Текст книги "Возвращение зубра"

Автор книги: Виктор Перерва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Спасли! А что дальше?

В наше время биологическая наука обладает большим арсеналом достаточно точных и объективных методов оценки воздействия цивилизации на дикую природу. Но, как известно, самый строгий судья – время. Этот фактор я и положил в основу наблюдения за изменениями среды обитания животных. В далеком детстве под глубоким впечатлением книг об увлекательных путешествиях, встреч с людьми, восхищающими изобретательностью и находчивостью, у моих друзей возникла вполне естественная для того возраста идея устроить охотничью тропу в окрестностях нашего города. С тех пор я почти ежегодно непременно проходил этой тропой, сверяя свое новое видение действительности с прежними яркими впечатлениями детства. Срок этого мониторинга, говоря современным языком, перевалил за двадцать лет. И что же? Заштатный горняцкий городишко безвозвратно подмял под себя последние клочки окружавших его степей и байрачных лесов. Там, где я получал первые навыки распутывания заячьих следов, нынче теснятся серые многоэтажки. На дубравы, где на осенних высыпках через каждый десяток шагов из-под самых ног взмывали вверх ожиревшие вальдшнепы, навалились полчища гаражей и сараев. А вся долина, когда-то звеневшая от щебета, стрекотанья, свиста разной живности, теперь превращена в огромный отстойник для шахтных вод. Неужели для жизни человека уголь важнее свежего воздуха, чистой воды и пения птиц? Неужели прав Бернгард Гржимек, вынесший в заголовок своей известной книги слова «Для диких животных места нет»? Но ведь и в условиях неволи нет перспектив в неизменном виде сохранить естественное природное разнообразие. Где же выход? Думается, что выход есть, и он заключен в разумном, исходящем от самого человека стремлении к сосуществованию с природой. Когда животные, растения и человек будут мирно уживаться на одной планете, когда деятельность людей будет сочетаться с функционированием всех живых и неживых компонентов биосферы, лишь тогда возможен бесконечный во времени прогресс.

Но это глобальные задачи, которые, как мы знаем, слагаются из конкретных мер по сохранению конкретных объектов живой природы. Зубр – часть природы, и не менее важная, чем любая иная. И нас интересует в данный момент, каким образом можно сохранить этот компонент и есть ли возможность не только сохранить, но и использовать его на благо самой природы, да и человека. Стратегия восстановления зубра включает в себя решение нескольких задач, каждая из которых одинаково важна и сложна в практическом воплощении. Специфика этого вида такова, что имеющиеся сложности являются, с одной стороны, наследием вчерашних, а с другой – порождением сегодняшних проблем. А ведь именно зубр является одним из немногих видов животных, возвращенных почти из небытия. Вот почему зуброводам и неоткуда заимствовать методы решения этих задач. Мероприятия по восстановлению зубра идут в авангарде всего комплекса мероприятий по сохранению и возвращению в природу исчезающих и редких видов животного мира.

Итак, каковы эти проблемы? В первую очередь это сохранение генетического разнообразия зубров и разведение их в неволе. Второе – создание вольных популяций в местах былого обитания (реинтродукция) или же новых благоприятных для вида районах, где он прежде не обитал (интродукция). И третье – рациональное использование этих популяций.

Как указывалось ранее, в неволе зубр не может сохранить свои видоспецифические признаки в неизменном виде. Поэтому сроки его пребывания исключительно в питомниках должны быть максимально сокращены, а существование животных в неволе дублировано созданием вольных популяций. Кроме того, в питомниках невозможно сосредоточить все имеющееся генетическое разнообразие вида, которое к тому же постоянно пополняется за счет мутационного процесса. В них может быть представлена лишь основная часть генофонда. Это своеобразный страховой фонд, находящийся под постоянным контролем человека и гарантирующий сохранение вида в случае неудач адаптации вольных популяций к новой современной среде. Однако трансформация этого страхового фонда, который по расчетам некоторых зуброводов должен включать не менее 15 % количества всех животных данного вида, должна быть нивелирована постоянным притоком генетического материала из вольных стад!

