Текст книги "Избранное"

Автор книги: Виктор Коклюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Такая погода.
Из наблюдений

За столиком открытого кафе сидели две женщины. Было лето. Одна женщина – по-южному загорелая – с южной страстью рассказывала о юге. За соседним столиком, спиной к упомянутым особам, уютно облокотившись в селедочницу, сладко дремал неизвестный.

Женщины мило болтали, я, от нечего делать, наблюдал за ними, и все вокруг было тихо-мирно, пока южанка не сказала:

– Представляешь, когда я приехала, было всего одиннадцать градусов!

Здесь спящий шевельнул бровью и внятно произнес:

– Сухое...

– Я расстроилась, – продолжала женщина, – но наутро потеплело, и я смотрю – уже девятнадцать градусов!

– Крепленое, – отчетливо произнес спящий и заинтересованно заелозил в селедочнице.

– Ну, а к концу недели, – тараторила загорелая, – ты не поверишь – в тени доходило до тридцати!

– "Стрелецкая"! – гордо произнес человек.

– А местные жители говорят, в это время бывает и сорок!

– В-водка, – уважительно сообщил спящий и даже умудрился по-молодецки дернуть плечом.

Тут я не сдержался и громко сказал:

– Сто сорок семь!

Женщины удивленно посмотрели в мою сторону, а человек крупно дернулся всем телом и рухнул головой в стол.

Колдун

Я тут к колдуну ходил... Обыкновенный такой колдун, глаза сумасшедшие, на руке наколка.

– На что, – спрашивает, – жалуетесь?

Я говорю:

– Запой. Как, – говорю, – выпью, не могу остановиться.

Он говорит:

– Это в вас бес вселился. Сейчас будем его изгонять.

– А вдруг не уйдет? – говорю я.

– Уйдет, куда денется! – говорит колдун. И достает бутылку водки. – Будем, – говорит, – брать его на наживку.

Налил он рюмку, дает мне.

– А себе, – говорю. – Что я – алкоголик какой!..

– Ладно, – говорит колдун, – в данном случае это не важно.

Налил две рюмки, положил два огурца, сели за стол.

– А теперь открывай рот, – говорит колдун, – и говори: а-а!..

– А-а-а!.. – говорю я.

– Да что ты на меня-то смотришь! – говорит колдун. – Ты на водку смотри. И ртом-то к ней тянись! Вот смотри, как я.

– А-а-а... – говорим мы с ним вместе и тянемся.

– Ну? – спрашивает он. – Выходит?

– Позывы, – говорю, – есть, но сам он не торопится.

– Крепкий, зараза, попался, – говорит колдун, – придется его подкормить для соблазна... Ну-ка, пару глотков и: а-а-а!

Хряпнули мы с колдуном по рюмашке и в один голос:

– А-а-а!..

– Нет, не идет, – говорю я. – Чувствую: вытягивается, но... неохотно. Может, закуска плохая?

– На закуску он не реагирует, – говорит колдун. – Распустили чертей, теперь – закуска... А ну, давай еще по одной и сразу: а-а-а!..

Налил он по рюмке, хряпнули мы с ним. И в один голос:

– А-а-а!..

– Идет! – кричу я. – Идет, гадюка, давай еще по одной! Наливай быстрей!

Налил он, хряпнули мы.

– А-а-а!..

А бес, как уперся! Мало, что ли, ему или захмелел уже?

Колдун говорит:

– Бес у вас очень развращенный. Ему полбутылки – это лишь на один зуб. Но, – говорит, – и мне профессиональная честь дороже.

И достает еще бутылку.

– Будем, – говорит, – брать его на стакан! И подсечкой.

– То есть? – говорю я.

– То есть, – говорит он, – вы берете стакан, поднимаете его и – проносите мимо рта. Может, он, гад, выскочит!

– Должен выскочить, – говорю. – Я бы выскочил.

Налил колдун по стакану, взяли мы в руки, чокнулись, поднял я стакан и – выпил.

– Ты чего ж делаешь?! – говорит колдун. – Ты ж мне все лекарство изведешь! Не хочешь, – говорит, – лечиться, проваливай отсюда!

