Текст книги "У каждого своя война"

Автор книги: Виктор Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Мой меч к вашим услугам, моя госпожа.

– Я назначаю вас капитаном отряда, который вы должны будете собрать. Договор на бумаге мы заключим позже. В нем же оговорим сумму, сроки и условия.

Ее самообладание и деловитость произвели на меня должное впечатление, но врать самому себе у меня не было привычки, поэтому я смело добавил в этот список – ее божественную красоту. Невольно бросил взгляд на раненого юношу, которого она выбрала себе в мужья. «Если у них все сложиться, я знаю, кто из них будет главой семьи». Она перехватила мой взгляд, но поняла его по-своему:

– Капитан, как вы собираетесь везти тяжелораненого?

– Где вы видите здесь тяжелораненого, графиня?

– Вы хотите сказать, что Флавио…

– Да, госпожа. Его страдания нисколько не соответствуют его ране.

– Если это и так, то только потому, что в отличие от вас, грубого головореза, он имеет тонкую и легкоранимую душу поэта.

– Спорить не буду, но спросите любого – у него легкое ранение, боль которого настоящий мужчина легко перетерпит в седле. Или поэты и настоящие мужчины – разные люди?

Она открыла ротик, причем с явным намерением отругать перечащего ей капитана, но в последний момент вдруг передумала. Резко развернувшись, подошла к лежащему на траве юноше. Не скрывая своего интереса, я стал наблюдать за ними. Не знаю, что она нашептала ему на ухо, но уже спустя несколько минут раненый поднялся с земли. Правда, с помощью нежных ручек графини. За моей спиной хмыкнули. Мне не надо было оборачиваться, чтобы посмотреть кто это.

– Как тебе нравиться это, Джеффри?

– Этот мальчишка совсем ей не пара. И еще господин, хочу заметить. Если графиня проиграет, то ваша голова, одна из первых, слетит с плеч под топором герцогского палача. Даже если удастся избежать подобной беды, знайте: заговорщиков нигде не любят. Особенно, если они окажутся в стане проигравших.

– Учту, Джеффри. А теперь давай собираться в путь. Кстати. Игнацио едет с нами.

– А мессир Апреззо?

– Не едет.

– Так мы не остаемся здесь, на ночевку? Уже темнеет.

– Нет. Нам надо отъехать от этого места как можно дальше. Теперь последнее. Про Чезаре Апреззо никому ни слова. Не было его с нами.

– Понял, господин.

Я подошел к лошади графини. Та, наконец, оторвалась от своего поэта и подошла к своему животному. Я помог ей сесть на коня, а затем вскочил в седло сам. Игнацио, в свою очередь, помог взобраться на коня Флавио. Еще несколько минут, и мы были готовы трогаться с места. Последовала команда графини:

– Вперед! – и мы поскакали. По пути я уровнял бег своего коня с лошадью графини.

– Роккалеоне. Что вы можете сказать об этом замке?! Там есть гарнизон?

– Не больше десятка солдат. Управляющий с женой и дочкой, да пара слуг.

– Среди ваших людей нельзя набрать солдат?

– Мы не едем мимо моих поместий, они лежат в стороне от нашего пути, поэтому я могу только разослать письма.

– Это несколько усложняет дело. Слегка попридержал лошадь, я дождался, когда со мной поравняется Джеффри.

– Что будем делать?

– Посоветуйся с Игнацио, Том. Он Италию лучше нас обоих знает.

– Верно! Игнацио, давай ко мне!!

– Да, господин!

Тот, все это время, скакал рядом с Флавио, чтобы в случае необходимости помочь удержаться тому в седле.

– Слушаю, господин.

– Ты должен хорошо знать здешние края. Подскажи, где мне можно набрать наемников?

– Есть такое место, господин. Причем сравнительно недалеко отсюда.

