Текст книги "Возвращение зубра"

Автор книги: Виктор Перерва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Даже при поверхностном ознакомлении с картой распространения зубра и динамикой его ареала (рис. 3) не могут не поражать масштабы и скорость исчезновения вида. Зубр – европейский житель. Его ареал простирался на три тысячи километров от побережья Атлантики до степей междуречья Дона и Волги. Пределы распространения на юге ограничивались горными массивами. На Пиренейском полуострове он успел освоить лишь северные предгорья, но исчез там так давно, что сейчас нет возможности обозначить точную границу области его обитания в этом регионе. Условно ее проводят по долине реки Эбро. Не смог, не успел зубр преодолеть Альпы, нет сведений и о его существовании на территории современной Югославии. Но вот возвышенные районы южной Болгарии во времена Аристотеля были единственным местом обитания зубра на Апеннинском полуострове. Далее на восток, на огромной плодородной степной равнине от Северного Причерноморья до Главного Кавказского хребта, он привольно себя чувствовал вплоть до середины XVII столетия. На севере распространение вида ограничивалось Балтийским морем. Однако свидетельства существования зубров на юге Англии и Норвегии указывают, что морские пространства не были абсолютно изолирующими преградами для этих зверей. На северо-востоке трудно четко провести границу ареала, теряющуюся в бескрайних темнохвойных лесных массивах, некогда покрывавших территорию нынешних Псковской, Ленинградской областей и восточных районов Белоруссии.

^{Рис. 3. Изменение ареала зубра в течение двух последних тысячелетий:1 – границы начала нашей эры, 2 – XV век, 3 – XVIII век, 4 – начало XX века}

Для полного вытеснения зубра с половины освоенной им территории Европы понадобилось пятнадцать веков с начала нашей эры. Последующих четырех веков оказалось достаточно для «освобождения» оставшейся площади. К началу XVIII столетия зубру удалось лишь на короткий срок удержаться в пяти-шести географических точках, представлявших собой либо горные, либо сильно заболоченные равнинные леса. Но и здесь его не оставили в покое. К началу XIX столетия сохранились лишь две небольшие популяции в Беловежской Пуще и на северо-западном Кавказе общей численностью около трех тысяч особей; 1919 год для первой, а 1927 год для второй оказались роковыми: дикий зубр перестал существовать на Земле.

Я думаю, читателю небезразлично будет узнать, как истребляли зубров. В далеком палеолите, а затем и неолите на древних зубров устраивали такие же охоты, как и на других крупных копытных животных. Большой знаток фауны прошлого, образа жизни человека тех времен Н. К. Верещагин утверждает, что в каменном веке существовало три способа охоты: загоны стадных животных на обрывы, в вязкое болото, на лед; добывание животных самоловами – в ловчие ямы, опадными и давящими ловушками, силками; убой животных метательным оружием – дротиками, копьями, томагавками и оружием ближнего боя – дубинками, мечами, кинжалами.

Результаты загонных охот на зубров можно оценить по уже описанному выше «кладбищу» зверей у села Амвросиевка на Украине. Сведений об использовании древним человеком самоловов для добывания зубров не сохранилось. Однако это совершенно не означает, что они не использовались. Известно, например, что Юлий Цезарь в Германии ловил зубров вместе с турами в ловчие ямы. В открытых степях юга европейской части СССР в те времена, когда здесь в массе обитали степные зубры, они могли быть добычей гуннов и монголов. У этих народов традиционно устраивались загонные облавы на копытных животных. Крупные конные отряды оцепляли обширное пространство и, все больше сужая кольцо загонщиков, сгоняли зверье на ограниченные территории, на полном скаку поражая их копьями, мечами и стрелами. Аналогичным образом в XVIII–XIX веках в Северной Америке индейцы охотились на бизонов. Но если в Новом Свете такая охота стала возможной лишь с появлением лошадей, привезенных бледнолицыми переселенцами, то в Европе она практиковалась, видимо, еще в раннее историческое время. Преследуя зубров, всадники старались отделить одного из них от стада, затем окружали его и убивали.

