Текст книги "Империя Русь (СИ)"

Автор книги: Виктор Старицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

К счастью для него, переправившись через Куру и взяв приграничную крепость, ширванцы долго стояли на месте, ожидая подкреплений. Эмир Арана Нурак-бей с двумя тысячами конницы и пятью тысячами пехоты успел подойти на помощь. А эмир Эрзерума Мустаф-паша прислал гонца с сообщением о том, что ожидает нападения грузинского царя Давида, а потому оказать помощь не сможет.

К этому времени Азат-бей от соглядатаев уже точно знал силы нападающих: семь тысяч пехоты и всего тысяча конницы. Их армия начала медленно продвигаться к Гандже.

Всего у эмиров Ганджи и Арана набралось пять тысяч конницы и 13 тысяч пехоты. Чтобы получить возможность, в случае неудачного исхода сражения, отступить в крепость и использовать в обороне крепостные камнеметы, эмиры решили дать сражение у стен крепости. Однако, более чем двух кратное превосходство в численности войск, вселяло надежду на победу.

Также не спеша, ширванская армия за три дня дошла до Ганджи. По равнине шли маршем со всеми предосторожностями. Конные полусотни бейликов рассеялись во все стороны на десяток верст, осуществляя дальнее охранение. Конная рота морпехов веером шла в пяти километрах впереди основной колонны, так что вероятность внезапного столкновения с противником исключалась. Впрочем, разведка из полка легкой конницы доносила, что основные силы противника все еще остаются у Ганджи. Последний лагерь разбили в пяти километрах у города. Само собой, лагерь окопали по типу древнеримских легионных лагерей, выставили охранение.

5-го июля два войска вышли на битву. Город и крепость Ганджа располагалась в широкой долине на правом берегу небольшой реки Ганджачай, вытекавшей с северных склонов Шахдагского хребта из одноименного с рекой ущелья. Высокие трехтысячные вершины хребта просматривались в пятидесяти километрах на юге и юго-западе. На двух вершинах даже белели снежники.

Население города приближалось к 15 тысячам. Крепость, окружавшая старую часть города, имела стены из песчаника высотой от 6 до 8 метров, с башнями до 10 метров высоты. Эмир повелел разрушить расположенный под стеной посад. Впрочем, большая часть посада располагалась на левом берегу за мостом, ведущим от западных ворот.

Войска эмиров с утра выстроились перед северными воротами под городской стеной сразу за рвом. Как водится, в центре – пехота в стене щитов, на флангах – две массы конницы. Эмиры рассчитывали, что ширванцы атакуют центр, тогда многочисленная конница охватит их с флангов и зайдет им в тыл.

Диспозицию Алферов определил сразу, как только увидел строящуюся под стеной армию эмиратов. Подойдя к строю противника на два километра, морпехи быстро выстроили гуляй-город в форме буквы «П» с короткими «ножками», в каждой ножке по 20 повозок. По фронту – 60 повозок, в разрывы их строя высунули дула все 8 имеющихся пушек: 4 полевых и 4 морских. Две митральезы оставили на концах ножек для обороны флангов от возможной атаки конницы. Царский полк выстроил стену щитов перед гуляй-городом. Пешие полки заняли позиции на флангах гуляя, а конница еще дальше за ними. Пешие лучники встали в линию за стеной щитов.

Тянуть время Алферов не собирался. Как только войска выстроились согласно диспозиции, грянули орудия. Сначала ударили беглым огнем по коннице. Полевые пушки били гранатами, а морские – шрапнелью. Каждые 10 секунд следовал залп. В каждом шрапнельном снаряде содержалось по 250 чугунных пуль. Разрываясь с грохотом над головами всадников, снаряды густо «засеивали» пулямивсю плотную массу конницы.Крупные чугунные пули убивали наповал.