Я жую огурец и говорю:

– Я хочу... только кто ж мимо-то пронесет без привычки? Ты бы мне хоть пластырем рот-то залепил!

– Пластырем! – говорит он. – А бес вылезать откуда будет?! Пластырем... Всякий, – говорит, – выпивоха меня еще учить будет! Я тебе, – говорит, – лучше глаза завяжу, чтоб ты не видел!

Завязал он мне глаза, налил. Взяли мы по стакану, чокнулись и – выпили.

Колдун совсем озверел.

– Ты что, – кричит, – сюда надо мной издеваться пришел! Я ж тебе глаза-то завязал!

– А нос-то! – кричу я. – Я ж по запаху ориентируюсь. Как от природы завещано: обоняние, осязание...

– Обоняние... осязание!.. – орет колдун. – Мы с тобой уже вторую бутылку уговорили! А только полчаса прошло.

Я говорю:

– Все, молчу как рыба!..

– Вот, смотри, – говорит колдун, – я наливаю еще по полстакана, завязываю тебе глаза... затыкаю нос... Ну, поехали!

Я говорю:

– Без тоста не могу. Что я – скотина какая: без тоста пить?!

Он говорит:

– Мы ж не для тебя, а для беса!

Я говорю:

– Он тоже не скотина какая. Он у меня внутри живет, он мне не чужой! Говори тост!

– Ладно, – говорит колдун. И встает. – Товарищи, – говорит он, – я поднимаю этот бокал за людей, которые активно и энергично встали на путь новой жизни!

Поднял стакан и – хряп! И я тоже – хряп!

Он говорит:

– Ты что делаешь?! Ты зачем водку выпил?! Тебе ж нос и глаза заткнули.

Я говорю:

– Т-тост хороший. Что я – скотина какая. Такой тост, а я – пить не буду! Наливай, – говорю, – еще по одной, закрывай мне рот марлей, я алаверды скажу!

Упаковал он мне голову, как посылку на почте. Поднимаю я стакан и говорю:

– Люди! Любите друг друга!

– Коля! Дай я тебя поцелую! – кричит колдун. – Как ты хорошо сказал. Давай, – кричит, – выпьем на брудершафт!

Я кричу:

– Мне нельзя! У меня бес внутри!

Колдун кричит:

– Черт с ним, Коля!

Выпили мы с колдуном на брудершафт и потом уже, где бруде, а где шафт – разобрать было невозможно.

Хотя, если честно, еще бы по полстакана и – бес вышел. Во всяком случае, у меня было такое ощущение – что ему мало!

Полный вперед!

Я тут на корабле служил...

Капитан кричит: "Так держать!"

Боцман кричит: "Так держать!"

Я говорю: "Что держать-то?.."

Капитан кричит: "Стоп, машина!"

Боцман кричит: "Стоп, машина!"

Я говорю: "Так она уж полгода как сломана! Полгода стоит, ни одна собака не интересуется, а теперь: стоп!"

Капитан кричит: "Прекратить разговоры! Отдать якоря!"

Я говорю: "Сами отдавайте! Я прошлый раз с цепью намучился: отдавал – никто не берет! Иди, говорят, со своей цепью! Я, как шакал, с ней! Рацию – отдали, компас – отдали, лоцию, подлюку, сами отдали, а мне – якоря!.."

Боцман кричит: "Отставить разговоры!"

Я говорю: "Иллюминаторы кто по трояку толкал за десяток?! А потом дыры фанерой закрыли, а на фанере написали: "Стекло!".

Капитан кричит: "Смирно-о!"

Я говорю: "Кто штурвал за бутылку отдал?! А теперь: так держать! За что мне держать-то?! За уши?! А потом без штурвала ночью на одном месте кружили! Швартоваться стали в Находке, а оказались у Сошельских островов! Я на пальму лазил, смотрел, где выход из бухты!"

Капитан кричит: "Какой ужас! Где дисциплина?!"