К тому же типу загонных охот следует отнести и применение специально устроенных ограждений, служащих для концентрации животных на ограниченном пространстве леса. Древние германцы, отыскав стадо, валили крупные деревья, загромождая ему путь Свободные от завала стороны занимали охотники. Внутрь этой территории пускали собак. Испуганные звери приближались к вооруженным людям, которые прятались за деревьями и поражали зубров копьями и дротиками. Если же раненый зверь бросался на человека, тот метал в него красную шапку и, пока зубр ее топтал и бодал, успевал скрыться Германцы имели собак, специально натасканных на зубров. Это были либо следовые собаки, которые выслеживали животных, либо гончие, гнавшие зубров по свежему следу, либо травильные, удерживающие зверя до прихода охотников.

В средние века существовала охота на зубров в момент преодоления ими водных преград. Те же способы добычи бизонов применялись североамериканскими индейцами. В Европе, в частности, «плавли воловьи» – то есть охота на зубров во время их переправ через реки, были известными на Десне близ Новгород-Северского Украинской ССР, что отмечалось в грамоте Ивана Грозного: пожалованной в 1552 году местному монастырю сразу же после присоединения этих земель к России.

Средневековые литовцы, как и древние германцы, для охоты на зубра устраивали в лесах завалы. Этот тип охоты в своей поэме красочно описывает Микола Гусовский:

 
Как предполагалось, проследуем в дебри лесные.
Там по охотничьим правилам нашего края
Срублена стенка из сваленных толстых деревьев,
Вглубь уходящая может на десять – двенадцать
Миль италийских, со множеством мелких отсеков;
Внутрь попадающих эта стена окружает,
А стража неусыпно следит, чтоб проходы
Были закрыты и зверь из ограды не вышел.
 

Таким образом литовцы устраивали из деревьев завалы и изгороди общей длиной до пятидесяти километров, в которых делались проходы в небольшие загоны, где проходила охота. Как и в предыдущих случаях, охотники прятались за деревьями либо за изгородью и оттуда наносили удары зубрам, зашедшим в загоны Кроме того, в такой вольер можно было въехать и на лошади, чтобы преследовать зверя верхом. Охота могла быть и более опасной:

 
Всадники цепью берут в клещи: сначала
Криками дразнят, потом озлобляют угрозой.
Пагубно это бывает. Хоть каждый сноровист.
Описываются и другие способы отлова зубров:
Вот о смекалке народа по части ловушек
Можно сказать без сомнения – это искусство!
Стенка двойная из бревен, подобная клину,
В пуще рубилась; широкие спереди клещи,
Дальше – все уже, и в них посредине засовы,
Тщательно скрытые зеленью, ветками сосен,
Чтоб не учуял опасности зверь осторожный.
В красной накидке ловец-зазывала по клину
Вдруг пробегает, сверкая мечом над собою.
Зубр это видит. Глаза наливаются кровью.
Вот он срывается с места, помчался прогоном,
Но возмутитель спокойствия – как растворился:
В стенке же лазы, и в них-то и скрылся охотник.
Зверь между тем, разогнавшись в погоне, ворвался
Прямо в ловушку: засовы в мгновение ока
Путь преградили и сзади и спереди – пойман!
Тотчас встают из укрытий ловцы, обступают
Это чудовище. Петлю бросают на шею.
Крепят узду и треножат, а задние ноги
Намертво путами вяжут, чтоб шаг ограничить.
 

Введение в практику охоты огнестрельного оружия резко изменило соотношение сил в поединке человека с зубрами. Польский король Стефан Баторий первым стал стрелять в них из мушкетов еще в конце XVI столетия.

Человек еще долго совершенствовал способы охоты, преследуя две цели: сделать ее результативной и более безопасной. Для этого модернизировалось оружие, а также изменялась тактика ведения охоты: зубров сгоняли в обнесенные забором загоны, откуда был один путь – под выстрелы удобно устроившихся стрелков. Ошарашенные выстрелами, криками, лаем собак, несчастные существа метались под градом пуль, не находя спасения. Велико превосходство Человека Разумного над диким собратом! А каков результат?

Тревожные времена

Поворотным в отношении к зубру справедливо считается 1923 год, когда в Париже на Международном конгрессе по охране природы была принята следующая резолюция: «Международный конгресс по охране природы создает общество сохранения зубра, одобренное в Париже 2 июня 1923 года. Принимая во внимание, что вид зубр представлен не более чем пятью стадами, живущими в неволе, и включает менее 50 особей и, как представляется, этот исключительный факт угрожает его дальнейшему существованию.