Гранаты полевых пушек разрывались в гуще всадников, выбрасывая высоко вверх клубы дыма и пыли. Осколки гранат разили коней и людей десятками. Испуганные вспышками и грохотом разрывов, криками и визгом раненых, кони рванули во все стороны. Все пушки перенесли огонь на пехоту.

По конникам, которых кони понесли прямо на строй ширванцев, с дистанции в тысячу шагов начали стрелять из гуляй-города морпехи. Выстрелы пушек снова испугали коней, и выжившие после пушечного и винтовочного огня конники бросились наутек. В поля, на юг и восток. Некоторые спасались вплавь через реку на запад.

Эмиры Ганджи и Арана сидели на конях в седлах впереди своих пеших воинов и были хорошо заметны по поднятым над ними штандартам, по пышностисвиты и блеску золоченых доспехов. Покончив с конницей, артиллеристы положили первые снаряды точно по штандартам. С такого расстояния промахнуться было сложно. Оба эмира и большинство их военачальников были убиты сразу.

Эмирская пехота не выдержала обстрела и тоже побежала. Частью пехотинцы ломанулись в открытые ворота. По скучившейся перед единственными выходящими на север воротами солдатами ударили шрапнелью полевые пушки. А по бегущим в поля – морские орудия. Через четверть часа все было уже кончено. Артиллеристы задробили стрельбу.

Алферов бросил свою кавалерию в погоню за бегущей пехотой, приказав рубить поменьше, а брать в плен побольше. Эмиратские пехотинцы умирать не хотели, и, завидев преследующую их конницу, охотно бросали оружие и толпамисдавались в плен. Эмирскую конницу не преследовали. Все пехотные полки по команде двинулись вперед к городу, собирать трофеи с убитых и брать в плен легко раненых. Тяжелых, как было принято в те суровые времена, сразу добивали.

Оставшийся в городе Верховный визирь Ганджи Сулейман-бей увидев с башни разгром войск обоих эмиров, приказал закрыть перед наступающими ширванцами ворота и доложить об имеющихся в наличии вооруженных силах. Доклад его не обрадовал. Через ворота успели отступить всего шесть сотен напуганных воинов.

С воротной башни визирь наблюдал, как пехота ширванцев окружает город со всех сторон. Сбежать было невозможно. Конница толпами сгоняла пленных в лагерь, построенный гипербореями к северу от города. Огнебойное оружие пришельцев оказалось гораздо страшнее, чем можно было представить по рассказам беглых ширванских беков и участников сражения на Куре.

От во мгновение ока построенной гипербореями из повозок крепости отделилась группа всадников под белым штандартом и шагом подъехала к воротам, не приближаясь, однако на выстрел. Протрубил находившийся среди них трубач и глашатай прокричал, что полномочный представитель и советник царя Ширвана, бывший верховный визирь шахаМелик-паша и визирь царя по военным делам делам Алферов-паша вызывают на переговоры верховного визиря эмира.

Делать нечего, сил для сопротивления не было, Сулейман-бей принял предложение, приказал открыть ворота, опустить подъемный мост и со свитой выехал на переговоры.

Знакомый ему бывший визирь шаха Ширвана Мелик-паша сообщил ему, что властям Ганджи гипербореи предлагают те же условия капитуляции, на которых ранее им сдалась Шемаха.

В городе, как и во всем эмирате, будут действовать законы Гипербореи. Имущество всем горожанам, и простолюдинам и знатным, будет сохранено. Все должностные лица смогут продолжить свою службу. Однако, на других должностях. Теперешние визири станут советниками новых визирей, назначенных Его Величеством царем Скобелевым из гипербореев. Все военные люди смогут, приняв присягу на верность Его Величеству царю Ширвана Скобелеву, продолжить службу.

Для этого от Дивана Ганджи требуется передать все подведомственные дела новым начальникам в полном порядке. В случае выявления попыток утаить что-либо из казны или казенного имущества, вся собственность виновного в этом будет конфискована, а сам он осужден в рабство.

