Текст книги "Русь. Строительство империи 5 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Белое пространство вокруг нас осталось прежним, но перед моим мысленным взором развернулся знакомый интерфейс – полупрозрачные окна с цифрами и символами, которые раньше я видел только через призму своего физического зрения. Сейчас они были частью моего восприятия.

– Исходный баланс перед началом активной фазы операции в Ростове, после выполнения задания по внедрению жетонов и поимки носителя Искры, составлял… – Вежа сделала паузу, и цифры в интерфейсе подсветились. – 101 504 очка влияния. Верно?

Я припомнил. Да, кажется, так и было. 50 000 за Искру, 10 000 за налог, плюс то, что оставалось до этого… Стоп. Там было 35 504 перед Искрой и налогом… Значит 35 504 + 50 000 + 10 000 = 95 504. Где ошибка? А, задание «Око казны»! За него еще 6 000 дали. Итого 95 504 + 6 000 = 101 504. Вот теперь сходится.

– Верно, Вежа.

– За период с момента выхода из Новгорода до момента твоей деактивации Системой зафиксированы следующие значимые события, повлиявшие на твой баланс и статус…

Окна интерфейса начали сменяться, демонстрируя короткие отчеты и всплывающие цифры начислений.

– Успешное проведение контр-маневра и разгром засадного отряда хана Кури у речной переправы. Сложность: высокая. Потери противника: значительные. Твои потери: минимальные. Награда: + 15 000 очков влияния.

Я помнил тот бой. Ночная переправа, свист стрел арбалетчиков Веславы, побег печенегов и варягов. Да, неплохо тогда получилось. Пятнадцать тысяч – вполне заслуженно.

– Захват хана Кури во время осады Ростова при попытке к бегству. Важный стратегический противник обезврежен. Награда: + 12 000 очков влияния.

Поймал степняка, когда он пытался удрать из окруженного города. Тоже верно.

– Успешный штурм центральной цитадели Ростова. Сопротивление противника подавлено. Казнь хана Кури за его преступления и глумление над останками князя Святослава. Демонстрация силы и справедливости Великого князя. Награда: + 8 000 очков влияния.

Казнь Кури. Восемь тысяч? Маловато, конечно, за такое, но ладно.

– Победа в поединке над носителем Системы Сфендославом. Ранг противника: «Претор». Статус: претендент на титул Великого князя. Результат: полная деактивация носителя Сфендослава. Награда: + 50 000 очков влияния.

Вот это уже серьезно. Пятьдесят кусков за главного конкурента. Тот самый поток уведомлений, что я видел перед отключкой. Значит, не привиделось. Я действительно его победил. Пусть и такой ценой. Интересно, а у него «Феникс» включался ракньше?

– Итого, суммарное начисление за указанный период: 186 504 очков влияния, – подытожила Вежа. – Ах, да, еще и технические очки накапали.

[Тех.логи]

[Сут.л. 4 «ов»]

[Сут.ком. 18 «ов» (36|х2)]

[Итог: +40 «ов»]

– Да уж, не густо, – буркнул я.

Интерфейс снова обновился, показывая итоговую сумму.

«Баланс: 186 544 очка влияния».

Сто восемьдесят шесть тысяч! Вот это сумма. Серьезный капитал по меркам Системы. Жаль только, что почти четверть его сейчас уйдет на то, чтобы просто вернуть меня к жизни.

– Кроме того, зафиксированы изменения в статусе и характеристиках, – продолжила Вежа, переключая окна интерфейса. – Твой ранг в иерархии носителей повышен с «Претора» до «Трибуна». Твой титул «Великий Князь» подтвержден и укреплен после устранения основного претендента. Территория «Ростов» официально присоединена к твоим владениям в Системе. Навык «Берсеркер» достиг третьего ранга. Получено новое достижение: «Убийца Носителей».

Все это я тоже видел в том последнем каскаде сообщений. Теперь это было официально зафиксировано. Трибун. И третий ранг Берсеркера – это должно дать серьезный прирост в бою. Если я еще смогу сражаться после такого. А Ростов теперь мой. Город, который чуть не стал моей могилой.

