент? И представьтесь.

Пока я измерял ему давление, пациент, всхлипнув от боли, постарался вытянуть ноги, но не смог этого сделать. Скрючившись, он стиснул зубы, стерпел дискомфорт, а затем начал отвечать на мои вопросы.

– Семёном меня звать, – представился мужчина. – Заболел я пять дней назад. Сразу не захотел к вам идти. Думал – полежу, похвораю, и всё само пройдёт. А в итоге так поплохело, что, когда надобно стало к вам обратиться, я уже и ходить самостоятельно не смог. Хорошо соседушка зашёл проведать. Он меня сюда и привёз. Не бросил помирать.

– Так, не отходим от основной темы, – перебил его я. – Что случилось пять дней назад? Почему в итоге встать не смогли, Семён?

Некоторых пациентов всегда нужно направлять уточняющими вопросами и следить за тем, чтобы они не выходили из русла главной темы. Некоторые даже в тяжёлом состоянии могут начать болтать не по делу и рассказывать врачу то, что ему знать вовсе необязательно.

Пока Семён пытался собраться с мыслями, я отметил, что давление у него в целом неплохое. Чуть ниже, чем должно быть. Пульс, наоборот, немного повышен. Скорее всего, это связано с тем, что его прямо сейчас лихорадит. Из-за высокой температуры реакция сосудистых стенок обычно разворачивается как раз по такому сценарию. Пониженное давление и высокий пульс.

– Сначала аппетит у меня пропал, – сказал он. – Я прямо-таки удивился. Обычно охотно завтракаю и обедаю, а тут даже ломоть хлеба в рот взять не смог. Слабым стал себя чувствовать, немощным. Но мне всего тридцать пять лет от роду, стариком себя назвать точно не могу.

– Так, что произошло дальше? – измеряя температуру, поинтересовался я.

– Тело начало ломить. Целиком – от головы до пят. По итогу сейчас не могу даже колени полностью разогнуть. Жуткая боль… И руки почти не чувствую. Вот так вот, господин лекарь. Будто проклял меня кто-то.

– И мы пришли к такому же выводу, – подметил Кораблёв. – Думаем с Василием Ионовичем жреца позвать. Может, Никодим сможет понять, что это за проклятье?

– Нет, – помотал головой я. – Это – не проклятье. И не некротика. Здесь кое-что другое.

Продолжать объяснения я не стал. Мне нужно было убедиться в своей гипотезе. А для начала придётся проверить несколько дополнительных симптомов. Если всё совпадёт с тем, что я прикинул, вылечить Семёна будет нетрудно.

Я ощупал суставы мужчины. Они опухли и налились кровью. В суставах шёл мощный воспалительный процесс. Артрит. Скорее всего, реактивный. Что-то заставило все суставы в организме разом подвергнуться повреждению.

Закончив осмотр суставов, я достал градусник и обнаружил, что температура уже приблизилась к сорока градусам.

Любопытная картина. Встать он не может исключительно из-за того, что у него болят суставы и позвоночник. Но при этом находится в ясном сознании. Разговаривает чётко, мыслит здраво. При такой лихорадке это происходит нечасто.

Ещё один аргумент в пользу диагноза, который пришёл мне в голову с самого начала.

– Алексей Александрович, а что вы делаете? – с интересом спросил Василий Ионович, когда увидел, как я начал прощупывать всё тело больного. Шею, подмышки и даже пах.

– Лимфатические узлы проверяю, – ответил я. – Можете сами потрогать. Они все увеличены.

– И что это должно значить? – удивлённо спросил Сеченов.

О! Как же я сразу об этом не подумал. Для них лимфатическая система – это сплошная загадка, потому что об инфекционных болезнях до моего появления тут никто не знал. А про иммунитет и до сих пор никто не знает.

– Это означает, Иван Михайлович, что у Семёна инфекция, – коротко ответил я. – А какая конкретно – нам только предстоит узнать.

Про инфекции наши лекари уже знали после моего недавнего открытия и соавторской статьи.

Увеличение лимфатических узлов, а точнее, генерализованная лимфаденопатия – это яркий признак того, что иммунная система человека, изнашивая себя, пытается бороться с инфекцией. И проигрывает.

Я положил руку на живот Семёна, затем попросил его сделать пару вдохов и выдохов. Просунул ладонь под рёбра справа и прощупал место, где находилась печень.

– Так и думал, – кивнул я. – Огромная. Печень сильно увеличена. Скорее всего, с селезёнкой то же самое.

Гепатолиенальный синдром. Так называется это явление. Ещё один признак мощной инфекции.