Все наследственные поместья станут служебными. Размер поместий будет приведен в соответствие с занимаемой должностью.

Собственность погибших военачальников и должностных лиц отходит к царю. Собственность рядовых воинов, при наличии наследников мужского пола, остается наследникам. Наследники военачальников мужского пола могут вступить в армию царя и получить служебные поместья.

Такие в Гиперборее законы. И других в Гандже отныне не будет.

Переговоры продолжались около часа. Мелик-паша рассказал визирю, как все это произошло в Ширване и ответил на все вопросы. Делегаты Ганджи попросили времени для обсуждения условий сдачи с Диваном.

А Миклухо-Маклай-паша, незадолго перед походом на Ганджу вернувшийся в Ширван из Грузии, после успешных переговоров с царем Давидом и заключения военного союза, дополнил, что в случае попытки оказать сопротивление, стены города будут разрушены за полчаса и город взят за час. Все оказавшие сопротивление будут убиты, а сдавшиеся попадут в рабство. Все их имущество будет конфисковано. И выделил Сулейман-паше два часа на принятие условий сдачи города. Предупредил, что ровно через два часа пушки гипербореев начнут разносить в пыль ворота и стену города.

Через полтора часа Ганджа сдалась. Все условия капитуляции были приняты Диваном.

Алферов оставил в городе гарнизон и двинул войска на юго-восток по дороге на Барду, стольный город эмирата Аран. Пришедший с войском десант чиновников из Дивана Ширвана взялся за переустройство государственных дел в бывшем эмирате Ганджа.

До конца августа вся территория Ганджи и Арана была взята гипербореями под контроль. По рекомендации Дивана, Его величество Царь Ширвана лишил эти эмирата статуса самоуправляемых территорий. Земли Ганджи были разделены на 9 бейликов, а земли Арана – на 7 бейликов. Как и в самом Ширване, каждый бейлик насчитывал примерно 5 тысяч дворов. Все бейлики теперь подчинялись непосредственно Дивану Ширвана. Города Ганджа и Барда получили статус самоуправляемых.

На должности беев были назначены 18 унтер-офицеров с флота, а на должности командиров войск бейликов – 18 унтеров из пехоты. На их ставшие вакантными должности выдвигались рядовые матросы и солдаты. А рядовых добирали из числа молодых толковых воинов – русов.

В Баку открыли училище для подготовки унтер-офицеров флота из матросов. В Шемахе заработала школа унтер-офицеров пехоты из солдат. Нагрузка на офицеров существенно выросла, им приходилось теперь учить новых унтеров и новых рядовых.

Для туземных войск были утверждены уставы: строевой, караульный, боевой и санитарный. Командирам войск бейликов было поручено осенью и зимой подготовить свои подразделения по новым уставам. На май следующего года намечались общевойсковые маневры.

В Царском полку заработало училище для подготовки офицеров пехоты и конницы из местных кадров.

С сентября в ущельях северных склонов Шахдагского и Муровдагского хребтов начали работать две геологические партии во главе сгеологами Климовым с Проскуровым. Сам визирь Меллер и геологи помнили, что в ущельях рек Зеямчай и Шамкирчай имелись месторождения золота, алюминиевых руд, квасцов и полиметаллов, в ущелье реки Ганджачай были обнаружены железорудное, ртутное и хромитовоеместорождения, а в ущелье реки Тертер, на которой стоял город Барда, имелись залежи меди, полиметаллов, серного колчедана, золота и никеля. Все эти месторождения были относительно небольшими, но, для нужд пришельцев их было более чем достаточно. Естественно, точного расположения этих залежей академики не знали, хотя, некоторые из них уже разрабатывали местные. В частности, в реках мыли россыпное золото, в верховьях Ганджачая добывали железную руду, а на Тертере добывали медную руду. Требовалось найти остальные месторождения и взять из них пробы пород.