– Аудит завершен, носитель Антон, – сообщила Вежа. – Все данные актуализированы и зафиксированы в Системе. Текущий баланс составляет 186 544 очка влияния. Мы готовы приступить к активации протокола «Феникс». Подтверждаешь свое согласие на списание 40 000 очков влияния для инициации процедуры восстановления?

Она снова задала этот вопрос. Будто давала последний шанс передумать. Но какой тут мог быть выбор?

– Да, подтверждаю, – твердо ответил я. – Списывай. И возвращай меня.

– Принято, носитель. Инициирую списание ресурсов.

В интерфейсе перед моим мысленным взором цифра баланса стремительно уменьшилась: 186 504… 170 000… 150 000… 146 544. Замерла.

Цена жизни. Немалая, но приемлемая. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этой стерильной пустоты.

– Активация протокола «Феникс», – объявила Вежа. Ее образ начал подрагивать, терять четкость, словно изображение на старом экране. – Процесс регенерации запущен. Синхронизация сознания с восстановленной биологической оболочкой начнется немедленно. Время интеграции зависит от степени повреждений и индивидуальных особенностей носителя. Возможны побочные эффекты.

– Какие еще побочные эффекты? – успел спросить я, но ее образ уже расплывался.

Молочная белизна вокруг меня пошла рябью. Свет начал тускнеть, съеживаться, уступая место тьме. Хотя нет, это скорее, хаос ощущений, которые начали прорываться сквозь барьер небытия.

Сначала был звук. Глухой, низкий гул, переходящий в нарастающий рев. Потом – давление. А затем пришла боль.

Она обрушилась лавиной, затопила сознание, вытесняя все остальное. Боль была везде. В раздробленном правом запястье, которое горело так, будто его держали на раскаленных углях. В ноге, где тупо ныла старая рана от топора и добавилась новая, от удара Сфендослава и моего собственного броска. В плече, которое ломило после блоков и падений. В горле, которое саднило от удушающего захвата и собственного хрипа. Болела голова, раскалываясь от напряжения и, видимо, от удара при падении. Болело все тело, каждая мышца, каждая косточка протестовала против возвращения к жизни.

Это было не похоже на боль в бою, которую глушил адреналин. Это была острая боль пробуждения, напоминающая о том, насколько хрупка плоть. Я хотел закричать, но не мог – легкие окаменели, не желая делать вдох. Я хотел свернуться калачиком, но тело не слушалось.

Сознание металось, задыхаясь от этого шквала ощущений после абсолютной пустоты Хранилища. Там не было ничего. Здесь было слишком много всего сразу. Звуки становились отчетливее – треск огня где-то неподалеку, приглушенные голоса, чей-то тихий стон, шорох ткани. Запахи – дым, кровь, что-то терпкое, лекарственное, и еще запах пота.

Я попытался сделать вдох. Получилось. Судорожный глоток воздуха, обжег легкие. Потом еще один. Дыхание возвращалось. Сердце застучало в груди – сначала медленно, неуверенно, потом все быстрее, разгоняя кровь по оживающему телу, и вместе с кровью – новую волну боли.

Нужно было открыть глаза. Это казалось самой сложной задачей в мире. Веки налились свинцом. Я собрал все остатки воли, сконцентрировался на этом простом действии. Мышцы не слушались. Еще попытка. Снова неудача. Я чувствовал себя младенцем, пытающимся управлять незнакомым, непослушным телом.

Третья попытка. С неимоверным усилием я заставил веки дрогнуть, приподняться на миллиметр. Мир хлынул внутрь – размытое пятно света, темные силуэты, движущиеся тени. Все плыло, двоилось. Голова закружилась от резкой смены картинки. Я зажмурился, пытаясь справиться с тошнотой.

Еще раз. Медленнее. Осторожнее. Веки снова приоткрылись. Мир все еще был размытым, но уже более стабильным. Потолок бревенчатый. Стены тоже бревенчатые. Я лежал на чем-то относительно мягком – видимо, на лавке, покрытой шкурами. Рядом горел факел, вот откуда свет и треск.