Наверно, я действительно был счастливчиком и не только в понимании солдат, так как в таверне, где собирались наемники, я наткнулся на Черного Дика, с которым расстался семь месяцев назад. В отличие от отряда лучников Сэма и Уильяма, которые уже спустя месяц после прибытия в Италию, получили контракт на год, латникам не повезло. За все это время им удалось получить только трехмесячный контракт с торговой компанией на охрану грузов, а после этого уже третий месяц перебивались разовой работой, так что мое предложение оказалось как нельзя кстати. А когда он узнал, что мне будут нужны еще люди, то предложил воспользоваться услугами двадцати английских парней, умеющих метко пустить стрелу. Теперь пришла моя пора радоваться. Спустя три часа я уже осматривал свое новое воинство. Если с парнями Дика я был немного знаком, то английские лучники были для меня «темными лошадками». Все они попали в Италию в разное время. У четверых из них, как и у их командира Томаса Егеря, был обширный послужной список, а также опыт ведения войны в местных условиях, но большая их часть, насколько я мог выяснить, перебивалась временной работой. В любом случае это были опытные, стойкие и храбрые солдаты. Это радовало и одновременно настораживало. С одной стороны боевой опыт, а с другой – почему они оказались здесь, а не под знаменами армий итальянских правителей. Так кто они? Люди, которым немного не повезло в жизни или грабители и убийцы, по которым давно плачет веревка. Но выбора у меня не было, поэтому я взял их всех. На рассвете следующего дня наш маленький отряд выступил в поход, но перед этим, я стал случайным свидетелем разговора графини и ее избранника, который еще раз подчеркнул несоответствие этих двух людей.

– Милая моя Беатрис! Ты представляешь, во что мы ввяжемся, засев в этой крепости?! Это же будет прямое противостояние герцогу! Он пойдет на нас войной!

– Наше бегство уже и так противостояние, мой милый Флавио!

– А как же наши мечты о хижине на двоих?! Рука об руку мы бы встречали рассветы…

– Мой дорогой поэт, зачем нам хижина, если у нас появилась надежда встречать рассвет с балкона моего дворца!

– Но я не хочу, чтобы наша дорога любви была усеяна…!

– А твои двоюродные братья?! Ты о них подумал?!

– Именно поэтому я не хочу больше крови!

– Я все решила, Флавио! Мы едем в Роккалеоне! – тут она заметила меня. – Вы что хотели, капитан?!

– На рассвете, мы выступаем, госпожа!

– Хорошо! Идите, капитан!

Мы добрались до замка, на исходе третьих суток, идя форсированным маршем. Могучий утес, на котором, стоял Роккалеоне, был, по всей видимости, некогда горой, но время разрушило ее, и теперь на срезе горного пика, возвышался могучий и суровый замок. Солнечные лучи освещали, громадные, позеленевшие ото мха и времени, камни стен. Окна бойницы, зубчатая стена с амбразурами, угловые башни. И крутой, в зеленой траве склон, сбегающий к горному потоку, опоясывавший с трех сторон замок естественным рвом. Пока мы с Джеффри разглядывали замковые стены на предмет наиболее уязвимых мест, за нашими спинами раздавались восхищенные голоса латников и лучников:

– Ого, какой высокий! Так он на горе стоит, дурья башка! Ну и круча! Смотрите! Не ров, а горный поток! Да такой замок можно сто лет брать – не возьмешь!

– Что думаешь, Джеффри?

– Мощный замок, но мне приходилось видеть, как брали и более укрепленные замки.

«Ну, не знаю. Идти на его штурм, по мне так, форменное самоубийство», – скептически подумал я, но вслух ничего не сказал.

Въездные ворота и надвратная башня находилась с северной стороны. Дорогу к ним перекрывал ров – река. Стремительный поток грозно ревел и рвался из скалистых берегов.

Подъехав ко рву, мы рассчитывали, что часовой нас окликнет, но надвратная башня осталось темной и молчаливой. Пришлось кричать. Совместный крик нескольких молодых лучников перекрыл рев падающей воды, эхом отразился от стен и окружающих скал. Я думал, что вот сейчас на крепостные стены высыплет все население, но замок остался тих и молчалив.

– Графиня, а где ваш гарнизон? – удивился я. – Вымер, что ли?!