Геологические партии в ущельях охраняли роты царского полка, так как за перевалами хребтов лежали земли эмирата Ани, вассального султану. Впрочем, перевалы уже засыпало снегом, что делало их трудно проходимым для войск. Однако, мелкие бандитские шайки через перевалы могли пробраться.

В июле грузинский царь Давид напал на вассальные Султану эмираты Карс, Тифлис и восточную часть эмирата Эрзерум. Грузины захватили области Картли, Карс и Эрети, взяли крепости Рустави, Гиши, Лори, Тифлис и Карс. Отбивавшийся от крестоносцев и византийцев Султан не смог оказать помощь своим вассалам.

18. Промышленность Ширвана.

Еще в январе геологоразведочная группа под руководством доцента Климова обнаружила в 30 километрах к западу от Баку вблизи рыбачьего селения Сангачалы на горе Турагай месторождение хорошего известняка, пригодного для выжигания извести. Строительный известняк, подходящий для вырезания из него блоков, имелся в Ширване почти везде.

Нефть на Бакинском месторождении пока добывали вручную из колодцев. Там уже было построено подземное хранилище нефти на тысячу кубических метров и причал для кораблей. Рядом с нефтепромыслом в феврале построили небольшой завод нефтепереработки. Он был спроектирован по последнему слову науки и техники конца 19 века. К маю в нем уже работали три больших перегонных куба, каждый объемом в два кубометра. Бронзовые баки были вмурованы в глиняные печи, в которых горели нефтяные форсунки, сделанные в артиллерийской мастерской по образцу корабельных. Помимо собственно перегонных кубов, при каждом из них стояли генераторы пара, охладители-конденсаторы и отстойники продуктов перегонки. Их тоже изготовили местные ремесленники из бронзы. Пары нефтепродуктов выносились из котлов водяным паром, затем поступали в конденсаторы и отстаивались для разделения смеси на составляющие.

Из двух кубометров нефтивыгонялось примерно 200 литров бензина, 300 литров керосина и 500 литров солярки. Процесс перегонки занимал 5 часов, в баках оставалось по 1000 литров мазута. Местные гончары были озадачены изготовлением керамических кувшинов емкостью по 100 литров. В них разливали легкие фракции нефти. Кувшины для удобства транспортировки помещали в деревянные бочки. А для мазута построили отдельное подземное хранилище на 800 кубометров.

В десяти километрах к северу от Баку, вблизи месторождения нефти, на северном берегу Апшеронского полуострова имелось хорошо известное местным гончарам большое месторождениеотличной глины, пригодной и дляформования кирпичей. В марте рядом с нефтеперегонным построили кирпичный завод. Три печи для отжига кирпичей показали общую производительность 6 тысяч штук кирпича в сутки. Еще одну печь построили для отжига кровельной глиняной черепицы. Отапливались печи тоже нефтяными горелками.

В устье реки Сумгаит в апреле запустили водяные мельницы для размалывания известняка и две печи для пережигания его в известь производительностью 2100 килограмм извести в сутки каждая. Блоки известняка доставлялись на цементный завод из Сангачалы на ладьях по морю. Строительство печей продолжалось и летом. Меллер поставил задачу увеличить производство кирпича, цемента и черепицы еще втрое.

Заводы строились бригадамииз рабов и пленных под непосредственным руководством местных ремесленников – каменщиков и плотников, для которых рядом с заводами поставили временные палаточные лагеря. Их же оставили работать на заводах. В дальнейшем планировалось построить капитальные лагеря, с бараками, столовыми и хозяйственными блокам. Все строительные работы велись под управлением руководителей соответствующих департаментов министерства промышленности Гордеева и Проскурова по собственноручно сделанным ими эскизам, утвержденным самим визирем Меллером.

