Текст книги "Избранное"

Автор книги: Виктор Коклюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Виктор Михайлович Коклюшкин
Избранное

Об авторе

Я знаю Виктора Михайловича Коклюшкина как свои пять пальцев.

Еще будучи ребенком Виктор подавал большие надежды. Бывало, подает, подает, а никто не замечает. Улица, двор, коммунальная квартира, где жил Витя, мало способствовали воспитанию в душе ребенка тяги к прекрасному. Факт исторический и символичный: в четыре года мальчик, будучи еще абсолютно неграмотным, написал на зеленом заборе школы № 281 в Уланском переулке неприличное слово и потом долго бежал от разъяренного пешехода. Обстоятельства всегда были безжалостны к Виктору, и пешеход его догнал. Нет, он не поколотил маленького Витю, а доходчиво объяснил, что если уж хочешь – пиши, но так, чтобы у людей не портилось настроение.

Следуя этому завету, Виктор старается людей смешить, справедливо полагая, что плакать их заставят и без него.

Сочинительством Витя занимался упорно, явив миру сотни юмористических рассказов, эстрадные и телевизионные спектакли "Три вопроса", "Круглая луна", "Сладкая парочка", "Дядя Ваня и другие" и др. На книжных полках читателей – его книги "Юморист", "Хорошо, когда светит солнце", "Блеск", а в сердцах телезрителей – его лучезарный облик, хорошо известный благодаря популярным телепередачам и щедрому таланту.

Автор

Про крылья

В кино снимаюсь, играю монаха, который крылья сделал и с колокольни упал.

Мне крылья сделали, говорят: "Давай!" Столкнули с колокольни, а я – полетел.

Режиссер кричит: "Ты что – роль забыл? Ты ж должен упасть!" Столкнули меня, а я опять полетел. В деревне дело было, ребятишки бегут, вопят: "Осень! Мужики на юг улетают!"

Бабка какая-то кричит: "Милок, поищи сверьху мою корову! А то она пошла траву щипать, а куды не сказала!"

Фермер орет: "Что ж ты порожним летаешь – распыли удобренья, иначе эти твари весь урожай сожрут!" Я кричу: "Какие твари?!" Он кричит: "Да эти – городские!"

Режиссер кричит: "Дубль третий! Ты должен взмахнуть и упасть!"

Я взмахнул и полетел. Он кричит: "Этого не может быть! Монах упал!"

Я кричу: "Я атеист. Вернее, – кричу, – я верю, что Бог есть, но не верю, что мы в него верим!"

Режиссер кричит: "Твою мать! Слезай с неба! Урежьте, – кричит, – у него крылья, чтоб он сразу брякнулся!"

Урезали мне крылья на полметра, я взмахнул и – полетел.

Оператор орет: "Что ж он, гад, делает – у меня пленка скоро кончится! Дайте ему снотворного или слабительного, чтоб его в полет не тянуло!"

А у колокольни уж все население деревни собралось. Тракторист орет: "Что он тут как птичка порхает! Лучше б за бутылкой сгонял!"

Бабка кричит: "Он небось денег хотит, а на мою пензию можна тока корову кормить, а с ее молока и я жива!"

Фермер орет: "Им легче за границей продукты покупать, чем свой урожай сохранить! Ну что ему стоило синильной кислотой сверху побрызгать!"

Старичок кричит: "Ето мафия! Оне тута казину хотят построить, чтобы наши бабы им стриптиз показывали!"

Баба Нюрка орет: "Я ему и без казины покажу! Все одно тут меня, кроме меня, никто не видит!"

Режиссер кричит: "Ты что – издеваешься?! Сейчас солнце зайдет! Немедленно приколокольнивайся!" Я кричу: "У монаха не получилось, а я – лечу!"

Помреж кричит: "Ну, кретин! Ему внизу постелили, чтоб мягко падать, а он летает и еще разговаривает!"

Учительница у колокольни объясняет детям: "Это иллюзия – обман зрения!"

Я кричу: "Дети, не верьте! Я лечу, вы же видите!.."

Девочка сквозь слезы говорит: "Мы видим, но если скажем, что видим, учительница может двойку поставить!"

Ну, сел я на колокольню, головой об колокол стукнулся, и где сильней загудело – не понять!

Подрезали мне крылья так, что они чуть больше ладоней стали. Режиссер кричит: "Дубль пять! Давай!"

Я взмахнул и полетел. Тяжело, конечно, но лечу!