Конгресс выражает пожелание: что Международное общество будет создано в кратчайшие сроки и будет включать те страны, в которых территориально существовал зубр; что другие нации окажут им финансовую поддержку и что Лига сохранения американского бизона передаст новой группе имеющийся опыт».

Следует иметь в виду, что безразличное созерцание неудержимого затухания зубриного рода не могло так вот, вдруг, перерасти в активную деятельность по его спасению. Осознание необходимости сохранения этого зверя возникало каждый раз там, где он уже находился на грани исчезновения, и потому в прошлом меры по его охране всегда запаздывали. Так было и в отношении запретов на охоту, и в организации охраняемых территорий, напоминающих нынешние заповедники. Пробовали даже расселять зубров в те места, где он некогда обитал. Создавали парки для содержания зверей в полувольных условиях, а также зоосады для их показа населению. Любопытно, но эти же формы охраны зубра используются и сегодня, хотя в отличие от тех первых шагов современные программы восстановления вида имеют хорошее научное обеспечение.

Введение запрета охоты на зубра, как, впрочем, и на некоторые другие виды крупных млекопитающих, относят к XIII–XIV векам, хотя есть сведения о том, что уже в VI веке на территории нынешней Франции охотиться на зубров имел право только король. Князь Волынский Владимир, Великий князь Литовский и король Польский Ягайло, а затем и Великий князь Литовский Витовт оставляли за собой исключительное право распоряжаться охотой на зубра в своих государствах. В Литве в соответствии с Вислицким Статутом 1347 года и Статутом Владислава 1423 года, который издал Ягайло, правивший Польшей под именем Владислава II, устанавливалось «карание» за добычу «животины». В 1457 году Великий князь Казимир утвердил «службу звериную» для охраны княжеских охотничьих угодий. Первый закон об охране зубра вошел в Литовский Статут 1588 года. В соответствии с ним «цена зверям диким, которые бы через кого были убиты у чужой пуще», в том числе и за зубра, 12 злотых.

Этот штраф равнялся цене 24 волов или 30 коров.

Аналогичные правовые акты в отношении к зубру не известны в истории других государств Европы. Однако следует отметить заботу русского правительства о сохранении вида. Как только Беловежская Пуща в составе некоторых земель Речи Посполитой перешла к России, Император Александр I издал следующий приказ:

«Господин Генерал от кавалерии и Литовский военный Губернатор Барон Бенигсен!

По редкости породы находящихся в Литовской губернии в Беловежском лесе зверей, так называемых зубров, признал Я за благо для сохранения их от бития и пугания и для прокормления, приписать по-прежнему деревни, оставшиеся от Брестской Экономии: Цвирки, Панасюки, Каменики и Мызинари Плуцкие. Вследствие чего повелеваю вам, сообразя местные обстоятельства, положить на мере и представить на утверждение Правительственному Сенату, какое облегчение вместо сей повинности должно сделать крестьянам. Пребываю вам Благосклонный.

В С.-Петербурге сентября 10 дня 1802 г. На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою, Тако:

Александр».

По своей сути это один из первых правовых Российских актов, свидетельствующих о создании службы охраны зубра на территории заповедника. Заповедание было хорошо известно во многих странах мира. Для зубров старейшим заповедником был Вискитский лес в Польше, располагавшийся в пятидесяти километрах к юго-западу от Варшавы. Здесь на площади в двести квадратных километров они находились в полувольных условиях под усиленной охраной. Однако эта мера не спасла ни тура, обитавшего здесь же и исчезнувшего в начале XVII века, ни зубра, продержавшегося лишь на столетие дольше.

В истории борьбы за сохранение вида делались многократные попытки переселения этих зверей в места, где они ранее обитали. Такие мероприятия проводили некоторые польские короли и германские курфюрсты. В конце XVII века по указанию бранденбургских маркграфов зубров, отловленных в Прусском герцогстве (север нынешней Польши и Калининградская область РСФСР), выпускали в лесах окрестностей Берлина. Столетием позднее Август II и Август III – саксонские курфюрсты, наследовавшие польский престол, переселяли зубров в Греденский лес близ Дрездена – столицы Саксонского королевства, входившего в состав тогдашней Германской империи. Однако звери там не прижились. В конце XVIII века прусское правительство тщетно пыталось заселить зубрами леса по Нареву северо-восточнее Беловежской Пущи.