Я говорю: "Кто в Сингапуре ушел с локатором, а вернулся с сифилисом?! А потом по нему погоду определяли: как болит – к дождю! А мне – якоря!.. Кто своего зятя механиком устроил, хотя он кончал стоматологический!.. Он, падла, на турбину зубные пломбы ставил, пока она не взвыла!.. А сноху – буфетчицей!.. После чего в буфете только одна сноха и осталась! А чей родной брат-водолаз ушел в Николаеве под воду осматривать днище, а вышел в Амстердаме с гребным винтом?!"

Капитан кричит: "Впервые слышу! Я вообще плохо слышу!.."

Я говорю: "Кто гудок отдал?! А теперь в открытом море!.. в тумане!.. чтоб не столкнуться, я матом ору! Круизные теплоходы курс меняют! Американский линкор чуть огонь не открыл – думали, русский десант!"

Боцман кричит: "Я – за мир!.."

Я говорю: "Кто в Сайгоне поймал на берегу шпиона и насильно рассказывал ему тайны?! Кто требовал с него валюту и кричал: "Задушу тварь продажную!.." Кто в Гамбурге просил гуманитарную помощь пострадавшим от СПИДа?! А для этого обещал заразить полстраны?! Кто кормовой флаг загнал японцам, а на флагштоке повесил сушиться трусы, после чего папуасы кричали нам с берега: "Братья!" А мне – якоря?!"

Капитан кричит: "Отдать пианино из кают-компании!.."

Боцман кричит: "Вы ж его Клавке обещали!.."

Капитан кричит: "Отдать вместе с Клавкой! Все отдать! А отдать концы мы всегда успеем! Полный вперед!"

Тут и я закричал: "Ура-а-а!.."

На счастье

Товарищи! За последнее время мы добились так много, что многие уже мало что понимают. Например, меня часто спрашивают: зачем мы покупаем продукты за границей. Не лучше ли отпустить всех. Пускай едут и едят там?

Товарищи, меня удивляет такая постановка вопроса. Ну хорошо: есть они будут там, а кто же нас будет слушать здесь?!

Теперь по существу: международная обстановка все еще пока сложная. Отделившиеся от нас Садовая улица, площадь 50-летия Октября и Москворецкий мост продолжают игнорировать наши справедливые требования о выдаче граждан, сбежавших туда на троллейбусах, автобусах и пешком! Более того, они обещают каждому из них дать квартиру, а мы – три года. Но некоторым нашим гражданам – чужбина дороже!

Наше ММВД, что означает Мини-министерство внутренних дел, сообщает, что неоднократно нарушали границу в районе метро "Проспект Калинина" экстремисты с Волхонки! Мы рискуем вызвать недовольство ООН, но мы закроем выход из метро, заколотим досками, и хрен с ним! Мы никому не грозим! Но если кого поймаем – в республику имени Склифосовского его примут уже без визы!

Страстной бульвар не возвращает нам трамвай! Более того, они нагло заявляют, что трамвай приехал к ним сам и попросил политического убежища, так как не может жить рядом с троллейбусами и автобусами. Ха-ха-ха! Как это он мог приехать сам, если у нас нет электричества, а талоны на керосин выдаются только тем, от кого пахнет керосином!

Теперь о внутреннем положении... С продуктами по-прежнему нехватка: батон за 13 копеек мы съели еще вчера! Сегодня утром группа разведки ушла за хлебом на Пушкинскую улицу, и если они не вернутся к вечеру, значит, хлеб они съели по дороге! Мы лишим их гражданства, и пускай они там сдохнут от обжорства! Но мы много думаем и о быте, потому что без быта нет крепкой семьи. Товарищи, талоны на гвоздь будут выдаваться завтра с утра. Но учтите, что гвоздь один, а ремонт делать хотят многие! Поэтому гвоздем каждый будет пользоваться только один день! Как говорится: забил – передай другому!

Ветераны движения за отделение имеют право на внеочередное получение гвоздя по предъявлении родственниками справки о кончине!