Режиссер кричит: "Ружье мне!" Принесли ему дробовик. Встал я опять в проеме колокольни, он говорит в мегафон: "Дубль шесть! И учти, Витя, или ты упадешь живым, или мертвым!"

Взмахнул я крыльями, и... тут, на мое счастье, солнце зашло. Завтра съемки продолжатся, а как поступить – я не знаю. Обидно: умею летать, а нужно – падать!

Алло, Люся, это я!

Алло, Люся, это я! Догадайся, откуда я звоню? Почему из дурдома? Самое для меня место? Ошибаешься, Люся, я из тюрьмы.

Ловили киллера по словесному портрету: нос средний, лоб средний, рост средний – меня и схватили!

Ну почему хуже всех?! Кроме меня еще пять тысяч поймали – и все сознались. А ты попробуй не сознайся, если они сначала бьют – потом спрашивают!

Я, Люсь, сознался во всех нераскрытых убийствах – теперь меня в камере уважают. Вчера с телевидения приезжали интервью брать, спрашивали: какие женщины мне нравятся – блондинки или брюнетки? А я, Люсь, и забыл, какая ты – ты ж всегда красишься, сказал: лысые, то есть – обыкновенные. А когда спросили, скрывал ли я от жены об убийствах, сказал "нет" – я ж от тебя, Люсь, ничего не скрываю.

Что это упало? Ах, это ты? Ну, сейчас встала? Села. Люся, быстрее сядешь – скорее выйдешь! То есть выздоровеешь. Ну ладно, я тебе потом позвоню.

Алло, Люся, это я. Не, не из автомата, у нас у всех сотовый. Камера такая – люкс. Сидят только авторитеты. Начальник тюрьмы сам к нам звонить ходит. У него аппарат старый – еще при Дзержинском ставили. Дурак? Ах, я дурак. Ну ладно, я тебе потом позвоню.

Алло, Люся, это я. Ты что делаешь? Врача вызвала, а дверь открывать боишься? Ну пусть он тебя через дверь послушает. Почему я веселый? А я их обманул: сказал, что золото под фундаментом нашего дома зарыл, – так что наконец-то нашу пятиэтажку сломают! И мы переедем!

Нет, Люся, меня не расстреляют. Из нашей камеры всех под залог выпускают. Да, я сказал, что здесь сидят авторитеты, но не сказал, что только до вечера. Пока им деньги не привезут.

Кто мне привезет? Люся, когда я во всех убийствах признался – мне сразу тысяча предложений! На части рвут: магаданские, астраханские, тюменские... Я, Люся, поближе к дому выбрал – кремлевские. Посмотри в окно, если БМВ под окном стоит – это мой аванс. Мусоровоз стоит. Странно. Ладно, я тебе потом позвоню.

Алло, Люся, это я. Почему тихо говорю? У нас тут после обеда мертвый час – одного убили. Ничего не сделал – во сне храпел. Вот и он поспорил, что лекарства против этого нет. Ну что "что" – проспорил, сейчас не храпит. А у тебя как дела? Врач приходил? И что сказал? Что все плохо. Дала бы ему на сто тысяч больше, он бы сказал, что все хорошо. Люся, сейчас все продается и покупается! Вот мы дали надзирателю сто долларов, и он сейчас убиенному сказки читает. Ну ладно, я тебе потом позвоню.

Алло, Люся, меня освобождают! Люся, они не верят, что я всех убил. Они попросили меня прихлопнуть комара, я полчаса за ним гонялся. Опрокинул на следователя шкаф, два раза бил себя по лицу, а он все равно летает, гад! А потом на нос прокурору сел. И представляешь, Люся, пока я замахивался, он улетел, а прокурор остался.

Сейчас я в санчасти. Такое впечатление, что на меня, Люся, сто комаров село и их всех на мне прихлопнули.

Нет, Люся, врача здесь нету, только священник. Люся, теперь в тюрьме новая традиция: не лечат, а сразу отпевают. Был бы врач, он бы мне хоть какую таблетку дал, а этот протянул крест, я хотел куснуть, а это, оказывается, для поцелуя. И главное, тоже торопится: я еще жив, а он: "Господи, прими душу раба твоего усопшего..."

Я говорю: "Батюшка, жив я еще", он говорит: "Молитва длинная, когда дочитаю – усопнешь!" Ладно, Люся, я глаза закрою, пусть отдохнет.