Охрану рабочих лагерей и контроль за работой рабов осуществляла стража министерства внутренних дел. Нефтеперерабатывающий завод получил статус секретного, его охрану дополнительно курировала Тайная канцелярия.

За снабжение строек всем необходимым отвечал визирь Рукавишников. Его царское величество Скобелев каждые две недели объезжал все стройки в сопровождении Меллера и Рукавишникова. Все вопросы обеспечения работ материалами, рабочей силой и продовольствием решались оперативно. Кормили рабочих однообразно, но сытно. На завтрак и ужин – каша с хлебом и фруктовый компот, на обед – густой рыбный суп, каша и компот.

В апреле же, после утверждения Скобелевым плана промышленного строительства, Меллер и Гомельский, учитываясекретность производствакеросиновых ламп, бензиновых и соляровых горелок, нефтяных и мазутных форсунок, решили всех медников, бронзовщиков, кузнецов и стекольщиков, занятых в этом производстве, вместе семьями и подмастерьями перевести из Баку в отдельный город, который решено было поставить в устье Сумгаита, вышецементного и нефтеперегонного заводов. Тем более, что этим же ремесленникам предстояло делать и огнеметы для флота, над разработкой которых работала Академия наук.

В дальнейшем, при этом же городе планировалось построить завод цветной металлургии и стекольный завод. Строительством завода и города руководил начальник департамента металлообрабатывающей промышленности, бывший подпоручик артиллерии Артемьев. В этом городе предусматривалось, также, строительство домов для вольнонаёмных работников нефтепромыслов, нефтеперерабатывающего, кирпичного и цементного заводов.

Директорами и инженерами всех заводов пришлось назначить толковых флотских унтеров и даже двух рядовыхматросов, имевших до службы соответствующие ремесленные специальности.

Небольшая река Сумгаит собирала в себе ручьи и малые речки, стекающий по ущельям южного склона Главного Кавказского хребта. Она образовывалась слиянием двух притоков: речек Чикильчай и Сюндичай. Уклон рек в месте их слияния был довольно большим – 30 метров на километр длины, что позволяло разместить на километре реки 4 плотины с перепадом уровней воды в 6 −7 метров. А такой перепад уровней обеспечивал эффективную работу гидравлических колес, приводящих в движение механизмы. Речки текли в узких оврагах, что облегчало строительство плотин. Гидравлические колеса и приводы для начала можно было изготовить из крепкой древесины.

Согласно разработанному Меллером при участии ученых Академии проекту на реке Сумгаит ниже слияния притоков строились пять плотин. При них размешались металлургический, металлообрабатывающий, машиностроительный, бумажный и химический заводы. Первые цеха заводов строились вблизи плотин.

На реке Сюндичай проектировались сахарный, масляный и пороховой заводы. На более полноводной речке Чикильчай были запроектированы мыловаренный, спиртовой и крахмальный заводы. Пороховой завод строился выше всех, в некотором отдалении, за поворотом ущелья.

Ниже всех заводов на Сумгаите был запроектирован химический завод, где планировалось начать производство капсюлей и необходимых для этого химикатов.

Для каждого завода строилась отдельная плотина. Детали гидравлических колес и приводов были заказаны столярам в Баку и Гандже. Проблем с этим не возникло. Колеса для водяных мельниц им приходилось делать неоднократно.

Город для вольнонаемных работников заводов начали строить выше заводов на стрелке Чикильчая и Сюндичая. Лагеря для рабов – на правом берегу Сюндичая и на левом берегу Чикильчая, также выше заводов. Реки должны были стать источником чистой воды для жителей города и лагерей.

Лес для строительства сплавляли по этим же речкам из горных лесов в верховьях ущелий. Блоки известняка вырезали прямо в окружающих горных склонах, заодно выравнивая площадки под будущие цеха. Щебень и грунт засыпали в тело будущих плотин. От существующей дороги Баку – Шемаха строились ответвления к нефтепромыслам и промышленному городу. Город в устье Сумгаита, не мудрствуя лукаво, назвали Сумгаитом, а город промышленности – Ширванградом.