Уже в те годы, когда Беловежская Пуща оставалась последним пристанищем зубров в Европе, неоднократно возникали предложения о целесообразности их расселения. Анонимный автор в обширной статье «Беловежье и зубр», опубликованной в 1862 году в газете «Зритель», советовал отловить и перевезти целое стадо зубров в Виленскую губернию (ныне район Вильнюса Литовской респ.) и в смежные с ней. Он также предлагал выпустить этих животных в Полесье в большую Туровскую Пущу в устье реки Горынь.

Кроме того, имелась весьма обстоятельная для своего времени программа расселения зубров на северо-востоке России, составленная профессором С. А. Усовым (1865). Он советовал огородить обширное пространство в лесах по Ветлуге, в Пермской губернии и выпустить туда сотню зубров с таким расчетом, чтобы на одного быка приходилось три самки. Современные мероприятия по восстановлению зубров доказали правильность такого подхода. Однако в то время оба проекта не могли быть реализованы. Последнее предложение профессора С. А. Усова по своей сути является проектом создания зубрового парка, то есть обширного огороженного участка естественных угодий, где в полувольном состоянии должно было обитать многочисленное стадо. Специальные огороженные охотничьи парки, где жили разнообразные виды млекопитающих, создавались в Европе с давних пор. Они использовались и для показа животных, и для охоты на них. О давности традиций создания зубровых парков можно судить по тому факту, что Познаньский каштелен по имени Детророг (начальник Познаньского воеводства) еще в XVI веке при устройстве охотничьих парков не советовал держать совместно зубров и туров, ибо они чрезвычайно агрессивны друг к другу. Жилиберт де Лануа в своем «Путешествии по Литве в XV веке» упоминал об огромном огороженном парке возле города Троки. Возможно, что из этого парка поставляли зубров для пиров, проводившихся по случаю съезда правителей Европы на предстоявшую в 1429 году коронацию Великого князя Литовского Витовта.

Несколько королевских парков существовало близ Варшавы в предместьях Остроленки, Замосце, Вязов. По указанию многих польских королей и, в частности, Сигизмунда I, Сигизмунда III, Стефана Батория, парки постоянно пополнялись новыми зверями. Огромный королевский парк имелся и в Пруссии возле Кенигсберга. Там зубры исчезли в 1755 году одними из последних в этой части их ареала. И хотя наличие имевшихся в Европе охотничьих парков не предотвращало истребление зубра, но сдерживало процесс исчезновения животных, отодвигая трагический конец.

И все же имелся резерват, которому человечество в значительной мере обязано сегодняшним возрождением зубра. Это охотничий парк в княжестве Плесе в Верхней Силезии. Граф Гохберг купил эти земли в 1845 году, и уже через двадцать лет в Эмануэльзегенском лесу княжества был устроен зверинец площадью 600 гектаров, куда поместили четырех зубров из Беловежской Пущи – подарок русского Императора Александра II Яну Генриху князю фон Плесе. Однако звери (один бык и три коровы) здесь слабо размножались и в 1875 году их перевезли в лес округа Мезерцитц, в более вместительный загон площадью три тысячи гектаров. К сожалению, и эти угодья оказались малопригодными для зубров, так как представляли собой в основном сырые луга. Звери плохо размножались, нередко принося телят зимой, в неблагоприятное для их выживания время. В 1880-х годах здесь жило не более двух десятков особей. И это несмотря на освежение крови, для чего сюда доставлялись быки из зоопарков Берлина и Дрездена.

В самом конце XIX века была предпринята попытка возродить стадо зубров. С этой целью в 1893 году вновь из Беловежской Пущи прислали пять диких зверей. Успешному росту поголовья в угодьях князя Плесе благоприятствовало и то, что в 1893 году всех обитателей парка выпустили в окрестные угодья на полную свободу. Здесь на песчаных почвах, необходимых для зубров, на площади 11 тысяч гектаров вольное стадо, находившееся, правда, под постоянным контролем и охраной, в достатке имело естественные корма, проточную ключевую воду. Летом животные делали большие переходы, а зимой концентрировались на подкормочной площадке, где ежедневно получали сено и картофель. По свидетельству Г. Карцова, в 1865–1902 годах в парке князя Плесе родилось шестьдесят три зубра И еще раз леса Плесе пополнились дикими животными из Беловежской Пущи Это произошло в 1915 году во время первой мировой войны, когда немцы оккупировали Пущу. Было отловлено двадцать два зубра, которых перевезли в имение князя Плесе к уже находившимся там животным. К весне 1918 года здесь было уже семьдесят четыре зубра.