Алло, Люся, это я! Похоронили, представляешь, сволочи! Я глаза закрыл, заснул, просыпаюсь – в могиле! А ты-то как? Врач приходил? И что сказал? Если еще раз дверь не откроешь, он не придет. Гордый какой! Скажи ему: пусть возьмет бинокль, а ты ему в окно язык покажешь! А я тебе говорю: он обязан, он клятву Гиппократу давал! Это такой авторитет, Люся. Он кого хочешь под землей найдет!

Алло, Люся, это я! Представляешь, только про Гиппократа заикнулся – уже откапывают! Говорят о чем-то... Люсь, они почку хотят мою забрать! Не отдам! Сейчас только гроб откроют, скажу: вы не имеете права!

Алло, Люся, представляешь, я им сказал: "Вы не имеете права", они в обморок упали! Нет, Люсь, если с людьми по-человечески – они понимают. Вот лежат сейчас... молодые, в школе-то, наверное, учились плохо, а без образования сейчас куда – только в могильщики, а с образованием – только в покойники! Алло, Люся, а ты что молчишь? Плачешь? Ну, не плачь, я скоро приду!

Сумасшедший

Потихоньку схожу с ума... Последнее время замечаю, стал с радио разговаривать. Они: «Если вы хотите совершить путешествие по Кавказу...», я говорю: «Не хочу!» Они: «Если у вас есть деньги...», я: «Теперь нету!» Они: «Если вы хотите совместить удовольствие с выгодой, станьте дилером!» Я говорю: «Может, сразу проституткой?!»

Схожу с ума, сползаю... В метро бегу по эскалатору вниз, сзади мужчина говорит: "Быстрее!" – я быстрее. Он говорит: "Еще быстрее!" – я еще быстрее. На платформу выскакиваем и – в поезд. Он говорит: "Успели!", я говорю: "Ё-ё!.. Мне ж в другую сторону!"

Схожу с ума... Жена говорит: "Ты за кого голосовал-то?" Я говорю: "За тех, кто нас спасет!" Она говорит: "А кто нас спасет?" Я говорю: "Чип и Дейл! И черепашки Ниндзя!"

Схожу с ума, чокаюсь... Цыганка подходит, говорит: "Позолоти ручку?" Я говорю: "Побумажить могу", дал ей старые сто рублей, показал ладонь и говорю: "Кто я?" Она говорит: "Дурак ты! Кто ж тебе за такие деньги правду скажет?!" Я говорю: "Тогда хоть наври!" Она говорит: "А вранье сейчас еще дороже стоит!"

Схожу с ума, сдвигаюсь... Теща говорит: "Все "ракушки" ставят, один ты не чешешься!" Я говорю: "Так у меня же машины нет!" Теща говорит: "Ну и что – ты там сам мог бы жить!"

Схожу с ума, сбегаю... Стал с тараканами бороться, поймал одного, ему морду набил и отпустил. "Иди, – говорю, – другим расскажи!" Не знаю, кому он рассказал, а только вечером меня на улице остановили трое и поколотили.

Схожу с ума... Написал в Думу письмо: "Если у депутата помощники уголовники, значит, не депутат он, а – пахан!" Мне ответили: "Если ты, сука, еще раз вякнешь, мы тебе зубы вырвем и в уши вставим!" И подпись: "Народные избранники"!

Схожу с ума! Старичок сосед спрашивает: "Почему летающие тарелки с нами в контакт не вступают?" Я говорю: "Когда с нашей стороны полетят вилки и ложки – они вступят!" Пошутил. А он взял и все свои вилки и ложки в окно выбросил. Теперь двумя палочками ест, как китаец. Я спрашиваю: "Ну и как?" Он говорит: "Оцень карасо, палацками мноко не съес!"

Схожу с ума, спячиваю... Недавно иностранец подходит, спрашивает: "Как пройти на улицу Пьерова?" Я говорю: "Хрен его знает!" Он говорит: "Спасьибо, а где и-этот госпотдин Хрэн мошно найти?" Я минут пять думал, как ответить! А потом говорю: "А... хрен его знает!" Иностранец говорит: "Какой замечьятельный госпотдин и-этот Хрэн – все знайет, но найти ефо невозможно!"

Схожу с ума... Пошел к психиатру, говорю: "Только вы не беспокойтесь, я не Наполеон". Он говорит: "Конечно, ведь Наполеон – я! А ты будешь Кутузов!" Я говорю: "Так у Кутузова одного глаза не было". Он говорит: "За этим дело не станет!" И полчаса за мной гонялся, пока я не закричал, что я Чапаев! Он говорит: "Тогда мы тебя утопим!" Налил в пепельницу воды и показывает: "Ныряй!"

