Текст книги "Тайга (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Думаешь, почему Коля с Эдиком не в одной палатке живут? – с усмешкой спросила Наташа.

Я об этом не думал вообще. То, что немец с бурятом должны обитать непременно вместе, оказалось для меня сюрпризом. Но девушка ждала ответа, а я не мог обмануть ее ожиданий.

– И почему? – спросил я.

– Именно поэтому. Так-то они у нас не разлей вода. Но тогда Тоху пришлось бы поселить с Юркой. Соображаешь, к чему бы это привело?

Я соображал. Я теперь вообще лучше стал понимать расклад. В этой колоде только Генка оставался для меня настоящим джокером. Про него я и спросил:

– А Гена?

Наташа громко фыркнула, рассмеялась.

– Геночка у нас охраняет Зину. Он у нее вообще цербер. Ведет себя как папаша, даром, что старший брат.

Здесь я Генку, пожалуй, понимал. Взгляды, которые Эдик бросал на девушку, были слишком откровенными. На всякий случай, эту тему я решил закруглить. Сказал:

– Хорошо. Вот мы пришли к озеру. Разбили лагерь. Расселились. Что дальше.

– Переночевали, – зачем-то сказал Коля.

Я подумал, что его высказывание совершенно излишне.

– Это понятно. А потом что?

Меня вдруг осенило, что я не имею ни малейшего понятия, сколько времени они вообще живут в тайге.

– Кстати, а сколько дней вы уже здесь?

– Сам считай, – сказал Тоха, – в воскресенье вечером мы сюда добрались. Сегодня суббота.

– Ого!

Я даже присвистнул. Получалось, шесть дней.

– А золото свое, когда нашли?

– Онгон! – серьезно поправил Коля. – Это – онгон. В нем дух шамана живет. И души его предков. Это – покровитель рода, хозяин здешних мест. Неважно из какого металла он сделан. Ценность его в другом.

Парень говорил так серьезно, что стало понятно – он верит во все это до последнего слова.

Наташа вновь фыркнула:

– Опять Коля свою пластинку завел. Ты же комсомолец, какой тебе онгон? Какие духи? Какие шаманы?

– Не знаешь, – возмутился тот, – не говори. Генка забрал онгон. Где теперь Генка?

Мне показалось, что девушка хотела сказать: «Сбежал», но вовремя проглотила последнее слово.

– Не знаю, – сказала она.

На губах Тохи мелькнула усмешка. Горькая. Всепонимающая. Он увидел, что я это заметил, и быстро отвернулся.

– А он знает! – Санжай поднял палец вверх.

Здесь бы Наташе смолчать, но она не сдержалась:

– Кто знает?

– Хозяин.

Последнее слово было произнесено так, что стало жутко. В спину словно дохнуло холодом. Где-то вдалеке заорала кукушка. Я вздрогнул, точно узрел перед собой ворота ада.

– Чуешь?

Коля мимоходом тронул меня за локоть, потом обогнал всю компанию и пошел первым.

Глава 7

Место, куда нас вела тропа, я заметил издалека. Между стволов деревьев виднелись странные сооружения – плоские камни, уложенные один на другой, возвышались колоннами.

Мы поршли еще десяток шагов и оказались в центре совсем небольшой округлой поляны. Сверху ее словно шатром укрывали кроны деревьев. Сквозь них пробивался свет, ложился на землю неясными бликами.

Я огляделся. В самом центре, меж колонн, возвышалась груда камней, высотой в полтора моих роста. На первый взгляд она казалась хаотичной. Но было в ней что-то неправильное для приличных творений природы. Я обошел ее по кругу и понял, что – камни уложены ступенями. Они образовывали почти правильный крест. Это впечатляло. С трех сторон земля вокруг была нетронутой. С четвертой – доморощенные археологи вырыли внушительную нору.

Под слоем грунта виднелся лаз, сверху на половину прикрытый целехонькими бревнами. Не слишком толстыми, сантиметров десять в диаметре. Удивительно, но «клад», сверху заложенный камнями, изнутри был помещен в бревенчатый сруб. И бревна эти совершенно не пострадали от времени.

Мне вдруг вспомнилась Венеция и ее не гниющие сваи. Я присел на корточки, провел по древесине ладонью и спросил:

– Лиственница?

– Точно, – подтвердил Тоха. – Два бревна пришлось разрубить.

Он махнул рукой в сторону. Я пригляделся. Там действительно лежали обломки бревен.