Хочу обрадовать тех, кто еще ходит: созданный временно инвалютный банк с завтрашнего дня будет менять рубли: 20 килограмм за один доллар! Который будет тут же отбираться для укрепления обороноспособности нашей великой державы.

Жителям дома № 8, которые решили создать свою армию и назначить командующим генерала в отставке Киселева В. П., нелишне было бы знать, что Киселеву 90 лет и он еще не снялся с учета в царской армии. Настоящая фамилия его – Кисельман, в мирное время несколько раз проезжал мимо американского посольства на троллейбусе, любит выпить, особенно если его долго не кормить. Куда вы придете с таким командующим, товарищи, хотелось бы спросить? В Тель-Авив?! И что вам защищать? Да, вы посадили на клумбе картошку, но знаете ли вы, что из дома № 9 уже сделали подземный ход и клубни съели! Нашему Мини-министерству здравоохранения пришлось выписывать им слабительное, а оно на строгом учете, специально для приема дружественных делегаций!

Мы также не можем допустить, когда некоторые наши граждане нарушают границу, мотивируя тем, что живут в соседних комнатах и состоят в браке! Если уж вам пришла в голову такая глупая мысль – подайте заявление о временном воссоединении семьи!

Теперь: переходить ли нам на рынок или еще погодить? Одни говорят, что если мы не перейдем на рынок, нам придется переходить на вокзал и ехать отсюда к чертовой матери! Это нонсенс! Поэтому предлагаю провести референдум: отдавать ли человеку в наследственное владение его собственные штаны или считать их коллективной собственностью и носить всем по очереди?!

В завершение хочу сказать: мы на верном пути, товарищи! И если еще поднатужимся, то раньше всех преодолеем этот трудный жизненный путь и первыми окажемся на том! Ха-ха-ха!..

Большое копыто

Этот заезд начался неожиданно: во-первых, вместо каурого Балтазара мне дали колхозного Айвенго, от кобылы Ай-яй-яй! и жеребца Веника.

"А Балтазар?.. – спросил я. "Приватизировали", – ответил конюх тоном, каким говорят: в морду хочешь?

"Не хочу!" – понял я и приготовился к старту. Вдруг все поскакали.

"А гонг?!" – воскликнул я.

"По пейджеру передали", – объяснил конюх.

Ударил я конягу нагайкой, зажмурил глаза, вскрикнул: "Ой!", когда Айвенго перепрыгнул через барьер. Я думал, он взял препятствие, а он через ограду – к пивному ларьку. "Стой! – кричу. – Кляча навозная! Давай вперед!"

А впереди только конские задницы и облачка пыли из-под копыт. Говорю Айвенго: "Ставлю бутылку, если догонишь!"

Смотрю – задницы уже рядом, хвостами чуть не по лицу бьют.

Говорю: "Обойдешь крайнего – ставлю две!" Подналег Айвенго, идем уже ноздря в ноздрю. Я говорю: "Обходи!" Он не обходит. Я говорю: "Ты что – опять в колхоз захотел?"

Он как рванет, я еле в седле удержался. Обошли троих, а вот американца догнать не можем. Я шепчу Айвенго: "Где ж твоя историческая гордость: ихним штатам двести с небольшим, а ты родился в конюшне, которая со времен Ивана Грозного не ремонтировалась!"

Айвенго аж как кенгуру заскакал. Теперь впереди был Марат, взращенный на племзаводе "Белый буденовец", проданный на колбасу и выкупленный англичанами за эшелон консервов. Он мчался как пуля, как слово, как клевета.

Айвенго – морда в пене – начал отставать. Я решил подбодрить конягу, говорю: "Кобыла Зорька тебе привет передавала..." Он вообще встал как вкопанный, вспоминать принялся, кто такая Зорька.

"Ну, – думаю, – сморозил я глупость, уплывет кубок "Большое копыто!""

"Передавала Зорька, – говорю, – тебе привет и пожелания лечиться от импотенции! А сама она теперь на Гавайях – выступает в стриптиз-клубе "Радость мерина"!