Осталось проверить только одну систему организма – нервную. Если и с ней есть проблемы, значит, диагноз уже готов.

Я достал свой неврологический молоточек и иглу. Прощупал всё тело, убедился, что в нескольких местах кожа действительно лишилась чувствительности, а мышцы ослабели и воспалились.

– Попробуйте поднять голову, – попросил я пациента.

Семён, громко кряхтя, оторвал затылок от подушки, но тут же потерял контроль над шеей. Я прощупал мышцы этой области и обнаружил, что они ригидные.

– Он стремительно теряет контроль над своей нервной системой, – сказал я, отойдя от пациента, чтобы тот не слышал нашего консилиума. – Нужно приступать к лечению сейчас же. Иначе он уже никогда не сможет встать. Выжить шанс есть, а вот научиться заново ходить, чувствовать, двигать конечностями и шеей – это вряд ли.

– Но если вовремя приступим к лечению, он восстановится? – обеспокоенно спросил Сеченов.

– Гарантированно, – кивнул я.

– Так как его лечить? И от чего? – не выдержал Кораблёв.

– Пойдёмте, сейчас всё поймёте. Осталось задать всего один вопрос, – сказал я, затем вернулся вместе с коллегами к Семёну и произнёс:

– Вы сказали, что до того как заболели, кушали регулярно. Скажите, чем вы обычно питаетесь?

– Да всем, чем придётся, – ответил он.

– Скот у вас имеется? – спросил я.

– Да, корова есть, свиньи, козы… – принялся перечислять он.

– Молочко пьёте?

– Конечно. Как же его не пить-то? Полезное же. Зря, что ли, корову покупал? – ответил он.

– А корову когда купили?

– Ну, месяца эдак два назад, по зиме ещё, – сказал он.

Всё совпадает. Инкубационный период бруцеллёза. От шести дней до двух месяцев. Видимо, корова заражена. Возможно, поэтому её и продали. Чёрт знает, как в деревне решают такие вопросы! Может, решили, что она проклята, прямо как мои коллеги только что думали насчёт Семёна.

– Эта инфекция попала в его организм через молоко, – принялся объяснять коллегам я. – Запомните все эти симптомы. Так себя проявляет бруцеллёз, это научное название этой болезни, которое придумали совсем недавно. Можно было бы избежать заражения, если бы молоко перед употреблением прокипятили. Но в целом лучше так не рисковать. Мясо коровы тоже теперь в употребление не пойдёт. Оно заражено, как и молоко.

– А мы от него не заразимся? – поинтересовался Кораблёв.

– Нет, Иван Сергеевич, от человека к человеку эта болезнь не передаётся, – сказал я. – А теперь приступим к процессу лечения. Тут нам понадобятся и лекарства, и магия.

По идее я могу полностью уничтожить все бактерии обратным витком, но в этой ситуации действовать нужно крайне аккуратно. И на то есть серьёзная причина. У меня также остались запасы сульфаниламида, который я отложил специально на случай, если этот антибиотик понадобится не только военным. А в данном случае он подействует отлично. Бруцеллы чувствительны к этому препарату.

Но и здесь есть большой нюанс. Убийство всех бактерий обратным витком или антибиотиком приведёт в данном случае к развитию реакции Яриша-Герксгеймера. Это мощный аллергический «взрыв», который может убить организм быстрее самой инфекции, и происходит он по той причине, что массовая гибель бактерий провоцирует выброс огромного количества токсина из их клеток.

Для предотвращения этой реакции принято использовать глюкокортикостероидные препараты, которые уменьшают реакцию иммунной системы. Но таковых у меня в арсенале нет.

Однако можно поступить иначе.

– Иван Михайлович, понадобится ваша помощь, – обратился к Сеченову я. – Сейчас я введу пациенту препарат – самое мощное противовоспалительное из тех, которые у меня есть. Его будет недостаточно для получения полноценного эффекта, поэтому следом я проверну ещё один трюк. А пока я это делаю – ваша задача убить все бактерии обратным витком. Но запомните раз и навсегда, что убивать такое количество бактерий можно, только следуя всем пунктам описываемого мной плана.

А план был предельно прост. До гениальности прост. Как добыть глюкокортикостероидные гормоны, если я их ещё не изобрёл?

Правильно! Заставить их выработаться естественным путём. Организм выделяет эти гормоны через кору надпочечников.

Весь процесс занял всего двадцать минут. После уничтожения бактерий я тщательно проверил состояние Семёна и убедился, что аллергическая реакция, к счастью, так и не началась.

– Всё, господа, – заключил я. – Теперь остаётся только лечить его суставы и восстанавливать нервную систему. Я после приёма сюда ещё загляну, помогу вам составить план лечения. Недели три Семёну тут точно придётся полежать.