В первую очередь строились металлургический,металлообрабатывающий и пороховой заводы. Их проекты были завершены в июне, и сразу же начато их строительство, одновременно с лагерями и городом. В конце июля на стройку пригнали четыре тысячи военнопленных из под Ганджи. Из всех крупных городов Ширвана, Ганджи и Арана были наняты каменщики, камнерезы, лесорубы, плотники, столяры, кузнецы и гончары. Количество наемных работников приближалось к тысяче. Жили строители в парусиновых палатках, благо стояло жаркое южное лето. Оставшиеся в городах кузнецы ковали по заказу Дивана строительный инструмент.

Стройка к середине июля набрала обороты. Работали круглые сутки, в две смены по 10 часов каждая, с часовыми перерывами на обед и на пересменку. В темное время суток строительные площадки освещались керосиновыми фонарями. Пыль над камнерезными площадками стояла столбом. Туда-сюда сновали рабочие с тачками, тащившие вырезанные известняковые блоки на стены каменщикам.

По причине недостатка цемента, прямые участки стен строили из блоков на глиняном растворе. А на цементном растворе клали только углы стен, опорные колонны и контрфорсы. Весь кирпич шел на кладку печей. Временную кровлю делали из тростника, с тем, чтобы впоследствии заменить ее на черепицу. Из дерева делали только перекрытия и каркас крыши, сразу рассчитанный на тяжелую черепичную кровлю.

Однако, прежде всего,была насыпана плотина на Сюндичае для лесопилки. Временную лесопилку поставили выше будущего порохового завода. Прямо под открытым небом под парусиновыми тентами установили 3 пилорамы, оборудованные дисковыми пилами. Детали для пилорам сделали в артиллерийских мастерских. Водяное колесо через систему деревянных шестерен передавало вращение на длинный вал, от которого вращение ременными передачами передавалось на пилорамы.

В середине июля лесопилка заработала на полную мощность. Сплавленные по речкам стволы сразу пилили на брус и доски. Одна пилорама, состоящая из двух дисковых пил резала бревна на брус, вторая, собранная из четырех дисков, распускала бревна на толстые доски, а третья, из шести дисков, пилила тонкие доски.

Стройкой металлургического завода руководил бывший начальник артиллерийской мастерской поручик артиллерии, а ныне начальник департамента металлообрабатывающей промышленности Федынский. На строительной площадке металообрабатывающего завода распоряжался бывший подпоручик артиллерии, а ныне начальник департамента металлургической промышленности Артемьев, к этому времени сдавший завод в Сумгаите кондуктору с Драчуна Уткину. Стройкой порохового завода заправлял бывший фельдфебель артиллерии Гусев, теперь начальник департамента химической промышленности. На новом поприще они, под неусыпным контролем самого Меллер-паши, худо-бедно справлялись.

В проектированиизаводов и городов участвовали от Академии наук картограф Субботин и строитель Гордеев. К отладке технологический процессов были привлечены химики Канищев, Фокин и Кондратьев.

Из Сумгаита к Ширванграду потянулись обозы с кирпичом, цементом, черепицей, керосином для фонарей и соляркой для печей, из Баку и Шемахи – с инструментом и продовольствием для строителей.

В конце августа был готов цех металлообработки. В уже готовом одноэтажном здании были установлены все четыре имеющихся станка: сверлильный, токарный, шлифовальный и фрезерный. Оборудовали привода от общего ведущего вала, проходящего под потолком здания. Станки запустили и опробовали. Мощности водяного колеса с большим избытком хватало для одновременной работы всех четырех станков. Занимали они все лишь одну пятую часть площади здания. Остальные площади пока пустовали. Со строительством машиностроительного завода решили повременить до соответствующего развития станочного парка, зарезервировав, однако, под него место.