Заржал тут Айвенго, так заржал, что с верхних трибун люди на нижние попадали, и понесся, как ракета "СС-20", что расшифровывается: "Сами сделали – сами сломаем!" Обошел Марата, и тут какие-то подлецы кордильерской национальности натягивают на нашем пути стальную проволоку, и мы об не-ё... ё!

Очнулся, смотрю: где мой Айвенго? А он – в канаве. Все четыре ноги отдельно, голова на уздечке держится. Подполз к нему, говорю: "В колхоз захотел?" Молчит, не слышит. Уши отдельно тоже лежат. Приладил я их ему, говорю в них: "Зорька твоя с сохатым спуталась, он свои рога тебе обещал отдать!" – ноль внимания. "Денег, – говорю, – мешок увезем, купишь себе новые костыли, будешь на джипе кататься!" Молчит.

И тут осенило меня. Говорю: "За землю нашу родимую!.. За культуру нашу поруганную!.."

Зашевелился конь. "Отныне, – говорю, – не Айвенго ты, а – Ветерок!" Смотрю, одна нога подползла, другая... пришпандорились они к коню; морда у Ветерка серьезная сделалась, поднялся он, взял меня за шкирку зубами, посадил на себя и говорит: "Держись, едрена вошь! Щас мы им покажем кузькину мать!"

Тут я сообразил и говорю: "Ты ж ведь раньше не разговаривал!" Он говорит: "И ты тож всю жизнь молчал, пока рот разевать не разрешили! Держись, – говорит, – щас рекорд на всю вселенную ставить будем!" И как даст по земле копытом – крыши с домов попадали, как даст другим – в Париже Эйфелева башня закачалась.

Тут Ветерок как пукнет – Эйфелева башня рухнула, в Нью-Йорке стекла со всех небоскребов осыпались, а в России яблони зацвели, малина налилась соком, пшеница созрела...

И тут как рванет Ветерок – меня из седла вышибло! А он несется, грива развевается, из-под копыт искры!

Смотрю я ему вслед, восхищенный, и думаю: "Эх, тройка, птица-тройка!.. То есть эх, Ветерок, Ветерок! Куда несешься ты, дай ответ?"

Не дает ответа...

На старт!

Внимание! До старта осталось три минуты! Иванов готов? В каком смысле? Вчера похоронили.

Внимание! Вместо покойного Иванова полетит пока еще живой Феофанов! Если Феофанов будет спорить, то вместо покойного Феофанова полетит кто-нибудь другой!

Бортинженер готов? Я не про это. Но больше ему не наливать! И на посошок тоже. Я такой традиции не знаю. Я всегда пью, когда ракета уже взлетит. Да не на воздух, а в космос!

Внимание! Жду доклад о готовности. Ну материться-то зачем?! Ну, взял ваш космический костюм кто-то из старослужащих на дембель, что ж его теперь по всей России искать?!

Внимание!.. А это что еще – оглянуться не успел: на старте бананами торгуют! Кто разрешил?! Какой еще Тенгиз Арнольдович, если сейчас ракета взлетит?!

До старта три минуты!.. Какой там еще псих по старту бегает?! Налоговый инспектор. И на что новый налог? На мощность двигателей... Где сварщик, пускай отрежет половину, к чертовой матери!

Внимание! До старта три минуты! Феофанов, закрой люк. Что значит – не закрывается?! Как он может не закрываться, если его вообще нет?! Закрой спиной и не шевелись, чтоб герметизацию не нарушить!

Объясняю: завод, который изготавливал люки, перешел на выпуск детских горшков и скороварок, мы пробовали – они не подходят!

Внимание! Индия, чтобы мы вывели ее спутник, платит больше, чем Франция. Поэтому мы решили вывести – два! Нет, перегрузки не будет. Во-первых, вы летите без еды, а во-вторых, – без солнечных батарей. Огонь будете добывать трением палочек, два полена вам уже положили!

Внимание! До старта осталось полминуты! А вы все равно полетите! Потому что Госимущество передало наш космодром под автостоянку! И теперь за каждый час мы должны платить такие деньги, что я лично вас коленом толкать буду!