На сегодня первоочередная задача – создание как можно большего числа вольных популяций. Расселение зубров – это крупномасштабная и долговременная практическая работа, которой должны предшествовать глубокие теоретические и научные исследования. Во-первых, куда расселять животных? Ведь пригодных для вида мест обитания становится все меньше и меньше. Как расселять? Ведь полуодомашненное животное приходится выпускать в природу, где для выживания требуется немалый жизненный опыт. Что из всего этого получится? Ведь люди отвыкли от этого крупного животного, ставшего им неизвестным. Страх обывателя, предприимчивость крестьянина, интерес охотника – все должно быть учтено, чтобы никто не оказался в накладе, и в первую очередь не был обижен сам зубр.

Реинтродукция зубров в природу имеет более чем сорокалетний опыт, если вести отсчет с момента выпуска в природу зубробизонов в Кавказском заповеднике. Работы по созданию вольно живущих популяций чистокровных зубров начались с 1952 года в польской части Беловежской Пущи и с 1953 года – в советской. К началу 1990 года у нас в стране уже было двадцать три пункта, где на полной свободе жили стада чистокровных зубров и три пункта – где обитали гибридные животные. Географически они размещались следующим образом: в Литве и Белоруссии – по две популяции, на Украине – десять, в РСФСР (в основном на Кавказе) – одиннадцать, в Киргизии – одна популяция. В каждом из этих мест обитало от нескольких особей до нескольких сотен зверей. Таким образом, вольные популяции оказались разбросанными по огромной территории страны, населяя разнообразные природные и климатические зоны, равнинный и горный ландшафт. За рубежом, в основном в Польше, имеется пять пунктов вольного обитания зубров, где живет около шестисот животных. Как видно, основная тяжесть работ по восстановлению зубра лежит на нас. Именно в нашей стране пока еще есть возможность для увеличения численности этих зверей, живущих вольно.

Начиная с 1963 года, на мероприятия по расселению зубров значительное влияние оказывала так называемая теория географического районирования, выдвинутая М. А. Заблоцким, в соответствии с которой в западных и южных районах европейской части СССР предполагалось создать изолированные области обитания беловежских и кавказско-беловежских зубров. Для первых отводили равнинные леса Украины, Белоруссии и Прибалтики, а для вторых – горные леса Карпат, Крыма, Кавказа и даже Средней Азии. Однако эта точка зрения не нашла поддержки среди специалистов, в связи с чем в 1960-е годы расселение велось без учета этой теории. Так, в зоне, предназначенной по мнению М. А. Заблоцкого, для беловежских зубров, появились вольные стада кавказско-беловежских животных (Цуманское, Клеванское, Залесское охотхозяйства на Украине и Пуща Борецкая в Польше).

В конце 1960-х годов поляки отловили кавказско-беловежских зубров в Пуще Борецкой (около двух десятков зверей) и поменяли их на беловежских. У нас все остается по-прежнему.

Дискуссия о судьбе североукраинских популяций продолжается, но без особого энтузиазма. Со временем в Полесье и центре УССР были созданы еще три вольные популяции кавказско-беловежских зубров в Уладовском лесничестве Винницкой области, в Даневском и Конотопском охотхозяйствах Черниговской и Сумской областей.