Начать производство Федынский решил с выпуска 3-тонного парового молота, представлявшего собой, по сути, простейшую паровую машину. Все имеющиеся станки ранее были разобраны до последнего винтика, составлены их деталировочные и сборочные чертежи. Каждый станок решили для начала воспроизвести еще в двух экземплярах.

К этому времени 50-сильная паровая машина, имевшаяся в артиллерийских мастерских, тоже была разобрана, составлены ее подробные чертежи. Одновременно с молотом и станками начали делать малую серию из двух точно таких же двигателей. Им предстояло приводить в действие новые станки.

Такие же двигатели можно было в дальнейшем ставить на 100-тонные шхуны. Кроме того, предстояло сделать для шхун дейдвудные трубы со всей их начинкой, гребные валы и винты. Чертежи этих устройств нарисовали флотские механики, взяв за основу соответствующее оборудование Зароастра. Эту работу отложили на будущее, поскольку крупногабаритные детали проще было отливать, чем ковать.

В сентябре заработал металлургический цех. Его оборудовали по последнему слову техники 19 века. В цеху установили доменную печь высотой 9 метров. Она показала производительность 5 тонн чугуна в сутки. Для ускорения процесса выплавки чугуна из руды подаваемый мехами в печь воздух подогревался мазутными горелками. Для экономии древесного угля, смесь угля с рудой – шихту в печи дополнительно разогревали бензиновыми горелками. Руду доставляли из Ганджи по Куре и по морю в Баку. В Гандже на реке Ганджачай обнаружился уже действующий рудник с хорошей железной рудой. Древесный уголь закупали у углежогов, которые доставляли его из южных ущелий Главного Кавказа по Куре и ее притокам.

Для переплавки чугуна в сталь в цехе построили четыре пудлинговых печи, работающие на соляровых горелках, каждая производительностью по тонне стали в сутки. Воздух в цех нагнетали мощные вентиляторы, приводимые в движение от главного вала. Первым делом отлили станины и 3-тонную «бабу» для парового молота. В октябре начали отливать заготовки для артиллерийских снарядов разных калибров, для двигателей и движителей шхун.

В это же время заработали пороховой и спиртовой завод. Привезенная купцами «говенная соль» растворялась в воде, отстаивалась, фильтровалась и выпаривалась. И так три раза. Купцы поставляли серу. Мельницы перемалывали древесный уголь, серу и очищенную селитру, во вращающихся барабанах ингредиенты смешивались, затем полученная пудра смачивалась спиртом до тестообразного состояния, раскатывалась через решёта на гранулы, затем полученные зерна шлифовались в барабанах до состояния гладких зерен. Оставшаяся пороховая пыль снова поступала на смачивание. Испытания показали удовлетворительное качество пороха.

В октябре все силы были брошены на строительство лагерей и города. Лагеря обносили каменными стенами со сторожевыми башнями. Впрочем, стены были не оборонительными, а сторожевыми, толщиной в один блок известняка. К концу ноября лагеря для рабов и общежития для наемных работников в городе были построены.

В декабре был запущен химический завод. Первоочередной целью была названа гремучая смесь для капсюлей, а также обеспечение необходимыми химикатами других производств. Командовал на заводе кондуктор Жуков, в прошлом работавший на спичечной фабрике. К этому времени в ущелье Ганджачай геологи нашли месторождение ртутной руды – киновари, и начали пробную добычу руды. Ртуть из руды извлекали отжигом с известью. Гремучую ртуть, из которой состоит взрывчатый состав капсюлей, получили растворением ртути в азотной кислоте и последующим взаимодействием образовавшегося нитрата ртути со спиртом. Азотную кислоту получили из селитры нагреванием с квасцами и медным купоросом. Квасцы и купоросбыли обнаружен в ущелье Шамкирчай.