Тохе усмехнулся:

– Ну как, нравится?

– Охренеть, – ответил я честно. – Мощное сооружение. Это захоронение?

– Да, – сказал Коля. – До покойника, к счастью, эти неразумные пока не добрались.Там в стене водой пробило брешь, намыло грунта. Копать и копать. Хотя, будь моя воля, я бы не стал тут ничего трогать. Опасно.

– Кому опасно? – На этот раз Наташа сдерживаться не стала. – Что тут опасного?

– Шаман там лежит, – Колин голос перешел на хриплый шепот. – Спит. Ждет своего часа. Духи ждут. Я чую хозяина. Он тоже чует.

И Коля ткнул в меня пальцем. От неожиданности я шарахнулся, едва не завалился в раскоп.

Санжай только кивнул и добавил страсти:

– Если потревожить кости, он всех к себе заберет.

Наташа, как истинная комсомолка, только фыркнула.

– Спятил? Как он нас заберет? Он же мертвец!

Коля загадочно улыбнулся, хотел ей ответить, но Тоха отодвинул его в сторону.

– Все, хватит, – сказал он. – Религиозные споры оставим на потом. Мы сюда не для этого пришли.

Улыбка сползла с лица Санжая. Он сокрушенно покачал головой и вышел из круга. Только послышалось тихое:

–…пошли им разума…

* * *

К кому была обращена молитва, я не знал. Антон вздохнул, проводил парня взглядом, потом сказал:

– Ты спрашивал, когда мы нашли онгон? Так вот, как раз вечером перед тем, как ты по кумполу получил.

Я отошел подальше от раскопа, встал так, чтобы видеть его хоть краем глаза. Точно боялся упустить момент, когда покойник полезет из-под земли. Стыдно признаться, но слова Санжая о хозяине произвели на меня сильное впечатление.

– На что он похож, этот онгон?

Ответила Наташа, помогая себе жестами:

– Золотая фигурка. Очень грубо сделана. Напоминает оскаленную морду медведя. Чуть-чуть.

Она бросила быстрый взгляд на Колю. Тот подтвердил убежденно:

– Медведь это. Хозяин.

Тоха снова хмыкнул:

– Я тоже там особого сходства не заметил. Но Санжаю виднее.

– Нельзя было его доставать.

– Да хватит уже! – взорвалась Наташа. – Откуда это мракобесие? Мы же вместе в школе учились! Как можно? Ладно бабки старые, но ты…

Коля молча поджал губы. Было видно, что мнения своего он не изменит. Антон остановил бурю:

– Наташ, погоди, не спорь. У каждого народа свои обычаи.

Девушка распахнула глаза:

– Скажи еще, что ты в это все веришь?

Во мне шевельнулось сомнение. Слишком пламенные речи, слишком сильное возмущение, слишком… Все слишком! А, между тем, Наташа учится на актерском. Для чего это выступление? На кого рассчитано? Но тут же сам себя остановил. Я же не знаю, как она себя ведет обычно. Вдруг это – привычная норма?

– Нет, не верю, – ответил Тоха. – Но много ты знаешь о шаманах?

Наташа покачала головой. В этом она была честна. И Тоха продолжил:

– Может, и нельзя. Про шаманов нам с тобой известно не больше, чем про марсиан. Кто их знает, может в могилу добавляли какие яды? Или ловушки там какие? Отсюда и слухи, что любой вскрывший шаманское захоронение, скоро погибнет.

А это была мысль.

– Как с египетскими гробницами, – сказал я, – о них каких только ужасов не писали.

– Вот! – Тоха поднял вверх палец. – Слушай, Наталочка, умных людей хоть иногда.

– Нет тут никаких ядов, – проворчал Коля, из-за границы круга, – и ловушек нет. Тут другое. А вы слепцы.

Для Наташи его фраза стала чем-то вроде красной тряпки для быка. Она раздула ноздри, воткнула руки в боки. Вот-вот была готова взорваться речью. Я поспешил ее перебить:

– Вы только онгон нашли?

– А? – девушка сбилась, потеряла настрой. Посмотрела на меня. – Нет, не только.

* * *

Коля вздрогнул. Быстро вошел в круг. На лице его отразилась неподдельная тревога. Над поляной разлилось волнение. Мне стало жутко. Захотелось уйти отсюда, как можно дальше. Тоже самое ощутил и Антон. Я заметил, как зябко он поежился. Лес неожиданно затих. Исчезли привычные звуки. Вновь закричала кукушка.