Я скосил глаза. Рядом со мной кто-то был. Силуэт склонился надо мной, заслоняя свет факела. Лицо было в тени, не разобрать. Но я чувствовал на себе пристальный, напряженный взгляд. Кто это? Такшонь? Ратибор? Веслава?

Я попытался сфокусировать зрение. Мир медленно обретал резкость. Размытые черты лица начали проступать четче. И я узнал их. Знакомый овал лица, темные, широко распахнутые глаза, в которых сейчас плескалась тревога. И прядь волос, выбившаяся из-под повязки.

Искра.

Она сидела на краю лавки, склонившись так близко, что я чувствовал ее теплое дыхание. Ее рука осторожно лежала на моем лбу. Заметив, что я открыл глаза и смотрю на нее осмысленно, она вздрогнула. Она резко убрала руку.

– Княже! – Выдохнула она шепотом. – Ты очнулся!

Глава 23

Боль никуда не делась, просто затаилась, сменив оглушающий рёв на тупое, изматывающее нытьё по всему телу. Протокол «Феникс» – звучит красиво, пафосно. А на деле – будто тебя разобрали на запчасти, почистили ржавчину напильником и кое-как собрали обратно, забыв половину гаек закрутить. Правое запястье, перебитое Сфендославом, ощущалось чужим, обмотанное лубками и тряпьем, и горело под повязками. Нога, куда он меня саданул мечом перед тем, как я его опрокинул, тоже пульсировала. Каждая кость, каждая жилка помнила и поединок, и то жуткое падение, и мгновение, когда мир погас. А потом – белая пустота Хранилища и грабительский ценник за возвращение билета в этот мир. Сорок тысяч очков влияния за право снова чувствовать эту боль. Нехило так Вежа оценила мои страдания.

Я медленно приподнялся на локте, оглядывая комнату. Уцелевшая часть терема в Ростове. Стены из толстых бревен, местами почерневшие от недавнего пожара. В очаге тлели угли, давая немного тепла. Единственный факел в держателе на стене отбрасывал дрожащие тени. Пахло дымом и лекарственными травами.

– Лежи, княже. Тебе еще рано вставать.

Искра сидела у моей лавки, на которой я, видимо, и провел последнее время. Лицо у нее было усталое, под глазами темные круги. Искра, которую я недавно держал в темнице, а теперь она ухаживает за мной.

Носитель Вежи. Союзница поневоле. Сколько иронии в этом мире.

– Сколько я был без сознания? – голос прозвучал хрипло, горло пересохло.

– Почти сутки прошли, – она пододвинула мне деревянный ковш с водой. – Пей понемногу. Тебе нужен покой и много питья.

Я сделал несколько глотков. Прохладная вода привела в чувство.

– Где остальные? Ратибор? Веслава? Алеша? Такшонь?

– Здесь, княже. Все живы, – в голосе Искры прозвучало облегчение. – Ратибор и Такшонь руководят работами в городе. Веслава с частью дружины проверяет окрестности, мало ли кто из печенегов или варягов затаился. Алеша ранен тяжело, но жить будет. Он в соседней комнате отдыхает.

Хорошо. Мои ключевые люди целы. Потери, конечно, были немалые, судя по тому, как закончился штурм. Но костяк команды уцелел. И Ростов взят, и Сфендослав мертв.

Я – Великий князь, теперь это подтвержденный факт.

– Что в городе? – спросил я, пытаясь сесть ровнее.

Тело отозвалось протестующим стоном.

– Спокойно, княже. Насколько может быть спокойно после такого боя, – ответила Искра. – Люди Ратибора разбирают завалы у сгоревшего терема, где был поединок. Укрепляют стены, где проломы. Расставили караулы по всему городу. Патрули ходят. Ростовчане попрятались по домам, но уже начинают выходить. Смотрят настороженно, но открытого недовольства нет. Боятся, наверное. Да и видели они, как ты Сфендослава одолел. И как Курю казнил. Это произвело впечатление.

Вот это правильно. Страх – не лучший фундамент для власти, но на первых порах – самый надежный. Особенно после такой заварухи. Нужно было показать, что хаос закончился, пришел новый порядок.

– Ратибора ко мне позови, – приказал я. – И пусть сразу соберет сведения, что по людям, что по припасам, что по настроениям.