Одна из причин непопулярности теории географического районирования в том виде, в каком ее представил в начале 1960-х годов М. А. Заблоцкий, кроется в слабой научной проработке. Ведь она зиждилась лишь на априорном заключении о необходимости изолированного разведения племенных линий в питомниках. Эта установка, родившаяся в 1930-е годы, в период борьбы за сохранение вида от уничтожения, была затем автоматически перенесена и на мероприятия по возвращению зубров в природу, но предварительно не анализировалась. Вот почему до сих пор, как пишет председатель группы специалистов по зубру МСОП профессор З. Пуцек, «… существуют некоторые сомнения относительно того, следует ли скрещивать животных этих двух линий (беловежской и кавказско-беловежской. – В. П.) в естественных условиях. И хотя до сих пор предпринимаются меры, препятствующие этому, в Беловежской Пуще в будущем, вероятно, будет невозможно сохранить чистоту этих линий. С другой стороны, влияние крови кавказского подвида на мировую популяцию неизвестно и различия между этими двумя линиями, если они существуют, недостаточно исследованы». Однако данное заключение было сделано в 1985 году. Сегодня иммуногенетические и цитогенетические исследования показали, что различия между беловежскими, кавказско-беловежскими и горными зубрами такие же, как различия между породами крупного рогатого скота. Все эти формы современного вида бизон боназус не выходят за рамки разных популяций одного подвида, а именно беловежского. Поэтому уместен вопрос: а нужна ли изоляция этих близких форм? Ведь теория географического районирования предполагает изоляцию не только беловежских и кавказско-беловежских зубров, но и дробление областей их распространения еще на несколько частей, не связанных друг с другом. Тем самым искусственно создается пятнистый ареал вида. А разорванная форма ареала и его пятнистость, как мы знаем из зоогеографии, предопределяет деградацию вида в связи с нарушением обмена генофондом между популяциями и негативным влиянием случайного дрейфа генов внутри малочисленных группировок.

Приверженцы теории географического районирования делают далеко идущие, но сомнительные по своей научной значимости предложения. М. А. Заблоцкий с соавторами настоятельно требует полного уничтожения всех горных зубров на Кавказе и переселения трехсот кавказско-беловежских из Полесья. Делая уступку этим требованиям, сотрудники Беловежской Пущи Л. Н. Корочкина и Ф. П. Кочко соглашались не отлавливать последних, а элиминировать, то есть уничтожить их. Освободившиеся угодья предполагалось заселить беловежскими зубрами. Следовательно, уничтожению подлежало почти полторы тысячи чистокровных и гибридных животных.

Сложившиеся организационно-методические и теоретические сложности и неувязки серьезно тормозят всю программу восстановления зубра в стране. И выход из тупика лежит, с одной стороны, в переоценке предшествующего опыта работ с расселением, а с другой – в активном создании новых вольных популяций в регионах, где уже получены положительные результаты.

Какова альтернатива теории географического районирования? В связи с тем, что на Кавказе существует жизнеспособная, хорошо адаптированная к горам популяция горных зубров и совершенно нет необходимости ее уничтожать, основной акцент в расселении делается на западные районы европейской части СССР. Этот регион по своим климатическим и биоценотическим особенностям и в настоящее время соответствует биологии вида. Здесь лесистость составляет около 40 % территории, средняя температура июля 18 °C, снежный покров около тридцати сантиметров. В будущем можно будет создать обширный и целостный ареал вида на территории Белорусской, Украинской, Литовской республик и некоторых областей РСФСР. Понимая принципиальную важность положения о необходимости создания обособленных ареалов для беловежской и кавказско-беловежской форм зубра, вот уже многие годы первых расселяют севернее реки Припять, а вторых – южнее. Припять является хорошей географической преградой, так как весной она разливается на двадцать километров, тем самым будет обеспечена изоляция данных форм на протяжении достаточно большого исторического периода. И в то же время обе эти области будут составлять единый реконструированный ареал зубра на Европейском континенте (рис. 18).