Санжай схватил Наташу за запястье. Спросил тревожно:

– Что? Что еще нашла?

– Отстань!

Девушка вырвала руку из его хватки, отошла на шаг. Сказала:

– Совсем помешался на своих шаманах. Ничего особенного не нашла. Ерунду.

Она просунула пальцы за ворот кофты, вытянула наружу шерстяную нитку. На нитке висели четыре бусины. Три – овальные, не очень большие. Сплошь покрытые непонятной резьбой. Четвертая была похожа на голову медведя.

Коля сплюнул от досады, но промолчал. Просто отодвинулся от девушки, отвернулся. Мне подумалось, что он сейчас боится наговорить ей лишнего. Такого, о чем потом придется сожалеть.

Наташа хотела спрятать нитку обратно за ворот, но я не дал. Перехватил бусины. Попросил:

– Дай, пожалуйста, я верну.

Она глянула с сомнением. Пришлось пообещать:

– Честно, верну.

Скоро это странное ожерелье оказалось в моих руках. И с ним я повернулся к Коле. Протянул, спросил:

– Это что-то значит?

Рядом тут же встал Тоха. Ему тоже было интересно. Наташа с любопытством прислушивалась, но сама не подходила.

Санжай брать нитку не стал. Ткнул пальцем на расстоянии в медвежью голову, ответил:

– Хозяин.

Мог бы и не говорить, об этом я уже догадался сам. Впрочем, Коле удалось меня удивить:

– Онгон бывает разный, – сказал он. – Это тоже онгоны. В них живут духи.

Палец его поочередно тыкал в каждую бусину, Коля перечислял:

– Медведь, дождь, ветер, тайга. С духами можно говорить. Они выполняют просьбы шаманов. Наташа – не шаманка.

Мне показалось, что он сейчас скажет: «Наташа дура!» И точно вызовет бурю. Но Коля сдержался, произнес нейтральное:

– Опасный набор в неумелых руках.

Он бросил на Наташу выразительный взгляд. А она ожидаемо возмутилась:

– Скажи еще, что это все работает!

Я думал, что парень сейчас отступит, но он неожиданно предложил:

– Хочешь, докажу?

Это было сильно. Я аж затаил дыхание.

– Хочу, – прищурилась девушка. – Ну?

Коля расплылся в улыбке. Куда-то исчез недавний молчун и тихоня. В нем появилось что-то от хищника.

– Сама напросилась, – сказал он и коснулся пальцем одной из бусин. Прикрыл глаза. Напевно что-то произнес на своем языке.

Получилось красиво, загадочно, но непонятно.

– И что я должна понять? – ехидно спросила Наташа.

Коля открыл глаза.

– Я сказал, – перевел он, – что зову дождь.

Мы втроем, как по команде, задрали головы к небесам. Солнце светило ярко. В голубой бездне не было ни облачка. Наташа даже рассмеялась.

– Щас! – сказала она. – Размечтался. Прям вот тут, не сходя с места, прольется дождь. Жди!

– Посмотрим.

Санжай опять надел маску холодного равнодушия. Только в глазах его читался триумф. А я абсолютно уверился, что дождь будет.

Тоха хмыкнул, и попросил:

– Только медведя не вызывай.

Коля нахмурился.

– Не буду. Но это ничего не значит. Он сам придет, когда захочет.

* * *

Бусы я вернул Наташе, как и обещал. Перед самым уходом с шаманской поляны, девушка вдруг попросила:

– Ребята мне очень надо отойти…

– Куда? – не сразу понял я.

Ната пошла пунцовыми пятнами. Покрутила пальцем у виска. Тоха дернул меня за рукав:

– Мих, не тупи. – А после сказал уже ей: – Натуль, иди, мы отвернемся.

Наташа кивнула, скрылась в кустах. Мы все трое честно отвернулись. Антон откровенно угорал. Коля делал вид, что ничего не произошло. По его лицу вообще было сложно понять эмоции. Эдакий невозмутимый сфинкс.

Я же себя костерил последними словами. Что со мной произошло? Веду себя, как последний дурак. Не догоняю элементарных вещей. Хотя, если подумать, удар по башке еще никому не пошел на пользу. Углубиться в самобичевание мне было не суждено.

– Мальчики! – голос Наташи показался встревоженным. – Идите сюда. Я тут кое-что нашла.