Искра поднялась.

– Сейчас пошлю за ним. А ты лежи. Тебе силы нужны.

Она вышла, тихо притворив за собой дверь. Я остался один на один со своими мыслями и ноющим телом. Вызвал интерфейс Вежи. Цифры баланса перед глазами немного успокаивали: 146 544 очка влияния. Солидный запас, даже после оплаты «Феникса». Ранг «Трибун». Это что-то новое, надо будет потом разобраться, какие бонусы дает. Третий ранг «Берсеркера» – тоже хорошо, в бою пригодится. Достижение «Убийца Носителей». Звучит зловеще, но, видимо, тоже полезная штука в этой большой игре.

Главное, Ростов теперь мой. Город, князь которого был одним из зачинщиков союза против меня. Теперь это мой форпост здесь, на северо-востоке. Но одного Ростова мало. Нужно закрепить успех. Нужно показать всем – и союзникам, и врагам, и просто наблюдающим – что моя власть пришла всерьез и надолго. Слухи о моей победе и, скажем так, быстром восстановлении после смертельных ран наверняка уже поползли по окрестным землям. Кто-то испугается, кто-то не поверит, кто-то начнет искать в этом божественный знак или дьявольское колдовство. В любом случае, это работает на меня. Необычность всегда привлекает внимание и порождает либо трепет, либо желание проверить на прочность. Мне нужно первое.

Дверь отворилась, вошел Ратибор. Выглядел он уставшим. Взглянул на лицо и руки – свежие царапины, одежда в пыли. Боец, одним словом. Не кабинетный стратег.

– Княже! С возвращением, – он подошел, вглядываясь в меня. В его глазах не было удивления – видимо, Искра или кто-то еще уже рассказали ему о моем пробуждении. Была скорее сдержанная радость и деловая озабоченность. – Как ты себя чувствуешь?

– Жить буду, – отмахнулся я. – Лучше докладывай, что у нас тут. Без прикрас.

Ратибор коротко обрисовал ситуацию. Потери после штурма и поединка были ощутимыми, но не критичными. Дружина сохранила боеспособность. Галицкий князь был в строю и рвался помогать. Оружие и доспехи требовали починки. Продовольствия в городе хватало на первое время – склады Сфендослава оказались неплохо заполнены. Главная проблема – настроения горожан и будущее захваченных земель.

– Ростовчане пока тихие, – говорил Ратибор. – Но это затишье. Или смирение. Трудно сказать. Они потеряли своего князя, хотя он их и втянул в эту войну. Они видели нашу силу и любви к нам точно не испытывают. Нужен тот, кто будет держать их в узде, но и не перегнет палку.

– С наместником решим, – я потер лоб. Голова все еще была тяжелой. – Что с пленными? Я имею в виду князей. Которые со Сфендославом в тереме отсиживались.

Ратибор помрачнел.

– Здесь они, княже. Под стражей. Ждут твоей воли. Князь ростовский, муромский и вятичский. Сидят по разным избам, под охраной. Вели себя смирно, когда их брали. Видать, поняли, что проиграли.

Вот он, главный вопрос ближайшего времени. Что делать с этими тремя? Просто казнить? Легко, но глупо. Это настроит против меня их земли, их бояр, их людей. Отпустить? Еще глупее. Они тут же начнут плести новые заговоры. Оставить под стражей? Накладно и бессмысленно. Нужно было неожиданное и эффективное решение. В

– Веди их сюда, Ратибор, – приказал я, устраиваясь поудобнее на лавке. Спина ныла, но сидеть было необходимо. Судить проигравших врагов лежа – не лучший способ показать свою силу. – Посмотрим, что они скажут в свое оправдание. Если вообще скажут.

Ратибор кивнул и вышел. Я остался ждать. В воздухе повисло напряжение. Сейчас решится судьба не только этих троих, но и их княжеств. А значит – и часть будущего моей разрастающейся державы.

Дверь отворилась, пропуская сначала двух дюжих дружинников Ратибора, а следом за ними – троих мужчин.