Внимание! Ключ на старт! Три, два, один... упала. Поползла... встала... разбежалась, подпрыгнула, полетела!

Внимание! Сегодня в нашей стране успешно осуществлен очередной запуск нашего космического корабля!

Целитель

Недостаток у меня: если смотрю на ночь «Новости» – спать не могу! Приятель говорит: «А ты сходи к целителю».

Я пошел. Целитель достал из банки какую-то гадость и говорит: "Вот гриб подпеньковый пупырчатый – чудеса делает: у одной женщины детей не было, выпила отвар гриба – сейчас директор школы!"

Я говорю: "Я не женщина". Он говорит: "Тогда вот – одуванчик-первоцвет. У одной старушки зрение было плохое, выпила отвар одуванчика и – очки купила!"

Я говорю: "Я не старушка!" Он говорит: "Тогда вот – конопля тибетская! У одного нового русского на сердце тяжесть была, он выпил отвар – тяжести нет и бумажника в кармане тоже!"

Я говорю: "Я не новый!" Он говорит: "Тогда рекомендую – лист полевой овсянки. У одного старого русского была лысина, он помазал – лысины нет. И волос такой ядреный, упругий, как конский. Он помазал еще и – заржал. Потому что много нельзя!"

Я говорю: "Я совсем по другому вопросу!" Он говорит: "Если зубы, рекомендую – болотная засявка. У одного клиента зубов почти не было. Он выпил настой засявки – зубы выросли. Причем некоторые золотые!"

Я говорю: "Не в зубах дело!" Он говорит: "Понял. Вам нужна гутызыка меринованная. Один клиент хотел, чтоб ему богатство на голову свалилось. Съел гутызыку, вышел на улицу, ему сверток по голове – бац! Он развернул – там деньги. Решил, что фальшивые, отнес в милицию, а они – настоящие были. Сейчас у нас от трясучки лечится – пьет отвар из горного пупыря. Между прочим, при алкоголизме помогает стопроцентно. То есть человек не пьет, потому что умирает!"

Я говорю: "Как?! Совсем?!" Он говорит: "Частично. Пока вновь не выпьет!"

Я говорю: "Ну уж это мне ни к чему!" Он говорит: "Понял, что вам надо! Хрящ толченый, моченый. Скажу по секрету: одна женщина хотела приворожить женатого мужчину, дала ему хрящ – он потерял, а какой-то бомж нашел и съел. Теперь эта женщина из дома выйти не может – ее бомж, привороженный, поджидает!"

Я говорю: "Мне не надо никого привораживать!" Он говорит: "А что же вас беспокоит?" Я говорю: "У меня мозги от "Новостей" переворачиваются, а по телу будто тараканы бегают!"

"Что ж вы сразу не сказали, – говорит целитель, – брызгайте на себя дихлофосом! А когда мозги переворачиваются, попробуйте встать на голову". Я говорю: "Неужели поможет?" Целитель говорит: "Я всегда встаю – помогает". Я говорю: "Но почему?!" Он говорит: "Потому что вся страна у нас сейчас кверху жо... ногами стоит! И надо соответствовать!"

"И голова не будет болеть?" – спрашиваю я. "Конечно, – говорит целитель, – ведь вы же не ей будете телевизор смотреть!"

Вернулся я от него, приятель спрашивает: "Ну, помог он тебе?" Я говорю: "Помог. Только где бы мне теперь кресло удобное для головы купить?"

Хоттабыч

Ну, я знаю, что в палатке вместо водки могут чего угодно подсунуть, но чтоб такое... принес домой, открыл – оттуда старик Хоттабыч! Говорит: «Злой колдун Абль-Фабль-гад обманом заточил меня в бутылку!» Я говорю: «А выпить он не заточил?» Хоттабыч говорит: «Сейчас сделаем!» Вырвал из бороды волосок, сказал: «Трахти-бидохти-ох!», бац – и на столе кувшин!

Я говорю: "Наливай". Он налил, я выпил – это кумыс. Говорю: "Ты что, басурман, меня отравить хочешь?!" Он говорит: "О, повелитель, этот целебный напиток пил сам султан Алям-Салям-бей!"