Кое-что… Это прозвучало пугающе. Сработало, как выстрел стартового пистолета. Мы рванули к ней. В моей голове в такт каждому шагу стучало: «Труп, неужели труп?»

Тоха еле слышно прошептал:

– Только бы не Генка…

Санжай, как быстроногий сайгак, стремительно пересек поляну, сиганул сквозь кусты и оказался возле Наташи первым.

Мы с Антоном понеслись в обход.

– Что там? – сдавленно прокричал я.

Коля криво усмехнулся:

– Совсем не то, о чем вы подумали. Можете не спешить.

Тоха гулко выдохнул и сбавил шаг. Я тоже притормозил, обошел кусты с Наташиной стороны, практически уткнулся ей в спину. Уже на месте понял, что находка лежит перед девушкой, и вряд ли это что-то большое. Тоха достиг финишной прямой одновременно со мной.

– А вы чего такие испуганные? – совершенно искренне удивилась она.

Я до жути, до зуда захотел ей ответить. Сказать, что так нельзя. Но вновь был остановлен Антоном.

– Ничего, Натуля, ничего. Все хорошо.

– А-а-а, – она оглядела нас недоверчиво и отодвинулась в сторону.

Мы дружно глянули вниз. На земле, прикрытый можжевельником прятался мужской носовой платок. Белый в синюю клетку. Из-под него выглядывало горлышко коричневого пузырька.

Санжай нагнулся было, чтобы поднять, но Тоха остановил его окликом:

– Погоди, не тронь, вдруг там отпечатки!

– Ой! – Наташа воскликнула и виновато прижала ладонь к губам. – А я уже потрогала. Это плохо?

Я невольно подумал, что в двадцать первом веке – веке бесконечных детективных сериалов – такое вряд ли было бы возможно. Все знают про отпечатки. Никто не станет лапать улики. Хотя, с чего я взял, что это улика? Мало ли кто и чего тут потерял? И все же…

Тоха поджал губы, послал мне красноречивый взгляд. Я понимающе усмехнулся. Обстановку разрядил Санжай:

– Ну все, – он дурашливо всплеснул руками, сказал с совершенно серьезным лицом, – готовься.

– К чему? – Наташа растерялась.

– Теперь ты стала самой главной подозреваемой.

Девушка покосилась на меня, спросила еще тише:

– Подозреваемой в чем?

Коля выдал важно:

– Пока не знаю.

Антон пнул его в бок. Сильно. Не церемонясь.

– Прекрати, нашел с чем шутить.

Обратился к Наташе:

– Ты только платок трогала?

Она немного успокоилась, поэтому отвечала с готовностью:

– Нет, не только. Но я все положила обратно. Почти так же, как было.

Я заметил, что Тоха едва сдерживается, чтобы не сказать колкость. Коля это тоже видел. Одна Наташа пребывала в счастливом неведении. Она была уверена, что не сделала ничего страшного.

Я наклонился и поднял платок. Какие на платке отпечатки? Никаких. А ДНК здесь пока что не научились определять. Никто не стал меня останавливать.

Платок оказался чистый, наглаженный, накрамахленый. В одном из его уголков темно-синей ниткой была вышита монограмма – затейливый вензель «Г. Б.»

– Генкин, – голос Антона совсем потух. – Я у него такие видел.

Наташа подтвердила:

– Ему Зиночка всегда инициалы вышивает. Видите: «Геннадий Белов».

Я видел. Я верил. Я даже понимал. Но куда больше платка меня интересовал пузырек, который лежал в траве этикеткой вниз. Стало интересно, что же там внутри такое, если Генка сбежал, оставив почти все вещи. А пузырек забрал с собой.

Тоху занимал тот же вопрос. Он отнял у меня тряпицу, и поднял пузырек, не касаясь стекла голыми руками. Потряс, посмотрел на просвет. Сказал:

– На дне что-то осталось, совсем капельку.

– И что нам это даст? – спросил я. – Лаборатории в тайге все равно нет.

– Это да.

Он кивнул и перевернул флакон этикеткой вверх.

Нам повезло. Все эти дни не было дождя. А теплые ночи совсем не давали росы. Бумажка на склянке осталась целой. Буквы на ней, конечно, поплыли, самую малость, едва-едва, но надпись прекрасно читалась. Название лекарства мне удалось разобрать без труда. Я знал латынь. И название это тоже знал. Оно меня изрядно озадачило. Потому как не вязалось с этой компанией совершенно.