Князья. Вчерашние хозяева своих земель, союзники моего врага, а теперь – пленники. Их провели в центр комнаты и оставили стоять передо мной. Охрана встала у двери, Ратибор – чуть позади меня.

Я внимательно рассмотрел каждого. Тот, что стоял в центре, был повыше остальных, одет в остатки богатой одежды. Лицо холеное, с тонкими чертами, но сейчас искаженное плохо скрываемым высокомерием. Это, без сомнения, был князь Ростова, хозяин этого самого терема. Справа от него стоял мужчина постарше, кряжистый, с широким, обветренным лицом и цепким взглядом небольших глаз. Одет он был проще, в добротную, но без изысков одежду. Князь Мурома, как подсказал Ратибор. Третий, слева, был моложе ростовского, худощавый, с бегающими глазами и нервными руками, которые он то сжимал, то разжимал. Вятичский князь.

Они молчали, ожидая, что я скажу. Я тоже не спешил, пусть прочувствуют момент. Пусть поймут, что их жизни и будущее их земель сейчас зависят только от меня.

– Ну что, князья? – наконец заговорил я достаточно громко. – Доигрались? Решили против меня пойти, со Сфендославом да с ханом степным дружбу водить? Думали, одолеете? Не вышло. Сфендослав ваш мертв. Куря мертв.

Ростовский князь дернулся, хотел что-то сказать, но муромский бросил на него предостерегающий взгляд, и тот промолчал, гневно засопев. Вятичский вообще смотрел в пол.

– Вы предали Русь, – продолжил я, чуть повысив голос. – Вы привели сюда врагов, снабжали их, пока они грабили и убивали наших людей. Вы поставили свои мелкие обиды и жажду власти выше общего дела. За такое полагается одно – смерть.

Я выдержал паузу, наблюдая за их реакцией. Страх стал заметнее на лицах ростовского и вятичского. Муромский оставался внешне спокойным, лишь желваки заходили на скулах.

– Однако, – я слегка наклонил голову, – я не Сфендослав. И не Куря. Я не упиваюсь кровью ради крови. Я пришел сюда не мстить, а порядок наводить, собирать воедино земли, под одну сильную руку.

Снова молчание. Они явно не понимали, к чему я веду.

– Поэтому я даю вам шанс, – произнес я медленно, чеканя каждое слово. – сохранить жизнь. И даже больше.

Ростовский князь недоверчиво поднял бровь. Муромский чуть прищурился. Вятичский вскинул голову, в глазах мелькнула надежда.

– Вы можете вернуться в свои земли. Но не как независимые князья. А как мои наместники, – объявил я свое решение. – Вы будете править от моего имени. Собирать дань для моей казны. Держать порядок по моим законам.

Я видел, как меняются их лица. Удивление, недоверие, проблеск надежды у вятичского, расчетливый интерес у муромского и плохо скрываемое возмущение у ростовского.

– Условия будут жесткие, – предупредил я. – Срок вам – до конца лета. За это время вы должны: Первое – наладить в своих землях мою денежную систему. Шкурки и прочее отменяются. Только мои деньги – жетоны, обеспеченные казной. Второе – ввести мой свод законов. Никакой отсебятины. Единый порядок для всех земель под моей рукой. Законы получите. Третье – обеспечить бесперебойные поставки в мою казну. Зерно, меха, лес, железо – что у вас там есть. Нормы установим. Четвертое – по первому моему требованию выставлять дружину. Боеспособную, снаряженную. Пятое – принести мне клятву верности. Не формальную, а настоящую. Перед своими боярами и моими людьми. И не здесь, а у себя, в стольных городах. Чтобы все видели и слышали.

Я обвел их взглядом.

– Выполните все условия к сроку – останетесь править как мои наместники. Докажете свою верность и пользу – возможно, получите больше прав со временем. Провалитесь или вздумаете хитрить – пеняйте на себя. Тогда пощады не будет. Ни вам, ни вашим близким. Моя рука достанет вас везде. Это понятно?

Первым заговорил муромский князь.

– Условия твои, княже, тяжелы. Но жизнь дороже. Я правил Муромом долго, и люди мои мне верят. Я смогу наладить то, что ты требуешь. Я согласен стать твоим наместником и принести клятву.