^{Рис. 18. Реконструированный ареал зубра:1 – беловежского; 2 – кавказско-беловежского; 3 – горного; 4 – граница ареала; 5 – граница между местообитаниями двух форм зубров}

Может возникнуть вопрос: а собственно, к чему столь острые и долгие дебаты? Не лучше ли иметь два-три десятка вольных стад и несколько питомников, где будут жить полторы-две тысячи зубров и численность животных будет поддерживаться на данном уровне. Так примерно и рассуждали в первые десятилетия восстановления зубра. Но сегодня нужно смотреть шире. Ведь зубр нам нужен не просто как объект живой природы, сохраненный для грядущих поколений в качестве демонстрации наших возможностей. Нельзя забывать, что зубр – это прекрасный объект охоты, и это достаточно хорошо знали наши предки, поэтому спасенный вид послужит человечеству в обеспечении пищевыми ресурсами.

Чтобы представить себе возможности хозяйственного использования зубра, следует знать, чем же он интересен как охотничий объект. Имея чрезвычайно крупные размеры, убитый зубр давал огромное количество мяса. Удачливые охотники прошлого надолго обеспечивали себя пищей. Относительно гастрономических качеств мяса зубров мнения старых исследователей противоречивы. Это и естественно, ведь на вкус и цвет товарищей нет. Вкусовые особенности зубрового мяса зависели от возраста добытого зверя, времени, когда он был убит, способов приготовления. Мясо зубров крупноволокнистое, у старых животных твердое, ибо оно богато соединительными тканями, а у самок и молодых – нежное. У зверей, добытых в период гона, оно пахнет мускусом. Иногда запах настолько силен, что мясо становится совершенно несъедобным. Один из охотников нашел его «…совсем хорошим, вкусным и не имеющим дурного запаха. Жир не стынет так скоро, как бараний. Все пробовали и похваливали… Оно также показалось удовлетворительным на вкус, очень твердым; странно – несмотря на то, что по первому впечатлению оно казалось немного слащавым, вкус после него оставался горьковатый; происхождение его станичники приписали употреблению зубром в пищу папоротника и смолистой пихтовой коры».

В любом случае, чтобы приготовить хорошее блюдо, зубровое мясо необходимо вымачивать несколько суток в крепком уксусе, молоке или красном вине. Вкуснее оно, по мнению В. Крестовского, если его жарить на «…рожне, хорошенько нашпиговав свиным салом, при этом приобретает оно рыхлость и сочность». Вареное мясо хуже жареного, ибо имеет багровый цвет и специфический привкус дичи, как-то съеживается, рельефно выделяются крупные волокна мышечной ткани. Как свидетельствует В. Крестовский, «опыты по копчению оказались неудачными, мясо копченое отделяется волокнами и не совсем вкусно». Анонимный автор статьи «Беловежье и зубр» в журнале «Зритель» за 28 июля 1862 года рекомендует употреблять его в свежем и соленом виде. Как известно, зубровая солонина очень высоко ценилась в средневековой Литве и Польше. В соответствии с древними рецептами грубое мясо старых зубров использовалось для изготовления определенных сортов колбасы. Однако не нашлось свидетельств и упоминаний о сушеном мясе зубров, хотя сушеная бизонятина широко использовалась индейцами и белыми в Новом Свете. Измельченное в порошок и смешанное с салом, оно не только чрезвычайно вкусно, но и очень питательно. Возможно, влажный климат Европы не обеспечивал необходимого режима сушки зубрятины. Кроме того, и в том и в другом регионах язык зубра и бизона был настоящим лакомством.

Не меньшую ценность представляет шкура добываемых зубров, которая по своим размерам, качеству превосходит шкуры других копытных и крупного рогатого скота. Неспроста в Майкопе и Псебае скорняки платили за каждую по пятнадцать – двадцать пять рублей, а повышение цены до четырехсот рублей привело к поголовному истреблению последних кавказских зубров. Из толстой, прочной, хотя и рыхлой зубриной кожи в древности, да и в недалеком прошлом, шили упряжь, ременные пояса, мастерили седла и прочее обмундирование средневековых воинов, даже обивали остовы лодок. Такой челнок крепкий, непромокаемый – ибо швы его пропитывали зубровым салом – в походе легко переносили два человека. А уж подошве ботинок или сапог из зубровой кожи сносу нет! Неспроста скупой прусский император Фридрих-Вильгельм I хаживал только в такой обуви.