«Solutio Clophelini»

– Клофелин, – перевел вслух Тоха, вздохнул и добавил, – теперь понятно, что ночью произошло.

Я взорвался:

– Понятно? Кому понятно? Вы мне до сих пор толком ничего не объяснили. Я, например, не понимаю ничего. И у меня уйма вопросов! Что стало с онгоном? Куда делся ваш Генка? Как я оказался в трусах в тайге? Кто мне по башке надавал? Где карта? Я могу придумать еще десяток. Но ответьте хотя бы на эти!

Антон опустил глаза, тщательно завернул флакон в ткань, спрятал в карман. Наташа с Колей молчали. Замолкла тайга. Как-будто ответы на мои вопросы были самой страшной тайной мироздания. Никто не спешил ее раскрывать.

Холодная капля прорвалась сквозь листву, упала мне на макушку.

– Дождь начинается, – сказал Коля. – Надо идти.

Над тайгой, подтверждая его слова, взорвалась молния. По верхушкам деревьев прокатился гром. Наташа вытащила из-за ворота нитку с шаманскими бусинами, уставилась на них недоверчиво.

– Оно сработало? – спросила она.

Санжай улыбнулся самодовольно. Протянул:

– А ты не верила, Ната.

Девушка даже забыла, что нужно возмутиться. По лицу ее было видно – не верит она и сейчас. Хочет, но не может.

– Никуда не пойду, – уперся я. – Сколько можно? Я хочу знать все.

– Пойдешь, если не дурак. – Тоха подхватил меня под локоть. – Гроза в тайге – не самое приятное развлечение. Я все объясню по пути, прямо сейчас.

– Хорошо, – мой палец ткнулся в него, – но имей ввиду, я с тебя живого не слезу.

– Даю слово.

* * *

Гроза надвигалась неспешно. Пугала, подгоняла, громыхала где-то вдали, резала небо острыми зигзагами молний, роняла в тайгу одинокие капли. Мы шли быстрым шагом. Куда быстрее чем по пути к шаманскому могильнику.

Тоха свое обещание держал.

– По порядку, так по порядку, – говорил он. – Тогда и начнем с понедельника.

Я заметил, что парень время от времени оглаживает карман с пузырьком, словно боится потерять находку.

– Знаешь, карта твоего деда оказалась весьма примерной. – Антон усмехнулся, – плюс-минус километр. На поиски этой поляны мы угробили добрых полтора дня. Нашли по чистой случайности и совсем не там, где стоял крестик. Но все-таки нашли.

Он прошел вдоль поваленного дерева, перелез через ствол в самом низком месте, подождал, пока переберутся остальные, пока я подам руку Наташе. После продолжил.

– Сначала пришлось все очистить от кустарника, от сухих веток, от камней. Там такие дебри были. На это ушел еще почти день. К раскопкам смогли приступить только в среду после обеда. И то случился скандал.

Он вздохнул, замолчал. Обогнул заросли чего-то колючего, повернулся ко мне.

– Эта экспедиция вообще с самого начала не задалась. Все постоянно ругались.

– Не все, – возмутилась Наташа. – Я не ругалась, Зиночка тоже.

Глава 8

– Хорошо, – согласился Тоха, – не все. Сначала Юрка всех достал, перессорился с Генкой и со мной. Потом вроде бы притих. Но в среду…

Его перебил Коля:

– В среду Гена поступил разумно, он запретил разбирать пирамиду на могиле. Сказал, что это культурное наследие и историческая ценность. Ты же видел, как они уложены?

– То же мне, разумно, – буркнула Наташа. – А как попасть внутрь, скажите на милость? Там же эти камни кругом! И ты тоже, – она уставилась на меня с упреком, – предатель. Поддержал не меня, а Генку.

– Тоже? – Это подразумевало, что не я один. – А кто еще?

– Мы решили голосовать. – пояснила девушка. – За разбор этой рухляди были я, Юра, Зина и Эдик. Против все остальные. Правда, потом Гена надавил на сестру, она сдалась, а следом за ней переметнулся и Эдик. Он вообще все делает, как она захочет.

– И вы с Юркой остались вдвоем?

Наташа сощурила глаза, неожиданно сделалась раздраженной:

– Нет, вдесятером!

– Не злись, – сказал я, – это глупо.