Он говорил спокойно и взвешенно. Я смотрел ему в глаза – там был расчет, но не было откровенной лжи. Судя по нему, он понимал, что это его единственный шанс выжить и сохранить хоть какую-то власть. Прагматик. Такие мне были нужны.

Следом за ним, почти торопливо, заговорил вятичский:

– И я согласен, Великий князь! Клянусь, все исполню! Вятичи – народ непростой, но я найду способ. Я буду служить тебе верой и правдой! Только сохрани жизнь и позволь вернуться!

Этот был явно напуган. Искренности в его словах было меньше, страха – больше. Но страх – тоже хороший мотиватор. Пусть работает, доказывает. Под присмотром он, возможно, и будет полезен.

Оставался ростовский. Он молчал, глядя на меня с нескрываемой ненавистью, лицо багровое.

– А ты что скажешь? – обратился я к нему. – Готов служить тому, кто занял твой терем?

Он вскинул голову, глаза метали молнии.

– Служить тебе? Самозванцу? Выскочке, который пришел из ниоткуда и возомнил себя Великим князем? Да никогда! – выплюнул он. – Мой род правил Ростовом испокон веков! А ты… ты грязь под ногами! Я скорее умру, чем склоню перед тобой голову!

Он явно переоценивал свою значимость в текущей ситуации. Или просто был слишком глуп и горд, чтобы понять реальность. Такая спесь до добра не доводит. Мне такой наместник точно не нужен.

– Что же, твое право, – спокойно ответил я. – Умереть ты всегда успеешь. А пока посидишь подумаешь. В холоде и темноте. Может, гордости поубавится. Ратибор!

Мой верный воевода шагнул вперед.

– Увести этого… бывшего князя. В поруб его. Самый глубокий и сырой, какой найдете. Кормить водой и хлебом. Достаточно, чтобы не умер сразу. Пусть подумает над своим поведением перед казнью.

Двое дружинников шагнули к ростовскому князю. Тот попытался было сопротивляться, закричал что-то проклятия в мой адрес, но его быстро скрутили и поволокли к выходу. Дверь за ним захлопнулась.

Я посмотрел на оставшихся двоих – муромского и вятичского. Они явно были впечатлены быстрой расправой над их недавним союзником.

– Вы свой выбор сделали, – сказал я им. – Надеюсь, он правильный. Завтра получите все указания и деньги. И моих людей, которые проследят за исполнением клятвы у вас на местах. А теперь идите. И помните – до конца лета. Время пошло.

Они поклонились, теперь уже без всякой внутренней борьбы, и быстро вышли под конвоем.

Я остался с Ратибором. Внутри было какое-то удовлетворение. Два новых региона, пусть и на испытательном сроке, но уже под моей рукой. Один упрямец нейтрализован. Теперь нужно было решить, кто будет управлять Ростовом вместо него.

Ратибор молча подождал, пока я переведу дух. Расправа над ростовским князем, пусть и пока бескровная, и жесткие условия для двух других – все это требовало не только воли, но и физических сил, которых у меня после «Феникса» было не так уж много.

– Что с Ростовом, княже? – напомнил он тихо. – Духи говорят, что город без головы – это как тело без души. Беспорядок начнется быстро, если не поставить крепкую руку.

Да, Ростов. Стратегически важный город. Просто бросить его на произвол судьбы или поставить кого-то из своих? Чужака не примут, будут саботировать приказы, ждать удобного момента для бунта. Прежний князь, хоть и был предателем по отношению ко мне, для них был своим. Его заточение в поруб – это одно, а вот чужой правитель – совсем другое.

– Знаю, Ратибор, – я посмотрел на своего воеводу. – Просто так назначать кого-то не хочу. Нужен человек, которого местные хотя бы уважают. И который знает город, торговлю, людей.

– Такого среди наших нет, княже.

– Вот именно. Поэтому, созовем вече.

Ратибор удивленно поднял брови.

– Вече? Ростовское? После всего, что было? Они же…

– А что они? – перебил я. – Боятся нас? Правильно делают. Но страх пройдет, а необходимость жить дальше останется. Пусть сами выберут себе посадника. Из своей среды. Того, кому доверяют. Но править он будет от моего имени и по моим правилам.