На ее уставшем лице показалась кислая улыбка, означающая, что мой юмор она восприняла. Впрочем, мне не в чем было упрекнуть ее. Она стойко перенесла поход, ни разу ни на что не пожаловавшись. Ни на погоду, ни на еду, ни на грубые шутки и тяжеловесные комплементы, которыми мои солдаты осыпали молоденьких служанок графини, нагнавших нас в пути, после писем, разосланных во все концы ее владений.

– Пусть крикнут снова!

Зычные голоса вновь прорезали вечернюю тишину. На этот раз зов достиг чьих-то ушей. Меж зубцов крепостной стены появилось лицо, судя по металлическому шлему на голове, стражника. Лицо хрипло поинтересовалось, кто мы такие и какого черта так расшумелись.

– Эй ты, олух царя небесного!! – закричал один из лучников, бойкий парень Том Гастинг. – Распахни свои глаза!! Здесь твоя госпожа, пень дубовый!!

Стражник тупо уставился на кричавшего парня, не поняв не слова. Пришлось кричать мне.

– Солдат!! Здесь твоя госпожа, графиня Беатрис ди Бианелло!!

Стражник еще несколько секунд смотрел на меня, пока до него дошло, что я ему только что прокричал. Еще несколько секунд он высматривал графиню и, наконец, нашел то, что давно лежало под его носом.

– Это вы, моя госпожа?! – донесся до нас изумленный крик солдата. – Наша дорогая госпожа, нас никто не предупредил, что вы прибудете!! Сейчас мы опустим мост!!

Я насмешливо посмотрел на графиню, на что та ответила мне хмурым взглядом.

– Хорошо, что мы успели первыми, – тихонько пробормотал, как бы про себя, Джеффри. – Этот олух даже не спросил кто мы. Тоже мне солдат. Но у графини оказался отменный слух:

– А вы на что?! Вот и наведете там порядок!

Еще минут десять мы ожидали, пока не заскрипели цепи. Мост пошел вниз и свободный его конец, с грохотом рухнул на землю. Одновременно поползла левая створка ворот, открывая вход. Петли натужно заскрипели. Пропустив вперед графиню с ее свитой, я махнул рукой своему воинству. Копыта прогремели по дубовым доскам, за ними дробно застучали каблуки сапог.

Узнав о побеге графини, герцог Франческо Гонзага пришел в неописуемую ярость. Придворные, начиная с его доверенных советников и кончая последним слугой, теперь старались как можно меньше попадаться ему на глаза. Ему пока удавалось лавировать между Миланом и Венецианской республикой, но смута в герцогстве могла оказаться той соломинкой, которая переломит спину верблюду. И он это понимал. К тому же его отношения с маркизатом Феррарой переросли в неприкрытую вражду. Он знал, что армия Феррары за последние полгода усилилась двумя сильными отрядами наемников, один из которых состоял из швейцарцев. Тех, и он это прекрасно знал, обычно нанимали с целью нанести противнику наиболее ощутимый урон, так как в отличие от других наемников, предпочитавших вести маневренную войну, швейцарцы воевали жестко и решительно. Именно этот факт вызывал у герцога наибольшую тревогу. К тому же ему катастрофически не хватало денег. Содержание двора и армии, богатые подарки Милану и Венеции, которые помогали балансировать герцогу между ними, не примыкая ни к кому, вконец истощило его казну. Он рассчитывал на богатства дома ди Бианелло, а тут начались капризы этой взбалмошной девчонки! Если бы все сложилось, как он задумал, то после свадьбы графини с его любимчиком Мазуччо Торре, он смог бы не таясь, запустить руку в сокровищницу рода ди Бианелло.

– Ее нужно вернуть! – твердо заявил он. – И вернуть немедленно.

– Совершенно верно, – поддакнул неудавшийся жених. – Ее надо вернуть. Но как это сделать? В голосе Мазуччо Торре послышался едва заметный сарказм.

– В чем, собственно, сложность? – сердито осведомился герцог.

– К сожалению, сложности есть, – Мазуччо на правах любимчика позволил себе криво улыбнулся. – Она укрылась в Роккалеоне, самом неприступном замке Италии…

– Что?! Она осмелилась на открытый мятеж?! Против меня?! Да я…!