В результате изменения границ европейских государств в 1919 году местность, где находился этот парк, перешла к Польше и стала носить название Пшина, а последующие события привели к почти полной ликвидации стада зубров

Немалую роль в сохранении вида сыграли зверинцы и зоосады. Это, думается, очень древняя и весьма специфическая форма отношений человека с зубром. Еще во времена Римской империи их специально отлавливали в лесах Германии, в Карпатах и на Балканах для показа в цирках в боях с гладиаторами и с хищниками Такие развлечения давали людям возможность увидеть дотоле невиданных зверей, которые платили за это своей жизнью.

Давней была традиция дарить редчайших животых правителям соседних стран или почетным гостям. Для содержания зверей при дворах многих коронованных особ Европы существовали зверинцы. Известно, что в 1240 году герцог Отто Брауншвейгский (правитель одноименной области на правом берегу реки Везер, ныне ФРГ) дарил зубров своим братьям. Такие зверинцы могла иметь исключительно высшая знать. Лишь в 1583 году впервые зубров демонстрировали народу. Заслуга в этом принадлежит Стефану Баторию, который распорядился привезти двух зверей в Краков и Варшаву специально с целью широкого показа животных уже исчезающего вида.

Одним из старейших зубровых зверинцев, оставившим заметный след в сохранении вида, является Шенбрун, расположенный близ Вены. Он был известен уже в XVIII веке. Сюда попадали звери, в то время еще обитавшие в Карпатах и бывшей Семиградской области. В 1729 году граф Кенигзек подарил Австрийскому королевскому двору самца одного из последних представителей бесследно исчезнувшего трансильванско-карпатского подвида. В 1852 году из Беловежской Пущи в Шенбрун было привезено несколько зубров беловежского подвида. К середине 1860-х годов там уже было четырнадцать животных, из которых пару самцов передали в зоосад Дрездена, откуда впоследствии увозили зверей в охотничий парк князя Плесе.

В России начало устройству зверинцев положил Петр I, который сделал несколько распоряжений о привозе в Петербург редких пород птиц и зверей. Содержание же зубров известно лишь с 30-х годов XVIII столетия. В правление Анны Иоанновны – большой любительницы охоты и звериной травли – в Петербурге возникло несколько зверинцев, зверовых и охотничьих дворов. Животные, обитавшие в них, предназначались для ружейной охоты императрицы. Именно на это время в Главном зверовом дворе возле Михайловского манежа был устроен специальный ауроксов двор, где и содержались зубры, на английский манер называвшиеся тогда ауроксами. В 1735 году пали последние из них. И вот в 1739 году Прусский король Фридрих-Вильгельм I в подарок Анне Иоанновне прислал восемь ауроксов, которые, вероятно, были одними из последних прусских зубров. К сожалению, к сентябрю 1741 года сообщалось: «… оные померли, а ныне на том дворе жительства никто не имеет». В те же годы зубры содержались и в Петергофе. В упомянутые зверинцы могли попасть и звери кавказского подвида, об отлове которых в Кабарде императрица в 1739 году издала специальный указ.

Позднее большое зубровое стадо содержалось в Гатчине в 120 километрах южнее Петербурга. По свидетельству Г. Карцова, в 1846 году из Беловежской Пущи двух зубров доставили в Царское Село, вероятно, для показа. Здесь их содержали до 1861 года, а потом увезли в Гатчину, поместив в имевшийся там зверинец. Первоначально в нем жило пять особей, потом привозили и других. Размножались они слабо, и на начало 1903 года здесь было всего девятнадцать животных. С 1892 года зубров выпустили на полную свободу, но на зиму их все же запирали в загоне, где подкармливали сеном. В 1916–1918 годах зубров в Гатчине уничтожили браконьеры.

Особую роль в сохранении этих животных сыграл зверинец, организованный на территории Беловежской Пущи. Первое упоминание о нем относится к концу XVI века ко времени правления Стефана Батория. Зверинец, названный «Велика клетна», был расположен у истоков реки Елянки. В середине XVIII столетия король Август III приказал его расширить. Именно здесь и состоялась его знаменитая охота 1752 года.