Идея была рискованной. Вече могло выбрать скрытого врага. Могло вообще отказаться выбирать, погрузив город в анархию. Но был и плюс: если они сами выберут, то и ответственность за его правление ляжет отчасти на них. Это могло снизить напряжение и дать мне лояльного (или хотя бы контролируемого) управленца, знающего местные реалии. К тому же, это был сильный ход – показать, что я не просто тиран, а готов считаться с местными обычаями, если они не идут вразрез с моими целями.

– Думаешь, пойдут на это? – с сомнением спросил Ратибор.

– А куда они денутся? – я пожал плечами. – Их князь в яме. Город под моей дружиной. Альтернатива – прямой мой наместник или хаос. Выбор небогатый. Объяви им мою волю. Пусть соберутся на площади к полудню. Самые уважаемые люди – бояре, купцы, старшины ремесленных концов. И я выйду к ним.

Ратибор, помедлив секунду, кивнул.

– Будет сделано, княже.

К полудню я, опираясь на руку Такшоня (он подошел незадолго до этого, тоже выглядел неважно после ростовских боев, но держался молодцом), вышел на крыльцо терема. Площадь перед ним была заполнена народом. Не вся, конечно, но собралось несколько сотен человек. В основном мужчины – бородатые, в добротных кафтанах купцы, суровые ремесленники, несколько бояр в дорогих одеждах, державшихся немного особняком. Стояли молча, настороженно глядя на меня и на моих дружинников, полукольцом окруживших крыльцо. Напряжение чувствовалось почти физически.

Я сделал знак, и вперед выступил глашатай, зычным голосом объявивший мою волю: Великий князь Антон, победивший Сфендослава и Курю, освободивший Ростов от их власти (тут я мысленно усмехнулся – формулировка была важна), повелевает ростовчанам избрать из своей среды достойного мужа на должность посадника. Посадник будет править городом от имени Великого князя, блюсти его законы, собирать дань и радеть о процветании Ростова. Прежний князь, виновный в сговоре с врагами Руси, лишен власти и свободы.

По толпе прошел гул. Люди переглядывались, перешептывались. Избрать самим? После того, как их город взяли штурмом, а князя бросили в поруб? Это было неожиданно.

Я дал им время немного прийти в себя, а потом заговорил сам.

– Ростовчане! Я не пришел разорять ваш город. Я пришел установить порядок. Ваш бывший князь выбрал путь предательства и войны – он получил по заслугам. Вы же – простые люди, купцы, ремесленники. Вы хотите торговать, работать, растить детей в мире. Я даю вам этот мир. Но порядок должен быть один на всех моих землях. Мои законы, моя монета, моя власть. Я не ставлю над вами чужака. Выберите сами того, кто будет управлять городом по моей воле. Человека честного, рачительного, которого вы знаете и уважаете. Он будет отвечать передо мной за порядок. Но он будет вашим, ростовским. Выбирайте!

Снова гул, но уже другой – деловой. Люди сбились в кучки, началось обсуждение. Я видел, как спорили бояре, как советовались купцы. Прошло, наверное, часа два. Я терпеливо ждал. Говорят, в Новгороде вече по нескольку дней проходило. Но эти управились быстро. Без мордобоя не обошлось, конечно. Но дружина успокоила особо ретивых.

Наконец, толпа немного расступилась и вперед вышел седовласый, крепкий старик в простом, но добротном суконном кафтане. Лицо у него было морщинистое.

– Великий князь, – заговорил он. – Мы посовещались. Тяжко нам после всего, что случилось. Но город должен жить и порядок нам нужнее раздоров. Мы знаем одного человека, который не боярского рода, но умом и честностью многих превосходит. Купец Микула. Он торговлю знает, счет деньгам ведет исправно, людей не обижает зря. Если твоя воля будет, пусть он станет посадником. Ему мы верим.