– Ваша светлость! Успокойтесь! Скорее всего, она поняла, какую ужасную ошибку совершила и проклинает тот день, когда осмелилась пойти против вашей власти. Герцог только злобно ощерился при этих словах.

– Не успокаивай меня! Я желаю видеть ее коленопреклоненную, здесь, в этом зале, через десять дней! Десять дней! Ты меня понял?! Даю тебе разрешение на любые действия, которые помогут доставить ее сюда!

– Да уже через неделю, ваша светлость, она будет стоять на коленях в этом зале, и умолять вас о милости!

– Надеюсь, что так и будет! Иди! Нет, подожди! Этот щенок, ее избранник, этот …поэт, с ней?!

– Да, герцог, – виновато склонил голову Мазуччо Торре. – К моему великому сожалению.

– Войдя в Роккалеоне, первым делом распорядись повесить этого блудливого щенка на самой высокой башне замка.

ГЛАВА 7
ЛОВУШКА

Я стоял на крепостной стене и смотрел, как по замковому мосту ползет обоз.

«… одиннадцать, двенадцать, тринадцать телег. Коровы… Три, шесть… Семь. Теперь овцы. Три… Блин, сбился! Да пошло оно…! Еще и хозяйство на меня повесили! Надоело! Капитан то, капитан се! Хватит, пыжиться Женька! Все равно не куда деться! Интересно, а кто мне скажет, насколько этого припаса хватит?».

Еще в день прибытия я начал ревизию продовольственных запасов и арсенала замка, а спустя пару часов вынужден был констатировать, что с тем и другим дела обстоят хуже некуда. Для тридцати солдат, которых я привел с собой, еды в замке хватит на пару дней, а арсенал выглядел бы внушительно лет пятьдесят назад, но только не сегодня. Древки копий и алебард, покоробленные сыростью и временем, мечи и шлемы, прихваченные ржавчиной – все это выглядело не как боевое оружие, а как сборище ветеранов, которые больше ни на что не способны, кроме как хвастаться своими подвигами. Зато с вином и водой не было проблем. Подвал замка был забит бочками с вином, а в одной из башен был колодец. Доложив графине, как обстоят дела, я получил от нее письмо к управляющим ее поместий, скрепленное подписью и печатью. Еще через пару часов маленький отряд во главе с Джеффри отбыл из замка.

Прошло двое суток, как они уехали. По моим расчетам фуражиры должны были прибыть только завтра, поэтому, когда мне доложили, что приближается обоз с продовольствием, нетрудно было сделать вывод: что-то случилось. Впрочем, гадать здесь не приходилось, так как единственной причиной быстрого возвращения могло стать только приближение врага.

Не успели простучать копыта лошадей замыкающей обоз пары всадников по мосту, как жалобно заскрипели цепи, поднимающие мост. За эти два дня помимо прочих дел мне пришлось отлаживать караульную службу, потому что восемь личностей, числящихся солдатами гарнизона, были больше похожи на беременных уток, пережравших винных ягод, чем на бравых вояк. Уже в первую ночь я застал одного из этих горе-солдат на посту спящим, после чего приказал выпороть его на замковом дворе прилюдно, в назидание остальным. В результате остальные солдаты-итальянцы начали нести службу, как, и положено солдатам, но у меня не было к ним веры, поэтому я приказал выставлять третий караул – из англичан.

Помимо солдат в замке жил управляющий с женой и дочерью, а также двое слуг, весьма преклонного возраста. Пришлось озадачить своего телохранителя еще одной просьбой: найти среди местного населения людей, согласных на службу в замке. Судя по семейству, сидевшему в одной из телег, телохранитель их нашел.

Только я сошел с крепостной стены во двор, как ко мне подошел Джеффри. Его короткий доклад подтвердил мои опасения. За двое суток они объехали пять деревень и собирались ехать дальше, как из дальней деревни прибежал крестьянин и сообщил, что в сторону замка движется большой отряд солдат. Опытный вояка не стал выяснять, кто они, а сразу повернул обратно.