– Господин Мечников! – перебил меня вошедший в здание госпиталя сторож.

– Не сейчас! – прикрикнул на него Кораблёв. – Не видишь? Мы беседуем!

– Дык дело-то срочное! – продолжил он. – Там в амбулаторию пациент пришёл. Эм… У него очень странный запрос. Господин Родников не справляется.

– Так что там случилось-то конкретно? – хором спросили мы с Кораблёвым.

– Там старик просит, чтобы его вылечили от бессмертия.

Глава 16

– Что-что? – на всякий случай переспросил сторожа я.

Такое не каждый день услышишь. Может, мне показалось? Или он оговорился? Кто в здравом уме захочет отказаться от бессмертия? Хотя… Вопрос спорный.

– Дед какой-то пришёл, говорю, – повторил сторож. – Сказал, что умереть никак не может. Что помощь лекаря ему требуется. Умерщвление.

Так, лучше переговорить с самим пациентом. Пока что всё это звучит как какой-то бред.

– Иван Сергеевич, я отлучусь к больному, – сказал я Кораблёву. – Вы ведь сможете уже без меня разобраться с суставами Семёна?

– Конечно, Алексей Александрович. Идите, – кивнул он. – Только… Вы ведь понимаете, что без моего согласия умертвлять пациента нельзя?

– Да я и с вашим согласием не планирую это делать, – усмехнулся я. – Для начала оценю ситуацию. Возможно, там вообще беды с головой.

– Я бы хотел с вами осмотреть больного, – предложил Сеченов. – С такой ситуацией я ещё не сталкивался. Это может оказаться полезным опытом.

– Тогда пойдёмте, – кивнул я Ивану. – Предчувствую, что нас ждёт нечто странное.

Мы с Сеченовым перешли из госпиталя в амбулаторию. Уже у входа нас встретил Эдуард Семёнович Родников.

– Чертовщина какая-то! – воскликнул он. – Вы уж простите, что мне пришлось вас дёрнуть, господин Мечников, господин Сеченов. Но я не знаю, что делать с этим дедом. Я даже его карту найти не смог. Но, с его слов, ему уже сто пять лет.

Мы с Сеченовым переглянулись. Нам двоим одновременно пришла одна и та же мысль.

– А как зовут пациента? – уточнил я.

– Фёдор Петрович Денисов, – ответил Эдуард Родников.

Опа… Теперь понятно, почему он не нашёл его карту в архиве. Представляю, как там сейчас убивается Сапрыкин, пытаясь обнаружить потерянный документ.

Ведь эта карта прямо сейчас лежит в моей сумке. А Денисов – один из трёх долгожителей, которых мы с Сеченовым заподозрили в некромантии. Он проживает в Хопёрске, в отличие от двух других. Но в итоге нам даже не пришлось добираться до него самостоятельно. Он сам явился в амбулаторию. Да ещё и с запросом – вылечить его от бессмертия!

Как-то уж больно подозрительно, если учесть, что с помощью некромантии человек может увеличить длительность своей жизни.

– Ты ведь понимаешь, что это может быть ловушкой? – прошептал мне Сеченов. – Нужно действовать аккуратно, Алексей.

– Знаю, – кивнул я. – Именно поэтому нам нужно минимизировать риски.

– Ну что, пойдём? – спросил меня Родников. – Мне интересно будет посмотреть, как вы с ним разберётесь, Алексей Александрович.

Тьфу ты! Вот об этом я и говорил. Минимизировать риски – убрать Родникова подальше от этого пациента. Кто знает? Может, он попытается взять его в заложники. Если, конечно, в кабинете и в самом деле тот самый некромант. Мы-то с Сеченовым точно сможем отбиться. У нас и лекарской силы достаточно, и обратные витки имеются в арсенале.

Жаль только, что Павлов не захотел с нами сотрудничать. Приехал, внедрился в завод, а потом сбежал и исчез к чёртовой матери. Вместе три избранника лекарских богов стали бы абсолютно несокрушимой силой.

– Извините, Эдуард Семёнович, но вам лучше не находиться в кабинете, когда мы будем принимать этого пациента, – произнёс я.

– Как… В смысле? Почему это? – удивился Родников.

Хороший вопрос. Придётся ему соврать ради его же безопасности.

– А вопрос исключительно в деньгах, мой дорогой друг, – произнёс я. – Мы с Иваном Михайловичем планируем поделить сумму от консультации пополам. А уж если делить её на троих… Там ведь вообще ничего не останется. Однако я могу вам потом пересказать всё, что выясню. В качестве компенсации.