Из толпы его поддержали одобрительными возгласами. Я посмотрел на Микулу, которого вывели вперед. Мужчина лет пятидесяти, плотного сложения, с окладистой бородой, в которой уже пробивалась седина. Смотрел он на меня без страха, но и без подобострастия. Спокойно, оценивающе. Хозяйственник. Деловой человек. Не воин, не интриган. Именно такой мне и был нужен. Чтобы городом занимался, а не заговоры плел.

– Хорошо, – кивнул я. – Пусть будет по-вашему. Микула! Подойди.

Купец шагнул вперед, остановился у подножия крыльца.

– Готов ли ты, Микула, служить мне верой и правдой? Готов ли править Ростовом по моим законам, собирать подати в мою казну и держать ответ передо мной за все, что в городе происходит?

Микула посмотрел на меня.

– Готов, княже. Раз люди выбрали, да ты дозволяешь – значит, такова судьба. Постараюсь служить честно. Городу на пользу, тебе – без убытка.

– Тогда прими мою волю, – я протянул руку. – Будь посадником в Ростове. Вот тебе мой наказ: порядок блюди, торговлю развивай, казну пополняй исправно. Законы мои и деньги мои вводи без промедления. Отчет будешь держать передо мной или моим доверенным человеком. Справишься – честь тебе и хвала. Нет – спрошу по всей строгости. Клянись!

Микула положил свою широкую ладонь на мою.

– Клянусь перед тобой, Великий князь, и перед всеми ростовчанами – служить честно и править по справедливости, как ты велел.

Толпа одобрительно зашумела. Дело было сделано. Ростов получил нового правителя, выбранного самими горожанами, но утвержденного мной и обязанного мне служить. Это был хороший компромисс.

И словно в подтверждение правильности моих действий, как только я вернулся в терем, перед глазами вспыхнуло уведомление от Вежи.

[Внимание! Зафиксировано добровольное вхождение территории «Муром» под вашу юрисдикцию на правах наместничества. Статус: Испытательный срок.

Награда: + 20 000 очков влияния.

Лояльность населения региона Муром: +15 (Стартовый уровень)

Внимание! Зафиксировано добровольное вхождение территории «Вятичи» (Системное обозначение: Кордно) под вашу юрисдикцию на правах наместничества. Статус: Испытательный срок.

Награда: + 20 000 очков влияния.

Лояльность населения региона Вятичи: +10 (Стартовый уровень)

Внимание! Зафиксировано назначение лояльного наместника (Микула) в территории «Ростов» путем проведения процедуры Вече. Уровень интеграции территории повышен.

Награда: + 5 000 очков влияния.

Лояльность населения региона Ростов: +20 (Стартовый уровень)]

Итого – плюс 45 000 очков влияния и три важных региона Северо-Восточной Руси, пусть и с оговорками, но под моим контролем. Ростов, Муром, Вятичи. Неплохое приобретение после тяжелой битвы. Внутри шевельнулось чувство удовлетворения. Шаг за шагом, город за городом, земля за землей – я шел к своей цели. Империя строилась. Медленно, с кровью, через предательства и союзы, но строилась. И теперь у меня был крепкий тыл здесь, на востоке.

Я открыл вкладку «Карта». Передо мной развернулась знакомая схема земель – подсвеченные золотистым мои владения. Три новых зеленых пятна на северо-востоке. Моя держава росла. Не абстрактные точки на карте – это были реальные земли, люди, ресурсы.

Красным горели враждебные территории. Польша Мешко на западе, Византия на юге, печенежские степи… И еще несколько независимых или враждебных княжеств внутри самой Руси. Я мысленно провел пальцем по карте, хотя физически лишь смотрел на проекцию перед глазами.

Вот здесь, на западе, рядом с Галичем Такшоня, который теперь мой воевода и даже передал мне права на свое княжество (хотя Оттон Священной Римской Империи имел на него свои виды), виднелись еще три анклава.

Владимир. Сильное княжество, ключ ко многим торговым путям на запад. Туров – южнее, земля дреговичей, тоже не подарок. И Искоростень – столица древлян. Это те, что убили князя Игоря, деда Святослава. Мстительные, дикие, опасные. Княгиня Ольга им жестоко отомстила, но племя выжило, затаилось в своих лесах. И сейчас они были сами по себе. Мощная сила, сидящая занозой совсем недалеко от Киева.