Схожу с ума, рёхаюсь... Пошел к экстрасенсу, он говорит: "Надо проверить биополе вашего тела, раздевайтесь". Я разделся, он взял вещи, вышел из комнаты и не вернулся. Я прождал полчаса, выхожу в трусах из подъезда, спрашиваю: "А где экстрасенс из этой квартиры?" Дворник говорит: "Какой экстрасенс – этот дом на снос, тут всякое жулье и ошивается!"

Я – в обморок. Глаза открыл – сижу вроде на облаке... рядом юноша с белыми крыльями... Я спрашиваю: "Я в раю?". Юноша, у которого руки, оказывается, в смирительной рубашке были, говорит: "Вообще-то это дурдом называется, но по сравнению с тем, что сейчас в стране происходит, – сущий рай!"

Похожий

Мужик у нас... на Ельцина похож. Особенно когда выпьет.

Ну выпили мы, я и говорю: "Петрович, давай к моему дому подъедем, а то перекопали все, а тебя увидят..."

Петрович говорит: "Ну и что они увидят – как я с трамвая схожу?"

Я говорю: "Зачем с трамвая – машину возьмем, выйдешь, скажешь: россияне не могут жить на раскопанной, понимаешь, улице".

"Не, – говорит Петрович, – без охраны не могу, а вдруг – поколотят?"

Я говорю: "Будет тебе охрана: Васька с Толиком пойдут. У них морды такие – не понять: то ли охранники, то ли бандиты!"

Ну, сговорились с водителем "мерседеса": от угла до угла с остановкой у канавы. Подъехали. Васька вылез, говорит в рукав: "Первый на месте!"

Ну, работяги из канавы головы вытянули – наблюдают. А тут Толик вылезает – под пиджаком коробка из-под обуви, будто там автомат. Как заорет: "Группа "Альфа"! Занять крыши, подвалы, очереди!.."

А тут и сам Петрович появляется. Волосы конторским клеем смазаны. Костюм сидит как влитой – мы его на каркас из проволоки натянули. Под мышкой – теннисная ракетка.

И сразу к делу. "Россияне, – говорит, – в стране наметилась стабилизация, фунт доллара уже падает, понимаешь, на хрен, что ж вы с канавой тянете, теплотрассу, понимаешь, не прокладываете?"

Тут народ стал собираться. Какая-то бабка говорит: "Никак на пенсию не прожить!"

"Это мы уже решаем, – говорит Петрович. – Месячная пенсия нас, в принципе, устраивает, вопрос, понимаешь, в том, что в месяце дней много! Щас думаем, как бы это, понимаешь, месяц сократить... дней, понимаешь, до трех. Тогда мы продержимся, чтоб вы не умерли".

Какая-то тетка, вся издерганная, вперед пробилась и говорит: "У меня только один вопрос: чем "Санта-Барбара кончится?"

Я за голову схватился, а Петрович говорит: "Я думаю, ваши внуки узнают – у них спрґосите!"

Старичок какой-то кричит: "По улице страшно ходить!"

Петрович говорит: "Ездите на машине. Я не возражаю".

Молодуха кричит: "Это что ж такое: детей приходится грудью кормить, а им скоро в школу!"

Петрович говорит: "Кормите плечом".

Я Петровичу моргаю: дескать, пора отваливать, а он меня в упор не видит.

"Когда цены упадут?!" – кричит кто-то.

Петрович говорит: "Я думаю, они упадут вместе с вами, так что держитесь!"

Какой-то очкарик спрашивает: "Почему Солженицына по телевизору не показывают?"

Петрович говорит: "Так он же не поет! Как, понимаешь, научится – мы покажем!"

Работяги кричат из канавы: "Почему зарплату задерживают?!"

Петрович говорит: "Чтоб вы ее не пропили!"

Я водителю шепчу: "Уезжай!" А он высунулся из машины и как закричит: "Почему дороги плохие?!"

Петрович говорит: "Чтоб враг не прошел!"

Тут и я вдруг как заору: "Почему трубы не прокладывают, когда тепло будет?!"

Петрович говорит: "Летом!"

Я понял, что ждать мне больше нечего, и потопал домой. А вечером из телевизора говорят: "Сегодня Борис Николаевич встречался с жителями и обстоятельно ответил на все вопросы".