Я говорю: "Вот он и помер!" Хоттабыч говорит: "Так это три тысячи лет назад было!" Я говорю: "Это уже детали! Давай, – говорю, – бутылку "Столичной" завода "Кристалл"". Только он хотел волосок выдернуть, я говорю: "И лучше ящик, чтоб тебя два раза не гонять!"

Ну, дернул он волосок, побухтел – и ящик на стол бац! Выпили мы с Хоттабычем по стакану, глазки у него заблестели. Я говорю: "Надо теперь тебе документы и одежду, а то с твоей внешностью тебя в КПЗ посадят, а это хуже, чем в бутылке!"

Ну, старик дернул-вякнул и, гляжу, сидит уже в майке, джинсах, на ногах кроссовки. Все, как у меня, только вид, будто из сумасшедшего дома.

"Ладно", – думаю, дал ему паспорт жены для образца, объяснил, что исправить, он дернул-вякнул – и в руке у него паспорт: на фотографии он в майке, а фамилия – Прохорова Елена Васильна.

И тут зашевелилась у меня в башке мысль. Достал я десятидолларовую бумажку. "Ну-ка, – говорю, – рви!" Он взял и порвал ее. Я говорю: "Ты что – офонарел?! Волос надо было рвать! Теперь восстанавливай и сделай мне тысячу таких бумажек!"

Ну, пьяный Хоттабыч долго бороду найти не мог, все рука у него слева-справа... Я сам ему клок выдрал! "Бухти!" – говорю. А он, старый пень, стал про молодость рассказывать, как он там в Древнем Востоке в песочек играл!

Я говорю: "Знал бы – я б тебе не наливал!" А он башкой качает, говорит: "Толик ибн... Алеша, хочешь – я тебе тысячу и одну сказку расскажу?"

Я говорю: "Батя, слушай меня: вот клок твой! Ты помнишь эту свою белиберду?" Он говорит: "Толик ибн... я все помню, давай еще выпьем и пойдем Аблю-Фаблю-гаду морду бить! Он меня в бутылку заточил!"

"Так, – думаю, – надо старика спасать. Мудрец, а с одного стакана забурел!" "Вот что, – говорю, – ты ложись спать, я тебе на полу постелю, чтоб удобно падать, а я сам чего-нибудь ляпну!"

Уложил Хоттабыча, вспоминать начал: "Трухти... трахти-бидохти-ох, появись тысяча таких бумажек!"

Откуда-то с потолка пачка мне по балде как шибанет! И рассыпалась по полу, как ковер. "Теперь, – думаю, – надо машину! Трахти-бидохти-ох!.."

"Мерседес" шестисотый как по балкону шарахнет! И вместе с ним вниз с десятого этажа. Хорошо, внизу никого не было, кроме соседей. Автомобиль вдребезги, а они только в затылках чешут, спорят: что это было – метеорит или летающая тарелка?

Ну, я из бороды еще надергал – осколки убрал, балкон восстановил. Вдруг в дверь стучат – я перепугался, стал доллары собирать, а у купюр-то у всех номер и серия одинаковые! "Ой, – думаю, – если милиция – посадят за фальшивомонетничество!" Кинулся к Хоттабычу спящему, а у него подбородок уже голый, как коленка. Это я ему все повыдергивал, оказывается. Стал я его лицо обшаривать, а в дверь колотят, руки у меня дрожат, Хоттабыч от щекотки смеется. Наконец нашел я один волосок, выдернул: "Трахти-бидохти-ох! Чтоб все пропало, а Хоттабыч – в бутылку!"

Открыл дверь – входит жена. "Ты, – говорит, – чего на собачку закрылся? Опять пьешь?!" Я говорю: "С чего ты взяла?! Вот бутылка еще не откубрена стоит! И вообще, если хочешь, я ее могу выбросить!"

Взял бутылку, прошел гордо к мусоропроводу и – туда ее! Вернулся, думаю: "Жалко, конечно, Хоттабыча, но кому он нужен – без бороды?!"