И понял, что сейчас начнется скандал. Наташа моментально возмутилась:

– Вот тоже мне нашелся умник хренов! Сначала, припер эту гадскую карту, потом наобещал с три короба, притащил нас сюда. А здесь вдруг решил, что трогать ничего нельзя. Ибо, видите ли, это все – историческая ценность. Так объясни мне неразумной, какого лешего мы сюда вообще приперлись? Нафига все это было затевать? Отдал бы карту в музей и все! Пусть бы сами топали сюда и берегли свои реликвии. Так нет!

Последнюю фразу она почти проорала. Небо было с ней солидарно. Сверху над нами бабахнуло молнией. Землю накрыло звуковой волной. От неожиданности я аж присел, заложило уши, в носу появился запах озона.

– Твою же мать! – воскликнул Тоха. – Во влипли!

– Ой! – Наташка сразу присмирела, забыла про ссору, прижалась ко мне, как ребенок, вцепившись обеими руками в локоть. Прошептала: – Миш, ну его, этот клад вместе с шаманами. Пропади они пропадом. Пойдем отсюда, пойдем. А то страшно.

– Пойдем, – согласился я.

И в первый раз за все это время обнял ее за плечи. Обнял и подумал, какая же она все-таки на самом деле эта Михина любовь? Шумная вредина и скандалистка или тихая милая девочка?

Наташа смотрела на меня несчастным взглядом и просительно улыбалась. В глазах у нее стояли слезы.

А я вдруг вспомнил, где учится это хрупкое создание и вопрос с характером отпал едва появившись. Лицедеи редко бывают собой. Всю жизнь играют роли. Жалось и нежность куда-то улетучились.

– Ты на каком курсе? – вырвалось у меня.

– На третьем, – ответила она, не раздумывая.

Впрочем, тут же удивилась:

– Зачем тебе это? Нашел тоже время о такой ерунде спрашивать! Лучше побежали.

Она отцепилась от моей руки и припустила со всех ног. До нас донеслось задорное:

– Кто последний, тот дурак! – Наташа довольно расхохоталась.

Я только усмехнулся – вот тебе и несчастная нимфа. Артистка, притворщица.

– Что-о-о-о-о? – Взревел Тоха. – Ну держись, я тебе покажу, кто тут дурак!

Это вопль послужил сигналом остальным.

* * *

Наташа неслась легко, почти не касаясь земли. Мне казалось, что она вот-вот расправит крылья и воспарит над землей. Я за ней категорически не поспевал.

Рядом почти бесшумно скользил Санжай. Сзади неожиданно громко топал Тоха. Топал и пыхтел мне в затылок, как паровоз. Весь свой задор он довольно быстро растерял по пути.

Мне бег давался без труда. Михино тело, на первый взгляд совсем непривычное к физкультуре, неожиданно оказалось пусть небыстрым, зато выносливым. Даже подумалось, если привести его в порядок, потаскать железо, подкачать, то месяцев через шесть будет оно хоть куда. Не Шварценеггер, конечно, но тоже вполне себе. Только спринтером стать мне не светило точно.

Дождь потихоньку набирал обороты. Был еще слабенький, но уже не робкий. В вышине, в кронах поднялся ветер. Он рвал листву, ломал ветви, бросал за шиворот мокрый мусор. Выл, бесновался, как живой, и угасал, опускаясь к земле. Деревья гнулись, скрипели, стонали. Мне стало страшно. Захотелось выбраться из этих мест, оказаться под открытым небом или спрятаться куда-нибудь. Жаль, это были несбыточные мечты.

Сверху что-то затрещало, заскрипело. Коля резко выбросил руку вбок, выставил ее, как шлагбаум, приказал:

– Стоять!

Я уткнулся в него, едва не завалился. Сзади в мою спину влетел Тоха, одарил лихим матерком, хотел было что-то спросить, но заткнулся. На тропу прямо нам под ноги свалился сук. Огромный толщиною с ногу. Бухнул о землю, подпрыгнул, шевеля ободранной листвой, и затих.

– Твою дивизию…

Я с Тохой был солидарен. Счастье, что Коля успел среагировать. Если бы такой приземлился на маковку! Да даже на плечо! Бррр…

– Вперед, – сказал Коля. – Шевелите лапками! То ли еще будет.

– Что будет? – Антон не сдержался. – Ты меня пугаешь. Будет еще хуже?

Мог бы и не спрашивать – природа ответила сама. Жахнул ливень. Нет, не так – ЛИВЕНЬ! Резкий, холодный. Вдарил так, словно небесах прорвало трубу. Словно с невидимого утеса пустили на землю водопад.