– Если это те, о ком думаю, то уже завтра они будут под стенами замка, – прикинул я.

– Скорее всего, Томас.

– Хорошо. Тогда давай займемся подготовкой к приему гостей. Для начала позови ко мне Черного Дика и Тома Егеря.

И тот, и другой, были солдатами, подходящими к работе наемника с той холодной практичностью, на которую не влияют ни личные пристрастия, ни человеческие чувства. Убивать людей было их работой, которую они старались выполнять четко, с полной отдачей, не давая врагу ни малейшего шанса. Они оба были из той породы солдат, которая никому не дает пощады, но и сама на нее не рассчитывает. Я не был с ними в деле, но благодаря своему опыту, мог определить: есть ли в человеке бойцовские качества или нет. Так вот, в них было все, что нужно бойцу: сила, стойкость, храбрость и уверенность в себе. К сожалению, все эти качества не могли дать гарантию в их стопроцентной надежности и преданности. Если мой телохранитель был предан мне до конца, то от них можно было ожидать чего угодно, даже прямого предательства. Когда они поднялись на крепостную стену, я некоторое время испытующе смотрел на них в попытке уловить намек на неискренность или двуличность.

Сухие и строгие черты лица, ничего не выражающий взгляд и налитое силой поджарое тело латника резко контрастировали с круглым румяным лицом и бугрившейся мышцами атлетически сложенной фигурой лучника. Несмотря на его пухлое лицо, более подходящее булочнику или молочнику, в глазах лучника легко читалось нечто похожее на скрытую угрозу, которая может стать реальной в любой момент.

– Вы уже знаете новости? Оба командира в ответ кивнули головами.

– Насколько я могу предположить, нам придется иметь дело с солдатами правителя Мантуи Франческо Гонзага. Том, ты уже год в Италии. Ничего не можешь сказать про них? Или слышал что?

– Ничего! Но думаю, они ничуть не лучше других солдат – итальянцев, любителей выпить вина и поволочиться за женщинами. В этих делах – лучше их нет!

– Ты осмотрел запасы стрел в арсенале?

– Сэр! В лучшем случае можно использовать только треть из них. Сейчас мои парни этим занимаются отбраковкой.

– Дик, ты говорил, что у тебя есть несколько парней, которые могут стрелять из арбалета?

– Есть, сэр!

– Пусть возьмут в арсенале арбалеты и потренируются.

– Хорошо, сэр!

– Вопросы ко мне есть?

– Есть. Как насчет жалования, сэр?

– Я выплачу вам сегодня вечером деньги вперед! За две недели, начиная с того дня, как принял вас на службу!

– Хорошая новость, сэр! Вид золота, так же как вино или хорошая схватка, горячит кровь, придавая нашей жизни более пикантный вкус!

Я удивленно посмотрел на лучника, который сумел высказаться столь изысканно, словно он придворный, но ничего говорить не стал. После того, как они ушли, я стал смотреть во двор. Для населения замка встреча обоза стало каким-то подобием праздника. Ржанье лошадей, мычание скота, крики, смех наполняли внутреннее пространство двора, изредка отдаваясь эхом от каменных стен. Неожиданно раздался звонкий лай щенка, а вслед ему послышался веселый девичий смех. Эти люди умели так радоваться простым вещам, что мне оставалось только позавидовать им. Пробежав взглядом по толпе, невольно задел взглядом ряд окон дворца. В этот самый миг в одном из окон штора отдернулась и из-за нее выглянула хозяйка замка. Несколько мгновений она с любопытством наблюдала за жизнерадостной толпой, но, заметив мой взгляд, сердито нахмурила брови, затем резко задернула штору.

Теперь пришла моя очередь нахмуриться. Вчера вечером у нас состоялся не совсем приятный для нас обоих разговор.

– Графиня, я пришел вернуть вам залог, который вы мне когда-то вручили, – с этими словами я протянул ей ее сетку для волос.

Видно ей была дорого это украшение, потому что она схватила его прежде, чем осознала свой поступок. Спохватившись, спросила:

– Что это значит?