– Эх, ваша правда, Алексей Александрович, – кивнул он. – Сразу видно. Синицын сильно на вас повлиял. Уж он-то знает, как правильно влиять на приток денег. Но я не думал, что вас это так интересует.

Родников прошёл мимо нас к своему кабинету и запер за собой дверь. Обиделся, судя по всему. Да какая мне разница! Пусть думает, что я стал меркантильным. Его мнение вторично. Главное, что удалось отдалить его от этого столь опасного приёма.

Мы с Сеченовым вошли в смотровой кабинет, где нас уже ожидал пациент Денисов. Правда, выглядел он совсем не так, как я себе представлял.

Если бы я не знал его возраста, сказал бы, что мужчине не больше семидесяти.

Сто пять⁈ Серьёзно? Да у него даже морщины образоваться толком не успели.

– О-о, господа лекари! – хриплым звенящим голосом обратился к нам старик. – Как я рад, что вы пришли. Предыдущий отказался помогать мне с моей проблемой. Быть может, вы справитесь? Лично я считаю, что у меня серьёзное заболевание.

Неплохо! Говорит он куда лучше, чем большинство крестьян и прочих горожан. Такое впечатление, что передо мной крайне грамотный человек.

– Фёдор Петрович, а вы случайно не из дворянского сословия? – поинтересовался я.

– Как же! – улыбнулся старик. – Бывал я и среди дворян. Но так уж вышло, что меня выкинули из собственного рода. Хотя когда-то я даже был его главой.

– Мне всё чаще начинает казаться, что в Хопёрске чересчур много изгнанных дворян, – подметил я. – Я сам из таких же, честно говоря.

– А в этом нет ничего удивительного, – добродушно улыбнулся старичок, поглаживая свои длинные седые волосы. – Куда ещё отправлять таких, как мы? В Сибирь? Нет. Туда едут только преступники. А Саратовская губерния хорошо подходит. Тут условия гораздо хуже, чем в любой другой точке Российской Империи. Но в то же время бывший дворянин может позволить себе устроить здесь комфорт.

Странно. Некротики я в нём не чувствую. И говорит он абсолютно адекватно. Неужто передо мной здоровый человек?

Я поманил за собой Сеченова, мы пододвинули стулья и присели напротив Денисова.

– Наш коллега передал нам дурные вести, – сказал Иван. – Будто вы хотите, чтобы мы излечили вас от бессмертия.

– Если честно, мы теряемся в догадках. Бессмертия как такового не существует, – добавил я. – Что вы имеете в виду?

– Существует, друзья мои. Существует, – вздохнул старик.

– Оно возникло из-за магии? – поинтересовался я. – Вы ведь бывший дворянин. Значит, у вас должна быть особая сила?

– Сила? П-фу! – усмехнулся Фёдор Петрович. – Ерунда! Всё, что я умею – подогревать бокал с чаем своими ладонями. На большее я не способен. Дело в другом. Я не могу умереть. Понимаете?

Понимаем ли мы? Нет! Не понимаем. Как это возможно? Что он вообще подразумевает под этой формулировкой? Бессмертных организмов не бывает.

Вспоминая портального бога Януса, я могу сделать вывод, что даже такие высшие существа в этом мире способны умереть. Он ведь чуть не погиб, пока мы с Гигеей его не восстановили.

Хотя, учитывая, что он всех обманул, делать этого не стоило.

– Расскажите подробнее, Фёдор Петрович, – попросил я. – Откуда у вас взялось бессмертие?

Я не верил, что такая патология у него действительно имеется, но мнение пациента нужно было услышать в любом случае.

– Понимаете, дело в том, что однажды со мной произошла очень… Необычная ситуация, – произнёс Денисов. – Я заболел. И очень серьёзно. Скажу честно, мне пришлось провести два года в местной колонии. Чахотку подхватил.

То есть – туберкулёз, если он не врёт. Но в условиях местной медицины его точно ничего, кроме бессмертия, не могло спасти.

– И вы излечились? – спросил я.

– Чудом, – вздохнул Денисов. – Я вышел из колонии ровно шестьдесят лет назад. У меня был небольшой дом. Денег не было, я сильно болел, даже лекарскую помощь не мог оплатить. А когда влез в долги, чтобы обратиться к лекарям, всё равно не получил никакой помощи. Никто из местных целителей не смог понять, что со мной происходит. Они меня заведомо похоронили.

Ничего удивительного в этом нет. Туберкулёз без антибиотиков не вылечить. Можно, конечно, и лекарской магией его одолеть, но для этого нужно понимать, с чем конкретно идёт борьба. А лекари до сих пор толком не понимают, как идёт распространение инфекций.