Да и шерсть представляет ценный материал. С убитого бизона, равно как и с зубра, можно получить четыре килограмма шерсти, которая обрабатывается также хорошо, как и овечья, и из нее получается теплая и очень ноская ткань. Зимняя зубриная шерсть по своему качеству не уступает верблюжьей, и из нее сбивался лучший поярок для шляп. Но отмечалось, что изделия из зубровой шерсти долго сохраняют мускусный запах, а изготовленные из нее вязаные вещи хотя и мягки, но раздражают кожу, даже если поддевать белье. С. Г. Калугин, специально занимавшийся изучением свойств зубровой шерсти, не подтвердил этого: стирка в горячей мыльной воде устраняет запах и придает изделию необходимую эластичность, он рекомендует использовать ее в смеси с шерстью овец и коз.

Рога зубров оправляли в серебро и золото, получались кубки для вина – прекрасный сувенир!

Молоко зубров серого цвета, очень жирное, густое, но не очень сладкое. Есть немало свидетельств тщетных попыток использовать этот продукт. Делались многочисленные эксперименты по выведению особой молочной породы крупного рогатого скота, в которой путем гибридизации с зубром и бизоном пытались увеличить ценность продукта. Но выведенные животные оставались дикими, а молока они давали немного. И чем более гибриды приближались к требуемым стандартам, тем в большей мере терялись признаки дикого зверя. В настоящее время опыты по скрещиванию зубра с его ближайшими родственниками по семейству полорогих для получения особой породы скота с высокой жирностью и биологической активностью молока себя не оправдали. Современная селекционная работа лишь подтвердила вывод наших предков о бесперспективности одомашнивания зубра.

Вся история отношений человека с зубром подтверждает основную ценность зверя как охотничьего объекта. Несколько десятков лет назад об этом и не помышляли: ведь стояла одна цель – вернуть вид из небытия, сохранить и постараться увеличить численность зубра, вывести его из ситуации, угрожающей существованию. Однако проблемы хозяйственного использования вольных зубровых популяций неожиданно возникли в первые же годы их существования, к чему оказались неподготовленными ни организации, ответственные за охрану редких видов, ни биологическая наука. Появились скептические суждения не только о возможности возвращения зубра в число охотничьих видов нашей фауны, но даже о его существовании как самостоятельного зоологического вида с собственными местом и ролью в экосистемах. В наших ландшафтах зубр оказался не ко двору. Во многих вольных популяциях по его вине, как считают даже некоторые специалисты, возникают конфликтные ситуации с сельским и лесным хозяйствами. Полагают, что этот крупный вид несовместим с современным антропогенным ландшафтом и, в первую очередь, с развитым сельским хозяйством. Приверженцы этой точки зрения требуют удаления зубра подальше в леса. Но тут предъявляют свои претензии лесники, утверждающие, что зубр вреден и для леса (рис. 19, 20). Даже работники заповедников всячески стараются отделаться от зверя, так как они считают, что зубр может повредить редким растительным сообществам и отдельным видам растений.

^{Рис. 19. Лишь весной, с началом сокодвижения, зубры активно объедают кору деревьев, пропитанную минеральными солями}

^{Рис. 20. Молодые зубры любят оттачивать рога, неистово «бодая» деревья (фото Е. Арбузова)}