– Пришел поменять вашу безделушку на деньги.

– У меня нет сейчас денег, капитан! И вы это знаете! Как знаете и то, что в письме к своим управляющим я просила деньги! Но сколько они могут собрать? Или вы хотите мне предложить переплавить серебряную и золотую посуду?!

– Нет, я не за этим пришел. У меня есть с собой немного денег, и я смогу выплатить жалованье солдатам за две недели. Но если осада затянется,…

– У вас есть деньги и вы молчали?! Ладно! Как бы то ни было, это решает дело! По истечении двух недель осады, я согласна платить вашим солдатам… вдвое больше за каждый день. Но вы должны мне пообещать удерживать замок до подхода моих вассалов! Это мое главное и основное условие! Думаю, что не так уж много от вас хочу. А ту сумму, которую вы заплатите сегодня своим солдатам, я верну вам вдвойне. И еще, капитан, я бы не хотела ставить наши отношения только на основе денег.

– Очень интересно. Продолжайте, милая графиня. Внимательно вас слушаю.

Не знаю, что она нашла в моих словах или тоне, но щечки ее слегка зарделись

– Вы не поняли меня, капитан! Я имела в виду вашу честность по отношению ко мне, как к вашей госпоже.

– Я так и понял, но мне непонятно другое. Раз вы уже взяли с меня клятву, что вам еще нужно?

– Капитан, вы далеко не дурак, каким пытаетесь прикидываться и прекрасно меня поняли! А теперь идите!

– Ухожу, моя госпожа.

Сейчас, стоя на крепостной стене, я вспомнил этот наш разговор. Я также осознавал, что взял на себя обязательства не столько перед графиней, сколько перед людьми, живущими и защищающими замок. Глядя на беззаботное веселье, царившее во дворе замка, я неожиданно почувствовал всю тяжесть ответственности за их здоровье и жизни. Это новое ощущение никак нельзя было назвать приятным.

«Гм. Как-то оно… не так. Впрочем, как будут говорить в будущем: куда на хрен денешься с этой подводной лодки? Так насколько хватит привезенного продовольствия? И как отбивать штурм, если такой случиться? Блин! Кругом одни вопросы и ни одного ответа!».

Я оказался в ситуации, с которой никогда не сталкивался. Во-первых, я ничего не знал о противнике. Во-вторых, понятия не имел, как защищать замок. В-третьих, хозяйственные проблемы. В-четвертых, у меня не было полной уверенности в собственных солдатах. В этом мире вместе с честью и отвагой прекрасно уживались подлость и предательство. За время своего пребывания в Средневековье мне неоднократно пришлось в этом убедиться, поэтому не питал особых иллюзий на этот счет. Был у меня еще один, личный для меня, вопрос, с которым я обратился к человеку, которому всецело доверял.

– Джеффри, как командир, я соответствую своему положению?

– Тебя уважают, Томас. А это главное! Если у тебя сомнения по поводу порки того часового – итальянца, то плюнь и забудь! Ты все правильно сделал! Этим головорезам нельзя спуску давать! Дай слабину и они тут же тебе на шею сядут.

– Это знаю! Но тут можно и палку перегнуть.

– Можно! Но они уважают только силу, поэтому суди их жестко, но… справедливо. Ты знаешь, почему из некоторых неплохих, храбрых людей получаются отвратительные командиры?

– Почему?

– Они хотят, чтобы их любили.

– Разве это плохо? – удивился я.

– Солдаты восхищаются своими командирами, когда те внушают им страх, а главное, ведут их к победам и добыче. Какое, черт возьми, ко всему этому может иметь отношение стремление понравиться?

Я с удивлением смотрел на Джеффри и никак не мог поверить, что именно он мне это сказал. «Думал – простой рубака, а он взял и обосновал не хуже психолога».

Еще раз быстро оглядел двор, а когда высмотрел управляющего замком, то стал спускаться. Хозяйственные дела не терпели отлагательств, тем более что завтра мне могло быть уже не до них. Как я и думал, дел мне хватило до поздней ночи. Настолько устал, что заснул наверно раньше, чем голова коснулась подушки. Проснулся от громкого стука в дверь. Сел на кровати и сразу глянул в сторону окна. Было позднее утро. Встал и открыл дверь. На пороге стоял один из лучников.