Временем организации беловежского зверинца можно считать 1846 год. Именно тогда было получено высочайшее разрешение на отлов и передержку в Пуще шести зубров. Два из них предназначались для лондонского зоосада (личная просьба английской королевы Виктории к русскому императору Николаю I), другие остались в России, из которых два зверя были отправлены в Гатчину, а оставшиеся помещены в вольер в Пуще. Однако лишь перед охотой 6 октября 1860 года был выстроен достаточно большой зверинец площадью 550 десятин (550 гектаров) в урочище Грибовец. По окончании охоты Александр II повелел «… устроенный среди Пущи для сей охоты зверинец сделать постоянным с тем, чтобы в нем всегда находилось достаточное число диких зверей разного рода, свойственных Беловежской Пуще». И уже в сентябре следующего года в нем действительно проживало уже четырнадцать зубров и несколько особей других видов, на их содержание ежегодно выделялось около 1300 рублей.

Тогда же поручик Штральборн, став лесничим Пущи, предлагал за девять с половиной тысяч рублей первоначальных затрат и при последующих ежегодных трехтысячных дотациях создать зверинец для содержания двадцати пяти зубров и двух сотен копытных других видов. Приплод предполагалось выпускать для обогащения фауны Пущи.

Зверинец продолжал расширяться, и к концу 1860-х годов его площадь достигла восьмисот гектаров, из которых больше половины территории принадлежала зубрам. Там практиковалась охота, хотя отстреливали незначительное количество зверей. Зубры, жившие в зверинце, получали обильную подкормку и хорошо размножались. В самом начале XX века здесь содержалось девятнадцать зубров. Беловежский зверинец просуществовал до августа 1915 года, когда перед приходом немцев на территорию Беловежской Пущи загоны были открыты и все содержащиеся в них звери выпущены на свободу. В 1929 году на этом месте польское правительство построило новый питомник, существующий и поныне под названием Беловеж. Этот возрожденный резерват интересен еще и тем, что именно отсюда в июле 1946 года в СССР были переданы первые пять зубров, положивших начало отечественному стаду.

Для сохранения вида не менее значительной была и роль зоопарков, или, как они раньше назывались, зоосадов. В Европе в конце XIX столетия довольно широко практиковалась организация мест концентрации всевозможных объектов фауны и флоры для показа широкому кругу людей. Постепенно зоосады стали играть и роль генетических банков многих видов животных, ставших к тому времени малочисленными в дикой природе. Из множества европейских зоопарков для нас наибольшую ценность представляют Берлинский, Франкфуртский, Амстердамский, Познаньский и Варшавский. Значение Берлинского зоопарка особенно велико, ибо этот резерват – старейшее место содержания зубров. Однако до середины прошлого века они здесь не размножались. Лишь с привозом в 1873 году пары зверей из Беловежской Пущи стало возможным их раз-ведение.

Итак, вернемся к кульминационному моменту в судьбе зубра – к 1923 году. Речь польского ученого Яна Штольцмана о необходимости спасения исчезающего вида, произнесенная им на Международном конгрессе по охране природы, не могла оставить равнодушной общественность Европы. Первым директором Общества сохранения зубра был избран директор зоосада города Франкфурта-на-Майне Курт Примель. Общество развернуло активную деятельность: первым шагом явилась перепись оставшихся в живых зверей. Их оказалось на удивление мало, всего пятьдесят четыре особи. К тому же в 1927 году, несмотря на различные меры по охране и разведению, число зубров уменьшилось до сорока восьми. Одна из причин этого печального факта кроется в несогласованности усилий различных стран и частных владельцев зубров. В 1927 году в Международном обществе состояло свыше четырехсот членов из двадцати стран. Организации и частные лица, обладавшие зубрами или же желавшие их приобрести, часто стремились к достижению своих целей, не принимая в расчет важность объединения усилий и координации племенной деятельности. Вот почему в стороне от общей работы оказался, например, владелец довольно многочисленного стада зубров герцог Бедфордский (Великобритания), державший их в своем охотничьем парке Вобурн Аббей. Имевшиеся здесь девять чистокровных зверей были скрещены с гибридным быком по кличке Казак, что нарушило чистоту генофонда в этой группе зубров.