Даже я, понимая весь патогенез туберкулёза, лечил больных в Садах с помощью обратного витка. Лекарским его взять практически невозможно.

Но, судя по словам старика, ему это как-то удалось сделать. Но как?

– В общем, когда я уже смирился со своей скорой гибелью, ко мне заглянули два иностранца, – произнёс Фёдор Петрович. – Это были китайцы. Понятия не имею, как они тут оказались. Я спрашивать не стал. Однако они попросили, чтобы я позволил им немного пожить у себя дома. Им пришлось столкнуться с тяжёлой жизненной ситуацией. Взамен они пообещали заботиться обо мне. В тот момент я думал, что они будут поить, кормить меня, пока я не умру. А потом заберут мой дом. Но оказалось, что у них были совсем другие планы.

Я заметил, как Иван Сеченов наклонился поближе к старику, чтобы не пропустить ни единого слова.

И мне было понятно, почему он так делал. Я нутром чуял, что Денисов не лжёт. Вся эта история абсолютно правдива. Либо перед нами менталист, который уже изменил наше сознание, а теперь вешает лапшу на уши.

Правда, если он является менталистом, значит, априори у него не может быть некромантии. В таком случае пусть обманывает! Вреда он нам всё равно нанести не сможет.

Обратный виток даст знать, если долгожитель решит совершить какую-нибудь опрометчивую глупость.

– Так чем в итоге вам помогли эти китайцы? – не выдержал Сеченов.

– Они оказались знахарями! Кем-то вроде лекарей, которые умеют изготавливать очень хитрые зелья. Я хранил это в тайне много лет, пока не осознал, чем для меня обернулась их помощь. Если честно, она стала настоящим проклятьем, – вздохнул старик. – В качестве благодарности за помощь они сварили для меня отвар и отпоили меня им. Сказали, что я никогда больше не буду болеть. В то время я в это не верил. Они ушли, я остался один. И что в итоге? Через двое суток сам встал с кровати. И начал новую жизнь.

Это что же получается? Ещё шестьдесят лет назад некие китайские знахари в самом глухом уголке Российской Империи смогли создать антибиотик?

Стоп… Нет! Судя по описанию, это был совсем другой препарат.

– Фёдор Петрович, – обратился к старику я. – Так в итоге они сдержали своё слово? Вы действительно больше никогда не болели?

– Никогда, – кивнул Денисов. – Суставы болят. Голова иногда болит. Но простуды, кашля и прочих пакостей у меня больше не возникало. Уже шестьдесят лет не помню о том, что у меня, вообще-то, есть лёгкие!

– И это прекрасно, – заключил я. – Но если предположить, что вы говорите чистую правду, зачем тогда вам лечиться от этого «бессмертия»? Вы уж простите за прямоту, но рано или поздно ваша жизнь всё равно закончится. Так зачем же её прерывать?

Скорее всего, китайские знахари создали мощнейший иммуномодулятор. То, что я произвожу на своём заводе прямо сейчас. Правда, у меня он выйдет гораздо слабее. В моей эпохе таких препаратов не было. Иммуномодуляторы могли повысить активность иммунитета на неделю или месяц. Но уж точно не на всю жизнь. Мы явно что-то упускаем. А возможно, я просто недооцениваю силу этого отвара. Лучше расспросить старика подробнее.

– Алексей Александрович, я ведь прекрасно понимаю, о чём вы сейчас думаете, – неожиданно произнёс Фёдор Петрович. – И вы тоже, господин Сеченов. Я о вас двоих наслышан. Вы создаёте очень чудные приборы и лекарства, которые уже успели помочь многим людям. И я с радостью поделюсь с вами рецептом того самого отвара. Но только в одном случае. Если вы меня вылечите. А точнее – умертвите.

Вот только этого мне не хватало! Денисов хочет, чтобы я совершил эвтаназию – медикаментозную смерть. Причём, насколько мне известно, в этой версии Российской Империи она разрешена законом. Помнится, мне Решетов говорил об этом, когда я подвергся укусу упыря. Старый лекарь сказал, что меня умертвят, если я приду в амбулаторию незадолго до обращения в монстра.

Но в той ситуации всё было абсолютно логично. Я мог навредить людям и стать существом, которое способно перезаражать всё население Хопёрска. В тот момент меня следовало убить. Просто мне повезло, и я сообразил, как излечиться от этой, казалось бы, неизлечимой инфекции.

Но убивать абсолютно здорового старика? Бред! Он ведь действительно здоров. Мне даже осматривать его не имеет смысла. Я и так понимаю, что для ста пяти лет он чувствует себя великолепно.