– Сэр! Послали за вами!

– Что случилось?

– Показались войска герцога!

– Хорошо! Сейчас буду!

Из-за леса тянулась колонна вражеской армии. Солдаты шли под барабанный бой, с развернутыми знаменами, явно рассчитывая на внешний эффект. Нас много – бойтесь нас! Население замка, все до единого, бросив все свои дела, сейчас стояли на крепостной стене, оживленно обсуждая подходящие к стенам войска. Конница, пехота, стенобитные машины. В хвосте колонны полз длинный обоз.

«Их не так уж и много! – подумал и стал прикидывать общее количество солдат противника. – Сотня. Две… Пять. Ну, максимум шесть сотен пехоты. Копейщики – еще сотня. Конница – сотня. Арбалетчики… возьмем полторы сотни. Набросим еще с полсотни… и получим девятьсот человек. На поле… это армия, а для штурма такого замка… прямо скажем несерьезно. Впрочем, я не профи. Надо будет поспрошать народ». Спустя минуту, ко мне подошли Джеффри, Черный Дик и Томас.

– Сэр! Господин!

– Посмотрите и выскажите мне, каждый свое мнение об армии графа и о возможном штурме.

– Был бы здесь ров, то самым простым было бы нарубить кустарника, связать его в фашины и завалить. Но здесь бурная река,… это не пройдет.

– Возможно, они попробуют сделать пару мостов из связанных бревен. Закрывшись щитами – павезами, могут попробовать перебросить их через ров. А что дальше? – Черный Дик похлопал ладонью по рукояти меча. – Я дважды участвовал в обороне замка и могу сказать: таким количеством людей они не возьмут этот замок!

– Я согласен с Диком, – согласился с латником Джеффри. – Вход в замок прикрывают двойные ворота, а между ними опускная решетка. Камнями можно пробить первые ворота. Или даже попробовать поджечь. Но решетка и вторые ворота… При этом они рискуют потерять половину пехоты и бесславно отступить!

«Замок действительно крутой. Двойные ворота замка соединяет короткий туннель, над которым стоит надвратная башня. К тому же в момент опасности легко можно опустить тяжелую кованую решетку. Согласен. В лоб нас не взять».

– Том, арбалетчики сильно помешают твоим лучникам стрелять?

– Сильно. Их много. Не меньше чем по пять стрелков на одного моего парня. Если сделают переносные щиты, честно говорю, нам плохо придется, но и им тоже будет не лучше. Они на открытой местности – как мишени.

– Как у нас со стрелами?

– Есть наш старый запас и то, что отобрали в арсенале замка. Я прикинул – хватит на два хороших штурма.

– Хорошо! Графиня надеется, что через пару недель сюда подтянутся ее вассалы со своими людьми и снимут осаду.

– Было бы хорошо, сэр!

– Я бы тоже этого хотел, так как продовольствия у нас от силы, на три недели.

– Извините, сэр, но в нашей ситуации – день проживешь и то хорошо, а три недели – это…. В общем, будем воевать, а там что Бог даст!

Первые несколько дней прошли в переговорах, взаимных угрозах и обстреле замка из баллист. Камни принесли нам кое-какие разрушения, которые в основном касались деревянных построек на замковом дворе, но при этом погиб один лучник, а также корова, которой камень сломал хребет. Потом погиб итальянец-часовой, которого на рассвете застрелил арбалетчик, подкравшийся в сумерках ко рву. После этого случая лучники устроили самую настоящую охоту на арбалетчиков. Шесть трупов генуэзцев остались лежать на том берегу реки. Уже к концу первой недели две баллисты из трех вышли из строя, после чего прекратилась даже эта жалкая пародия на осаду. Прошло еще три дня и мне пришлось столкнуться с более серьезным противником – проблемой наступающего голода. Во-первых, закончились запасы корма для оставшихся животных. Пришлось его резать и заготавливать мясо впрок. Это означало, что свежего мяса у нас хватит на три дня, а затем придется перейти на пустую похлебку и солонину. Во-вторых, кончались запасы муки. Ее осталось на пару дней.