Безрезультатным оказалось приобретение Познаньским зоопарком двух тринадцатилетних зверей Гатчины и Гагена. До этого в Германии за три года они произвели трех телят, которые упоминаются в родословных современных зубров Видимо, переезд в Познань оказался для них слишком тяжелым: за восемь лет жизни в Польше они родили только двух зубрят, которые погибли в раннем возрасте.

В самый ответственный момент не оправдал надежд и Будапештский зоопарк. А ведь в 1913 году именно здесь родился бык по кличке Билль, оставивший свой след в возрождении вида; это стало возможным только потому, что Билля своевременно увезли в Стокгольмский зоопарк И если в 1923 году в Будапеште имелось небольшое стадо чистокровных зубров, то уже в 1931 году там оставался лишь один самец.

И все же несмотря на все сложности, медленно, но неуклонно число зубров в мире увеличивалось, и в 1939 году превысило сотню. Этому способствовало создание в Европе широкой сети зубровых питомников. К началу второй мировой войны их насчитывалось более двадцати. В последние месяцы войны общая численность зубров составляла сто сорок шесть особей. Однако многие центры по разведению попали в зону широкомасштабных боевых действий, в связи с чем в начале 1946 года их поголовье в мире упало до девяноста голов. Перестали существовать многие питомники. Открывая первое послевоенное издание Международной родословной книги зубров, ее редактор Ян Жабинский назвал только девять сохранившихся и вновь созданных центров разведения: три в Польше, по два в ФРГ и Швеции и по одному в СССР и Голландии; однако их количество постоянно увеличивалось и к 1985 году достигло двухсот тридцати шести.

Общество сохранения зубра за два-три десятилетия своего существования выполнило стоявшую перед ним задачу. Постепенно деятельность по восстановлению вида перешла к национальным группам, работавшим с зубром в своих странах. От некогда обширной международной координации сохранилось лишь ведение Международной родословной книги. Правда, велись совместные советско-польские работы по проблемам зубров, живущих в Беловежской Пуще. За послевоенное время прошло пять конференций, посвященных этим вопросам. В июле 1966 года была предпринята попытка возрождения Общества как международного органа, координирующего деятельность всех организаций, работавших над восстановлением данного вида. По предложению профессора В. Г. Гептнера (СССР), Комиссия по редким и угрожающим видам при Международном союзе охраны природы и природных ресурсов (МСОП) учредила группу по зубру, в которую вошли семь специалистов-зуброводов из СССР, Польши, ГДР, ФРГ, и Швеции. К глубокому сожалению, работа группы не выходила за рамки личной переписки между ее членами по частным вопросам. Так, номинально, она и просуществовала несколько лет. Вторично группа специалистов по зубру под эгидой МСОП была образована в 1985 году. В ее состав вошли восемнадцать ученых из СССР, Польши, Чехословакии, ФРГ, ГДР, Западного Берлина, Румынии, Нидерландов, Великобритании и Швеции, то есть тех стран, которые достигли ощутимых результатов в деле восстановления вида. Этот состав ученых, возглавляемый профессором 3. Пуцеком, начал свою деятельность с активных контактов со всеми заинтересованными организациями и ежегодно проводил встречи. Наиболее интересной и полезной была встреча, проходившая в городе Сочи в Кавказском заповеднике с 26 по 30 сентября 1988 г. Приуроченная к ней научная конференция осветила самые острые практические и теоретические проблемы восстановления зубра, сообщила о достижениях в изучении биологии вида. В ходе обмена мнениями между специалистами стало очевидным, что не число центров вольерного разведения определяет успех работы с зубрами. Только тогда можно с уверенностью сказать, что зоологический вид избежал угрозы исчезновения, когда в дикой природе будет жить многочисленное вольное стадо.

Знаменательной датой стало 13 сентября 1952 года. В тот день в польской части Беловежской Пущи на свободу были выпущены первые два зубра: Помрук и Попас. Весной следующего года в их мужскую компанию вошла и первая свободная зубрица Пореба, а 7 июня 1953 года на волю выпустили и первую зубриную семью: пятилетнюю корову Пойяту с трехнедельным теленком. В тот же год начало существовать свободно живущее стадо зубров в советской части Беловежской Пущи. Справедливости ради следует упомянуть, что еще раньше, с 1942 года, на северо-западном Кавказе уже имелась популяция гибридных зубробизонов. Но это было строго регламентированное полувальное существование, когда животных то выпускали из вольеров, то вновь туда загоняли. А в Беловежской