Тоха охнул, выпалил:

– Ё-моё! Вот это дождина. Ниагара отдыхает.

Я моментально промок от ушей до хвоста. В кедах жалобно захлюпало. Утоптанная тропа в один миг превратилась в болото. Под ногами неслись мутные потоки. На ресницах повисли капли. Струи были такими густыми, хоть подставляй стакан. Казалось, еще немного и всю реальность нафиг смоет. А нас смоет вместе с ней к едрене Фене. Не будет никакой тайги, никаких людишек. Останутся дождь, гроза и шаманский могильник.

– Мальчики, все нормально? – Откуда-то из-за водяной стены раздался Наташин голос.

По звуку стало понятно, что она совсем рядом. Но ее саму видно было плохо. Не слишком четкий силуэт, расплывчатые очертание в водяном зеркале.

– Да! – Я постарался, чтобы мой голос прозвучал уверено.

Сверху вновь бахнуло. Земля содрогнулась.

– Ой, мамочки! – воскликнула Наташа и без слов поддала жару.

Мы бросились следом. Девчонка неслась, как быстроногая лань. Вскидывала высоко пятки, перелетала через преграды. Сзади, как стадо откормленных тюленей, бултыхались три посрамленных мужика.

Что она там говорила? Кто последний, тот дурак? Кажется, в этот раз дураков будет трое.

Нагнать девушку попытался один Санжай. Правда, хватило его ненадолго. Он рванул вперед, неловко ступил, попал пяткой в ямку, взмахнул руками, проехался по сколькой земле на кедах, как на коньках, и грохнулся навзничь в грязевой поток. Молча. Без мата. Мы подхватили его с двух сторон, подняли и потащили за собой.

Коля сразу вырвался, захромал самостоятельно, проговорил с досадой:

– Черт, знатно припечатался. Вывозился весь. Полжопы отбил.

– Радуйся, что не всю! – приободрил циничный Тоха. Потом добавил: – Мужики, давайте быстрей. Дамы нашей уже не видать. Как бы не заблудилась.

Наты впереди и правда видно не было. Впрочем, в водяной стене не было видно уже ничего. Даже в метре пейзаж расплывался, исчезал, менял очертания до неузнаваемости. Вода текла по волосам, попадала в глаза, в нос. Чтобы разглядеть землю под ногами, приходилось прищуриваться, смаргивать капли с ресниц.

Неожиданно мы выскочили на открытое пространство. Я приставил ладонь ко лбу козырьком, отсек воду – стало немного легче. Тоха восхищенно присвистнул:

– Вот же дрянь какая! Санжай, мощная у твоего шамана бусина оказалась. Во, как шпарит.

Стихия опять решила ответить. Сзади мощно жахнуло. Дрогнула земля. В спину ударил порыв ветра, толкнул потащил, лишая равновесия. Ноги мои поехали, заскользили вперед. Я врезался в ребят, как мяч в кегельбане, сначала в Антона, потом в Колю. Подшиб, завалил в грязь, устроил кучу малу. Едва не захлебнулся, придавленный телами. Руками попытался отпихнуть того, кто ближе. Совсем потерялся. Забился, завопил:

– Да вашу ж мать! Слезьте с меня, придурки!

Кто-то откатился вбок. Сразу стало легче дышать. Глаза я открыть не мог – лицо было залеплено грязью. На зубах скрипел песок. Я оперся руками, сел, подставил физиономию под ливень. Попытался промыть глаза, набрал полный рот, побулькал и выплюнул. Стало легче.

– Что это было? – Справа также беспомощно плюхался Тоха. – Черт, нихрена не вижу. Вся морда в какой-то дряни.

Сзади донеслось:

– Твою дивизию!

* * *

В этой фразе восторг смешался с ужасом. Я с трудом открыл глаза. Разглядел силуэт Санжая, крикнул:

– Что там?

Тут же услышал ответ:

– Молния в дерево попала. Мы чудом успели проскочить.

Успели, так успели. У меня уже не было сил ни удивляться, ни ужасаться. Я только спросил:

– Долго еще идти?

– Нет, – Санжай был спокоен. – Считай пришли. Там озеро, тут палатки, впереди навес.

Я попытался оглядеться, правда, без толку. В этом апокалипсисе невозможно было разглядеть ни перечисленное, ни самого Санжая. Я даже не смог понять, в какую сторону он махал рукой.

– Ничерта не вижу, – пробурчал совсем рядом Тоха.