Некому заступиться за зубра – ведь показать его роль в экосистемах, необходимость его в наших лесах можно, только аргументировав это добросовестными научными исследованиями. А их-то у нас пока и нет. Нет поддержки планам восстановления зубра и со стороны охотничьих организаций, ибо этот вид не имеет пока статуса охотничьего объекта – ведь он занесен в Красную книгу. Охотничье хозяйство более охотно шло бы на заселение своих угодий зубром, если бы имело научно разработанные программы ведения хозяйства по данному виду. Сейчас нет таких исследований, мы только подступаем к их проведению, а это промедление не позволяет оперативно и верно реагировать на конфликт зубра с сельским жителем или с лесником. Но такой опыт все же будет накоплен, и у зубра будет «место под солнцем»! Если удастся реализовать планы реконструкции ареала зубра, восстановить его естественные повадки и образ жизни, то этот вид внесет свой вклад в выравнивание пошатнувшегося по вине человека равновесия в природе. Будет достигнут необходимый результат всей работы, начатой еще в 1923 году Обществом сохранения зубра. Конечно, мы еще далеки от достижения конечной цели, но пройденный путь вселяет надежду.

Более того, такие работы для нас важны еще и как методическое руководство. Полученный опыт может быть использован в мероприятиях по сохранению и восстановлению других видов животных, оказавшихся в аналогичной ситуации. Ведь все мы хорошо знаем, что процесс исчезновения видов не только не остановлен, но и нарастает. Все чаще энтузиастам приходится прибегать к чрезвычайным мерам для сохранения животных – к разведению в неволе. Оно обязательно для исчезнувших в дикой природе видов, но необходимо даже для тех, которые еще существуют хотя бы в небольших свободно живущих популяциях. Для поддержания угасающей популяции маврикийской пустельги, состоявшей в 1974 году всего из шести птиц, пришлось срочно разрабатывать меры вольерного разведения. Успеха удалось достичь только в 1978 году. И если бы последние дикие особи не смогли «дотянуть» до этого момента, вряд ли был бы осуществлен успешный выпуск в естественную среду острова Маврикий родившихся в неволе пустельг. Благодаря комплексным мерам охраны и разведения в 1984 году численность этого вида увеличилась до пятидесяти особей.

Только хорошо налаженное разведение американских журавлей в Патуксентском питомнике помогло повысить репродуктивный потенциал последних двух десятков птиц, оставшихся на воле. Популяция арабского орикса на Ближнем Востоке, насчитывавшая всего несколько десятков зверей, с 1980 года начала пополняться животными, рожденными в зоопарках Северной Америки и Западной Европы.

Однако не всегда своевременно удается наладить такой приток новых особей из центров разведения в последние очаги существования диких популяций животных. Последний пример – калифорнийский кондор: несмотря на разнообразные меры по сохранению птиц, численность с 1978 по 1985 год неуклонно снижалась с тридцати пяти до семнадцати особей; нависла реальная угроза потери вида. Единственная надежда – наладить разведение в неволе. Последнюю птицу отловили в природе в апреле 1987 года. Теперь только усилия ученых и служащих зоопарков в Сан-Диего и Лос-Анджелесе способны возродить калифорнийского кондора, добившись размножения последних двадцати семи птиц. Сегодня кондор находится в начале пути, который прошел зубр с 20-х годов нашего столетия.

Центры по разведению – это та последняя ступень, перешагнув через которую, вид уходит в небытие. Задержавшись на ней, можно избежать исчезновения, но лишь временно. Такой и следует понимать роль питомников и зоопарков – как пристанищ для редких животных в борьбе за сохранение разнообразия природы. Следует хорошо усвоить слова Уильяма Конвея: «Программы разведения животных в неволе не могут служить средством общей защиты от эпидемии вымирания, они лишь помогают устранить такие частные «симптомы» этой эпидемии, как утрата высших животных». Далее обязательным должно быть их возвращение в природу.

Я уверен, что накопленный опыт работы с зубром интересен не только как частный случай спасения одного зоологического вида. Он важен еще и тем, что проблемы, возникавшие на каждом шагу по непроторенной дороге, позволили отработать разнообразные аспекты стратегии сохранения и восстановления исчезающих представителей животного мира. Результаты этой работы являются той моделью, используя которую можно возродить и другие виды, оказавшиеся в аналогичной ситуации. Хочется надеяться, что и эта книга внесет вклад в решение насущных задач охраны живой природы.