Для бумажного завода химзавод выпускал сернистую кислоту, для мыловаренного завода – едкий натрий, а также соду, серную кислоту и серу.

В январе 1110 года заработали бумажный и мыловаренный заводы. Бумагу изготовляли из древесных опилок. Первая бумага была по меркам 19 века оберточной, но для 12 века ее качество было вполне достаточным. Директором бумажного завода был назначен фельдфебель Маркин, до армии работавший как раз на бумажном заводе. На мыловаренный завод поставили унтер-офицера Осечкина, до службы работавшего на мыловаренной фабрике.

С начала февраля вся рабочая сила была брошена на строительство каменных стен со сторожевыми башнями вокруг всех заводов и города. Каждый завод обносился замкнутой стеной с одними воротами для завоза сырья и вывоза продукции, а также двумя калитками для входа и выхода людей. Эта работа была закончена в конце марта. Контроль за входом и выходом людей в город и на заводы осуществляла специальная служба охраны, созданная Тайной канцелярией.

С апреля началось строительство города на тысячу семей. Проект предусматривал предоставление каждой семье наемных работников дома с небольшим приусадебным участком. Размер домов различался в зависимости от служебного положения работника. Рядовым рабочим предоставлялись дома площадью 40 метров, а директорам заводов – 160 метров. Малые дома строились в виде одноэтажных блоков на 4 семьи. Неженатым работникам предоставлялось место в общежитии. Вода в город поступала по керамическим трубам из рек самотеком.

Город получил прямоугольную планировку, водопровод с водоразборными колонками и фонтанами, дороги и тротуары с покрытием из известковых плит, ливневые канавы. На центральной площади города располагалась городская власть, штаб охраны, торговые ряды, церковь, мечеть и храм зороастрийцев. Дома работникам заводов предоставлялись бесплатно, однако, их старые дома по прежнему месту жительства отходили в собственность государства.

В город на жительствосамостоятельно переезжали торговцы, водовозы, золотари, мусорщики и прочие работники сферы обслуживания. Жилье для себя они выкупали.

Для маслозавода, завода крахмала и сахарного завода были отсыпаны плотины, но, сами заводы пока не строились, ввиду отсутствия сырья для них.

В мае половина рабов и наемных строителей были переброшены на добычу полезных ископаемых в Ганджу. Там начали строить на месторождениях, найденных геологами, рудники по добыче железной, медной, ртутной, алюминиевой, хромитовой, никелевой, оловянной и полиметаллической руд, серного колчедана и квасцов. Была начата разработка рудного золота. Рудники были небольшими, но, по две – три сотни рабов на каждый из них требовалось. Штаты МВД быстро росли. Лагеря рудокопов необходимо было охранять. На десятерых рабов требовался минимум один охранник.

К концу июля Ширванград, в основном, построили. Часть рабочей силы была переброшена в Сумгаит на строительство стекольного завода. Остальных задействовали на строительстве заводов крахмала и растительного масла. По оценке специалистов Академии и министерства снабжения, некоторую часть второго урожая картофеля и подсолнечника уже можно будет пустить в переработку. Пока, правда, небольшую часть, но, для отладки технологических процессов вполне достаточную. В октябре оба завода были запущены.

С технологией проблем не возникло. Среди рядовых оказалось двое солдат работавших до службы на маслобойне. Семечки мыли, сушили, отшелушивали во вращающемся барабане, вентилятором выдували шелуху. Масло на заводе давили гидравлическим прессом. Жмых шел на корм скоту. Все оборудование изготовили на металлообрабатывающем заводе, по чертежам, разработанным академиком растениеводства Канищевым и старшим механиком Драчуна Паниным.

Оборудование для завода крахмала проектировал механик Драчуна Савушкин по указаниям того же Канищева. Клубни вручную мыли, растирали на гидравлической мельнице, затем отделяли картофельный сок на центрифуге, полученную смесь промывали чистой водой, снова центрифугировали и затем сушили.