Ракета

Ракетный полк слушает. Да, товарищ генерал, пуск ракеты произведен. Кто приказал? Не знаю, сейчас спрошу... Алло, товарищ генерал, никто не знает. И вы тоже не знаете? Странно, вы – генерал, должны бы знать. Молчу дурак.

Товарищ генерал, разрешите задать вопрос? Вы ее никому на день рождения?.. Ну да, я понимаю, сто Хиросим... Главное, только недавно ходил покурить – стояла. Может, еще сходить? Нет, я имею в виду посмотреть. Главное, хорошая такая ракета, длинная... Если она где е-е!.. по радио обязательно передадут.

Товарищ генерал, а может, ее спи... Нет, я имею в виду списали по разоружению, а мы с вами ее ищем, как два дурака! Молчу кретин. Главное, здоровая такая была, если она где за границей е-е!.. обязательно в "Новостях" передадут! У нас любят, когда у них тоже что-то взрывается. Молчу кретин.

Товарищ генерал, а она точно была? Не, я на всякий случай, уточнить. Ну, помните, мы второй танк искали, а потом выяснилось, что это у вас в глазах двоилось? И пока второй искали, кто-то первый спер! Молчу идиот.

Главное, вот только недавно стояла... На ней еще кто-то "ДМБ-98" написал. Нет, товарищ генерал, наши не брали. Я сам предлагал – никто не берет.

Алло, товарищ генерал, а может, она еще вернется? Может, подождать, и она прилетит? Не, вот вы тоже не верили, что Мухобаев из отпуска вернется, а он прилетел! Молчу кретин. А вы в какую часть звоните? В 313-ю? А это – 414-я! Ну вот и разобрались!

Спасибо, товарищ генерал. До свиданья!

Муха

В цирк недавно ходил... Лучше бы я сразу пошел куда подальше!

Я же не знал, что там правительство будет! Сначала у жонглера от волнения что-то не получилось, и булава на меня упала, потом собак выпустили... Их перед представлением не накормили, а у меня в кармане бутерброд с колбасой был... Я еле отбился!

Ну, а потом вообще: фокусник закрыл меня в ящик, а у него что-то не сладилось, и я – превратился в муху! Жизнь – осатанеть можно! Голый!.. Стоишь на четырех лапах!.. Моя же жена меня чуть не прибила, когда я к ней на затылок сел!

Я к фокуснику в грим-уборную. Он говорит: "Извини, старик, денег на культуру не выделяют. Вот если ты мне найдешь спонсора, я из тебя божью коровку сделаю!"

Ну, вылетел я от него, сел на правительственную машину и... приехал на презентацию! С горя решил напиться... Пил с элитой, поэтому два раза падал с потолка. Один элитарец, вынув меня из бокала, облизал и назвал клюковкой. Другой, когда я упал женщине в декольте, – долго искал. Приговаривая: "Не волнуйтесь, мадам, что бы это ни было, мы найдем!"

Ну я, чтоб он не нашел, заполз ему в рукав, надеясь, что окажусь на улице, а когда вылетел – оказался в Госдуме!

Ну, думаю, тут я правду найду! Сел на ухо депутату, с которым Владимир Вольфович разговаривал, а Вольфович размахивается... Хорошо, я увернулся!

Полетел в буфет... сел на стакан Травкина, чтоб он меня увидел, когда пить будет. А он сейчас нервный такой, хотел меня смахнуть и – компот на себя опрокинул.

Зюганов весь такой напряженный... Я к нему другую муху на разведку послал. Она только призатылилась, он как даст, муха аж не расплющилась, а вдавилась!

У спикера перед носом минут пятнадцать летал. У него глаза всегда улыбающиеся, но, если летать долго, они косить начинают. Не разберешь: то ли он тебя сейчас прихлопнет, то ли – погладит!

Ну, а там пиво в буфете было. Я нанюхался, меня на старые дрожжи и повело: то на нос кому упаду, то в тарелку... Они ловить меня стали. Явлинский кричит: "Нельзя ловить по старинке – нужно как во всех цивилизованных странах: поймать муху, почитать ей наши выступления, и она сдохнет!"

Жириновский кричит: "Я уже подал на нее в суд, и если она не явится, я ей морду набью!"

Илюхин кричит: "Откройте окна, она вылетит!" Ему отвечают: "Кто ж из Госдумы добровольно вылетит?! Что ж она – дура?!"

Бабурин говорит елейно: "Не надо так заострять вопрос, мы все понимаем, что мы ничего не понимаем, и это давно пора уже понять. А если она на кого-нибудь капнет, то время все расставит по своим местам!"