Я был с ним солидарен. Оперся на руки, поднялся с колен. С удивлением заметил, как дождь смывает с одежды грязь.

Рядом встал Антон. Провел по себе ладонями, словно пытался что-то стряхнуть, покачал головой:

– Одно радует, – в голосе его было восхищение, – стирать ничего не придется. Оно само все отмылось.

– И то верно.

Коля подошел вплотную, подхватил нас под руки.

– Пойдемте, герои, – сказал он, – я провожу вас к благам цивилизации.

– Веди, – разрешил Тоха и почти сразу завел, – врагу не сдается наш гордый Варяг!

Мы заржали поддержали его хором:

– Пощады никто не желает.

Навес, заменявший кладоискателям кухню, нашелся буквально шагах в двадцати. Это был приятный сюрприз. Я не смог разглядеть строение, пока не уткнулся буквально носом, а потому с уважением посмотрел на Санжая. Как тому удалось понять, где мы находимся? Магия, не иначе. Мертвый шаман нашептал.

Стихия не пощадила хлипкое сооружение. Одна подпорка, и без того поврежденная, сломалась окончательно. Угол полога трагически висел. С брезента рекой текла вода.

Коля зашел под полог первым. Я почти одновременно с ним. Тоха задержался на пороге, встряхнулся, как большой пес, выдал глубокомысленное:

– Повезло!

– С чем повезло? – Раздался Зиночкин голос.

– Одну стойку сломало. Иначе бы вода сложила эту конструкцию пополам. Хрен бы вы тут тогда сидели.

Коля кивнул, соглашаясь. Потом ехидно отметил:

– А Тоха-то последний, да, Натуля?

Наташа звонко рассмеялась.

– Так он же обещал показать, кто тут дурак! Вот!

И указала на обескураженного Антона двумя руками сразу.

* * *

Под навесом обнаружилась вся компания. Ребята жались друг к другу, стояли в дальнем от потока углу. Рядом пыхтел керогаз, нагревая чайник. Наташа старательно выжимала куртку.

Под ногами также бурлила дождевая река, несла свои воды к озеру, булькала, пузырилась. Обувь у ребят была промочена насквозь. Никто не успел сменить кеды. Лишь Юрка щеголял в резиновых сапогах до колена. Заметив мой взгляд, он принялся смущенно оправдываться:

– Я донки хотел проверить. Только переобулся и вот… Не успел.

– А у нас находка!

Оповестила всех Наташа. Выглядела она довольной-довольной, как кот, объевшийся сметаны.

– Антон, покажи, что мы нашли!

Все уставились с любопытством, всем было интересно, что же мы такое отыскали.

– Небось, еще одного золотого истукана? – с недоверием спросил Юрка.

– Нет, другое, – прервал его фантазии Тоха, – только, боюсь, толку от этого не будет. Все отпечатки смыло. Я на этом боку метра три во воде проехал.

Он сунул руку в карман, извлек насквозь промокший платок с завернутым пузырьком, сказал:

– А жаль…

Зиночка сразу узнала, всплеснула руками:

– Это Генин платок! Где нашли?

– Возле шаманской поляны. Под кустом лежал. Ты только не переживай, но это еще не все.

Антон положил находку на ладонь, отогнул уголки ткани, показал флакон. Сразу стало понятно, что этикетка размокла, частично отклеилась. А надпись почти полностью смылась.

– Что это? – Зиночка не поняла ничего.

– Клофелин…

Эдик тут же обнял девушку. Что-то зашептал.

– Клофелин? – воскликнула она пораженно. – Неправда! Гена не мог! Где ему было взять эту пакость? Зачем?

– Затем! – обозлился Юрка. – Зато теперь понятно, почему нас всех так вырубило в ту ночь, когда мы находку онгона отмечали. Теперь все ясно.

– Ничего не ясно, – отрезал Тоха. – Почем ты знаешь, что пузырек Генкин? Его мог кто угодно подкинуть.

– А платок? – Юрка не хотел сдаваться. – Как быть с платком?

Коля молча уставился на Антона. Он тоже ждал ответа. Тоха только фыркнул:

– Велика сложность, взять чужой платок. Мы тут вещи на ключ не запираем.

Все притихли, переваривая эту мысль. Наконец Эдик словно ожил, отвернулся, пошарил на самопальном стеллаже. Когда он повернулся обратно, все увидели походную аптечку. Она была открыта.

– Клофелин пропал, – сказал Эдик. – Он вот тут лежал.