Вся надежда теперь оставалась только на приход вассалов графини. На исходе была третья неделя осады, когда люди начали проявлять свое неудовольствие. Еды становилось все меньше, а помощь так и не появлялась. К тому же конец недели означал срок выплаты жалования, а денег у меня больше не было. Что я им скажу? Мысли в моей голове становились час от часу все мрачнее.

«Если в ближайшие дни не придет помощь, то нам придется трудно. А если честно, замок придется сдать. Даже если не захочу это сделать, за меня это сделают другие, – раньше подобные мысли я гнал из головы, но теперь, похоже, пришла пора обдумать и этот вариант, насколько бы неприемлемым он не казался. – А раз пришел к подобной мысли, значит, пришла пора поговорить с Беатрис. Ей решать!».

Только я собрался идти к графине, как пришла служанка и передала приглашение навестить ее госпожу. Нетрудно было догадаться, что за вопрос стоит за этим вызовом: что будет предпринято, если помощь не появиться в ближайшее время. На прямо заданный вопрос, я откровенно высказал то, что думал по этому поводу. В ее глазах стоял страх, и в тоже время на ее побледневшем лице не дрогнул не один мускул. Несмотря на свои неполные шестнадцать лет, юная графиня умела держать себя в руках.

– Уже сегодня в день на человека выдают две миски пустой похлебки и кусочек солонины. Пройдет два дня и этого не будет. К тому же завтра мне нужно выплатить солдатам деньги, которых у меня нет. Я не знаю, что им сказать. Поэтому, госпожа, скажу вам прямо: если через два – три дня помощь не придет, я… не могу ручаться за своих солдат. Они наемники, и этим все сказано.

– Вы говорите о солдатах, а сами? Чью сторону примите, когда такой момент настанет?!

– Хороший вопрос, госпожа. Гм! Я дворянин и человек чести, поэтому сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать замок… и своих людей.

– Что хотела – услышала. Я вас больше не задерживаю, мессир капитан.

Коротко поклонившись, я вышел из покоев графини. Идя к себе, все продолжал думать о слове, которое только что дал юной графине. Если начнется мятеж, то… всякое может случиться. Кому как не мне знать, что наемники не будут церемониться, когда вопрос станет об их жизни или смерти. Да, они готовы к своей смерти, но если у них будет возможность выжить, они не преминут ею воспользоваться. Все будет зависеть от того, насколько серьезной им покажется угроза. Посчитают нужным – убьют всех, кто станет у них на пути.

Настроение было настолько паршивым, насколько это могло быть возможным. Поднявшись на крепостную стену, я стоял около часа, просто глядя в никуда. За последние дни я не раз так делал. В какой-то мере это успокаивало меня, приводя в порядок мысли. Помогло и на этот раз. Нет, оно не дало мне настоящее спокойствие, зато позволило прийти к окончательному решению, которое можно было выразить короткой, но емкой фразой: – Что будет, то будет, а слово, данное графине, сдержу».

Когда сумерки окутали землю, я спустился вниз и пошел в свои покои. Скинул пояс с оружием и сапоги, сбросил камзол, затем подошел к столу и налил из кувшина полный кубок вина. Только поднес ко рту, как послышался легкий стук в дверь. Это был не Джеффри, его стук я хорошо знал. Чужой! Кубок тут же сменил меч. Подойдя к двери, грубо спросил:

– Кого дьявол принес, на ночь глядя?!

– Это я.

Имя не было названо, но мне оно было не нужно, я узнал этот тихий голос. Быстро отодвинул засов, затем открыл дверь. За дверью стояла графиня. Я еле успел посторониться, так как она влетела в мою комнату словно метеор. Выглянул в коридор и прислушался, но не увидел ничего подозрительного. Пожал плечами, закрыл дверь на засов и повернулся к ней. Я смотрел на девушку, пытаясь понять цель ее визита.