Боровой кричит: "Я независимый депутат и не хочу зависеть от какой-то мухи! Вот если бы тут летал Борис Николаевич!.."

Говорухин кричит: "Довели Россию! Раньше здесь двуглавые орлы летали, а теперь вонючие мухи!"

Макашов там был... замахнулся и говорит: "Жужжит, жидовка! Дожужжится с-счас у меня!.."

Ну, я не стал ждать, понюхал на посошок пивную пробку и – ходу.

У кремлевской стены – археологи. Нашли какой-то черепок... Я сел на него, они увидели и говорят: "Эт-то древняя муха! Она еще видела Ивана Грозного!" Я думаю: "И вы, обалдуи, тоже скоро увидите!"

Залетел в Манеж, а там выставка Ильи Глазунова была... Я сел на картину, один любитель живописи говорит: "Как неожиданно и на месте эта точка!" – "Да, – говорит другой, – это символ! Темное пятно на светлом лике отечества!"

А выставку тогда Лужков посетил... Остановился он у картины и говорит: "У нашего отечества светлое будущее!" Ну, я, от греха подальше, улетел, а народ говорит: "Видали! Одного слова Юрия Михайловича достаточно, чтоб наше будущее преобразилось!"

Ну, вылетел я на улицу, пьяный, усталый, сел на дерево, что у старого университета. А там, прям в центре, – ресторан! Я от удивления зазевался, тут меня какая-то птица и съела. И уж не знаю, как получилось, а только очнулся я опять в цирке, и как раз в то время, когда шпрехшталмейстер говорил: "На этом наше представление окончено! Спасибо за внимание!"

Война и мир

Ночью танки солнцевской группировки вошли в Москву и остановились на Кутузовском проспекте.

Утром генеральный прокурор заявил, что раскрыто три из самых громких последних дел: выяснено, что Иван Грозный убил сына по приказу Дзержинского; Степан Разин бросил княжну в набежавшую волну, чтобы не платить алименты; а в Чапаева стреляли не белые и не красные, а скорее всего – голубые.

Газеты в тот день писали, что на таможне задержан гражданин, пытавшийся по паспорту жены провезти обезьяну; что в Африке обнаружен скелет первобытного человека, в руке у которого не дубина, а жезл регулировщика; а бывший министр юстиции, который был в бане с девицами, представил справку, что он вообще год не мылся!

В полдень Степашин ездил на переговоры. Требования солнцевской братвы: город Солнцево считать столицей и ввести новую денежную единицу – "братан".

Что-то решит сегодня Госдума. Вчера Жириновский поливал всех соком, но это не помогло. Зюганов говорил, что Россия гибнет, но глаза у него были веселые. А министр обороны доложил, что сокращение армии успешно закончено, и теперь в рядах Вооруженных Сил осталось только два человека: он и его шофер!

Срок ультиматума истекал в шесть вечера. Чубайс закрашивал веснушки и примерял парик. По первому телеканалу выступил Доренко. В этот раз он не ругался, а просто крыл матом. Рядом сидел Березовский и подсказывал фамилии.

В 15.30 над городом появились истребители ВВС Солнцева.

В 17.30 по московскому каналу выступил Лужков. В каске, поверх каски – кепка. Он обратился к москвичам с призывом сохранять спокойствие и приобретать автомобили только московского производства.

В 17.35 по ОРТ стали показывать "Лебединое озеро". В постановке Романа Виктюка, поэтому все лебеди были голые.

В 17.40 танковая колонна солнцевцев тронулась в сторону Кремля. Какой-то интеллигент пытался загородить танкам дорогу, но кто-то бросил в него огрызок яблока и убил наповал.

Би-би-си транслировала происходящее на всю Европу, а по российскому каналу показывали теннисный турнир.

Когда танки вышли к Арбатской площади, Ельцин позвонил Гельмуту Колю. "Коля, – сказал он, – тут братва, понимаешь, за горло взяла".

"Направить армию?" – спросил Коль. "Ну зачем? – сказал Ельцин. – У нас, понимаешь, и дорог нет – вы застрянете. Вы просто там у себя, в Европе, арестуйте банковские счета, понимаешь, и все!"

В 17.59 танковая колонна солнцевцев свернула на Моховую и потянулась из города. Эскадрилья Су-27 вернулась на аэродром. И в темнеющем над Москвой небе привычно зажглись красные звезды Кремля.